За 1 час до смерти Ли

      День исчезновения

      Ино расчесывала волосы, стоя у окна. Она взглянула на пакет из блестящей бумаги — подарок Обито, и улыбнулась.

      Как же ей все-таки повезло — встретить свою любовь в их зачуханной школе! Жаль, что она не может поделиться своей радостью ни с кем из подруг, у Обито могут быть неприятности. Но эти мелочи нисколько не омрачали ее счастье. К тому же, скоро выпускной, ее совершеннолетие не за горами, и они смогут быть вместе, ни от кого не скрываясь. Осталось только накопить на переезд в Коноху. Ино не хотела оставаться в этом маленьком городишке, и давать повод амегакурским сплетникам поливать ее и Обито грязью. В Конохе больше возможностей — она поступит в колледж, а потом сможет исполнить свою мечту — открыть цветочный магазин.

      — Она тяжелая, — Обито поднял стоявшую в передней спортивную сумку. — Давай, я тебя провожу.

      — Не нужно, нас могут увидеть вместе, — Ино покачала головой. Обито не должен узнать об ее «подработке».

       Сама она тоже не задавала вопросов, хотя понимала, что то, чем она согласилась заниматься — незаконно. Но только так она сможет заработать деньги на переезд. Конан тоже копила для этого: она хотела забрать под опеку своих младших братьев.

      Как только наберется нужная сумма — они сразу прекратят этим заниматься.

      Ино осторожно выглянула в приоткрытую дверь: недалеко от дома Обито остановился парень из ее школы, Дейдара. Она с ним никогда не общалась, но из-за внешнего сходства многие часто ошибочно принимали Дейдару за ее младшего брата.

      Без куртки, Дейдара стоял на дороге съежившись от холода. Сегодня же эта дурацкая вечеринка, наверняка старшаки отправили его за выпивкой. Вскоре к Дейдаре подошел… кто это? Ино сощурилась, и, наконец, узнала чудилу из садоводческого кружка — Рок Ли.

      С минуту Дейдара и Ли разговаривали, а потом вместе отправились в сторону фермы. Ино взглянула на часы: нужно торопиться, иначе она опоздает на электричку.

      — Мне пора, — Ино подошла к вешалке. — Возьму твою куртку, а то в толпе на вокзале мне все пальто замарают, — она поморщилась. На самом деле, ей не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Конан рассказывала ей, что какие-то гопники на станции, чуть не отобрали у нее сумку. Если бы ей на помощь не пришел случайный пассажир, неизвестно, чем бы все закончилось. Нужно быть осторожнее.

      Парка Обито была просто огромной, Ино будто снова почувствовала на себе его медвежьи объятья.

      — Я могу тебя встреть на станции, когда ты вернешься, — предложил Обито, после того, как поцеловал ее на прощание. — Будет поздно…

      — Не стоит, — Ино улыбнулась и погладила его по щеке. — Когда вернусь, я зайду на вечеринку, ведь я сказала родителям, что пошла туда. Потусуюсь там пять минут, со всеми поздороваюсь, а оттуда сразу к тебе, — она быстро чмокнула его в губы.

      — Стой, — Обито удержал ее, когда она хотела выйти за дверь. — А подарок?

      Ино повернулась к нему спиной, подняла волосы, чтобы Обито мог застегнуть на шее цепочку с подвеской от Tiffany. Она хотела сказать, что заберет игрушку позже, когда придет за пальто, но Обито уже сунул Скрета в большой карман куртки.

      — Пусть будет рядом со своей хозяйкой, — он улыбнулся той самой улыбкой, которая сводила с ума многих одноклассниц, и Ино не стала с ним спорить. К тому же, она забыла дома перчатки. О мех белки будет удобно греть руки.

      Когда она вышла от Обито, на улице сгущались сумерки. Сумка тянула плечо своей тяжестью, но Ино крепко вцепилась руками в ремешок — успешная перевозка гарантия их с Обито светлого будущего.

      На станции стояли редкие пассажиры, как и она, ожидавшие электричку в Коноху. В кармане запиликал мобильник, Ино быстро подтвердила, что уже вышла на маршрут.

      Села в электричку, подальше от двери, с сумкой на коленях. За окном мелькал монотонный пейзаж, от перестука колес ее клонило в сон. Она откинулась на спинку кресла, по-прежнему не выпуская сумку из рук. Совсем скоро ей не придется больше вот так мотаться между городами. Прекрасная жизнь уже близко, нужно только еще немного подождать.

      Она прикрыла глаза, представляя, как звенит колокольчик на двери ее магазина, как он наполняется ароматами цветов, которые она расставляет по вазам. Как Обито прикручивает винтажную вывеску над входом: «Лавка Яманако»…

      Ино распахнула глаза — она все-таки задремала. Беспокойно огляделась — все в порядке, они еще не приехали. А когда опустила взгляд вниз, то похолодела от ужаса.

      Сумка исчезла.

