— Тебе действительно нравятся тусовки или ты следишь за братом? — спросил Стас у Кати.

— Сложный вопрос. Мне скучно и хочется повеселиться. Но я также уверена, что влететь в неприятности на ваших мероприятиях — раз плюнуть.

— Порой неприятности — часть нашей развлекательной программы, — Стас развёл руками, показывая, как всё безнадёжно. — Будь осторожна, конфетки на тусовках Гриши всегда волшебные.

— Боже, и я, как назло, потеряла Артёма, — Катя хлопнула себя по лбу.

— Что, мамочка отругает за то, что не уследила за братиком? — усмехнулся Стас. — Или за то, что пошла с ним на такую злачную вечеринку?

— Ах, если бы. — Стас приподнял бровь, а Катя отхлебнула бурбон, сильно разбавленный льдом, и пояснила: — Иногда чёткие границы упрощают жизнь.

— Не очень понимаю, о чём ты.

— Знаешь, девочек всегда оберегают. Пацану заявить родителям, что он идёт кутить всю ночь, куда проще. И это разумно, но у девочек из моего окружения родители просто повёрнутые, у тебя бы мозг взорвался от их аргументов: начиная от того, что кто-то с кем-то уже помолвлен и нечего навлекать позор на семью, заканчивая тем, что это всё блуд и они в царствие небесное не попадут!

— Я думал, такое только в дешёвых американских сериалах.

— Нет, вот тебе реальность. В результате образовалось две крайности: задротки, которые если и собираются, то в полдень за чашечкой чая, либо те, кто нарочно идут наперекор и вообще не думают, что творят.

— Так при чём тут границы?

— В том, что они есть, и кто-то либо следует им, либо противоборствует. У них есть цель, вектор задан.

— И ты хочешь задротить? Или наоборот?

— В том-то и дело, что нет! Но я, как всегда, мечусь где-то посередине. Я не тупая, не гений конечно, но глупой меня не назовёшь, но это не значит, что мне по кайфу сидеть и нудить в свободное время об учёбе. Но напиваться и спать с кем-то просто потому, что это круто, и упиваться таким образом «свободой», знанием, что пошла против устоев родителей… Такое себе. Я не хочу ни того, ни другого, но чего хочу — тоже не понимаю.

Они сидели на террасе в плетёных креслах с мягкими подушками, раздвижная стеклянная дверь была открыта, и музыка, громыхающая в гостиной, долетала и до них, заставляла внутри всё дрожать. Стас представил, как Гриша там закинулся уже парой табл, закинулся наверняка и Игорь, и не ровен час, как он выкинет что-то мерзкое, возможно в сторону Стаса, как тогда, с пиццей. Даже учитывая то, что денег на счету было больше, чем в тот раз, ему всё равно не хотелось кидаться ими направо и налево.

— Хочешь уйти? — внезапно предложил Стас.

— Что?

— Я хочу уйти. А ты не хочешь?

— Но Артём… — замялась Катя.

— Ему не пять лет. И ты не обязана следить за ним. Напиши ему, скажи, что уходишь, и просто попроси быть осторожным.

Стас вдруг почувствовал прилив энергии и огромное воодушевление от собственной затеи. Он ни черта не знал о Кате, её увлечениях или желаниях, но свалить с ней казалось ему гораздо более весёлой затеей, чем остаться здесь.

— И что мы будем делать? — спросила Катя.

— Очевидно, что захотим.

Никто не придал значение их уходу, никто не стал препятствовать, и вскоре они шли по пустым улицам, распивая на двоих захваченную бутылку бурбона. Для Кати вкус был слишком резким, тяжело было пить безо льда, однако по лицу девушки Стас отметил, что ей не противно, похоже, она была любительницей крепких напитков.

— Прикинь, когда-нибудь мы станем взрослыми и не сможем вот так идти и хлебать из горла, — сказала Катя, передавая Стасу бутылку.

— Только потому, что уже тяжело будет продержаться всю ночь, а утром ждёт неизбежное похмелье.

— То есть если бы не это, ты — будучи статусным дядечкой, владельцем крупнейшей в нашей области проектной компании, спокойно шатался бы по ночному городу и пьянствовал? — Катя засмеялась от собственных слов, поднялась на бордюр и принялась балансировать на нём.

Стас замедлил шаг. Он пытался заглушить навязчивую мысль, уничтожить её или перекрыть другой, например, той, которая говорила, что фигура Кати в коротком кремовом платье в мелкий чёрный цветочек очень соблазнительна. Но шёпот на краю сознания оказался сильнее и вливал сомнения в то, что Стас всё же будет владельцем семейного бизнеса.

«Чушь! Им больше некому его передать!»

Но с той ссоры они больше не общались, вначале месяца отец скинул ему на счёт вшивые двадцать пять тысяч, даже не спросив, жив ли он. Это ли не доказательство, что они могут продолжать так вечно?

Да что ему сделать, чтобы вернуть всё как было?!

— Ты чего застрял?! — крикнула Катя, ушедшая далеко вперёд.

Стас отхлебнул бурбон и быстро догнал её.

— Хочешь на крышу? — предложил он.

— Зачем?

— В смысле? Там круто, вид потрясающий. Если найти хорошую крышу конечно. Никогда не лазила? — Катя покачала головой. — Я знаю одну, раньше вход открыт был, может, и сейчас тоже.

