— Нам нужно срочно поговорить.

Бомгю аж гулко сглотнул слюну и съёжился от тона, которым была произнесена данная фраза. Он сидел за столом, мирно сложив руки на замке на коленях, и стыдливо рассматривал кухонный стол, пряча глаза чёлкой. Его мрачная сгорбленная фигура не подходила к атмосфере светлой комнаты, из окна которого через тонкий и прозрачный тюль просачивались яркие лучи солнца, которые тянулись к лицу хмурого юноши, как тёмные тучи, чтобы согреть его своим теплом. На него были устремлены две пары глаз. Субин колюче хмурился и в упор глядел на младшего, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы не обидеть его своими резкими словами, но другие, более деликатные слова, будто вылетели из головы:

— Какого хуя, Бомгю? Куда ты, блять, съебался вчера? Мы что, похожи на подружек-припевушек, чтобы мы охуеть как волновались за тебя?

До этого сидевший относительно спокойный Ёнджун, тоже буравил взглядом Бомгю, но глядел на него сочувствующе, ведь парень выглядел нездоровым, поникшим и очень грустным. Он понимающе кивнул, когда Субин произнёс последнее предложение, но тут же задумался, а волновался ли он? Определённо, да, но быстро забыл? Из-за этого, на самом деле, ему стало до ужаса стыдно, поэтому он произнёс:

— Потише, Субин-а, я думаю, у Бомгю были на это свои причины.

— Какие могли быть причины? Он ведь мог заблудиться или его могли избить в таком виде, — произнёс Субин с жаром и повернулся к Ёнджуну корпусом, глядя ему прямо в лицо. Он слегка смягчился, вспомнив сегодняшнюю до приятно покалывающих кончиков пальцев ночь, смущённо отвёл взгляд и потёр запотевшие ладони о чистые брюки, которые утром он постирал в стиральной машинке и высушил в барабане на специальном режиме. — Мы же могли поехать вместе в квартиру, раз тебя не пустили, и «повеселиться» и здесь.

Бомгю поднял голову, закусывая нижнюю губу. Он переводил взгляд с одного на другого. Они были похожи на родителей ребёнка, на которого нажаловалась классная руководительница за плохое поведение и оценки. У Бомгю такое было в начальной школе, когда он не мог усидеть на месте и хотел бегать на улице, но вместо этого нужно было молча сидеть в классе и слушать сонсеннима. Наверно, поэтому он часто доставал соседа по парте и всех остальных, постоянно отвечал первым, даже когда учитель ещё не заканчивал вопрос, и поднимал руку выше всех, чтобы выйти к доске, даже когда не знал ответ. В такие моменты он стоял у доски и тянул время, пока не прозвенит звонок. После очередной записки учителя, родители устроили Бомгю допрос с пристрастиями, но Бомгю не понимал, что делал не так. Он был просто активным, пока его не привели к психологу, который направил их к психотерапевту, а психотерапевт к неврологу. Как оказалось, ругать его было не за что...

Эта ситуация была очень похожа на ту, но Бомгю теперь уже всё осознавал и понимал на что так злится Субин. Во-первых, он не ожидал, что его не впустят в клуб, а во-вторых, благодаря ему его любимые люди, наконец, стали ближе. После того, как он увидел, как Ёнджун-хён спал на спине и обнимал одной рукой Субина, который спал у него на плече, свернувшись калачиком и тоже обнимая старшего за живот, младший только тихо вернулся обратно в постель и открыл свою переписку с парнем, с которым познакомился вчера вечером. Он ему так ничего и не написал. Судя по фотографиям в его профиле парень учился в университете искусств в Тэгу, занимался актёрским мастерством и много путешествовал. Бомгю ума не мог приложить, как было возможно посещать другие страны и города, учась на такой специальности, где с утра до ночи студенты проводили своё время в стенах университета.

Его пальцы застыли над дисплеем, собиравшимися напечатать «Привет», но он быстро смахнул по экрану, открыл переписку с Тэхёном в «Какао» и перечитал их вчерашнюю переписку:

텬이♡:

Хорошо добрался до квартиры?

