Состояние Лазарева позволяет ему только осмотреть комнату, не шевеля головой и открыв глаза на несколько секунд. Он снова теряет сознание и приходит в себя во время медицинского осмотра. Накаченный обезболивающим, он приходит в себя, когда доктор закрывает дверь. Самочувствие настолько становится лучше, что Елисей резко вскакивает, садясь на край своей кровати.

— Ого! А я боялся, что ты помрешь здесь, — произнес незнакомец.

Рассмотреть, кто это, никак не получалось. Глаза хоть и не чесались, но ужасно мутно давали рассмотреть окружение вокруг. Максимально щурясь, получалось рассмотреть только то, что находится не дальше вытянутой руки.

— Гдэ иа? — с трудом произнес Елисей.

Нижняя челюсть была опухшей и онемевшей от обезболивающего. Из-за этого ей было трудно управлять. Елисей по-прежнему пытался улучшить ситуацию со зрением, не переставая интенсивно моргать. Но, увы, это не приносило результатов.

— Мы с тобой пленники. Судя по всему мы на корабле марсианской колонии. Мое имя Фирс Герасим Никитич. Я ученый. Возвращался с экспедиции и на нас напали, — начал объяснять ситуацию брат по несчастью.

— Марсианской… — задумался Лазарев, пытаясь, мерещится ему все это или нет.

— Лежи и отдыхай. Думать начнёшь когда, будешь более-менее в хорошем состоянии. У меня к тебе тоже много вопросов, — произнес Герасим с жалостью в голосе.

Лицо Елисея даже после небольшого медицинского обследования было похоже на месиво. Доктор сильно не заморачивался с пленниками и делал только то, что необходимо для продления их жизни. Цена рабов никак не зависима от из самочувствия. Живой, руки, ноги есть? Значит товар. С Елисеем была такая же ситуация. С лица даже не вытерли кровоподтеки. Почему-то слова его брата по несчастью подействовали хорошим успокоительным, и Елисей спал несколько суток. За это время Герасим привёл его в порядок, прикладывая к лицу и протирая его начисто холодной тряпкой. Тряпку сделал из рукава своей ветровки, ее внутренней части. Особо тяжко было глазам, покраснение и опухлость никак не проходили. Попытки позвать медицинский персонал ни к чему не привели. В базе данных корабля состояние Елисея регистрировалось, через имплант Рогоз - 12 “Стабильным”, и причин лишний раз заходить в камеру не находилось. Герасим пробовал будить Елисея покушать, но тот никак не приходил в себя. Герасиму оставалось ждать пробуждение своего соседа. Сырая тряпка на глазах никак не смогла помочь избавиться от зуда глаз, из-за чего Елисей пришел в себя. Забота его сокамерника все же пошла на пользу. Теперь Лазарев может находиться в сознании. Опухоль с носа и челюсти немного прошла, но зуд был невыносим, так что на другие проблемы с организмом просто не получалось обращать внимание.

Глаза почти ничего не видели. Силуэты или конкретные знакомые объекты, если тщательно и очень близко на них сконцентрироваться, можно было различить. Мутный и расплывчатый силуэт человека напротив начал говорить. Эффект обезболивающего прошел, и резко подняться с кровати уже было невозможным. Елисей медленно сел на металлическую скамью, которая была самой удобной кроватью во вселенной для него последние несколько дней. Тряпка с глаз упала на колени и перед Лазаревым было размытое серое помещение с человеческой фигурой напротив него, судя по расположению, так же сидящей на металлической скамье. Под потолком, в стенах, за решеткой были яркие белые пятна на протяжении всей длины стены. Иногда этот свет мерцал. Попытки присмотреться к человеку напротив ни к чему не привели.

— Ты хоть что-то видишь? — спросил Герасим.

— Силуэты, — трудно произнес Елисей.

Когда Елисей начинал говорить боль в челюсти давала о себе знать, перебивая зуд глаз.

— И говорить толком не можешь. Радушно тебя приняли.

Елисей усмехнулся и сделал кивок.

— Судя по одежде твоя работа это добыча льда, — продолжил Герасим.

