Аппетитные запахи свежезаваренного кофе и жареных тостов окутывают собой каждый уголок небольшой квартиры. Куроро подпирает голову рукой и в который раз ерзает за обеденным столом, все никак не находя удобного для себя положения. Хисока изредка бросает на него загадочные взгляды, не то упиваясь удовольствием от наблюдения за одетым в черную безрукавку любовником, не то злорадствуя из-за вынужденного постоянного шевеления того на стуле. Впрочем, в своих любимых клоунских шмотках, на сей раз в более темных тонах, Хисока кажется со всеми этими томными взорами скорее маньяком, чем возлюбленным. Еще и накраситься успел, пока Люцифер в душе отходил после их утреннего марафона.
Куроро переводит внимание в сторону открытого окна и ждет, когда же его, по ставшему уже привычным обычаю, накормят чем-то вкусным. Хисока обладает кучей странностей, и на их фоне пристрастие к кулинарным экспериментам не выделяется, но порой так хочется узнать о возлюбленном все до последней мелочи. Откуда растут ноги у его патологической скрытности? Какие вкусы и интересы у него в обычной жизни? Придуманный Люцифером образ больного маньяка понемногу сыплется карточным домиком, и у ног остаются только разбросанные по полу червовые тузы. А самое досадное — Хисока ни в какую не позволяет выстроить новый замок из правильных карт.
Куроро незаметно улыбается собственным мыслям, всего на минуту подумав о том, как много у них впереди еще таких утренних посиделок за чашечкой кофе. Наверное, он и правда помешанный, раз его радуют мелочи, которым раньше он и значения бы не придал. Любопытно. Отношения всегда настолько разнообразные и насыщенные или дело в выборе человека? Куроро смеряет взглядом довольного любовника возле кухонной тумбы и теряется в ярком водовороте чувств, о которых до встречи с ним только в книгах читал. И уж точно не мог предположить, что его самого захлестнет чем-то подобным.
Куроро снова ерзает на стуле и рассеянно размышляет, с какой темы лучше всего подойти к сегодняшнему обсуждению планов по устранению заместителя Гарета. Конечно, ему не так уж сильно нужна способность Хисоки, чтобы вот так легко раскрывать ему свои неприятности и намерения. Купола и ультимативного навыка Фейтана достаточно, чтобы стереть в порошок любого, но и запасной план никогда не будет лишним. А если подумать об этом шире, не имеет смысла скрывать проблемы от любимого человека, в очередной раз доказавшего: и сам по мановению волшебной палочки не испарится, и избавиться от него легко не получится. Хисока заслуживает некоторой порции доверия, хотя бы в вопросе разногласий с Гаретом.
Мобильник по левую руку от Куроро коротко вибрирует, и на экране высвечивается одно-единственное «скоро буду». А Фейтан прочел посланное минутой ранее сообщение быстрее, чем планировалось. Удачно. Куроро легко улыбается уголками губ и продолжает смотреть в окно, изредка поглядывая на чем-то занимающегося у кухонной тумбы хозяина квартиры. Хисока выглядит довольным, несмотря на предупреждения Куроро, что рассказывать он будет исключительно в присутствии Фейтана. Надо же и напарника посвятить во все тонкости, раз так или иначе приходится вываливать все на блюдечке.
Куроро выпрямляет спину и закидывает ногу на ногу, перенося вес на левое бедро и немного расслабляясь. К удивлению, Хисока без каких-либо упреков и недовольств принял условие и даже продиктовал адрес своей квартиры, абсолютно не задумываясь о секретности или безопасности. Либо он осознает, что для Фейтана не составит труда выяснить его местонахождение, либо плевать хотел на любого незваного гостя. А учитывая его бескомпромиссную подготовку элитного убийцы, напрашивается логичный вывод, что Хисока до опасного уверен в своей неуязвимости.
— У меня на коленях больно не будет, — раздается в левом ухе вкрадчивый голос, а затем виска касаются теплые губы. Куроро поворачивает голову в сторону звука и небрежно приобнимает любовника за талию, пока Хисока ставит на стол хрустящие тосты и ароматный кофе. — Привыкай, сладкий, нас ждет не одна такая ночь.
— Ты всерьез думаешь, что я позволю тебе снова? — не терпящим возражений тоном спрашивает Куроро, в упор смотря на ухмыляющегося любовника. — Это был разовый подарок.
