Сладость растекалась по губам опьяняющей патокой. У неё безбожно кружилась голова, немели кончики пальцев и темнело в глазах от удовольствия. Ахерон было так хорошо, так приторно, так мокро и чертовски приятно, что все мысли о последствиях утекали сквозь пальцы, словно песок.

Они по-дурацки переглядывались весь вечер, а нежные женские руки беззаботно и будто невзначай касались то талии, то спины. Напоминая о себе, поглаживая и просто дразня одним своим присутствием, она заглядывала ей в глаза. Это не могло остаться незамеченным.

Ахерон смеялась. Искренне. Так громко и заливисто, как, наверное, не смеялась никогда. Ей было хорошо. Им было хорошо.

Тёплой ладонью она скользнула вниз по шее, непроизвольно растирая аромат дорогого парфюма по яремной впадине пальцами. Хотелось чувствовать её ближе, вдыхать её запах сильнее, стянуть зубами эти капроновые колготки, которые раздражали своими крошечными зацепками на идеальных бёдрах.

Стало жарко, руки позволяли себе слишком многое и бессовестное. Но останавливать её никто, кажется, и не собирался. Она выгибалась в её руках навстречу, льнула грудью, выдыхала её имя в губы.

Но мутная пелена возбуждения слетела так же резко, как и появилась. Ахерон распахнула глаза, ошарашенно вглядываясь в чужое лицо.

— Ты кто?

Она рефлекторно выставила руки перед собой, грубо отталкивая ту, что ещё секунду назад позволяла себе находиться в непозволительной близости. Девушка растерянно отстранилась, усмиряя дыхания. Лёгкий цветочный аромат её парфюма едва-едва напоминал о чём-то важном, крайне трепетном и нежном. Снова от Ахерон что-то ускользнуло и даже не планировало возвращаться. Она потеряла связующую нить, что могла бы подсказать, почему на неё смотрят сейчас с такой обидой, возмущением и непониманием.

— Что значит «кто»? Ты думаешь, это смешно? — губы блестели смазанным вишнёвым блеском. Они… целовались?

— Нет, извини, я правда не помню. Мы давно знакомы?

В глазах напротив — недоумение. Причем такое яркое и контрастирующее с образом девушки, что стало дурно. Ахерон хорошо знаком этот взгляд. Она видела его и раньше, но это всегда происходило в совершенно безобидных бытовых ситуациях. К примеру, в магазине, когда приходилось просить повторить сумму за покупку, будто не расслышала, хотя она не имела даже понятия, что у неё в корзине и почему. Или же на учёбе, когда найти нужный кабинет и уж тем более вспомнить имя преподавателя становилось самым настоящим испытанием. Она просто терялась, как ребёнок.

Это началось не так давно. Пару лет назад, после несчастного случая, когда родители погибли. Ей пришлось покинуть родной дом, посвятив всё время учёбе и поиску себя. Поначалу она списывала всё происходящее на случайные провалы в памяти, переутомление или что там студенты придумывают в качестве оправдания проблемам со здоровьем, которыми нужно заняться?

Сейчас же оправдать всё произошедшее усталостью она никак не могла. На неё смотрели так пристально, с такой надеждой, что хотелось… Хотелось извиниться за доставленные неудобства? Серьёзно?

Но закончить мысль она так и не успела. Девушка, растерянно поджала припухшие губы и прошептала в ответ:

— Мы знакомы около недели, хорошо проводили время вместе и я… Нет, правда, если это шутка, то совершенно не смешная, — она выровнялась, возвращая себе на минуту утерянную уверенность. — Ты меня за дуру держишь?

— Прости. Я совсем ничего не помню, — Ахерон редко чувствовала себя виноватой, но сейчас захотелось провалиться сквозь землю. Она ведь даже имени её не знала, и что-то внутри без остановки царапало совесть. На губах чувствовалась издевательская сладкая вишня. — Как… тебя зовут?

Девушка выглядела одновременно потерянной и рассерженной. Хотелось хоть как-то сгладить углы, но как это сделать она даже не представляла.

— Лебедь, — она выплюнула это холодно, сухо и совершенно не с той интонацией, с которой принято заводить друзей. — Что, скажешь «приятно познакомиться»?

