Предательство Ширасе стало для него ударом. Но винил в этом Чуя вовсе не свою первую любовь, а одного выродка, который подстроил всё так, чтобы товарищи и любимый парень сочли его предателем. А всё для того, чтобы затащить Чую в Мафию. И план этого ублюдка сработал на все сто: Накахара вынужден был согласиться на условия Дазая, чтобы спасти «Овцам» жизнь, да и самому Ширасе, несмотря на то, что тот пытался его убить. За это Накахара возненавидел Осаму, да и не только за это. Неприязнь к наглому темноволосому подростку у Чуи появилась с самой первой встречи, когда увидел его в Сурибачи и сразу же избил.
Позже Мори заставил Чую работать с Дазаем в паре, но их взаимная ненависть лишь росла и укреплялась; оба поначалу отказывались взаимодействовать друг с другом, но пришлось. С боссом Портовой Мафии спорить — себе дороже, а тем более после того, как Чуя был вынужден вступить в организацию и принёс Огаю клятву на верность. Однако не проходило и дня, чтобы они с Осаму не ругались и не дрались. Дазай ужасно раздражал Накахару своими бинтами, цветом глаз и волос, неординарным умом, но самое главное, что в Дазае бесило Чую — это его острый язык. Осаму со счастливым видом всегда подъёбывал напарника, не упускал ни единой возможности как-то оскорбить его или унизить. Чуя не мог состязаться с ним в остроумии и колкости языка, поэтому, как правило, за свои подъёбы Дазай всегда получал пиздюлей от него. Чуя никогда себя не сдерживал, если дело касалось избиения Дазая, хотя иногда тому удавалось уклоняться от его ударов и избегать их. Конечно, босс всеми силами пытался утихомирить юных мафиози, но он ведь не всегда находился рядом. Поэтому для Осаму скандалы с напарником частенько заканчивались больничной койкой.
На боевых заданиях дуэт тоже не оставлял свои словесные перепалки и оскорбления друг друга. Однако, несмотря на это, действовал слажено и сосредоточенно; как ни странно, вопреки взаимной неприязни и ненависти, ни у одного, ни у второго мафиози даже мысли не возникало о том, чтобы подставить напарника, и частенько они прикрывали друг друга, порой рискуя собственной жизнью. Но после успешно завершённой миссии, могли подраться и угрожать убийством, несмотря на то, что несколько минут назад один напарник спасал жизнь второму, рискуя своей.
А однажды Чуя понял, что Осаму цепляется к нему не просто так. Как-то раз они с Дазаем столкнулись в битве с Верленом и его Гивром, которого никто одолеть был не в силах (Накахара тогда почти выяснил, кем он является на самом деле, побывав в лаборатории. Верлен и N — учёный из той самой лаборатории, утверждали, что Чуя не человек, а искусственно созданное супероружие). В тот день, когда битва с Верленом ещё была не окончена, Дазай сказал, что разработал свой план не ради спасения босса, а чтобы узнать: «из чего состоит Чуя», дабы переписать его код и сделать из него свою горничную. Потом Гивр Верлена вырвался на свободу, чему поспособствовал ни кто иной, а тот самый N, и у Чуи не было возможности обдумать слова Дазая сразу же. Ему пришлось сразиться с непобедимым демоном, который мог уничтожить не только Йокогаму и Японию, но и весь мир, так как являлся нескончаемым источником сингулярности. Чуе впервые пришлось активировать порчу, а за несколько часов до битвы он узнал способ, как это сделать. И Накахара уничтожил Гивра, правда и сам довольно серьёзно пострадал. У Чуи были множественные переломы, да ещё и порча пробыла в нём слишком долго, и он падал с большой высоты уже практически в бессознательном состоянии. Осаму поймал его на руки внизу и отвёз в медпункт Портовой Мафии, где Накахара провёл не одну неделю, пока полностью не восстановил силы, и его раны не зажили. Лежать в медпункте было довольно скучно, но зато у Чуи появилась возможность всё обдумать. Он вспомнил слова Дазая, которые прозвучали, вроде бы, как подъёб, в его обычной манере, но вроде и как намёк. Накахара вспомнил все взгляды Осаму, которые тот на него бросал украдкой и пришёл к выводу, что он нравится Дазаю.
