Парень грузно опустился на барный стул и принял коктейль у бармена. Сделав небольшой глоток, его лицо исказилось от ужасного вкуса крепкого алкоголя с горьковатым тоником. Рядом с ним так же невесело опустился и Ёнджун, который попросил у бармена пару шотов текилы. Субину было тревожно за Бомгю, и он не мог просто так взять и «повеселиться», как написал Бомгю Ёнджуну. Сделав ещё пару глотков, Субин поморщился, повернувшись к Ёнджуну, который похлопал его по плечу. Он держал шот и смотрел на Субина. Субин слегка улыбнулся и тоже поднял свой стакан и снова отпил немного, глядя на то, как Ёнджун опрокинул шот, закусил долькой лайма и слизал соль с краёв шота. Субин даже удивлённо хмыкнул, когда Ёнджун не сморщился. Субин обратился к бармену, который наливал кому-то из гостей соджу.

— Извините, а что у меня в напитке?

— Оу, — обворожительно улыбнулся бармен, и его глаза превратились в полумесяцы. У него был мягкий голос, и от него исходило приятное обаяние. Наверно, поэтому на барной стойке лежали купюры с внушительными суммами — многие гости оставляли ему чаевые. — Вы же хотели «то, что поможет не думать, что Вы в чёртовом гей-клубе», так? — Субин кивнул, чувствуя, как алкоголь начинает туманить разум, а бармен казаться до жути привлекательным. Его взгляд опустился на бейдж, где от руки было написано чёрным маркером имя «Минни» и незакрашенное сердечко рядышком. Умилительно. Субин не мог не очароваться молодым человеком. — В Вашем стакане обычная водка, тоник и лёд. Так Вы точно не станете обращать внимание на снующих полуголых мужиков и пялящихся на Ваш зад стариков, — он приблизился к уху Субина и сказал негромко, насколько это можно было из-за громкой музыки. Субин весь покраснел, наблюдая, как парень привстал на цыпочки, и случайно посмотрел на ягодицы Минни, обтянутыми кожаным брюками. Он почувствовал, как его ладони вспотели, и он был уже и сам не прочь отдать бармену все свои деньги. Даже не из-за его внешнего вида, а из-за мягкого и чарующего вайба, исходящего от него. — Пойду я работать дальше, иначе Ваш парень разорвёт меня в клочья одним лишь взглядом.

Минни подмигнул и расплылся в обаятельной улыбке. Он отошёл от парней на другой край барной стойки, схватив двумя руками несколько шотов с соджу. Субин хотел возразить, что у него нет никакого парня, но Минни уже был далеко. Ёнджун не дождался Субина и опустошил второй шот, сверля глазами бармена, который флиртовал с Субином. Он крепко сжал шот в ладонях и держал его всё это время, пока бармен не удалился. Субин повернулся к Ёнджуну, всё ещё сверлившего взглядом Минни, и сглотнул слюну, осознав, о ком говорил бармен.

— Что с тобой? — спросил он, не глядя в глаза Ёнджуну.

— Ничего, — как-то обиженно буркнул парень и перестал враждебно пялиться на Минни. Ёнджун попросил у другого бармена повторить, затем обратился к Субину. — Тебе что, нравятся парни?

Субин подавился коктейлем, услышав такой прямой и бестактный вопрос, и быстро помотал головой.

— А почему тогда ты флиртовал с барменом? — с укором спросил он, будто его отчитывал.

— Я не флиртовал! — начал оправдываться Субин, даже не понимая, почему он должен это делать перед Ёнджуном. Неужели он ревнует, если правильно интерпретировать слова Минни о том, что «Ваш парень разорвёт меня в клочья одним только взглядом». Неужели так кажется со стороны? О, ужас. — Я его просто спросил, что в моём стакане и всё.

— Угу, наверно, поэтому у тебя всё лицо покраснело. Говорил, наверно, тебе какие-нибудь пошлости...

— Перестань, Ёнджун, мне неприятно, ясно? — перебил его Субин, заливаясь краской, но уже из-за наступающего раздражения. — Не будь таким козлом.

