Долгожданный свободный день наступил. Накануне Элу передал через стражников на заставе, что ждет меня у телепорта за час до полудня, поэтому я собирался не торопясь, попутно читая книгу, недавно привезенную кем-то из наших. Судя по занудности повествования – Кесом, он любит исторические хроники. Занудность занудностью, но на середине книга увлекла, так что в крысятню я ворвался бегом, безнадежно опаздывая.

— Ласточка! — ахнул я. — Что с тобой сделали?!

Крыска ответила печальным взглядом. На черной шерсти бурели широкие неровные полосы. Я торопливо ухватился за крыло, развернул. Хоть крылья не попортили, уже хорошо. Ласточка раздраженно вырвала крыло и продолжила намываться. Бурые полосы не исчезали. Давно мы с Тайаром не дрались. На разборки времени не осталось, да и доказательств у меня нет, хотя всё и так ясно… Я поспешно раздвинул шерсть на буром пятне. Если этот подонок… Покраснений на шкуре нет, пожалуй, можно не сыпать жгучий перец ему в мыло, чернил будет достаточно. Перед балом. Мысленно сделал себе пометку, нехорошо о таких вещах забывать.

На заставе Ласточка произвела фурор, счёт к Тайару существенно возрос. Элу не было, он опаздывал ещё больше. Наслушавшись шуточек про выведение нового окраса, я улетел к самому телепорту, лучше подождать на ветру, зато в тишине. В полдень появился Элу, увидел Ласточку и пришёл в восторг, оторвать его от крашеной крыски удалось только через четверть часа.

— Крыски нам сегодня не понадобятся, — с таинственным видом сообщил он. — Я Сметанку на своей заставе оставил. Знал бы, что ты на такой крыске прилетишь, маршрут был бы другим. Такой уникальный окрас нельзя скрывать! В следующий раз обязательно…

— Элу.

Под моим взглядом он растерялся.

— Я что-то не так сказал? Ты… Извини.

— Ты тут ни при чём, — вздохнул я. — Куда ты меня ведёшь?

— Сюрприз! — заулыбался Элу, останавливаясь у телепорта и сосредоточенно в него вглядываясь. — Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Поколебавшись, я всё же выполнил его просьбу. Терпеть не могу всё, что начинается со слов «закрой глаза», но вряд ли Элу замыслил гадость.

— Глаза не открывай, — напомнил он, и нас едва не сбило порывом промозглого ветра. Элу схватил меня за руку, потянул за собой, а я, растерявшись, совсем забыл, что не люблю, когда ко мне прикасаются.

Сильный ветер, шум волн и запах моря, под ногами галька. Только почему так холодно?

— Можешь открывать глаза, — Элу радовался как мелкий. — Здорово, правда?

Первое, что увидел – крутобокая ладья в нескольких шагах. Серо-голубое небо, серое море и черно-серая мокрая галька. Я никогда здесь не был, но догадался, где мы. У Детей Моря.

— Элу! — крикнули с ладьи. — Ты почему явился вовремя? Я Хьёгу проспорил!

— Потому что Хьёг специально предупредил, что к полудню телепорт затопит, но теперь вижу – врал, — пробормотал Элу.

— Ты собирался вести нас через затопленный телепорт?!

— Потому и попросил закрыть глаза. Представляешь, открываю я телепорт – а за ним стена воды. Ты бы не пошёл.

— Элу, ты того? — я выразительно постучал по лбу. — Эта стена воды рухнула бы на нас.

— Но ведь обошлось, — пожал он плечами.

— А вот и Элу! — У борта появился ещё один тайне. — И приятель всего один, удивительно! А почему вы оба в таком неподходящем? Элу любит шмотьё с чужого плеча, ты тоже?

— Элу любит шмотьё портить. Порвать и в смоле извазюкать, — третий тайне подошел с берега, представился. — Бьёрн.

— Морион.

Дети Моря плечистые, раньше я себе казался крупнее. Бьёрн, непрестанно ворча на «сухопутных раздолбаев, которые понятия не имеют, как надо одеваться в море», повёл нас за «правильной одеждой». Истинного Тайне морского клана я сначала не заметил. Непривычно маленький, похожий одновременно на изрезанную непогодой скалу и скрюченное дерево с нелегкой судьбой, в окружении таких же скал и деревьев. Даже заставы нет, жильё рядом с телепортом, больше Истинному Тайне расти негде. Удивительно, что вообще вырос, на голых-то камнях. А застава им и не нужна. Смысл нападать на крепких ребят, у которых и взять-то нечего, кроме ладей, и те в телепорт не пройдут.