Ахерон прикрыла глаза и крепко задумалась, в попытках припомнить хоть что-то. Вспомнился клуб. Обжигающий горло алкоголь. Шум, к которому она давно привыкла. Но Лебедь там точно не было. И воспоминания, словно кадры из давно забытого просмотренного единожды в детстве фильма.

— Слушай, наверное, я не совсем та, кто тебе нужна. У меня в последнее время случаются некоторые провалы в памяти и всё такое. Мне правда очень жаль, что я тебя в это втянула и…

Весь этот скомканный и крайне неловкий диалог отдавал неприятной щекоткой под рёбрами. Ахерон чувствовала смятение, в глазах же Лебедь читалось неверие и разбитость, граничащая со злобой. Они стояли в переулке, откуда-то из-за угла наваливали басы. Вероятно, они и от клуба-то далеко не отходили. Решили ненадолго уединиться, другого объяснения тому, почему Лебедь была прижата к стене, а платье неаккуратно подскочило до середины бедра, она придумать не могла.

Боже, насколько бы далеко это зашло, если бы она не очнулась. Какого чёрта вообще? Ахерон рефлекторно коснулась своих губ, чувствуя влагу чужой слюны. Она пошатнулась, выпитый алкоголь ещё бил в голову, но не настолько, чтобы не отдавать отчёта собственным действиям.

— Я, наверное, пойду…

— Удобно ты устроилась, знаешь. Строила из себя хрен пойми что, громко смеялась, сыпала комплиментами, приглашала потанцевать, — Лебедь скрестила руки на груди, явно давая понять, что разговор ещё не окончен. — Но как только почувствовала, что это может перерасти в большее — тут же дала заднюю и оттолкнула меня. Думаешь, я поверю в этот бред?

— Это не бред, — Ахерон тяжело втянула воздух, всё это уже начинало надоедать. — Я понятия не имею, от чего это зависит, и не ищу быстрых отношений на одну ночь. Меня такое не интересует.

— То есть ты уверена, что я их ищу? Господи, да мы учимся на одном потоке. Я притащилась в этот бар только после того, как узнала, что и ты здесь будешь! Это не было пустым желанием трахнуться. Ты мне нравишься.

Последняя фраза ударила по нетрезвому сознанию звонкой пощёчиной. Не находя, что ответить, Ахерон подняла на неё глаза. Лебедь была… действительно восхитительной. Слегка растрёпанные от танца, но по-прежнему идеальные в своей воздушности волосы аккуратным каскадом спадали по голым плечам. На ней было коктейльное сиреневое платье и украшения с аметистами, ярко отблескивающие даже в тусклом освещении уличных фонарей. Так странно ощущалось желание прикоснуться и одновременно дать себе по рукам, чтобы не лезть к незнакомому человеку.

Незнакомому для неё, если быть точной.

— Ладно, я поеду домой, — Лебедь резко развернулась к ней спиной, не позволяя вставить даже слово. — Наверное, нам лучше не пересекаться в ближайшее время. Уж постарайся.

Шум из бара напомнил о себе, разливаясь по улице новым, крайне попсовым и безвкусным треком. Ахерон поморщилась. То ли от него, то ли от головной боли, которая со всей силы надавила на виски. Нужно отсюда убираться. Проспаться как следует и разобраться, что с ней вообще происходит.

Пока это не зашло слишком далеко.

***

— Столько времени прошло. Вы ещё не устали друг от друга бегать? — Веритас сосредоточенно вчитывался в книгу, оставляя карандашом какие-то пометки на полях.

— О чём нам говорить?

— Понятия не имею, но любой идиот заметит, что вы всячески избегаете друг друга. Я считаю, что это по-детски, — он поднял на неё многозначительный взгляд. — Я, конечно, предпочитаю ходить на обед в одиночку, но против твоей компании ничего не имею. А когда ты так срываешься с места, оставляя только кофе и недоеденный сэндвич на подносе, чтобы с ней не пересекаться, это выглядит максимально странно.

Ахерон закатила глаза и застегнула чехол гитары. Почему они вообще подняли эту тему? Она даже нить разговора не уловила.