А как-то, после выписки и очередного задания, на котором Чуя вновь применил порчу для того, чтобы уничтожить довольно сильного врага, Осаму его поцеловал. Правда он думал, что Чуя об этом не узнает, так как после использования сингулярности Накахара вырубался. Но в этот раз он потерял сознание не сразу, а лишь сделал вид. Дазай держал его голову на коленях и гладил по волосам, а затем склонился над ним и поцеловал в губы. Чуя после этого и правда вырубился, а пришёл в себя в своей служебной квартире, которую ему выдал босс Портовой Мафии.
Обдумав ситуацию, Накахара решил не связываться с Осаму, так как хорошо его знал; ему совсем не хотелось стать временной игрушкой Дазая. А что это будет ненадолго, вступи он с ним в отношения, Чуя не сомневался, как и в том, что этот человек не имеет ни к кому ни чувств, ни жалости. Для себя Чуя решил держаться от Осаму на расстоянии, хотя когда он начал думать о Дазае в таком ключе, то понял, что его тоже влечёт к нему. Накахаре всегда нравились парни. Первой его любовью был Ширасе. Потом Чуе долго никто не нравился, и вот те здрасте… Осаму… Чуя даже замотал головой, пытаясь отогнать от себя назойливые и внушающие опасения мысли, но они вновь возвращались к нему с завидной регулярностью.
Чтобы не совершить ошибку, о которой будет потом жалеть, Чуя решил переключиться на кого-то другого. Его выбор пал на Тачихару Мичизу, но тут вышел облом, так как Тачихара оказался традиционной ориентации.
А недавно в Мафии появился новенький. Со способностью «Гиганты и Игрушки», позволявшей превращать ему игрушки в практически любое оружие; этого одарённого звали Такэси Кайко, и он являлся ровесником Чуи.
Подкат Накахары к эсперу оказался удачным, и вскоре они вступили с ним в связь, но она продлилась недолго. Чуе с Такэси было скучно, и он решил прекратить эти отношения. Однако не отступился от своего первоначального плана выбросить Осаму из головы, заменив его кем-то другим. И вскоре нашёл себе новую пассию, которого звали Дзюн Исикава. Этот эспер имел способность под названием «Марсова Песня». Он мог издавать звуки, способные вводить людей в транс. Но и тут Накахаре не повезло: не сошлись характерами и спустя две недели расстались. Чуя горевал недолго, и вскоре у него появился новый любовник, по имени Сюмон Миура, владеющий способностью «Садик в Ящике». При помощи своего дара он мог управлять флорой и фауной (очень полезная способность, надо сказать). Этот эспер за какие-то секунды выращивал любую растительность в поле своего зрения: от маленькой травы до гигантских деревьев, а так же управлял сознанием животных. Он был на два года старше Чуи, и Накахаре нравился этот симпатичный кареглазый брюнет. Он чем-то напоминал ему Дазая, но сходство было лишь внешним: характер у него оказался совсем иным. У этих двоих могли сложиться нормальные отношения, если бы не один случай, который всё поменял; и, надо сказать, этот случай довольно сильно повлиял на Чую и даже, наверное, в какой-то степени изменил его самого.
Как-то Накахару вызвал к себе босс. Разговор вроде бы был ни о чём, и Мори спрашивал эспера о всяких мелочах: о том, как он устроился в новой квартире, которую ему выдал недавно босс, о том, как у него дела на личном фронте, и не забыл поинтересоваться, хватает ли ему денег. Затем Мори предложил Чуе выпить дорогого коллекционного вина и он выпил. Потом ещё и ещё, пока не захмелел настолько, что уже плохо соображал, что происходит, и двигаться мог с трудом.
