Конечно, от заведения с четырьмя кроликами на вывеске многого ожидать не стоило. Милое оформление в пастельных цветах, нарядные голубые стульчики и чуть менее голубые салфетки. Везде, где поместились, рисунки кроликов. Хотя пространство умело поделено на зоны: зал с подиумом и что-то вроде веранды, разделённые перегородками с фото милейших десертов. Неплохо. 

Но вот официантов в платьях горничных Ибара никак не ждал. И на таком фоне его дорогой деловой костюм… выделяется. Может, уйти, пока не поздно?

— Добро пожаловать, господин! — звучит нежный голос рядом с ним. Аж зубы ломит от сладости. — Позвольте проводить Вас к столику. Вы хотите сидеть у окна?

Он всего лишь попьёт кофе. Какие-то пятнадцать минут в окружении пушистых юбок Ибара переживёт. И не такое приходилось терпеть. Хотя вся эта тема с прислугой навевает воспоминания… кое о ком.

— Ваш заказ будет готов через пять минут, господин, — добрейшая на всём белом свете улыбка чуть не лопает его очки. — Если Вам что-нибудь понадобится, можете нажать на кнопку.

И шелковистые голубые волосы подпрыгивают в сторону кухни. Да уж, таких милашек ещё поискать. Стала бы работа веселее, если бы в офисе кофе подавала такая же красавица? Может, пора бы уже купить новую. Кофемашину, то есть. А то у них сломалась. 

А место-то вполне людное. И парни, и девушки — и у всех щёки розовеют при виде пышных юбок. Они даже не выглядят дешёвыми, будто у каждой, как полагается, по несколько слоёв. Ещё рюшечки всякие, воротнички, бантик красивый на спинке, шея оголена, но не слишком. Хорошо вложились. Видимо, платье горничной как маркетинговый ход никогда не устареет. 

Странно одно — кроме, собственно, трёх прелестных девушек в платье одет и вполне себе выдающийся парень. Даже голос громкий — на весь зал слышно. Угловатость и спешность движений тут не скроешь. И такое можно продать? 

Да уж, эти пятнадцать минут его жизни точно пройдут максимально странно. Ибара сейчас мечтает только ткнуться в свой ноутбук, оставленный в офисе, и не думать уже о чужой униформе.

— Ваш заказ, господин, — горничная ставит стакан на круглый столик и слегка улыбается. Даже страшно, насколько искренней кажется её улыбка. 

Ибара мелко кивает и спешит отпить. Да и кофе тут, конечно, не сахар. Даже если посластить. От неожиданной пышности он даже забыл, о чём думал. Директора планируют создать новую группу, а ни концепта, ни плана, конечно же, не предлагают. Как всегда, всё ложится на его плечи. Хотя не то чтобы он сильно против — так даже лучше, когда можешь всё контролировать. Только вот идеи сами к нему не стучатся.

Нужно что-то придумать. Выяснить, что сейчас популярно. И главное — найти людей. Подходящих.

***

Хоть Ибара и мысленно пообещал, что больше за порог этого пышного кафе не ступит, в следующий раз он открывает его дверь уже через пару дней. Водитель сегодня занят — сопровождает Его Превосходительство на съёмки, а Ибару в ужасный ливень забирать уже некому. Как специально, стоило выйти из офиса, так обед со спонсорами отменили, а небо спряталось за тучами. А ведь он голодный. И из кафешек поблизости…

Сегодня даже внутри темно — только по углам горит подобие света. Гость — или лучше господин? — отряхивает взмокшие волосы, как пёс, и снимает очки. Каплесборники. Но вытирать он их не спешит — слышит звуки.

— Тебе ведь часто говорят, что ты милый, хоть и парень? Мне вот твоя штучка не помешает. Может, подумаешь отрезать её?

— Н-не надо… — еле слышится знакомый голос. Нежный, улыбчивый — таким он должен быть. Теперь же вот-вот сорвётся на плач.

Ибара тут же залетает в зал. Картина маслом — та голубоволосая горничная прижата к стене мужиком на голову выше. Всё та же пышная юбка вскинута вверх. Тонкие ножки в белых чулках разведены грубой рукой. А та движется выше, к светлым боксерам с едва выступающим содержимым. Слабыми ручками горничный — всё-таки парень — изо всех небольших сил упирается в плечи мужика, но тот их почти не чувствует. А по милому личику текут слёзки. Совсем крошечные.