Ёнджун зажмурился и выругался на себя, чувствуя укол вины. Алкоголь — зло.

— Прости, — произнёс он, надеясь, что Субин не сильно обиделся.

Субин на это лишь поднял стакан и молча на него кивнул, чтобы Ёнджун сделал то же самое со своим шотом. Лучше уж пить, чем чувствовать раздражение из-за непонятного допроса Ёнджуна. Да и слова бармена залезли подкорку. Они чокнулись, и Ёнджун даже заметно расслабился, увидев улыбку Субина и появившиеся ямочки. Он почему-то подумал, что, наверно, Субин был очень милым в детстве, и все его тискали за мягкие щёки. Ёнджуну тоже захотелось потискать его за щёки и тыкнуть пальцем в ямочку. От собственных фантазий у него тепло разлилось в сердце, а Субин, заметив его взгляд, будто Ёнджун смотрел на котёнка или щеночка, смутился и поджал губы, скрывая улыбку. Его ямочки стали ещё глубже, и Ёнджуну захотелось запищать от восторга.

Ёнджун спросил Субина, нравятся ли ему парни, но что бы он ответил на этот вопрос, если бы его спросили об этом? Наверно, нет, потому что он не испытывал влечения к парням и ни в кого не влюблялся. Может, только в девушек. Но он и так влюблён в Суджин. Их познакомил Чанбин этой зимой. Суджин ему сразу показалась невероятно красивой и обворожительной. Он признался ей в симпатии и к своему счастью это оказалось взаимно. После нескольких свиданий в Тэгу они впервые поцеловались и тогда Ёнджун понял, что она та самая. Суджин не волновало, откуда он и кем были его родители, и её родители приняли его как часть своей семьи. Только вот Ёнджун не всё им рассказал, например, про брата и про то, что Ёнджун не справлялся со своими обязанностями опекуна. Ему было стыдно говорить о том, что он чертовски устал.

Когда он расплакался перед Субином, это было впервые за долгое время. Он не мог больше держать в себе всю боль, которая скопилась в нём из-за потери родителей, тяжёлых обязанностей опекунства, бесконечных проблем с братом-подростком и постоянными визитами органов опеки. Пусть родители погибли уже давно, но ему очень сильно не хватало их, не хватало их советов и поддержки. Ёнджун тогда сам не понял, как расплакался перед Субином, перед незнакомым человеком, но ему стало намного легче. Ему было бы намного сложнее, если бы он был один. Пусть тогда Субин не сказал никаких утешающих слов, но Ёнджуну было достаточно того, что он вышел из машины и не остался равнодушным, оставшись сидеть на месте.

«Ты бы дал ей увидеть себя слабым и чтобы она это приняла?»

Свою слабость он показывал только Субину, и ему как будто было всё равно, но не в том смысле, что он остался равнодушным, а скорее в том, что он принимал это и не осуждал его за проявление эмоций. У Ёнджуна мурашки пробежались по спине от этой мысли. Нет, он не был влюблён в Субина. Да и понимал ли он, что значило быть влюблённым. Возможно, это когда ты не можешь оторвать взгляд от человека и хочешь находить в нём милые детали, как ямочки, передние кроличьи зубы или родинки, образующие созвездие на лице?

О чёрт, алкоголь — реально зло, получается. Парни снова подняли бокалы и чокнулись. Субин допил свой коктейль, чувствуя, что у него появляется больше энергии, в то время, как Ёнджуну хотелось уйти и лечь спать, пока его разум полностью не охватил алкоголь, и он не стал вытворять глупости.

— Ты хочешь прогуляться? — спросил Ёнджун Субина, который явно находился на кураже.

— Пока нет. Мне и тут нормально, — ответил Субин и обратился к бармену, чтобы заказать ещё один коктейль.