Сидеть вот так осенью на лавочке в парке и наигрывать тихие мотивы любимой мелодии всегда шло на пользу её душевному состоянию. Они с Рацио нашли в этом негласную выгоду: ему спокойная музыка на акустической гитаре помогала сконцентрироваться, ей — не докучали идиоты, желающие познакомиться.

Но сейчас, неожиданно для неё, он вдруг решил поговорить о её личной жизни. Интересно, ничего не скажешь.

— Если бы тебя вот так засосал кто-то, пока напился и был не в себе, ты бы запел иначе, — Ахерон поморщилась. — Зарылся бы небось в своих книжках ещё глубже, окончательно теряя связь с космосом.

— Никаких отношений во время учёбы я не планирую, так что можешь на этот счёт не переживать, — Веритас перелистнул страницу, закидывая ногу на ногу. — Но раз уж это случилось, и ты теперь знаешь в чём проблема, ты бы не хотела обсудить это с ней? Лебедь создала впечатление рассудительной девушки, я видел, как она выступает в аудитории и отвечает на вопросы. Не вижу ничего такого в том, чтобы вы нормально всё обсудили.

— Веритас, умоляю.

— Ты правда хочешь, чтобы она до конца учебного периода считала, что ты её использовала и притворилась, будто не знаешь? По-моему, это нелогично.

— Я планирую отчисляться в следующем месяце. Эта твоя борьба за истину не имеет смысла, будет проще, если я уеду и всё.

Он тихо захлопнул книгу и в удивлении приподнял брови. Такие новости прозвучали как гром среди ясного неба.

— Ты шутишь?

— Ни разу, — она закинула чехол на спину, давая понять, что собирается уходить. — Дело не только в Лебедь, но, я попросту не хочу отравлять ей жизнь.

— Ты собираешься бросить учёбу из-за интрижки, в которую влипла даже не по своей вине? — Веритас кинул книгу в сумку через плечо, равняясь с ней шагом по аллее.

— А чья это вина? Тело моё, голова моя, руки, что её облапали, тоже мои. Мне плевать, какой тумблер у меня в голове переключился и на кой чёрт. Это всё ещё моя зона ответственности.

— Но это не так. С научной точки зрения, одержимая форма диссоциативного расстройства идентичности оправдывает… — он замолчал, стоило Ахерон выставить перед собой ладонь и прервать поток информации, о которой она и так прекрасно осведомлена.

— Это ничего не оправдывает лично для меня. Прекрати, я знаю, что ты пытаешься помочь, но это — моё решение. Кроме того, — Ахерон довольно потянулась, вспоминая свежие действительно хорошие новости, — недавно меня пригласили на прослушивание в группе. Я его прошла. Ребята классные, часто выступают в других городах. Думаю, это прекрасный шанс попробовать себя в большой музыке и проветрить голову.

— То есть, ты уезжаешь?

— Возможно.

Пауза затянулась, но неловкой она не была. По крайней мере, это совсем не ощущалось как-то, что она чувствовала во время разговора с Лебедь. Рацио все прекрасно понимал и не задавал лишних вопросов. Просто обдумывал, обрабатывал информацию.

— Когда? — в его интонации слышалось безоговорочное принятие, а ещё уважение чужого выбора. На это Ахерон коротко улыбнулась.

— Не знаю. Как решим. А что, скучать будешь?

Она окинула его по-доброму насмешливым взглядом. Веритас закатил глаза, утыкаясь в телефон на пару минут.

— Я тебе скинул небольшой список литературы, — он уловил её озадаченный взгляд и, как ни в чём не бывало, продолжил: — Там много полезной информации по-поводу твоего состояния и того, как это можно контролировать и уживаться. С комментариями, жизненными историями пациентов, примечаниями от ведущих врачей и… ещё там есть парочка художественных произведений, где герои подвержены этому расстройству. Подумал, тоже было бы неплохо. Последнюю я ещё не дочитал, но мне нравится подход автора, так что тоже включил в список.