нормально

텬이♡:

Бомгю-хён, прости меня ещё раз за всё. Ты мне действительно дорог и я не лукавлю, но мне будет лучше с Миён.

желаю вам счастья

태현:

Спокойной ночи, Бомгю-хён.

угу, тебе тоже

На этом их переписка заканчивалась и продолжится ли ещё когда-нибудь, Бомгю не мог сказать. Ведь он сам поставил точку и принял решение двигаться дальше.

— Хорошо, я признаюсь вам, — начал Бомгю и стал нервно мять края серой футболки. — Я вёл себя так странно... Я решил порвать с Тэхёном, — на выдохе произнёс он и снова опустил голову.

Субин едва слышно охнул и резко откинулся на спинку кухонного стула так, что сиденье под ним тихо заскрипело. Ёнджун закрыл глаза и облегчённо выдохнул, будто это должно было произойти уже давно.

— Бом-и-и, как ты себя чувствуешь? — чуть подавшись вперёд, спросил Субин и протянул ладонь, чтобы Бомгю взял его за руку.

Младший робко положил свою тонкую руку на большую ладонь Субина и почувствовал, как сильно её сжали, в знак поддержки. Пусть они с Субином и жили вместе уже несколько лет, но тактильные проявления дружбы были редкостью, хоть Бомгю и обожал телесные прикосновения, но Субин не очень любил такое, поэтому сердце Бомгю сжалось от такого милого и важного для него жеста.

— Я, м-м-м, не знаю, — честно признался Бомгю. До вчерашнего дня он мог чувствовал и злость, и грусть, и волнение, и радость, но теперь он был будто полностью опустошён и истощён. — Мне нужно это пережить вот и всё.

Субин понимающе кивнул и снова сжал руку парня, слегка поглаживая тыльную сторону его ладони большим пальцем. Бомгю наблюдал за этими движениями с теплеющими в груди ощущениями. Он сморгнул подступающие слёзы и посмотрел на парней, которые с пониманием и грустью глядели на него. Они будто забыли для чего устроили это небольшое собрание.

Из трогательного момента всех вырывает телефонный звонок Ёнджуна. Бомгю нехотя вырвал руку из тёплой ладони друга, а Субин встал с места. Он хотел зайти в комнату и возможно ещё немного полежать до отъезда или поиграть в LOL, но телефонный разговор Ёнджуна заставил его остановиться и обернуться в пол оборота, становясь невольным свидетелем его разговора.

— Привет, Суджин-а, — он бросил быстрый взгляд на остановившегося Субина. — Приехать к тебе? — он наткнулся на холодный и осуждающий взгляд Бомгю. — Да, ненадолго, думаю, смогу. Вчера я немного перебрал и не хотел тревожить тебя.

Бомгю поморщился и схватился двумя руками своего рта, начиная имитировать рвотные позывы. Ёнджун дотянулся до его макушки и шлёпнул его, чтобы тот перестал это делать. Он добавил, что скоро будет у неё и сбросил вызов. Он снова бросил быстрый взгляд на Субина, но он только увидел, как парень скрылся за дверью и услышал глухо захлопнувшуюся дверь.

— Да, хён, ну и влип же ты.

Субин коснулся тяжело поднимающейся груди ладонью, прижавшись к закрытой двери, поднял голову кверху, разглядывая натяжной потолок, где мог видеть собственное искажённое отражение. Но даже по этому отражению можно было заметить, что Субин чувствовал себя очень горько. Он не питал иллюзий на счёт Ёнджуна после сегодняшней поистине волшебной ночи, где в комнате помимо них присутствовали ещё и трепет, и зарождающееся семя романтических чувств. Субин не мог оторвать глаз от Ёнджуна, не мог не наслушаться о его жизни, жадно впитывая в свою память все рассказы, все эмоции, проскальзывающие на его лице, его мимолётные нежные взгляды, стрелой проникающие в самое сердце или долгие переглядывания, от которых на сердце распускались белые фиалки, цветы лотоса, примулы и жасмины**. Щека, в которую Ёнджун поцеловал, горела неистовым огнём и жаждала ещё поцелуев или прикосновений мягких пальцев, но Ёнджун больше не осмеливался, лишь держал его за руки трепетно, боясь спугнуть или показаться слишком напористым.