Ибара в два шага летит через весь зал, хватает чужое запястье, с хрустом выворачивая его, и толкает на колени. Крик боли ласкает обе пары ушей. Теперь расплата — пинает прямо меж ног. Грязный, но вполне уместный приём.

— Сегодня я сломал тебе руку, — шипит Ибара прямо на ухо мужика, немного притянув голову к себе за волосы, — если узнаю, что ты дышал в сторону кафе, сломается что-нибудь ещё. 

Тот сбивчиво кивает, глотая слезы, и быстро поднимается, когда чувствует свободу. Бежит и руку придерживает — правда, что ли, сломал? Вот они, привычки из детства. Стоит мужику скрыться за каплями, Ибара вздыхает. Надо было еще заставить извиняться. Вот блин.

Снизу, с пола, слышатся тихие всхлипы. Об официанте он почти забыл и теперь спешит исправиться. Для верности натягивает сопереживательное лицо, выверенное, с достаточным уровнем участия. Не то чтобы оно было совсем не искренним, просто реальными эмоциями он легко напугает официанта ещё сильнее.

— Все в порядке, он ушёл. Здесь есть ещё кто-то?

— Н-нет, — шмыгает маленький носик, — я од-дин. Мы р-раньше закрылись. Кофем-машина сломалась.

У них эпидемия, что ли? Ибара спешно оглядывает помещение и находит за стойкой стаканы.

— Попей.

Парень, даже мальчик — совсем юный, похожий на школьника — двумя руками принимает стакан и отпивает половину. Вздернутый носик при этом не перестает шмыгать. Вблизи, с подавляющей потерянностью в глазках, он будто ещё милее. Сидит на полу, поджав свои крошечные коленки, и вздрагивает плечами. Ибара замечает сползший фартук — бантик за спиной развязался. Как брошенная кукла.

— Болит где-нибудь? — начинает спаситель, когда всхлипы затихают. Он садится на одно колено и принимается ближе рассматривать вспухшие розовые щечки, сохраняя при этом комфортное расстояние. Официант качает головой.

— Он не успел н-ничего сделать.

— Слава богу, — выдыхает Ибара и принимается за своё любимое занятие — раздачу приказов: — Тебе лучше пойти домой. Сообщи о случившемся начальству. Если тебя некому встретить, могу проводить или отвезти на такси.

— Ч-что вы, — тут же протестует официант, испугавшись, — это же дорого. Я недалеко живу.

— Тебя может кто-нибудь встретить? Будет лучше, если ты поговоришь с близким человеком.

Парень прижимает коленки ближе и тычется в них своим миленьким личиком. Глядя в пол, он еле слышно произносит:

— Я вам доверяю.

Ибара хмурится. Даже словами сложно выразить озадаченность его мозга. Он правда такой наивный или прикидывается? Но зачем? Похоже, он не врёт, что шокирован, — и неудивительно. Любой на его месте испугался бы. Ещё и с такой… необычной внешностью. Он же магнит для всяких извратов, а в платье горничной — сексуальная фантазия маньяка. Им должны платить хорошие деньги.

— Как тебя зовут?

— Хаджиме, — официант резко вскидывает голову, так что даже чёлка подпрыгивает. Вспухшие от слёз щёки кажутся еще более кроличьими. Странное ощущение. — Вы мне так помогли, а я всё ещё не поблагодарил вас. Большое спасибо! Могу я узнать ваше имя тоже?

— Саэгуса Ибара, — отвечает тот, заметив лёгкую дрожь в голых плечах. — Тебе лучше переодеться, а то простудишься. Я подожду здесь. Закройся, если некомфортно.

Хаджиме следит за взглядом спасителя и вспоминает о комнате персонала, где и лежит его одежда. Под гулкий стук капель за панорамными окнами он принимает протянутую руку и поднимается с пола. Смотрит фиолетовыми глазками, полными непонятных эмоций, прежде чем уйти.

Замок в двери так и не щёлкает.

Хаджиме не решается звонить друзьям и менеджерке — не хочет беспокоить их сегодня, ведь у всех дела. С каждым словом Ибара сильнее осознаёт, что логика действий этого парня все слабее поддается его более… рациональному восприятию мира. Если только это не от шока или стыда. 

