— Серьёзно? С крыши? — Ахерон присвистнула, поудобнее перехватывая гитару и отламывая кусачками кончики лишних струн. — Неужели с тобой стало настолько невыносимо разговаривать, что люди хотят покончить с собой?

— Очень смешно, — прижимая прохладную минералку к виску, Веритас недовольно поморщился. Ещё и кофе в голову ударил, прелестно. — Ему, кажется, и повод не нужен.

— Да я не то, чтобы смеюсь, — она пожала плечами. — Мне просто интересно, нынче все студенты так над проектами работают?

— Они над ними хотя бы работают, а не бросают всё на полпути, уходя в музыку из-за несостоявшихся отношений.

— Тц.

Скудный диалог оборвался ни на чём. Веритас, если честно, искренне не понимал зачем припёрся к ней, вместо того, чтобы идти домой и работать над проектом и почему вообще всё это ей в подробностях рассказывает. Как будто ему не плевать на чьи-то выходки. Не убился — и славно, меньше разбирательств с правоохранительными органами и деканатом.

Да, стоило признать, Ахерон была прекрасной слушательницей: никаких лишних эмоций, дурацких вопросов и попыток вытянуть побольше пикантных подробностей, которых, если рассматривать ситуацию под дурацким углом, было предостаточно.

Ему вдруг вспомнились синяки на бледной шее и то, с какой лёгкостью этот идиот был готов сброситься вниз. А если бы у Веритаса не была столь моментальная реакция, или он физически не смог бы его удержать? Нет, это правда не укладывалось в голове и не поддавалось ни одному логическому объяснению.

Снова и снова на кой-то чёрт прокручивая в голове эту ситуацию, он не мог отделаться от эфемерного чувства тревоги. Раздражает.

Он вскочил с места, недовольно поправляя пыльный от падения на крышу кардиган и непослушно вьющиеся волосы. Доверие? О каком вообще доверии может идти речь, когда ты искренне не знаешь, чего можно ожидать от человека и что у него творится в голове? Нет, ну правда, идиот.

В который раз Веритас назвал его так у себя в голове? Считать и уделять этому мало-мальское внимание он не намерен.

— Ты бы хоть поговорил с ним нормально, раз уж вы теперь коллеги по несчастью. Это в твоих интересах в первую очередь, — Ахерон продолжала тщетные попытки настроить старую гитару, которые всё никак не хотели увенчаться успехом.

Веритас хотел было что-то ответить, как из кармана послышалась настойчивая вибрация, а сам он от неожиданности аж дёрнулся. Точно нервы лечить нужно, желательно теми ядрёными травяными отварами, которыми родители поили его в детстве.

Неизвестный номер:

ну, так что? когда встретимся? а то ты так быстро сбежал, я даже не успел попрощаться

15:03

Рацио нахмурился. Он не припоминал, чтобы назначал с кем-то какие-либо встречи в ближайшее время.

Кто мне пишет?

15:03

Неизвестный номер:

кошмар, так просто взял и забыл меня? и для кого я старался с представлением?

15:03

Он тяжело вздохнул, догадываясь и одновременно сокрушаясь, что не забрал у него свои контактные данные. Спустя секунду его догадки подтвердились коротким и очевидным:

Неизвестный номер:

авантюрин

15:04

Конечно же ты. Кто ещё.

Трижды приходится напечатать и, закатывая глаза, стереть сначала просьбу удалить его номер, затем саркастичное «я счастлив», чтобы в итоге ответить таким же коротким, но размытым:

Завтра.

15:05

Нехотя сохраняя и подписывая контакт, Веритас устало вздохнул, видя очередное уведомление.

Идиот:

завтра — это где?

15:05

Я сам тебя найду. Лучше ознакомься с материалами, которые я отправлял тебе вчера, будь добр.

15:06

Идиот:

о, так ты наконец перешёл ко мне на «ты»?

15:06

ну надо же!

15:06

смотри аккуратно, веритас, а то ещё немного, и я случайно подумаю, что твой психологический возраст всё-таки не сорок пять.

15:06

Он проигнорировал замечание, недовольно созерцая своё имя с маленькой буквы и переключая мобильный на бесшумный режим.

— Дай угадаю, — снова возникла Ахерон.