— Ах, мой наивный Куроро, — смеется Хисока, передвигая свободный стул ближе, и почти вплотную садится рядом с Люцифером. — Ты забываешь, что твое мнение ни в каких вопросах не учитывается.
— А ты забываешь, что насилием моей благосклонности не добьешься. — Куроро с нежностью касается костяшками пальцев его щеки и легонько целует в губы самым детским, целомудренным поцелуем. — Договариваться совсем несложно, Хисока. Обучи меня под свои вкусы и точно не разочаруешься в результате. Тебе ведь хочется ощутить это удовольствие снова, только по своим правилам?
— Хм, так заманчиво звучит перспектива еще разочек увидеть мою прелесть сосредоточенной и возбужденной, — перекатывая на языке каждое слово, словно пробуя их на вкус, произносит Хисока, и улыбка на его губах постепенно темнеет, наполняется жгучим вожделением. — Что ж, раз ты просишь, я научу тебя мастерству секса. Каплю заинтересованности, и ты станешь лучшим моим любовником.
— Тогда расскажи о своих вкусах в постели, пока мы ждем моего напарника. — Куроро отстраняется и подносит к губам чашку, потихоньку отпивая несколько глотков горького кофе. — Что случалось с твоими любовниками и почему, как ты выбирал себе партнеров на ночь и чего тебе не хватило в наш прошлый раз?
— Ты серьезно спрашиваешь? — со смешком произносит Хисока, тоже пригубив кофе, и на мгновение прикрывает от удовольствия внимательные глаза. — Куроро, как часто ты занимался сексом за свои двадцать шесть лет? Порой у меня складывается ощущение, что я имею дело с девственником.
— Хочешь обсудить моих любовников? — Куроро разворачивается к нему вполоборота и мягко поглаживает ладонью по спине, стараясь уловить в довольной мимике улыбающихся губ истинный мотив его провокационных вопросов. Но Хисока в очередной раз не дает необходимых намеков. — Я думал, сегодня мы поговорим о тебе.
— Поговорим, как только ответишь на мой вопрос, — с ехидцей произносит Хисока и склоняется ближе, щуря золотые глаза, будто старается заглянуть в саму душу. — Какое у тебя было расписание постельных игр?
— Явно не такое плотное, как у тебя, — обтекаемо отвечает ему Куроро и отпивает глоток кофе, скрывая глаза под опущенными ресницами. Жгучий азарт в груди обжигает горло каплями горького кофе, и Люцифер кое-как сдерживает его за зубами, отыгрывая необходимую сейчас роль. — Тебя не интересуют человеческие отношения, а меня не интересуют интрижки. Так что распутной мою жизнь не назовешь.
— Ах, твоя неопытность выглядит милой только поначалу. — Хисока касается пальцами его подбородка и заставляет поднять голову, смотря в глаза прямым взглядом. — А когда доходит до дела, создает определенные проблемы. Я показал тебе сегодня только малую толику настоящего секса, а ты взял и выдохся. И хоть держался ты куда лучше всех остальных, до аса тебе еще далеко.
— Мы снова отошли от темы, Хисока. — Куроро касается его запястья и потихоньку отводит руку от своего лица, сплетая пальцы замком. Хисока недовольно кривит губы, но выпрямляется и рывком разворачивает Куроро спиной к себе, крепко прижимая к груди. Люцифер на мгновение давится из-за резкого давления их сцепленных рук на живот и чудом удерживает чашку от расплескивания остатков кофе на одежду. — Как ты подбирал себе партнеров на ночь?
— Чаще случайно, — раздается над головой задумчивый голос. Куроро подносит чашку к губам и со всем вниманием слушает каждое слово, однако постоянно ловит себя на мысли, что не может толком сосредоточиться ни на одном. — Подходящие люди попадались реже, чем хотелось бы. Мне совершенно плевать, как выглядит человек или чего он желает, я сплю с ним, только если меня привлекает его сексуальная энергия. И в этом ты, Куроро, был очередным исключением.
— Тебя не привлекла моя сексуальность? — смеется Люцифер, прикрывая глаза, и коротко выдыхает.
Хисока в задумчивости хмыкает и тихонько целует в макушку.