На вопрос бармена, Ёнджун ответил, что ему больше не надо, потому что нутро подсказывало, что Субин может сильно напиться, если продолжит в том же духе, и кому-то нужно будет за ним присмотреть. Для этого ему нужно остаться хотя бы чуть-чуть трезвым, хоть у него и самого голова уже начала кружиться после четырёх шотов текилы, а после приезда они даже не поели. Субин опустошил свой стакан и поставил его на стойку. Ёнджун поднял брови, потому что Субин выпил слишком уж быстро, будто это был обычный тоник, а не тоник с водкой. Ёнджун присвистнул и ухмыльнулся, но Субин не услышал его из-за громкой музыки и заказал ещё один коктейль.

— Субин-а, ты как? — спросил Ёнджун.

— Хорошо, — расплылся в улыбке Субин. — Да я не пьяный, всё в порядке.

— Все так говорят, — себе под нос пробубнил Ёнджун, наблюдая, как Субин пьёт коктейль через соломинку и пританцовывает на барном стуле. — Хочешь немного потанцевать? — Субин немного замешкался и отрицательно помотал головой. — Скажи ещё, что не умеешь...

Субин кивнул. Этот парень не умеет кататься на велосипеде, плавать и даже танцевать. Он вообще с этой планеты? Нет, Ёнджун не осуждал его, но эти факты о Субине казались ему милыми. Ёнджун поднялся со стула, встал перед Субином, который вопросительно поглядел на него, не зная, что задумал старший, и протянул ладонь в знак приглашения на танец. У Субина перехватило дыхание от неловкости и страха. Он огляделся по сторонам, но людям вокруг него было всё равно, они отдыхали в своей среде и наслаждались свободным временем. Только бармен Минни наблюдал со стороны за парнями и наткнувшись на растерянный взгляд Субина, посмотрел на него красноречиво, говоря: «Ну и что ты сидишь, глазами хлопаешь? Иди». Субин вздохнул, поставил стакан на стойку и положил свою руку на тёплую ладонь Ёнджуна. Они уже держались за руки, но в этой клубной атмосфере, где громко играла музыка, в глаза били разноцветные стробоскопы и посреди множества людей, этот жест казался более интимным, чем в прошлый раз.

Ёнджун потянул за собой краснеющего с каждой секундой Субина на середину танцпола и встал напротив него. У обоих блестели глаза и щёки из-за выпитого алкоголя, а ещё сердце бешено колотилось от того, что их пихали танцующие ближе друг к другу. Ёнджуна кто-то толкнул в спину, и он упал на Субина. Тот быстро подхватил Ёнджуна за лопатки и едва удержал равновесие, так же кого-то пихнув. Лицо Ёнджуна оказалось в нескольких миллиметрах от его лица, но Ёнджун быстро отпрянул, чувствуя, как сердце колотится в горле и бьётся в такт резвым битам. У Субина пересохло во рту, глядя на бледное лицо Ёнджуна, на которое попадал разноцветный свет от прожекторов. Субин не мог не признать, что Ёнджун выглядел невероятно красиво в этот момент.

— Так, как нужно двигаться? — наконец спросил Субин, приблизившись.

Ёнджун в этот раз не дёрнулся, он лишь взял Субина за руку и покрутил его на месте. Субин рассмеялся, опрокидывая голову назад. Может, это было влияние алкоголя, но Субин казался сейчас таким открытым и невероятно привлекательным. Ёнджун хотел расслабиться и ни о чём не думать, но не мог. Он хотел оставаться в своём уме и не поддаваться алкоголю и клубной атмосфере.

— Просто слушай музыку, и твоё тело само станет двигаться, — ответил Ёнджун.