— Ты не помогаешь, — буркнул куда-то в пространство, прикидывая в уме идеи, за какой книгой он хотел бы сегодня вечером расслабить мозги.

— А должна?

Он пожал плечами и молчание затянулось. На самом деле их отношения с трудом можно было назвать дружескими. И, если быть уж совсем откровенным с самим собой, дружить Веритас в принципе не умел. Совсем.

Те неловкие попытки в коммуникацию с людьми не задавались с самого детства. Зачастую Веритас либо оставался непонятым своими сверстниками, либо вызывал у них встречную агрессию из-за того, что «слишком умный и сейчас будет отвечать за слова». Кажется, тогда он и принял для себя решение всерьёз заняться физической подготовкой.

А сколько учебных заведений было сменено в желании найти именно то, где Рацио не испортит отношения с учителями и учениками в первый же день. Кажется, его родители как-то раз даже здорово повздорили, решая, кто во всём этом виноват, но уж эти подробности в памяти как-то не отложились.

С возрастом его просто перестал интересовать подобный экспириенс. Веритасу было хорошо наедине со своими мыслями. Но Ахерон возникла в его жизни сама собой, абсолютно не требуя взамен ничего. И вот он здесь, в её гараже, слушает её гитарное соло на новых струнах и с недоумением смотрит на оставленные на столике билеты.

— Что это? — покрутил один из них в руках.

— В субботу на фестивале играю. Приходи.

— Ты же знаешь, я не очень люблю что-то, что не твои исключительно частные концерты, — Рацио развёл руками, встречая на себе тяжёлый взгляд.

— Как хочешь. Можешь отдать кому-то, это всё равно лишние. Мне не принципиально.

Рацио внимательно наблюдал за её тщетными порывами сосредоточиться, но невольно возвращая взгляд обратно к билетам, заинтересованно выгнул бровь.

— Ну, а ей ты билет дала?

— Нет, — ну разумеется. — Ей всё это не нужно, она ясно дала понять ещё год назад.

Ахерон отложила гитару в сторону, подходя к шкафчику, где торчал уголок уже знакомой Веритасу коробки.

— Если ты сейчас собираешься курить, то я пошёл, — он недовольно сморщил нос, направляясь к выходу.

— Иди. Но билеты всё равно возьми.

Нехотя закидывая их сначала в свой ежедневник, а после и его — в сумку, Рацио смазано попрощался, боковым зрением замечая, как Ахерон уже щелкает зажигалкой.

Интересно, когда-нибудь люди на этой планете научатся выяснять отношения без саморазрушения и нервов?

А потом он вспомнил улыбающегося Авантюрина на крыше. И свой сбитый от оцепенения и паники пульс.

Он уже не припоминал, когда кому-то вообще удавалось настолько выводить его из душевного равновесия. И удавалось ли в принципе. Авантюрин для него выглядел, как самая непроглядная пучина личного дискомфорта, соваться в которую было чем-то сродни самоубийству.

Громкий, ветреный, вызывающий, нахально смеющийся в лицо, когда об этом не просят. Рацио вдруг подумалось, что он ещё никогда не уделял его работам должного внимания, но теперь — искренне захотелось. Так, просто-напросто лишний раз убедиться в том, что и они полностью соответствуют своему обладателю, пестря таким же безвкусным золотом, яркими красками и вычурностью.

Вся дорога до дома прошла с чёткой целью выбросить из головы навязчивый вычурно-блестящий образ, и только переступая порог и сбрасывая с плеч пыльный кардиган, он смог в полной мере осознать то, насколько сегодня устал.

Благо, обстоятельства позволяли ему снимать комфортную квартиру-студию на те деньги, что ему ежемесячно переводили родители и выделяла академическая стипендия, а значит, вечер целиком и полностью принадлежал ему самому. Горячая ванна с эфирными маслами, новая, отдающая запахом свежей печати книга и чай с чабрецом — ровно та последовательность, которой Веритас собирался беспрекословно придерживаться, не сбиваясь с курса и не забивая голову дурными мыслями.

Затылок плавно коснулся влажного бортика ванной, заставляя волнистую и тяжёлую от влаги чёлку упасть на лицо. Веритас прикрыл глаза, вслушиваясь в тихий плеск воды и наконец вдыхая полной грудью слабый аромат лаванды с примесью успокаивающих трав.