***

      В глубине леса ветки тяжелы от застрявшего в них дождя. Изо рта вырывались облачка пара, Тентен бежала между потемневших стволов, у нее никак не получалось оторваться от своего преследователя. Она достала из кармана украденный у Минато телефон. Полоска связи то появлялась, то исчезала, служба спасения не сможет запеленговать звонок.

      Раздался выстрел, рядом с ней отломилась ветка. Тентен чуть не поскользнулась на мокрой земле, но успела схватиться за ствол дерева. Палец соскочил с кнопки вызова, она случайно открыла список контактов.

      На экране высветилось Сын, похоже, этот номер стоял у Минато на быстром наборе. Тентен бросилась в заросли боярышника, увязая в грязи. Только бы не застрять в болоте!

      — Алло?.. — телефон неожиданно ожил. Появилась сеть, из динамика донесся детский голос. — Папа, это ты?

      — Взрослых позови, — прорычала Тентен подираясь сквозь колючие ветки. — Быстрее!

      Она вышла к холму, и съехала вниз по склону. К щекам и одежде прилипла грязь, под ногами захлюпала вода. Местность стала открытой: гладкий, плавный изгиб залива, с обеих сторон окаймленный низкими холмами, мягкий серый песок на берегу.

      Она добралась до Ракушечной отмели.

      — Мама! — донеслось в трубке. — Тут какая-то девочка с папиного номера звонит!

      Минато спустился с холма, держа Тентен на прицеле.

      — Алло? — у жены Минато голос как шероховатая кромка, нервный и немного простуженный. Тентен включила громкую связь. — Минато? Кто говорит?

      Услышав голос жены брови Минато взлетели вверх. Он дотронулся до своего кармана, и когда нащупал там пустоту, с ненавистью посмотрел на Тентен, сжимающую в руке его мобильник. Излишняя самоуверенность вышла ему боком, эта маленькая сучка его обхитрила!

      — Меня зовут Тентен Теруми, — она поднесла динамик телефона ко рту. — Если через пять минут я вам не отвечу, значит, ваш муж, Минато — меня убил, — Тентен продолжила, глядя прямо в холодные, безжалостные глаза Минато. — Как убил девушку, по имени Конан. Как убил помогавшую Конан домохозяйку. Как убил Какаши, сына егеря. Ваш муж — поддонок, негодяй и убийца, — Тентен бросила телефон на песок. Из динамика доносились возмущенные крики: В чем дело?! Минато, ты рядом?! Господи, да что происходит?! — Теперь они тоже все знают, — Тентен медленно приближалась к Минато, пока дуло его пистолета не уперлось ей в грудь. — Свою жену и сына тоже убьешь?

      Прежде, чем Минато успел среагировать, она сделала то, о чем мечтала с того момента, как села к нему в машину.

      -Не целься в зубы, бей в подбородок, — напутствовал голос Конан у нее в голове.

      И Тентен ударила, вкладывая в свой кулак силу за них двоих.

***

      Дом выглядел вполне жилым: на кухне упаковки от еды, грязная посуда замочена в раковине. Дейдара поморщился — пахло рыбой, похоже, человек с фотографии, добытой Тентен, совсем недавно жарил здесь свой улов.

      Комнаты были не заперты, и судя по обстановке ими давно никто не пользовался. Шторы задернуты, всюду пыль. Дейдара осматривал спальню, которая раньше принадлежала женщине. У стены стоял большой, старомодный стол-трюмо с зеркалом, на котором столпились пустые флаконы от духов, помады в разных упаковках. Дейдара подобрал со стола расческу: в ней еще оставались запутавшиеся волоски прежней хозяйки. Глядя на застрявшие среди зубьев расчёски коричневые пучки волос, у него снова возникло зыбкое чувство опасности, в спинном мозгу и в ладонях что-то гудело — словно неслышный звук, словно сигнал тревоги, словно струна виолончели, разбуженная зовом камертона. Нечто похожее он испытывал, когда думал об Итачи. Дейдара отошел от стола, и распахнул дверцы шкафа.

      Его встретил запах нафталина и ряды женской одежды на вешалках. Дейдара не разбирался в моде, но понимал, что одежда, которую он видит — из прошлого. Он задумчиво перебирал платья, но среди них не было вещей похожих на те, что носила Ино. Когда он хотел уже захлопнуть дверцы, его внимание привлекло изумрудно-зеленое платье на пуговицах. Дейдара вытянул его наружу, не понимая, где мог его видеть раньше. Бабка не носила такое, одноклассницы, вроде, тоже. К платью прилагался аксессуар: вокруг крюка вешалки были обмотаны разноцветные бусы, похожие на морские камешки.

      Дейдара смотрел на украшавшую бусы золотую звезду, и воспоминание будто подбросило его взрывом. Дождливый день, натопленный камином дом, фотографии на стенах… Руки у него задрожали, он хотел окликнуть Кисаме, но тот позвал раньше.

      — Смотри, — он указал на снимок в рамке, висевший на стене. — Эта женщина, она…

      Слова Кисаме проплывали мимо Дейдары. Он дико смотрел на фотографию, словно ожидал, что вот-вот проснется и эта комната исчезнет.