Субин скривил рот, не веря, что всё может быть настолько просто, и попробовал сделать пару неуверенных движений, пока Ёнджун с улыбкой наблюдал за ним. Младший пытался танцевать, точнее сказать, дёргаться под музыку, почти не попадал в такт и остановился, с удивлением глядя на то, насколько Ёнджун плавно двигался. Он двигался так, будто был рождён для этого и даже пофристайлил, чем сильнее удивил Субина, а толпа отступила, заметив круто танцующего парня, стала хлопать ему и кричать. Субин не знал, как правильно называется этот стиль танца, но Ёнджун был очень хорош. Движения простому обывателю могли бы показаться чересчур женственными и пластичными для парня, но Субин так не считал. Он был восхищён и не мог оторвать глаз. А Ёнджун... Он казался таким счастливым, свободным и окрылённым, что Субину показалось, что он мог видеть крылья за его спиной. На его лице играла улыбка, взгляд был обращён ко всем «зрителям», будто он действительно танцевал на сцене и пленил людей своими движениями. А когда он упал на спину, а нога оказалась под ним, будто сломалась, Субин испугался и подался вперёд, но Ёнджун встал как ни в чём не бывало, и толпа взвыла ещё громче. Ёнджун остановился и широко улыбнулся пёстрой и разноцветной толпе, затем рассмеялся, выходя из образа. Он подбежал к Субину, пряча смущённую улыбку в ладонях, схватил его за руку и утащил за собой к выходу под громкие овации.

Они побежали к углу здания и остановились. Ёнджун тяжело перевёл дыхание и попросил у невдалеке курящих сигарету. Добрые незнакомцы поделились с ним сигаретой, и он сделал глубокую затяжку, выдыхая дым через нос.

— Ты не перестаёшь удивлять, — пьяно покачнулся Субин, расплываясь в улыбке. Ёнджун лишь пожал плечами и направился в другую сторону от клуба по тротуару. — Эй, ты куда?

— Не знаю, хочу подышать воздухом и отрезветь, иначе снова потеряю голову и начну вытворять глупости. Сам видел, — он весело усмехнулся.

— Нет, Ёнджун, это было невероятно круто! И никакие это не глупости! Где ты научился так хорошо танцевать? — спросил Субин, вдыхая вечерний воздух, пропитанный сладковатым запахом листвы и вишнёвым запахом сигарет.

Ёнджун снова сделал затяжку, и красный огонёк на конце сигареты стал ярче. Затем он потушил её о бордюр и выкинул окурок в траву, поднося указательный палец к губам и глядя на Субина. Субин не смог удержаться и рассмеялся — гулять так гулять. Ёнджун хихикнул и неспешно зашагал вперёд.

— Я занимался танцами всё своё детство и юношество и даже смог поступить в университет в Сеуле, но проучился там всего пару месяцев, — Ёнджун остановился и посмотрел вниз, рассматривая свои ноги. — Мои родители разбились на машине, и мне пришлось вернуться обратно, ведь я был уже совершеннолетним и не мог допустить, чтобы Хёну рос в приюте. Поэтому я стал его опекуном и пришлось бросить учёбу. А переезжать в Сеул с братом было слишком затратно.

У Субина снова пересохло во рту, но уже по другой причине. Он был поражён судьбой Ёнджуна и не мог даже найти подходящие слова, чтобы его поддержать. Вот что имел в виду Бомгю, когда говорил, что Субин совсем не знает Ёнджуна? Перед ним стоял парень, который нёс на своих плечах огромное бремя с молодого возраста и отказался от своей мечты в пользу семьи из-за страшной аварии. Ёнджуну и не требовались слова. Достаточно было того, что Субин подошёл ближе и прижал его к себе, крепко обняв. Ёнджун был благодарен за это. Он положил голову на плечо Субина и закрыл глаза, чувствуя себя спокойно и в безопасности как в детстве, когда мама перебирала его волосы нежными руками, чтобы маленький Ёнджун уснул после страшного сна. Субин тоже гладил его по голове и от этого становилось ещё спокойнее.

Затем Ёнджун отстранился первым и, взглянув в глаза Субина, прошептал:

— Спасибо.

— Не за что, — Субин улыбнулся и увидел, как взгляд Ёнджуна снова стал таким, будто он увидел милого котёнка или щеночка.

Субин готов был расплавится от этого взгляда и ему хотелось больше улыбаться, лишь бы Ёнджун смотрел на него такими глазами, ведь до этого никто не реагировал на его особенность. В школе людям было всё равно, даже могли подразнить, а в университете всем было ещё больше всё равно, хотя в детстве Субин говорил, что он самый красивый, потому что у него есть ямочки*.

— Интересно, Бомгю уже в квартире? — спросил Ёнджун, решив, что стоит перевести тему, но и этот вопрос тоже не мог не волновать.