Утром он проснулся от лёгких прикосновений пальцев, которые почти невесомо перебирали его волосы. Когда он шевельнулся, Ёнджун перестал касаться его волос и сделал вид, что спит. Субину стало даже обидно, что он решил перевернуться на другой бок, почувствовав, как затекла его шея от неудобной позы, ведь так он мог ещё бы насладиться нежными прикосновениями, от которых сердце начинало порхать в грудной клетке. Он с такой неохотой поднялся с кровати, сразу же почувствовав утренний холод квартиры. Он не смог посмотреть на Ёнджуна, притворяющимся спящим, чтобы не возникло желание снова прижаться к нему, почувствовав тёплые объятия. Вместо этого он ступил босыми ногами по холодному полу и вышел из комнаты, наткнувшись глазами с Бомгю, в которых читался стыд и некий испуг...

Но находиться в реальности оказалось чересчур обидно. Субин осознавал, что ему не стоило так вести себя с Ёнджуном, возможно даже обнадёживая его самого, ведь Субин уедет через пару недель и больше никогда не вернётся, а Ёнджун обзаведётся семьёй и будет жить долго и счастливо. Но тогда почему так неприятно слышать, как там, за дверью, Ёнджун шуршит, переодеваясь в свою одежду и захлопывает дверью, бросив что-то неразборчивое тонсэну.

Субин лёг на кровать и обнял подушку, на которой спал Ёнджун. Он с глухим стоном прижался лицом в подушку и вдохнул древесный аромат шампуня, которым Ёнджун вчера мыл голову. Это выглядело странно со стороны, но Субину было всё равно. О чём он только думал, зная, что у Ёнджуна своя жизнь и что их дороги уже совсем скоро разойдутся? И вряд ли когда-нибудь сойдутся ещё раз. Субин уж точно не станет бросать свою жизнь ради жизни в глуши, а Ёнджун вряд ли выберет Сеул, тем более у него есть несовершеннолетний брат, за которого он был ответственен.

Бомгю нерешительно постучал в дверь и открыл её, застав Субина лежащего на кровати и обнимающего подушку. Он без лишних слов подошёл к другу, улёгся рядышком и обнял со спины. Услышав тихий всхлип, Бомгю только крепче обнял друга и погладил по волосам. Он был рад, что друг не оттолкнул, ведь он всегда начинал брыкаться руками и ногами, когда Бомгю лез к нему с объятиями. Субин сильнее всхлипнул, вспомнив утро и то, как Ёнджун гладил его по волосам, а Бомгю прошептал: «Тише, тише. Мы обязательно справимся со всем. Вместе». Теперь он чувствовал вину за свой план сблизить двух друзей, видя как болезненно отреагировал Субин на звонок девушки хёна. В конце концов, он убедился, что его план сработал, но он не чувствовал никакого триумфа по этому поводу.

🌳🌳🌳

В салоне машины царила тишина, даже более глухая, чем во время Сунын*. Бомгю молча вёл автомобиль и даже не торопился обгонять медленно движущиеся машины. Ёнджун прижался к окну и посапывал. Его едва слышимое дыхание оседало на стекле тонким слоем конденсата. Субин мог видеть его профиль, подрагивающие густые ресницы и слегка надутые губы. Он не знал, о чём думал старший, но после визита к Суджин он стал каким-то подавленным и молчаливым, что даже не мог смотреть никому в глаза, только опускал их. Субину показалось даже, что они были влажными, будто старший не хотел показывать свои слёзы или что-то другое, что было сокрыто в его взгляде.