Босс вдруг полез к нему с поцелуями, шепча о том, что Чуя ему очень нравится, а когда Накахара начал слабо сопротивляться, сказал, что знает обо всех его похождениях, и нехрен строить из себя девственника, а так же напомнил ему об «Овцах» и о том, что они будут живы, пока тот беспрекословно слушается его. В итоге Мори просто изнасиловал парня, а тот даже не сопротивлялся. Утром эспер плохо помнил события прошлой ночи, однако боль в заднем проходе вернула ему память. На душе стало мерзко. Оглядевшись по сторонам, он понял, что всё ещё находится в квартире Огая. Как он сюда попал, Чуя не помнил, ведь изначально был в кабинете босса.
— Прости за вчерашнее, Чуя, — раздался за спиной голос Мори. — Я хотел, чтобы всё было иначе, и обещаю тебе, что в следующий раз больно не будет.
— В следующий раз? — Накахара повернулся к Огаю и засветился красным. — Следующего раза не будет! — Чуя отбросил босса гравитацией к стене, а когда тот упал, вдавил его в пол.
— Ну-ну, успокойся, — выдавил тот из себя. — Помни о своих друзьях.
— Если я тебя убью, некому будет отдать приказ о их ликвидации.
— Приказ уже отдан. Я предвидел эту ситуацию. Только я могу его отменить.
— Так отменяй! — вскричал Накахара и деактивировал способность.
— Хорошо-хорошо, не нервничай. — Огай извлёк из кармана мобильный и кому-то позвонил. Когда на том конце ответили, он произнёс в трубку: — Дазай, пока не нужно убивать этих детей, но если со мной что-то случится, они все должны умереть. До единого!
— Что? — растерянно проговорил Чуя. Он не ожидал, что босс позвонит его напарнику.
— Да, я ему не доверяю... именно... нет, не нужно... — произнёс в трубку Мори, видимо, отвечая на вопросы Дазая. А когда разговор закончился, он обратился к Чуе: — Видишь, как всё просто? И я уверен, Чуя, что следующий раз будет. Как только позову, ты должен прийти сюда, в мою квартиру. Если, конечно, тебе дороги твои товарищи. Как ты знаешь, Дазай — мой заместитель и правая рука. Если со мной что-то случится, он отдаст приказ о ликвидации твоих друзей, да и о твоей тоже, ведь теперь он знает, что ты мне угрожал.
— Интересно, а ему известна причина?
— Думаешь, Дазая волнуют такие мелочи? Вряд ли. Тем более, что он тебя ненавидит. Дазай будет рад избавиться от соперника. Но если будешь послушным мальчиком, то всё сложится хорошо и у тебя, и у твоих друзей, и сам останешься в шоколаде. Ну так что, ты согласен?
— Да, — зло бросил Накахара, — но у меня есть условие.
— Какое?
— Не чаще раза в неделю, и я могу встречаться, с кем захочу.
— Конечно, Чуя. Это вполне приемлемое для меня условие.
Чуя покинул квартиру босса. Из-за всей этой ситуации он был в бешенстве. Босс не нравился ему как мужчина (да и как он мог ему нравится, если он был лет на двадцать старше него?). Но ситуация сложилась таким образом, что Огай действительно мог выполнить свою угрозу и убить всех ребят из "Овец", а если Чуя убьёт Мори, то такой приказ отдаст за него Дазай — в этом эспер не сомневался.
Войдя в свой кабинет, Чуя вздрогнул, натолкнувшись там на Осаму, который сидел за его столом.
— Что ты здесь делаешь? — чуть ли не прорычал Накахара.
— А ты не догадываешься?
— Нет.
— Скажи мне, Чуя, — проговорил Дазай, вставая из-за стола и подходя к Чуе почти вплотную, — что ты такого сделал, чем вызвал недовольство босса?