      На снимке была изображена семейная чета на фоне коттеджа в его лучшие годы. Четверо мальчишек разного возраста держались за руки, улыбались только самые младшие. Их старший брат смотрел волком в объектив из-под темной челки, белобрысый мальчишка рядом повернул голову в сторону, будто пытался убежать. Отец семейства — большое темное пятно в деловом костюме занимал пол фотографии. За детьми стояла женщина. Темно-русые волосы подвязаны атласной лентой, на ней легкое, кружевное платье, что кажется, дунет ветер — и женщина взмоет в воздух и улетит, навсегда оставив мужа и своих сыновей.

      — Ее лицо, — Кисаме задумчиво склонил голову на бок. — Она так похожа на остальных…

      — Нет, — Дейдара с трудом заставил себя говорить. — Это они на нее похожи. Она была первой жертвой.

      Слезы примерзали к щекам, голос охрип, горло саднило, но он продолжал ее звать, стоя на обледенелом заднем дворе.

      — Мама! Пожалуйста, открой дверь! Впусти меня! Тут так холодно! Мама! Пожалуйста, ну ты же обещала!

      Она всегда говорила ему, что через пять минут пустит его обратно, но, опасаясь гнева отца, так ни разу и не сдержала своего слова.

      А он каждый раз верил ей, надеясь, что именно сегодня — его слезы ее разжалобят, и она придет к нему на помощь.

      Кисаме в недоумении повернулся к нему, и Дейдара, молча, протянул ему найденное в недрах шкафа платье. В отличие от Дейдары, Кисаме сразу узнал одежду своей матери.

***

       Ино обошла каждый вагон, но тщетно — пассажир с ее сумкой наверняка вышел на одну станцию раньше. Она не могла рассказать о пропаже проводнику или охраннику, украденные наркотики ей нужно искать самой. Ино вышла из электрички и растерянно прошла в вестибюль вокзала. Все казалось каким-то искаженным, неправильным нереальным. Она не представляла, как объяснит ситуацию тем, кто ее ждал здесь и своему куратору. Заснула, когда вышла на «трассу», как же тупо она облажалась! Как теперь быть? Сбежать?.. Спрятаться?.. Бесполезно, им известно, в какой школе она учится и где живет. Да и без денег далеко не убежишь. Обратиться в полицию? Нет, этот вариант отпадает сразу, она ведь тоже станет преступницей. За свой проступок ей придется отвечать.

      Она села на кресло в зале ожидания. Вокруг сновали люди, гудели кофейные автоматы, монотонные объявления о пребывающих и отправляющихся поездах сливались в неразборчивый гул. Вскоре рядом с Ино, на соседнее кресло, села девушка с парными татуировками на щеках, и поставила на пол свою сумку. Черная, спортивная сумка, точно такая же, какая была у Ино.

      Собственно, так все обычно и происходило. Они менялись сумками и расходились, каждая возвращалась на свою «точку». Ино передавала товар, и забирала пустую сумку, набитую газетами. Но не сегодня.

      — Эй, — девушка пихнула ее локтем, ей надоело ждать. — Давай быстрее, у меня скоро обратный поезд! Где сумка?

      Все это время Ино прокручивала в голове свою поездку, пытаясь понять, кто мог украсть сумку прямо у нее из-под носа. Она медленно подняла голову и стала объяснять соседке, почему сегодня пришла пустая. Та вытаращила на нее глаза, татуировки на щеках взлетели к ушам.

      — Твою мать! Господи, какая же ты идиотка! — девица вытащила из кармана мобильник. — Черт! А если на меня это тоже повесят?! — она стиснула в руках трубку, и принялась кому-то звонить.

      Наверное, ей тоже стоило позвонить. Куратором был неплохой дядька, он несколько раз подвозил Конан до города. Он все поймет, и позволит ей отработать долг. Точно, она возместит все убытки, и сможет жить как раньше, будто этой истории никогда не случалось. Обито ей непременно поможет! Нужно будет только договориться…

      — Сидим здесь, он скоро придет, — девица закончила разговор по телефону, и села рядом с Ино, но тут же вскочила, и начала метаться в проходе между креслами с сумкой на плече. От ее ногтя на большом пальце ничего не осталось, но она продолжала его грызть.

      Ино не стала спрашивать кто «он», она видела, что девушка с татуировками на щеках до смерти его боялась.

      Через десять минут после этого разговора к ним подошел высокий мужчина со шрамами на лице, он держал за руку маленькую девочку.

      — Я ни в чем не виновата! — девушка с татуировками бросилась к нему. — Это она пустая приехала! Я не знаю, что теперь делать! Я…

      Несколько пассажиров обернулось на звуки истерики, мужчина жестом велел ей замолчать. Он окинул Ино взглядом, ей стало не по себе. Она крепче обхватила себя руками. Куртка все еще хранила запах Обито, ей казалось, что он до сих пор обнимает ее, заслоняя собой от любой опасности.