Несмотря на то, что Бомгю ехал не торопясь, они прибыли довольно быстро. Время близилось к шести вечера, когда они остановились возле дома Ёнджуна. Он попрощался с парнями, немного потупился, не услышав Субина. С тяжёлым вздохом он потянулся к дверце машины, но не вышел, застыв и уставившись на ворота своего дома. Субин избегал смотреть на него, поэтому такое действие заставило его посмотреть вперёд, взглянуть на застывшего Ёнджуна, а затем перевести взгляд на то, на что уставился Чхве. Из двора дома Ёнджуна выходила женщина в сером брючном костюме в классическом стиле. Её гладкие и тёмные волосы были собраны в хвост, а небольшой рост и хрупкая фигура компенсировались суровым и пронзительным взором. Её цепкий взгляд остановился на машине, затем на Ёнджуне, решившим несмело выйти из машины.

— Госпожа Ли... — Ёнджун низко поклонился женщине, не приближаясь слишком близко. Она лишь покачала головой, выразив некоторое разочарование, и поприветствовала парня.

— Может, поедем, — предложил Субин, чувствуя что-то неладное и наблюдая за происходящим с тяжёлым сердцем. — Ты знаешь, кто это?

— Не уверен, — ответил Бомгю, нервно постукивая по рулю — ему тоже не нравилась вся эта ситуация. Он отцепил ремень безопасности и придвинулся ближе к окну, чтобы получше рассмотреть лицо женщины. Он вздрогнул всем телом и обернулся к Субину, произнося полушёпотом, будто эта строгая женщина могла его услышать. — Кажется, это представитель органов опеки.

У Субина сердце забилось быстрее, чем обычно. Он приблизился к тонированному стеклу, прижимаясь к нему руками, и гулко сглотнул слюну. Женщина передала какой-то документ Ёнджуну и, сев в свою машину, уехала прочь. Бомгю выскочил из машины и подбежал к хёну. Субин тоже не стал медлить. Он вышел, даже не закрыв дверцу, и подошёл к парням. Листок в руках Ёнджуна дрожал, он с неверием и страхом рассматривал документ, а его подборок неконтролируемо трясся. Его дыхание с каждым вдохом становилось всё громче и громче. Документ оказался скомканным и брошенным на землю, а бесноватые глаза Ёнджуна с ненавистью смотрели на него. Казалось, будто под его взглядом бумага может воспламениться. Он быстрым и тяжёлым шагом направился во двор.

— Иди, успокой его, — произнёс Бомгю, подбирая документ и пытаясь разгладить его.

— Я... не смогу, — голос Субина задрожал.

Он не знал, что было написано в документе, и не представлял, что сейчас чувствует Ёнджун. Он не знал стоит ли попадаться ему на глаза, чтобы не стать жертвой его эмоционального всплеска.

— Хён не будет кричать на тебя, если ты об этом. Он не причинит боль тем, кто ему небезразличен. Иди, Субин-а.

«Иди, Субин-а».

Эта фраза подтолкнула его к воротам, за которыми спрятался раненный зверь. Его колени мелко дрожали, и он едва мог двигаться. Он зашёл в чистый и ухоженный двор. От ворот к дому вела гранитная дорожка, окружённая постриженным газоном. Рядом с какой-то постройкой были качели, на которых можно было сидеть втроём, чуть дальше был разбит небольшой садик, за которым по всей видимости заботливо ухаживали. Субин заметил фигурки двух улыбающихся зайчиков рядом с розовыми аккуратно постриженными кустами. Фигурки были очень милыми. Субин хотел подойти поближе и рассмотреть их лучше, но звук разбившегося стекла заставил его быстро зайти в дом. Как воспитанный молодой человек, он снял свои кроссовки на пороге. Он был здесь впервые, и не мог понять откуда доносился этот звук. Затем он снова услышал звонкий треск сверху, быстро поднялся на второй этаж и вскрикнул, почувствовав режущую боль в ноге.

Он взглянул на пол, где были разбросаны мелкие кусочки разбитого зеркала, пару треснутых кубков и осколки разбитой вазы. Видимо одним из кубков бросили в зеркало, а другое попало в стоящую на тумбе, рядом с зеркалом, вазу. Один из острых осколков вазы вонзился в его ногу, и Субин почувствовал, как его носок начал медленно впитывать кровь. Ему стало невероятно неловко перед самим собой, ведь он хотел поддержать старшего, а вместо этого сам себе нанёс травму.