— Тебя это не касается! — отрезал Накахара. Изначально у него промелькнула в голове мысль о том, чтобы рассказать Дазаю правду. Если он действительно нравился Осаму, тот мог согласиться ему помочь, но Чуя тут же отбросил от себя эти мысли. Рассказывать о произошедшем было слишком унизительно, да ещё и Дазаю. Накахара опасался, что напарник посмеётся над ним или сделает ещё что-нибудь похуже.
— Чу-уя, — не отставал Осаму, — ну расскажи.
— Нет! Да что ты ко мне приебался? У тебя что, других дел нет?
— Есть, но они не такие важные, как это. Скажи, что ты сделал. А может быть, это босс что-то сделал? — Дазай испытующе посмотрел напарнику в глаза.
Чуе на мгновенье показалось, что Дазай обо всём догадался. К тому же воспоминания о прошлой ночи привели его в бешенство. Стыд, ярость, гнев — всё смешалось внутри Накахары. Он сам не понял, как это произошло, но вдруг засветился красным, а затем по его телу поползли кровавые узоры.
— Эй, ты чего? — Осаму тут же прикоснулся к напарнику, и порча сошла на «нет», — Чуя, — Дазай встряхнул эспера за плечи, — Что происходит? Как ты порчу активировал? Ты же не произносил кодовую фразу.
— Я не знаю, — Накахара, устало вздохнув, присел на диван. Он и правда не понимал, что случилось, как порча могла прорваться наружу самопроизвольно, и ему стало страшно. Если бы Дазая тут сейчас не было, то он мог умереть.
Дазай ещё какое-то время пробыл в кабинете Чуи, пытаясь выведать у него правду, однако тот откровенничать с напарником не собирался.
— Дазай, иди работай, — сказал Чуя Осаму, не желая продолжать этот разговор.
— А если порча снова активируется?
— Ты что теперь не собираешься отходить от меня ни на шаг? Иди, наши кабинеты рядом, если что, услышишь.
— Ладно. Но надень, на всякий случай, перчатки. Может, помогут.
— Надену, — сказал Чуя, и Осаму ушёл.
Вечером Дазай зашёл в кабинет Чуи и сказал:
— Сегодня я ночую у тебя.
— Чего? Это ещё зачем?
— Приказ босса. Он опасается за твою жизнь.
— Что? Ты рассказал ему?
— Да. Я должен был это сделать. А что, Чуя, какие-то проблемы?
— Пф, — Накахара фыркнул, — нет.
— Не переживай, приставать не буду.
— Да пошёл ты!
Парни отправились к Чуе. Дазай спал в соседней с ним комнате. Лечь вместе в одну постель с Осаму Накахара наотрез отказался.
Прошло несколько дней, и мафиози убедились в том, что перчатки Чуе не помогут. Как-то Накахара снова был в гневе, и порча опять активировалась самопроизвольно. Дазай находился неподалёку, поэтому вовремя успел обнулить эспера. А ещё через несколько дней Осаму подарил Чуе перчатки, сделанные из особого материала, сказав при этом:
— Ты можешь почувствовать, если прощупаешь, что внутри особая вставка. Она содержит в себе часть материалов, из которых сделана вставка в шляпе Верлена, но с добавлением ещё нескольких компонентов. Эти перчатки точно должны помочь. Надень и произнеси фразу для активации сингулярности.
— Уверен? — спросил Чуя, с недоверием глядя на перчатки.
— Не бойся, я же здесь.
— Пф… Я не боюсь. Ладно, — Накахара надел перчатки и произнёс фразу для активации порчи, однако ничего не произошло. Сингулярность никак себя не проявила. — Не выходит.
— Отлично, перчатки работают. Попробуй активировать просто гравитацию.
И Чуя попробовал. Он засветился красным, гравитацией эспер мог управлять и в перчатках.
— Хорошо, — сказал Дазай. — Кстати, это была идея босса с перчатками. Не забудь поблагодарить его.