И почему он не мог пахнуть именно так, а не литром каких-то приторно-сладких помоев и дешёвыми сигаретами?

Почему вообще полез на эту грёбанную крышу, впутывая его самого в неприятности? И почему, если его руки так сильно дрожали, нервно сжимая ту купленную им бутылку воды, Авантюрин всё равно упрямо встал на самый край? Веритас это слишком чётко заметил. Из-за проблем с общением, отец давным-давно, ещё в далёком детстве, научил его правильно распознавать невербальные жесты, но Авантюрин… Его действия и слова целиком и полностью были противоположностью языку его тела. Это просто невозможно.

Как он вообще может распоряжаться своей жизнью, словно старой разменной монетой, которую не жалко проиграть в карты?

Так много «почему» и ни одного рационального ответа. Веритас такое искренне ненавидел.

Он недовольно распахнул глаза, сначала раздражённо фыркая себе под нос, отгоняя накатившее наваждение, а после — погружаясь под воду с головой, чтобы всё это дело как следует закрепить.

Пролежав в ванной, тщетно стараясь не думать ни о чём хотя бы полчаса, он всё-таки сдался. Надежды оставались лишь на книгу.

***

И конечно же, утро в академии началось далеко не с кофе. Про него Веритас опять забыл. Что-то в последнее время сбиваться с комфортного для него расписания и ритма жизни стало нездоровой регулярной привычкой.

Авантюрин сидел на своём излюбленном месте: там, где по личным наблюдениям Веритаса была достаточно хорошая слышимость на лекциях, но и поспать можно было так, чтобы никто этого не заметил. Собственно, этим он сейчас и занимался, беззаботно уткнувшись носом в сгиб локтя, но, видимо для приличия, предварительно открыв ноутбук.

На экране виднелась часть той документации, которую Веритас ему скидывал на почту. Это радует, хоть где-то они сдвинулись с места.

Рацио занял своё место, то и дело косясь на Авантюрина, который от его присутствия в аудитории и бровью не повёл. Разбудить его спустя добрых десять минут смогла лишь звонко отбивающая ритм каблуками по полу Топаз, бесцеремонно стукнувшая стаканчиком эспрессо по столу возле его носа.

— Проснись и пой, красавчик! Ты сегодня что-то совсем расклеенный. Вон, даже Веритас, кажется, поближе присел, чтобы проверить пульс, — она подмигнула, приветственно размахивая рукой.

Он в ответ закатил глаза, утыкаясь обратно в книгу, а Авантюрин подал первые признаки жизни и протяжно заскрипел.

— Имей совесть, я только после смены, — он сонно потёр глаза, отодвигая ноутбук чуть в сторону. — Пришлось всё-таки отрабатывать тот разбитый монитор.

— Главное — чтобы не натурой, — в шутку обронила Топаз, и брови сидящего к ним спиной Рацио на секунду дёрнулись в удивлении.

— Ах, если бы.

Авантюрин со всей присущей ему трагичностью схватился за спасительный стаканчик, но тут же скривил лицо после первого же глотка.

— Ты меня не иначе, как добить решила? Где мои любимые карамельные сиропы? — он законючил, и теперь у Рацио, кажется, начинал дёргаться глаз.

— Твоё приторное разбавленное нечто даже кофеина толком не содержит, так что смирись со своей жестокой судьбой и пей нормальный кофе. Веритас, скажи ему.

Хотя нет, оба глаза.

— Сказать что? — он недовольно развернулся назад, тут же встречаясь с покрасневшими от хронического недосыпа, но по-прежнему выразительными глазами Авантюрина.

— О, значит ты всё-таки не умер там с умным лицом, отлично. А то я уж распереживалась, — Топаз уселась рядом, сочувствующе похлопывая страдающего Авантюрина по спине. — Говорю, скажи ему, что нужно спать по-человечески, а не вот это вот всё.

— Меня это не касается.

— Ещё как касается! — запротестовала Топаз, хлопая по парте толстым блокнотом с золотистыми свинками. — Это ведь вам проект делать вместе, а не мне. Если он сдохнет в процессе — тебе же хуже.