      — Возвращайся назад, передай, что мы свяжемся с ними позже, — отдал указание мужчина со шрамами, и девушка быстро закивала. Она вцепилась в сумку двумя руками, и скрылась в толпе пассажиров. — А с тобой мы поговорим не здесь, — он достал свой мобильник и кому-то позвонил. Ино словно окаменела, у нее даже не получилось кивнуть.

      Девочка, с которой пришел мужчина, отпустила его руку, и забралась на кресло возле Ино. Одетая в розовый комбинезон, она сидела рядом, и болтала ногами. Похоже, это дочь того типа. Раз у него есть семья, он не может быть бессердечным ублюдком. Может, как и она, он занялся этим бизнесом от безысходности. Присутствие ребенка ее немного успокоило, Ино восприняла это как добрый знак.

      — Смотри, что у меня есть, — она вытащила из кармана игрушку, подаренную Обито, и усадила девочке на колени. — У белочки с пушистым хвостиком сегодня день рождения.

      Девочка удивленно уставилась на игрушку, неуверенно сжала в пальцах коричневый мех на хвосте.

      — Де…нь аз…дения, — повторила она, заикаясь.

       — Да, — Ино кивнула ей и улыбнулась. — Придут гости и принесут ей много подарков, — она сняла с себя подвеску, и надела игрушечной белке на шею. В детстве она все время справляла дни рождения своих кукол, и была уверена, что эта игра понравится и этой девочке тоже.

      Пусть этот тип увидит, что она поладила с его дочерью. Тогда ничего плохого точно не случится!

       Девочка улыбнулась в ответ, разглядывая внезапный подарок, потрогала пальцем блестящее сердечко от Tiffany.

      — Фух, еле успела! — рядом с девочкой возникла женщина в распахнутом пальто, из которого вываливался ее пышный бюст. В руках она держала несколько пакетов, похоже, обошла весь торговый центр неподалеку. — Ого, вот это игрушка! — мать девочки притворно удивилась, вскинув тонкие брови. — Кагуя, кто это? — спросила она, не обращая на Ино ни малейшего внимания — та для нее всего лишь случайный пассажир.

      Кагуя не успела ничего сказать — мужчина со шрамами подошел к своей жене, напоминая, что они опоздают на поезд. Женщина засуетилась, схватила дочь за руку, и, стуча каблуками, быстро отправилась к платформе, где прямо сейчас шла посадка на поезд, следующий в Югакуре. Кагуя семенила следом, прижимая игрушку к себе. Она все время оборачивалась, и, Ино была уверена, хотела помахать ей рукой. Поэтому она помахала ей, не дожидаясь ответного жеста.

      Когда жена и дочь скрылись за стеклянными дверями, мужчина со шрамами сжал ее плечо своей тяжелой ладонью.

      — Идем.

***

      Он разводил костер: нужно нагреть воды, чтобы мальчишка мог искупаться. Мадара не хотел, чтобы у полиции возникла даже тень мысли о том, что он плохо заботился о Какаши. Он взглянул на блиндаж, который соорудил, когда поселился у Ракушечной отмели. Ему придется покинуть это место: полиция наведается сюда, а с ними и журналисты, его привычный уклад скоро рухнет.

      Мадара взглянул на языки пламени: о чем это он думает? Все рухнуло еще тогда, когда пропал его младший брат. А когда Изуна нашелся — разлетелось на куски окончательно. Он держался только из-за Какаши. Кроме Мадары у него никого нет, и он не мог подвести его, как подвел своего младшего брата.

      Вода почти закипела, Мадара хотел снять котел с огня, когда услышал странный шум со стороны леса.

      Выстрелы?..

      Треск веток, плеск воды, ветер доносил обрывки фраз: убил… убил… убил…

      Мадара упустил момент, когда Какаши вышел на улицу с книгой в руках. Он хотел что-то у него спросить, протянул раскрытые страницы, и вдруг услышал свое имя, которое принес ветер с другой стороны убежища. Книга выпала у него из рук, он бросился на зов, как хорошо выученная собака.

      — Стой! — крикнул Мадара, понимая, что это бесполезно. Какаши одичал пока жил с ним в глуши, а тут появился кто-то, зовущий его по имени. Он почти слышал мысли в голове мальчишки: его искали, чтобы сообщить об отце. Сказать, что он здоров, что Какаши может вернуться домой.

      Он догнал его, когда Какаши остановился у подножья холма и застыл, пораженный необъятностью и непредсказуемостью мира, словно затравленный зверек. Мадара понял, что надежду на счастливое воссоединение с отцом у него вырвали из рук, даже не дав толком разглядеть.

***

      Кисаме держал в вытянутой руке перед собой найденное платье. Несмотря на нависшую опасность, несмотря на все потрясения, лицо его казалось отлитым из стали. Дейдара всегда знал, что Кисаме не размазня, но сейчас он почувствовал это особенно остро. Тот будет сильным и молчаливым до последнего вздоха.