Маленькая мрачная кладовая пропахла рыбой, под ногами шелестела чешуя. Бьёрн сосредоточенно перебирал серые ворохи одежды, Элу крутился рядом, с энтузиазмом наводя страшный беспорядок, я старался не мешать, рассматривал увешанные сетями и гарпунами стены.

— О, где-то я её уже видел, — Элу радостно продемонстрировал мне штормовку с полуоторванным капюшоном и с дырой на рукаве, измазанную в смоле и с прилипшей чешуёй.

— Нашел? Молодец. В этой штормовке ты гулял прошлый раз, и в начале прогулки она была целая и чистая. Я подумал, чинить и отстирывать бесполезно, ты не последний раз к нам приходишь. Штаны тоже ищи, ты их по разодранному колену узнаешь, — прокомментировал Бьёрн и повернулся ко мне. — Вот это должно подойти, надевай поверх.

Провожать нас вышло полклана. По словам мрачного Бьёрна, вторая половина уже ждёт. Я не понял, что он имел в виду, но не стал переспрашивать. И так себя неуютно чувствую: доски под ногами пляшут, парни забавляются, глядя на «сухопутных».

Элу забрался чуть ли не на самую верхушку мачты. Слишком широкая одежда забавно трепыхалась на ветру, из-за чего он походил на большую птицу, которая никак не может сложить крылья. Все чем-то заняты, один я — бесполезный груз.

— Ты ж сухопутный, — пожал плечами Хьёгг, но взял помогать поворачивать парус.

— Бьёрн едет свататься, — сообщил Хьёгг о цели путешествия.

Мне немедленно стало неловко от отсутствия подарка и залатанной одежды. Я собирался погулять с Элу, ни на какой официоз не рассчитывал…

— Да брось, — ободрил Хьёгг, — у нас не принято крысок красить,* мы скромно живем, главное жениху принарядиться.

[*Соответствует выражению «пускать пыль в глаза»]

Я напрягся, услышав про крашенную крыску, но потом сообразил, что Хьёгг не Ласточку имел в виду, а просто упомянул поговорку. И всё же, Тайар заслужил ответную пакость.

У Детей Моря смешные прически: косы, закрывающие уши. Через час смешными они уже не казались, промозглый ветер переубедил. Я начал прикидывать, удастся ли соорудить нечто похожее из моих волос, и не нарушу ли я этим какую-нибудь традицию, когда мы наконец причалили к одному из многочисленных островов. Причалили – слишком быстрое слово, не передающее всего сложного и долгого действа. От паруса меня отстранили, как сказал Хьёгг, проще причалить без моей помощи, чем объяснять все тонкости и сложности. Я не настаивал, постарался мешать как можно меньше.

— Приехали, — Бъёрн отстучал рваный ритм по борту.

— Нервничаешь, что ли? — удивился свесившийся со снастей Элу.

Бьёрн хмуро посмотрел на него и вновь уставился на приближающуюся землю. В суете он тоже не участвовал, традиция. Жениху положено выглядеть безупречно.

— Сбежать не хочешь? — уточнил Элу.

— Ты что? Я этого всю жизнь ждал!

— У них женатый сразу становится «уважаемым семейным тайне», — пояснил мне Элу.

— Ага, — тоскливо подтвердил Бьёрн. — Но как же я ненавижу эти идиотские гулянки, где каждый чих по традициям. А традиций так много, и все надо исполнить, и все чего-то требуют… Легче пять дней в море проваландаться!

— Понимаю тебя, сам такой же, — посочувствовал я.

— Невеста твоя здесь? — Элу с предвкушением смотрел на толпу встречающих.

— Все здесь, — с такой же радостью откликнулся Хальг. — Мы затем так поздно и отчаливали, чтоб все успели собраться. Вон паруса нашего клана, вон – Совы, а там не вижу толком полосы на парусах, Сивучи или Рыси.

— Ну-ка, спину прямо, плечи свои широченные расправь, а то невеста подумает, ты не жених, а так, мимо проходил! — скомандовал Элу, для пущей убедительности подталкивая Бьёрна в спину. — Не бойся, этого сватовства они никогда не забудут!

— Как раз этого я и боюсь, — пробормотал Бьёрн, но величественный вид принял.