Ахерон глянула в мессенджер, удивлённо округляя глаза от того количества книг, которое у Рацио повернулся язык назвать «небольшим списком». Он отвернулся, задумчиво наблюдая за опадающими золотистыми листьями.

— В отношениях и жизненных проблемах я тебе вообще не советчик, даже не надейся, — Веритас поправил норовящие соскользнуть с горбинки на носу очки, что забыл снять после чтения. — Но буду рад, если это тебе немного поможет.

— Веритас, я… Спасибо, правда. Обязательно гляну на досуге.

— Не торопись. Терпение и неторопливое ознакомление — залог успеха, — он улыбнулся краешком губ. — Кстати, из интересного: один из героев той книги курил марихуану в качестве… подавителя. Я почитал, и оказалось, это действительно может помочь. Так что ничего удивительного, что ты так резко пришла в себя на той студенческой вечеринке в прошлом месяце.

— Боже мой, и это я слышу от самого правильного сына нашей академии Веритаса Рацио? Ушам не верю, — она хохотнула, на что Рацио недовольно цыкнул.

— Если хочешь знать моё мнение — я категорически против, но если тебе будет легче и это поможет избежать неприятностей в определённых ситуациях…

— Поняла-поняла, буду иметь в виду.

Остаток дороги прошёл в тишине. Каждый из них думал о чём-то своём. Ахерон с предвкушением и некой опаской решалась на кардинальные изменения в её жизни, Веритас же обдумывал, как этих изменений избежать в своей. Особенно учитывая, что привычные прогулки и совместные обеды прекратятся уже очень скоро. Подавать виду не хотелось совершенно. Это путь, и он имеет свойство расходиться с чужим. Такова жизнь.

Главное — чтобы всё встало на свои места, уж это Веритас обеспечит.

***

Задумчиво подперев кулаком щеку и вглядываясь в уже достаточно знакомые пейзажи за окном, Ахерон подсчитывала в уме километры до прибытия к пункту назначения. Возвращаться домой спустя год, да ещё и так надолго — ощущалось действительно странно.

Учёба её давно не тяготила, она полностью посвятила себя музыке и путешествиям. С Рацио они всё это время толком и не общались. Так, перекидывались новостями, да мемами раз в неделю, но их отношения всегда были свободными и независимыми. Она прекрасно знала, что если вернётся, они будут общаться так же, как и раньше, будто и не было всех этих гастролей.

Они встретились в кафе. И действительно, за этот год словно ничего и не менялось. Так, мелочи: она набила себе татуировку на всё бедро, он — вляпался в совместный проект не по своей воле. Кажется, на чьей-то улице перевернулся грузовик с выходом из зоны комфорта.

— И кто же этот счастливчик?

— Авантюрин.

— Кто?

— Студент по обмену, — выдавил Веритас с обречённым вздохом и недовольно присосался к лимонаду. — Насколько я помню, вы на разных потоках, так что могли и не пересекаться.

— Даже если бы и пересекались, у меня плохая память на лица. Так что поверю тебе на слово.

— А ты? — он поднял на неё глаза. Ахерон показалось, что носить очки он стал гораздо чаще и не только для чтения. — Приехала просто повидаться или как?

— Я буду тут пару недель. У меня на носу одно мероприятие, как раз в нашем городе. Может, даже билеты достану, но сильно сомневаюсь, что тебе всё это действо понравится — будет громко.

Веритас слегка поморщился.

— Предпочту провести время в более спокойной обстановке. Но я рад, что у тебя с музыкой сложилось, — он пожал плечами, делая новый глоток. — Честно? Я не сильно верил.

— Я и сама не верила, — хмыкнув, Ахерон глянула в сторону меню за барной стойкой. Захотелось чего-нибудь сладкого. — Решила положиться исключительно на свою интуицию. Как видишь, пока что живу.

С десертом она определилась, но теперь в голову закралась одна щекочущая мысль, от которой всё никак не получалось отмахнуться.

— Кстати… Как дела у Лебедь? — она метнула взгляд в окно: всё-таки весенние виды ей всегда нравились. Успокаивали.

— Не знаю, я с ней особо не общался, — Рацио не отвлекался от мобильного, недовольно просматривая ленту новостей, где на знакомом аккаунте мелькнула его же фотография, сделанная исподтишка. — Вот же…

— Спрашивать кто, пожалуй, не буду.

