Рыбалка не давалась. Фан Добин вздохнул раз, другой, помотал головой, пытаясь сосредоточиться на деле. Это же почти медитация, верно? Смотри себе на воду и жди, когда будет толчок. А там не упускай, хватай скорее и в котомку! Вон, А-Фэй под боком точно медитировал. Правда, с закрытыми глазами. Но у него удочка не дёргалась, так что, наверно, сон, то есть, медитация, конечно, лао Ди никогда не спал, только медитировал — иногда издавая презабавнейшие звуки при этом, — имел смысл. Хоть скоротать время за полезным занятием.

У самого Фан Добина, окрылëнного сперва жаждой соперничества, а затем желанием доказать, что справится со снастями, как обычный человек, выбора не было: на него смешливо поглядывал Ли Ляньхуа. С самой первой поклёвки смотрел. А на первом улове отвернулся и тихо раскашлялся себе в кулак, только улыбка и подрагивающие плечи выдавали — смеялся. Выловленная из воды лягушка негодующе квакала, вторя его веселью. Фан Добину тоже хотелось квакать с тоски: кто, кто дёрнул его за язык, когда Ли Ляньхуа сказал, что пойдёт с утра на речку!

Сказанного было не воротить. Пришлось идти и моститься на прохладной от утренней влаги коряге. Рядком, словно утки в зиму. Удочки Ли Ляньхуа предусмотрительно опер на приметные двурогие колышки — и когда только успел выстругать?

Было тихо. Ли Ляньхуа утверждал, что слышит, как плещется в реке рыба; Фан Добин, как ни прислушивался, слышал только задорное пищание комаров и треск стрекоз; Ди Фэйшэн, который мог бы принять чью-то сторону, мирно отдыхал, так что они с Ли Ляньхуа поспорили шёпотом. Фан Добину было даже жаль, что старый лис так быстро отвлёкся на свою удочку: хотелось, чтобы говорил ещё. Впрочем, такой, лукаво бросающий на него взгляды и очевидно умиротворенный происходящим Ляньхуа тоже был желанным. Если ему было хорошо, то и Фан Добину неплохо.

Правда, они сидели здесь третий час, а поймать успели только лягушку. То ли место выбрали неудачное, то ли время, то ли кто-то нарочно саботировал, чтобы посидеть ещё немного — и в третий вариант Фан Добину верилось больше, чем хотелось бы. Уж больно довольным выглядел Ли Ляньхуа.

Особенно в тот момент, когда подошёл ему хват на удочке поправить. Фан Добин, намеревавшийся сменить обглоданную неизвестным подводным созданием наживку и подальше забросить, замер: ладони у Ли Ляньхуа были едва тёплые, а казалось — горячее Чжужунова пламени. И стоял он, как в тех стыдных байках о феях и мечниках, где учитель возлюбленному ученику помогал с фехтованием в близости излишней, но для обоих приятной… Фан Добин попытался было повернуться — Ли Ляньхуа не позволил. Провёл его от нанизывания жирного земляного червя на крючок до броска, поцеловал в щеку и был таков, невозмутимо удалившись к своей удочке. Давно не проверял, улыбнулся чжицзи в ответ на его возмущённый взгляд. И что с таким делать? Только смириться. Фан Добин и смирился, косясь то на воду, то на Ли Ляньхуа. На второго, конечно, чаще. На воде ничего интересного не было.

Как такое скучное занятие, как рыбалка, могло кому-то нравиться, — загадка десятилетия. Фан Добин вот не понимал и с каждой минутой всё больше подумывал убрать снасти вовсе, чтобы либо поспать, как А-Фэй, либо открыто на Ли Ляньхуа посмотреть: от быстрых взглядов туда-сюда у него уже глаза болели.

— Думаю, пора домой. Ещё обед готовить, огород полоть, Хулицзин наверняка скучает… — прозвучало спасительно. Сперва показалось, чудится, но нет, Ли Ляньхуа поднялся и деловито потащил удочки из воды. Фан Добин моргнул раз, другой и бросился помогать.

Мимо вдруг со свистом пронеслась… Палка? Копьё? Что-то острое, деревянное и наполненное ци. А вместе с тем открыл глаза Ди Фэйшэн: вытянул руку требовательно, и странное нечто с низким гудением вернулось назад. Элегантность исполнения смазала врезавшаяся в локоть лао Ди стрекоза: Фан Добин невольно хрюкнул, а рядом раздался знакомый притворный кашель. Насаженные на острый конец палки рыбëшки в ужасе трепетали.

— А-Фэй — настоящий добытчик, — пропел Ли Ляньхуа, наконец справившись со смехом, и смело клюнул застывшую грозовую тучу по имени Ди Фэйшэн губами в скулу.

Фан Добин, придав лицу подобающее выражение, подобрался к лао Ди с другой стороны, чтобы повторить манёвр чжицзи, а потому совершенно упустил момент, когда Ли Ляньхуа пропал: засмотрелся на длинные ресницы и задержал прикосновение, пока А-Фэй не фыркнул тихонько о «телячьих нежностях» (не спеша, впрочем, отстраняться).

Ли Ляньхуа обнаружился по задорному плеску: задрав одежды почти до ушей, он шарил в воде, словно надеялся поймать рыбу голыми руками.

— Тебя купаться понесло? Ещё же совсем не жарко! — крикнул Фан Добин, подходя к кромке берега.

— Опять труп нашёл, — проворчал Ди Фэйшэн, следуя за ним тенью, — или очередную тайну для расследования.

Ли Ляньхуа вдруг ухватился за что-то, издал радостный возглас и принялся отступать спиной вперёд. Фан Добин пригляделся: кажется, Ли Ляньхуа тащил…

— И зачем мы здесь сидели, несносный Ляньхуа, если ты уже выловил всю живность в реке?

— Сяобао! — наставительно произнёс Ли Ляньхуа, сгрузив добычу на берег. Небольшая сеть была полным-полна рыбы, и не одних мелких пескарей и серебристой плотвы; мелькнула и парочка толстобоких карпов, и острые карасьи плавники. 

— Рыбалка — это занятие для души. К еде это не имеет никакого отношения, если ты не опытный рыбак: хочешь поесть — бери сеть или острогу. Хочешь прийти в гармонию с миром — бери удочку. Ну, а если ты и с ней обращаться мастер, и голоден, то польза двойная, и рыбы наловишь, и каналы общением с природой очистишь…

— Хватит болтать. Улов ещё чистить надо. — прервал его Ди Фэйшэн, разворачиваясь в сторону дома.

Ли Ляньхуа только усмехнулся, щурясь, как стянувший курицу лис.

Фан Добин вздохнул… И решительно отобрал у него сеть, обменяв на удочки.

— Идём скорее. А то А-Фэй ещё долго дуться будет, что не он больше всех наловил.