Вернуться в горы было для него совершенно спонтанным решением.

В один момент Лука просто устал от всего. От душных помещений. От резких запахов. От одиноких теней воспоминаний. От полубезумных, помпезных бормотаний других алхимиков. От горько-сладких грёз. Он достиг высот, уважения Ордена, у него были состоявшиеся ученики. То, чего юный ученик Лаврентия всегда желал, Лука достиг, потому что обещал давней любимой оставить след о Макуле. Он это сделал.

Где-то там у них был дом. Далеко ото всех. Только их домик покоя. Его грело старое обещание и память о призрачной Амиции де Рун. Он уже не искал её в толпе, ведь зрение у него с возрастом стало совершено прескверным. Слушая пение птиц, вдыхая бодрящий горный воздух, медленно, но верно идя по тропе, он составлял план того, что он будет делать. Проверить крышу, заготовить сена впрок, привести всё в относительный порядок, пока он будет ждать Амицию. После Афин много лет назад он её никогда не видел. Разве что в сновидениях. Сейчас Амиция могла быть где угодно.

Его размышления прервались ритмичными отскоками топора о дерево. Лука поспешил, желая увидеть дровосека. Неужели он не первый?

– Амиция! – прокричал он, распугивая птиц.

Вдалеке послышался знакомый звонкий смех. Он выбежал к старому дому, замечая машущую ему фигуру.

– Лука! – прокричала Амиция. – Ты припозднился.

Он бросил все свои пожитки и устремился в родные объятия. Они скрутили друг друга, смеясь.

– Я так скучал, я так скучал, – шептал Лука. – Думал, сколько ещё можно ждать…

– Знаю, – умиротворенно ответила Амиция. – Я знаю. Голоден?

– Немного, – признался он, разглядывая де Рун.

– О, кстати, – извиняющее произнесла она, – я здесь не одна.

Его сердце мигом рухнуло. Неужели Амиция нашла кого-то в путешествии, кто дал ей нужное утешение? Или у неё ребенок? Или и то, и другое? Что, если он тут совершенно не к месту? Что, если его здесь не ждали?

Амиция рассмеялась: – О, Господи, твоё лицо, Лука…

Она звонко свистнула, и где-то в подлеске послышался лай. Лука прикрыл глаза, чувствуя себя полнейшим дураком. Он мог быть сколько угодно потрясающим и выдающимся алхимиком, но эта женщина постоянно выбивала у него почву из-под ног. Столько лет прошло, а он всё ещё чувствовал робость и смущение перед ней. Но её смех стоил того.

– Даже интересно, о чем ты подумал, – игриво хмыкнула она.

– Это глупо, – вздохнул Лука.

К ним выбежал юркий светло-коричневый пёс, который мигом закрутился вокруг Амиции.

– Сидеть, Лион, – твердо сказал Амиция.

Пёс послушно сел, вызывая у Амиции улыбку. Она присела, чтобы погладить пса.

– Лион, это Лука, – представила она их друг другу. – Это часть семьи. Ты должен защищать его, хорошо?

Пес завилял хвостом, продолжая сидеть. Скорее всего, он совершенно ничего не слышал, наслаждаясь почесываниями Амиции.

День они провели в разборах немногочисленных вещей Луки и обустройстве старой лаборатории Беатрис под нужды Луки. Вечером они, как в старые добрые времена, зажгли костер. Ночь была теплая, но свежая. Амиция подвесила на вертеле пару кроликов, которые они поймали с Лионом до приезда Луки.

– В конце концов, они отдали мне тот кинжал, – закончила свой рассказ Амиция.

– Готов поспорить, ты не всё мне рассказываешь, – заметил Лука

– Как и ты мне, – парировала она. – Я заметила странные шрамы.

– Подглядывать нехорошо, – покраснев, буркнул Лука.

– Я даже оправдываться не буду, – хмыкнула она.

Лука покраснел ещё больше. Ох, уж эта Амиция! Если в молодости у неё была хоть толика невинности и скромности, то с возрастом она совершенно их растратила.

Амиция всегда была вольной и своенравной, но тяжкая ответственность за брата была для неё сродни кандалам. Он не утверждал, что смерть Гюго пошла ей на благо, вот уж нет. Лука до сих пор помнил, какой она была в те ранние годы, до того, как они расстались. Сломанной, одержимой побегом от себя и своих мыслей. Но она смогла преодолеть это, найдя цель, пройдя очень долгий путь. Амиция достигла Импрегнацио, став иной. И, в конце концов, она вкусила ту свободу, о которой никогда не смела мечтать. Она преобразовалась в совершенно новую Амицию де Рун, которую он страстно желал изучить.

– О, – протянула она, – знакомый взгляд.

– Это какой?

– Взгляд одержимого алхимика, – ласково сказала она, явно что-то вспоминая. – Ты всегда так смотрел на новые травы или книги. Пришла в голову какая-то идея?

Лука тихо рассмеялся. Иногда Амиция была такой недалекой. С другой стороны, он ведь тоже изрядно изменился. То, что раньше исправно работало в нем, сломалось. Процессы стали другими. Взгляды или жесты могли приобрести иное значение. Юношеская одержимость тайнами давно прошла. Осталась только мальчишеская любовь.

– Теперь он задумчиво молчит, – прокомментировала Амиция.

– У меня и правда есть идея, – сказал он и подумал, почему ему не пришло это в голову раньше.

Он нежно взял её за ладони, переплетая их пальцы. Её взгляд был заинтересованным и немного дразнящим. Она словно говорила ему: «Оу, ты правда рискнешь?». Он ни капли не рисковал. Это была его Амиция, и они не виделись целую тучу лет. Она, скорее всего, сама еле сдерживалась, но ценила его границы, выжидала, когда он будет готов. Он поцеловал её легко и нежно. Их пальцы сжались, и она углубила поцелуй. Он никогда бы не смог описать тот дикий, горячий восторг и тихое, нежное томление. Смесь была слишком хаотичной и нестабильной, но он совершенно не желал это как-то исправлять. Пусть кипит. Пусть убегает через край.

– Вот так сразу, – нежно пожурила его Амиция, когда они оторвались от поцелуя, столкнувшись лбами. – А как же долгие размышления?

– Я достаточно долго размышлял, – признался Лука. – И ждал.

– Да, – рассмеялась Амиция. – Целых полдня.

Он бы хотел её поправить, сказав, что постоянно думал об этом в разлуке, но она так тепло смеялась, что он не хотел прерывать её своим бурчанием.

– Я люблю тебя, Амиция де Рун, – прошептал он.

– И я тебя люблю, Лука, Величайший из Алхимиков, – ответила она. – Но ты всё еще задолжал историю про шрамы.

Он и забыл об этом.

– А я-то думал, что достаточно отвлек тебя, – хмыкнул он.

– Хорошая попытка, – похвалила она. – Но нужно что-то более весомое, чтобы отвлечь меня от изучения того, что ты там прожил в одиночку без меня.

– Взаимно.