— Меня привлекла твоя личность, — вкрадчиво отвечает он. Куроро хмурит брови, а Хисока продолжает: — На экзамене я не рассматривал тебя как сексуальный объект, хотя ты вполне в моем вкусе. Твой дерзкий взгляд и самоуверенные слова подстегивали пощупать границы твоих способностей, чтобы насладиться разгромным поражением. Несмотря на то, что я часто спал со своими противниками, именно с тобой я секс почему-то не рассматривал.
— Какие запутанные эмоции. А мне казалось, ты еще на пляже желал затащить меня в койку.
— Отнюдь, я рассчитывал совсем на другое. Слухи о тебе оказались противоречащими истине, и я растерялся, достоин ли ты вообще моего интереса. Только секрет креста убедил меня дать тебе крохотный шанс проявить мастерство, о котором я столько слышал. Не говоря даже о твоей интригующей способности красть умения других охотников. Очень уж хотелось узнать, как ты ей воспользуешься.
— Хм, твои слова никак не вяжутся со всеми объятиями и поцелуями, которые ты осмелился позволить себе в каждую нашу встречу. Невозможно было не понять тебя превратно.
— Ах, сладкий, в моих действиях совсем не было подтекста, — вдруг заливается смехом Хисока и крепче прижимает Куроро к себе. — А ты подумал иначе и разозлился? М-м, ты такой непорочный, моя прелесть. Впрочем, если бы не твои слова, я и не подумал бы искать в тебе любовника. Получается, ты соблазнил меня, даже не осознавая этого.
— Ты сам ввел меня в заблуждение, а теперь утверждаешь, будто рассматривал меня только как противника? — Куроро запрокидывает голову и перехватывает лучащийся удовольствием взгляд, направленный прямиком на него. — Ты или безумец, или лжец.
— Или все вместе. — Хисока ставшим привычным жестом целует Куроро в центр креста на лбу и с наслаждением облизывает губы. — Для моего непорочного Куроро каждый поцелуй кажется намеком?
— Ты не передергивай, — хмыкает Куроро. — Из нас двоих только ты изменчивый трансформатор. И твоя липкая резиновая аура как ничто отражает твое изменчивое внутреннее состояние.
— Ух, сладкий, ты и правда живешь в каком-то выдуманном мире и навешиваешь на меня свои ложные представления. — Хисока тянет Куроро на себя, пока тот не оказывается у него на коленях. — Что ж, ради того, чтобы вернуть мою любимую игрушку в реальность, я благосклонно отвечу на любой твой вопрос. Что тревожит твой разум и терзает душу. Что заставляет витать в иллюзиях. Что нужно использовать в твоей борьбе против Гарета. Я расскажу моему сладкому Куроро все то, что он так жаждет услышать.
— Твоя щедрость не знает границ, — снисходительной улыбкой отвечает ему Куроро, вальяжно обнимая одной рукой за шею. Хисока властно прижимает своего возлюбленного и откусывает кусочек тоста. — Тебя волнуют мои заблуждения? Вот с них и начни.
— Чтобы развеять их, я должен напрямую услышать о каждом, — парирует Хисока, улыбаясь уголками губ. Куроро недоуменно изгибает брови и получает в ответ очередной мутный поток изъяснений: — Мой сладкий то и дело обвиняет меня в грехах и совсем не хочет взглянуть с моей позиции. Каждый раз, как он бросает очередной упрек, я убеждаюсь в его уникальной способности воспринимать реальность исключительно через призму своего мировоззрения.
— О, ты так считаешь? — Куроро берет со стола кусочек тоста и в раздумьях начинает жевать. Глупо отрицать, что Люцифер с самого начала питал определенные иллюзии относительно Хисоки, которые со временем развеялись. Однако кажется, что проблемы этих недопониманий не связаны с равнодушием Люцифера. — Тогда давай разбирать мои воздушные замки по кирпичикам. Верна ли моя фантазия о том, что Хисока любит Куроро и готов ради него если не на все, то на очень многое?
— Ах, мой сладкий Куроро. Думал ли ты когда-нибудь, что чувства — это как игра в шахматы, где каждый ход предполагает неожиданный поворот? И, возможно, ты стал моей самой непредсказуемой фигурой. Но пока я не понимаю, какая роль предназначена в этой игре тебе.