— Заноза в заднице, вот кто, — он погасил дисплей, ругнулся себе под нос и отложил телефон в сторону. — По поводу Лебедь ты моё мнение знаешь. Я бы воспользовался возможностью и поговорил, пока ты здесь.

Ахерон промолчала. Бередить старые раны не хотелось. Наверное, она слишком драматизирует, и сама Лебедь давным давно забыла обо всём произошедшем, но собственные чувства не обманешь.

Уезжая, Ахерон поймала себя на мысли, что ей хотелось бы узнать её побольше. Что те несколько дней, что они провели вместе, отпечатались пусть не в её памяти, но в сердце, огромной теплотой и лаской. Глупо было думать, что её правильно поймут. Она и сама не могла объяснить свои чувства рационально. Привязанность? Недосказанность? Желание расставить все точки над «і»? Она не имела понятия. Хотелось… просто хотелось.

День фестиваля с ноги выбил дверь осознания. Отчего-то было волнительно, хотя, казалось бы, сто раз уже выступали и ещё двести — репетировали. Совесть скребло от ощущения, что чего-то не хватает: Веритас был прав, возможно, ей стоило бы пригласить её на выступление. Достать билеты — это ведь совсем не сложно.

Хотя бы просто предложить. Откажется — пусть. Но Ахерон была хотя бы уверена, что сделала всё правильно и не оставила ситуацию в подвешенном состоянии.

Свет софитов разлился по широкой сцене. Рабочие настраивали аппаратуру, пока народ толпился, стараясь подобраться, как можно ближе. Она постучала по корпусу электрогитары пальцами, переминаясь с ноги на ногу, пока стояла за кулисами.

— Волнуешься? — подал голос солист из её группы, но она лишь покачала головой.

— Не совсем. Просто странное чувство, не могу объяснить.

— Конечно! Не каждый день выступаешь в родном городе. Тут всегда всё иначе, — воодушевлённо крикнул барабанщик, и Ахерон улыбнулась.

Им нужно было выходить на сцену с минуты на минуту, она крепко сжала гитару пальцами, лишний раз откидывая непослушные волосы назад. Вдох-выдох.

В глаза ударила вспышка яркого неонового света. Ахерон сосредоточилась, когда пальцы легли на струны, ощущая лёгкое покалывание от предвкушения. Толпа ликовала, явно разогретая предыдущим выступлением других ребят, это не могло не радовать.

Отключая в голове всё, кроме искренней любви к музыке и желания сыграть так, как если бы слышала она, Ахерон ударила по струнам. Раз, второй, десятый — ревущие басы электрогитары просочились под кожу, а ритм мелодии зациркулировал по венам. Чёлка влажно налипла на лоб, подводка и блестящие тени для век, вероятно, слегка потекли под глазами, но чёрт, как же хорошо.

Пальцы умело подбирали аккорды, задавая их выступлению собственные правила. Она закусила губу, слегка согнула колени и просто отключила голову, окончательно растворяясь в сжигающем сердце пламени и ликовании толпы.

Ахерон приоткрыла глаза, оценивая весь масштаб. Не вглядываясь, не различая лица людей, просто убеждаясь в том, что все в восторге.

В программе у них ещё несколько песен, и Ахерон снова сосредоточилась на движениях, отпуская все мысли из головы. Пока не услышала во всеобщем ликовании смутно знакомый возглас откуда-то из первых рядов.

Она снова открыла глаза и по спине пробежался холодок. Как удалось не сфальшивить в этот момент — стало поистине загадкой. Лебедь собственной персоной стояла рядом со сценой и улыбалась, вскинув руки вверх. Она… что тут делала вообще?

Стоило выступлению завершиться под шумные овации, Ахерон тут же бросилась за кулисы. Переступив порог гримёрки и сунув гитару в руки солисту, она понеслась обратно на улицу, на ходу выхватывая у ассистента салфетки и воду. В толпу, в самый эпицентр безумия и выпивших студентов. Телефон разрывался от уведомлений и пропущенных, но на них она обязательно обратит внимание чуть позже. Сначала нужно её…

— Ну привет.