      Также Дейдара остро чувствовал необходимость его поддержать. Он дотронулся до руки Кисаме, тот дернулся, как от удара током. Складки на лбу разгладились, он что-то пробормотал, а потом повернулся к Дейдаре.

      — Я, наконец, понял, как он похищал! Дома всех жертв расположены вокруг леса, — Дейдара кивнул, вспомнив испещренную пометками карту. — Там, в лесу, спрятан вход в тоннель, ведущий к маяку! Через тоннель он добирался до маяка вместе с жертвой, а оттуда по песчаной косе до материка! Прилив смывал все следы, поэтому никаких улик не оставалось. Наверняка там же он избавлялся от тел!

      — Раз вещи своих жертв он хранит здесь, — Дейдара снова взглянул на платье, — значит, один из братьев — серийный убийца, — он кивнул на семейный снимок.

      — Срочно звони Какузу, ему нужно держаться подальше от своего папаши! — Кисаме полез в карман за мобильником. — А я наберу полицию!

      Он не успел поднести телефон к уху, со стороны кухни раздался голос Обито.

      — Ино? Ино!

      В машине этого типа пахло женскими духами, похоже, его жена щедро поливала себя парфюмом каждое утро. Ино поморщилась, запах был слишком сладким.

      Они двигались по темной автомагистрали, Ино не спрашивала, куда они едут. Она знала, что наверняка прибудут к «главному», и ей придется объяснять все ему. Только бы он дал ей шанс отработать долг! О других вариантах ей даже подумать было страшно.

      Когда машина остановилась перед плохо освещенным домом — стемнело окончательно. Ино огляделась по сторонам, пытаясь понять, где находится. Блоки бетонных плит, подъемный кран вдалеке — похоже на стройку.

      — Заходи, — пред ней распахнулась дверь.

      Вопреки ожиданиям, дом оказался жилым. Обставлен старомодно, но со вкусом. Это подействовало успокаивающе. Раз ее пригласили в такое довольно уютное место, значит, они только поговорят, и ничего плохого не случится.

      — Прошу, садись, — поприветствовал ее мужчина, поджидавший ее в гостиной. — Мне уже сообщили о случившемся, — миловидное лицо, и такие добрые глаза, смотрящие на Ино с сочувствием. Этот человек, казалось, излучал тепло.

      — Я… — Ино запнулась, неуверенная можно ли ей сейчас говорить, но незнакомец поддержал ее кивком. — Мне жаль, что все вот так произошло, — она опустила взгляд. — Простите меня. Я хочу все исправить.

      — Хорошо, что ты заговорила об этом, — мужчина улыбнулся. — Готовность отвечать за свои поступки, многое говорит о личности человека. Ошибки бывают у всех, — он поднялся с дивана, прошел на кухню, и принес Ино маленькую бутылку минеральной воды.

      Ино сжала в ладонях прохладный пластик, покрывающийся конденсатом. Вопреки ожиданиям, ей не угрожали расправой, наоборот, о ней заботились. Теперь она была уверена, что непременно выкрутится и сможет забыть об этой истории.

      — Сейчас мы обсудим, как ты можешь загладить свою вину, — незнакомец и мужчина со шрамами прошли в соседнюю комнату.

      Ино из всех сил напрягала слух, но из-за закрытой двери не могла разобрать ни слова. Ну, ничего, главное, что все обошлось! Она ожидала, что все будет намного хуже, даже не верилось, что она так легко отделалась. Наверняка ей предложат бесплатно перевозить грузы по трассе, или что-то типа того…

      С этими мыслями она сняла крышку и отпила из бутылки.

***

       Тентен упала на жесткую землю, Минато сбил ее с ног. Он хотел усесться на нее сверху, как тогда, когда он напал на нее в ночном саду, но она уперлась ему коленом в живот и сбросила с себя. Его пистолет валялся на песке, неподалёку, голосом жены Минато, надрывался мобильник.

      Тентен поняла, что Минато не хочет стрелять, прежде чем доберется до трубки, и пытался избавиться от нее бесшумно. Она чувствовала, что каждая мышца его тела хочет ее убить. Ей оставалось надеяться, что у жены Минато хватит мозгов обратиться в полицию.

      Тентен не успела подняться: она снова оказалась прижата к земле. Пальцы Минато, напряженные, словно провода, вцепились ей в горло.

      — Пошел ты! — засипела, она, с ненавистью глядя в его, искаженное от беззвучной злобы лицо. Тентен шарила руками вокруг себя и нащупала гладкий, выброшенный на берег камень. Стиснула его в ладони и принялась бить им Минато по виску.

      Дыхания не хватало, из разбитой головы Минато на лицо ей лилась кровь, но тот продолжал сжимать ее горло, игнорируя боль и удары, которые становились слабее и реже.

      Глаза Тентен заволокло слезами. Проклятье! Неужели она опять проиграет?!..

      Какая-то лесная тварь рыскала поблизости и трещала кустами, словно танк. Тентен слышала ее перемещения даже, несмотря на шум в ушах.