— Эй! Я вроде как ещё не собираюсь сдыхать, — подал голос Авантюрин, снова делая глоток и морщась ещё сильнее. — Фу, господи, ну как это можно пить…

— А собираешься ты сдыхать или нет — решать не тебе, — она возмутилась, тыкая пальцем в его вызывающе обнажённую разрезом в рубашке грудь. — Тебя там едва не придушили, а ты как ни в чём не бывало продолжаешь работать на этих условиях?

Придушили? Что ж, это объясняет синяки на шее, на который Веритас вчера случайно обратил внимание. Достаточно заметные синяки, стоило признать. Особенно если учесть, что кое-кто тщетно пытался скрыть всё это дело тональником.

Он по-прежнему смотрел на съёжившегося Авантюрина, видя лишь оголённую часть шеи, но и этого хватало для того, чтобы слова Топаз подтвердились. Ещё больше вопросов вызывала безобразная татуировка. Нет, правда, кто в здравом уме согласится себе такое набить? И этот человек уверяет его, что у него есть чувство вкуса? Возможно, он спросит его об этом, как подвернётся возможность. Так, из чистого любопытства.

В целом, даже несмотря на то, что Рацио не был знаком с ним близко, создавалось стойкое ощущение, что неоправданные риски пронизывали жизнь Авантюрина насквозь.

Насколько Веритасу известно после прочтения пары десятков книг по психологии, к подобному склонны люди, которые чувствуют на себе вину и пытаются себя таким образом неосознанно наказать.

А может, и осознанно.

Веритас прекрасно знает этот взгляд, он видел его собственными глазами всё своё детство.

Глупо и совершенно нерационально — подумалось Рацио. Но вслух эта мысль, почему-то, прозвучала совершенно иначе:

— Ты напрочь игнорируешь все сигналы своего организма. Это чревато серьёзными последствиями, — Веритас развернулся обратно к книге, не желая видеть реакцию на сказанное.

— Увы, иногда приходится игнорировать одни сигналы, чтобы удовлетворить другие, — он безмятежно усмехнулся, прокручивая и поправляя несколько съехавших колец.

— Ну, тогда не удивляйся сильно, если ты будешь чувствовать себя разбитым даже после какой-нибудь несчастной бутылки сидра, — Веритас повёл плечами, сосредотачивая всё своё внимание на строках текста. — Хотя, судя по всему, ты и без всякого сидра прекрасно справляешься.

— Ого! Это что, Веритас Рацио и его пресловутая эмпатия? Я под впечатлением, — Авантюрин наигранно прикрыл рот рукой, выражая изумление. — Не знал, что ты так умеешь.

— Лекция начнётся с минуты на минуту, поэтому я не желаю тратить остатки своего свободного времени.

Он махнул рукой, жестом давая понять, что разговор окончен, а Авантюрин бесшумно показал ему в спину средний палец, делая очередной глоток и давясь невкусным кофе.

Топаз, молча наблюдая за всем этим представлением со стороны, подумала, что было бы неплохо с кем-то поспорить на деньги. Эти двое друг друга определённо стоят.

На протяжении всего учебного дня в голове у Веритаса маячило навязчивое напоминание самому себе о том, что они должны сесть и нормально обсудить всё по задачам. Должны были ещё несколько дней назад, если быть точным, но кое-кто любил всё усложнять.

Идея зайти на большом перерыве в кафетерий оправдала себя в ту же секунду, как он заприметил знакомые светлые макушки за одним столом. Как ни в чём не бывало, Рацио преспокойно сел рядом, ставя на стол перед собой поднос и демонстративно игнорируя две пары комично выпученных глаз.

— Топаз, дорогая, напомни-ка мне, какой сегодня день? — Авантюрин, до этого что-то печатавший в телефоне, усмехнулся и весело подпёр щёку.

— Среда? — теперь она с недоумением уставилась уже на него.

— Не просто среда, — он щёлкнул пальцами перед их носами, заставляя Веритаса уже в который раз за день с усталостью вздохнуть. — Кажется, это самое что ни на есть весеннее равноденствие. Ну, знаешь, когда солнышко приближается и начинает светить ярче. Примерно так же, как наш многоуважаемый член студсовета внезапно приблизился к нашему скромному и ничем не примечательному столику.

Авантюрин выпрямился, вызывающе причмокивая и закидывая ногу на ногу. Обед резко отошёл на второй план.