— Непременно, — губы Чуи скривились в презрительной улыбке. Когда Мори узнал от Дазая, что со способностью Чуи что-то не так, он его к себе не звал. Видимо, опасался порчи, а потом придумал идею с перчатками, чтобы всё же воплотить свой план в жизнь.
В тот же вечер Огай позвонил Чуе и сказал, что хочет, чтобы он сегодня к нему пришёл, Накахара так и сделал. В отличии от прошлого раза, босс был внимателен к Чуе, ласков и нежен. Сначала они выпили, затем он полез к нему с поцелуями, быстро освободив от одежды. Мори хорошо его растянул, прежде чем войти, и хотя Накахаре всё это было противно, он терпел. А когда член босса попадал по простате, вопреки своему желанию, Чуе было приятно и, в конце концов, он всё-таки кончил на несколько секунд раньше босса.
Отношения с Мори продолжились дальше, они встречались раз в неделю, как и договаривались, но любовник Чуи как-то прознал об этом и, конечно, бросил его. Накахара догадывался, что тут не обошлось без вмешательства Огая, но Миура не говорил, откуда ему стало об этом известно. А спрашивать у босса смысла не было, так как Чуя знал: правды он всё равно от него не добьётся.
Честно сказать, Чуе было жаль, что они расстались с Сюмоном. Этот эспер ему очень нравился. Но что поделать? Так уж вышло. Накахара грустил и пытался залить свою грусть вином, но спиртное помогало плохо, поэтому он снова решил кого-то найти на замену. На этот раз Миуре, а не Дазаю, о котором он почти не думал, пока Сюмон был рядом. Но когда они с Миурой расстались, мысли Чуи вновь постепенно начали возвращаться к Осаму. А ещё напрягали навязанные отношения с боссом. Чуя стал выпивать довольно часто; начал встречаться ещё кое с кем из эсперов Портовой Мафии, быстро закончил эти отношения и начал следующие; то же самое произошло и с новыми отношениями. А вскоре Накахара уже менял любовников, как другие меняют перчатки, и ему было абсолютно проебом, кто что скажет. Тем, кто пытался говорить что-то про него, он быстро затыкал рот, в основном, гравитацией, но бывало и кулаками. К семнадцати годам, когда Мори сделал его исполнителем, о нём в Портовой Мафии ходили не лицеприятные слухи. В лицо ему, конечно, никто сказать этого не мог, но за глаза его называли шлюхой, хотя, по большому счёту, Чуе было плевать на это. Но если он сам слышал, как кто-то не слишком в хорошем тоне высказывается о нём, то немедленно разбирался с болтуном, и у многих после этого надолго пропадало желание трепать языком.
Босс повысил ему зарплату, делал дорогие подарки. Чуя не отказывался и со временем начал воспринимать отношения с боссом как часть своей работы, хотя по-прежнему они его напрягали, а тут ещё и Дазай…
Как-то после корпоратива Чуя отправился домой в свою городскую квартиру, купленную совсем недавно, а возле подъезда его ждал Осаму, который, как и Чуя, был нетрезв. Он остановил Накахару в подъезде, схватив его за руку и притянув к себе, прижал к стенке и начал целовать. Чуя охренел от такой наглости, хотя поцелуи Дазая его немедленно возбудили. Однако поддаваться чарам этого ублюдка он не собирался и, оттолкнув его, ударил по роже, отчего тот упал.
— Ещё раз полезешь ко мне, зубы вышибу! — прошипел Накахара.
— Чу-уя, с боссом лучше, да?
— Чего? — Чуя, который уже собирался уходить, резко развернулся к Дазаю и снова ударил его, на этот раз ногой в живот.
Прокашлявшись после удара, Осаму сказал:
— Строишь из себя недотрогу, а через самого прошло столько мужиков, сколько через всех шлюх Портовой Мафии вместе взятых, — Дазай с трудом поднялся на ноги и вытер рукой разбитую губу.