— Я послушаю твою историю потом, когда сможешь говорить. Еще, перед тем как начну говорить о том кто я, тебя ослепили гранатой Ш - 32. Я работал над программной часть такой гранаты на производственной базе “Шпагин”. Она ослепляет, как в твоем случае, органические глаза, так и по моей части работы, кибернетические глазные импланты. Ослепляет буквально.

— Как я смогу снова видеть? — обеспокоенно прервал Елисей своего сокамерника.

— Ни как. Только если поменяешь свои глаза. Киберимпланты дорогие, но это твой единственный шанс увидеть мир. На данный момент он ничтожно мал. Поменять сможешь глаза, когда выберемся отсюда, но высок шанс того что остаток жизни мы проведем в рабстве или нас перепродадут на запчасти, — спокойно произнес Герасим.

— Как я тебе раньше сказал я ученый. Официально звучит так: “Ученый сотрудник средней степени киберпространства и информационных наук”. А в плен попал я на десять минут быстрее чем ты, — последнее предложение прозвучало у Герасима, как будто он рассказывает забавную шутку.

— Я из экспедиции, корабль который по моему ты видел как захватывают. А летали мы проверять как влияет на киберпространство различная сила притяжения. Летали к черной дыре. Она и засосала экспериментальные данные в итоге. Назад летели пустыми.

— До ближайшей дыры тысяча световых лет… — прикрыв глаза тряпкой произнес Елисей.

— Да! Мы долетели за пять земных лет до нее благодаря… .

— Петлям, — прервал Елисей

— Совершенно верно! А ты хороший пилот, если в курсе таких вещей. Не каждый пилот знает о квантовой петлевой гравитации.

— Знания - ни что. Практика - все, — грубовато сказал Елисей, по-прежнему держа тряпку на глазах.

— Тут нужна особая технология вот и все. Я не инженер космических двигателей и не имею степень сверхразума в космических перелетах, поэтому толком не смогу объяснить как именно работает перелет. Простыми словами наш мир состоит из мелких частиц и все они связаны между собой петлями. Бортовой компьютер ищет нужную тебе петлю и летит по ней. Петли не всегда могут привести нужное место, к тому же навигационная часть кораблей не справляется со своей задачей на уровне петлей. С нашей экспедицией как раз произошло такое приключение… — рассказ Герасима прервал вход в камеру бойца марсианского корабля на котором находились в плену братья по несчастью. Он сделал шаг в комнату и сразу встал у порога. Дверь оставалась открытой до его ухода.

— Фирс Герасим Никитич, проследуйте за мной, — произнес боец и кивнул в сторону открытой двери.

— Что происходит? — спросил Елисей.

— За мной пришел офицер-предатель межпланетной империи третьего ранга, — делая акцент на слове предатель произнес Герасим.

— Живо, — с каменным лицом произнес офицер.

— Иду, — последовал ответ от Герасима.

Неохотный шаг, звук закрывающейся двери и активация щита на двери. Тишина. В ушах стоял еле заметный звон. Во время раздумий о причине появления этого звона, Елисей не заметил, как погрузился в глубокий, но короткий сон. Проснувшись до прихода Герасима, он пролежал в мыслях о том, что будет дальше. Все только начиналось налаживаться в жизни, а тут… . Работая большую часть жизни на какого-то дядю, смог накопить на технику для собственного дела. Понимал все риски и продумывал способы выхода из проблем. Много из продуманного пришлось воплощать в реальность, и казалось, что уже ничего не помешает. Но тут. Плен. Об этом точно не думал Елисей. Летая по космосу в поисках льда, часто приходили мысли о собственном доме и жизни в достатке. Таком, что можно было бы себе позволить жить в удовольствие. Освоить несколько музыкальных инструментов, позволить иметь себе бумажную библиотеку, настоящую еду, а не напечатанную из смесей на принтере, хорошо одеваться. Список можно продолжать до бесконечности и, в конце концов, добиться статуса “Вечного”. Мысли о том, что все это потеряно и Елисей обречен на совершенно другую жизнь, которая будет коротка, как спичка, и тусклая, как звезда, на расстоянии триллионах тысяч километров, разрывали голову.

