сонетто расстаётся. сонетто влюбляется.

ㅤМатильда говорит, что они расстаются – как раз чётко в тот день, когда у Сонетто получается сыграть «Come As You Are» Нирваны. Наизусть, чистым звуком почти без ошибок. Это не то чтобы трагедия: Сонетто уже как пару месяцев испытывает к Матильде целое ничего, но у неё всё никак не получалось собрать в себе смелость.

ㅤЭто не трагедия, нет, однако Сонетто неделю не берёт в руки гитару.

ㅤКоко – так она назвала инструмент – поцелована стикерами с солнцами, с изящными веточками и «Twenty One Pilots». Их подарил Икс на прошлое Рождество. Сказал, что каждое солнце похоже на Сонетто – такое же яркое, тёплое и строгое, а ещё она сама – ивовая ветвь.

 Матильда удаляет её из друзей через полмесяца после Рождества этого года; Матильда по переписке быстро закручивает дружбу с новенькой, Месмер, недавно пришедшей в их группу по английскому; Матильда лёгкой рукой разводит мосты – и так же легко сжигает их. Сонетто видит, как падает пепел.

ㅤㅤㅤㅤА пепел – всего лишь снег.

– У тебя новая тушь? – спрашивает Вертин. Снежинки едва различимы в густоте её волос. Подъездная дорога у студенческого музыкального кружка присыпана песком – пепелище в грязном золоте.

 Сегодня обещали добротный минус. Вертин снова без шапки. Кажется, будто она бережёт прическу, каждый день аккуратную и красивую, но говорит, что ей не холодно. У Вертин красные уши. В мочках сережки – по звезде на каждую. Вертин – таинство отраженного света и даль неба. Она похожа на луну; она смотрит на Сонетто из-под упавшей на лицо пряди. На её ресницы опускается снежинка.

 ㅤОни познакомились недавно.

 Сонетто прячет ладони за спиной, когда ловит себя на желании эту прядь застелить ей за ухо. Если Вертин заметила, значит, она смотрела на неё? Смотрела ей в глаза?

 Иногда так бывает – твоя любовь гаснет, как спичка, и взрывается внутри всепоглощающей пустотой. То, что Матильда бросила её, – не трагедия.

 Трагедия – это осознавать свою слабость и понимать, что играть на Коко больше некому; это видеть себя в чёрном списке; это жалеть о молчании, обратившемся жестоко против тебя – но не жестче, чем само безволие молчания. Сонетто борется с чувством вины.

 Иногда так бывает – ты влюбляешься снова. Твой фокус смещается, но гитару ты всё ещё не трогаешь.

 Однажды Вертин говорит, что ей нравится петь у костра. Февраль наступает на пятки; Сонетто подкручивает струны гитары и скроллит страницу с песнями, чтобы выбрать ту самую – самую летнюю, идеально ложащуюся на гитарные струны под аккомпанемент тихой возни пламени. Она останавливается на классике – Битлз любят все.

 Образ Матильды распадается таким же пеплом, какой кружил вблизи сожженных мостов. Фокус смещается. Свет преломляется, и мир меркнет на несколько секунд: новые серьги Вертин красуются лотосами, покачиваясь при ходьбе, и слепят отражёнными лучами, как капли. Вертин – свежесть и воля, таящаяся в расправленных плечах. Сегодня у неё, вроде бы, урок скрипки.

 – Прости, что заставила ждать. Идём? – она склоняет голову, чтобы оттянуть рукав и взглянуть на часы – вокруг тонких, будто ласточкины крылья, запястьях, – а Сонетто замечает, что сегодня её блонд собран в пучок и зацеплен полупрозрачной палочкой.

 Снег не падает. Вокруг белым бело, и кажется, будто Вертин тоже полупрозрачная – пригладь ладонью, и далёкий-близкой образ подёрнется рябью. Сонетто, кажется, краснеет.

ㅤㅤ Сонетто влюбляется. Втрескивается. Вертин снится ей по несколько раз в неделю, но она ей не расскажет.

 – Я ждала буквально пять минут, – она трёт запястье. Голос хрипловатый. – Идём. Как твои успехи?

 – Могло быть и лучше. Всё никак не даётся одна композиция.

 Сонетто думает, что она принижает свой прогресс. У Вертин ловкие пальцы и тонкий слух. Вертин красиво смотрится со скрипкой – красивее только играет на ней.

 В День Святого Валентина они просто переписываются, но Сонетто успевает отправить ей красивую валентинку, сделанную с душой и сердцем за пару часов маяния с палитрой и самой идеей. В каждом углу блестят звёзды.

ㅤКогда весна вступает в свои права, Сонетто начинает плакать. Её душит. Её возносит. Её мотыляет из стороны в сторону, потому что чувства – это сложно. Ты никогда не знаешь наверняка, как с ними поступать, в какое русло направлять и как высказывать; ты практически в абсолютном большинстве случаев позволяешь им сжигать изнутри; ты становишься заревом, ведь оно так же прокусывает себя, вспыхивает и гаснет – зеркально так же, как гаснешь ты сама, когда узнаешь, что она улыбается другой.

ㅤСонетто уходит в музыку с головой – эскапизм. 

ㅤОна сочиняет стихи. Вплетает их в ряд аккордов и мягкого боя с поэтично вставленной заглушкой.

Стихи становятся стихотворениями, а стихотворения – песнями.

ㅤКогда-то вскоре, когда проснувшийся парк, где можно разводить огонь, зеленеет, приходит время пения у костра, и Сонетто зовёт для компании Икса, а Вертин притаскивает с собой их общую знакомую, Регулус. При игре пальцы у Сонетто дрожат, но она умудряется сыграть почти без ошибок – и так пять песен, включая три собственного сочинения. Их сопровождают усердные аплодисменты, и Регулус самой искренней частью себя восхищается. Икс говорит, что она великая умница; Вертин ей улыбается – и в этой улыбке чудится бессловесная нежность, от которой сердце цветёт. 

ㅤВечер тянется до половины одиннадцатого. Слишком рано, чтобы расходиться, но слишком поздно, чтобы оставаться. За Регулус приезжает отец. У Икса совсем рядом живет его дорогой человек.

ㅤСонетто и Вертин остаются одни.

ㅤЗвезды на небе видны так явно; вокруг них тишина и городские огни впереди, разрезающие мрак, с ними не страшно. Сонетто задирает голову вверх – ровно в тот миг, когда Вертин касается её костяшек своими.

ㅤㅤㅤПереплетает пальцы. 

ㅤСонетто точно никогда не вспомнит, как именно поцеловала её и на каком отрезке пути домой Вертин сказала, что узнала в этих песнях их двоих.