Он схватил её за руку, Катя спрыгнула с бордюра, и они понеслись мимо ярких фонарей. Энергия бурлила через край, словно-таки была принята таблетка экстази, ветер свистел в ушах, и позади слышался смех, а тонкие пальцы намертво вцепились в ладонь Стаса. Он хохотал, сам не зная от чего, обернулся и вдруг увидел веснушчатое лицо с искрящимися изумрудными глазами, затем взор помутнился, Стас моргнул, и вот перед ним уже было весёлое лицо Кати. Он замедлил скорость, а затем и вовсе остановился, в недоумении уставившись на девушку.

— Фух, вот это пробежка! — сказала Катя и вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Знаешь, я не думала, что умею так быстро и долго бегать!

— Ага, — только и смог выдавить Стас, всё пытаясь прийти в себя. Но Катя, будучи под впечатлением, этого не заметила и продолжила:

— Надеюсь, эта твоя крыша недалеко, а то на второй такой заход я вряд ли способна.

Что он делает? Зачем он это делает? Точно, крыша, он обещал ей показать, ту самую, на которую они с Олегом лазали в одиннадцатом классе. Но почему ей?

— Вон то здание, — Стас указал на шестнадцатиэтажку, словно великан нависающую над более низкими многоквартирными домами.

— А как мы войдём? — спросила Катя. — Там же домофон.

— Будем надеяться, что код не поменяли. Про это место мало кто знал, туда особо никто не лез, вряд ли стали запариваться со сменой пароля. Хотя, три года прошло… Но если что, я попробую взломать домофон.

Олег был его отдушиной. Даже без гроша в кармане, они придумывали себе развлечения куда более захватывающие, чем всё то, что творилось на вечеринках сейчас. С Олегом он мог ошибаться миллион раз, не боясь испортить свою репутацию, мог пожаловаться на то, на что никому не жаловался, подколоть и быть подколотым, а потом смеяться над самим собой, потому что никогда эти шутки не были злыми. И они любили бродить от многоэтажки к многоэтажке в надежде на то, что смогут подобрать пароль, взломать домофон и прошмыгнуть внутрь, чувствуя себя местной гопотой. Если вход на крышу оказывался открыт, то они были уже заядлыми игроками в казино, сорвавшими куш, а прекрасный вид на самом верху уподоблял их путешественникам, нашедшим тайное сокровище.

— Получилось, — восторженно прошептала Катя, когда код, введённый Стасом, сработал.

Они зашли в лифт и начали подниматься на последний этаж. Катя нетерпеливо покачивалась, переминаясь с носка на пятку и обратно.

— И что, мы серьёзно сможем туда попасть? — с искрящейся улыбкой спросила она.

— Ну, если дверь будет открыта.

Стас скосил взгляд на девушку. Так почему она? Почему он решил уйти с ней? Потому что не хотел уходить один. Одни-одинёшеньки шатаются только неудачники, точно. Стас никогда не любил быть один. Но зачем он предложил пойти на крышу, показать место, которое на самом деле имело для него большое значение? Неужели, он на что-то надеется? Катя была недурна собой, её тонкая фигура во вкусе Стаса, вздёрнутый носик делал похожей на милую мышку, а волосы были приятного рыжего оттенка, хоть и крашеные. Однако он совершенно ничего к ней не чувствовал. Может, переспал бы от скуки, будь она незнакомкой в клубе, но ничего более. Она была хорошей собеседницей, но с Верой он говорил куда охотнее. Вера… Интересно, как она? И он что, ищет ей замену?

— О, гляди-ка! — Стас показал открытый замок, а через секунду уже снял его и потянул на себя дверь.

— Блин, тут холодней! — недовольно сказала Катя и обхватила себя за плечи, но, вопреки ворчанию, шла вперёд, к парапету крыши.

— Осторожно, тут тёмно. Лучше свети телефоном под ноги.

Вера была тёмненькой и высокой, держала себя в форме, но её главным оружием была харизма, девушки из клуба имели похожую фигуру, а на причёску или лицо он толком и не обращал внимания, в алкогольном дурмане и в темноте все кажутся отличными. Странно, они отличались от Кати, которая была максимально приближена к его идеалу, во всяком случае, Стас думал, что его идеал именно такой, но почему-то даже рыжие волосы, от которых он балдел, не помогали.

 — Блин, Стас, это же охеренно! — крикнула Катя. Она встала у парапета и посмотрела на Стаса через плечо, а затем вновь направила взгляд вперёд, на ночной город. Достала телефон и сделала пару фото.

Стас подошёл к ней, без энтузиазма посмотрел на пейзаж, а затем отвернулся, сел на пол и облокотился о парапет, не особо заботясь о том, насколько тут пыльно и грязно. Да, вид изменился, но всё равно было красиво. Он понимал это головой, однако совершенно ничего не чувствовал. Хотя с Олегом было иначе, они любили эту крышу больше всего. Он вырос? Или причина в другом…

— Надо запостить, — сказала Катя, а Стас сделал небольшой глоток оставшегося бурбона. — Ты не против?

— А почему должен?

— Ну, вдруг это какое-то секретное место.

«Даже если и было, это больше не имеет значение, — грустно подумал Стас. — Я вообще уже не понимаю, что важно, а что нет».

— Я отмечу соседний квартал, а не этот. Тогда никто не догадается, — хитро произнесла Катя, но Стас слушал её в пол уха.

