– Господин…

– Идите дальше. Я сам здесь закончу, – юноша откинул непослушную кудрявую прядь белых волос с лица. – Талион, оставайся на месте.

– Эфир, что происходит?..

Совсем сонный, только что вырванный из сна юным наследником клана Монье и его стражей, Талион выскользнул из своей постели. Он хотел подойти к своему другу, но Эфир, выбросив перед собой клинок, заставил Дьявола остановиться.

Тело прошиб холодный пот. Талион, подняв слегка дрожащие взмокшие руки, с неистовым напряжением пытался разглядеть в темноте глаза своего друга.

– Я сказал тебе стоять на месте. А вы, – юноша с некоторым раздражением обернулся на стражу, – я же сказал, пошли вон!

Трое стражников, оглядев молодого наследника клана Кэмпбеллов, вышли из его спальни, оставив юношей наедине.

– Тал, у нас мало времени! – Эфир небрежно вернул меч в перевязь и, схватив друга за рукав ночной рубашки, поволок его к окну.

– Ты назвал меня «Тал»?!

Талион, всё ещё не понимая происходящего, неохотно поволокся следом. До его слуха стало доноситься больше звуков, которых ранее, казалось, не было. Со всей территории поместья доносились крики, звон лезвий и стекла. Стоило юношам подойти к окну, как с улицы разлился яркий, желтовато-оранжевый свет. «Рассвет?..» – только и успел подумать наследник клана Кэмпбеллов.

Талион обернулся на окно, и его вновь прошиб холодный пот.

Пламя.

Оно сжирало жухлую траву у семейного поместья Кэмпбеллов, медленно подбираясь и к самому поместью. В пламени, на земле, в траве, в небольшом саду и на тропах у дома лежали Демоны и Дьяволы. Свет пламени освещал их окровавленные тела. Они были убиты. Но даже среди их тел, оставленных в вечном покое, кто-то ещё продолжал сражаться. Прильнув к окну, Талион пытался разглядеть среди стольких лиц лишь несколько. Он и сам не до конца понимал, хочет ли увидеть их сейчас? Среди кого ему их искать? Среди убитых? Среди живых?

– Талион! – Эфир наконец смог докричаться до старого друга. – Послушай меня! Запомни, это не твоя вина! Я не смогу… Бери меч. Бери своё оружие, и беги! И возьми это… Он собьёт их со следа.

Натянув на шею своего друга пахучий, набитый чем-то под завязку мешочек, Эфир начал озираться в поисках оружия своего друга.

– Эфир, – Кэмпбелл, наконец до конца очнувшийся ото сна, почувствовал в груди жгучее, болезненное чувство, сдавливающее её, – что ты здесь делаешь?..

Ещё вчера будущий наследник, а сегодня уже глава клана Монье, Эфир наконец посмотрел в синие глаза своего друга. Их взгляды пересеклись, и лишь сейчас Талион смог разглядеть Эфира.

Всегда горящие и сияющие, ярко-голубые глаза Дьявола сейчас были тусклее пролежавшей на дне моря монеты. Уставшие, озлобленные и прожигающие. Эфир всегда был высокомерным и серьёзным, но в этот момент он выглядел так, будто стал богом нового мира. Будто смог вершить чужие судьбы, и тяжесть этих решений теперь навсегда отпечаталась в его взгляде. Разгорающийся за окном пожар озарил всё новой вспышкой, и в её ярком свете лицо пятнадцатилетнего Дьявола приобрело ещё более пугающее выражение полное жгучего, мертвенного холода.

– Тебе стоит запомнить, что никто из нас в этом не был виноват, но я поступил так, как должен поступать глава клана.

– Ты не глава клана! – вырывав наконец свою руку из рук друга, злобно выкрикнул Талион.

– Теперь уже нет, – Эфир помрачнел. – Мои родители мертвы. Я – новый герцог Монье.

Талион почувствовал, как вытянулось его лицо. Сердце сжалось. Он не мог найти слов утешения или правильных вопросов. По телу пробежала будоражащая сознание волна жара, в то время как Эфир, отчего-то бывший совершенно спокойным, заложив руки за спину повернулся к окну. Его скучающее выражение лица сменилось встревоженным, но, спустя всего миг, вновь стало скучающим, словно Дьявол смог с тяжёлым усилием натянуть соскользнувшую с него маску.

– И твои теперь тоже, – тихо закончил Эфир.

– Ч-что ты такое говоришь?..

Перехватило дыхание. Талион заметил, как сосредоточенно Эфир рассматривает что-то за окном. С трудом оторвав взгляд от лица друга, он смог найти в себе силы, чтобы отыскать то, что так притягивало интерес нового главы клана Монье. И в этот миг по груди протянулась давящая боль.

Несколько крепких Демонов, служащих клану Монье, волокли пару тел в простынях. Лица разглядеть тяжело, но эти цвета… До боли знакомые цвета на этих Дьяволах заставляли думать, что…

Сжав скулы до боли, Талион старался только не дать воли чувствам. В глазах всё плывёт. Да, это не его родители. Не могут быть они. Просто в глазах всё плывёт. Просто в глазах…

Наследник клана Кэмпбеллов в ошеломлении отшатнулся от окна. Ноги не держали его, глаза не видели, в голове туман, застилающий мысли, но позволяющий тупой ярости распускать свои едкие цветы.

– Сволочь…

– Тал?

– Сволочь!

Талион, схватив за грудки своего друга, с силой ударил его об окно своей комнаты. Вжимая в холодное стекло Дьявола, с которым он всю жизнь рос бок о бок, и который сейчас отдал приказ убить его родителей, он пытался бороться со своими противоречивыми чувствами. Талион больше не видел ничего вокруг кроме холодных, печальных глаз его противника.

– Тал, успокойся. Тебе надо беж…

– Заткнись! – ещё один удар о стекло, пустившее паутину трещин. – Ты убил своих родителей?! Ради чего? Ради места во главе клана?!

– Тал, всё не так!

– Заткнись!

Последний сын клана Кэмпбеллов до боли сжимал в кулаках накрахмаленную и выглаженную одежду его некогда товарища, пропахшую гарью и чужой кровью.

Слова больше не имели смысла. Из груди рвались боль и горечь, обличье которых было до ужаса безобразно. Застревая в горле, они разрывали его своими когтями, продирая путь вперёд, срываясь с губ истошным криком.

Позволив слезам показаться, Талион, вложив всю свою силу, вновь ударил своего друга об окно. Стекло, и до того бывшее непрочным союзником сына Кэмпбеллов, с громким треском лопнуло, и оба Дьявола полетели вниз.

Время растягивалось в застывающем моменте падения, позволяя вдоволь разглядеть преисполненные страхом и горечью глаза Эфира. Белокурые кудрявые волосы, предательски распустившиеся после удара, трепались ветром, который словно в помощь Дьяволам пытался подхватить их, но мог лишь сопроводить до точки падения.

Удар о землю выбил весь воздух из груди и, не успевший вдохнуть, Эфир поймал собой Талиона, что всё ещё побелевшими пальцами держал его за надорвавшиеся лацканы фрака.

Что-то глухо хрустнуло в груди, отозвавшись горячей болью. Осколки стекла холодно впились в перепонки голубых крыльев.

Талион, с трудом оторвав руки от Эфира, откатился в сторону. Времени опомниться не было, и хоть падение с третьего этажа знатно остудило пыл последнего из Кэмпбеллов, он всё ещё был полон всепоглощающего гнева, заставляющего его подниматься на ноги. Губа, прокушенная в падении, кровоточила, а вкус крови во рту подпитывал ненависть Дьявола.

– Я убью тебя! За своих родителей, я убью тебя!

– Тал, ты поймёшь всё позже! Бери оружие и беги!

Эфир, испытывая ноющую боль по всему телу, приподнявшись на локтях, пытался дышать легко и коротко, чтобы не позволять боли брать верх над разумом, который и сейчас должен был оставаться холодным. Сорвав с пояса перевязь с мечом, Эфир толкнул её Талиону, введя того в замешательство. Дьявол со злобой и недоумением смотрел на обезоружившего себя врага.

– Господин!.. – несколько громких голосов эхом пронеслись над головами парней.

– Да беги ты, дубина! – оскалил клыки Эфир в попытке кричать шёпотом. Несколько Демонов, что служили его клану, уже мчались к нему и Талиону с другого конца освещённого пламенем поместья.

– Я доберусь до тебя… Я…

Никогда раньше лицо Талиона настолько быстро не сменяло такой палитры эмоций. Цвета ярости, обиды, разочарования и непонимания смешивались в жуткой картине его исступления, и картина эта, освещённая горящим поместьем его семьи, обречена была плотно отпечататься в сознании Эфира, лежащего перед Кэмпбеллом на земле.

Схватив с земли меч своего нового врага, Талион одним рывком упругих крыльев взмыл в пасмурное рассветное небо, подняв в воздух пыль и догорающие стебли травы.

– Господин! – Демоны наконец оказались рядом с Эфиром.

Двое из них помогли ему подняться с земли, по которой к Дьяволу по-змеиному подползал огонь.

– И где вы были, истуканы?! – успев сменить очередную маску, с гневом воскликнул юноша. – Он бы убил меня! Закончили здесь?

– Так точно, господин, – отозвались Демоны как один.

– Тогда почему вы всё ещё здесь? В погоню. Живо!

Оставив своего нового господина у ворот дожидаться другую группу наёмников, Демоны бросились по ложному следу Талиона. Видя, как его подчинённые повелись на уловку, Эфир, слабо приподняв уголки губ, прикрыл глаза.

– Работает чёртов мешок… – прошептал юный герцог. – Бездна тебя раздери, беги, Тал…

В это холодное утро конца октября город Пепла содрогнётся от двух новостей разной давности. День назад главенствующий клан города потерял своих глав, и юный Эфир, старший ребёнок отошедших Сиэль и Филиппа Монье, тут же принял руководство клана в свои руки. В последующую ночь был изничтожен крохотный клан Кэмпбеллов, что долгие столетия жил в благосклонности Монье, а их единственный наследник пропал без вести. Не пощадили и наёмников, которые служили Кэмпбеллам. Тех, кто был верен клану до конца – убили. Тех же, кто готов был перейти на сторону Монье – убили с особой жестокостью.

– Даже у наёмника должна быть честь, – отчётливо говорил молодой голос в тон суровому звону клинка.

***

Анфиса стояла под сильным напором холодной воды в душе. В нос въедался крепкий дух мяты, раздражающий медитирующую Дьяволицу. «Чёртова Скарлет…» – промелькнула мысль в голове Калео.

Малышка Эйер имела привычку не закрывать ванную при чистке зубов, и из-за этого утром гостиную заполнял запах зубного порошка, которым девушка усердно полировала клыки. Анфиса, в этот момент сидящая в гостиной в ожидании пока освободится ванная, с зудящим чувством недовольства отметила для себя, что этот аромат встаёт номером три в списке запахов, с которых она не хочет начинать каждое утро.

Сейчас же девушку окутывал со всех сторон резкий дух мяты. Это был ополаскиватель для рта, которым пользовалась малышка Эйер. Его запах заполнил гостиную вдоволь, но вот в ванной было просто невозможно укрыться от него. Обычно, дыша ртом можно проигнорировать множество ароматов, но сейчас, пытаясь применить эту технику в действии, Анфисе лишь больше казалось, что она и сама воспользовалась тем же ополаскивателем. Нет, вот это запах номер три в списке…

Видимо, скупая пародия на утреннюю медитацию в душе в этот день провалилась. Настроиться на трудный учебный день не выдалось возможности. Всем, кто сегодня попадётся под горячую руку Калео, стоит поблагодарить за это приятный запах изо рта малышки Эйер.

Натянув на себя одежду, девушка распахнула дверь ванной.

– Мне больше нравилось, когда тут пахло гнилым картофелем… – пробормотала Анфиса, двинувшись в сторону своей комнаты.

В комнате никогда не пахло гнилым картофелем. Это определённо было преувеличение со стороны Калео, но, когда она вошла в гостиную первый раз, запах у неё действительно был. Это был запах застоявшегося воздуха. Анфиса просто не могла признать, что наполнившаяся новыми, непривычными ароматами и Дьяволами гостиная ей по душе.

Скарлет, закатив глаза, многозначительно фыркнула, продолжая укладывать волосы.

– Уж знать ли тебе, о госпожа прославленного клана, как пахнет гнилой картофель?

– Я думала это тот запах, от которого ты так пытаешься избавиться, пользуясь этим удушающим ополаскивателем для рта, – огрызнулась Калео.

Скарлет, раскрыв рот, опешила. Глаза девушки сузились, провожая тяжёлым взглядом соседку до спальни. Стоило Анфисе скрыться за дверями, как взгляд, в поисках виновника, придавил собой Ренда, что сидел в кресле рядом. Парень, уловив волну негатива, исходившего от Скарлет, поспешно отвернулся в сторону.

– Да-да, ты от неё не в восторге… – начал тихо говорить Эреб.

– О, Ренд, посмотри мне в глаза и раздели мой «не восторг», – Скарлет не отрывалась от несчастного Эреба. Боясь даже дышать полной грудью, Ренд пытался понять, как же так вышло, что он оказался между молотом-Анфисой и наковальней-Скарлет.

Раздражение девушки не продлилось долго. Она чувствовала, что не может случайно брошенным словам соседки позволить испортить весь её будущий день. Будучи довольно отходчивой по своей природе, Дьяволица и понятия не имела, как резкая смена настроения лишь ещё больше пугает окружающих. Малышка Эйер, вдруг вновь став абсолютно спокойной, продолжила укладывать свои ярко-голубые пряди у лица. Несколько из них, примятых подушкой за ночь, словно специально всё никак не ложились так, как того хотелось Скарлет.