— Какой же ты хитрый в ответах, — с ленцой смеется Куроро и кладет голову ему на плечо, поглощая один тост за другим. Странный голод вдруг одолевает как бездонная прорва, и хочется съесть все, что разложено на столе. — Приму твои слова за положительный ответ. Тогда следующий вопрос: что ты скрываешь от меня по поводу креста?
Хисока в раздумьях отводит взгляд и подносит к губам чашку, то ли уходя от прямого ответа, то ли скрывая очередную ухмылку. Куроро мягко касается его запястья и отводит руку от лица, выразительно хмуря брови. Но Хисока в очередной раз отвлекает внимание от насущных вопросов коротким поцелуем в губы.
— Говори! — сквозь зубы произносит Куроро, прикрывая его рот ладонью. Хисока закатывает глаза и выпрямляется. — Если хочешь знать о моих делах с Гаретом, рассказывай и о своих.
— Сладкий, я ведь говорил, что рассказывать тебе всю правду я не могу, иначе мои причины скрывать ее потеряют смысл, — со вздохом отвечает Хисока. — Я расскажу тебе только то, что могу, на остальное не рассчитывай.
— Ты предпочитаешь оставаться загадкой, и я не буду настаивать на полном откровении. Но мне нужно знать, что ты не утаиваешь ничего, что могло бы повредить нашему союзу. Хисока, твоя скрытность раз за разом создает напряженность в наших отношениях. Как ты предлагаешь доверять тебе, если и сам боишься открыться? Расскажи мне все, без уловок и хитрых намеков, все подробности о заместителе, чтобы я смог убить его.
— Начинаю думать, что твои причины убить его и мои с ним отношения происходят из одного источника, — вслух размышляет Хисока.
Куроро берет со стола тост, разламывает на кусочки и сует один в рот любовнику. Хисока опускает взгляд на Люцифера и неторопливо пережевывает пищу.
— «Похититель способностей», как и твоя эластичная липучка, — есть отражение наших сущностей. — Куроро материализует в правой руке свою книгу и медленно листает страницы. Хисока тут же приковывается взглядом к желтоватым листам, но Куроро без опаски демонстрирует ему свои навыки. Хоть кто-то должен в их союзе доверять возлюбленному. — Гарет с каких-то пор решил, что властен диктовать мне свои условия и убивать важных для меня носителей похищенных навыков.
— А с чего ты решил, что он причастен к тем смертям? — с сомнением спрашивает Хисока, проводя длинными пальцами по страницам.
Куроро захлопывает книгу, и уголок его губы поднимается вверх.
— Потому что умерли именно те, чьи навыки я украл в обход заказов, — вкрадчивым голосом отвечает Куроро и накрывает бледную кисть своей, ненавязчиво прижимая к изображению ладони на лицевой стороне своей книги. — А буквально месяцем ранее Гарет пригрозил выгнать меня из альянса наемников. Понятно, что власти такой у него нет, но все же прозвучало неприятно.
— И ты потому решил зарезать заместителя? — заливисто смеется Хисока, развернув ладонь и сплетая пальцы с рукой своего любовника. — Просто за то, что запрещает тебе красть чужие навыки?
— Ты хотел ограничить меня? Так вот, Хисока, я не люблю, когда кто-то ставит меня в рамки. Ты всегда так наивно смотришь на вещи, но запретить мне красть — это ущемлять мою свободу. И в моем мире такие ограничения опасны.
— Ах, сладкий, как же я мог не увлечься такой прелестью, которая собирается устроить переворот только из-за какого-то запрета?
— Ты же знаешь, что для меня свобода — как воздух. И я не могу просто так позволить кому-то ставить стены на моем пути. — Куроро надменно улыбается уголками губ и небрежно касается свободной ладонью левой половины груди своего возлюбленного, нашептывая остальные слова на ухо: — Это вопрос принципа, никто не смеет диктовать мне правила. А если кто-то покусится на мою свободу, я готов на все ради ее возвращения, даже на переворот.
— В такой благородной миссии я просто обязан помочь моему Куроро. — Хисока приникает губами к ямке над ключицей и несильно прикусывает. Люцифер шумно выдыхает ртом, чувствуя по всему телу сладкую дрожь. — Расскажи о своем плане, я с удовольствием сыграю в нем любую ролью. Ведь тебе понадобится грубая сила против того, кто обладает властью над тенями.
