Впервые они встретились в Риме. Лука не мог сказать точно, сколько времени прошло. Три года? Пять лет? Время в учении было невероятно скоротечно. Ему всё казалось, что он только-только расстался с Амицией, но вот он уже юноша, а не ребенок.

Лука от удивления протер глаза, искреннее веря, что Амиция ему чудится. Но перепутать де Рун с кем-то было весьма сложно. Такой девушки, как она, он никогда не встречал. Она всегда была высокой и статной, от того и выделялась из толпы. Хотя кого он обманывал? Он узнал бы её по одной волосинке. Её волосы были ещё короче, чем он помнил, а черты лица стали грубее. Да и одежда на ней была мужская.

– Амиция?

Она дрогнула, но обернулась на него не сразу, любезничая с купцом. Заплатив за что-то, она нашла его, уставившись, как на чудо.

– Лука? – удивленно спросила она совершенно чуждым голосом. – Неужели ты?

Голос её был ниже, звучал натужно и совершенно неестественно.

– Я, – удушливо отозвался он. – Я. Кто же ещё. Встреча…

– Неожиданная, – закончила она за него. – Ты изменился.

– Вырос. Да и ты… другая.

– Настоялась, – пошутила она, используя их слова из их давних шуток про алхимию. – Да и приходится маскироваться.

– Мужчиной, – догадался Лука.

Она смиренно кивнула, морщась. Лука не хотел знать причину её дискомфорта от того, что ей приходилось скрывать подлинную себя. Он мог догадаться, но не желал развивать подобные мысли.

– Так проще, – согласилась она.

Хмурое выражение мигом покинуло её лицо, когда она взглянула на него. Её глаза засияли, и он не мог сдержать улыбки. Она выглядела намного лучше, чем он помнил. Жизнь била в ней ключом. Конечно, ещё не Импрегнацио, но уже и не Ферментацио.

– Я очень скучала, – призналась Амиция. – Мне тебя не хватало. Ты здесь из-за коронации?

Лука кивнул: – С наставником. Да. Орден привнесет свои почести. А ты?

– Держу курс на Мессину, – поделилась она. – Мне нужно перечь море. Надеюсь добраться до Александрии на каком-нибудь торговом судне.

– Это же так далеко!

Она скромно улыбнулась, и по выражению её лица Лука понял, что это далеко не конец её пути. Он хотел её спросить. Узнать, куда она направится после, чтобы думать о ней. Грезить. Молиться. Верить, что она вернется.

Лука проглотил все эти вопросы. Не было смысла выпытывать, куда же она помчится, ведь он прекрасно знал, куда она вернется. Они обещали.

– Когда ты уезжаешь? – вместо допроса спросил он.

– Ради тебя я задержусь, – мгновенно поняла его Амиция.

Они бродили по Риму, наслаждаясь атмосферой праздника, шутя и беззаботно подтрунивая над изменениями, произошедшими с ними. Амиция тоже не считала ни дни, ни года. Она шла с гордо поднятой головой, не боясь, осуществляла свою цель. Лука гордился ею. Особенно тем, что она смогла справиться со своим горем. С другой стороны, она стала совершенно иной. Мортификатио законно вступило в свои права, после брожения. В ней ещё сидела скорбь по брату, она была крепкой основой того, чем занималась Амиция, и вместе с тем, она истлевала под новыми устремлениями Амиции, превращаясь во что-то совершенно новое.

Он был очарован ею пуще прежнего. Каждый раз, когда Лука открывал свой рот, он всё боялся сказать что-то не то. Выдать себя. Раскрыть томимое одиночество. Нежную тоску. Все чувства, что бродили в нём вдали от Амиции.

– Я и не надеялся встретить тебя.

– Я тоже. Видимо, это судьба, – рассмеялась Амиция, и на мгновение в ней промелькнуло что-то уязвимое. – Ты всегда был со мной в самые темные моменты.

– Ты теперь и сама отлично справляешь.

– Потому что ты всегда в моих мыслях, – призналась Амиция, и Лука покраснел.

– Как и ты в моих, – эхом отозвался Лука, замирая перед ней в ломкой нерешительности.

Столько лет прошло, а он всё робел перед ней, как мальчишка. Вот бы в нём было бы столько же силы и смелости, как в ней, тогда он смог бы раскрыть ей своё сердце. Вместо этого Лука тешил свои чувства.

Её руки согрели его в объятиях, пока он думал, что же сказать или сделать. Амиция всегда была быстрее и действовала напролом, в отличие от него. Она была всё также выше него, поэтому он осмелился уткнуться ей в шею, прижимаясь. Она ласково потрепала его по волосам, усмехаясь.

– Береги себя, Лука.

Он фыркнул: – Вот уж чего лучше тебе пожелать, Амиция.

Они расстались тем же вечером, но Лука продолжал искать её силуэт среди толпы. Даже года спустя, когда он выбирался на съезды алхимиков, он оглядывал подслеповатым взглядом толпы, ища её и не находя. Он знал, что Амиция далеко за морем, может и дальше. Далеко, далеко, но он искал встречи с ней, несмотря на доводы разума. Иногда ему казалось, что он видел её, но вряд ли она могла остаться такой же юной спустя столько лет.

Лука боялся, что может не узнать её. Боялся, что она могла уже погибнуть. Не в сражении, так при несчастном случае. Или болезнь. Болезнь всегда приходила внезапно и не могла оставить ни шанса. Уж он-то знал. В каждой своей молитве он упоминал её. Пусть её бережет Всевышний. Пусть будет здорова. Пусть будет счастлива. Пусть вернется домой.