— Ещё одно слово, и я перережу тебе глотку! — угрожающе прошипел Чуя, приставив к горлу Дазая нож, его глаза при этом опасно сверкнули.
— Ну давай, слизняк, вперёд! — Осаму ухмыльнулся, бесстрашно глядя в голубые озёра.
— Ты чё думаешь, что бессмертный?
— Нет, но ты же меня знаешь, я буду только рад сдохнуть.
— Вали отсюда, скумбрия, пока я не передумал и правда не прирезал тебя, придурка, — Чуя убрал нож от горла напарника и пошёл по направлению к лифту, а Дазай покинул подъезд его дома.
Прошёл год.
Осаму больше не делал поползновений в сторону напарника; Чуя жил своей жизнью, продолжая встречаться с боссом и параллельно ещё с несколькими людьми. Его отношения с Дазаем никак не улучшились: мафиози по-прежнему ненавидели друг друга, но Осаму всегда был рядом или где-то поблизости, что всё же не могло не радовать Накахару. Он уже почти два года носил эти дурацкие перчатки, которые надел на него Дазай, и его способность по-прежнему угрожала жизни, если он будет без них. Чуя пытался узнать, что с ним происходит, почему порча самопроизвольно прорывается наружу (ведь для её активации предусмотрена кодовая фраза), однако лаборатория в Йокогаме больше не работала. Накахаре не оставалось ничего другого, кроме как, не снимая, носить проклятые перчатки, когда Дазая не было рядом. Как же они ему надоели, кожа на руках просто зудела и болела от них, и лишь иногда Чуя мог их снять, когда рядом с ним находился Осаму.
Дазай сам иногда приходил к Чуе, хотя тот и шипел на него, делая вид, что не рад видеть напарника, а Осаму, стягивая с него перчатки и поглаживая кожу на руках, говорил:
— Спасибо б лучше сказал, тебе ведь нужен иногда отдых от них.
— Нужен, — кивал тот. — Чай будешь? — как правило, предлагал он и шёл на кухню заваривать чай.
А как-то босс отправил Двойной Чёрный на задание, и Чуе пришлось активировать порчу. За прошедший год, после того как Накахара отказал Дазаю, он применял сингулярность трижды. И каждый раз Осаму бросал его на поле боя одного в бессознательном состоянии, правда, надевая на руки напарника перчатки перед уходом, но не сегодня.
Спустя несколько часов Чуя проснулся у себя дома в своей кровати, а оглядевшись по сторонам, заметил Дазая.
— Что ты здесь делаешь? — задал вопрос Накахара напарнику.
— Жду, когда ты проснёшься, — последовал ответ.
— Какого хуя?
Осаму присел на постель рядом с Чуей и потянулся ладонью к его лицу, но тот отбросил бинтованную руку, однако Дазай отступаться не собирался. Ему прекрасно было известно, как действует порча на Чую, и он знал, что сейчас Накахара ослаблен после её применения.
Склонившись над напарником, Осаму накрыл его губы своими, прорываясь в чужой рот языком. Чуя пытался оттолкнуть от себя Дазая, но тот придавил его тело к постели всем своим весом, навалившись сверху. Сил бороться с Осаму у Накахары совершенно не было, однако он всё же укусил его за губу. Тот, почувствовав металлический привкус крови во рту, произнёс, слегка отстранившись от Чуи:
— Любишь пожёстче, солнышко?
— Чего? Я убью тебя, Дазай! Имей это в виду! — прошипел Чуя, а Осаму, усмехнувшись, продолжил:
— Я лучше тебя отымею, — с этими словами Дазай снова впился в губы Чуи жадным поцелуем, сам кусая их до крови, удерживая его руки своими, больно сдавливая кисти и оставляя на них синяки. Чуя снова прокусил губу напарника, но тот, не обращая на это внимания, засунул правую руку Накахары под его же тело и навалился на него с той стороны всем весом.