— Погоди, ты его сейчас солнышком назвал или мне показалось? — удивилась Топаз, косясь в сторону кислой мины Рацио. — Умоляю, прямо перед моим салатом.

— Закончили? — Веритас скучающе откусил яблоко, игнорируя всё вышесказанное.

— Нет конечно, ты что. Я могу ещё до-

Веритас так и не понял, что именно он может, потому что Топаз, уже обыденно закатила глаза и толкнула его локтем в бок.

— Ты уж прости дурака, — вставила она, не обращая внимание на враждебное шипение со стороны. — Он такой, только когда за ним мальчики бегают. А так, очень хороший. Доставучий, конечно, но хороший.

Теперь в недоумении на неё пялились Авантюрин с Веритасом, очевидно несогласные с таким громким заявлением.

— Эй, ты на чьей стороне вообще?!

— Я на стороне здравого смысла, — Топаз безмятежно улыбнулась и показала ему язык.

— Предательница.

Наблюдая за всей этой картиной, Веритас сделал для себя два простых вывода: у Топаз стальная сила воли, а Авантюрин — совершенно невыносимый.

— Во-первых, никто ни за кем не бегает, — вклинился и отрезал Рацио. — Во-вторых, найти его можно даже вслепую, достаточно просто идти на литр приторного парфюма и сигаретную вонь.

— То есть ты ещё и парфюм его запомнил? — Топаз расхохоталась, наконец уничтожая сначала салат, а за ним и остатки сэндвича, отряхивая руки от крошек. — Так, пару минут, мне срочно нужно найти Лебедь, никуда не уходите. Вот прямо так и сидите.

Топаз куда-то упорхнула, оставляя Веритаса и Авантюрина созерцать недовольные физиономии друг друга в немой паузе.

— Итак, проект, — напомнил Рацио. — Ты ведь прочитал всё то, что я тебе скинул?

— Практически, — увильнул Авантюрин.

— «Практически» — это только то, что я видел на паре, когда ты спал?

— Ближе к делу, Рацио, — мягкая, очевидно натянутая из чистой вредности улыбка снова заиграла на губах, но в голосе звучали нотки усталости. — Мне надоело играть с тобой в перетяжки. Да и тебе самому, как мне кажется, тоже.

И снова хоть в чём-то они сошлись. Это радует.

— Ладно, — он поправил очки на переносице. — Насколько мне известно, ты хорошо разбираешься в истории искусства?

Авантюрин, явно почувствовав себя в своей тарелке, довольно закинул локоть на спинку деревянного стула и склонил голову.

— Верно. Кто-то же должен по достоинству оценивать смысл и красоту вещей, которые люди оставляют в этом мире перед тем, как уйти, — что-то в его голосе показалось Веритасу надломленным, но он тут же отбросил эту мысль, видя перед собой неизменно дурацкую улыбку.

— Это хорошо, потому что наш проект будет напрямую связан с античным периодом. У меня большие планы, и я подумал, что конкретно тут консультация будет уместна, — Рацио достал свой ежедневник, разворачивая к заинтересованному Авантюрину. — Я хочу организовать интерактивную выставку, посвящённую переосмыслению искусства античной Греции.

— Почему именно выставку? — Авантюрин принялся с интересом разглядывать заметки чересчур мелким неброским почерком — полной противоположностью его собственному.

— Потому что кто-то должен просвещать глупцов о том, о чём они даже не догадываются на протяжении всей своей жизни. Каждый имеет право на знания, даже если он слишком туп, чтобы это понять.

Авантюрин прыснул, отрываясь от чтения и заглядывая ему в глаза.

— Не слишком ли агрессивно для творческой выставки?

— Не слишком, — он пожал плечами и снова откусил яблоко, поглядывая на то, как Авантюрин быстро листает страницы его блокнота. — Ты вообще читаешь? Там подробно изложена идея и референсы.

— Да-да, я просто не особо вчитываюсь, — продолжая усердно листать страницы одну за другой, Авантюрин не заметил, как недовольно на этих словах Веритас свёл брови к переносице. — Мне нравится.

— Я не спрашивал твоего мнения, — колкость снова разбилась о непоколебимую улыбку. — Лишь проинформировал о том, над чем мы будем сегодня работать.