Тем временем Герасима вели трое рядовых под предводительством того самого офицера по длинным и извилистым коридорам. Периодически они стояли у стены коридора, пропуская пробегающий в срочном порядке строй рядовых. Звук шума из-за постоянной герметизации и обратного процесса, громкоговорителей, быстро передающих команды на непонятном и тараторящем голосе, крики других офицеров также сопровождали Герасима и его конвой до главного центра корабля. На самом мостике находилось три человека. По форме было видно, что один из них самый главный.

— Рад с вами встретиться, Герасим Никитич, — с улыбкой и теплом начал разговор главный.

То, что он главный, можно было понять по форме и поведению. На форме отличались большие цифровые погоны, которые никто не имел кроме него на своей форме. Поведение было свободным и не скованным. Его точно никто из состава корабля не мог контролировать. Взгляд был направлен на Герасима и не менял свое направление.

— С кем имею честь вести диалог? — спросил Герасим.

— Вы обязаны меня знать, я Илан Смаск. Бывший глава кампании колонизации Марса. Теперь я предводитель восстания Свободного Марса, — последняя часть фразы прозвучала очень гордо и громко.

— Прошу прощения, я отсутствовал в Солнечной системе долгое время и сейчас не в центре событий, — держа аристократическую планку образованного человека, ответил Герасим.

— Понимаю. Понимаю, — между словами были пафосные паузы.

— Расскажите в каком году вас отправили в экспедицию?

— Я провел в экспедиции тридцать земных лет. В момент подготовки полета о колонизации Марса, говорилось только как об идеи. Концепт развития человечества. Я очень раздосадован тем фактом, что так отстал от здешних исторически важных моментов.

— Тридцать лет… . Из родственников или друзей кто-нибудь остался жив? — в голосе Илона можно было почуять нотки хитрости и попытки манипуляции.

— Если бы не попал к вам в руки, знал точно. Могу предполагать, что сейчас из родственников живы только два младших брата, а родители уже покинули нас, — спокойно произнес Герасим.

— Вы хотите их увидеть?

— Что вам нужно? — прямые и грубые слова Герасима.

На лице Илана появилась небольшая ухмылка, а глаза его начали смотреть в иллюминатор, который был настолько огромным, что его можно было считать футбольными полями.

— Вы работали над программной частью светошумовой гранаты Ш - 32. Мне надо применить такую технологию для создания “демона”. Наши сетевые бегуны с вставленными в свои нейропорты фишками, на которые записан этот “демон”, должны будут уметь ослеплять врагов с имплантами так же как ваша граната. Именно такой же эффект, который вы наблюдаете у глаз своего соседа по камере, — голос Илана был спокойным и даже можно назвать невинным.

Герасим молча смотрит на своего похитителя. Если ему передать такую технологию, то шансы на победу у Межпланетной Империи будут гораздо меньше, чем сейчас. На данный момент времени Илан и его шайка без каких либо технологий и их производства представляют собой голую жопу, которая пытается напугать ежа.

— Если я откажусь что со мной будет? — произнес Герасим после небольшого анализа ситуации.

— Пока что ничего. Буду ждать когда согласитесь, а в это время буду работать с другими учеными вашего уровня, которые летели с вами на захваченном мной борту. Думаю, кто-нибудь согласится работать со мной и сделает все что я хочу. Только вот… — Илан замолчал.

— Что вот? — волнительно спросил Герасим.

Взгляд Илана снова перешел на пенника.

— Вы мне будете не нужны, а значит я вас просто убью. Для постоянной работы на меня я лучше поищу более сговорчивого человека, пусть даже если он будет ниже вас по рангу, — на лице Илана появилась улыбка.

— Тогда я думаю смогу вам помочь, но на своих условиях. — в голосе Герасима энергетический вампир смог бы учуять, что его жертва попала в тупик, ей страшно и она пытается спастись. Как раз Илан был таким. Для остальных фраза прозвучала твердо и решительно.

— Какими они будут?