…найти.

Чудом они не столкнулись лбами, учитывая, что Лебедь, видимо, и сама искала с ней встречи, стоя под гримёркой и выжидающе опираясь на перила.

Ахерон понятия не имела, что говорить, даже в мыслях не допускала, что им доведется случайно пересечься. То, что она, не думая ни секунды, понеслась со сцены, чтобы успеть её поймать до окончания фестиваля, с потрохами выдавало припрятанные за год чувства. Как же чертовски глупо.

— Привет.

И всё? Серьёзно? На секунду Ахерон подумалось, что она снова не в себе, но нет, мир слишком отчётливо воспринимался её собственными глазами и личностью. Это точно не могло быть помутнением.

— Шикарное выступление, — в свободной руке у Лебедь была бутылка с чем-то апельсиновым, судя по цвету. — Будешь? Понятия не имею, что это. Но оно кисленькое и алкогольное, мне нравится.

Ахерон кивнула и в руке тут же почувствовалась приятная прохлада стекла. Действительно вкусно.

Они отошли немного подальше от толпы и шума, когда Ахерон наконец нашлась со словами:

— Я бы хотела извиниться, — она сделала еще один глоток из предложенной бутылки и вернула её владелице. — За нашу последнюю встречу.

— Не стоит. Я бы не явилась сюда, если бы до сих пор таила обиду, — Лебедь глубоко вдохнула свежий ночной воздух. — Я знаю про твою ситуацию. Думаю, давно стоило всё прояснить, но ты так резко уехала.

Они шли вдоль парка, спускаясь к набережной. Изредка переглядываясь друг с другом и подбирая верные слова.

— Про какую ещё «ситуацию»?

— Скажи, ты сейчас — Ахерон? — Лебедь поджала губы. — Та, с которой мы поссорились тогда у клуба?

Ахерон с удивлением обернулась на неё и остановилась. Предвидя резонный вопрос, Лебедь тут же добавила:

— Вижу, что всё-таки ты, — протянула с улыбкой. — Веритас мне всё рассказал.

— И давно? — на выдохе выдавила из себя Ахерон.

— Спустя пару месяцев после того, как ты уехала. Я случайно узнала, что ты забрала документы и отчислилась, и несмотря на то, что между нами произошло… мне стало не по себе. Я не хотела, чтобы из-за личных отношений рушилась чья-то карьера и образование, — Лебедь перехватила бутылку, делая долгий глоток. — Вот я у него и поинтересовалась.

— Забудь. Это было моё осмысленное решение.

— Да, он так и сказал. А ещё сказал, что мы с тобой вели себя, как дети.

— Уж кто бы сейчас говорил, — Ахерон хмыкнула с улыбкой, припоминая недавние веритасовское жалобы на напарника по проекту.

Они тихо посмеялись, но желанные слова всё вертелись на языке.

— Я случайно увидела рекламную афишу в городе. И твоё лицо на ней, — Лебедь с улыбкой вспомнила, как удивилась, внезапно натыкаясь на знакомую фигуру. — Подумала, что это хороший шанс поговорить и-

— Прости меня.

Они остановились, и Ахерон обречённо вздохнула. Тянуть год, чтобы снова сказать то же самое. Блеск.

— Перестань, я же уже говорила. Я знаю, что ты не контролировала это.

— Так можно и про пристающую пьянь сказать. Их тоже оправдывать будешь?

— Нет, это другое, — Лебедь покачала головой. — Расслабься. Это давно в прошлом, и давай будем честны: я тогда здорово переборщила на эмоциях. Сама виновата, что настроила себе картинок всего за пару свиданий и несколько поцелуев.

— Я не хотела тебя отталкивать так грубо, — слова давались тягучей резиной, Ахерон до сих пор было трудно поверить в то, что этот диалог происходит. — И так сбегать не объяснившись. Мне показалось, ты ясно дала понять, что не хочешь меня видеть.

— Что ж, полагаю, один — один?

— Угу.