Эреб, тряхнув волосами, аккуратно проскользив взглядом по дивану, мимолётно заглянул в глаза Скарлет и, убедившись, что аура смерти малышку Эйер, наконец выдохнул с облегчением. Тяжёлый воздух, которым ранее забилось как табаком трубка пространство комнаты, словно растворился, не оставив и следа.

– Значит, сегодня весь день в нашем распоряжении? – поборов непослушные пряди и, наконец, с удовлетворением осматривая себя в зеркале, спросила Скарлет.

– Вроде того… – пробормотал Ренд. – Расписание перечёркнуто на сегодняшний день. Видимо, уроки отменены.

– А завт…?

– А завтра суббота, Скарлет, – опережая вопрос синеволосой красавицы словно отчитался Эреб.

– Ну, значит мы…

До дочери дома Калео доносились обрывки разговора её новых соседей, и этот разговор ей абсолютно не нравился. Анфиса надеялась сегодня украсть несколько минут у профессора Терры, чтобы высказать ей своё недовольство расселением.

Прошлым вечером в комнате занятой Анфисой со своими вещами появились Гас, Скарлет и Эреб. Дьяволы, без стука распахнув деревянные двери, ввалились в гостиную так, словно они всегда здесь жили. В этот самый момент, поправляя мокрые, взъерошенные волосы, в своей пижаме в гостиной с книгой сидела Калео. Дьяволица, увидев ребят, растерялась. Девушка, замерев, внимательно осмотрела каждого и, не сказав ни слова, удалилась в свою спальню. Стоило двери за её спиной закрыться, как Анфиса припала ухом к небольшой щели между дверями своей комнаты, вслушиваясь, что же будут делать её однокурсники. Они пришли… заселяться? Не спросив её?!

Вместо разговоров девушка услышала чей-то довольный смешок, тихое шуршание, и дверь соседней комнаты с тихим скрипом открылась и закрылась.

– Рога, искра! Рога, искра! Рога!..

Эти… Они играют в «Нимб. Рога. Искру»?! Возмущение переполняло Калео. Они и правда распределяют между собой оставшиеся комнаты! Да ещё и такой дурацкой детской игрой!

– Ты два раза подряд выбрал нимб, а потом искру, серьёзно, Гас? – послышался голос Ренда. – На кой ты?..

– Я подумал, что сейчас ты точно выберешь нимб, – приглушённо раздавался голос толстяка из гостиной.

– И выбрав искру, ты, вообще-то, проиграл… – бубнёж Эреба звучал несколько удивлённо.

– Да мне без разницы, в какой комнате жить. А так, ты выигрываешь, и сам выбираешь спальню.

Молчание. Оно, слегка затянувшись, прервалось лишь тихим «я возьму комнату слева» от Эреба и двумя щелчками дверных замков.

Анфиса, клокочущая от возмущения, надув губы с усердием вслушивалась, но до её комнаты звуков больше не доносилось.

Приведя себя в порядок и сменив пижаму на домашнюю одежду, Дьяволица вышла в гостиную и, усевшись с книгой на диван, ожидала, когда выйдут её наглые новые соседи.

Спустя, наверное, минут сорок, выйдя в гостиную, однокурсники Калео могли лицезреть её сидящую на диванчике и упорно делающую вид, что она читает. Только все трое вышли из своих комнат, как резко захлопнув книгу, Дьяволица воскликнула:

– Вы что тут делаете?!

Девушке казалось, что она поймала в одну мышеловку сразу трёх наглых крыс, хотя и не подозревала, что сама попала в ловушку с того момента, как эти трое распахнули двери гостиной.

– Мы?

– Мы тут живём, – блеснув клыками, усмехнулся Эреб, смакуя момент замешательства побледневшей от услышанного Калео.

– Живёте?..

Стряхнув раздражающие воспоминания, Анфиса накинула плотный вязаный кардиган и, застегнув его на спине под крыльями, выбежала из комнаты.

Минув гостиную, не дав Скарлет и Эребу и шанса заговорить с собой, девушка выбежала в коридор жилого корпуса. В первую очередь Дьяволица надеялась встретить профессора Терру или хотя бы перехватить её где-то у чёрно-белого кабинета – кабинета профессоров. Наверное, единственная, кого Калео не ожидала сегодня увидеть, была Лили.

Ангел, иногда сонливо потирая глаза, почему-то стояла в жилом корпусе Дьяволов. Она пыталась приклеить к дверям, ведущим на выход к лестнице, какое-то объявление. Пергамент то и дело скручивался и отклеивался то от одного, то от другого угла. Двух рук не хватало. Стоило Лили придержать руками два угла, как непременно отклеивался третий, а сил в девушке было слишком мало даже для того, чтобы злиться. Лили, не издавая ни единого звука, просто переносила руки от угла к углу.

Анфиса, сведя брови к переносице, несколько минут наблюдала за очень медленными, но методичными и упорными движениями Ангела. Тихо выдохнув, Дьяволица подошла к Ангелу сзади и, в момент, когда очередной угол пергамента отошёл от двери, с громким хлопком, словно пытаясь убить надоедливую мушку, прихлопнула его обратно. Старн, вздрогнув от неожиданности, наконец избавилась от своей сонливости и в испуге обернулась на Дьяволицу.

– Не всё же тебе меня пугать, – зажмурилась Калео.

– Анфиса… – пролепетала Ангел, всё ещё испуганно смотря на девушку.

– Красные глаза, бледное лицо, сонливый прищур. Не спала, что ли?

– Спала, – отчего-то стыдливо заговорила Ангел.

Спать-то она сегодня спала, но вот вставать в шесть утра не входило в планы второго Ангела на курсе. Зато входило в планы её новой соседки.

Ожидая сложностей от жизни с Эваном, Лили и не подозревала, что ждать сложностей стоит от жизни с Тианой. Подруга оказалась редкой поклонницей спорта и здорового образа жизни, о чём Лили следовало догадаться при виде кучи спортинвентаря, который Тиана приволокла в школу. Здоровый образ жизни, это, конечно, здорово, но действия Тианы определённо имели насильственный характер. Проснувшись совсем ранним утром, Ангел начала выволакивать в гостиную комнату своих ещё спящих соседей, чтобы устроить коллективную утреннюю зарядку. Лили ещё никогда не ненавидела спорт так сильно, как этим утром.

– Просто соседка… – тихо заговорила Ангел.

– Так, а ты, вообще, что тут делаешь? Это ведь дьявольское крыло.

И только в этот момент Анфиса обратила своё внимание на то самое объявление, которое Ангел так упорно пыталась приклеить к дверям. Наклонив голову, Дьяволица пробегалась глазами по тексту.

– Уважаемые перво… бла-бла-бла. Доносим до вашего… бла-бла-бла. Ничего не поняла.

– Говорят, если текст читать полностью, его смысл всё-таки будет доходить до читателя.

– Просто надо доносить информацию понятнее, – пробурчала Калео. Вновь перечитав текст, Анфиса задумалась. – Так занятия и правда отменили на сегодня?

– Да, я сходила проверить расписание, и оно оказалось перечёркнутым. Не знаю насчёт понедельника, но сегодня точно ничего не будет.

– Вот Бездна…

Анфиса, наконец отпустив уголок объявления, отошла в сторону. Неужели и правда встречи с профессором Террой ей сегодня не дождаться? Нет уж. Такой расклад Анфису абсолютно не устраивал.

– А ты так хотела идти сегодня на занятия? – улыбнулась Лили, видя расстроенный вид Калео.

– Не в этом дело. Мне надо поговорить с профессором Террой…

– С профессором? Может, я могу чем-то помочь?

– Ты? – Анфиса обернулась на Ангела с выражением, полным насмешки, но детская наивность во взгляде Лили лишила Калео излишней самоуверенности. Пытаясь избежать возникшей неловкой паузы, Анфиса вновь вернулась к вопросу, на который так и не получила ответа. – Так, ты что вообще тут делаешь? Помнится мне, эта часть жилого корпуса отведена Дьяволам. Ты зашла…

Анфиса проскользила взглядом по рукам Лили, так и держащим плакат. Да, ответ ведь был на поверхности всё это время.

– Ты зашла повесить это объявление? – ещё пуще сведя брови к переносице проговорила Дьяволица.

– Мне казалось, это и без того понятно, – засмеялась Лили, видя озадаченность на лице девушки.

– Нет, как раз-таки вот это и не понятно! Ты повесила такое же объявление в ангельском крыле?

– Да.

– И пришла в дьявольское, с… таким же объявлением. Ради какой Бездны?

Лили молчала, позволяя Анфисе продолжить свой ряд умозаключений. Она, умильно поджав губы, отвела взгляд в сторону.

– Какой кошмар, – закончив цепочку мыслей, констатировала Калео. – Ты выполняешь работу Далилы! И ладно бы она тебя об этом попросила, это бы хоть как-то вписывалось в рамки её сущности. Но ты ведь определённо сама, без её ведома, развесила тут вот это!

– Но я ведь староста. Поддерживать старосту противоположной части курса – тоже моя задача! Мы ведь должны работать вместе, чтобы…

– А Далила в курсе об этой задаче?

Улыбка с лица Лили пропала. Да, роль старосты включала в себя гораздо больше обязанностей, чем изначально себе представляла Ангел, но она не думала, что за их выполнение она будет встречать осуждение.

– Я не отвечаю за добросовестность выполнения своих задач другими небесными. Я отвечаю только за себя и делаю это достойно.

– Нет, ты опять миротвор… Миротворничаешь? Миротворствуешь?.. – Анфиса сбилась с мысли. Сощурив глаза, она шевелила губами, пытаясь правильно склонить и без того непростое слово.

– Миротворствую. И даже если так, что в этом плохого?

– Да в том, святая ты наша, что каждый в этом мире сам за себя.

– Это твоя философия, но не моя. А может это ты слишком мало всем помогаешь?

– Я?! Я сделала коробку! – искренне возмутилась Калео. – И на этом жесте доброй воли, моя благотворительная деятельность о-кан-чи-ва-ет-ся! Будешь бесконечно всем помогать – так и останешься одна. Тобой будут с радостью пользоваться, а вот с дружбой не заладится. Только так и бывает.

– Ох, переживаешь за меня? – неожиданно довольно ухмыльнулась Лили.

– Что? Н-нет! – зарделась Анфиса. – Просто пытаюсь объяснить глупому маленькому Ангелочку, что жизнь – не комок сахарной ваты в сахарном рожке. Просто, чтобы ты знала.

– Я знаю, что вне зависимости от того что ты мне скажешь, я продолжу выполнять обязанности старосты так, как того пожелаю, но не позволю никому пользоваться собой. Знаю, что я не одна, и даже в этой школе у меня уже есть хорошие друзья. Так значит ли всё это, что ты сейчас говорила не обо мне, а о себе?

Анфиса замерла. Она едва смогла уловить момент, когда Ангел перевернула игру в свою сторону, да ещё и стала играть по правилам Калео как по своим!

– В общем, – снова заговорила Лили, увидев смущение на лице Калео, – я бы могла рассказать тебе больше о том, почему помогаю другим. Если конечно, тебе такое интересно.

– Чего?

– Ну, например, в саду, после завтрака… – мягко передавая инициативу Дьяволице, вкрадчиво заговорила Старн.

– Хмф… – Анфиса, сдув со лба рыжую прядь чёлки, нахмурилась. «Эта Ангел что-то задумала? Или…». – Опять миротворствуешь?

– Просто думаю, что если Дьяволица решила меня сегодня чему-то научить, то мне стоит быть вежливой и тоже рассказать что-то в ответ.

– Возле зала Двух стихий. После завтрака, – насупилась Дьявол.

– Так точно.

– И не минутой позже.

– Ни мгновением.

Анфиса, всё ещё насупившаяся, вздёрнула голову и, вовсе позабыв о так желанной встрече с профессором, гордо зашагала в сторону своей комнаты, заставляя Лили заботливо провожать её взглядом.

***

– Мы уже искали по всей этой чёртовой школе! – сетовал на товарища Аралим. Архангел, чувствуя, как злится всё больше, с раздражением прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. – То, что ты застрял в западном крыле, не означает, что мы тоже сидели без дела.

– Сбавь обороты. Первый инцидент случился там, и западное крыло требовало более тщательной проверки, – не унимался Архангел. – Тебя просто злит, что нам приходится искать, не оставляя камня на камне, а этот заносчивый выскочка даже не сразу появляется на месте преступления. Получил доступ к Корню Архитектора из-за более высокого чина, и даже бровью не повел, когда мы предложили сотрудничество. Демоны… – фыркнул Гезария. – Илар, скажи ему!

– Вам обоим следует…!

Разговор членов Конклава прервал маленький зверек со свитком в зубах. Пробежавший между ног Архангелов, он юрко убегал от худощавого Ангела в янтарном кардигане, который то и дело рисковал вспахать носом землю в попытках наскочить на лисенка и застать врасплох пушистого задиру. Пусть носом он землю так и не вспахал, но свои рукописи рассыпал, что было не лучше.

– Мы вам не помешали? – съехидничал Гезария, с пренебрежением осматривая Ангела, что рассыпал свитки. – Юноша, вы не в силах совладать со своим фамильяром?

– Дасих и’ре бетха, – прозвучало в ответ. – Прошу прощения, господа. Он просто должен уже спать по расписанию, вот и капризничает. Иб либэ Х’А, я тороплюсь.

– Упражняетесь перед экзаменом?

– Я – преподаватель. А вот вы, явно не поняли сарказма, – Алан добродушно усмехнулся. – Даже первокурсник знает, «иб либэ» может означать не только «хорошего дня», но и «долгого пути», что является ключом к…

– Фамильярничаешь? Не забывай с кем ты говоришь. На первый раз мы втроем сделаем вид, что твои слова нас не достигли, а ты заберешь своего грызуна и уберешься отсюда. Иначе выпишем тебе штраф за неуважение к чинам, – жестко отрезал Гезария.