— Ты уже хочешь спать? Я бы ещё погулял. О! — воскликнул он, рванул вперёд и остановился возле пункта проката велосипедов. — Я хочу научится кататься.

— Прямо сейчас? — засмеялся Ёнджун, наблюдая за тем, как Субин пытался скачать приложения для аренды велосипеда, наводя камеру на QR-код, хотя у него явно всё расплывалось перед глазами. — Субин-а, давай лучше я.

Субин кивнул, сам сообразив, что лучше ему не стоит этого делать на пьяную голову. Ёнджун умело настроил необходимые параметры и взял велосипед с парковки, передав его Субину. Тот не раздумывая, сел на велосипед и сразу же упал, распугав гуляющих туристов. Ёнджун поспешил на помощь Субину, чтобы проверить не сломал ли он что-нибудь себе, но младший встал как ни в чём не бывало. Ёнджун уже пожалел об этой идее, но раз есть желание, то почему бы и не попробовать. Ёнджун давал наставления, чтобы Субин держал равновесие, пока сам страховал его сзади и держал за багажник, но Субин всё равно падал и пачкал одежду в пыли.

Ёнджун каждый раз вздрагивал, когда видел, как Субин падал, но тот лишь смеялся после очередного падения, и Ёнджун с облегчением выдыхал, сам начиная громко смеяться. После множества попыток Субин, кажется, наконец удержал равновесие и проехал несколько метров с трясущимся рулём. Ёнджун прыгал вокруг него от восторга и хвалил себя, как отличного учителя. А что, он ведь научил Субина плавать, кататься на велосипеде, осталось только научить танцевать под попсовую музыку и всё, можно отправлять обратно покорять Сеул.

После этой мысли Ёнджун замедлился и перестал улыбаться, глядя как Субин сам едет дальше и скрывается в парке. Почему-то сердце замерло от осознания, что он снова останется один на целый год, снова будет приходить домой после работы, ужинать рамёном, смотреть телевизор и ложиться спать, пока снова не зазвенит будильник и снова всё не пойдёт по кругу. Будет большим прогрессом, если они поговорят с Хёну больше двух минут за ужином, но потом он будет сидеть у себя в комнате, а Ёнджун в гостиной и пить пиво с Тэхёном или один, пока не уснёт под какую-нибудь школьную дораму.

— Ёнджун-а! Ну ты где? — раздался голос Субина, а затем его освещённая уличным голова высунулась из парка. — У меня неплохо получается! Ты должен это увидеть!

— Да! — ответил Ёнджун и шмыгнул носом, вытирая скопившиеся слёзы в уголках глаз. Он быстро вытер глаза и помахал руками около своего лица, чтобы жалость к себе и своему существованию быстрее отступила. — Бегу, Субин-а, бегу!

🌳🌳🌳

Ёнджун почти клевал носом. Он сидел на багажнике, но каждый раз, «просыпался», когда Субин резко поворачивал руль в сторону с непривычки или тормозил, Ёнджун открывал глаза, как птенчик, затем снова закрывал их, ощущая общую усталость. Субину было сложно крутить педали с Ёнджуном на багажнике, и он сам уже чувствовал усталость, но видя, как старший засыпал, говорил себе, чтобы потерпел ещё немного. На предложение Ёнджуна вызвать такси, он отказался и аргументировал это тем, что должен научиться хорошо кататься и для этого ему нужна практика, даже несмотря на поздний вечер и своё пьяное состояние. Но пьяный человек никогда не скажет, что он пьяный, поэтому Ёнджун решил не спорить и позволить Субину стать его водителем на сегодняшний вечер.

В квартиру родителей Бомгю они приехали только в половину второго ночи, сильно уставшие и грязные от множества падений, но последнее относилось только к Субину. Им открыл дверь растрёпанный Бомгю, у которого были огромные мешки под глазами, и его тело было завёрнуто в одеяло, и из-под него виднелись его худые ноги в забавных тапочках с ушками Шрэка. Судя по всему он ещё не спал или лёг только недавно. Он широко распахнул глаза, глядя на грязного Субина. Он хотел спросить, что с ними случилось, но Ёнджун нехорошо как-то зыркнул на него, недовольный тем, что Бомгю оставил их, и Бомгю не осталось ничего, как молчаливо смотреть на их удаляющиеся в гостиную спины и защёлкнул дверь на замок, чувствуя укол совести.