— Айго, Субин-а, ты почему снял обувь? — Субин посмотрел на вышедшего из комнаты разгневанного Ёнджуна, у которого было красное лицо и вздувшаяся вена на шее. На Ёнджуне действительно была его уличная обувь, тапочки. — Я уже месяц не мыл полы.

Под его ногами захрустели осколки, и он оказался рядом с Субином. Он легко подхватил его на руки, будто Субин весил всего несколько килограммов. Под большим весом осколки всё сильнее впивались в обувь Ёнджуна. Они зашли в комнату Ёнджуна. Он опустил парня на край кровати, опустился на корточки и разорвал носок, глядя на осколок, разинув рот.

— Что там? — со страхом в голосе спросил Субин, жуя нижнюю губу и боясь вниз.

— Жить будешь, — неуверенно ответил Ёнджун гнусавым голосом.

Прозвучало неубедительно. Субин застонал, начиная трястись от сильной боли в ноге. Его лицо побледнело, как белое полотно. Он должен был помочь справиться со всем Ёнджуну, но вместо этого у него кружится голова, он готов рухнуть прямо здесь же от болевого шока. Это заставило его почувствовать себя очень глупо.

Ёнджун куда-то вышел из комнаты и быстро вернулся с бутылкой соджу в руке.

— Осколок небольшой и неглубоко вошёл внутрь. Это очень хорошо, — подбадривающе произнёс старший, открывая бутылку.

Субин не мог поверить в это, потому что боль была настолько острая, будто осколок прошёл насквозь. Ёнджун протянул бутылку Субину, чтобы он отпил немного и унять сильную боль. Субин выдохнув через рот, схватил бутылку от безысходности и сделал несколько больших глотков в попытке облегчить боль. Ёнджун в это время копался в ящиках в поисках перекиси, бинтов, йода и пинцета.

— Прости, — протянул Субин, закрыв глаза, — мне ужасно неловко. Тебе ведь сейчас совсем не до меня.

— Не говори глупостей, — парировал старший. Ведь если бы он не отвлёкся на «ранение» Субина, то разнёс бы дом вдребезги. — Так, давай осмотрим рану получше.

Ёнджун бросил на кровать всё необходимое для обработки раны и опустился на корточки, внимательнее разглядывая выглядывающий острый осколок из ступни Субина. Осколок действительно был не очень большим и, судя по всему, не потребуется накладывать швы. Это радовало, но, возможно, осколок задел вену и будет много крови.

— Если боишься крови, то лучше не смотри, — предупредил Ёнджун, окинув взглядом парня, который был белее бумаги, и поспешно обработал руки антисептиком.

У Субина закружилась голова от такого заявления. Он зажмурился и крепко схватился двумя руками за бутылку с соджу. Ногу пронзило резкой болью на секунду. Он почувствовал, как ватка с перекисью бережно коснулась кожи области вокруг ранки, приятно охлаждая её, но тут же попавшая в рану перекись защипала. Субин крепко стиснул зубы, ощущая эту боль, и заметно расслабился, стоило Ёнджуну подуть на щиплющий участок. Это снова повторилось, когда Ёнджун обработал кожу йодом. Он прижал пальцем чистую ватку на рану и попросил Субина, чтобы он держал её и сильно сжимал. Субин кивнул, прижимая рану, и заметил, что он заляпал кровью кровать, светлый ковёр Ёнджуна и его руки.

— Извини, пожалуйста, что всё так вышло Ёнд...

— Прекрати извиняться, идёт? — даже как-то мягко произнёс Ёнджун, наматывая бинт на ногу. — Так, теперь отпускай ватный диск.

Субин так и сделал, глядя на сосредоточенного Ёнджуна. У него глаза были красными и уставшими, лицо было слишком бледным. Может, он сам боялся вида крови, но пересилил себя, чтобы помочь Субину? Субин будто попал в подростковую дораму, где после такого обычно двое людей начинали целоваться. Он отбросил эти мысли, потому что кем-кем, но героем дорамы он себя никогда не ощущал. Разве что, последнюю неделю, когда он приехал сюда. Всё так закрутилось и завертелось, что ему впечатлений хватило бы на всю жизнь. Вот Ёнджун... Да, он похож на героя ромкома, у которого проблемы с семьёй, с судьбой и со всем остальным. Это ужасно и совсем не романтично в реальной жизни. Субину хотелось ему хоть как-то помочь, но он не знал чем. И хотел бы сам Ёнджун этой помощи?