Куроро с подозрением отклоняется и долгим взглядом смотрит в игривые золотые глаза, но так и не находит в них признаков обмана. И ведь нашептывала же интуиция, что Хисока знает о заместителе куда больше, чем спешит рассказывать. Однако этот жук осведомлен не только о классе его способности, но и о подробностях самого навыка. Что ж, пожалуй, эти знания могут помочь разработать идеальный план засады. Ведь если Гарет умеет управлять тенями, то в вечернее время сражаться с ним куда проще, чем в середине дня.
Где-то вдали слышится звук открытия входной двери, и Куроро спешит пересесть с колен на стул. Хисока недовольно фыркает, но не сопротивляется, откидывается на высокую спинку и достает колоду карт, лениво тасуя в руках. Разговор, судя по всему, предстоит долгий, потому Куроро поднимается со своего места и достает с полок чистые чашки для кофе. Машинка тихо шумит, прогреваясь. Мягкая поступь за спиной оповещает о прибытии долгожданного гостя. Куроро разворачивается лицом, опираясь поясницей о кухонную тумбу, и с приветливой улыбкой встречает своего напарника.
— Я ждал твоего звонка куда позже. — Фейтан роняет высокомерный взгляд на Хисоку, который с явным удовольствием играет с картами, встречая насмешку хитрой ухмылкой. — Появилась дополнительная информация?
— Отчасти. — Куроро краем зрения следит за собеседниками и меняет чашки в кофеварке, наливая свежий кофе. — Наш хитрый друг поделился со мной кое-чем полезным.
Повесив красный зонт на спинку стула, Фейтан садится напротив Хисоки и стягивает с шеи арафатку. Узкие глаза неотрывно следят за хозяином небольшой квартиры, словно то и дело ждут нападения. Но, вопреки ожиданиям Куроро, тасующий колоду Хисока выглядит на редкость умиротворенно и миролюбиво. Тонкие карты весело мелькают в его длинных пальцах, подчиняясь изящным движениям, длинной волной перетекают от одной ладони к другой, а затем с той же ловкостью буквально взлетают в руках, чтобы вновь оказаться зажатыми плотной стопкой.
Кофемашина тихо щелкает, сигнализируя о готовности, что наконец вырывает из завороженного созерцания простеньких фокусов. Куроро аккуратно берет в руки три белоснежные чашки, а затем ставит их в центре стола, садясь рядом с Хисокой. Однако не успевает Люцифер и рта раскрыть, как взбалмошный шут хватает его стул и вплотную придвигает к себе, а затем властно кладет ладонь на колено, сжимая пальцами. Куроро оборачивается к нему и хмурится, а Хисока без слов берет в руки чашку горячего кофе и отпивает маленький глоток. Только сощуренный взгляд золотых глаз выдает в нем легкую заинтересованность.
— Как здорово, что вы понимаете друг друга без слов, но мне понадобятся детали, чтобы помочь тебе, Куроро, — понизив голос на два тона, выговаривает Фейтан.
— Ах, если бы мой сладкий мог понять хотя бы слова, насколько бы меньше у меня было трудностей, — тихонько напевает себе под нос Хисока, и голос его наполняется настоящей печалью.
Однако ловкие движения пальцев, играющих с картами, мигом возвращают в реальность.
— Чтобы понять слова, в них должен быть смысл, — с насмешкой парирует Куроро, закинув ногу на ногу и отклонившись на стуле. Хисока дергает уголком губ и роняет в его сторону томный взгляд из-под ресниц, а Люцифер высокомерно вскидывает голову. — Игра в угадайку утомила меня, так что в твоих силах вновь завоевать мой интерес либо честностью, либо искренностью.
— По поводу последнего, — встревает Фейтан и достает из-за пазухи небольшой сверток, положив перед напарником. Куроро довольно улыбается и с любопытством разворачивает бумаги, пробегая взглядом по содержимому. — Гарет активно вербует охотников, обещая им какие-то там привилегии, и некоторые даже соглашаются на его условия. Мне удалось подслушать кое-что: каждому Гарет обещает свою «звезду с неба», и я сомневаюсь, что его награды вообще осуществимы.
— Если Гарет так легко раздает «звезды с неба», это может быть прикрытием для чего-то большего. Как много идиотов повелось на его обещания? — вскользь спрашивает Куроро.
Хисока с любопытством заглядывает в бумаги и, вероятно не увидев ничего для себя интересного, переводит внимание на Фейтана.
