Известие о том, что «Синего Юникорна» преследует пиратская шхуна, быстро распространилось по кораблю. Рулевой крутил штурвал, пытаясь увести корабль от погони; капитан отрывистым голосом выкрикивал команды; половина команды носилась по кораблю, карабкалась по такелажу с проворством обезьян. Другая половина команды готовилась к отражению абордажа: точила ножи и тесаки, чистила и заряжала черным порохом ружья-мушкетоны. Таллима и раньше слышала об этом грозном оружии, стреляющем металлической дробью, но увидеть его вблизи ей довелось только теперь.

      Вражеская шхуна приближалась. Теперь все могли видеть ее невооруженным глазом. Понимая, что она все равно нагонит «Юникорна», капитан принялся маневрировать, постоянно меняя курс, чтобы не дать пиратам подойти к бригу на достаточное для абордажа расстояние.

      – Лево руля! – крикнул капитан. Бриг развернулся, но преследующая его шхуна продолжала приближаться. Все матросы, что не были заняты на вахте, высыпали на палубу, вооружившись кто чем мог. Руководство обороной от абордажа взял на себя боцман.

      – Тащите копровые маты! – распоряжался он. – Кладите их у борта – они послужат укрытием для стрелков! Стрелки – разделитесь на две группы!..

      Шхуна почти поравнялась с бригом. Можно было различить лица пиратов, прячущихся за выставленными вдоль бортов бочками. Многие из них уже держали наготове абордажные крючья.

      – Впере-о-о-од! – раздался со шхуны зычный голос. И другой голос – резкий, пронзительный, явно нечеловеческий – ответил ему:

      – Впере-од! Тысяча чертей! Йо-хо-хо-о!

      С хрустом абордажные крючья впились в борт брига. И в то время, как одни пираты подтягивали бриг к шхуне, другие выбирались из укрытий, держа в зубах ножи.

      – Первая группа, – крикнул боцман, – готовы?.. Стреляйте!

      Грянули мушкетоны, и пространство между кораблями заволокло пороховым дымом. Спустя несколько секунд сквозь пелену дыма стали проступать очертания человеческих фигур.

      – Вторая группа, приготовиться! Пли-и!!

Бах! Ба-бах! Бах! Выстрелы буквально смели пиратов, уже было перескочивших на борт брига, однако на смену им уже лезли новые.

      – А теперь, – боцман поднялся, сжимая в руке палаш, – время для рукопашной!

      На палубе разгорелся бой. Ситуация складывалась явно не в пользу команды «Синего Юникорна» – пиратов было существенно больше, и они лучше владели оружием. Трезво взвесив шансы, боцман крикнул:

      – Э-хей! Отходим к мостику! Сейчас они слишком сильны; но мы постараемся продать им себя подороже!

      Матросы подчинились его приказу. Команда, вооруженная тем, что оказалось под рукой, собралась у мостика; явился даже корабельный кок, держащий в одной руке нож, а в другой половник. При виде этого зрелища пираты остановились.

      – Джентльмены, – крикнул один из них, – посмотрите-ка на это! Этот парень чертовски опасен; он собирается лупить нас половником по головам! Ха-ха!

      – Странно, – ответил другой пират, – почему он не взял вилку! Ведь все знают: оружья нет страшней, чем вилка…

      – …Один удар – четыре дырки! Ха-ха-ха!

      – Он просто забыл, в какой руке ее надо держать, согласно правилам хорошего тона!

      – А-ха-ха! Гы-ыы! Хе-хе-хе!.. – Пираты смеялись над командой во весь голос, однако нападать не спешили.

      Вдруг смех резко затих. Расступившись, пираты пропустили вперед бородатого детину двухметрового роста, при ходьбе постукивавшего о палубу деревянной ногой.

      – Послушайте, джентльмены, – миролюбивым тоном обратился детина к команде «Синего Юникорна», – мы, в общем-то, мирные люди и кровопролития не хотим. Давайте договоримся: вы отдаете нам… хм-м, небольшой взнос за безопасность вашего плавания… можно, в принципе, и натурой… и, короче, мы расходимся с миром. Как вам такое? Идет?..

      – Хм, а в его словах есть резон… – Капитан бросил взгляд на боцмана, явно ожидая ответа. – Что думаешь?

      Боцман на секунду задумался, потом вдруг вздрогнул и встревоженно огляделся.

      – Где Таллима?! – выпалил он.

      …С легкостью кошки вскарабкавшись по вантам на фок-мачту, Таллима уселась на рее и, достав арбалет, прицелилась. Находящиеся внизу пираты заметили ее.