— Вот и всё, — губы старшего растянулись в довольной улыбке, разглядывая немного корявую перевязку, но Ёнджун гордился собой.

Он поднял голову на Субина, который внимательно смотрел на старшего, погружённый в свои мысли, что Ёнджун невольно перестал улыбаться. Он прочистил горло и встал на ноги. Старший почесал затылок, разглядывая осколки на полу из коридора, и тяжело вздохнул. Он достал из комода пачку сигарет и, чиркнув зажигалкой, начал курить прямо в комнате.

— Не могу бросить, чёрт бы его побрал, — с зажатой в зубах сигаретой произнёс Ёнджун и вышел снова из комнаты в поисках веника с совком.

Субин всё так же молча наблюдал за Ёнджуном, борясь со своими чувствами. Ему так хотелось, чтобы между ними снова не было той напряжённости, как вчера, когда они могли быть просто самими собой и болтать о чём угодно. Сейчас оно снова нависло после звонка Суджин. Будь Субин эгоистом, он бы сказал: «Или я, или она», но он не эгоист и не имел никакого права так говорить. Кажется, их отношения вернулись в несколько дней назад. Только вот теперь Субин чувствовал в груди ростки нежных чувств. Он хотел бы вырвать их с корнем, но не хотел. Ему нравились эти чувства, хоть и приносили боль, но так он чувствовал себя живым, как бы клишировано не прозвучало.

Субин мог видеть из открытой комнаты, как Ёнджун в коридоре подметал пол и с тяжестью на сердце поднимал свои треснутые кубки. Субину было не до разглядывания обстановки комнаты старшего, но теперь он увидел, что на полке стояли многочисленные кубки за танцы и спорт. У Субина никогда таких не было, поэтому он был поражён такому количеству наград. На широком подоконнике стояли горшки с цветами, которые Субин уже видел, обои были светло-персикового цвета. Ещё полуторная кровать была очень мягкой и аккуратно заправленной. Ни Субин, ни Бомгю в Сеуле не заправляли свои кровати, зная, что придут поздно вечером и почти сразу завалятся спать. А у бабули Бомгю они всегда заправляли, иначе: «Бабушка начнёт читать лекцию, почему так важно заправлять постель с утра». Был ещё чистый компьютерный стол с ноутбуком и это всё. Выглядело уютно, но как-то тоскливо из-за ощущения пустоты, будто здесь должно было быть что-то ещё. Может, фотографии, книги, музыкальный проигрыватель или какой-нибудь музыкальный инструмент.

Субину пришло уведомление на телефон и он открыл переписку с Бомгю, убирая бутылку на пол и чувствуя, как боль в ноге неприятно запульсировала.

범이:

всё нормально?

Я не уверен. Я наступил на стекло.Потом поподробнее расскажу.

범이~:

айго, субин-а!

как так вышло?

мне за тобой зайти?

или нет?

Если устал, то уезжай, Бом-и.Мы ещё не поговорили.

범이~:

окей, понял ༼ ಠل͟ಠ༽

Субин услышал, как завелась машина Бомгю и уехала. В это время Ёнджун подмёл практически все осколки в коридоре, оставив лишь совсем мелкие, которые он решил пропылесосить позже. Он переместился в комнату, чтобы убрать немногочисленные осколки, попавшие из коридора.

— Что было в том документе? — решился спросить Субин, бросая Ёнджуна на острые осколки своим вопросом.

Ёнджун замер, согнувшись пополам. Субину казалось, будто он сейчас переломится надвое под давлением прямого вопроса. Веник с совком упали на пол, а Ёнджун выпрямился и, не оборачиваясь к Субину, и ответил:

— Мне нужно явиться в суд в понедельник с Хёну. Его хотят забрать, — Субин услышал, как надломился чужой голос на последнем слове. — Если бы он и я были дома, то всё было бы нормально. Хотя, о чём это я, в нашей жизни уже давно не было ничего нормального, — саркастично ухмыльнулся Ёнджун, у которого навернулись слёзы.