— А помнишь, как я пытался пришвартоваться? Вы тогда с Хальгом меня учили.

— Такое забудешь!

— Вот об этом и думай, а то не похоже, что у тебя самый радостный день жизни.

— Нет, пусть лучше придумывает себе новую ладью, а то ещё заржет посреди торжественной речи, — вклинился Хальг.

— Ладью так ладью, — согласился Элу. — Бьёрн, какую бы ты хотел? А паруса из шелка?

Взгляд Бьёрна немедленно остекленел.

— До шелкового паруса ещё жить и жить, трудиться и трудиться, — шепнул мне Хьёгг.

— Совсем забыл, как невесту зовут?

Бьёрн забеспокоился было, но Хальг спросил что-то вроде «Какому мастеру заказывать будешь?» и повернулся к Элу:

— Олле.

— Олле-е-е… Олле–Олле–Олле, — пропел Элу. — Лишь бы не перепутать.

— Я тебе перепутаю! — на миг Бьёрн вернулся в реальность.

— Вот так и смотри, красавец-мужчина! — тут же одобрил неугомонный Кассиль. — Тогда, если я перепутаю, невеста меня сама убьет.

Ладья с глухим стуком встретилась с причалом, и Элу тут же перемахнул через борт.

— Идиот, а если б оступился? — простонал Бьёрн.

— Искупался бы, сорвал всю торжественность, отвлёк от тебя внимание… А мы бы невесту умыкнули. И тоже по обычаям, — пожал плечами Хальг, которого я для себя определил как брата Элу по характеру.

— И чего я его не подтолкнул?

— Потому что Олле хотела, чтоб всё было пышно, красочно и эпично.

Бьёрн тяжко вздохнул, ступая на трап.

Элу тем временем уже поздоровался и вовсю нахваливал отважных Детей Моря, красоту невесты и достоинства жениха. Присутствующие внимали. Мы тоже послушали. Хочется сбежать. Такое ощущение, это не Элу, а я несу чушь перед толпой.

— Слышь, сухопутный, ты когда жениться будешь, его даже простым гостем не приглашай, — шепнул мне Бьёрн, старательно сохраняя торжественный вид.

— Почему? — откликнулся я, прикидывая, что стоять рядом с женихом – не слишком удачное решение, он в таком же центре внимания, как и Элу.

— Потому что сгореть хочется. Ты только представь: эту речь еще несколько лет вспоминать будут. Каждый раз, как меня увидят, будут говорить «это Бьёрн, который из моря кита за хвост вытащил».

«Это Морион, который…»

— Не, не страшно, про меня подвигов не придумать, какие могут быть подвиги в поле?

— Зря не веришь в его фантазию. Он придумает.

Мы вновь прислушались.

— И когда штормовой ветер уже почти сорвал крышу сарая, Бьёрн ухватил её за край и удержал!

— Вот видишь, — прокомментировал Бьёрн, — уже придумал. Сараи у всех есть.

— У нас женитьба менее пафосна, — пробормотал я. — И можно не жениться вообще, большинство и без женитьбы детей делает.

— Сухопутные, — протянул Бьёрн, не то с пренебрежением, не то с завистью.

Элу несло всё дальше и дальше. Просто расхваливать жениха ему показалось скучно, и он на ходу придумывал сказку с морскими чудовищами, духами моря и островов, с похищением прекрасной Олле злобным колдуном и эпичным её спасением отважным Бьёрном. Просто рассказывать Элу тоже показалось мало, и он изображал сказку в лицах. На нас уже никто не смотрел, и Бьёрн закрыл лицо рукой.

— Не могу это видеть, — простонал он.

— А по-моему, он очень похоже тебя изобразил, — не согласился с ним Хальг. — У тебя тоже морда скалой, когда в драку лезешь.

— Заткните его кто-нибудь!

— Да сказка уже заканчивается, все сказки заканчиваются спасением девы и свадьбой, потом только «и жили они долго и счастливо, и было у них много детей».

— Это же Элу! Он не остановится.

— Думаешь, будет изображать, как жили долго и счастливо, и наделали много детей? — заинтересовался Хальг, но Бьёрн так глянул, что тот немедленно кинулся к сказителю. — Элу, сверни парус, на пиру продолжишь, все голодные с утра!

Традиций действительно оказалось много и, на мой взгляд, были они глупыми. Я постарался держаться позади доблестной команды Бьёрна, чтоб не попасть в неловкое положение, совсем не представлял, как себя вести и что говорить. Бьёрн держался стойко, но Элу не отходил от него ни на шаг, дурачился, отвлекал внимание на себя. Бьёрн знал, кого звать.