Они синхронно улыбнулись, ощущая, как жгучая неловкость и неправильность отступают на второй план. Лебедь предложила спуститься на набережную, где щёки обдувал лёгкий солёный ветер. Сейчас — весной — здесь было действительно прекрасно. Хотелось задержаться подольше и поговорить о всяком.

Ахерон зарылась пальцами в волосы, задумчиво вглядываясь в потемневший горизонт, Лебедь же прикрыла глаза, концентрируясь на всплесках воды и шелесте ночного ветерка. Они молча просидели на песке минут десять, прежде чем Лебедь выдернула её из мыслей тихим полушёпотом:

— Ты мне по-прежнему нравишься, — она не двигалась, не смотрела на неё, просто делилась чувствами, которые теплились в душе. — Любая ты.

— Лебедь…

— Да-да, дорогая, знаю. Ты уедешь, и мне останется лишь грустно махать тебе платочком вслед. Дай хоть пооткровенничать, пока такая возможность есть, — Лебедь поджала ноги под себя, слегка поёжившись от порыва ветра. — Я ни на что не претендую и прекрасно знаю, что наши жизненные пути уж слишком расходятся.

Ахерон опустила взгляд. Да, она ведь уедет. В этот раз, по словам ребят, ещё дальше и бог знает на сколько. Так странно было слышать от человека признание, чувствовать всё то же самое, но не мочь остаться с ним рядом в этом моменте.

— Ты мне тоже, — рука непослушно скользнула по песку, сопротивляясь здравому смыслу и невесомо накрывая её ладонь своей. — В таких вещах я очень немногословна, но… Я думала о тебе всё это время. Пыталась воскресить в памяти все подробности, но тщетно. Просто ощущала теплоту где-то в груди, вспоминая твоё лицо.

Она сделала паузу, тщательно взвешивая все «за» и «против», но не находя внутри чего-то действительно весомого, чтобы отказываться от собственных чувств, добавила:

— Мы ведь можем попытаться?

— Можем, — Лебедь повела плечами. — Карты мне, конечно, говорили, что это будет крайне грустная история со всеми вытекающими из отношений на расстоянии, но бросить вызов судьбе никто не запрещал.

— Ты делала на нас расклад?

— Дорогая, я делаю расклад на всё, что меня волнует. А сейчас меня интересует только два вопроса. Сколько времени у нас ещё осталось?

— Я уезжаю где-то через неделю, около того, — Лебедь на этих словах подсела чуть ближе, и Ахерон взглянула в её полуприкрытые в умиротворении глаза. — А второй вопрос?

Вместо того, чтобы озвучить его, она медленно потянулась навстречу. Холодные от ветра губы коснулись её, отдавая знакомыми нотками цитруса. Ахерон прикрыла глаза, не двигаясь, боясь снова спугнуть. Это был совершенно другой поцелуй, совсем не тот, что помнился ей смутными размытыми пятнами возбуждения. Нежное и лёгкое касание спрашивало разрешения, узнавало её с новой стороны.

Ахерон вслепую заправила ей за ухо прядь волос, отливающих серебром в свете луны. Прижалась чуть ближе, чувствуя, как птицы забились под рёбрами. Пробелы в памяти не восстановить, ведь то была не она, но можно заполнить сердце другими воспоминаниями. Не менее важными и сокровенными. Такими, которые она будем вспоминать в пути и которые будут греть её особо дождливыми вечерами в автобусе.

Отстранившись, Лебедь уложила голову ей на плечо, выравнивая сбившееся дыхание.

— На второй вопрос ты уже ответила, — сказала она это с шутливыми нотками в голосе.

В кармане снова завибрировал мобильный. Уже в который раз за вечер, Ахерон и со счёта сбилась. Только сейчас она наконец могла со спокойной душой просмотреть сообщения.

— Что-то случилось?

— Веритас пишет.

— О? Неужели теперь дистанционно лекции о взрослости принятых решений будет нам читать?

— Нет, но кажется, теперь не только мы персонажи из подростковой любовной драмы, — она тяжело вздохнула, понимая, что совместную прогулку на побережье растянуть надолго не получится. — У них там что-то случилось, просит помочь.

— Ну, что же, продуктивная нам предстоит неделя, не так ли?