Следующий раз они пересеклись в какой-то деревушке на берегах золотых Афин. Но в этот раз Амиция отыскала его с теплым смехом.

– Я слышала, что здесь проездом Достопочтенный Господин Алхимик Лука, – нежно подразнила она его.

Он с откровенным любованием и жаждой разглядывал её. Амиция де Рун. Живая и во плоти. Без лишних слов Лука заключил её в крепкие объятия.

– Я молился о твоём благополучии каждый Божий день.

– Как и я, Лука, – отозвался она. – Как и я.

Радость от их встречи сложно было передать словами, поэтому они обнимались на залитом солнцем берегу жаркой Греции. Когда пришла первая неловкость и недозволенные мысли, Лука отпустил де Рун, краснея и задыхаясь.

– Идемте, Достопочтенный Господин, – рассмеялась Амиция, маня его за собой.

– Откуда вообще такой титул взялся? – недоуменно спросил Лука.

– Каждый, – подчеркнула Амиция, – каждый, кого я встречала на пути сюда, отзывался о тебе именно так. Я сразу поняла, что это о тебе. Что это ты.

Лука уже и забыл, какого это млеть и теряться перед ней. Они не виделись так давно. Он стал полноценным членом Ордена, у него даже был ученик, которого он оставил приглядывать за лабораторией. Он стал холодным, отчужденным мужчиной, гонимый целью добраться до главных архивов и секретов Ордена. И вот он снова чувствовал себя мальчишкой только от одного её лукавого взгляда.

– Так и говорили?

– Ну, ещё пели о твоих Солнечных руках и мудрости.

Лука рассмеялся над алхимической метафорой Амиции, вспоминая давно забытое чувство единства с этой женщиной.

Они не стали говорить о том, что скучали, о том, что думали друг о друге. Это и так было очевидно. Лука лаконично поведал о своих трудах, когда как Амиции действительно было что рассказать. Другие провинции, чужеземные страны, словно иные миры, и совершенно другие люди. Она даже передала ему пару книг, которые держала при себе. «Они поучали меня вместо тебя», – отметила Амиция.

Они проболтали всю ночь, и Лука не мог… не хотел её отпускать. Он невыносимо скучал по её обществу, но его удерживало обещание, которое они дали, будучи детьми. Амиция пылала энтузиазмом и энергией. Словно при Путрефакцио её боль медленно испарялась, очищая её. Время и новая цель делали своё дело. Он даже мог предположить, что и воспоминания становились всё слабее. Но Лука не мог из своих эгоистичных желаний тушить её огонь своими просьбами. Он бы умолял её остаться с ним, но, смотря на сияющие глаза женщины, не смог и вымолвить и слова. Амиция, конечно, заметила его подавленное состояние.

– Лука, что тебя беспокоит? – прямо спросила она.

Они разместились в отдалении от деревушки и пристани, поэтому могли свободно обсуждать дела давно минувших дней, тайные эксперименты алхимиков и чудеса дальних стран.

– Я тосковал по тебе, – нерешительно отозвался Лука, боясь сказать больше. – Меня тяготит то, что мы снова…

Амиция болезненно прикрыла глаза.

– Прости меня, Лука, – выдавила она. – Прости, что из-за меня, тебе приходится проходить через это.

– Тебе не за что…

– Есть за что, – упрямо перебила она его. – Ты тоже это знаешь, Лука. Мы оба знаем.

«Она знала», – неприятно поразился Лука.

Амиция знала о его чувствах, поэтому-то и отослала…

– Я тоже тебя люблю, Лука, – сказала Амиция, мигом перебивая мрачные мысли алхимика об отчуждении. – Это, конечно, пришло ко мне со временем. Осознание того, насколько ты важен для меня.

– Тогда почему?

Почему он спрашивал то, что и так знал.

– Потому что Макула и её влияние на мир важнее нас, – строго сказала Амиция, но выражение её лица кричало о недовольстве этим. – Я была много где, и Макула оказала влияние далеко от места своего зарождения. Весь мир изменился под её действием. Для меня дело давно не в брате и в том, чтобы залечить свою потерю. Я видела последствия, ты и сам видел, сам знаешь. Только мы с тобой знаем правду о чуме. Неизвестно, когда Макула вновь пробудится. Может, через пятьсот лет, может тысячелетие. Поэтому и важно оставить как можно больше информации о Макуле. Не обо мне и Гюго, нет. О болезни и её влиянии на наш мир.

– Я понимаю, – подавленно согласился Лука. – Я тоже пробираюсь всё глубже в Орден.

– В тебе я никогда не сомневалась, – ласково сказала Амиция. – Знаешь, я уже давно хочу сделать кое-что совершенно ужасное. С точки зрения морали.

Лука нахмурился, не понимая такой смены темы: – Что?

Амиция быстро наклонилась к нему, соприкасаясь губами. Лука невольно выдохнул, чувствуя и искрящуюся эйфорию, и горечь. Он зарылся пальцами в волосы Амиции, чтобы она, не дай Бог, отстранилась от него. Он так давно грезил об этом. Она немного отодвинула лицо, и они мягко столкнулись лбами.

– Действительно ужасно, – согласился Лука. – Я теперь только об этом и буду думать, Амиция.

– Прости уж моё своеволие, – хмыкнула она.

– Всегда поступаешь по-своему, – беззлобно пожурил он её.

– Тебе бы тоже попробовать.

Лука притянул её, снова целуя. Он сойдет с ума, когда отпустит её.