– Штраф?.. – Алан, нахмурившись, чуть заметно разочарованно выдохнул. – Не перестаю убеждаться, что сделал правильный выбор. Х’А, господа.

Прихватив рассыпанные ранее свитки, юноша удалился. За ним с виноватым видом поскакал его ставший кротким лисёнок. Он вновь мельтешил у Ангела под ногами, но в этот раз лишь в отчаянных попытках поймать взгляд хозяина. Когда юный преподаватель школы заметил переживания в глазах фамильяра, он широко улыбнулся, как бы подбадривая испуганное создание. В этот миг он ещё больше стал похож на сияющий рассвет.

– Слишком сопливый для преподавателя, – тихо проговорил в спину юноше Аралим. – А мне казалось, что хотя бы здесь не пользуются своим положением, чтобы пристроить отпрысков. Если система гниет – она гниет, начиная с основ.

– Ты помнишь его имя? Того Демона из Совета? – проигнорировав слова товарища, вернулся к теме разговора Илар.

– Я помню, что просил тебя отправить запрос в Конклав. Без чина Господства профессор Архан не выдаст нам Корень Архитектора, и он ясно дал это понять.

– Я знаю. Уже отправил. Хотя это обстоятельство меня настораживает. И отчего столько власти у старика, который так долго находится под влиянием этой Демонессы. Он так стар, что не может отличить рога от нимба?

– Скорее не различает, где стоит действовать по протоколу, а где нужно проявить решимость. Словно не его ученики пали жертвами…

Архангелы замолчали. Вроде и злятся, чувствуя свою беспомощность, а вроде и работают, вкладывая все силы. Злости быть не должно, ведь они и так делают всё для раскрытия тайны, но отчего тогда она так упорно затмевает всё остальные чувства?

– Почему с нами сразу не отправили кого-то из Господства?

– Если бы я знал ответ, Рал. Хорошо бы сейчас повторно объявить изоляцию школы до выяснения обстоятельств, но нам нечего предъявить. Мы и без того превысили свои полномочия. Придётся работать в таких условиях.

– Как это нечего? Новое убийство спустя столько времени разве не причина? Стоило ученикам вернуться…

– Это причина продолжать искать, но не закрывать школу. Мы ведь так и не можем доказать, что убийца – не кто-то извне.

Гул труб органа из зала музицирования наполнил коридоры школы Равновесия яркими мажорными мотивами. Это была незамысловатая мелодия из мира Смерти. Видимо, кто-то только начал изучать партитуры, но уже уверенно сел за столь сложный инструмент.

– Нечего здесь прохлаждаться, – угрюмо пробормотал Гезария, раздражённо пытаясь отогнать от своего слуха назойливую мелодию. – Продолжим допросы. У нас до сих пор ни одного ответа на множество вопросов.

В это же время в тени деревьев неподалёку от сада школы, улёгшись в ещё мокрую от росы траву, отдыхал Демон. Проводив солнце и встретив его вновь, лёжа здесь и заложив руки за голову, он уже давно размышлял. Его очки сверкали на недавно вновь взошедшем солнце, а волосы развевал лёгкий ветер. На редкость тёплый для таких осенних дней.

Эта школа не была такой раньше. Он не знал её таковой.

Меньше вольностей для учеников, и вместо творчества поощрялось скрупулёзное изучение дисциплин с утра и до тошноты. Это не давало тех плодов, каких все ожидали. Сейчас же ученики, ставшие жертвами, должны были суметь дать достойный отпор или хотя бы оставить подсказку. Но никаких зацепок не было найдено. Даже намеков. Всё что известно – убийства были совершены при помощи светлых сил, но даже стихию определить не удалось. На месте происшествий убийца, до боли смело, словно дразня Архангелов и Демона, оставлял небольшие заметки, которые связать между собой удавалось с большим трудом.

Больше всего волновал мотив. Среди жертв пока двое Ангелов и теперь уже двое Дьяволов. Если убийца из Ангелов, то чем ему могли насолить и Ангелы, и Дьяволы? На убийство из мести это точно не походило, а травля просто не успела бы стать почвой сразу для четырёх жестоких расправ.

До этого лежавший как брошенная скульптура, Демон повернулся на бок и провел ладонью по стеблям примятой и уже пожухлой травы. Роса смочила его пальцы, на которых он сосредоточил свой тяжёлый взгляд.

Ангел не стал бы убивать без причины. Да и среди Дьяволов такая практика не является нормой. Преподавательский состав не менялся. До поступления в школу жертв ничего не связывало.

Погружённый в свои размышления Мсаш вспомнил слова Терры, которая сразу запросила помощи у Совета Демонов, вызвав неслабую панику:

– Мы не должны оставить безнаказанным тот ужас, в который это чудовище повергло школу в самом начале семестра. Эти дети не могли успеть в чем-то провиниться, чтобы заслужить такое…

Профессор Архан в тот момент устроился в кресле своей коллеги и с негодованием разглаживал пальцами небольшую царапину на столе, кивками выражая свое согласие. Он, поджав тонкие губы, молчал на протяжении всей тирады Терры, и лишь в конце добавил:

– Возьми мой Ключ Архитектора и схвати это ничтожество за горло, – с холодным взглядом произнес он.

Прогуливаясь вдоль молодых деревьев, Мсаш вышел в сад, цветущий по-осеннему, словно в последний раз. За оплетенными виноградом колоннами он разглядел фигуру Ангела в зеленом платье. Она сидела на коленях в траве и пересаживала молодой побег гиацинта.

Демон уже хотел подойти, высмеять тщетные попытки спасти растение, к тому же прочитать нотацию, что гиацинт цветет только весной и что его нельзя…

Мертвые стебли других цветов легли у основания молодого стебля. Заботливые руки полили землю, и Ангел стала спускать искры в мертвые растения, что-то тихо шепча в каждую из них. Методично и скрупулёзно. Одну за другой. После она склонилась перед цветком, словно и ему что-то шепнув. Мертвые стебли стали грубеть и вплетаться в росток. Они превращались в корни и уходили под землю, а цветок начал медленно раскрываться от бутона к бутону.

Стояла осень.

Демон смотрел на распустившийся гиацинт с каменным выражением лица, дрогнувшим всего на мгновение и застывшим вновь.

Старые цветы стали основой для новых. Храня эту мысль в голове, Мсаш направился к школе, ожидая встречи с профессорами. В раздумье он едва заметил у выхода из садов разорённый цветник. Замерев, Демон рассматривал истоптанные кем-то растения, часть из которых так и осталась вдавлена в землю. Другая же часть была кем-то выкопана.

Та Ангел… Она хотела спасти одних, жертвуя теми, кому было уже не помочь. Очень непохоже на Ангелов. Обычно они слишком мягкотелы для такого.

Мсаш направился в сторону башни Испытаний. Картина понемногу складывалась.

***

Спустя несколько часов в зале Двух стихий проходил завтрак, когда, один за другим, все учащиеся начали замолкать.

– Ну вот, я начинаю ускорять шаг, а тот, кто как я думала меня преследовал, тоже начал ускорять шаг!..

– Тс-с, Скарлет, – тихо проговорил Гас, обращая внимание красавицы на замолкающих учеников школы.

– Да что такое?

Малышка Эйер обернулась. Профессор Терра, до этого сидящая на своём месте за столом преподавателей, молча встала. Она не привлекала ничьего внимания, но ученики сами замолкали заметив, что профессор поднялась. Даже работники кухни, выбежавшие в зал с новыми блюдами, замирали на месте, ожидая слов профессора.

В зале становилось всё тише, и когда все ученики смолкли, профессор начала говорить.

– Уважаемые обучающиеся, займу у вас минуту вашего внимания. Хотелось бы объявить вам, что, начиная с сегодняшнего дня, в нашей школе появляется новое правило, – по залу прокатилась волна шёпотов. Учащиеся со страхом и тревогой ожидали, что за новое правило всем им придётся соблюдать. Волнительно. На фоне происходящих событий, объявить профессор могла едва ли ни о чём угодно. – С этого дня Ангелам и Дьяволам запрещено общаться вне учебных занятий. На особом контроле будут находиться учащиеся первого курса. Пожалуйста, отнеситесь с пониманием к данной мере предосторожности. Также, хотелось бы вам напомнить о важности соблюдения комендантского часа. С восьми вечера вам запрещено покидать здание школы. Спасибо за ваше внимание, можете возвращаться к завтраку.

Поклонившись, профессор Терра вернулась за преподавательский стол.

Все возвратились к своим делам. В зале не слышалось ни волнительных перешёптываний, ни возмущений или недовольств. Всё абсолютно спокойно, будто новых правил и не появлялось. Ведь не о чем переживать, если тебе запрещают делать то, чего ты делать и не планировал.

– Ну вот, я не рассказала до конца, – продолжила свою историю Скарлет. – Ускоряю я шаг, а сзади…

– Вам не кажется это странным? – пробормотал Гас, посмотрев на Эреба и Скарлет, сидящих напротив. – Ничего ведь не произошло… С чего такое правило?

– Мне больше кажется странным, что меня никто не слушает, – возмущённо проговорила малышка Эйер.

– Да, это странно… – кивнул Эреб. – Я про правило, если что.

Анфиса, в одиночестве сидящая за соседним столом, задумалась. И правда, школа, позиционирующая себя как первое место объединения непримиримых соперников Семи Небес, вдруг запрещает этим самым соперникам общаться. И что могло послужить причиной такого решения – непонятно.

– Значит Кларк вовремя уехал, – пожёвывая трубочку из которой она пила сок, задумчиво проговорила Скарлет.

– Какой Кларк?

– Полар.

– Чего? А ты-то откуда знаешь? – удивлённо воскликнул Ренд.

– Фелисия рассказала. Её друг, Шон, общается с Закари, а тот сосед Кларка. Шон сказал Фелисии, что сегодня виделся с Закари, а тот был не в себе из-за отъезда соседа.

– А с Фелисией-то ты когда успела увидеться?

– Ну так вы же не дали мне рассказать мою историю!

Болтовня Дьяволов раздражала. «Мешает думать».

Разом выпив едва ли не половину стакана горячего шоколада, Анфиса в раздумьях направилась к выходу. Уже у дверей она обернулась, ища взглядом Лили.

Ангел, отчего-то смеясь, стояла с Эваном, Тианой и ещё какой-то крохотной девушкой-Ангелом у общего стола. Взгляды девушек столкнулись, и радостная улыбка пропала с лица Лили, позволив показаться сожалению.

«Она теперь никуда не пойдёт…» – подумала Калео. – «Выходит, я не смогу подразнить родителей запретной дружбой с Ангелом. А может…».

Всё ещё не теряя надежды, Анфиса вышла из зала. До назначенного часа оставалось время, но вот куда его девать Дьяволица не знала. Решение пришло неожиданно.

Анфиса впервые посмотрела прямо перед собой, и была немало удивлена. Каким-то чудом все эти несколько недель в школе, выходя из зала Двух стихий, Калео ни разу не замечала медный подвижный театр чуть больше метра в высоту. Он находился на полукруглом выступе балкончика перед главным залом школы.

Похожий на цирковую карусель с подвижным механизмом, он показывал историю мира Семи Небес. Стоило начать крутить тяжёлый медный заводной рычаг, как внутри прочного корпуса начинали звенеть старые шестерни, запускающие историю снова и снова. Рождение мира из Тьмы и тысячелетия честного соперничества – несколько тысяч лет поместили в две сцены с медными фигурками в круглых арках, проплывающих мимо зрителя под тихую, но звонкую мелодию. Дальше была сцена сожжения города Медалак, где Луций Сенека, устроив пожар в конгрессе, стоял на балконе, обвиняя во всём Дьяволов. Следующая сцена – «Тот день». В круглой медной арке лишь маленький Дьяволёнок, стоящий посреди выжженных земель. Хотелось замереть, рассмотреть каждую малейшую деталь в искусно выкованных и выточенных фигурках, но невозможно было удержаться от желания продолжить смотреть историю, и онемевшая от тяжести рычага рука продолжала вращать механизм. Затем сцена соглашения, где стороной Ангелов и выживших из Дьяволов был подписан важнейший документ в истории Семи Небес – Ледяной пакт. После – сцена Великого переселения. День, когда Дьяволы и Демоны стали полноправными жителями Небес. В круглой арке Ангелы расступались перед Дьяволами, словно приглашая их в новые земли. И последняя сцена – наши дни. Ангелы и Дьяволы, стоя лицом к лицу, но уже на Небесах, вновь сошлись в честной борьбе.

Казалось, что спектакль медного театра окончен, но до того тяжёлый рычаг, неожиданно начал крутиться сам, и медные шторы, что всё время скрывали центр сцены, раздвинулись. Из-за них появились две медные арки, а вместе с ними ещё два рычажка. Мелодия, что всё это время сопровождала действие в театре, медленно затихла.

Анфиса наклонилась, пытаясь рассмотреть, какие же фигуры сейчас блистают в центре внимания. В одной арке Ангел и Дьявол вонзили друг в друга оружие. Они, стоя уже на коленях, до последнего продолжали борьбу, но боролись они не за жизнь, а в попытке убить своего соперника. Во второй же арке Ангел и Дьявол пожимали друг другу руки, а их оружие было вонзено в землю рядом с ними. Земля, усыпанная цветами, словно громогласно провозглашала победу жизни над смертью.

Рычажки так и манили к себе, и Дьяволица, взявшись за тот, что двигал первую сцену, начала медленно вращать его.

Под сопровождение тихой и грозной мелодии, первая сцена выдвигалась вперёд, когда же вторая вновь исчезала за кулисами.

Спектакль позволял своему зрителю самому выбрать конец, и конец был выбран.