Он перебирал в уме всех тех, кто хоть немного ему нравился. Странно, рыженьких девушек было не так много, максимум, одна, и то, если Стас правильно помнил, его привлёк тогда не цвет волос. С чего он вообще взял, что у него такой фетиш? Из-за мальчика в лагере? Стас вдруг вздрогнул от понимания. Как он раньше не замечал?! Тот мальчишка был рыжим, потом он встречал ещё парочку, но быстро рвал все связи, чтобы не допустить страшной ошибки, но она всё же произошла: парень с волосами, по цвету напоминающими морковку, таки сумел пробить барьер. Не без помощи алкоголя и травы, но он завлёк Стаса, и, как снежный ком, проблемы начали нарастать и Золотко оказался там, где есть сейчас. И вот его новая страсть — рыжий веснушчатый лис по имени Лёша.

Все они были худенькими и рыжими. И все без исключения парнями.

Стас уткнулся в колени и захохотал в истерике.

— Ты чего? — раздался над ним голос Кати.

Стас подскочил на ноги, по-братски закинул руку на шею девушки и приобнял.

— Ох, Катька!

— Фу, не смей меня так называть! — тут же скривилась она.

— Порой истина приходит так неожиданно!

— Ты что, уже бухой?

— И ты не отставай!

Он всучил ей бутылку с остатками спиртного и закружил по крыше.

— Кто не понял своего прошлого — вынужден переживать его вновь и вновь. Наступать на одни и те же грабли, — Стас остановился и посмотрел на Катю, что воспринимала его поведение на удивление спокойно. Помогала ли ей в этом бутылка спиртного, Стас точно не знал. — Но что поделать, если это твои любимые грабли?

Катя пожала плечами и произнесла:

— Смириться с тем, что ты мазохист?

Стас захохотал, утёр выступившие слёзы и направился к двери. Приоткрыв её, он сделал изящный поклон и сказал:

— Что ж, миледи, пойдёмте искать новые приключения.

Спуск вниз для Кати оказался испытанием, поскольку в лифте Стас то отпускал в её сторону тупые шуточки, то щекотал нос её же прядями. Впрочем, она не стеснялась бить его по рукам и даже пинаться. Когда они вышли на улицу, Стас повис на ней и нёс чепуху, на которую она с сарказмом отвечала, выставляя его дураком, а потом они вместе надрывались от смеха.

Теперь, когда он точно убедился в том, что она не представляет для него любовный интерес, Стас чувствовал себя на удивление легко и спокойно. Он легонько тянул Катю за щёку и спрашивал, много ли зёрнышек рыжая мышка успела собрать на зиму, когда внезапная боль охватила челюсть.

Стас лишь чудом успел отставить руки назад и уберечь спину и голову от столкновения с асфальтом. Ладони были стёрты в кровь, да и задница саднила, но боль колыхалась лишь на краю сознания, а всё свободное место занимало недоумение: Денис стоял над ним, сжав кулаки, и шумно дышал, так, что его могучая грудь то и дело вздымалась под свободной футболкой.

Катя, отскочив в сторону, в немом вопросе приоткрыла рот и, не моргая, смотрела на него, как и Стас пытаясь понять, откуда Денис вообще тут взялся. Золотко коснулся пальцами саднящей губы, перевёл взгляд на отпечаток свежей крови, и, наконец, осознав, что произошло, подскочил на ноги и выкрикнул:

— Ты ёбнулся, что ли?!

Денис метнулся к нему, схватил за грудки и прошипел в лицо:

— А ты что задумал?

Стас оттолкнул его, сделал шаг назад, чтобы избежать повторного нападения, вытер всё не останавливающуюся кровь тыльной стороной ладони и сказал, разведя руками:

— И что же я, блять, по-твоему мог задумать? Просвети-ка, Шерлок.

— Что ты здесь делаешь?! Я думала, ты остался на тусовке, — наконец выйдя из оцепенения, сказала Катя. — Как вообще нашёл нас?

— Да ты сама выставила сториз и отметила место! — указав ладонью на девушку, ответил Денис и вновь перевёл всё внимание на Стаса. — Тебе баб на вечеринке не хватает?

Точно, Катя что-то говорила про то, что отметит геопозицию, не точно шестнадцатиэтажку, а просто место рядом. Надо же было так совпасть, что они пошли именно этим путём. Вот только почему Денис следил за её инстаграммом? И самое главное, с чего вдруг решил сорваться и приехать? Смутные догадки закрадывались в голову Стаса, но ему они казались глупыми и ошибочными.

«Хотя, как правило, что-то глупое со мной всегда и происходит», — невольно подумал он.

— До Шерлока всё же далеко, — устало посмотрев в ночное небо, пробубнил Стас.

Потеряв бдительность, он не заметил, как его вновь схватили за ворот любимой жёлтой поло.

— Чёрт, на тебя пачками вешаются, а тебе всё мало. Почему? Почему именно она? Разве не видно… совсем не видно, что она мне нравится? — прошептал Денис. — Я думал, что ты лучше, а ты, как Игорь, любишь причинять другим боль.

Стас висел в сильной хватке Дениса, что был крупнее его, подобно тряпочке ровно до этих слов. Волна ярости от оскорблённой гордости горячим потоком разнеслась по венам, Стас ухватился за ворот Дениса, заставляя его приблизить лицо ещё ближе, и, чуть ли не брызжа слюной в лицо, прорычал:

— Я как кто?! Повтори, как кто я?! В чём я тебе хоть раз поднасрал?! Да если бы не я с Гришей, в четверг разносили бы твой дом, а не его! Классный подарочек на днюху? — Стас со всей дури толкнул Дениса в грудь, заставляя того отступить на несколько шагов назад, и указал на Катю: — Я не собирался её ебать, понял?! Нахуй мне это не надо! Нам было скучно и мы решили свалить. Всё!