Зайдя в гостиную, он выгнал парней с заправленного дивана, громко возмущаясь, что они грязные сели на чистую простынь. Парни, кряхтя из-за усталости, всё же поднялись. Бомгю лёг на диван и укрылся одеялом так, что виднелась лишь его каштановая макушка.

— Я подготовил чистую одежду для вас и полотенца. Они на кровати моих родителей, — прозвучал хриплый голос Бомгю из-под одеяла.

— А кто где будет спать? — широко зевнув, спросил старший.

— Там места хватит для двоих.

Субин и Ёнджун застыли, а затем посмотрели друг на друга с широко распахнутыми глазами, не веря своим ушам. Из-под одеяла послышался негромкий храп.

— Я могу поспать на полу... — начал Субин, неловко поглядывая на Ёнджуна.

— О нет, — тут же запротестовал Ёнджун. — Так не пойдёт. Я лягу на пол, а ты на кровать. Возражения не принимаются.

Субину так хотелось спать, что было не до возражений, поэтому кивнул. В комнату родителей Бомгю сначала вошёл Ёнджун, а затем Субин. Ёнджун быстро схватил первую попавшуюся стопку с вещами и поспешил скрыться за дверью, чтобы принять душ. Субин бы уже и так завалился спать, но грязная и липкая одежда не давала ему этого сделать. Он даже немного отрезвел, пока крутил педали до самой квартиры, поэтому соображал лучше, чем пару часов назад и был бы рад, если бы Ёнджун всё-таки уговорил его поехать на такси. И кстати, Ёнджун же хотел остаться у своей девушки...

Ёнджун вернулся в комнату через несколько минут, одетый в смешную пижаму с медведями, которая оказалась ему мала. Субин оглядел его с головы до ног и не смог сдержать своего смеха.

— Ничего не говори, пожалуйста, — попросил Ёнджун, натягивая вниз футболку, чтобы хотя бы немного скрыть оголившийся живот.

— Я молчу, — ответил Субин, поднимая вверх руки в знак того, что он сдаётся, и вышел из комнаты предвкушая, что наконец сменит одежду и примет горячий душ.

После освежающего душа, Субину даже было всё равно, что его синяя пижама со Снупи оказалась ещё меньше, чем пижама Ёнджуна с медведями. Он зашёл в комнату и увидел, что Ёнджун лежал на полу с закрытыми глазами, укрывшись каким-то тонким пледом, даже без простыни и подушки. Субин посмотрел на него с жалостью, выключил свет и лёг на кровать, чувствуя угрызения совести за то, что Ёнджун спал на полу, а он на удобной кровати.

Он перевернулся на бок и закрыл глаза, намереваясь уснуть, но заёрзал из-за неудобной пижамы и повернулся на спину. Субин смотрел на потолок, сцепив руки в замок, и надул щёки, задумавшись о том, как там спится Ёнджуну на жёстком полу. Он не слышал, как тот сопел или храпел, поэтому решил, что тот ещё не уснул. Подвинувшись к краю кровати, он взглянул на мирно лежащего Ёнджуна.

— Эй, ты спишь? — спросил Субин. Ответом послужило только мычание. — Тебе ведь неудобно. Давай ты ляжешь на кровать. Ты будешь спать со своей стороны, а я со своей.

— Отстань, Субин-а, я уже почти уснул, — застонал Ёнджун, повернувшись на спину, и открыл глаза, встретив взгляд Субина, блестящий от уличного света. Субин ничего не ответил, только его уголки губ опустились. — Если так хочешь спать на полу, то спи на полу, но я не буду спать на кровати.