— Иллюзии губят людей, если выглядят правдоподобно, — смеется Хисока, вновь перетасовывает в руках игральные карты, а затем изящным жестом прячет их куда-то в одежду. — Сладкий, Гарет самонадеян и амбициозен, но точно не глуп. А лучший способ охомутать кого-то — предложить ему самое желанное сокровище.
— Последнее время Гарет неаккуратен. — Фейтан отпивает несколько глотков кофе и переводит взгляд сощуренных глаз в окно, задумчиво прижав край чашки к губам. — Если не поспешим, Нетеро прознает о его планах. И развлечься не получится.
— Об этом тебе точно не нужно волноваться.
Куроро замирает взглядом на интересующей его способности, обдумывая собственные возможности. Если заманить охотника в ловушку, он просто не успеет активировать навык, и тогда можно беспрепятственно стащить его. Однако по сравнению со всеми другими такой тип способности не получится увидеть вскользь, а любая демонстрация приведет к побегу пленника. Стоит хорошенько подготовиться, если Куроро всерьез решил обокрасть столь скользкого ужа.
— Пока ты кувыркался, я успел подслушать слухи, которые бродят в Ассоциации. — Фейтан с тихим стуком ставит чашку на стол и сужает глаза, искоса поглядывая за Хисокой. Нетрудно догадаться, что Куроро придется усердно укреплять доверие подозрительного напарника к своему взбалмошному любовнику. — Нетеро несколько раз заикался об отставке, и при этом он не рассматривает Гарета в качестве своего преемника. Ходят слухи, что он планирует устроить закрытые выборы для нового председателя.
— И Гарета это, само собой, не устраивает? — с ехидцей замечает Куроро.
— Ох и обиделся же он, когда впервые услышал, — хохочет Хисока, закинув ногу на ногу, а в ладонях его вновь появляются игральные карты. — Бедняжка, он оказался выброшен на обочину жизни всего лишь из-за непомерных амбиций и неизящных методов. — Хисока облизывает губы кончиком языка и прищуривает глаза, оглядывая Куроро липким, словно патока, взглядом. — Будь осторожен, сладкий, гордыня не зря считается смертным грехом.
— Гордыня — та слабость, которая заставляет нас верить, что мы выше других, но на деле она лишь понижает нас в глазах тех, кто истинно сильнее. — Куроро в задумчивости откладывает список охотников на стол и откидывается на спинку стула, сцепив руки замком на коленях. — Ты прав, гордыня делает нас неподвластными реальности, заграждает наш путь к самосовершенствованию, заставляя ослепленно торжествовать над другими, вместо того чтобы смириться перед своими недостатками. И мы обязательно воспользуемся этой слабостью, свергнув его с пьедестала тщеславия.
— Надеешься сыграть на его гордыне?
Фейтан подпирает голову запястьем и допивает остатки кофе. Узкие темные глаза не выглядят поистине заинтересованными, когда неотрывно наблюдают то за опасным хозяином квартиры, мирно поигрывающим с картами, то за собственным напарником, изучающим принесенные документы. Куроро небрежно кладет руку на колено сидящего рядом охотника, и на губах появляется рассеянная улыбка, отражая царящее на душе умиротворение. За внешностью безразличного наемника и за обликом безумного убийцы в реальности скрываются надежные союзники, не брезгующие запачкать руки в чужом конфликте.
Куроро материализует книгу похитителя способностей и ловким движением раскрывает на странице, где подробно описан плотный энергетический щит, со слов его хозяина не пропускающий ни капли Нэн за пределы своего купола. Мелкий шрифт в книге под фотографией навыка гласит, что при использовании способности охотник не сможет двигаться ни в какую сторону, а размеры купола напрямую зависят от запаса энергии пользователя и дают возможность менять его под любые нужды.
Куроро заполучил это умение много лет назад от охотника, который устраивал дебоши в паре со своим приятелем-отравителем, и вдвоем они навели немало шороху. Заказ на них обоих по велению случая достался Куроро и Фейтану лишь по той причине, что владелец защитного купола не подлежал зачистке, в отличие от своего дружка, и потому Люциферу предложили забрать его навык, чтобы подобных случаев в будущем избежать. Фейтан чисто и быстро прикончил отравителя, впервые без споров позволив Куроро развлечься с кражей желанной способности. Один из редких случаев, когда Фейтан работал с Люцифером как настоящий напарник.