Стоило сцене достичь центра дорожки, как музыка смолкала, и спектакль замирал, оставляя выбранную концовку у всех на виду.

Анфиса, удовлетворённая спектаклем, ушла к одному из окон, ожидая, когда же наступит заветный час встречи. Новое правило, появившееся столь неожиданно, путало Дьяволице все карты.

– Какая ты славная, – зажмурившись, улыбнулась Лили.

Ангел присела за стол к Тиане и Эвану, вместе с которыми сидела пока ещё незнакомая ей девушка. Вчера юноша заселился к ним один, так как его подруга, о которой он говорил, постеснялась переезжать в комнату, не познакомившись со своими будущими соседками.

– Вы с Эваном друзья?

– Видимо, да… – робко проговорила Ангел.

– Эй, а это ефё фто знафтит?! – с возмущением пробухтел набитым ртом Эван, услышав слова девушки. Тиана, заслышав ответ незнакомки, расхохоталась, вогнав её в краску.

Это была миниатюрная Ангел с белой, фарфоровой кожей. Её небольшой нос-пуговка был едва заметен на фоне больших розовых глаз, с любопытством и волнением осматривающих всё вокруг. Свои белокурые волосы Ангел заплетала в два высоких хвоста, но даже так их ярко-розовые вьющиеся концы достигали талии девушки. От волнения, Ангел нередко переминала кончики своих волос в руках, а лёгкая косая чёлка помогала прятать глаза, если девушка была смущена.

– Лили, – подруга Тианы протянула незнакомке руку.

– Лулу́, – будто передразнивая, протянула руку Ангел.

– А, нет. Лили.

– Я знаю. Лулу.

Лили, насупившись, перевела взгляд на Эвана, надеясь, что хотя бы он объяснит, что происходит. Объяснений не последовало. Весь красный в попытках сдержать смех, Эван, всё же не выдержав, разразился хохотом, обратив на себя внимание доброй половины присутствующих в столовой. Просмеявшись, Ангел заговорил:

– Лили, позволь представить тебе Лулу Мэрли. Наша однокурсница. Шестнадцатое место на вступительных.

– Ну, Эван… – пролопотала Лулу, спрятав лицо в волосах от смущения.

– Ой, как неловко получилось, – прикрыв губы рукой, проговорила староста. – Я было подумала, что ты издеваешься.

– Эх, да я поняла…

– Да расслабься ты, Лулу! – закинув на плечо новой соседки руку, воскликнула Тиана. – Эван, конечно, по-видимому одержим местами в рейтинге, но нам, честно говоря, всё равно. Рада знакомству с тобой.

За беззаботными беседами, Лили и не заметила, как быстро приблизилось время встречи с Дьяволицей. Увидев, что до назначенного часа осталась всего пара минут, Ангел вскочила из-за стола.

– Лили?

– Мне пора! – неожиданно воскликнула девушка, поспешно проверяя, не забыла ли она чего за столом.

– Куда? Сегодня же нет занятий.

– Занятий нет, а планы есть. Кажется… – неуверенно проговорила Ангел, и эта неуверенность заставляла Тиану подозревать неладное.

– Но ты потом мне!..

– Да-да, всё расскажу!

– И мне!.. – восклик Лулу остановил Старн на полпути к дверям. Обернувшись, староста увидела смущённую и встревоженную девушку, с робостью смотрящую на… Новую подругу? Они теперь подруги? Эти пугающие вопросы так и читались в розовых глазах Ангела.

– И тебе, Лулу, – кивнула Лили и, махнув друзьям, побежала к дверям.

– То есть я один тут останусь в неведении?! – Лили услышала далеко позади возмущённый восклик Эвана, а вслед за ним смех своих подруг.

Выбежав из зала Двух стихий, Ангел огляделась в поисках Дьяволицы. Не найдя её среди других небесных, стоящих у входа, Старн двинулась вдоль стены второго этажа, заглядывая на широкие подоконники, где её могла ждать Анфиса. Лили оказалась права. На самом дальнем от входа подоконнике, прямо в самом углу за колоннами, сидела Дьяволица. Качая повисшей с подоконника ногой, она, прикрыв глаза, о чём-то размышляла. Заслышав шаги Ангела, девушка обернулась.

– О, мой Миротворец, – хмыкнула Калео.

– Анфис, тут такое дело… Это новое правило…

– О, не переживай, я всё равно занята сейчас, – осматривая свои ноготки, с довольством перебила старосту Дьяволица. – Я и не думала, что ты правда пойдёшь со мной куда-то.

– Что?

– Ну, – Анфиса, соскочив с подоконника, подошла к Ангелу. – Злая и лживая Дьяволица, – указала на себя девушка. – Добрая и наивная Ангел, – тыкнула она в грудь Лили. Анфиса заулыбалась лишь пуще, обнажая клыки. – Сразу было ясно, что всё останется на своих местах. Ты слишком благочестива для общения со мной.

Щёлкнув по носу Ангела, Калео развернулась на каблуках и, медленно вышагивая, направилась к лестнице.

– Ты что, проверяешь меня? – с насмешливо-озадаченным выражением лица спросила Лили. – Думаешь, мне смелости не хватит общаться с Дьяволом?

– А тебе хватит?

– Смелость нужна для победы над чем-то страшным, – Лили, подскочив к Дьяволице, приставила руки к голове, указательными пальцами показывая рога. – А ты меня не пугаешь, рогатик. За мной!

Ангел, подмигнув опешившей Калео, побежала куда-то вперёд.

– Ах… Показывать рога! Грубиянка!

Стараясь не попасться на глаза Архангелам, бродящим по коридорам, девушки пробирались в школьные сады, в укромных уголках которых их бы точно не смогли найти. Когда им удалось выйти из школы, идти стало ещё сложнее. Если в коридорах было понятно, откуда на вас может выйти смотритель правопорядка, то в открытом пространстве колоннад, самым быстрым проходом к садам, Архангел мог появиться откуда угодно.

Идя аккуратно, но стараясь выглядеть непринуждённо, девушки довольно скоро должны были уже добраться до своего пункта назначения, когда за одной из колонн завиднелось золотисто-жёлтое свечение нимба. Лили ощутила, как по телу пробегает холодная волна мурашек. Ангел не успела и сообразить, когда всё пространство между колоннами, где были девушки, накрыла тень.

Одна из тяжёлых тканевых гирлянд, украшающая колоннаду снаружи, раскрылась и рухнула на землю, закрыв собой первокурсниц. В испуге, Ангел и Дьяволица переглянулись. За тканью послышались голоса.

– Извините, вы целы? – встревоженно заговорил кто-то, судя по звуку, спускаясь на землю по приставной лестнице.

– Да. Что произошло? – голос жёсткий, холодный.

«Точно Архангел..» – подумалось Калео.

– Прошу прощения. Хорошо, что вас не задело. Не увидел вас, и сбросил тканевый сваг. Они довольно тяжёлые. Холодает, и пора заменять их на зимние. Летние изорвутся под ледяными ветрами.

– Мне показалось, или я видел учеников в колоннаде? – Архангел коснулся края ткани, собираясь заглянуть за неё, и в этот момент и Ангел, и Дьяволица почувствовали, как сердце уходит в пятки.

– Что вы, вам показалось, – елейно проговорил кто-то, словно отвлекая своего собеседника. – Я бы ни за что не скинул ткань, если бы видел учеников. Это ведь опасно.

Немного придержав угол ткани словно задумавшись, Архангел всё же отпустил её.

– В следующий раз будьте аккуратнее. Повезло, что вы никого не задели.

– Вы правы. Я буду внимательнее.

Двое замолчали. Не было слышно шагов или шелеста крыльев, будто они оба, стоя за тканью, выжидали, что же будет дальше. Лили вслушивалась изо всех сил, но слышала лишь прерывистое дыхание Анфисы.

Чья-то рука резко отдёрнула край ткани, заставив девушек вздрогнуть от страха.

– Что, ручки дрожат? – послышался чей-то насмешливый голос.

Под ткань заглянул тот самый декоратор, с которым один из Архангелов застал Анфису болтающей во время занятия. Его тёмные серые глаза насмешливо изучали испуг в глазах учениц школы Равновесия.

– О, это ты!..

– А, не знаешь моего имени, да? – засмеялся Дьявол. Отодвинув ещё шире упавшую ткань, незнакомец усмехнулся. – Меня зовут Киффа Аустралис. Можете звать просто Киффа, как и все.

– Что вы делаете здесь? – неуверенно проговорила Лили. Ангел боялась, что дружелюбие Дьявола может иметь под собой нечто большее, чем просто любезность.

– Мне казалось, вы слышали наш разговор с Архангелом.

– Ой, да нет, я в жизни в это не поверю, – Анфиса скрестила на груди руки. Лицо Дьяволицы скривилось. – Хочешь сказать, ткань сама по себе упала как раз в тот момент, когда здесь появился Архангел?

– Один раз я уже прикрыл тебя. Что уж мне стоит сделать это дважды?

Небесные неловко замолчали. «Уже прикрывал?..». Лили сощурилась, пытаясь понять, о чём говорит Киффа.

Дьявол выглядел беззаботно.

Лет тридцати пяти на вид. Весь в чёрном. Воздушная блуза, заправленная в узкие брюки. Голову декоратора венчали высокие, скрученные ребристые рога, а на прямом носу очки в тонкой серебряной оправе в форме вытянутых шестиугольников. Верхняя губа слева рассечена рваным вертикальным шрамом. Пусть Киффа определённо и был Дьяволом, отчего-то, он вызывал у Лили тревоги даже меньше, чем Анфиса.

Прикрыв глаза, он стянул с волос резинку и поправил растрёпанные косички, в которые были заплетены его виски. Расчесав пальцами остальные взъерошенные волосы, декоратор вновь собрал их в хвост на затылке.

– Так, я представился, что же до вас? Твоё имя я бы уж точно хотел знать, нарушительница правил школы. Хотя бы буду знать, кто мне должен уже за два спасения своих рогов.

– Анфиса, – буркнула Дьяволица. Лили, взглянув на девушку, отвернувшуюся от работника школы, заметила, как та нахмурилась, залившись краской.

– А меня зовут Лили, – одарив тёплым взглядом Дьявола, протянула руку Ангел.

– А, так это ты Лили. Приятно познакомиться с вами, – декоратор, коротко засмеявшись, пожал протянутую руку девушки. – Ну, больше не задерживаю вас. Это ученикам только сейчас объявили о запрете внеклассного общения, а этим храбрецам с колечками приказ отдали ещё утром. Будьте осторожнее, продолжая нарушать правила.

– Спасибо!

Лили, махнув Дьяволу на прощание, потащила Анфису дальше вдоль колоннады. Дьяволица молча и покорно шла за Ангелом. Калео задумалась о чём-то, и оттого даже не ворчала.

Дойдя до лабиринтов, Анфиса даже не считала, сколько раз они повернули направо, а сколько налево, заходя всё глубже. И лишь восклик Лили «добрались!» смог вернуть Калео из раздумий в реальный мир.

 – Ну как тебе? – уперев руки в талию, спросила Ангел с такой радостью, будто сама высаживала в этом закутке цветы и вытачивала из мрамора фонтан.

– Влажно, – буркнула Калео, падая на холодную мраморную скамью.

– Знаешь, мне потребовалось не один час бродить по этому лабиринту, чтобы найти такой прекрасный уголок! Неужели не нравится?

Выдохнув, Анфиса огляделась, вслушалась. Поют птицы, тихо и далеко, но заливисто. Значит лес Инсолито неподалёку. Ветер треплет жёлтые верхушки лабиринта, не попадая в закуток, где сидели девушки. В трёх чашах фонтана звонко журчит вода, ставя красивую точку в звучании окружающего тупичка сада.

– Нет, здесь славно, – в попытках привести сознание в порядок Анфисе потребовалось постараться, чтобы отогнать назойливые мысли. – Так, – Дьяволица, развалившись на скамье, закинула ноги на бортик фонтана, – ты хоть представляешь, как мы могли вляпаться? Нарушить едва вышедшее правило школы, это же надо постараться! – с воодушевлением восклицала Анфиса.

– Да, нам здорово повезло, – смущённо засмеялась Лили. – Хорошо, что Киффа оказался рядом. Но что было бы, заметь нас Архангел?..

– Хм… Вряд ли нас отправили бы по домам. А если не отсылают домой – значит всё пока хорошо.

– Домой? – Лили, вскинув голову, провожала взглядом проплывающие по небу облака. Массивные, они медленно утекали туда, куда направлял их ветер.

– Ты из какой-нибудь столицы, да? С Седьмого хоть Неба?

– А, да, я с Седьмого Неба. Из города Мечты, – вновь опустив взгляд на Калео, заговорила Ангел. – Это не то чтобы столица, но город довольно молодой и растёт очень быстро. Думаю, через пару десятков лет он уже перерастёт средний город. А ты откуда?

– Седьмое Небо. Город Пепла, – как-то без восторга проговорила Дьяволица. – Ну и какой он?

– Кто?

– Город Мечты.

– Город… Мечты? – Лили, неожиданно, отчего-то расстроилась. Ангел стала словно переполненной печалью или… сожалением? Анфиса же, заприметив реакцию Старн, немало заинтересовалась. Казалось, будто Ангел и Дьяволица поменялись своими чувствами. – Первое, что приходит в голову – там не видно солнца.

– Что-о-о? – скинув с фонтана ноги, Анфиса, ошеломлённая сказанным, с восторгом в глазах смотрела на Старн. Дьяволица всегда, хоть и тайно, но мечтала увидеть однажды ангельский город. – В городе Пепла тоже не видно солнца! – Калео, воодушевившись, начала свой рассказ. Она и не заметила, что до Лили, погружённой в свои собственные воспоминания, едва доходят её слова. – Город Пепла находится в вулканическом кольце. Большинство вулканов действующие, отчего воздух нередко переполнен смогом и пеплом. Солнца и правда не видно. Но в удачные дни можно увидеть его белый шар далеко в небе.

