Солнце ярко светило сквозь стрельчатые окна, освещая внутренности Единого Храма. Глядя на собравшуюся здесь компанию, сэр Годенрой испытывал чувство неловкости. Конечно, в какой-нибудь таверне и не такое можно увидеть – недаром больше половины бытующих в Высокоземье анекдотов начинается с фразы «Встретились как-то в таверне…» – и далее идет набор из любых рас, что населяют этот мир.
Но здесь! В Едином Храме!
В двух шагах от Годенроя стояла, смущенно ковыряя носком сапожка пол, эльфийка в плаще цвета коры. Судя по ее лицу, она испытывала те же чувства, что и сэр Годенрой. И ее можно было понять: эльфы в Единый Храм захаживали частенько, а вот гномы тут были редкими гостями.
За правым плечом эльфийки стоял седобородый коротышка, едва достигавший ей до груди, и при этом широкоплечий настолько, что казался квадратным. Гном сосредоточенно посасывал чубук трубки; огонь в трубке не горел – курить в Храме воспрещалось.
Впрочем, если присутствие гнома еще можно было как-то принять, то появление здесь орка говорило о том, что происходит нечто действительно экстраординарное. Ибо орки последний раз были в Едином Храме пятьсот лет назад, во время войны с Черным Рыцарем-Личем. Клыкастый здоровяк явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что оружие ему пришлось оставить у входа. Что-то мыча себе под нос, он сосредоточенно чистил свои корявые ногти.
Еще дальше, прислонившись к колонне, стоял самый настоящий пират в треуголке, с попугаем на плече – посланец от морских народов; рядом с ним можно было увидеть сатира, благоухавшего духами и мускусом – смесь, на самом деле, вышла такой ядреной, что даже находившийся тут же варвар в рогатом шлеме и кожаном килте то и дело морщился. А возле самой стены расположился, пожалуй, самый неожиданный гость Единого Храма.
На нем был плащ чернильно-синего цвета; капюшон плаща был поднят, но сквозь прорези виднелись длинные заостренные уши. То был дроу – темный эльф, чьи предки отделились от остальных эльфов тысячелетия назад. Дроу считались принадлежащими к Лиге Тьмы, и Годенрою было непонятно, что этот тип делает здесь. Правда, в свое время дроу предали своих союзников по Лиге – демонов и нежить; во многом это предательство сыграло не последнюю роль в падении Рыцаря-Лича… Однако все хорошо понимали, что это вовсе не переход на сторону Альянса Света – просто дроу в очередной раз доказали, что предательство – их второе имя.
– Что здесь делает этот темноликий? – услышал Годенрой негромкий женский голосок, вне всякого сомнения, принадлежащий эльфийке. – С каких это пор отродья из Лиги стали посещать Единый Храм? Что дальше – сюда будут ходить бехолдеры с мумиями? – Девушка делала вид, что ни к кому не обращалась.
– Потише, красавица, – раздался негромкий, но, тем не менее, хорошо слышный через весь зал голос. – У нас, дроу, превосходный слух. Что до меня, то я сам не знаю, из-за чего меня вызвали сюда.
– Может быть, это из-за того ограбления? – вмешался сэр Годенрой. – Неделю назад кто-то ограбил сокровищницу в замке Элленбург. Вор едва не попался; ваш покорный слуга лично преследовал его, но в последний момент негодяй скрылся в старом портале. Украдено было содержимое некоего ларца, что стоял в подвале замка под надежной охраной…
– И вор все равно его вынес? – Дроу явно издевался над сэром Годенроем.
– Это был очень высокопрофессиональный вор… Я бы заподозрил в этом вас, если бы не был уверен, что похититель – человек. – Годенрой мысленно усмехнулся. «Один-один!» – подумал он.
– А что было похищено? – вмешался в разговор гном, вынув чубук изо рта.
– В том-то и дело, что это неизвестно… Но судя по тому, сколько охранных заклятий стояло на ларце… причем такое чувство, что сдержать пытались вовсе не то, что могло прийти извне…
Слова Годенроя прервал гонг. Откуда-то зазвучал чарующий хорал, и в зал вошла женщина. Ей могло быть и двадцать лет, и шестьдесят – но Годенрою было известно, что она вообще не имела возраста, ибо это была персонифицированная душа Храма.
– Я рада, что вы собрались здесь, – голос женщины звучал, подобно серебряному колокольчику, – но мне жаль, что повод для этого крайне печальный…
– Простите, – Годенрой прижал руку к груди, – но мы пока даже не знаем, что это за повод… Надеюсь, вы… простите, как вас называть?
– Зовите меня Миллина. Так вот, как вы знаете, пятьсот лет назад был побежден Черный Рыцарь-Лич. Он знал, что все эти традиционные фокусы с филактериями давно уже скомпрометировали себя, и поэтому не стал прятать свою душу в труднодоступном месте. Вместо этого он запечатал ее в собственное снаряжение – доспехи и оружие…
– Э, можна пакарочи?! – рявкнул орк. Все тут же обернулись на него с осуждающими взглядами.
– Таким образом, – как ни в чем ни бывало продолжала Миллина, – он создал как бы бэкап себя…
– А чё такоэ быкап? – обратился орк к эльфийке, стараясь говорить негромко.
– Бэкап, – объяснила эльфийка, – на языке полуросликов это «заплечный мешок для хлеба и сыра».