А сегодня он по собственной воле соглашается сотрудничать с человеком, доверять которому не планирует. Хисока не вызывает у Фейтана ни капли уверенности, и тем не менее одного слова Куроро о его надежности достаточно. Наемниками становятся те охотники, чье желание охотиться за головами не перебить никакими законами Ассоциации. Они, как леопарды, не желают уживаться ни с какими союзниками и всегда предпочтут одиночную охоту. Фейтан и Куроро среди них чуть ли не единственная пара, чья преданность ощущается по-настоящему крепкой, даже невзирая на мутные замашки в сторону друг друга.
— Что движет Гаретом в первую очередь? — мягким голосом спрашивает Куроро и поворачивает голову к сидящему рядом Хисоке. Тот вопросительно выгибает бровь. — Власть. И беспросветное желание контроля.
— Гарет не выходит из дома без сопровождающих, — встревает Фейтан, на что Куроро шире улыбается, и книга похитителя способностей рассыпается крупицами Нэн.
— Разве вас испугают какие-то охранники? — усмехается Люцифер.
Заинтересованный взгляд золотых глаз замирает на лице Куроро. Хисока изящным жестом разводит руки, и карты по одной перетекают от правой ладони к левой, словно намагниченные. Алые огоньки азарта в расширенных зрачках мерцают разгорающимися углями предвкушения. Хисока склоняется к Люциферу и небрежно касается губ поцелуем, не отрывая взора от его лица. Словно кобра, которая гипнотизирует свою жертву, он смотрит в глаза любовнику и ждет, едва касаясь ртом его губ.
— Все еще голоден? — полушепотом спрашивает Куроро.
Хисока с ехидством улыбается и ведет языком по его нижней губе, слизывая оставшийся на них вкус горького кофе.
— После долгой диеты не надеялся же ты накормить меня всего одним блюдом? — вкрадчивым голосом нашептывает Хисока, приобнимая своего любовника за талию.
Куроро плавно ведет ладонью по его бедру и ненавязчиво касается пояса. Крохотные огоньки в прямом взгляде потихоньку вспыхивают все ярче, и Куроро не в силах остановить себя от желания увидеть его глаза залитыми алым светом похоти.
— Придется тебе довольствоваться легким перекусом, раз привередничаешь в выборе, — усмехается Куроро, ласково коснувшись пальцами щеки с нарисованной зеленой звездой, а затем отстраняется и переводит внимание на Фейтана. — Наш скрытный союзник раскрыл мне умение Гарета: он обладает властью над тенями.
Хисока с недовольством выпрямляет спину и крепче прижимает Куроро за талию, лениво попивая полуостывший кофе. Словно ему жизненно необходимо показать всему миру, что их с Люцифером связывает не только словесный договор, но и тесная телесная связь. Куроро заботливо поглаживает его по бедру и искренне ощущает себя дрессировщиком, пытающимся утихомирить дикого зверя. Впрочем, ни один дрессировщик не позволяет себе так расслабляться со своим зверем, как Куроро осмеливается рядом с Хисокой.
— Расскажи подробнее, — с прохладцей отвечает Фейтан, обращаясь явно к Куроро, однако испытывающий взгляд узких глаз приковывается к скучающему хозяину квартиры.
Хисока облизывает нижнюю губу кончиком языка и звонко ставит пустую чашку на стол.
— «Мастер теней» — кажется, так называют этот навык. — Хисока намеренно растягивает слова, произнося их до болезненного медленно и лениво, пока изящными движениями пальцев левой руки то раскрывает набитый карточный веер, то собирает его в плотную стопку. — Если любое существо отбрасывает тень, каковы шансы, что она окажется отражением сущности своего владельца? А что интереснее: если следующая по пятам тень способна идеально подражать каждому шагу, то насколько ожидаемым или непредсказуемым противником она окажется?
Куроро задумчиво хмурит брови, размышляя над озвученными Хисокой вопросами. Хотя все сказанное им до одури очевидно, Люцифер впервые размышляет об исходе такого боя. Драка с собственной тенью… Станет ли она подражать своему хозяину или же, напротив, будет знать о нем каждую мелочь и профессионально отражать каждый выпад? Ставки становятся выше, и проигрыш обойдется уже не в одну жизнь. Куроро тихонько выдыхает открытым ртом и только сейчас замечает, как уголки его губ растягиваются в предвкушающей улыбке. Взгляд случайно скользит в сторону и замирает на золотых глазах. И в отражении огромного черного зрачка Куроро замечает, насколько до безумного заинтригованным выглядит.