— Вы меня отпустите, — быстро и четко произнес Герасим.

— Это все?

— Еще помогите моему сокамернику. Работы будет очень много. Нужно место где я смогу спокойно отдохнуть, собрать мысли и отвлечься. С последним мне будет помогать мой сосед, но ему не до разговоров.

— Вы мне демона, я вам здорового сокамерника и свободу. По рукам.

Илан махнул рукой своему офицеру, который привел Герасима, и тот повел его обратно в камеру.

— Как сделает “демона”, отправьте его в последний путь на заминированном корабле. Нельзя чтобы он рассказал в МИ, что он тут делал, а они его точно допросят. С его сокамерником сильно не церемоньтесь. Попробуйте сделать то что он просит, но часть. Не будет результата, то действуйте по плану.

Слова Илана были адресованы своим приспешникам. Они же опустив голову одновременно сказали:

— Да, Повелитель.

По возвращению в камеру Герасима встретила тишина, прерываемая тихим сапом его соседа. Он уснул в том же положении, в котором лежал до ухода Герасима. Одна нога свисала со скамьи, а тело располагалось по диагонали. На лице лежала тряпка. Только сейчас Герасим обратил внимание на одежду Елисея. Дешевая и давно купленная, она могла выглядеть опрятно, и было бы видно, что человек, носящий ее, аккуратный и бережный. Но она была изодрана. Штаны и футболка были местами порваны по шву, а на ноге не хватало одного кеда. Для Герасима было непонятно, зачем над Елисеем так издевались. После применения Ш - 32 человек не может сопротивляться из-за невероятной боли глаз, большинство от нее сразу теряет сознание. Герасим начал еще более сожалеть ситуации Елисея. Он выровнял тело своего брата по несчастью на скамье, намочил уже давно высохшую тряпку и положил ее на глаза. После чего сам лег спать. Герасим хотел спать, но сон его не хотел.

— Нельзя…, нельзя давать ему такую технологию. Скорее всего у него осталась только часть людей, которые пользуются грубой силой, а не придумывают технологии. Только грубой силой уже лет так пару тысяч не воюют, — начал вслух размышлять Герасим, смотря в серый потолок.

— Надо придумать как сбежать отсюда или дать сигнал МИ для их вмешательства.

Елисей начал издавать звуки. Легкий стон донесся с его скамьи, просящий тишины для дальнейшего комфортного сна. Именно этот звук заставил вспомнить Герасима о своих младших братьях. Когда он покидал Землю, им было по десять лет. Они были близнецами, но различать он их мог лучше, чем их родители. Герасим обучал их многим интересным вещам, например, мелкие шалости в сетевой безопасности сайта их школы. Как то раз они заменили все фотографии учителей в разделе "сотрудники" на фотографии популярного в то время сериала "папины сыночки". В итоге получился один отец, он же директор, и двадцать четыре сына. Целую неделю школа обсуждала это событие, и ее руководство пыталось исправить эту шутку. Но каждый раз, как они исправят, фотографии детей снова появляются на сайте. В конце концов, близнецы сами все исправили и по указанию старшего брата отправили анонимное электронное письмо школе с инструкцией по найденной ими уязвимости. Кроме шуток, Герасим объяснял важные моменты из школьной программы, которые пригодятся не только в дальнейшем обучении, но и в жизни, если его младшие братья плохо усвоили этот материал. Настраивал их на путь знания и прививать стремление к высоким целям. Любил и оберегал.