      Минато неожиданно остановился, его хватка ослабла, а вскоре он вообще поднялся с земли, забыв про Тентен и продолжавшую кровоточить рану на своей голове.

      Тентен сморгнула выступившие слезы, перевернулась на бок, чтобы отползти на безопасное расстояние. Голова кружилась, ее подташнивало, перед глазами темные обрывки холмов то появлялись из тумана, то исчезали. Понять, где кончалась земля, и начиналось небо, было невозможно. И посреди этой серо-зеленой мути, словно призрак, стоял Какаши.

***

      Какаши, с гулко бьющимся сердцем остановился у подножья холма. Он не ослышался, женский голос произнес его имя, наверняка хозяйке голоса известно что-нибудь об отце! Даже если она окажется Рыжей ведьмой — Какаши не испугается, он согласится на перемирие, только бы с отцом все было хорошо!

      Стук, шорохи, Какаши вышел к заливу, и увидел дерущихся парня и девушку. Он в недоумении застыл, глядя на эту сцену. Кто эти люди, что про…

      Когда незнакомец поднял голову и повернулся в его сторону, Какаши почувствовал, будто земля под ним провалилась, и он полетел в темноту, сквозь свои воспоминания.

      Паккун шел рядом, принюхиваясь к растущим вдоль дороги кустам. Какаши держал в руках заветный новый том манги, ему не терпелось начать читать прямо сейчас. Он открыл первые страницы, вдыхая запах новизны. Как здорово, что ему удалось уговорить отца отпустить его в Бриз!

      После того, как в городе пропала девушка, Сакумо стал встречать его после школы, несмотря на возмущение Какаши. Он не малыш, не какой-нибудь первоклашка, ему прекрасно известна дорога домой! Повздорив из-за этого в очередной раз, они договорились, что в Бриз Какаши может пойти один.

      Вернее, вместе с собакой, но собака это не считается. Защитник из Паккуна был так себе — пес сильно постарел, долгие прогулки теперь давались ему тяжело. Какаши видел, что Паккун выдыхается с каждым днем все больше и больше, и его это тревожило. Он хотел обсудить это с отцом, но все не решался. Что ему делать, если вдруг, прямо сейчас, пес упадет замертво?..

      Какаши зажмурился, отгоняя непрошенные мысли. Паккуна нужно показать врачу, вот, что будет лучше для всех. Как только он переступит порог дома — сразу предложит это отцу.

      Он захлопнул книгу, которую там и не смог начать читать из-за тревог, блуждающих в голове, и прислушался: позади кто-то шел. Какаши непроизвольно ускорился, внимая предостережениям отца, когда его внезапно окликнул женский голос.

      — Стой! Подожди, пожалуйста! — на дороге, ведущей к дому, появилась девушка. Ярко подведенные глаза, цветок, пришпиленный к волосам — Какаши однажды видел ее среди старшеклассников, толпившихся перед входом. — Ты — Какаши, сын егеря, верно? — она улыбнулась.

      Паккун подошел к незнакомке, чтобы обнюхать. Ткнулся носом ей в щиколотку, и вскоре девушка для него переместилась из категории «Опасное неизвестное» в «Безопасное известное» на основании некоего таинственного рассуждения, как это бывает у собак. Пес завилял хвостом, Какаши, заметив это, кивнул в ответ.

      — Я хочу попросить твоего отца поделиться со мной дикой мятой, — девушка зашагала рядом. — У вас ведь наверняка есть, правда?

      Какаши пожал плечами, вспоминая пучки трав, которые они с отцом собирали летом. Он не помнил, остались ли среди них растения, нужные девушке, и не мог ничего обещать.

      — Она мне нужна, чтобы отблагодарить одного человека, — продолжила девушка, игнорируя неразговорчивость Какаши. — Он живет у Ракушечной отмели.

      Они приблизились к дому. Во дворе росло дерево — корявое, как изуродованная артритом старческая рука. Будто высунутая из земли, чтобы схватить парящую в небе птицу. Какаши поежился. Паккун вдруг подбежал к лестнице, и начал лаять. Дверь была приоткрыта, из нее доносились незнакомые голоса. У них гости?.. Какаши поднялся по ступенькам, и застыл на пороге.

      Отец лежал в передней лицом в низ. На его светлых волосах алели пятна крови. Нога в тяжелом ботинке продолжала пинать его под ребра.

      — Не смей… приближаться… к моей жене, — каждое слово сопровождалось ударом.

      Какаши хотел закричать, но подавился воздухом. Незнакомец, возвышавшийся над отцом, повернулся в его сторону. Его голубые глаза полыхнули такой жгучей ненавистью, что Какаши свалился б с порога, если стоявшая сзади девушка его не подхватила.

      — Бежим! — девица опомнилась первой, и, схватив Какаши за воротник, потащила его вниз по ступенькам.

      — Папа! — голос, наконец, прорезался, Какаши беспомощно протягивал руки к дому, в котором его раненный отец оставался наедине с чудовищем.