      – Что она собирается делать? Неужели хочет испортить нам такелаж?

      – Арбалетными стрелами? Не смеши меня!

      Но Таллима знала, что делала. Стрела, которую она вложила в арбалет, была не простой – эту стрелу дал ей Гофро Суслик. Таллима попала этой стрелой ровно туда, куда целилась; никакого эффекта это не произвело, но девушка была спокойна – она знала, что так и должно быть. Семь… шесть… пять…

      – Эй ты, – кричали ей снизу пираты, – спускайся! Клянемся печенью Дэва Джонса, мы тебе ничего не сделаем!

      …Два… один…

      БАБАХ! Взрывчатая шашка, привязанная к стреле, перебила такелаж на мачте пиратской шхуны, и парус рухнул вниз, накрыв собой и капитана, и оставшуюся на шхуне команду.

      – Что произошло? – доносились из-под парусины крики. –Тысяча чертей, кто объяснит?!

      – Накрылись! – кричал обладатель уже знакомого Таллиме резкого голоса (оказавшийся ручным попугаем капитана). – Тысяча чертей и одна зеленая ведьма! Накры-ылись!..

      Впрочем, суматохой на шхуне последствия выстрела Таллимы не исчерпывались. Из-за того, что один из парусов оказался сорван, шхуна резко сбавила в скорости – в то время как «Синий Юникорн» продолжал идти под всеми парусами. Соединявшие суда тросы натянулись как струны; потрескивали борта, в которые вонзились абордажные крючья…

      – Уходим! – Одноногий здоровяк взмахнул рукой. – Похоже, сегодня удача не на нашей стороне!

      Таща на себе раненых, пираты прыгали на свою шхуну. Расстояние между судами росло, так что вскоре пиратам пришлось прыгать в воду и вплавь добираться до своих. Одноногий покинул «Синий Юникорн» последним; подойдя к борту, боцман увидел, как тот, потешно дергая своей единственной ногой, догоняет товарищей.

      – Ну вот, – спустившаяся с мачты Таллима неслышно подошла сзади, – кажется, мы это пережили… Постойте… Что это?!

      Из морской пучины поднималась огромная темная туша. На поверхности показалась огромная уродливая голова с костистым зубчатым гребнем. То был морской змей – чудовище, живущее в бездне океана, но время от времени всплывающее к поверхности подышать воздухом. Двигаясь прямо к одноногому, морской змей разинул пасть…

      – Нет! – вскричала Таллима. – Неет!!

      – Что поделать, – нахмурился боцман, – в конце концов, он пират – а хороший пират, как известно… Эй, ты куда?!

      Но Таллима уже прыгнула вниз, за борт.

      Гребя размашистыми движениями, она подобралась к змею. Тот уже захлопнул свою пасть и разевать ее вновь явно не собирался. На мгновение Таллиме в голову пришла мысль: что, если змей уже проглотил пирата?! Если тот попал в желудок – это конец; то, что останется от бедолаги после контакта с пищеварительным соком змея, наверняка не сможет ресурректить даже сестра Паулита. Отбросив эти мысли, Таллима достала метательный нож и кинула его в глаз чудовища. Понятно, что для змея такой нож был лишь соринкой в глазу – но Таллима по собственному опыту знала, как может выбесить такая соринка, особенно если ты никак не можешь ее извлечь.

      Издав утробное «грыыы…», змей приподнял голову над поверхностью. При этом пасть его приоткрылась, и Таллима увидела между зубов лицо одноногого бородача. Пират был жив – и, похоже, всеми силами старался не попасть к змею в желудок. Но вот насколько хватит его сил?

      Воровка метнула змею в глаз еще пару ножей. Змей зарычал, разинув пасть, и нырнул под воду. Не теряя времени, Таллима последовала его примеру. Она подплыла к змею вплотную и проскользнула между чудовищных зубов прежде, чем те сомкнулись.

      Прямо навстречу воровке метнулась длинная мясистая туша. «Язык!..» – догадалась Таллима. Толчок языка мог бы отправить Таллиму прямиком меж змиевых зубов, где ее ждала немногим более веселая смерть, чем в змиевом желудке. Извернувшись, девушка проскользнула монстру под язык – здесь было относительно безопасно, но при этом нестерпимо воняло тухлой рыбой. Зубы и десны змея покрывала белесая масса, в которой, кажется, даже что-то шевелилось – должно быть, какие-то паразиты, питающиеся остатками трапезы гиганта. Это был, можно сказать, их собственный демиплан; может быть даже, здесь была своя цивилизация, считавшая зубы нижней челюсти горами, слюнные железы – источниками вод, язык – тучей, нёбо – конечно же, небом, а зубы верхней челюсти – звездами. Возможно, кто-то самый смелый из них пытался проникнуть дальше, в глотку; и кто-то смог вернуться из этого путешествия живым, и потом рассказывал своим собратьям о клокочущей токсичной бездне, пожирающей все без остатка, которая, вне сомнения, и является адом… А что находится за пределами пасти – об этом они наверняка даже фантазировать боятся…

      Пират еще был жив. Его деревянная нога угодила в щель между зубов змея и там застряла. Только благодаря этому он и не попал в змиев желудок. Таллима влила ему в рот зелья регенерации и подводного дыхания.