Елисей своим внешним видом в первые секунды напомнил Герасиму его близнецов. Хоть им не ослепили глаза и не ломали челюсти, после интенсивного и неравного преимущества в бою на подушка против своего старшего брата, они выглядели так же измученно как Елисей. Воспоминания о братьях и серый потолок, который никак не отвлекал своим однотонным цветом, со временем усыпили Герасима. Тихий сап двух замученных везунчиков на жизнь, полную приключений, заполнил небольшую камеру. Покой продолжался недолго. Его нарушил тот же офицер, но в этот раз он увёл Елисея. Его под руки схватили два рядовых и, не прерывая его сон, схватили под руки и увели за дверь. Герасим понял, что произошло только спустя некоторое время, за которое след похитителей и его соседа уже простыл. В голову Фирсу пришла мысль о том, что Илан уже начал выполнять свою часть сделки, но перестать волноваться никак не получалось до прихода Елисея. Спустя какое-то время, точность которого пленникам было не ведомо, и полагаться можно было только на собственные ощущения, Елисея привели в камеру назад. Он по-прежнему ничего толком не видел, а лицо его было скреплено несколькими металлическими скобами, а в руках он держал небольшой динамик. Пару нажатий кнопок и динамик взлетел с рук Елисея.

— Это пиздец… — первое выражение, донесшееся с динамика электрическим голосом отдаленно напоминавший голос Елисея.

Герасим помог добраться своему другу до койки.

— Что они с тобой сделали? — взволновано спросил Герасим.

— Они накачали меня обезболивающим и зажали мою нижнюю челюсть скобами. Вставили мне “демона” в нейропорт и выдали этого зяблика. Теперь я могу говорить не открывая рта, — произнес Елисей.

— А глаза?

— Не знаю, — даже через оцифрованный голос Елисея была слышна невероятного масштаба разочарование и обреченность.

— Я поговорю насчет их обязательно! — воскликнул Герасим.

— Что они требуют от тебя взамен?

— Я должен им сделать технологию той гранаты. Которой тебя ослепили, но только в виде “демона”... .

Молчание в комнате встало на несколько секунд. Даже слепой взгляд Елисея мог просверлить в Герасиме дыру до его совести. Лазарев так и сделал.

— Я понимаю насколько все плохо и что нельзя им такое давать в руки! Но… Что же делать? Так есть хотя бы шанс на свободу, — громко произнес Герасим, его точно загнали в угол моральной комнаты в его разума.

— Просто делай что они хотят. А я лягу поспать пока обезболивающее действует.

— Думаю мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем, — воодушевленно произнес Герасим.

— Да, друг мой, да.

Оцифрованный голос пропал, и появился громкий сап Елисея. В это время Герасим ждал, когда придут за ним. Сейчас время делать его ход в партии, где у Фирса одни пешки, а у врага ферзи. Так и случилось.

Идя по коридору, офицер объясняет распорядок, место и правила по которым будет работать Фирс.

— Теперь за вами будут приходить каждый день и течении двенадцати часов вы будете работать в отделе кибернетики. Вам предоставят рабочее место в виде испытательного стенда и всей необходимой техники для программирования “демона”, — четко, как по бумажке, произнес офицер.

— Так же за вами будут следить пока вы не находитесь в камере. Любое действие в киберпространстве или реальности, которое не понравится нам, и вы подвергнитесь директиве номер тридцать девять.

Делая шаг в шаг по коридорам корабля, Герасим замечает незнакомые для него приборы, оружие и защитные костюмы. Даже некоторые светильники для него были незнакомы.

— По завершению вашей работы вы будете свободны. Приказ главнокомандующего марсианского государства. — закончил говорить офицер, одновременно остановившись у двери немного отличающейся от той, что преграждает путь на свободу в камере Елисея и Герасима.

Нажатие одной кнопки и ввод кода доступа открыли дверь. В нее первым делом запустили Фирса и двух идущих за ним бойца. Последним зашел офицер. Внутри также была набрана комбинация цифр, но уже на одну больше. Комната начала перемещаться. По ощущениям было понятно, что комната является лифтом, но перемещаться может не только вверх и вниз. В течение десяти минут комната меняла направления: вверх, вниз, вперед, назад, влево, вправо и наконец, остановилась. Когда дверь открылась, перед Герасимом возникло огромное помещение.