      — Какаши, быстрее! — девушка встряхнула его, чтобы он твердо встал на ноги. — Нам нужно бежать, иначе с нами случится то же самое! — она взяла его за руку, и бросилась в сторону леса, когда в доме хлопнула дверь — монстр вышел на улицу.

      Паккун бежал рядом, едва справляясь с препятствиями. Они убежали совсем недалеко, дом еще виднелся среди деревьев, но пес начал отставать. Какаши обернулся, чтобы позвать его, когда заметил возникшую среди деревьев фигуру. Бабахнул выстрел, девушка коротко вскрикнула, когда на стволе дерева возникли брызги крови. Собачий визг резко оборвался, на секунду Какаши увидел окровавленный бурый мех своего пса.

      — Быстрее, нам нельзя останавливаться! — девушка тащила его сквозь густые заросли. По щекам Какаши катились слезы.

***

      — Значит, Ино все еще там, в этом доме? — Какузу чувствовал, как ускоряются его мысли, как они разлетаются во все стороны, словно гоночные болиды, потерявшие управление.

      — Скорее всего, — ответил Тобирама, так и не подняв головы, но Какузу все равно смог уловить горе в его голосе. Оно сквозило, двигалось, медленное и тяжелое, словно тень под темной водой. — Я сказал ей, что дверь открыта. Что ей нужно идти. Если бы я знал, что так все закончится, то ни за что не привез бы ее туда!..

       — Это была последняя поставка, — Тобирама взглянул на человека, которого язык не поворачивался называть лидером, но, тем не менее, он был таковым. — После случившегося рисковать больше нельзя. Я закрываю трассу.

      — А что с деньгами? — задал Тобирама насущный вопрос. — Как теперь рассчитываться с поставщиком?!

      Когда в начале зимы Тобирама потерял работу, кто-то познакомил его с этим типом. Нужно было организовывать регулярные поставки и координировать курьеров. Несложно, а чистая прибыль от этого бизнеса превзошла все его ожидания. За полгода он заработает достаточно, чтобы встать на ноги, рассчитаться с долгами после пожара, уничтожившего все их имущество. Тогда можно и завязать. Жена больше не будет упахиваться сверхурочно, дочь снова начнет ходить в садик, а Хидана — пристроить в хорошую, частную школу, а то он совсем отбился от рук. А сам он устроится на работу в пыльную конторку и снова станет законопослушным гражданином.

      — Ты можешь продать этот дом, — улыбнулся лидер, и Тобирама едва сдержался, чтобы не заехать ему по зубам. — В качестве штаба он нам больше не нужен. Советую быстрее найти покупателя.

      Этот дом принадлежал ему лишь наполовину: по наследству часть недвижимости перешла его ублюдочному старшему брату. Тобирама сжал кулаки. Каждая его попытка подняться и заработать на достойную жизнь все время заканчивалась крахом. Вот и сейчас он снова оказывался в ситуации, когда у него нет ни гроша за душой.

      — И вот еще что, — перед Тобирамой возник пистолет. — От девчонки нужно избавиться.

      Это слово повисло в воздухе — яркое, дрожащее, будто зажженная спичка. Внутри Тобирамы все затрепетало. Ино известно слишком много — она видела лидера трассы. Если она заговорит в полиции, то его непременно посадят. Его и многих других, у кого достаточно возможностей, чтобы избежать наказания и превратить жизнь Тобирамы и его родных в ад. Этот ублюдок намеренно вызвал его к себе, чтобы взвалить за него всю грязную работу. Вот черт!

      У него нет права отказаться. Он должен это сделать.

      Пальцы сомкнулись вокруг рукояти пистолета. Он никогда не стрелял, но ведь с близкого расстояния нельзя промахнуться, верно? Ноги стали ватными, он будто увязал в глубоком снегу. Тобирама шел прочь из комнаты, к дивану, на котором сидела Ино, чью жизнь, ради спасения собственной ему предстоит оборвать.

      Девушка встала, в недоумении глядя на него, а когда увидела перед собой пистолет, лицо ее словно окаменело, а глаза округлились от ужаса. Нужно сделать это. Нужно решиться. По спине стекал холодный пот. Озноб прошил его тело судорогой, напоминая Тобираме о зимних ночах в этом доме, когда старший брат забирался к нему в постель, прижимаясь всем телом — холодым и жестким, будто кусок мяса, вынутый из морозилки.

      Он втянул носом воздух и подавил вспышку какого-то чувства, более болезненного, чем раздражение. Рука задрожала, Тобирама зажмурился, и опустил пистолет.

      — Беги, — произнес он на грани слышимости. Девушка стояла ни жива, ни мертва от страха и не двигалась. — Дверь не заперта. Беги! — повторил он, уже громче.

      Ино попятилась, зацепилась ногой за ковер, и упала, на спину, устремив блуждающий взгляд к потолку.

      Ямато приподнялся в кресле: на экране была Ино. Девушка стянула с головы капюшон, и он сразу узнал ее в толпе остальных пассажиров. На ней была темная куртка — все, как описывал ему на кухне Дейдара.