Он закрыл глаза, но почти сразу же открыл их, услышав возню рядом с собой. Он сказал это для того, чтобы Субин отстал от него и лёг спать. Но он никак не ожидал, что Субин действительно ляжет на пол. И тем более рядом с ним, взяв подушку и для себя и для Ёнджуна. Ёнджун хихикнул, подложив под голову подушку, и закрыл глаза, но уже расхотел спать, чувствуя, как сердце забарабанило по рёбрам из-за близко находящегося Субина. Он повернул голову к парню, почувствовав, что его лицо бесстыдно сканируют, но Субин сразу же закрыл глаза. Он приоткрыл их, чтобы посмотреть, не закрыл ли глаза Ёнджун, но Ёнджун с хитрым прищуром в упор смотрел на Субина, который зарылся лицом в подушку от смущения, потому что его спалили.

Ёнджун не мог скрыть улыбку, глядя на чернявый затылок, от которого исходила неловкость. Он думал, что невозможно быть настолько милым человеком, но оказывается можно. Субин бывал резким и прямолинейным, но тогда, когда отстаивал свои границы, как произошло сегодня в клубе, но в основном он был милым, что Ёнджун начинал умиляться. Даже сейчас. Субин поднял голову с подушки и подложил руки под голову, со смущением глядя на Ёнджуна. В плохо освещаемой комнате, куда попадал лишь свет от уличных фонарей, Субин мог видеть, как Ёнджун снова на него так смотрит и намеренно улыбнулся, зная, как его улыбка действует на Ёнджуна.

— Субин-а, поднимись на кровать, — произнёс Ёнджун лишь из-за того, что его желание поцеловать его в щёку раздувалось до космических масштабов.

— Почему ты не поехал к Суджин?

Вопрос Субина поставил Ёнджуна в тупик. Действительно, почему? Он собирался написать или позвонить ей, что приедет, чтобы приехать и переночевать, но совсем забыл об этом. Он мог бы позвонить и поздно ночью, но был так увлечён Субином и его обучением езды на велосипеде, что всё остальное отодвинулось на задний план, даже про Бомгю забыл.

— Я не хотел её беспокоить, — солгал он, чувствуя, как начинает заливаться краской — враньё не было его стихией.

Субин кивнул, поверив ему, и произнёс, сделав глубокий вдох:

— Ты выглядел таким счастливым, когда танцевал. Ты бы только видел себя со стороны. Ты был полон страсти, — Субин говорил о том, о чём думал несколько часов назад. — Если и человек может быть счастлив, то тогда, когда он по-настоящему увлечён тем, что ему нравится. Ты сиял и был настоящим. Может, мне не стоит говорить такое, потому что я никто для тебя, но если бы судьба не оказалась такой беспощадной стервой, то ты не лежал бы сейчас здесь со мной, а был бы на вершине и очаровывал людей так же, как очаровал меня и всех тех, кто наблюдал за твоим танцем. Ёнджун, ты не должен угасать, ты должен сиять.

— Не говори так, пожалуйста, — произнёс Ёнджун, чувствуя, как ком появляется в горле, и не хотя признаёт правоту Субина. — Я слишком долго не занимался танцами, и я уже не так молод для того, чтобы «сиять». Сам должен понимать, как относятся к парням и девушкам моего возраста в индустрии развлечений. Я уже не стану тем, кем хотел быть в юности.

— Ты бы себя только слышал. Тебе же не пятьдесят, и даже если и было столько, то кто эти люди, которые утверждают, что для занятий чем-то есть срок годности? Пусть катятся в пизду. Да, я на них натравлю Бомгю!

Ёнджун не сдержался с последнего и засмеялся, представляя, как Бомгю бросается на какого-нибудь сонбэнима и откусывает ему ухо. Жестоко, но, кажется, если выбесить Бомгю, то он может с лёгкостью это сделать. Ёнджун не раз думал об этом, но он за столько лет уже так сильно оброс гештальтами, что ему уже ничего не поможет, особенно тогда, когда он перестал верить в себя.

— Я не хочу поднимать эту тему. Зря я рассказал тебе обо всём.