В нем трудилось множество людей разных специальностей. Почти у потолка комнаты происходили испытания сотен различных летательных аппаратов, от больших штурмовых кораблей до мелких разведывательный дронов. Среди шума работы различных двигателей, голосов помощников с искусственным интеллектом, выстрелы нового вида оружия и взрывов новой взрывчатки, можно было услышать звуки сельскохозяйственной части научных исследований и испытаний. Звуки мычания гигантских коров и бульканья больших колб, в которых выводятся новые виды животных из генетического смешивания уже существующих, звуки поливочных систем и громкие споры генетиков. По дороге на свое рабочее место через эту огромную мануфактуру Герасим заметил колбы, в которых плавали человекоподобные существа, но его заставили отвернуться с помощью нескольких хороших толчков вперед.

Еще одна дверь и конвой с пленником оказались в небольшой комнате, относительно прошлой, с плохим красным освещением. В ней находились многоэтажные серверы, тишина и небольшое количество людей. Все они были одеты в одинаковую форму, а именно в плащи, которые отличались от медицинских красным цветом. Те, что ходили у серверов, носили очки, которые закрывали половину лица. Очки были полностью прозрачные, на них располагался большой интерфейс со скачущими графиками. Другие рабочие сидели за компьютерами.

Рабочим местом Герасима оказалась небольшая площадка величиной пять на десять метров, огражденная толстым и высоким стеклом. Располагалось оно в середине комплекса с серверами. Вокруг ходило множество людей из рабочего персонала и охраны. Вход в комнату осуществлялся с помощью двери, которая при открытии уходила куда - то вниз. Чуть меньше половины от комнаты занимал испытательный полигон, на котором расположен человекоподобный робот. Таких роботов Герасим видел впервые. И именно на нем нужно будет проверять работоспособность “демона”, так как этот робот напичкан такими же имплантами, как и люди.

Некоторые импланты человечество вживляет в свое потомство при рождении. Самым первым и основным является имплант “Рогоз”. Через него работают уже остальные импланты, которые ставят уже в сознательном возрасте. Часть имплантов устанавливают при трудоустройстве или с определением своего ремесла, которое будет приносить доход. Любой имплант можно взять под управление, если взломать “Рогоз”. Команды, поданные через имплант, который является фундаментальным, будут приниматься остальными как санкционированными и поданными от самого носителя. Безопасность импланта “Рогоз” - наиболее важная часть отрасли в кибертехнологиях, отведенная в отдельную ветку и имеющая свои стандарты. Важность данной ветки велика настолько, что спонсируется Межпланетной Империей в три раза больше, чем отрасли по космическим перелетам и научная деятельность о спасении человечества, взятые вместе. Именно проникновение в такой имплант нужно будет осуществить через демона, которого должен написать Герасим.

В остальной части комнаты находилось четыре стола, на каждом из которых стоял мониторы. Они были подключены кабелями, которые уходили неизвестно куда.

— Вот ваше рабочее место. Вы первый кто будет работать здесь, но вскоре к вам присоединятся еще трое коллег. Задание вы знаете и можете приступать к работе, — произнес офицер.

После этой фразы Герасим остался один в стеклянной комнате, если не считать камеры в каждом углу, сотни рабочих и десятки охранников за прозрачными стенами. Первым делом Фирс решил проверить свои опасения. Слишком много незнакомых приборов он встречает на своём пути с момента возвращения в Солнечную систему. Оказалось, опасения были не напрасными. Расчеты прилёта с экспедиции оказались неверными, и она продлилась гораздо дольше. Пользуясь компьютером, Герасим мог пользоваться всеми благами межпланетной информационной паутины, только к некоторым данным приходилось запрашивать доступ и расписывать, что и для чего конкретно ему нужно. Освоение в новой эпохе было первым шагом в работе над "демоном". События, новые технологии, все что каким то образом касалось Герасима, пришлось проверить. Встретились много новых вещей, которые построены на "старых", для Герасима актуальных, технологиях. Например, способы шифрования остались теми же, только количество итерации было повышено в большое количество раз. Так же нашлись совершенно новые вещи, такие как нанотромбоциты или нанолейкоциты.