– После того, как Черный Рыцарь был побежден, – рассказывала Миллина, не обращая внимания на рычание орка – его душа покинула доспехи; однако… не вся. Чтобы исключить малейшую возможность возродить Черного Рыцаря-Лича, все его артефакты были разделены и спрятаны в разных сокровищницах под надежной охраной…
– Постойте! – воскликнул Годенрой. – Так значит…
– Увы… Кто-то похитил доспехи и оружие Черного Рыцаря. Вряд ли этого хватит, чтобы возродить его; но… тот, кто заполучил его доспехи, сможет сам стать новым Черным Рыцарем. Нам нужен Герой, что готов сразиться с ним…
– И кто же этот герой?
– Его пока здесь нет. Мы призовем его из иного мира, чтобы…
– Не понял, – шагнул вперед варвар, – а что, у нас закончились собственные герои? Почему мы должны призывать какого-то…
– Чтобы победить Древнее Зло, нужен Избранный. А ваша задача – помочь ему справиться с этой миссией. Так решили Высшие Силы. Что же, я начинаю ритуал!
Вновь зазвучал хорал. Миллина подняла руки и замерла. Замерли и собравшиеся в зале люди и не-люди. Откуда-то сверху хлынул золотистый свет…
– Спрррава по куррсу!! Тысяча черррртей и одна зеленая ведьма!!
В самый ответственный момент попугаю пирата приспичило проявить красноречие. Годенрой возмущенно обернулся, и…
– Меллина, осторожнее! – вскричала эльфийка.
Меллина шарахнулась в сторону – и это ее спасло. Выпущенная из арбалета стрела пронеслась в сантиметре от ее руки. Звук хорала «поплыл» и заглох, золотистый свет погас.
– Ассасин! Держите…
Фигурка в черном коротком плаще метнулась в сторону, с нечеловеческой резвостью обошла Годенроя и швырнула в окно небольшой шарик. Грянул взрыв, и окно со звоном разбилось. Вспышка на долю секунды ослепила присутствующих, а когда они открыли глаза – ассасина и след простыл.
– Ну?! – Годенрой обернулся к дроу. – Может быть, ты объяснишь, что все это значит?
Дроу выглядел невозмутимым.
– Я понятия не имею, кто этот тип, – заявил он. – Я знаю, что вы меня подозреваете; но поверьте…
– Лги больше! – выкрикнула эльфийка. Черты ее прекрасного лица исказила ярость. – Все знают: дроу лгут даже тогда, когда говорят правду!
– Он говорит правду!
Все обернулись. Меллина уже поднялась на ноги.
– Мой гость не имеет к покушению на меня никакого отношения, – сказала она, – здесь он абсолютно прав. Знаете, я почти уверена, что он… не хотел меня убить. Он должен был знать, что убить меня невозможно, поскольку мое видимое тело – всего лишь созданный мной интерфейс для общения…
– Интер… что?.. – Варвар непонимающе взглянул на пирата.
– Ну фейс, лицо по-нашему, – с готовностью объяснил пират.
– Пиастрры! – вновь заорал попугай. – Двенадцать человек на сундук меррртвеца!
– Спокойно, Арчи… – Пират ласково погладил попугая, тот издал воркующий звук.
– Он не смог остановить ритуал, – продолжала Миллина, – но ему удалось сбить настройки. Избранный Герой здесь, в Высокоземье; но вот где он?..
В многомерном неевклидовом пространстве кувыркались обломки разрушенных миров. Странные, непредставимые существа плавали меж ними, точно рыбы в аквариуме.
Существо, которое издали можно было принять за человека в темной мантии, следило за их танцем со ступеней (или чего-то похожего на ступени) храма (или чего-то похожего на храм), высящегося на летящем сквозь пространство планетоиде. Странный это был храм, напоминающий фантазии Эсхера и Рутерсварда – его лестницы вели не вверх и не вниз, а стены пересекались под невозможными углами.
Воздев вверх щупальцеобразные «руки», существо провозгласило:
– Йа! Йа! Пх’нглуи мглв’нафх фхтагн! Йа! Шаб-Ниггурат!
На дорожку, лежащую внизу (если здесь можно говорить о верхе и низе) выползло нечто неописуемое, похожее на что угодно, и не похожее ни на что. Существо, что стояло сверху, обратилось к нему с речью. Оно общалось не словами, не с помощью звуков – больше всего это напоминало телепатию с передачей слов-смыслов из разума в разум, причем каждое слово-смысл имело фрактальную структуру – в нем были зашифрованы дополнительные смыслы, в свою очередь, содержащие еще смыслы, и так до бесконечности. Впрочем, можно было бы попытаться пересказать эту речь человеческим языком – разумеется, только самый внешний слой и в крайне приблизительном виде.
– Мы, Ползучий Хаос Ньярлатхотеп, [непереводимо], обращаемся к тебе, возлюбленный сын [дочь?] Черного Козла С Легионом Младых! Именем Султана Демонов Азатота, [непереводимо], заклинаю тебя! Забудь все, вспомни все! [Длинная непереводимая фраза.] Облеки истинный облик – ложным, облеки ложь – правдой! Войди в [непереводимо], слейся с ним, растворись, исчезни! Но сохрани лезвие, что нанесет удар [непереводимо], открыть Врата! Игла в сердце, яд во рту, ключ в замке, нить в лабиринте! [Снова длинная непереводимая фраза.] Ступай! Врата открылись! Йа! Йа! Йог-Сотот!
Впереди (или, может быть, позади?) вспыхнуло сияние. Нечто поднялось над дорожкой, двигаясь навстречу сиянию; его форма менялась, становясь все более, скажем так, осязаемой. Миг – и нечто растаяло в сиянии.
– Йа! Йа! – выкрикнул Ползучий Хаос. – Фтагн!
Грохот сотряс пространство. Циклопические молнии вспыхнули в бездне, заменяющей здесь небо.