– В городе Мечты не видно солнца, потому что оно закрыто домами, – Лили проговорила эти слова жёстко, словно хотела вернуть Анфису из её мечтаний. – Дома не то чтобы очень высокие, обычно не больше пяти-шести этажей, но они стоят друг к другу плотно, а улицы очень узкие. Рассвет или закат в городе не рассмотреть, и только когда солнце подходит к зениту, его можно увидеть. Вырваться за город, чтобы посмотреть на рассвет или закат… Так странно, да? Но я нередко решалась на это, покидала стены города. Он слишком плотный, слишком тяжёлый. Он словно сдавливает во мне всё живое, и я всё никак не могу понять, почему.

Лили вновь задумалась о чём-то своём, и Анфиса замолчала, смотря на Ангела, будто даже с горечью. Взгляд небесно-голубых глаз бродил по примятой траве. От травинки к травинке, взгляд Лили убегал в даль садовых дорожек, а вместе с ним куда-то убегали и мысли Ангела.

– Значит, – прервала затянувшееся молчание Калео, – ты покидаешь давящие стены города в поиске солнца? Не похоже, что это действительно город мечты, – заулыбалась Дьяволица.

– Видимо, не у всех нас мечты совпадают. А в городе Пепла даже за стенами города не видно солнца, да?

– Да. Потому я сбегаю в город.

– Сбегаешь в город? – недоумевая спросила Ангел. – Разве ты живёшь не в городе?

– У моего клана усадьба в нейтральных землях, прилегающих к городу. Не могу жить там… – Анфиса ненадолго замолкла, и в фиолетово-голубых глазах словно перестал отражаться свет. По телу Дьяволицы пробежала колкая волна мурашек, леденящая голову. – Поэтому… сбежала в город. Прожила там весь остаток лета после вступительных.

– И живёшь одна? – недоумения в голосе Лили становилось всё больше. – Неужели твоя семья не беспокоится?

– Не знаю, беспокоятся ли, но да, живу одна в небольшом доме, которым владеет мой клан. Не думаю, что родители помнят о нём. А может помнят и знают где я, а потому не ищут. Даже не знаю, на что я больше надеюсь. Если меня снова вернут домой… Снова смотреть в глаза матери, и видеть, как её лицо меняется, стоит ей завидеть меня.

Девушки вновь замолчали, но на этот раз в раздумья погрузилась Анфиса. Лили всматривалась в лицо Калео, и ей всё больше казалось, что Дьяволица становится всё бледнее, словно её накрывает настоящее цунами эмоций и воспоминаний, сдержать которые она едва ли способна.

– Твоя философия ненастоящая, – неожиданно заговорила Ангел. Голос Лили прозвучал хлёстко.

– Моя философия?

– «Будешь бесконечно всем помогать – так и останешься одна. Тобой будут с радостью пользоваться, а вот с дружбой не заладится», вроде так ты говорила? Это всё не твои мысли. По крайней мере, не полностью.

– Это ещё как понимать?

– Понимай как хочешь, – пожала плечами Ангел. – Но тебе точно одиноко. Потому я и пошла за тобой после урока учителя Алана. Ты выглядела потерянной. И сейчас выглядишь.

– Не думай, что если я разболтала тебе что-то личное, то сразу стала твоей подружкой. Не путай секундную слабость с дружбой, – Калео начинала злиться. Сейчас она отчего-то была не прочь поговорить по душам, но лишь до того момента, пока в душу не начали лезть против её воли. – Пошла она за мной… – пробурчала девушка. – Даже если я выгляжу настолько «потерянной», чтобы вызвать жалость у Ангела, то спешу тебе напомнить, что профессора подсуетились. С сегодняшнего дня твоя благотворительность на меня не должна распространяться, если только ты не хочешь нарушить очередное школьное правило.

– Я сегодня уже нарушила его. Какая теперь разница, сколько ещё раз придётся это сделать?

***

Скарлет, наконец раздобыв новый выпуск еженедельного журнала «ЧЕСНОК», с удовольствием листала его, сидя на диване в гостиной. Гас и Эреб, сидящие на полу у кофейного столика, играли в шахматы. Гас играл наугад, зная только как ходят фигуры и не строя тактик. Эреб же, каждый раз поражаясь неожиданному ходу соперника, снова и снова выстраивал новые стратегии победы.

– «Что говорит о вас ваша форма рогов…» – задумчиво прочитала Скарлет одну из рубрик сорок второго выпуска этого года. – Так, «если ваши рога прямые и загибаются внутрь навстречу друг другу», – Скарлет, выглянув из-за журнала, взглянула на рога Эреба, пытаясь удостовериться в том, правильный ли прогноз она читает. – Угу, значит: «Вы – личность, свободная от оков мнения общественности. Вы смотрите на мир через призму свободолюбия и честности. Любите справедливость и верите, что, если она однажды не восторжествует, вы сможете сделать всю грязную работу за неё. Вы – душа компании, при этом вас считают очень открытым и заботливым. Вы легко находите цель и ещё легче достигаете её. В глубине души вы грезите созданием гармонии. Также, вы довольно спонтанны, а слишком долгосрочные планы тяготят вас», – потерев нос, малышка Эйер вновь выглянула из-за журнала, присматриваясь к рогам Ренда. – Ну, не все же прогнозы должны быть верными…

– Ха-ха, Скарлет.

– А я? А про меня там что?

– А у вас одинаковые с Эребом рога… – насупилась малышка Эйер. – Ну вот, так и знала, что опять «ЧЕСНОК» глупости печатают.

– А про Анфису там что? – усмехнулся Гас. Фортин, почесав затылок, сделал ход конём, перекрыв поставленный ему ранее шах.

– Так, «S»-образные повернутые наружу рога, да?.. – ведя острым ноготком по листу журнала, Скарлет искала подходящую колонку. – Ага, вот! Так, «вы открыто выражаете свои чувства и негодования, не задумываясь высказываете собственное мнение. Возможно, это именно то, что отталкивает от вас небесных, но в то же время, привлекает исключительно сильных личностей. Вы готовы добиваться своих целей любой ценой. Вас считают смелой и неординарной личностью, наделённой страстью и любовью к жизни, готовой всегда ринуться в бой. Порой вам следует остановиться и осмотреться. Возможно, то, что вы так долго ищете, уже рядом с вами». Похоже на неё?

– Откуда нам знать, – срубая коня Гаса, задумчиво проговорил Эреб. – Мы ведь не знаем её совсем. Может когда она наконец нам откроется, можно будет сказать.

– А ты что думаешь, Гас?

– Думаю, что похоже, – кивнул Дьявол. – Она хорошая, хоть и много злится.

– Мне всё-таки кажется, что «ЧЕСНОК» опять нагородили кучу текста, чтобы чем-то журнал забить.

– А про тебя там что?

– Та-а-акс, «S»-образные повернутые внутрь рога… – прикусив губу, Дьяволица заскользила взглядом по странице. – Вот, нашла! «Вы расцветаете, находясь в центре внимания. Окружённые поклонниками, вы немало наслышаны о своём очаровании, ставшим упоением для других. В вашем обществе стремится находиться каждый, но все знают, что это поистине привилегия. Вы стремитесь к совершенству во всём, что также является вашим недостатком. Не лишены таланта к принятию правильных решений, но грязную работу привыкли скидывать на других. Противоречия вашей личности могут привести к внутреннему конфликту». Ну, хотя бы тут правду написали.

– Ты же поняла, что там не одни лишь комплименты?

– Не понимаю о чём ты, Ренд. Я читаю про себя только хорошее. Всё остальное – глупости.

Вызвав усмешки на лицах парней, малышка Эйер вновь зарылась носом в журнал. Неожиданный вопрос заставил Дьяволицу опять оторваться от чтения.

– Ты и правда думаешь, что Анфиса откроется нам? – Гас, отчего-то понуро, глядел на Эреба пристально, следя за выражением лица парня.

– Это моя цель, – срубив последнюю линию обороны Гаса, Эреб непринуждённо поставил мат своему другу. – А Скарлет ведь прочитала, что я легко достигаю поставленных целей.

В это самое время в глубины башни Испытаний спускался Демон. Он, проснувшийся около четверти часа назад из-за внезапно пришедшей к нему догадки, быстро направился на место последнего преступления. Убийство, совершённое при помощи светлых сил, не могло оставлять так мало следов! Мсаш был зол. Он злился на себя. На то, что мог упустить такую важную деталь.

Вот и кабинет со снятой Архангелами дверью, лежащей на гранитном полу. Стоило Демону приблизиться к старому кабинету, как кончика его носа достиг приторно сладкий, выдержанный во влажном воздухе, цветочный аромат. Из кабинета доносилось слабое сияние.

Аккуратно приблизившись к дверному проёму, Мсаш помрачнел. Цветы.

Везде. Из каждой застывшей капельки крови, смыть которую ещё не успели. В них россыпью света сияли крупицы энергии. Они словно почва устлали пол кабинета, по которому разрослись пышные алые цветы на высоких стеблях.

Подойдя ближе, Мсаш присел, всматриваясь в цветы. Пышные соцветия с тонкими нитевидными тычинками. Отогнутые назад узкие лепестки были полностью раскрыты. Скоро цветы завянут. Несмотря на не одну прожитую сотню лет, Мсаш не мог вспомнить хоть что-то об этих цветах. Им не место в школе Равновесия, но по какой-то причине, они распустились здесь, в этом жутком месте в этот ужасный час.

Вынув из ножен закреплённых на голени нож, Демон аккуратно срезал несколько соцветий. Неизвестно, как долго цветы ещё пробудут здесь, ведь исчезали они до невероятного быстро, раз обнаружить их удалось лишь после четвёртой трагедии.

Спрятав часть цветов в поясной сумке, один из них Демон крутил меж пальцев, пока возвращался на оживающие к обеду этажи школы. Цветок завораживал, и холодные глаза Мсаша едва были способны оторваться от него. Истинное творение светлых сил и, как и любое чудо – недолговечное.

О своей находке Демону ещё предстояло сообщить профессорам и Архангелам, но делать скоропалительные выводы пока нельзя. Цветы всегда были одни и те же? Может при убийстве девушки или парня, Ангела или Дьявола, что-то да менялось? Пока можно было лишь строить догадки, в ожидании новых зацепок.

***

От волнения взмокли ладони.

Лили и Анфиса, прижимаясь крыльями к веткам вечнозелёного самшита, вслушивались. Несколько минут назад девушки услышали чьи-то шаги совсем рядом с их тупичком и, испугавшись, спрятались по бокам от входа, чтобы их если и заметили, то хотя бы не сразу. Шаги давно стихли, а нимб Лили мерцал всё так же часто и ярко, подобно новогодней гирлянде. Анфиса, завидев это сияние, словно завороженная застыла, с волнением смотря на нимб Ангела.

Успокоившись, первокурсницы вернулись на скамью. Потеряв тему разговора, они молчали, и Лили только сейчас смогла заметить внимательный взгляд Анфисы на себе.

– М-можно?.. – удивительно робко спросила Калео.

Лили с недоумением оглядела Дьяволицу. Она пробежалась по ней глазами, и взгляд девушки остановился на руках Анфисы, что словно не могли найти себе места. Они, будто в растерянности и смущении, слегка то опускались, то поднимались по направлению к нимбу Ангела.

– Мой нимб? – выгнув бровь, спросила Ангел.

– Это невежливо? – Анфиса слегка наклонила голову, сосредоточив свой взгляд на сияющем небесно-голубом кольце над головой её собеседницы.

– Просто, вроде как, не принято, – неохотно проговорила Старн. – Ну, попробуй…

Лили, опустив в пол глаза, наклонила голову, пододвигая её ближе к Дьяволице. Ангел впервые чувствовала себя такой уязвимой, и тело её пробил жар. Волнительно. Анфиса, конечно, не может сделать ничего такого, но…

Прикосновение. Короткое. Холодное.

Лили вздрогнула. Лоб прошиб пот. От волнения?..

Робкое прикосновение кончиком пальца, совсем мимолётное, будто Дьяволица проверяла, может ли она обжечься, а затем Лили почувствовала, как несколько холодных пальцев заскользили по её нимбу. Ангел застыла переполненная беспокойством, в то время как Анфиса не дышала, преисполненная восхищением.

Нимб… Плотный и гладкий, словно выкован из благородного металла и отполирован. Но лишь внутри. Пальцы погружались чуть глубже видимого нимба. Они тонули не в свечении, а будто бы в мягкой, упругой, но при этом расступающейся перед пальцами энергией. Тёплый… Не горячий или обжигающий, а именно тёплый. Анфиса готова была поклясться, что возьми она в этот момент Лили за руку, она была бы такой же тёплой. Интересно, у всех ли Ангелов нимбы такие?..

– Впервые вижу его так близко, – Лили взглянула на Дьяволицу не поднимая головы, пытаясь разглядеть её через шторку чёлки.

Лицо Калео было озарено небесно-голубым светом, а в глазах благородным сиянием отражалось кольцо нимба.

Поняв, что Дьяволица вдоволь нагляделась, Лили вновь села ровно, вернув благородную осанку. Калео с любопытством осматривала кончики своих пальцев, будто пытаясь разглядеть на них крупицы нимба, коих, конечно же, и быть не могло.

– А глаза?..

– Глаза? – прервала Анфису Лили.

– Тот парень, В… Виктор? Когда они с Фелисией ругались, его глаза светились.

 – Сама не знаю, что это было, – обезоруживающе улыбнулась Лили, прикрыв губы рукой. – Ангелы так не могут. Вернее сказать, так не мог никто из тех, кого я знала, и я о подобном не слышала. Видимо, Виктор тот ещё оригинал.