— Так, стоп! — велела Катя. — Вы тут какого обо мне мнения?

— Вот у меня тот же вопрос на свой счёт! — не давая ей продолжить, всё сильнее заводился Стас: — Думаешь, я уведу чужую девчонку? Да и какую чужую? Я, блять, мысли твои должен читать?

— А что мне думать? Вдруг свалили только вдвоём, Катя выставляет чудный пейзаж, отмечает тебя, а потом вы идёте в обнимку!

— Ты идиот, если называешь это объятиями! — выкрикнул Стас, вспоминая, как по-братски вис на Кате.

— Да ты как только девушек не обнимаешь! Ни для кого не секрет, что Стас Золотко не способен надолго удержать член в штанах.

— У тебя, видать, дохуя лишних зубов, чтобы такое говорить, — угрожающе надвигаясь на Дениса, сказал Стас.

Катя внезапно вклинилась между ними и расставила руки в стороны, согнув пальцы со свежим маникюром подобно кошке, готовой хорошенько исцарапать того, кто сделает ещё хоть шаг.

— Вы можете делать друг с другом, что пожелаете, но если думаете, что я буду стоять и слушать изрыгающийся из ваших пастей понос в мою сторону, то глубоко заблуждаетесь. Сейчас каждый вызывает такси и едет в свою сторону.

— Я пройдусь пешком, — сказал Стас, развернулся и быстро зашагал прочь.

Внутри бурлила злость, рвалась к кончикам пальцев, велела разрушить что-нибудь, но её останавливало недоумение. Стас был поражён случившимся. Неужели, он действительно имел такую скверную репутацию, что легко можно предположить, будто он подло уведёт чужую девушку? Да ещё и Катю. Стас признавал, что был страстной натурой, но он не стал бы так использовать сестру знакомого, которая в последнее время проводила с ними много времени и в какой-то мере доверяла.

Внезапно захотелось плакать. От несправедливости, вдруг накатившего одиночества, и непонимания, что он вообще из себя представляет.

И Стас шёл по одиноким улицам, шмыгая носом, совершенно не зная, куда ему податься. Возвращаться в квартиру не хотелось, ведь она служила напоминанием о том, как всё пошло по наклонной, а Стасу на сегодняшний вечер хватало проблем, и вспоминать о прошлых бедах не было сил. Он желал тихого спокойного места, где можно ощутить себя в безопасности, забыть обо всём. Но где его искать?

Стас остановился, протёр глаза от редких слёз и заметил светящуюся вывеску маленького знакомого ларька. «Кристина», у которой вторая «и» мигала так, словно корчилась в предсмертной агонии. Сколько Стас помнил эту вывеску, с ней вечно было что-то не так, а Олег говорил, что она словно надгробие некой Кристины, убитой в страшных муках, и вот её призрак вселился в вывеску и транслировал всем свои страдания.

Было место, где, наверное, будет спокойно, но мог ли он туда прийти? Стас глянул на экран смартфона: полтретьего ночи. Поздновато для гостей, пусть он хорошо знал родителей Олега и нередко оставался с ночёвкой.

«Но мне… больше некуда идти», — отчаянно подумал Стас, ища нужный номер в телефонной книге.

У Олега в комнате были специальные светонепроницаемые шторы, благодаря которым наступала абсолютная тьма. Ещё он любил смешные лейкопластыри, которые теперь красовались на ладонях Стаса, и Золотко светил на них фонарём смартфона, лениво разглядывая машинки и ракеты.

— Может, ты спать будешь? — послышался с кровати сонный голос.

— Я свечу, чтобы они потом тоже светились, — объяснил Стас.

— Это другие, — сказал Олег, поворачиваясь к стене, а затем добавил: — Не фосфорные.

— Жаль.

Стас выключил телефон и сунул его под подушку. Он лежал на надувном матрасе, который доставали, когда Золотко оставался с ночёвкой, и клали рядом с кроватью Олега. Они ещё умудрялись спорить, кто будет на нём спать.

«Глупо. Он ведь явно не такой удобный, как кровать», — вспомнил Стас и улыбнулся.

Его обволакивали воспоминания из детства, с глупыми играми и фантазиями, увлечениями, которым они посвящали себя целиком, и которые легко меняли на новые, но неизменно окунались в них вместе.

— Олег, — тихо позвал Стас.

— М… — протянули сонно.

— Я твой друг?

— Нет, подруга.

— Дурак ты, — усмехнулся Стас. Но Олег уже спал.

***

Стас очень боялся смотреться в зеркало, хоть Олег и убеждал его, что всё путём. И всё действительно оказалось лучше, чем он думал: отека не было, а синяк мало того, что уже сходил, не особо выделялся на оливковой коже. Только корочка запёкшейся крови привлекала внимания, но кто не дрался в его возрасте?

— Мне же не кажется: выглядит так, что хоть мне и досталось, я тоже кого-то хорошенько отделал?

— Не думаю, что кто-то будет утруждать себя и выдумывать сюжет для жизни незнакомца, — сказал Олег, но заметив в зеркале недовольный взгляд друга, быстро добавил, чтобы от него уже отстали: — Нормально всё, по-прежнему красавчик.