Веритас отобрал свой ежедневник, тут же перелистывая на самую последнюю страницу. Найдя в сумке ручку, он написал знакомый адрес, искренне молясь о том, чтобы об этом не пришлось пожалеть в первые же секунды. Рацио сложил бумажку вдвое, деловито вкладывая в небольшой нагрудный карман вульгарно растопыренной рубашки.

— Это что, приглашение?

— Ты хотел встретиться. Это — моя мастерская, — коротко объяснил Веритас, тут же отсекая любую двусмысленность. — Там уже всё покажу и расскажу подробнее, раз ты читать нормально не умеешь.

Он знал, что вся эта идея с удалённой работой над проектом — заранее провальная затея. Но попытаться, как минимум, стоило.

Уже выходя из кафетерия, краем глаза Веритас заметил хихикающих Лебедь и Топаз. Та протянула ей купюру, и одним только Эонам было известно, что у них на уме. Веритаса это, если быть честным, мало интересовало.

Как не интересовало и то, почему Сандэй вдруг взялся, словно из ниоткуда, и занял место напротив Авантюрина, где минутой ранее сидел он сам.

***

Веритас устало сбросил сумку с плеч на ближайший стул, разминая затёкшую шею и вглядываясь в багровый закат за панорамными окнами. Вчера был почти такой же, но насладиться им вдоволь возможности, по понятным причинам, не было.

Работать с мягкими материалами всегда казалось чем-то успокаивающим и настраивающим на рабочий лад, в то время как камень требовал непоколебимой внимательности и концентрации, которая ему сегодня, скорее всего, не светит.

Веритас мерял свою студию шагами, всматриваясь в те работы, которые были закончены относительно недавно. Что-то нравилось до безумия, а что-то, вероятно, так и останется пылиться под белой тканью. И пусть он не был к себе слишком критичен, очевидно неудачные статуи разумно оставались лишь частью его опыта. Но не более.

Судя по пейзажу за окном, уже близился глубокий вечер, и Веритас бы даже не удивился, если бы Авантюрин вообще не соизволил явиться. Так или иначе, дверь в студию он оставил открытой, а сам уже вовсю работал над своей новой статуей, медленно и размеренно высекая небольшие углубления для того, чтобы впоследствии фигура приобрела свой идеальный облик. От сосредоточенной работы отвлёк тихий скрип петель, как если бы кто-то приоткрыл дверь, но не решился войти. Веритас не обернулся.

Интересно стало.

Секунда, три, десять. Ничего не менялось, послышался только тихий стук пальца о, судя по всему, экран мобильного.

— Третий раз, — тихо проговорил Рацио, и сзади послышался знакомый смешок. — Это начинает перерастать в своеобразный сталкинг, не находишь?

Даже не обернулся. Он давно понял, что за его спиной стоит Авантюрин собственной персоной. Угадать это можно было банально по шлейфу сладких духов, которые через десять минут нахождения в закрытом пространстве превратятся в его персональный концентрированный яд.

— О, так ты считал? — Авантюрин проигнорировал претензию, проходя внутрь и оглядываясь по сторонам.

Веритас протяжно вздохнул, сдувая мешающую прядь и всё-таки удостаивая его тяжёлым взглядом.

— Трудно, знаешь ли, не сосчитать количество раз, когда видишь в ленте собственное лицо. Прекрати это делать.

— Ладно-ладно! Не нужно так нервничать, — Авантюрин вскинул руки, вытаскивая тонкий ноутбук и сбрасывая полупустой шоппер туда же, где лежала сумка Рацио. — Я просто фотографирую на память всё подряд, особенно красивое и интересное.

Он совершенно точно не имел в виду то, о чём Рацио подумал, в недоумении вскидывая брови. Уж в этом Веритас был уверен. Авантюрин всегда треплет всё, что вздумается и даже не отдаёт себе в этом отчёта.

— А у тебя тут ничего, — он, словно не выплюнул секундой ранее полную чушь, как ни в чём не бывало прошёлся в другой конец мастерской. — Хотя я бы добавил… Ну, знаешь, декора.

— Не сомневаюсь, — Веритас схватился за лежащую рядом влажную тряпку, тщательно оттирая ладони от каменной пыли. — Ноутбук зачем?