Пир запомнился шумом, гамом и невероятными, но совсем не запоминающимися побасенками Элу. Вот уж кто чувствовал себя как птица в небе. Пока я пытался вспомнить, кого как зовут, не перепутать имена, соблюсти все правила вежливости и не нарушить ненароком какую-нибудь традицию, Элу болтал со всеми сразу, заигрывал с девушками, преувеличенно многословно извинялся, получив замечание…

При первой же возможности я ускользнул к морю, плескавшемуся совсем рядом. Крики и песни праздновавших заглушали его деликатный рокот, но всё равно здесь спокойнее. Посижу немного, отдохну и вернусь. Еще немного. Наверное, такое долгое отсутствие невежливо… Но вряд ли его заметят.

— Мор! Вот кого не ожидала у нас увидеть! — тихо окликнули меня. Я обернулся и увидел Хонну, коллегу-целительницу.

— Я и сам не ожидал, меня сюда сюрпризом привели.

— Как тебе у нас?

Я попытался найти ответ честный и необидный. Нет, не могу сказать, что я недоволен, но очень хочется побыть одному или с одним-двумя собеседниками. Вот такими, как Хонна.

— Шумно очень.

— Это праздник, обычно тихо. Меня и саму уже раздражает, мы четыре дня готовились, а ведь это только сватовство.

— Хьёгг сказал, у Детей Моря не принято выпендриваться, — «хотя пир создаёт прямо противоположное впечатление», мысленно закончил я.

— Так то мужикам. У них море, а у женщин всё остальное. Женщина должна быть идеальной хозяйкой, а сватовство – это серьёзно. Вот мы и готовились.

— А давай куда-нибудь сбежим? Где не так шумно?

— Я бы с удовольствием, но отсутствие заметят, пойдут пересуды. Мы с тобой просто болтаем, но будь уверен, если увидят — начнут ненавязчиво интересоваться, когда ты ко мне вот так приедешь.

— Что, правда?

— Ага.

— А как же ты за травами выезжаешь?

— Так только целительницы знают, как это происходит. У нас целительство – женское занятие, то, что у сухопутных не так, никому в голову не приходит, — Хонна хихикнула, — не вздумай сказать, что ты целитель, не поймут.

— А я и не целитель, даже до старшего ученика до сих пор не доучился.

— Вот вы где! Я вам не помешал?

— Сказитель, — обрадовалась Хонна. — А ты ещё сказку расскажешь?

— Какие сказки, танцы намечаются! Пойдёмте!

И я пошел. Ничего, что шумно, зато разнообразие.

Праздник всё-таки затянул меня в своё безудержное веселье. Танцы становились всё задорнее, пока не выдохлись даже самые стойкие. После недолгой тишины маленькая невзрачная девушка заиграла на флейте неторопливую мелодию, остальные музыканты присоединялись тихонько, словно крадучись. Топот ног и выкрики сменились задумчивыми балладами. Я завороженно слушал, удобно опершись на стену и чьё-то плечо, радовался и огорчался поворотам судьбы персонажей. От некоторых песен щипало в глазах, хотя ничего особо печального в них не было. Я бы предпочел слушать, когда меня никто не видит. Не надо было столько пить.

Кто-то устроился на полу, у моих ног. Элу. Облокотился на моё колено. Я торопливо огляделся. Всё нормально, многие на полу сидят, многие опираются друг на друга, так действительно удобнее. Элу положил голову на согнутый локоть и задремал.

К телепорту мы попали уже за полночь. Элу почти всю обратную дорогу проспал, да и я валился с ног от усталости.

— Морион, тебе понравилось? — спросил Элу, ощупью находя камень телепорта.

Я задумался. Интересная поездка получилась, мне нравится новое… Но чувство, как будто работал в поле, устал от суеты, в чем я и признался. Элу рассмеялся и предложил отправиться завтра туда, где мы вообще тайне не встретим.

— Ты знаешь такие места? — обрадовался я. — Только я завтра работаю, лучше дней через пять, у нас сезон. А лучше на заставе уточни, если тебе не трудно.

Элу вновь рассмеялся.

— Договорились, — заговорщически шепнул он, открывая телепорт. — Прогулка вдвоём. Я буду ждать.

— Я тоже, — успел крикнуть в закрывающийся телепорт.