Они позавтракали приготовленными мамой Олега сырниками, немного поболтали, и Стас ушёл до полудня, чтобы по пути домой не застать солнцепёк. Беспокойство о разбитой губе быстро улетучилось, когда он понял, что большая часть людей уже давно на работе, а редкие прохожие идут по своим делам, то поглощённые играющей в наушниках музыкой, то уставившись в телефон. Он даже осмелился зайти в супермаркет, чтобы купить что-то прикольное, что-то, чего не было в магазинах у его дома, но быстро пожалел об этом.

Стас давно заметил, что люди с семнадцати до двадцати пяти лет выглядят примерно одинаково и у большинства сложно угадать точный возраст, но он был почти на сто процентов уверен, что парень в соседнем ряду, в отделе с бакалеей, был года на два-три старше. То, что в этот час он ходил по магазину, а не сидел в офисе, могло значить несколько вариантов: парень фрилансер, либо трудоустроен, но занят чем-то интересным, в той сфере, где можно подстраивать график под себя или в которой выходные просто выпадают на будние. Его джинсы были приятного кремового цвета, а свободная, якобы небрежно заправленная пастельно-голубая рубашка казалась невероятно мягкой. Сам парень выглядел так же легко, непринуждённо, и словно на автомате транслировал миру лучи доброжелательности. Если бы Стасу сказали, что этот человек прибыл из страны облаков и собран из самых мягких из них, Золотко поверил бы мгновенно.

И это был совершено не тот человек, которого он ожидал увидеть рядом с Верой. Стас думал, что её избранник будет ходить в косухе, возможно, иметь пару тату или проколов, от него будет сквозить мощью, дерзостью, прямо как от самой Веры. Ещё он должен был непременно держать в руке шлем, а, выйдя из магазина, пара с громким рёвом укатила бы на мотоцикле.

Но вот черноволосая Вера в соблазнительной кожаной юбке стояла рядом с мягким человеком-облаком, таяла от улыбки, предназначенной именно ей, и двигалась с ним в такт, изящно и плавно. Они были такими контрастными, но одновременно необъяснимым образом чувствовалось, как складно эти двое друг друга дополняют.

Стас смотрел на них не больше пары секунд, но Вера всё же заметила его и приветливо помахала. Золотко неловко поднял руку, уловил заинтересованный взгляд парня и понял, что придётся подойти.

— Коля, это мой друг — Стас, — представила его Вера, и Золотко пожал руку.

— Рад знакомству, — Коля не врал, и его широкая улыбка, от доброжелательности которой Стас чуть не ослеп, это подтверждала.

Приветливые голубые глаза, ямочки на щеках, хорошая фигура, ростом примерно как Стас, тонкие пшеничные волосы зачёсаны на бок, немного, совсем капельку и крайне удачно вьются, придавая причёске объём и лёгкую небрежность, словно их только что ласково потрепал ветер.

Он напоминал результат наивысшей любви неба и земли, а его дальними предками определённо были облака и солнце. Стасу оставалось только гадать, каким богам угодила Вера, чтобы они ниспослали ей его.

Перекинувшись парой приветливых и пустых фраз, Золотко ушёл из магазина с одними лишь сигаретами и тут же закурил в надежде таким образом вернуться на землю грешную. Но солнечное лицо всё продолжало стоять перед глазами.

— Мда… — безнадёжно протянул Стас.

Вернувшись в квартиру, он первым делом подскочил к сидевшему на диване Лёше и начал пристально разглядывать его, от чего тому пришлось оторваться от книги и уставиться в ответ на Стаса.

— Что происходит? — не выдержал Лёша.

— Я реабилитируюсь, — немного согнув ноги и упёршись в них ладонями, Стас продолжил нависать над соседом.

— А причём тут моё лицо? — вжавшись спиной в подушки на спинке дивана и прижав к себе книгу, спросил Лёша.

— Оно не так светит.

Уяснив, насколько бессмыслен этот разговор, Лёша решил просто переждать, однако время шло, а Стас всё смотрел на него, почти не моргая. Заметив разбитую губу соседа, он решил пойти другим путём:

— Что у тебя с губой?

Это сработало, Стас выпрямился и посмотрел в окно, словно кроме соседней многоэтажки, скрытой за цветущими деревьями, там было что-то очень занимательное.

— Подрался? — продолжал Лёша.

Любому другому Стас бы уже сказал, что это не его дело и послал бы. Но с Лёшей он так не мог. Поэтому метался между вариантами ответа. По факту он не дрался, ему просто врезали, но признавать это так не хотелось, с другой стороны Стас помнил, что Лёша против насилия и врать о том, что он действительно подрался — плохая идея.

— Я не дрался, — неловко начал Стас. — Это неожиданно получилось. Повздорил с другом.

— О, как жаль, — искренне произнёс Лёша. — Надеюсь, вы уже помирились?

Стас сжал кулаки, чувствуя, как всё внутри закипает от нахлынувших воспоминаний. Ему с Денисом не то что мириться, жить теперь на одной планете не хотелось.

— Да пошёл он к чёрту, — раздражённо бросил Стас и поспешил перевести тему: — Ты всё читаешь её?

— Да я так… — Лёша оторвал книгу от себя, сжал тонкими пальцами край страницы и помахал ей туда-сюда, так и не перевернув. — Фото красивые, словно нарисованные, цветы из-за этого так приятно выглядят, вот и разглядываю.

— Любишь растения? — Стас сел рядом и заглянул в книгу.

— Наверное. Кому не нравятся цветущие цветы?

— Почему не купишь? Или ты из тех, у кого они долго не живут? — Стас сам не верил в свои слова: чтобы у Лёши что-то погибло? Цветы в парке должны были расцветать в тот самый миг, когда он проходил мимо.

