Наомаса не похож сам на себя: темные волосы растрепаны, под глазами залегли тени, галстук сбился на бок, на рубашке пятно от кофе. Он сидит на краю койки, устало ссутулив плечи и рассеянно трет трехдневную щетину. Машинально тянется закурить, но вовремя вспоминает, что он в больнице. Приглушенно выругавшись, ломает между пальцев так и не зажженую сигарету.

— Плохие новости? — Осторожно спрашивает Тошинори.

— Что? А, нет. Нет. — вскидывается полицейский. — Во всяком случае ничего, что требовало бы твоего вмешательства, Тошинори-кун.

Некоторое время они молчат. Первым тишину нарушает Тошинори. Он закашливается. Тсукаучи в два шага оказывается у окна, рывком поднимает раму. В палату врывается свежий прохладный воздух. Наомаса глубоко вдыхает, отходя обратно, жмурится.

— Яблоками пахнет. — Невпопад замечает он. — Август - время спеть яблокам.

Тошинори подтягивается, садясь. Кашель унимается и в больничной стерильности ему действительно чудится сладкий, пряный, медовый запах. Тсукаучи запускает руку в карман плаща и достает оттуда немного помятое большое красное яблоко. Протягивает другу:

— Тебе сейчас очень нужны витамины, Тошинори-кун.

Тот с удовольствием взгрызается в сочную кисло-сладкую мякоть, яблочный сок течет по подбородку. Наомаса тихонько смеется, разбегаются лучики-морщинки от глаз.

Тошинори спохватывается:

— А ты как же?

Тсукаучи, все еще улыбаясь, качает головой:

— Ешь. Тебе нужны витамины.

Тошинори ужасно неловко, ведь он знает, как сильно его друг любит яблоки. Он мысленно обещает себе, как выйдет отсюда угостить Наомасу яблочным пирогом. Тсукаучи дожидается, когда от яблока остается один черенок. Тошинори растерянно смотрит на свои липкие руки и с благодарностью принимает его носовой платок. Он выглядит до странности счастливым. Слишком счастливым для почти умирающего...

Это того стоило. - думает Наомаса. Наклоняется и поправляет тонкую больничную подушку. Тошинори жестом приглашает его сесть поближе. Он двигается, устраиваясь почти в изголовье и совсем не удивляется, когда лучший друг кладет голову ему на колени.

— Ты гораздо удобнее подушки — сонно бормочет он.

— А ты все такой бесцеремонный. — Наомаса боком прижимается к спинке кровати и закрывает глаза. Ровное сонное дыхание Тошинори, теплая тяжесть его головы дарят ему давно позабытое ощущение покоя и безопасности. Пять минут так посижу - решает он - и уйду. Но веки предательски тяжелеют и через пять минут Наомаса проваливается в глубокий сон без сновидений.