      Ино стояла на перроне с темной спортивной сумкой на плече. К ней никто не подошел, она ни с кем не разговаривала. Вскоре к станции подъехала электричка, и девушка прошла в вагон.

      Значит, Ино похитили в Конохе. Возможно, похититель уже поджидал ее в поезде…

      Мысли Ямато прервались, когда он увидел следующие кадры на экране. В момент, когда двери поезда уже закрывались, в вагон забежал еще один пассажир. Ямато поставил запись на паузу.

      Плохое качество пленки и зернистое изображение не смогли смазать знакомые черты. Минато был на станции в день исчезновения. Более того, он ехал с Ино на одном поезде.

      — Сукин сын, — пробормотал Ямато, вытащив телефон из кармана, чтобы сообщить об увиденном агентам АНБУ.

      Он не успел набрать нужный номер: на экране высветился входящий вызов от Кушины.

      — Эй, ты в порядке? — над ней склонился мужчина со шрамами.

      Ино не могла ответить: язык во рту не двигался, и все тело постепенно немело.

      — Я знал, что ты облажаешься, — раздался насмешливый голос из глубины комнаты. — Поэтому позаботился обо всем заранее.

      Мужчина со шрамами отпрянул от нее. Дышать становилось все труднее, слабость стремительно захватывала все тело.

      — Ты дал ей отравленную воду?! Твою мать! Она же…

      — Умрет? Ну да, дерьмо случается. Брось уже пистолет, он не заряжен. И перестань орать, иначе отправишься вслед за ней.

      — Пошел ты! Я сваливаю! — хлопнула входная дверь.

      Шаги возле ее изголовья. Ино хотела скосить глаза в сторону, но глазные яблоки отказывались двигаться, она даже заплакать не могла. Неужели ее жизнь закончится вот так?!..

      — Прости, ничего личного, — улыбчивый человек смотрел на нее с сочувствием. — Я против тебя ничего не имею. Тебе просто не повезло, — он что-то подобрал с пола, и Ино увидела у него в руках черную сумку.

      Ту самую сумку, которую украли у нее в поезде.

      — Тебе ведь были нужны деньги, поэтому ты стала курьером? Мне тоже они нужны. Продав это, — мужчина кивнул на сумку, — я смогу начать новую жизнь. Спасибо тебе за такую возможность, — его ладонь погладила ее по щеке, но она не ощутила прикосновения.

      Ее сознание все еще цеплялось за знакомые образы. Перед глазами проплывали родители, школа, цветочный магазин, Обито…

      Его улыбка — последнее, что она увидела, прежде чем ее глаза закрылись навсегда.

***

      Когда он подошел к нему, Какаши что-то неразборчиво пробормотал. Те, кого Мадара посчитал за пьяных подростков, прекратили драку, и ошарашено уставились на них.

      Парень с соломенной челкой бросил свою спутницу, и, пошатываясь, поднялся с земли. По виску текла кровь, похоже, девчонка хорошо его приложила. Но его это не волновало, он глаз не сводил с Какаши.

      Мальчишка смотрел на него, не моргая, и кажется, не дыша. Его глаза, серые и холодные, словно вода, вдруг стали наполняться слезами.

      — Это он ударил папу! — сказал он, и Мадара про себя удивился громкости его голоса.

      Все происходило слишком быстро, разум не поспевал за телом, Мадара действовал, отдавшись на волю инстинктов. Когда парень подобрал с песка пистолет, он успел толкнуть Какаши на землю, но сам уйти от выстрела не смог. Пуля прошлась горячим жалом по ребрам, на мгновение он замедлился, но быстро сконцентрировался: это не первый ублюдок, который в него стрелял, и ощущения от ранения были ему знакомы, если не сказать привычны. Пока он не истек кровью — нужно двигаться.

      Мадара подался вперед, и сделал подсечку, сбивая стрелка с ног. Тот оказался куда крепче, чем выглядел: он не уступал Мадаре ни в силе, ни в ярости. Парень не разжал руку, даже когда Мадара сел на него сверху и стал выкручивать ему запястье.

       Они катались по земле, изо всех сил колотя друг друга по уязвимым местам. Мадара почувствовал, как врезался в растущие у берега кусты: особенно острая ветка распорола одежду и вонзилась ему в бок. Черт! Мадара стиснул зубы: скоро он выдохнется от потери крови, и осядет на песок, как тряпичная кукла. Если бы винтовка не осталась в убежище, он бы быстро с ним разобрался! Оставалась надеяться, что Какаши успеет убежать как можно дальше…

      На него упала чужая тень: перед ними стояла девчонка. На горле у нее уже проступали синяки от пальцев, ее прическа почти развалилась, на щеках ссадины. Над головой она держала булыжник, найденный на берегу: вода с него капала ей на лицо.

       С широко распахнутыми глазами, в которых не было ни страха, ни тоски, ни жалости, она опустила камень на голову мужчины с соломенными волосами.

      Это тебе за Конан, ублюдок.