Понять и осознать о потерянных днях, возможностях и людях, которые его знали, не давало несколько статьёй. Доступ к этим источникам был открыт изначально или кто-то специально дал Герасиму наводку на них, но дело в том что запрашивать доступ на эту информацию ему не пришлось. После поверхностного изучения всего упущенного, Фирс откинулся на спинку кресла, подняв руки за голову и устремились свой взгляд в верх комнаты. В ней не было потолка, а из-за темноты нельзя было понять насколько высоки стены. Темнота и свое отражение в стеклянных стенах сопровождали Герасима в его размышлениях. Прервал их тот же офицер, что и привёл его сюда. Он оповестил о завершении рабочего времени и сопроводил вместе с конвоем до камеры Фирса. Состояние отстраненности Герасим сохранял до прихода в камеру. Как только он перешагнул порог и закрылась дверь. Елисей резко подскочил к Герасиму.

— Тсссссссс! — на ухо произнес Елисей.

Взяв Герасима под руку, тот подвёл его к его кровати на которой лежало два листка и к ножке скамьи была намотана полоса.

— Откуда ты взял… — начал произносить Фирс, но вдруг его прервали.

”Чапалах! — удар по подзатыльнику заставил замолчать Герасима и обратить внимание на лицо Елисея. На его лице было свежее расселение бровей, разбитые губы и большой красный фингал под глазом. Елисей тыкал указательным пальцем в листки одной рукой, а таким же пальцем левой руки прикрывал губы, давая понять, что нельзя говорить. Шок. Вот в какое состояние пришёл Герасим по итогу. Небольшая тряска от Елисея помогла прийти в себя и наконец то листки попали в руки Герасима. На них довольно красивым почерком был изображать шифр и то, как его расшифровывать. Все символы были написаны большим размером, сказывалось состояние глаз Елисея. Мелкие символы сливались в одну точку и только большие можно было распознать. На листе было написано:

“Гера, за нами следят и прослушивают. Если у тебя будет что-то важное, пользуйся скиталой.”

Герасим, как человек, знающий о таких вещах из-за своей профессии, знал, что это способ передавать информацию в зашифрованном виде, который использовался еще до нашей эры древними греками. Но Елисей простой пилот, и откуда ему знать о таком древнем приспособлении? Герасим набирался кучей вопросов, как бокал вина подходящей для него жидкостью, и не мог получить на них ответы. На ножке от лавочки уже была накручена полоска бумаги. Буквы на полоске были большими, и оказывается, под вторым листом было еще несколько полос. Потратив несколько минут для того, чтобы понять, в какую сторону крутить для чтения, послание Елисея было разобрано. Сам Елисей нервно ходил по комнате от одной стены к другой. Все вместе полосы несли такое сообщение:

“За нами следят, но я не знаю как. Нас прослушивают, но я не знаю как. Я уверен в этом, так как я набрасывал план побега и резко в нашу камеру зашли солдаты. Когда они меня били, они говорили что побег невозможен. В конце мероприятия меня предупредили, что нас еще и прослушивают. Если у тебя будет что-то важное, сообщи мне таким образом. После каждого чтения рви полосу на кучу мелких частей.”

После чтения все бумажки были разорваны и смыты в унитаз. Елисей уже сидел на своей скамье. Его тело охватила дрожь. По лицу можно было сказать, что дрожь эта вызвана невероятным злом, которое кое-как сдерживалось внутри Елисея.

— Елисей, какой сейчас год? — спросил Герасим, стараясь успокоить своего сокамерника и начать разбираться о происходящем вокруг.

Глаза Елисея, мутные, потерявшие цвет и полностью покрытые кровяными сосудами, злобно смотрели на Герасима. Взгляд давал понять, что по мнению Елисея, Герасим сейчас думает о совершенно неважных вещах.

— Какой год? — повторил Герасим.

— Пять тысяч двадцать четвертый год.

Герасим уже знал ответ и не хотел чтобы он, был правдой, но Елисей подтвердил факт и его оставалось только принять.

— Елисей, меня не было в Солнечной системе сто двадцать три года… — спокойно произнес Герасим.

Елисей, взбудораженный последними событиями, от полученной новости впал в ступор такой, что даже злость не могла продолжать вызывать дрожь в теле. А его взгляд выражал непомерное удивление с помощью бровей и остальной мимики лица.