— Как зачем? Не всё же тебе меня впечатлять, — Авантюрин подошёл к небольшому дивану и манерно уселся на самый край, закидывая ногу на ногу. — Спорим, тебе не удастся скривить вот это вот своё фирменное лицо? Я слишком постарался.

Рацио сел рядом, без особого энтузиазма, но всё-таки с интересом вглядываясь в монитор. Резкий аромат снова ударил в лицо, но на этот раз, его можно было хотя бы стерпеть. В голове промелькнула ужасающая мысль о том, что кажется, он начинает привыкать к этому бардаку.

Хотя нет, скорее адаптироваться.

Украшенные золотыми кольцами пальцы, принялись ритмично стучать по клавиатуре, открывая презентацию и Бридж для предпросмотра файлов. Скептично сложив руки на груди в ожидании, Веритас невольно перевел взгляд на выглядывающую из-под воротника рубашки татуировку, где ещё вчера красовались бледные синяки. Теперь же, если присмотреться поближе, можно было заметить небольшие рубцы по краям. На вид — крайне халтурная и небрежная работа, такому тату-мастеру руки бы пообламывать.

— Могу я поинтересоваться из чистого любопытства?

— М? — Авантюрин, не отводя взгляда от монитора, кивнул.

— Тату. Она что-то значит? — Веритас бросил это так легко, словно это не он же пару минут назад сверлил его убийственным взглядом.

Пальцы Авантюрина на секунду замерли над клавишами, как если бы он резко забыл, что хотел сделать. Ладонь взметнулась вверх, касаясь шеи, и будто напоминая ему о том, что да, уже добрых несколько лет там красовалась татуировка.

— А, это? Ха-ха, да так, проспорил одному давнему знакомому и набил по пьяни, ничего интересного, — он пожал плечами, возвращаясь к презентации.

— Не пробовал свести?

— Не получится, — и никаких рациональных доводов за этим, ожидаемо, не последовало.

Авантюрин молча, с лёгкой уверенной улыбкой, переложил ноутбук ему на колени, нажимая на клавишу-стрелку, чтобы перелистывать слайд за слайдом.

А смотреть и вправду было на что. Он не соврал.

Его работы были полной противоположностью стилю Веритаса. Ярко, много деталей, игры на контрастах, смелых решений, но… красиво?

Пусть красота — это понятие очень субъективное, и Рацио мог со стопроцентной уверенностью сказать, что многим людям его работы пришлись бы не по вкусу, но то, как качественно проработаны некоторые элементы действительно впечатляло. Взять даже задники на этих открытках, которые по какой-то причине привлекли его внимание.

— Ты их сам рисовал?

— Разумеется. Это, если не ошибаюсь, первый курс? Правда, приходилось бегать к Топаз, чтобы воровать планшет на пару часиков, — он пожал плечами, припоминая, как в благодарность за помощь сводил её в котейню, где можно было бесплатно и неограниченно гладить котиков и пить вкусный кофе. — Но не жалуюсь. Если бы не это, мы бы и не подружились, наверное. Да и не особо я с иллюстрациями работаю. Это так, разовая акция была. Я больше по векторной графике и 3D.

Веритас кивнул, и вернулся к просмотру. Одна за другой картинки мелькали перед глазами, ярко демонстрируя то, что никак нельзя было назвать минимализмом. Авантюрин был ярким сам по себе, и его стиль полностью соответствовал.

— Вот это, — Веритас остановился, указывая пальцем на объёмную смоделированную фигурку. — Я как раз думал о чём-то таком. Нужно сделать интерактивные элементы для нашего сайта. Сможешь?

— У нас будет сайт? — удивился Авантюрин, и только сейчас Веритас заметил, что он в какой-то момент зачем-то решил застегнуть все пуговицы рубашки, скрывая шею. — Для выставки?

— Разумеется, иначе как привлечь потенциальных посетителей. Наш проект будет включать в себя диджитал блок и физический, для самой выставки, — он указал пальцем в сторону статуи. — Над вторым я уже работаю.

— Разве мы не про античные статуи в столовке говорили?

— По моей задумке, это будет чем-то вроде переосмысления. Мы будем использовать культуру античной Греции за основу, но создавать своё, опираясь на исторические факты. Именно за этим ты мне и нужен, — он отложил ноутбук в сторону, отчётливо давая понять, что сделал для себя все необходимые выводы.