Чуя пытался высвободиться или вытащить хотя бы руку, но у него ничего не выходило из-за слабости во всём теле. Дазай оторвался от его губ и принялся целовать и кусать шею, а также плечи, оставляя засосы и укусы, словно метки собственника, продолжая удерживать левую руку эспера за запястье своей. Другой рукой он стянул с Чуи шорты и боксёры, так как переодел его в домашнюю одежду, когда привёз домой.
— Если ты это сделаешь, клянусь, я убью тебя! — орал Чуя, всё так же пытаясь скинуть с себя Осаму, но всё было бесполезно. Почувствовав, как крупная твёрдая головка довольно большого члена Дазая упёрлась в его дырочку, Накахара зашипел: — Не смей без презерватива и смазки, сволочь!
Но Осаму не обратил внимания на слова Чуи и его протесты. Всё же воспользовавшись лубрикантом, он смазал им свой член и резко толкнулся в Накахару, проникая внутрь сразу до конца. Несмотря на то, что вчера у него был секс, и анус в растяжке особо не нуждался, Чуя зашипел от боли. Дазай, приподняв его футболку вверх, начал покрывать поцелуями грудь, то целуя её, то слегка прикусывая кожу. Выждав немного времени, Осаму начал двигаться в желанном теле, сразу резко и жёстко вбиваясь в него. Чуя прекратил сопротивление, так как это всё равно было бесполезно и, расслабившись, просто уставился в потолок, представляя всевозможные жестокие способы убийства напарника. А потом он почувствовал и приятные ощущения, когда член Дазая попал по простате, и непроизвольно застонал. Осаму улыбнулся, поняв, что нашёл правильный угол вхождения, и принялся ещё резче толкаться в Чую именно под этим углом. Вскоре все мысли Чуи об убийстве Неполноценного выветрились из головы, когда ощущение тянущей боли смешалось с привычным жаром внизу живота, и он полностью отдался на волю Дазая, обхватив его за бёдра своими ногами. Тот трахал его жёстко и грубо, однако, сам не понимая почему, Чуя получал от этого удовольствие. Его дыхание участилось, а сердце бешено застучало в груди. Уже не отдавая себе отчёт в том, что он делает, Чуя проник руками под рубашку любовника (которая была расстёгнутой) и оглаживал его спину, прижимая к себе разгорячённое тело плотнее и двигая бёдрами навстречу толчкам партнёра, при этом постанывая. Чувствуя близкую разрядку и дрожа всем телом, он вскрикивал от резких толчков, ощущая, что внутри уже всё горит.
— Как же я давно тебя хотел, моя шлюшка, — прошептал Дазай, ускоряя движения до невозможного.
Чуя собирался сказать на слова Осаму что-то резкое, но вместо этого с его губ лишь сорвалось протяжное:
— А-ах!
А затем его тело выгнулось, сотрясаемое дрожью, с криками он излился на свой живот, раздирая ногтями спину мафиози. Дазай ждал именно этого, поэтому резко толкнувшись в любовника ещё несколько раз, тоже кончил и обессиленно свалился на него сверху, тяжело дыша и всё ещё подрагивая после острейшего оргазма.
Накахара также пытался привести дыхание в норму и унять бешеное сердцебиение и дрожь в теле. А когда это произошло, он скинул с себя Осаму и прошипел, вставая с постели и направляясь в душ:
— Ненавижу тебя, сволочь!
Дазай с ухмылкой откинулся на подушку, заложив руки за голову.
— А мне показалось, что тебе понравилось, шлюшка.
Чуя остановился и, обернувшись к Осаму, тихо, но с угрозой в голосе произнёс:
— Сегодня ты воспользовался моим беспомощным состоянием, но завтра лучше не попадайся мне на глаза. Убью! Когда я выйду из душа, чтобы тебя здесь не было.
— Ладно, я уйду, — проговорил Дазай, вставая с кровати и взяв с тумбочки перчатки, бросил их Чуе в лицо, — Тогда надень их, а то ещё сдохнешь от порчи, когда меня рядом не будет.