Старн смущённо засмеялась, и, к её удивлению, вместе с ней засмеялась и Анфиса.

Время уже далеко за полдень. Обеденный час давно прошёл, и в животе начало появляться раздражающее, тянущее чувство.

– Слушай, ты не против, если я…? – Лили, вытянув из своей сумки свёрток с чем-то пряным, пахнущим корицей, смущённо пожала плечами.

– Есть хочешь? Так пошли в школу.

– А потом разойтись?

– Нет, вернуться.

– Ага, возвращаться обратно, рискуя попасться Архангелам? Ну уж нет, – покраснев, засмеялась девушка. – Лучше уж вообще остаться голодной, чем так.

– Твоя правда. Да, ешь, конечно!

Лили, зажмурившись, разорвала свёрток пергамента и из него вырвался сладкий запах свежего печенья с корицей. Дурманя своим ароматом, он, к счастью для Анфисы, уносился ветром. Но вот не к счастью, происходило это не сразу, и он успевал подразнить голодную Дьяволицу. Живот девушки предательски заурчал.

– Будешь? – Лили, пододвинув свёрток Калео, начала жевать печенье.

– Я не голодна, – отмахнулась от Ангела девушка. Живот Дьяволицы вновь заурчал, будто выражая протест упрямой Анфисе, отдаляющей его от встречи с печеньем.

– Откуда же тогда эта китовая песнь? – поджав губы в попытке сдержать смех, насмешливо спросила Старн.

– Ох, просто дай мне уже своё чёртово печенье, – раздражённо пробурчала Анфиса, прикрыв покрасневшие щёки фиолетово-рыжими локонами.

Ангел вскинула голову, уперевшись взглядом в небо, чтобы ещё больше не смущать Калео. Анфиса, хоть и зная, что это ничем не поможет, всё же вытерла руки об одежду и аккуратно взяла печенье.

Калео ощутила в душе далёкое, малознакомое чувство. Что-то похожее на смесь мимолётного счастья, беззаботности и… Привязанности? «Глупость какая-то…».

Пусть Анфиса и пыталась удержать их, её маски соскальзывали, оставляя всё меньше вопросов у Лили, позволяя наконец понять Дьяволицу. Сделать то, что, казалось, было невозможным для Ангела. Анфиса больше не внушала тревоги, как это было раньше.

Ни одна из них вчера и вообразить не могла, что будет так долго и беззаботно общаться с представителем противоположной сущности, и в этом закутке сада казалось, словно у них нет ни нимба, ни рогов. Будто теперь их не разделяет стена, которой были не только все устои их мира, но теперь и правила школы.

Теряя счёт времени, девушки даже и не думали, что их тоже мог кто-то потерять.

Эван, сидя в гостиной вместе с Лулу, выпутывал пальцы девушки из сплетения нитей. Ловели учил свою подругу плести фенечки из ниток. Одну из таких он носил на правой руке вместе с тонкими красными браслетами из камня и стекла. Браслеты нередко привлекали внимание Мэрли и, завидев её любопытство, Ангел предложил однажды научить её плести незамысловатые украшения.

Хоть парень и старался сосредоточиться на Лулу, он всё же постоянно отвлекался на настенные часы, что висели над дверью в коридор. Беспокойство снедало Эвана. Лили ушла совсем ранним утром, потом внезапно появилась на завтраке, и с того момента Ангела никто не видел. Какая-то тревога трепетала в груди, не позволяя насладиться неожиданным выходным и приятным обществом подруги.

– Прости, Эван, – тихо заговорила Лулу, сидящая в объятиях парня. Руки малышки дрожали. Мэрли то и дело поднимала голову и взгляд розовых глаз на своего учителя фенечкоплетения. Девушка принимала волнение Эвана за раздражение, а постоянные быстрые взгляды на часы, как признак того, что парню уже надоело с ней возиться. От этих мыслей и сама девушка начинала немало волноваться. – Я такая растяпа.

– Ты молодец, Лулу, не переживай, – успокаивая подругу, уронил ей на макушку подбородок Ангел. Розовый нимб девушки защекотал нос парня. – Я ещё дольше тебя учился! Зато посмотри, какие хорошие и крепкие узлы ты заплела в самом начале! Правда кривоватые…

– Эва-а-ан…

– Не кривые, а извилистые! Я не так выразился.

– Это не лучше-е-е!

Лулу, наконец освободившись от пут нитей, прикрыла лицо своими длинными хвостиками, пока Эван отмерял новые нити для попытки номер… Номер?.. Да кто считает после двух десятков?

Пока Ангел заботливо отсчитывал каждый сантиметр нити, чтобы у его подруги наконец получилось сплести желанное украшение, в комнату ввалилась Тиана. Арсенс, вся красная и запыхавшаяся, громко простонала и, хлопнув дверью гостиной, упала на диван, перед которым сидели её друзья.

– Я сдаюсь! – воскликнула девушка, спрятав лицо в сгибе локтя.

– Ф какой игфе ты фдаёфься? – зажимая губами отмеренные нити, сосредоточенно спросил Эван, продолжая свои замеры.

– В прятках! – взорвалась Ангел. – Я не могу найти Лили! Она будто не хочет, чтобы её нашли!

– Что? – Эван, выплюнув нити, обернулся на Тиану. – Как это ты сдаёшься?!

– А что мне остаётся?! В библиотеке? Её нет. В зале Двух стихий? Нет. На лётном поле? Нет! В жилом крыле? Мы – да. А она – нет!

– В садах искала? – подавая другой моток пряжи Эвану спросила Лулу.

– Что ей делать в садах? – вскинув бровь, пробормотала Арсенс. – Ещё скажи поискать её в корпусе Дьяволов…

– Ну и ну, сады популярны… Торжество времени, розарий, Стеклянное упоение, да и много других мест. Она ведь там может быть где угодно.

– Согласен, – кивнул Ловели. – Халтуришь, Тиана.

– Халтурю?! – Арсенс, поднявшись с дивана, звонко щёлкнула парня по затылку, отчего Эван, шикнув, схватился за голову. – Плетёте? Сплетите мне верёвку! Свяжу её, эту непослушную старосту!

– Понадобится крепкая верёвка, – сосредоточив в лице всю свою серьёзность, кивнула Лулу. Тиана и Эван, увидев решимость девушки, засмеялись, заставив Мэрли вновь залиться краской. – А если честно, Лили ведь знает, что делает. Она не маленькая. Придёт и сама нам расскажет, где была, верно? А пока, – Ангел, подобрав с пола нити, протянула их Тиане, – нам нужен кто-то, кто будет держать основание браслетика.

Арсенс, вздохнув, скатилась с дивана и, усевшись на пол перед Ангелами, зажала между пальцев основание будущего плетёного шедевра. Стараясь запрятать свои тревоги глубоко внутри, Эван, вновь усадив Лулу перед собой, начал медленно в который раз объяснять крохотному Ангелу принцип плетения так желанного ею браслета.

***

Юный глава клана Монье вбежал в столовую усадьбы, спешно стягивая с тонких пальцев перчатки и, увидев, что его сёстры отчего-то стоят в ожидании у своих мест за столом, опешил.

– Почему вы… ещё не ужинаете? – бросив встревоженный взгляд на часы, воскликнул Эфир.

– Братец, ты дурак? – вскинув незаметную белёсую бровь, буркнула младшая сестра парня.

– Ли́ни!

– Прости. Сказавший не подумав братец. Так пойдёт? – показав кончик языка старшей сестре, буркнула девчушка.

– В чём дело?

– Ведь пока родители в отъезде, ты главный… – украдкой начала говорить Венти. – А это значит, что мы не можем начать ужин, пока ты не сидишь за столом.

– И вы?..

– Садись уже! – звонко топнув, воскликнула Авели́н.

Стоило Эфиру сесть во главу стола, как его сёстры, тяжело выдохнув, наконец тоже сели. Дьявол надеялся, что как только лакеи снимут сверкающие клоше с тарелок, по тёмной столовой разнесётся упоительный запах блюд, и хотя бы это скрасит звенящую неловкость. Но лишь медные клоше поднялись, как едва слышимый аромат смог донестись до кончика носа Эфира, в то время как прислуге пришлось подхватывать капельки воды, что так давно появились под медными крышками и норовили соскользнуть на одежды их господ.

Редкий и тихий звон приборов о посуду, гулкий стук каблуков лакеев и служанок, снующих туда-сюда у стола, мягкий треск свечей. А со всем этим и молчание. Такой ужин окутывал грёзами прошлого, которое Эфиру больше не удастся пережить. Казалось, подними он сейчас взгляд, тут же увидел бы по ту сторону стола уставшего за день отца, а справа от него мать, так заботливо раз за разом касающуюся его большой руки.

Жить придётся иначе. Всё изменилось, и тяжелее всего сейчас было сообщить об этом младшим сёстрам.

– Как прошёл ваш день? – тихо заговорил Эфир.

– Как и всегда, спасибо, – кивнула Венти.

– Ужасно! Ты пол ночи терзал свою скрипульку! А ведь даже не любишь играть на ней! Вот отец приедет, и я расскажу ему, что ты из вредности нас мучил! – неожиданно бойко воскликнула Авелин, вскинув вилку над собой.

– Лини, будь аккуратнее. Выколешь кому-нибудь глаз.

– Да ладно тебе. Родителей же нет, никто не отругает! А вот этого музыканта надо бы отругать. Мой чуткий детский сон нуждается в!..

– В берушах, – коротко отпив из своего бокала, насмешливо прищурилась Венти. – Тебя не было в школе, – повернулась девушка к брату, – что-то случилось?

– А, да. С отъездом родителей…

– Вновь все обязанности на тебе? – улыбнулась Дьяволица, изящным движением головы откинув распущенные волосы на плечи.

Каждый раз, стоило Венти так отбросить их, как Эфир невольно подмечал, как же она была похожа на Сиэль – их мать. Белёсые волосы, которые, словно семейная реликвия, были у каждого в клане Монье. Тонкая шея, широкие глаза. Она уже и сейчас её копия, что же будет, когда она станет старше? Пока что Венти – образ матери, ещё достаточно яркий и живой, чтобы отзываться в груди тягучей приторной болью, и сам Эфир больше всего боялся, что это чувство отныне всегда будет возникать где-то у сердца даже при мимолётном взгляде на сестру. Монье без устали преследовал вопрос, как долго он будет видеть в родных чертах так рано ушедшую мать, и когда наконец увидит саму Венти?

– Эфир, а где Талион?

– Ч-что?.. – заплутавшие мысли Дьявола исчезли в тот же миг, как до разума донёсся вопрос Авелин. Сосредоточив скачущий от тревоги взгляд на младшей сестре, Эфир помрачнел. Ладони взмокли от нарастающей паники.

– Мы ехали сегодня мимо газетчика на площади, и он выкрикивал заголовки утренней газеты…

– Авелин, не надо, – испуганно обернувшись на поразительную в своей невинности, смущённо прячущую глаза сестру, зашипела Венти.

– Он прокричал что-то вроде: «клан Кэмпбеллов пал. Какие тайны скрывает… пепелище старого поместья?».

Венти аккуратно положила свои приборы на край тарелки и замерла. Девушка не поднимала глаз на брата. Руки потряхивало. Весь вечер вторая наследница клана бродила в раздумьях, пытаясь найти хоть сколько-нибудь разумный способ рассказать брату о трагедии. И после всего, так нелепо и непринуждённо её младшая сестра сообщила о возможной смерти их давнего друга, будто сказала, что после ужина пойдёт спать.

– Я не знаю, – до неожиданного сдержанно проговорил новый герцог. Испуганно, Венти бросила взор на старшего брата. Эфир, разделывая ножом застывшее мясо, выглядел совершенно спокойным. – Я бы не советовал вам верить всему, что пишут в газетах. Им лишь бы сенсацию протолкнуть.

– Но ведь поместье Кэмпбеллов и правда…

– Венти, – строгость в голосе Эфира, достаточно холодная, чтобы даже у прислуги побежали мурашки по спине, пронзила девушку, – забудь. Талион исчез, но непременно даст о себе знать, поверь. Он жив.

– Почему ты?..

– Верь мне. – Эфир, разрезав наконец мясо, со сковывающим сознание скрипом ножа по тарелке привлёк внимание всех в столовой, у кого были уши. – Но вот вопрос, – с нарастающим в голосе напором заговорил юноша, – почему вы вообще проезжали мимо площади?

– Господин, я!.. – один из Дьяволов стоящих у стола, секретарь клана, которого по праву можно было назвать частью семьи Монье, приставив руку к груди склонил голову.

– «Ты» что? – новый глава клана, встав из-за стола, двинулся в сторону Дьявола. Сёстры Эфира подорвались, поднявшись со своих мест. – Ты решил, что твои прошлые заслуги перед кланом позволяют тебе ослушаться моих приказов?! Я дал чёткое указание – не проезжать мимо площадей и торговых улиц! Что из этих слов тебе показалось недостаточно серьёзным или понятным?

– Господин, дело в том, что…

– Эфир, это я попросила Ва́лета изменить маршрут! – горячо воскликнула Авелин, сжав в руках подол платья. – Мне захотелось… проехать мимо поместья Прунелье́р. Увидеться с Изабеллой. Валет говорил, что нельзя, что ты запретил покидать экипаж, но я ослушалась. Я не знала, что это так важно. Прости меня…

Услышав голос сестры, Монье будто опомнился от захлестнувших его чувств. Тревога и злость так легко и быстро завладели Дьяволом, что он и не успел ощутить их в полной мере, как уже встал из-за стола. Это не та манера держаться, какой должен отличаться герцог. Не та, какая была у его отца.

Яростный жар отливал от лица, прокатываясь влажными волнами по всему телу. Эфир, вскинув ещё дрожащий от негодования подбородок, вернулся на своё место, а вместе с ним за стол сели и его сёстры.