Авантюрин приподнял бровь, дурацкие слова так и норовили выскочить наружу, по лицу видно.

— О-хо! Прямо-таки нужен? — Веритас встал, и он тут же раскинулся на диване ещё вальяжнее, практически ложась. — Еще вчера ты не знал, как от меня отделаться. С чего вдруг такая переоценка ценностей?

— Любой здравый ум должен уметь признавать свои ошибки и анализировать пути к облегчению решения задач, — на недоумевающий, но по-прежнему ехидный взгляд, Веритас закатил глаза и добавил: — Я просто передумал.

— Что ж, рад слышать, что и на камнях растут деревья.

— Прекрасно, — невесело перебил Рацио. — А теперь дай мне спокойно поработать с камнем. Можешь сидеть тут, сколько хочешь, только тихо.

— Ладно-ладно, мне тоже есть, что делать, — он вскочил следом и похлопал себя по карманам, находя заветную упаковку сигарет, и тут же споткнулся о испепеляющий взгляд Веритаса.

— Даже не думай об этом в моей студии.

— Я ведь на улицу выйду, — парировал Авантюрин, но видя непоколебимость в его взгляде, всё-таки сдался. — Ладно-ладно, не буду травмировать твою нежную натуру. Доделаю пока, значит, одну штуку по основам айдентики.

Авантюрин плюхнулся обратно на диван, закидывая сигареты в сумку. Спустя секунду снова послышался короткий стук по клавишам, и Веритас отвернулся к тому, на чём остановился.

Рабочая одежда и волосы изрядно запылились, но Веритас не обращал на это особого внимания. Руки плавно перемещались с одной части статуи, на другую, придавая форму, выбивая плавные линии, оживляя образ, который закрался в его голове еще на прошлой неделе.

Размеренный стук инструментов о гранит выбивал из головы все посторонние мысли, оставляя за собой лишь тёплый шлейф погружения в любимое хобби. Веритас такое любил и ценил, с удовольствием отсекая от себя весь окружающий мир.

Вернуться в реальность заставила настырно щекочущая лицо чёлка. Тыльной стороной ладони, он смахнул мешающую прядь в сторону, припоминая, что забыл свою заколку где-то на столике.

Веритас обернулся, цепляясь взглядом за Авантюрина, о присутствии которого успел позабыть. Было видно, что тот правда пытался сделать что-то в ноутбуке, иначе почему бы он сейчас лежал включённым у него на животе, но что-то пошло не так, и теперь горе-напарник беззаботно посапывал на диване, пряча глаза в сгибе локтя.

Вполне очевидно, что после того, в каком состоянии Авантюрин был с утра, заливаясь литрами кофе, к вечеру его окончательно подкосит усталось. Вопрос был лишь в том, где именно. Он не издавал ни звука, лишь размеренное и слишком тянущее глубокое дыхание выдавало его сон.

Спящим Авантюрин выглядел совершенно иначе: обычно натянутая фальшивая улыбка полностью сошла на нет, демонстрируя лишь расслабленные, но привлекательные, по меркам общества, черты лица. Волосы рассыпались по крошечной диванной подушке, а рубашка непослушно демонстрировала припрятанную татуировку, пряча лишь наполовину.

Веритас подошёл ближе, намереваясь взять свою заколку с журнального столика и продолжить работу над статуей. Раз уж Авантюрин умудрился тут уснуть, значит стук не так уж сильно мешал.

Однако расслабленные, секундой ранее, черты лица резко исказились, как если бы его кто-то больно ущипнул, пока он спал. Рацио едва успел словить почти упавший ноутбук, когда Авантюрин дёрнулся и тихо заскулил, уводя голову в противоположную сторону.

Самому Веритасу редко снились кошмары, а если и снились, то воспоминания об этом затерялись в далёком детстве, когда он боялся темноты и монстров под кроватью. Немного странно видеть то, как взрослый и весьма надоедливый в обычное время одногруппник, сейчас беспокойно ворочается на твоём диване, корчится от фантомной боли и… плачет?

Подумав про себя, что лучшим решением будет молча подойти и разбудить без лишних вопросов, Веритас резко осёкся, слыша перебивающееся со всхлипами хриплое и с трудном разборчивое:

— Мам…