Субин тяжело вздохнул, понимая, что он не сможет изменить образ мышления Ёнджуна и что действительно он не сможет ничего изменить, если сам Ёнджун не захочет, поэтому берёт подушку и взбирается обратно на кровать. Но он ещё и резко схватил подушку Ёнджуна, который не ожидал этого и стукнулся головой о пол. Он приподнялся, потирая ушибленную голову, чтобы посмотреть, что задумал Субин. Тот достал из шкафа ещё несколько подушек, выстроил из них башенки и накрыл их одеялом так, что между кроватью и одеялом осталось пространство. Ёнджун с интересом наблюдал за Субином и кажется понял, что это. В детстве он часто так делал и это был, якобы, его домик, где чувствовал себя в безопасности. Видимо, не он один сооружал своего рода убежище.

Субин залез внутрь:

— Чего ты ждёшь? Залезай, — послышалось из-под одеяла.

Ёнджун подумал, что это очень мило. Он залез под одеяло, но было жутко неудобно, приходилось сильно горбатиться и наклонять голову в бок. Субин включил фонарик на своём телефоне. Выглядел он очень смешно в этой нелепой позе и пижаме, но до бабочек в животе был умилителен. Ёнджун огляделся вокруг, насколько это было возможно, и словно окунулся в детство, где не нужно было беспокоиться о тех проблемах, которые сейчас стали важными во взрослой жизни. Такие, как плата за коммунальные услуги, контракты с работодателями, которые нужно обязательно читать и просить копию. А ещё забота о собственном здоровье, особенно, когда начинаешь болеть. И, конечно же, самый ужас — вечный вопрос, что приготовить на ужин. Возможно, именно поэтому Ёнджун питался преимущественно рамёном. Разумеется, есть и свои плюсы во взрослой жизни. Например, возможность пить пиво и посещать опасные аттракционы. Но стоит ли оно того?

Мягкие тени упали на лицо Субина из-за света фонарика. Он взял за руки Ёнджуна и глянул ему в глаза:

— Как думаешь, что бы сказал маленький Ёнджун, глядя на тебя? — спросил он без какого-либо злого умысла, ему было просто интересно узнать об этом у Ёнджуна.

— Он бы сказал, что я молодец, — без капли иронии или сарказма произнёс Ёнджун. — Он пока ещё не знает, какова цена отказа от мечты, он амбициозен и ярок, но, думаю, он бы понял и не осудил бы меня. А я бы сказал ему, чтобы он жил тем, что действительно любит.

Субин крепко сжал ладони Ёнджуна и улыбнулся. Ёнджун ни капли не врал. Ни самому себе, ни Субину. Он был искренен, говоря это. Они продолжали смотреть друг на друга, выглядя при этом нелепо, но это не мешало видеть в друг друге нечто большее. Субин видел в Ёнджуне его стойкость и преданность к близким, а Ёнджун видел в Субине нежность, заботу по отношении к окружающим и доброту. Вокруг них больше не царила та тяжёлая напряжённость, что ощущалась в начале; она сменилась чем-то иным. Теперь между ними воздух был лёгким и воздушным. И казалось, что настал тот самый момент, который должен был всё изменить. Ёнджун подался вперёд и остановился совсем близко к лицу Субина, испугавшись, что не сможет сдержать свои эмоции и может напугать Субина своим внезапным порывом. Но, не заметив в чужих глазах ни страха, ни неловкости, он приблизился к его лицу и, наконец, громко поцеловал Субина в щёку, точно в то место, где всегда проявлялась его глубокая ямочка.

Субин бы даже не покраснел, если Ёнджун решил поцеловать его в губы, но краска вспыхнула на его лице, не ожидая, что Ёнджун решит поцеловать в щёку так же, как сделал бы парень в каком-нибудь детском лагере, так же сидя под одеялом. Ёнджун аж почувствовал жар, исходящий от лица Субина, и всё же, не удержавшись, запищал от умиления. Они всё так же держались за руки, но теперь сидели совсем близко и разговаривали обо всём, что приходило им в голову до самого утра. Утром Бомгю проснётся и увидит, что его хёны лежат в обнимку.