Тем не менее, проводить он уже пообещал и, признаться, сам не против прогуляться. Просиживание стула в офисе — тоже тяжёлая работа, с последствиями которой справляются прогулки.

Стоит Ибаре увидеть обычную одежду Хадиме, на язык так и просятся всякие джентльменские предложения. Хоть он и парень. Надо почаще себе напоминать.

— Ты не взял куртку? — спрашивает он, оглядывая тонкую футболку с коротким рукавом. Спасибо, что в штанах и кроссовках.

— Нет, с утра тепло было, — вяло качает головой Хаджиме и тут же будто испуганно протестует: — Не нужно, я не замёрз.

Ибара не слушает — накидывает пиджак на тощие плечи. Сам видел, как он трясся от холода. Хаджиме тут же утопает в теплом пиджаке и не решается больше противиться, только тихо благодарит.

“А зонт взял”, удивляется Ибара, забирая его из податливых пальчиков. Кажется, его доверие и правда настолько велико, что он позволяет своему спасителю командовать им, как тому захочется. По безжизненным глазам видно: парень шокирован настолько, что у него не осталось сил даже говорить. 

Стоит открыть дверь, в нос ударяет запах дождя. Заканчивать он совершенно не планирует, будто хочет дождаться, когда напрочь стемнеет. Навеса над дверью нет — Ибара придерживает зонт, пока Хаджиме запирает дверь кафе.

— Спасибо вам ещё раз, — одной головой кланяется Хаджиме. Ибара вздыхает, предвидя лишние прощания. 

— Одному идти всё ещё опасно. Я провожу — даже не спорь.

Опустив запятнанные ещё и виной глаза, Хаджиме сжимает лямку сумки и не спеша выдвигается в сторону дома. Кажется, компания теперь ему в тягость — по крайней мере, так решил Ибара.

— Забудется не сразу, врать не буду, — начинает он с холодной серьёзностью в глазах — её Хаджиме ловит украдкой. — Но скоро станет легче. Думай об этом как об опыте, который помог тебе обрести стойкость и силу противостоять врагам в будущем.

Хаджиме задумчиво смотрит вперёд и не говорит ничего до самого порога. Кажется, армейские замашки в речи нисколько его не смутили. Голова, видимо, другим занята. Ибара всю дорогу не перестаёт коситься на чужое лицо, подсознательно боясь увидеть на нём новые слёзы. Новый страх. Хоть он и не перестает покусывать мягкие губки, лицо его спокойно. Расстроенно, но спокойно.

Дождь лишь слегка стихает, когда Ибара замечает деревянную табличку перед домом Шино. С незначительным поклоном он протягивает ему зонт и в последний раз добавляет в голос сочувственную твердость:

— Хорошо отдохни сегодня. И не думай скрывать это от менеджера.

— Большое спасибо вам, Саэгуса-сан, — слегка улыбается Хаджиме, низко кланяясь в ответ. — Вы, наверное, так заняты, а я столько времени у вас отнял. Из-за меня вы, наверное, остались голодным. Если позволите, я бы хотел отблагодарить вас.

— Всё в порядке, не стоит.

— Возьмите хотя бы зонтик, — спешит Хаджиме, отстраняясь от чужой руки. Ибара, конечно, привык вести вежливые перебранки, но теперь совсем не хочется — он ведь серьёзно. — Правда, возьмите. Вам еще домой идти.

— Я вызову такси, ничего страшного.

— Тогда я подожду с вами.

Ожидание почему-то не кажется напряжённым даже в молчании. Под звуки капель Хаджиме даже дышит медленнее. Лицо его теперь трудно рассмотреть — волосы упали на щёку. Будто чувствуя взгляд, он резко поднимает носик и, испугавшись чужих глаз, все же говорит:

— Знаю, что это немного… Но могу я попросить ваши контакты?

Хоть в этом нет необходимости, Ибара дает свой номер. Рабочий. Не факт, что ответит в таком случае. Стоит ему позволить сделать для него что-то, а то убиваться ведь будет. Тревог у него и без того достаточно.

Когда машина останавливается, Ибара вкладывает зонт в чужую ладошку и прощается. За тонированным окном он успевает заметить потускневшую улыбку и тяжёлый вздох. Его опущенные плечи теперь кажутся ещё более крошечными. 

Почему-то хочется проводить его до самой двери.