Лёша грустно усмехнулся и сказал:

— Не знаю. Мне кажется, я больше люблю цветы на улице, в клумбах или на природе. А в комнатных растениях, в горшках… ну, знаешь, прячут всякое.

Стас понятия не имел, что там прячут в цветочных горшках, но спрашивать не решился. И пожалел о том, что вообще завёл этот разговор, потому что хоть Лёша и выглядел на первый взгляд, как обычно, по опущенному, погружённому в себя взгляду стало ясно, что он расстроился.

Это было непросто заметить, и Стас в глубине души гордился тем, что научился определять настроение соседа: оно поднималось, когда он смотрел на что-то, что откликалось в душе. Это были почти незаметные, для большинства совершенно не важные вещи, например, когда Луну было отчётливо видно, или когда она проглядывалась даже днём, когда после летнего дождя в луже красиво плавали листья с деревьев, или когда Лёша находил особенно привлекательную фотографию в книжке. Уголки его губ совсем чуть-чуть поднимались, веки начинали моргать чаще, а глаза словно становились ярче. Разглядывая то, что привлекло его внимание, он немного склонял голову то в одну, то в другую сторону, словно стараясь разглядеть находку со всех сторон. Пик его восторга доходил в тот момент, когда Стас вымывал начисто посуду. Тогда Лёша довольно сощуривался и сцеплял ладони вместе на уровни груди, одобрительно кивая. Когда он грустил, то прикусывал нижнюю губу изнутри, от чего губы словно становились тоньше, опускал взгляд и смотрел в одну точку, почти не моргая. В такие моменты Стасу казалось, что задержавшегося на земле призрака таки забирают в царство мёртвых.

— Не хочешь перекусить? Давай что-нибудь приготовим? — воодушевлённо предложил Стас и, поймав зелёный взгляд, продолжил ещё более бодро: — Я приготовлю! Ты главное рядом постой и если что подсказывай.

***

Стас сидел напротив аудитории и ждал со своей группой, когда задерживающийся преподаватель, наконец, явится на экзамен, как вдруг к нему подскочил Гриша:

— Ты не видел сегодня Дениса? — Стас покачал головой. — Ой, и слава яйцам, что не видел! С ним невозможно разговаривать, он словно киборг-убийца. Так, стоп, а что у тебя с губой? — Гриша присел рядом и хотел было ткнуть пальцем в подживающую ранку, но Стас стукнул его по руке.

— Киборг-убийца постарался.

Гриша уставился на Стаса круглыми глазами, которые от удивления стали больше и ещё круглее. Он приоткрыл рот и указал на лицо приятеля, словно говоря: «Серьёзно?!», а Стас прикрыл веки и кивнул.

— Да ладно… — Гриша снял кепку и помахал ей у лица. — Когда это было?

— На тусовке позавчера.

— Но… — Гриша всё ещё не верил.

— Мы с Катей ушли пораньше, а он нас выследил, — Стасу не хотелось вдаваться в подробности, однако он очень быстро понял, что надо было.

— Господи, только не говори, что ты трахнул Катьку?

— И ты туда же? Я тупой по-твоему?

— Нет, но ты же сам знаешь, как непросто разозлить Дениса. Плюшевые медведи не такие плюшевые, как он.

— Слушай, а какого чёрта? — Стас чувствовал, что снова начинает закипать от этой истории, но понимал, что ему просто необходимо выговориться. — Ну, даже если теоретически, повторяю — только в теории, потому что я не долбоёб, я с ней переспал бы, что теперь? — Стас развёл руками. — Ты меня знаешь, я никого не заставляю, и если бы она согласилась, значит: «а» — она не с Денисом, «б» — ей на него пофиг, или «а» и «б» вместе! А тут ничего не было. Вообще! Мы просто пошли развеяться, я ей ни намёка не давал, а она мне.

— Блин, ну не знаю, Стас. Он же к ней явно подкатывал.

— Когда?! — воскликнул Стас так, что несколько студентов глянули на него, но быстро отвернулись, столкнувшись с колким взглядом.

— Да как она начала с нами зависать. Он ей там всегда подливал, спрашивал, не холодно ли, развлекал её… — начал перечислять Гриша.

— Это Денис, он дружелюбен со всеми, — перебил Стас. — Ты сам нередко зовёшь его Teddy Bear.

— Да, но с Катькой он как-то по-особенному себя вёл… — Гриша замялся. Он видел, что Стас зол, и знал, что в такие моменты достучаться до него непросто, но оставлять этот разговор незавершённым было неправильно. — Слушай, не все могут это заметить, и я не говорю, что Денис прав, он явно вспылил, не разобравшись в ситуации. Но представь, что тебе кто-то сильно нравится, и ты стараешься, маленькими шажками сближаешься, а потом раз — и близкий человек уводит твою любовь.

— Гриша, я не хочу представлять себя на чьём-то месте, — отчеканил Стас, наклонившись в сторону приятеля. Гриша поспешно натянул бейсболку, стараясь спрятаться под козырьком. — Мне плевать, что там в голове у Дениса, своих проблем до жопы.

— Значит, ты не хочешь с ним помириться? — неуверенно спросил Гриша, а Стас захохотал, зло и совсем не смешно, а затем посмотрел на приятеля, как на умалишённого. — Жаль. Он же у нас самый нормальный.

Стасу удалось не думать об этом разговоре во время экзамена, но выйдя из университета, он промотал его в голове, слово в слово, будто Гриша вновь сидел рядом и спрашивал, помирятся ли он и Денис?