      – А-а, – простонал пират, открывая глаза, – т-ты кто?

      – Нет времени объяснять! Нам нужно выбираться отсюда. Змей живет в пучине моря, но дышит воздухом, как кит или дельфин. Скоро он надышится и снова нырнет в пучину. Нас такой вариант устроить не может.

      – Ф-фу!.. Смердит, как… в туалете дешевой харчевни… в Санта-Пампарена!.. Так у тебя есть идея, как отсюда выбраться?

      – Есть, и даже не одна. Но сначала… боюсь, с ногой придется расстаться.

      – Охх, Высшие Силы… – Бородач принялся отстегивать ремни, которыми крепилась его нога. Таллима тем временем закрепила в зубах змея крюк-кошку с привязанной к нему веревкой. Обмотав другой конец вокруг пояса, она принялась карабкаться у корня языка, к глотке. Карабкаться по дергающемуся под тобой склону, покрытому слизистой влагой, было непросто; Таллиме пришлось надеть на ладони специальные перчатки для лазанья по стенам.

      Наконец воровка выбралась в гортань морского змея – пещеру, погруженную в красноватый полумрак. Прямо перед ней зияла темная пропасть, из которой вырывался воздушный поток. Внезапно этот поток пошел на спад, затем и вовсе прекратился, а затем пропасть стала втягивать воздух в себя. Таллима стояла возле входа в дыхательные пути змея.

      Усмехнувшись, воровка достала какой-то круглый предмет и с силой его сжала; когда предмет начал испускать струйки дыма, она кинула его вниз, в змиеву трахею, после чего, цепляясь за веревку, полезла обратно.

      – Ну как, – встретил Таллиму одноногий, когда та слезла с языка змея, – все получилось?

      – Должно получиться. Я надеюсь, что этот морской змей не любит курить.

      – Мм, курить?.. В смысле?.. А если не сработает, что тогд…

      – Тогда план «Б». Но я надеюсь, что до этого не дойдет.

      Морской змей плыл у самой поверхности; над ней возвышались только ноздри, глаза и костистый гребень. Потом и гребень скрылся под водой – змей уходил туда, откуда пришел…

      Но вдруг морской змей резко пошел вверх, к поверхности! Подняв над ней свою голову, монстр разинул пасть и низким голосом рявкнул; при этом он выдыхал клубы дыма, словно внутри него начался пожар.

      – Скорее! – Таллима схватила одноногого за руку. – Пока он проветривает свои легкие – мы должны успеть!

      – Полегче, девочка! Моя нога…

      – К черту твою ногу, новую сделаете! Обопрись на меня…

      Змей продолжал плыть по поверхности моря, разинув свою пасть, словно пытался ее прополоскать. Вода поднялась, достав Таллиме до пояса.

      – Вперед! – Таллима поплыла, таща за собой одноногого. Пройдя над частоколом зубов, они выплыли из пасти. Змея, судя по всему, не особенно заботило, что два потенциально съедобных кусочка покинули его – он был занят более серьезными проблемами.

      – Что ты с ним такое сделала?!

      – Кинула в трахею дымовую шашку, которую мне дал один мой знакомый. Когда легкие змея заполнились дымом, ему это не понравилось, и он всплыл, чтобы выдуть дым из легких. Вот, собственно, и все!.. Кстати, я же так и не представилась вам. Меня зовут Таллима.

      – Джорк Черная Борода, квартирмейстер на шхуне «Смеющаяся Каракатица». Кстати, что за план «Б» был у тебя на тот случай, если этот не сработает?

      – Бросить в пищевод гранату, а когда змей издохнет – прорубать себе путь наружу. Да, шансов не так уж мало; но даже у погибших… Ладно. Черт возьми, куда делся «Синий Юникорн»? Неужели ушел, не дожидаясь…

      – Боюсь, его капитан решил, что змей скушал тебя с концами… Что ж, добро пожаловать на «Смеющуюся Каракатицу», девочка!