– Прости… – тихо повторила девчушка.

– Тебе удалось увидеться с Изабеллой?

– А… нет.

– Хорошо, – с облегчением, Эфир утомлённо выдохнул. Изабелла точно уже прознала о смене герцогства в клане Монье. То, что Авелин и Венти ещё пребывают в неведении – оставалось единственным тем хорошим, что у него сейчас было, как думал сам Эфир.

– Почему? – вопрос Венти прозвучал практически беззвучно, но в столовой, смолкшей после гнева юного герцога, и этого было достаточно. – Почему ты изменил маршрут? Что происходит?

Назревал тот тяжёлый разговор, который Эфир так надеялся оттянуть.

Самой заветной мечтой для него было сейчас, чтобы все вокруг перестали говорить. Чтобы ни один Дьявол не проронил ни слова о том, что всем известно. Чтобы его сёстры, чудом не проснувшиеся в ночь казни их родителей, так и не услышали ничего, не узнали. Чтобы до конца верили, что они живы. Живы где-то там, в далёкой и очень-очень долгой командировке. Верили во всё, что он рассказал им. Но ведь этот мир никогда не умолкнет, в желании всем раскрыть глаза на правду, даже зная, что она принесёт с собой.

Дьявол увязал в кромешном ужасе каждый раз, когда вспоминал тот момент, как он ворвался в комнату Венти сразу после произошедшего. Весь в крови родителей, он бежал в другое крыло усадьбы, к сёстрам, и, не найдя Авелин в её спальне, бросился что есть сил к Венти. С силой рванув дверь на себя, даже не заметив, как сорвал кожу с пальцев острым краем дверной ручки, Эфир ворвался в спальню старшей из младших сестёр.

В комнате свежесть, прохлада, и абсолютная тишина, а в постели бездвижное тело девушки.

Венти, не услышавшая даже того, как её брат с грохотом отворил двери спальни, продолжала спокойно спать, пока Эфир с ужасом сползал по стене на ослабевших ногах. В этот момент он только и думал, что его сестра мертва, раз лежит совсем без движения в своей постели, как и их родители сейчас.

В юном герцоге едва хватило смелости, чтобы приблизиться к девушке, но ещё больше понадобилось сил, чтобы идти на трясущихся ногах, почти неспособных удержать его. И что было страшнее, бежать сюда, или подходить к её кровати – Эфир не мог сказать до сих пор. Стоило ему приблизиться, как он оперся руками в мягкие покрывала, чтобы не упасть.

Не только Венти… Авелин тоже была здесь. Вновь напросилась к старшей сестре перед сном.

В бессилии нависнув над ними, с сердцебиением, застрявшим в горле, Эфир рыдал, словно маленький мальчик, слушая, как размеренно и тихо дышат его младшие сёстры.

Хотя бы они… У него остались хотя бы они.

– Валет, выведите всю прислугу из зала, мне с леди Венти и леди Авелин нужно поговорить.

– Как прикажете, Ваша Светлость, – секретарь поклонился юному герцогу и, кивнув своим подчинённым, направился вместе с ними к дверям.

– «Ваша Светлость»? – встревожилась Венти. – Почему он обращается к тебе, как к отцу?

Произошедшее – не его вина. То, что они теперь остались совсем одни – не его вина. Это и правда так, но почему всё внутри так и кричит о том, что это ложь? Почему он как никогда испытывает эту самую вину?

***

Анфиса, подхватив волосы, быстро наклонилась к фонтану. Первый глоток ледяной воды больно ударил по клыкам, но он как никакой другой мог вдоволь утолить жажду. Напившись, Дьяволица поднялась.

– Она же грязная, наверное… – неуверенно пробормотала Лили, с волнением поглядывая на Дьяволицу. – А если ты заболеешь?

– Да брось ты! Под школой же полно чистейших подземных рек. По-любому на одной из таких и стоят сады. Всё в порядке будет. Но, если что, – Калео, приблизившись к Ангелу, заговорила совсем тихо, будто посвящая Лили в какую-то тайну, – я буду винить во всём твоё чересчур сладкое печенье.

 Лили, поджав губы, вскинула брови. Смущённая, Ангел засмеялась. Смех Старн заставил и губы Анфисы на мгновение застыть в улыбке.

– И что же мне приносить тебе, когда я и моё печенье провинимся?

– Приносить?

– Ну, как гостинец, чтобы ты скорее поправлялась. Я бы принесла что-то сладкое и горячий чай с пряностями, чтобы болеть было не так неприятно.

– Люблю чай, – кивнула Анфиса. – Но только горький, насколько возможно. После такого даже простая вода покажется сладкой.

– Даже вода из фонтана?

– Тем более из фонтана!

Смех Ангела и Дьяволицы вновь заполнил тупичок школьного сада.

– Калео Анфиса. Школа Равновесия. Калео Анфиса. Школа…

– Серафимка?!

Разговор Ангела и Дьяволицы прервал пустой звенящий голос так называемой серафимки. Выкованные в недрах кузницы КАС, курьерской ангельской службы, это были огромные существа, созданные по подобию глаза и способные воспроизводить звук, заданный отправителем. Серафимы – самый дорогой из известных тарифов КАС. Существа особо быстрые и не оставляющие следов, живущие от передачи им задачи, до её исполнения. Этот самый глаз, поблёскивающий шестью золотыми ресницами, сверкал сейчас над девушками, пугая их своим свечением.

– Да спустись ты ниже! – зашипела Анфиса неразумному посланцу, боясь привлечь ненужное внимание Архангелов, которые, возможно, могли быть где-то рядом.

Ухватившись за железное веко, Дьяволица подтащила посланца к себе поближе. Размером с громадное блюдо, глаз, моргнув, осветил девушку красным светом, проверяя, она ли получатель.

– Впервые вижу серафимку… – прошептала с волнением Лили, осматривая послание для Дьяволицы.

– Получатель – Калео Анфиса. Отправитель – Монье Эфир. Курьерская ангельская служба благодарит вас за использование наших услуг, – раздался откуда-то из «глаза» холодный голос.

– Так говорит, будто у нас есть выбор, – ухмыльнулась Анфиса.

 – Зачитывание недоступно. Пожалуйста, прочтите текст самостоятельно.

– Самостоятельно?! – возмутилась Калео. – Эфир заказал серафимку, но зажмотил на зачитывание?

Дьяволица щёлкнула по сургучной печати, держащей зрачок серафимки на месте, и Лили, узнав до боли знакомый щелчок, непроизвольно коснулась кончика носа. «Глаз», несколько раз моргнув, закатился, оголяя белок, на котором и был текст.

– Что там?

– Так… «Анфиса, если ты читаешь это письмо, значит решила, что я зажмотил пару мортемов на зачитывание текста». Вот жулик… – пробурчала Анфиса. – «Спешу уведомить тебя, пока ты не наделала глупостей, что на балу Нового винного года не будет Кэмпбеллов. Никого из Кэмпбеллов. Я позаботился об этом. Постарайся не спрашивать о них на балу и не заводить об этом разговоров. Все объясне…». Погоди, что?..

Анфиса, мотнув головой, приблизилась к серафимке, будто это помогало ей лучше понимать прочитанное. Нарастающая тревога выбивала лишние удары из сердца.

Лили, ощутив волну беспокойства от девушки, села обратно на скамью, позволяя Дьяволице разобраться как с неожиданным «письмом», так и с чувствами, что оно принесло. Пусть из всего зачитанного девушкой Ангел не поняла ни слова, ей хватило контекста, чтобы догадаться, что случилось что-то страшное. Прошло около четверти часа, прежде чем Анфиса, удручённая всем прочитанным, вновь щёлкнула по сургучной печати серафимки и упала на скамью. В свете сгорающего дотла «глаза», напряжённый взгляд Калео выглядел ещё более пугающим. Ещё более завораживающим.

– Анфиса, что случилось?

– Я, по правде говоря, и сама не до конца понимаю… Но совершенно точно что-то, чего никто не мог ожидать. Кажется, – Калео подняла взгляд на Лили, и фиолетово-голубые глаза Дьяволицы блестели тревогой и паникой, – мне надо срочно домой.

Старн молчала. Дьяволица, что теряла самообладание, стоило кому-то заговорить о доме, сейчас рвалась домой. Произошло нечто большее, чем просто «что-то страшное».

Анфиса думала что же делать дальше. Мчаться в город Пепла сейчас? Дожидаться каникул? Мысли путались в голове, цепляясь друг за друга, и от того путаясь ещё сильнее.

Вдали гулко зазвонил колокол. Лили встрепенулась.

– Колокол… – пролепетала Ангел. – О нет, неужели уже восемь?!

Ангел вскочила со скамьи, и изо всех сил начала всматриваться в стрелки больших часов.

В самом центре лабиринтов сада находились большие четырёхгранные часы, циферблаты которых смотрели на каждую сторону света. Звон колокола, венчающего их, был слышен не только по всему саду, но доносился и до озера Долус, и даже до покинутого Гимеля. Выкованные из меди, циферблаты часов были выложены витражом. Это были настоящие астрономические часы, имеющие в основании своём астролябию и показывающие помимо времени суток движение планет и луны, переходящий знак Зодиака, лунные и солнечные затмения, и даже примерный календарный день. Четыре беспрерывно движущиеся стрелки показывали все эти данные на каждом из циферблатов. Являющиеся для одних настоящим спасением, для других же бесполезным устройством, по которому с трудом можно определить время, часы в саду стали популярным местом для встреч небесных, которое среди учеников прозвали «Торжество времени».

Анфиса, смотря на Лили, нахмурилась. И что надеялась разглядеть Ангел в такой темноте? Солнце уже давно село. Гул колокола, набатом звучащий в трепещущем ангельском сердце, заставлял Лили впадать в панику. Восемь часов. Комендантский час! Они должны быть в школе сейчас.

– Анфиса, пора в школу, быстрее! – схватив Дьяволицу за плотный рукав, Ангел поволокла девушку по коридорам садов.

– Можно просто вылететь! – не поспевая за Ангелом, воскликнула Анфиса.

– Можно. И можно сразу лететь в руки Архангелов. Уверена, они будут нам благодарны, что им не придётся ничего делать.

Лили казалось, что спустя пару минут после наступления восьми часов, сады заполнятся Архангелами, ищущими нарушителей комендантского часа, но никого не было видно. Словно всех служителей правопорядка срочно созвали, и это даже пугало.

В темноте поворотов девушки не раз натыкались на корни, спотыкались и чуть ли не падали, но темпа не сбавляли. Взлетать нельзя. Но и опаздывать нельзя. Значит нужно бежать ещё быстрее. Стоило девушкам подбежать к золотой арке, выходу из садов, как Лили, бегущая перед Анфисой, увидев что-то, резко остановилась и, наступая Дьяволице на ноги, заволокла девушку обратно за стену вечнозелёного самшита.

–Ай! Ой! Да ты чего тв…?!

– Тише! – зажав Анфисе рот, зашипела Ангел.

Лицо Лили было так близко, что Анфиса видела каждую крапинку в её небесно-голубых глазах, мерцающих страхом. Нимб Ангела начал часто сиять, разгораясь всё ярче.

– Что такое? – зашипела Калео, освободившись от крепкой хватки охладевших рук.

– Там профессора! И Архангелы! – пискнула Старн.

Анфиса, задвинув Ангела за себя, высунулась из-за вечнозелёной стены. К своему ужасу ей пришлось признать, что Лили увидела всё верно.

Недалеко от входа школы стояло около полутора десятка Архангелов, профессора школы и какая-то Дьяволица. Это была взрослая худощавая женщина в длинном чёрном платье, довольно старом на вид, но не потерявшим своей формы, словно его практически не носили. Её шоколадного цвета волосы с лиловыми прядями едва ли доставали до лопаток и были подвязаны чёрным платком. Она нескончаемо плакала, одной рукой держа платок и утирая неперестающие литься слёзы, а другой удерживая руки профессора Терры, пытающуюся успокоить неизвестную. Сама профессор выглядела взволнованной.

– Кто это? – спрятавшись за стену снова, обернулась на Лили Анфиса.

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – но она выглядит знакомой. Или что-то в ней…

Едва-едва выглянув из-за живой изгороди, Анфиса вслушивалась в разговоры, что могли донестись до них с Ангелом. Лили же, прикрывая свой сияющий нимб руками, предусмотрительно не высовывалась наружу, чтобы не раскрыть их.

– Как это могло произойти? Почему он, профессор, скажите?! Я знала, не надо было ему уезжать!

– Целиса, прошу вас, успокойтесь. Это не ваша вина.

– Это какая-то Целиса, – зашипела Калео.

– Не отвлекайся! Посмотри лучше, можно ли как-то прокрасться мимо них в школу? Мы и так уже сильно опоздали!

– Если мы будем красться мимо профессоров, то точно попадёмся! Давай уже переждём здесь, а потом проберёмся в комнаты.

Анфиса, обернувшись на Лили, могла видеть на её лице все эмоции, что боролись внутри Ангела. Помолчав всего пару секунд, староста нехотя кивнула. Кивнув в ответ, Анфиса вновь припала к зелёной изгороди, всматриваясь в происходящее у школы.

Прошло всего несколько минут, как двое Архангелов вынесли что-то из школы под большой белой простынёй. За их пышными крыльями Калео не могла ничего разглядеть, довольствуясь лишь видом ткани, волочащейся с одной стороны. Девушка высунулась чуть дальше в порыве нестерпимого любопытства. Словно тоже стремясь показаться, нечто под тканью шевельнулось. Сердце Калео замерло от распирающего её интереса, и как жаль, что сейчас любознательность была излишней. Из-под ткани выскользнула бледная, покрытая запёкшейся кровью рука, плетью повисшая с носилок. Завидев, что же вынесли Архангелы, Анфиса в панике зажала губы рукой, чтобы не вскрикнуть. Дьяволица спряталась глубже за стену, случайно пихнув крыльями Лили, которая ещё не понимала, что происходит.