«Что за тупой вопрос?! Если Денис придёт и скажет, что он дегенерат тупой и попросит прощения, то, вероятно, помиримся, — думал Стас, бродя по супермаркету и кладя в корзину то, что значилось в списке, высланном Лёшей. — Но Гриша говорил так, словно это я должен начать разговор! Мне испортили вечер, облили дерьмом, а я ещё должен что-то предпринимать! — Стас зло бросил в корзину хлебцы, на которые его подсадил Лёша. — Чем больше думаю об этом, тем сильнее хочется прибить Дениса, а не прощать».

Стас кинул пакет с продуктами в прихожей и раздражённо стянул обувь, после чего она полетела к обувнице, да так и осталась лежать рядом.

— Ты что, не сдал экзамен? — выглянул из кухни Лёша. Стас опешил: ему и в голову никогда не приходило, что он может не сдать, не важно, покупает он оценку или приходит и решает всё сам.

— Что? — неловко спросил Стас. — Нет, сдал.

— Просто злой такой, — заметил Лёша, а затем многозначительно протянул: — Хотя…

И Стас ясно прочитал в этом: ты в девяноста процентах случаев злюка.

— Ну, уж простите! — Стас громко поставил пакет около стола на кухне и, многозначительно топая, направился в ванную мыть руки.

Лёша не стал ничего предпринимать, он знал, что быстро закипая, Стас быстро и остывал. Но знал ли он, насколько Золотко злопамятный? Стас очень надеялся, что нет, и всеми силами старался отвлечься от разговора с Гришей, чтобы Лёша не заметил его хмурое лицо, но на любое действие находится противодействие и чем сильнее он старался, тем настойчивее вопрос Гриши повторялся в голове:

«Ты не хочешь с ним помириться?»

Пусть Стасу не нравилась эта ситуация и он хотел бы вернуться в прошлое и сделать так, чтобы этого не произошло, он не желал мириться и прощать Дениса. Парадоксально, но он с наслаждением лелеял и подпитывал свою злость. Её огонь обжигал изнутри, надо бы уже потушить, но Стас то и дело подкидывал дров, убеждая себя, что это вина Дениса в том, что он полез с кулаками и напридумывал непонятно что. Однако почему-то Гриша задал этот вопрос. Так, словно это был единственный правильный и закономерный конец.

— Ты всегда всем всё прощаешь? — спросил Стас у Лёши.

— Нет, конечно, — Лёша помешал что-то в кастрюле. Он не смог дать Стасу точного названия блюда, но Золотко нравился запах. — Только если искренне раскаиваются, — сосед отложил ложку и задумчиво уставился в стену над варочной панелью, а затем повернулся к Стасу и добавил: — Хотя, знаешь, есть вещи, которые нельзя прощать. Но их немного. И близкому человеку я почти всё готов простить.

«Интересно, что бы ты никогда не простил? Наверное, что-то действительно очень страшное», — подумал Стас, а затем поймал себя на мысли, как надеется на то, что Лёше никогда не приходилось и не придётся испытать нечто ужасное настолько, что он будет не в силах простить.

— Мне не нравится, что многие просят прощения, просто чтобы поставить точку, — вернулся к разговору Стас. — Знаешь, как в детстве научили схеме: здравствуйте, спасибо, извините. Слова — выручалочки.

— Никому не нравится, все мы вырастаем и чувствуем, что это неправильно. Но многие дорожат отношениями или по каким-то причинам бояться их потерять, вот и извиняются или прощают, лишь бы прекратить, избавиться от напряжения. Хотя смысла в этом нет, всё повторится вновь, если не разобраться в ситуации раз и навсегда. Поэтому важно делать это искренне. Но кому-то лень, кто-то не хочет во всём разбираться, а кто-то считает, что он не виноват, и если простит или попросит прощения — то проиграет какую-то несуществующую битву.

Стас сглотнул. Неужели, Лёша говорит про него? Нет, он же не знает всей ситуации. Это просто его мысли.

— Просить прощения и прощать — это не слабость. Нужно иметь силу духа, чтобы признать свои ошибки, и не меньшую силу, чтобы дать второй шанс и помочь человеку эти ошибки обработать и исправить. Как правило, мы не тратим силы на мало знакомых людей: прощаем их, махнув рукой, или не прощаем вовсе, зная, что никогда больше не встретимся. И может показаться, что мы охотно прощаем близких, но это далеко не всегда так, потому что от близких людей мы этих ошибок и связанной с ними боли не ждём вовсе.

Лёша ушёл на работу, а Стас, лениво намыливая оставшуюся с ужина посуду, пытался осмыслить недавний разговор. Подумать было о чём, но как применить информацию в его ситуации? Он пришёл к выводу, что хоть Денис и оскорбил его, Стас принял бы прощение, вот только приятель не спешил извиняться.

«Я ведь вообще без понятия, что у него происходит. Ну, кроме того, что утром он был не в духе, — понял Стас. — Надо написать Кате».

Девушка долгое время не отвечала, и Стас уж было подумал, что и она вдруг обозлилась на него, но информация в профиле говорила о том, что Катя была в сети только днём и после не заходила, поэтому Золотко отложил телефон, домыл посуду и пошёл принимать душ.

«Мы с ним особо не разговаривали в тот вечер, хоть он и пытался. Но я не люблю обсуждать что-то на нетрезвую голову».