Фейтан же, хоть и казался заинтересованным новостями, любопытства Люцифера отнюдь не разделял. То ли уверенный в победе, то ли от чистого сердца тревожась о Куроро, он в раздумьях опускает взгляд на гладкую поверхность стола и наверняка продумывает варианты сражения со своим отражением. Странное ощущение захватывает нутро, ведь им всем троим нужно опасаться одного и того же, но Люцифер осознает их страхи перед собственной тенью и не чувствует с ними родства. Для кого-то вроде них, обладающих индивидуальным стилем боя и излюбленными тактиками нападения, наверняка тревожно придумывать идеальную тактику против себя же.
Однако для Куроро, подстраивающего каждый набор навыков под нового противника и, в сущности, не имеющего собственного стиля, с одной стороны, крайне любопытно, какую же тактику изберет его тень для сражения. А с другой… Не имея никаких исходных данных, и стратегию контратаки продумать почти невозможно. Собранная по крупицам из личностей и навыков других охотников форма боя, кажется, совсем не имеет стержня самого Куроро.
— Драка с приспешниками заместителя и с собственной тенью? — Фейтан усмехается и выпрямляет спину, оперевшись на локти и скрестив руки перед собой. — Намечается увлекательная драка.
— Ах, моя прелесть более кровожадная, чем я думал, — с наслаждением напевает Хисока, явно радуясь каждому услышанному слову. Впрочем, из-за чего конкретно он пребывает в экстазе, что весь дрожит от нетерпения и почти до хруста в ребрах обжимается с Люцифером, понять, как и всегда, невозможно. — Сцепиться из-за какого-то запрета красть, так истово желать чужой смерти, и все только ради мнимого чувства свободы… Ух, чем глубже я узнаю моего сладкого Куроро, тем сильнее жажду поглотить его…
Куроро с удивлением отклоняет голову вбок и с повышенным вниманием смотрит на любовника, впервые за долгое время наблюдая его в странном гипнотическом трансе. В одурманенных иллюзиями глазах опасно расширяются зрачки, и понемногу черная бездна скрывает собой золотую радужку, оставляя лишь тонкий полыхающий венчик. Куроро рассеянно улыбается уголком губ и тихонько привстает со стула, чтобы усесться на коленях поглощенного фантазиями любовника. Хисока тут же сосредотачивает взгляд на лице Люцифера, и манящая улыбка на его губах так и подбивает гордость втоптать ее как можно глубже в грязь. Ведь чем выше он заберется в своих иллюзиях, тем больнее упадет с высоты ожиданий…
— Хисока, чем больше ты расскажешь нам, тем больше удовольствия получишь от этой схватки, — Куроро обхватывает его лицо обеими ладонями и поднимает голову, не позволяя отвернуться, — ведь ты любишь зрелищные битвы с сильными противниками.
— Начинаю думать, что моя прелесть слаще любой битвы. — Хисока скользит ладонями по его бедрам и спускается на ягодицы, сжимая пальцы. Люцифер морщится и вскидывает голову, порочно закусив кончик языка. — Ух, Куроро, твои неловкие попытки соблазнить меня очаровательны. Невозможно устоять…
Куроро откидывает голову назад и позволяет прижать себя к часто вздымающейся груди. Лихорадочно стучащее о ребра сердце и развязно скользящие по телу ладони поднимают в теле волну неконтролируемых мурашек. До безумия соблазнительно. Обжигающие губы впиваются в горло, и Куроро вздрагивает, когда острые зубы прокусывают кожу до крови. Сколько бы они ни развлекались, как бы глубоко ни узнавали друг друга, эта зудящая жажда в глотке неутолима.
Куроро Люцифер впервые в своей жизни ощутил ее дурманящий вкус и теперь не способен отказаться. Поглощенный необычным наркотиком удовольствия, он даже не хочет проверять, а можно ли ощутить его острее с кем-то другим. Впервые в своей жизни Куроро не испытывает потребности в экспериментах, а желает сохранить что-то ценное именно для него. Впервые он заинтересован в чем-то настолько, что боится потерять.