– Что там? Что такое?

Анфиса молчала. Ухватившись оцепеневшими руками за увядшую траву, Дьяволица всматривалась в происходящее изо всех сил.

Архангелы, уложив носилки на землю, отошли от них, кивнув профессору Архану, всё это время молча стоящему рядом со своей коллегой и неизвестной женщиной. Профессор, подойдя к вынесенному Архангелами телу, присел перед ним и, обернувшись на женщину, откинул простыню.

– Сынок!!!

Целиса, разрыдавшись, упала в траву возле тела. Отбросив промокший насквозь платок, женщина, с трудом держась на трясущихся руках и коленях, подтянулась ближе к телу своего ребёнка. Сев рядом с носилками, взмокшими руками она взяла холодное лицо сына в руки. Болезненно оглушительный крик Дьяволицы, ощутившей себя мёртвой, разнёсся над школой, взмыв в небеса. С её губ срывались несвязные слова, разобрать которые было невозможно из-за рыданий. Мокрые руки стали холодными. Слёзы капали на лицо сына, и кровь, застывшая брызгами на нём, начала стекать, затекать в шоколадно-коричневые волосы парня.

– Кла-а-арк!– разнёсся ещё один крик перед школой.

– Кларк? – Лили, снедаемая тревогой и интересом, затащила окаменевшую Анфису за крылья обратно в сад. – Да что там происходит?

– Кларк… – дрожащим голосом пробормотала Калео. – Там Кларк, Лили. Он мёртв.

– Что?

Стянув с застывшей в ошеломлении Анфисы кардиган, Лили, небрежно намотав его на голову закрывая нимб, аккуратно высунулась из-за стены сада.

Архангелы всё так же толпились в стороне, когда профессор Архан стоял недалеко от тела, лежащего в траве на носилках. Профессор Терра, сидя на коленях, держала за плечи ту самую женщину, судорожно плачущую над телом своего сына.

Целиса, пододвинувшись ещё ближе, подтянула к себе тело Кларка, уложив его голову на колени. Все её руки были в размокшей кровавой грязи, остающейся на них разводами.

Лили и саму начала одолевать дрожь в коленях. Как?.. Их однокурсник… Когда? Сегодня утром? В обед? Вчера?

– Вчера… – тихо проговорила Анфиса, будто подслушивающая мысли Ангела. Дьяволицу, которую из состояния ужаса вырвал крик потерявшей ребёнка матери, била дрожь. – Когда он ушёл с урока искусства… Что, если это произошло тогда?

Калео обернулась на Лили. Ангел смотрела на Анфису с глазами, заполняющимися слезами. Она ведь говорила, говорила ему не уходить!

– Его не видели с того момента, а утром кто-то сказал Фелисии, а та Скарлет, что Кларк ушёл из школы.

– Ты думаешь, что э-это?.. – пролепетала Ангел.

– Это опять началось.

Недолго думая, Анфиса затащила Лили на пару шагов глубже в закуток сада и, стянув с её головы свой кардиган, спешно натягивала его на себя, не заботясь о застёжках под крыльями.

– Плевать, что нельзя лететь. Архангелы сейчас не обратят на нас внимания. Живо в угол сада, и оттуда летим по комнатам! – хмурясь, говорила Калео. – Если нас заметят сейчас, то точно отошлют по домам, поняла?

– И никому ни слова, – поджав губы, кивнула Лили.

Анфиса, медленно подойдя к золотой арке, вновь аккуратно выглянула из-за неё, надеясь разведать обстановку, узнать, чем заняты профессора и Архангелы. Девушка не подумала, что ведь однажды их уже должны заметить. И этот момент настал сейчас.

Стоило Калео только показать нос, и она увидела, как в полутьме, освещённой лишь факелами у школы, алой искрой сверкнули глаза профессора Терры, пытающейся не смотреть на изорванное тело своего ученика. Профессор, сдвинув тонкие брови к переносице, всматривалась во тьму садов и была абсолютно уверена, что мгновением назад видела промелькнувшие локоны фиолетово-рыжих волос.

– Прошу прощения, Целиса, мне нужно отлучиться на некоторое время… – тихо проговорила профессор Терра, взглянув в серебряные ясные глаза Архана.

– Мы дадим вам столько времени, сколько потребуется, – меняясь местами со своей коллегой, понизив голос, проговорил руководитель Ангелов.

– Мне никогда не будет достаточно времени, чтобы с ним попрощаться… – слова, вытканные из горечи, едва коснулись слуха профессоров.

– Бежи-и-им! – сдавив руки Ангела, будучи в ужасе от взгляда своей преподавательницы, пискнула Калео.

Анфиса, рванув вглубь садов, потащила за собой Старн. Как же она жалела, что так хотела когда-то увидеть этот алый цвет глаз.

Достигнув тупика, Ангел и Дьяволица раскрыли крылья и, поднявшись в воздух, помчались в сторону школы, летя так низко над лабиринтом, как могли. Лили чувствовала, как ткань её одежды цепляется за ветви зелёной изгороди, выворачивая и ломая их. Не прощаясь, девушки разлетелись в разные стороны, только тень школы накрыла их за стенами лабиринта.

Спустя всего пару минут, Дьяволица, ввалившись в распахнутое окно гостиной, прокатилась по полу, запутавшись в шторах.

– Анфиса?!

– Что происходит, Анфиса?

– Ч-ш-ш! – захлопывая за собой окно, шикнула Дьяволам Калео.

– Она шикнула на меня?! – воскликнула Скарлет, глянув на Ренда. Эреб лишь пожал плечами.

Скарлет набрала воздуха в грудь для возмущённого разговора на повышенных тонах, но не успели Дьяволы вновь заговорить, как в дверь гостиной постучали. Анфиса, и без того бледная, побледнела ещё сильнее, что не скрылось от глаз её соседей.

– Войдите! – крикнула в сторону двери малышка Эйер.

Та, кого Калео сейчас больше всего боялась увидеть, показалась в раскрывшихся дверях гостиной.

Профессор Терра медленно и грациозно вошла в комнату, лёгким движением руки прикрывая за собой дверь. Её эмоции, как и всегда, выдавали глаза. Оставаясь бордовыми, они слабо светились пугающим алым светом, который особенно сейчас вгонял в дрожь Калео.

– Прощу прощения за столь поздний визит, – спокойно проговорила профессор, не сводя глаз с Анфисы, словно со своей жертвы.

– Что-то случилось, профессор? – аккуратно глянув на ввалившуюся ранее в окно соседку, настороженно спросила Скарлет.

– Обычный обход, мисс Эйер. Проверяем соблюдение учениками комендантского часа, – пройдя глубже в комнату, профессор медленно приближалась к Анфисе. – Надеюсь, вы были в комнате последние… – Терра бросила быстрый взгляд на настенные часы, – последний час.

– Так точно, профессор, – кивнул Эреб.

– А что насчёт тебя, Анф…

– Она была с нами, – неожиданно жёстко воскликнула Скарлет, заставив всех в комнате обернуться на неё.

– С вами?

– Так точно, профессор. И Анфиса не отлучалась из комнаты. К сожалению… – ощущая острую нужду в деталях, добавила малышка Эйер.

– Если всё так… – алый свет начал угасать в глазах руководителя Дьяволов. Помрачнев, она опустила взгляд в пол и, коснувшись подбородка, задумалась, пытаясь вспомнить тот момент у школы. В последнее время тревог так много, что, быть может, ей и правда показалось?

– Именно так.

Профессор Терра, внимательно осмотрев синеволосую красавицу, упорно держащую свою позицию, коротко кивнула своим ученикам. Не имея возможности задержаться, попрощавшись, профессор скрылась за дверью гостиной в темноте коридора жилого корпуса.

– К сожалению? – скривившись, вскинул бровь Ренд. – А ничего, что она?..

– Тс! – шикнула Скарлет, прервав парня. Девушка зажала рот Ренда ладонью. Закрыв глаза, Дьявол некоторое время вслушивалась в глубокою тишину осенней ночи, а затем, рывком выдохнув, оскалилась. – Тебя не учили, что если небесный, которому ты только что врал, вышел за дверь, не стоит сразу обсуждать обман? А если бы профессор стояла и слушала?!

– Будто ей заняться больше нечем… – пробурчал с недовольством Эреб.

Закончив перебранку, Дьяволы перевели взгляды на Анфису, что до сих пор с удивлением и волнением смотрела на своих соседей по комнате. Дыхание сбивалось. В душе Дьяволицы росло какое-то чувство, такое малознакомое и неприятное, что по телу даже побежали мурашки.

– Это благодарность, – коротко пояснила Скарлет, видя панику в глазах Калео.

– Ч-что?.. – недоумевала Дьяволица.

– То чувство, что ты испытываешь сейчас, называется «благодарность». Обычно небесные сопровождают его словами, типа «спасибо» или «куда бы я без тебя, Скарлет», и прочее-прочее.

– Скарлет.

– А что?! Я спасла её прелестную шкурку! – окинула Дьяволицу руками Скарлет, едва заслышав очередное недовольство Ренда. – А теперь хотелось бы знать, отчего я её спасла… – малышка Эйер скрестила руки на груди, хмуро осматривая соседку.

Анфиса, смотря в синие глаза своей однокурсницы, чувствовала, как внутри всё переворачивается. Она не может этого отрицать. Ей она сегодня осталась обязана.

– Где Гас?

– Отошёл в… – Скарлет перевела взгляд на Эреба, словно тот помогал ей вспомнить и, задумавшись, кивнула, – кухню. Сказал, что не может спать на «оголодавший желудок».

– Дождёмся его, и я всё объясню, ладно? Но то, что вы узнаете, больше никто не должен услышать.

***

Дымчатая ночь опустилась на город, холодным туманом расползаясь в узких переулках, на широких площадях и пустеющих дорогах. Снег ещё не выпал, но морозные узоры на окне становились с каждой ночью всё отчётливее, исчезая с лучами не согревающего солнца. Ещё немного, и по городу Пепла поползут инеевые цветы – хрупкие лилии, сплетённые из мороза и первого инея, живущие до первых тёплых рук, что их коснутся. Прекрасные вестники первого снега.

Эфир, сидя в кресле за своим столом, перебирал бумаги, которые не успел разобрать отец. Новый план работы, встречи с небесными, отчёты и предварительные итоги года – всё то, отчего Дьявол старался держаться подальше, теперь лишь его забота. За последний день ему пришлось совершить немало открытий о делах их клана, и все они теснились в тяжёлой от усталости голове. Разговор за ужином дался нелёгкий, и оттого весь вечер нового герцога пошёл не по его первоначальному плану.

– Валет!

– Да, Ваша Светлость? – Дьявол, до того ожидающий за дверью, войдя в кабинет, поклонился.

– Ты передал письмо для Калео в КАС?

– Сразу после вашего распоряжения, господин.

– Хорошо, – Эфир, упав на спинку кресла, развернулся к окну. – Можешь быть на сегодня свободен, спасибо.

Вновь поклонившись, секретарь клана вышел, тихо притворив за собой дверь, оставляя тяжёлый день позади и для себя, и для своего нового господина.

Эфир, наконец встав из-за стола, устало потянулся, ощущая, как по застывшим плечам разбегается горячая зыбь. В ломоте тела усталость терялась. Один тяжёлый день закончился, а начало следующего неумолимо приближалось. Стоя у окна, Эфир с тоской поднял глаза в затянутое вулканическим смогом небо, где не виднелось ни единой звезды. Пусто и одиноко, а облака пепла и дыма закручивались в бродящие средь пустоты вихри.

В последние дни герцог пытался выудить из своей памяти всё, каждую мелочь, которой учил его отец. Конечно, оказалось, что больше было нравоучений, но, к своему удивлению, и приятных воспоминаний выискалось немало. Что ещё больше удивило Дьявола – воспоминания, которые он считал бы скверными будь родители рядом, отчего-то стали горестно-сладкими после всего случившегося. И скрипка…

Так ненавистная когда-то Эфиром старинная скрипка, стала тонкой, едва осязаемой на кончике пальца нитью, связывающей теперь его и родителей. Стоило ему вложить её в руку, коснуться щекой холодного, но согревающего дерева, как где-то далеко он будто вновь слышал голос отца, с напором заставляющий ещё мальчишку Эфира брать в руки смычок. «Все Монье всегда играли на скрипке!» – так и звучал в голове басистый потерянный в глубине воспоминаний голос.

Выйдя на балкон, глубоко вдохнув колкий воздух, герцог взялся за смычок.

Стройная первая нота пронеслась над скрытой туманом усадьбой, и мелодия цвета серебра пролилась в холодной ночи, теряясь в раскрытых окнах. Рождаясь из удушающих новообретённых чувств, она позволяла им раствориться в упоении, дать глоток воздуха чувствующему.

Эфир исчезал в глубинах всех своих тревог, и даже будто не слышал, какую музыку он играет. Она стала единым с ним самим, со всем, что творилось внутри, а оттого и не была им слышима, лишь чувствуясь. И пока замерзающие пальцы могли крепко держать смычок, он будет играть этой ночью.

Лёгкая и робкая, неожиданная нота пронеслась совсем рядом, словно у самого кончика носа, и Эфир, потерявшись в ней, позволил смычку соскользнуть со струн. Раскрыв голубые глаза, Дьявол обернулся.

Позади стояла Венти. Держа в руках белоснежную скрипку матери, с дрожащими в глазах слезами она смотрела на старшего брата. Молча, девушка сомкнула веки и, встав рядом с Эфиром, заиграла, проворно скользя смычком по струнам.

Их молчание стало звуком, одиноко скитавшимся по тёмным коридорам осиротевшей усадьбы.