Ответила Катя, когда Стас накинул полотенце на мокрые волосы. Набрав новое сообщение, Золотко отложил телефон на полочку над раковиной и продолжил протирать голову.

«А потом разговаривали?»

«Да, на следующий день. Ты переживаешь?»

Стас задумался: что именно подразумевала Катя? Да, он переживал, но вряд ли о том же, о чём думала она.

«Меня раздражает эта ситуация, — признался он. — Хочу понять, что происходит и что делать дальше».

«Я объяснила ему ситуацию, сказала, что он «от» и «до» всё неправильно понял».

«Тебя не раздражает, что за всё это в принципе пришлось отчитываться?» — не удержался и спросил Стас.

Катя долго не отвечала, Стас уже успел почистить зубы, когда от девушки пришло голосовое:

— Мне тут предстоит нанести миллион масок и кремов, так что расскажу так, если ты не против. Нет, меня это не взбесило. Не то чтобы я была счастлива объяснять, насколько тупо всё вышло, но… Ой, надо постараться, чтобы меня по-настоящему разозлить. Согласна: всё это глупо, но так напрягало, что молчать было себе дороже. Так что на следующий день я рассказала Денису, как всё было на самом деле.

«И что ты рассказала, если не секрет?» — напечатал Стас.

— Что нам стало скучно, захотелось уйти и мы ушли, устроив свою собственную маленькую вечеринку. Примерно так и сказала. И… Вот, пожалуй, следующее уже немного разозлило, потому что Денис начал интересоваться подробностями. Первая мысль у меня была: «Какого хрена?!», но умом я понимала, что лучше уж ответить, чтобы это, наконец, закончилось. Слушай, не знаю, что там между вами, но это… Я думала, вы друзья. Согласись, Денис безобидный, с ним трудно не дружить, но в нём было столько… недоверия.

«Дай угадаю: он продолжает думать, что у нас с тобой… — Стас задумался, какое бы слово подобрать. Конечно, Гриша описал ситуацию как нельзя метко, но отправлять подобное Кате уж точно не было хорошей идеей. — …было свидание?»

— Надеюсь, что уже не думает. Я раза три-четыре пересказала наш вечер, насколько я его, конечно, помнила, но, разумеется, будь это, как ты сказал «свидание», я бы такое точно запомнила. Однако хочу заметить, что он думал совсем не так мягко. В итоге я не удержалась, повысила голос и заявила: «Если я сказала, что ничего не было — значит, не было!». Так что, надеюсь, до него дошло.

Стас хотел было ответить, но пришло сообщение от Лёши, на которое он отвлёкся, не задумываясь. Сосед писал о том, что не может найти второй наушник и просит посмотреть, нет ли его дома.

«Всё норм, он на моём столе. Принести?»

«Нет, главное, что не потерялся. Спасибо».

Стас почувствовал легкое разочарование. На самом деле он был бы совсем не против зайти к Лёше на работу под предлогом занести наушник. Заодно и проверить, много ли шуму наделала его выходка. Сосед уверял, что репутации бара Стас не навредил, руководство на него не злится и на работу Лёши это никак не повлияло, но Золотко хотелось убедиться самому. А ещё узнать, не приходил ли сталкер снова? С другой стороны, Лёша сказал бы ему о таком. Ведь сказал бы?

Стас хотел было откинуть телефон и расстелить диван, но сообщение от Кати напомнило о прерванном разговоре. Золотко вздохнул: а ведь ему удалось отвлечься на совсем другие мысли.

«Ты с Денисом так и не поговорил?»

«Нет. Некогда. Гриша видел его сегодня, сказал, что хмурый».

«Он знает?»

«Кто? Гриша? Немного. Но не переживай, его больше заботит хмурый Денис, чем подробности этой ситуации. Ты после с Денисом ещё разговаривала?»

«Нет, хотя ему явно хотелось. Но я велела ещё раз всё обдумать и подождать. У меня послезавтра ЕГЭ, не то что я волнуюсь, но отвлекаться на лишнее не хотелось бы. Я ему так и сказала».

«Кажется, я всё же отвлеку тебя своим вопросом. Ты знала, что нравишься Денису?»

Катя ответила мгновенно:

«Теперь да. Он признался, сказал, что поступил так, потому что приревновал, в какой-то мере испугался, что я выберу тебя».

«Боже, — отправил Стас, расстелил постель и тяжело упал на чистую простынь. — Ты говоришь «теперь», а до этого? Не знала?»

— Ну… признаться, я к таким вещам не очень внимательна. Мне надо прямо говорить, — голосовое Кати было сонным.

«И что ты думаешь?»

«А почему ты спрашиваешь? Хочешь предложить свою кандидатуру?»

Стас хмыкнул. Ну да, ему же мало проблем на данный момент.

«Нет, если честно, банальное любопытство».

«Слава Богу, а то, признаться, ты неплохо справляешься с ролью моего бро. Давай ты будешь моим бро?»

«Тогда придётся драться уже с Артёмом».

«Не бойся, он тебя максимум покусает. Ладно, я скажу ему, что роль вредного братика навеки за ним. Хотя, тоже не особо внушительно. Придётся подумать. А насчёт Дениса, я сказала, что буду решать проблемы по мере их поступления: сдам ЕГЭ и примусь думать над его словами».

«Ты довольно рассудительная», — восхитился Стас.

«Есть такое. Спокойной ночи. Всё наладится».

Стас убрал телефон и уставился в потолок. Всё наладится. Он и сам верил в это, но пока что всё становилось только хуже.