— Подойди ко мне.

Ему так сильно хотелось утешить разбитого, как эти осколки, рассыпавшиеся по полу, парня, что не смог удержаться. В его словах не было никакого подтекста, лишь желание поддержать и утешить. Ёнджун повернулся к парню, взглянув с каким-то отчаянием, что Субин решил, что зря он это сказал.

— Почему ты рядом со мной в тяжёлые для меня моменты?

Он присел рядом с Субином и обнял его, положив голову на его плечо. Субин погладил парня по спине, нащупав выпирающие позвонки и почувствовал, как по его рёбрам стало бить чужое сердце. Он отчётливо ощущал эти удары, от которых собственное сердце начинало подстраиваться под ритм сердца Ёнджуна. Он осторожно потянул за собой Ёнджуна к изголовью кровати и лёг на бок, всё так же обнимая парня. Ёнджун прижался к Субину, уткнувшись носом в его грудь и закрыл глаза. По его спине водили длинными пальцами, будто убаюкивали и забирали всю его боль. Субину хотелось гладить и успокаивать Ёнджуна, но сомнения роем разламывали его голову. Должен ли он это делать, должен ли он быть здесь и почему Ёнджун не отстраняется, будто ему тепло, уютно и комфортно находиться в таком положении?

— Ёнджун-а, что нам за это будет?

Ёнджун поднял голову, серьёзно смотря на Субина, у которого в глазах читались различного рода сомнения и вопросы.

— За это точно ничего, — произнёс он. — Субин-и, можно тебя поцеловать?

— М-можно.

Ёнджун порывисто приподнялся наверх и припал губами к приоткрытому рту Субина. Субин почувствовал на кончике своего языка вкус горечи от сигареты, выкуренной совсем недавно. Возможно, это была горечь, которую испытывал Ёнджун после того, что на него навалилось. Он не имел права его целовать, пользуясь его бессилием и разбитостью, но Ёнджун был таким настойчивым и напористым, что у Субина голову вело куда-то от обрушившейся эйфории. Ёнджун коснулся ладонью лица Субина, пробуя его сладкие губы на вкус. Он сминал их и тягуче водил языком по влажным губам, но не проникал глубже, чувствуя, каким скованным стал Субин. Ему определённо нравилось, но новые ощущения, тем более с парнем, не могли полностью уложиться в его голове. Субин нерешительно запустил пальцы в отросшие волосы Ёнджуна, от чего тот на секунду остановился, прикусив собственную нижнюю губу. Крупные мурашки пробежались по макушке, заставляя его громко выдохнуть и приоткрыть рот в удовольствии.

Он открыл глаза, видя перед собой красные щёки Субина, его слегка припухшие губы и влажный блеск в глазах.

— А за это, возможно, нас будет дразнить Бомгю до конца наших дней, — приглушённо рассмеялся парень, прикасаясь к горячей щеке Субина и поглаживая её большим пальцем.

Он приблизился к лицу парня, чмокнул Субина в губы и оттянул зубами нижнюю губу, несильно её посасывая. Он перестал слышать дыхание младшего и чувствовать его на своём лице. Ёнджун отстранился, чтобы не шокировать его ещё сильнее за этот вечер, но руку не стал убирать.

— А как же... твоя девушка?

— На счёт неё можешь не волноваться, — только и ответил Ёнджун, без подробностей. — Ты хочешь ужинать? Только вот у меня кроме рамёна ничего нет. Но могу пожарить мяса для тебя.

Субин неуверенно кивнул и отвёл взгляд в сторону.

— Я не против поесть и рамён.

Ёнджун отдал Субину домашние тапочки и бережно поддерживал его, пока они спускались на кухню. Ёнджун не мог угостить своего гостя только рамёном, поэтому всё же пожарил мяса и немного шампиньонов. Впервые со смерти родителей Ёнджун не чувствовал себя одиноким во время ужина.