Приглушенный свет скрывает от опьяненного взора ценные детали, что так удобно при обмане. Недаром палатки шарлатанов или ночные заведения предпочитают полумрак ясному свету. Темнота издревле идет рука об руку с обманом. Теряясь в полутенях, грани истины выпадают из поля зрения, и настоящие образы искажают сами себя, выдавая желаемое за действительное.

Мигающее освещение над головой ослепляет, и в его неверных лучах Костя упускает момент, когда алкоголь настолько отравляет разум, что все внутренние тормоза летят в тартарары, выпуская из глубин сознания потаенные желания. В любое другое время он бы не позволил себе столь вызывающие взгляды и высказывания в сторону заведующего отделением, где сам работает, и своего непосредственного руководителя. Но сегодня сам воздух вокруг них искрится, осыпаясь по коже каплями огня. И с каждым вдохом жар его будоражит разум, призывая совершать новые и новые глупости.

Третий час Костя неотрывно наблюдает за оживленной беседой Миши и своих друзей, изредка поддерживая заданные в лоб вопросы, а внутри понемногу закипает гнев, мало-помалу доходя до точки невозврата. Пальцы сжимают стакан абсента в руке, вот-вот грозясь раздавить толстое стекло, но тот пока упрямо держится под натиском грубых эмоций. Грязные слова то и дело рвутся из горла, Костя приоткрывает рот, но снова одергивает себя и залпом глотает крепкий алкоголь. Голову ведет, сдерживаться все сложнее.

И так минута за минутой уже черт пойми сколько. С самого их прихода в бар — да что там, с того самого разговора в ординаторской — Костя сам не свой. Внутренняя дрожь предвкушения желанной встречи очернилась компанией друзей, пробуждая вместо радости гнев. Но за несколько часов работы с Денисом и Настей у Кости так и не повернулся язык сказать, что он хочет выпить наедине с Мишей. Что бы он ни говорил, произнести обидный упрек не удавалось, совесть неуклонно пресекала любые попытки. Ребята как-никак стали его друзьями за этот небольшой срок работы в отделении.

Однако сейчас эти двое откровенно мешают завязать с заведующим долгожданный разговор! Костя и сам уже догадался, что неспроста его терзают сомнения. Он соврет, если открестится от собственнических чувств к Мише. Интерес к заведующему не идет ни в какое сравнение с эмоциями к друзьям. А с некоторого времени Костя окончательно перестал пытаться осмыслить или дать ощущениям некое название вроде романтики или дружбы. Не все ли равно, какое имя? Ответов больше не станет.

Количество выпитого за вечер переходит все разумные пределы, но Костя не останавливается, раз за разом наполняя стакан все более высокоградусным алкоголем. Сидящие рядом с ним собутыльники весело болтают о всякой всячине, и Костя нехотя подключается к их разговорам, однако разум его бродит где-то вдали от обсуждений.

— Скажите, а как давно вы работаете заведующим? — с энтузиазмом спрашивает Настя, перегнувшись через стол поближе к Мише, и ее пышный бюст неприлично открывается жадному взгляду сидящего напротив Дениса. — Вы так молоды, а уже настолько высоко забрались!

Костя с любопытством считывает каждый отблеск интереса на лице заведующего, но тот на удивление спокоен. Уже давно Костя заметил, что Миша деликатно отшивает каждого осмелившегося подкатить. Ни одно предложение, неважно, скрытое или явное, не окончилось согласием бесстрастного заведующего, словно в его сердце уже есть некто бесконечно важный. Стекло в ладони тихо хрустит, Костя ставит пустой стакан на стол и разжимает руку.

— Просто работал как надо, — со смешком отвечает Миша и подозрительно щурит зеленые глаза. — Я не приемлю других методов добиваться высот.

Настя стыдливо выпрямляется, потупив очи, но взгляд заведующего ни разу не опускается ниже ее лица. На щеках девушки вспыхивает румянец, и Костя тихо посмеивается, осушая свой вновь полный стакан. Алкоголь развязывает язык не только Насте: за сегодняшний вечер подобные разговоры всплывают не впервой. Однако так грубо Миша их еще не пресекал. Косте чудом до сих пор удается держать рот на замке, учитывая объемы выпитого. Хотя если вспомнить, как заведующий отозвался о той невинной шуточке своего ординатора…

Воспоминания вспыхивают перед глазами, и кровь приливает к лицу. Костя устремляет замутненные глаза на заведующего, и грубость рвется из груди словно неукротимая буря. Схватив стакан, он старается заткнуть рот глотком абсента, но слова жгут горло раньше, чем Костя успевает себя остановить, и слетают с губ вместо выдоха.

— Наш заведующий чересчур нравственен, — зло вставляет Костя, и взгляд изумрудов медленно перебегает к нему. — Чист и непорочен, какая редкость в наши дни.

Заведующий мгновение буравит его раскрасневшееся лицо жестким взором, и его губы искривляются в усмешке.

— Твоя правда, — замечает Миша, вскинув голову. Он не спускает внимания с подчиненного, и в самой глубине расширенных зрачков на миг вспыхивает алая искра. Костя неловко сглатывает и сжимает губы. — Сейчас молодежь помешана на разврате. Не брезгует даже одноразовыми дырками.

Костя давится новой порцией абсента. В прищуренных глазах заведующего клеймом горит немой укор, и ребята за столом не решаются произнести ни слова. Смотря то на руководителя, то на друга, они никак не могут задержать внимание ни на одном из них. Миша хоть и язва, но подобной грубости раньше не позволял себе. Все его колкости не выходили за пределы рабочих отношений.

Костя сжимает зубы и с грохотом ставит пустой стакан на деревянную поверхность. Стекло дребезжит от удара, и музыка не в силах заглушить звон. Миша откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, а мутные изумруды готовы просверлить дыру в собеседнике. Атмосфера накаляется, Костя чувствует, как воздух между ними плотнеет.

— Говорить о том, чего не знаешь, — хамство, — холодно парирует укол руководителя Костя. Миша хмыкает в ответ. Стиснув зубы, Костя едва держит себя в руках, алкоголь играет в крови, и все тело жаждет выплеснуть агрессию. Хладнокровие заведующего распаляет сильнее криков.

Ребята с опаской наблюдают, не решаясь встрять. Но для Кости мир сужается до фигуры Миши напротив, будто вокруг не существует ни друзей, ни бара, ни веселящегося города. Сердце колотится в груди, призывает тело к атаке. Костя сжимает край стола, едва сохраняя неподвижность. Однако Миша, вероятно, замечает, какой эффект производят его грубости, и смягчается.

— Разве я ошибся? — заведующий фыркает и закатывает глаза, отводя взор. — Меньше языком трепать надо.

— Я же говорил тебе! — Костя со злости ударяет кулаком по столу, и стаканы вновь жалобно дребезжат. Музыка удачно скрывает громкий спор, но зеваки все же оборачиваются в их сторону. — Хватит опять!

— Поводов не давай, — ставит точку Миша и зовет официанта. Парнишка в форме подбегает словно стрела — наверняка заметил их ссору. — Еще виски. И стаканы замените.

Костя не отрывает глаз от руководителя, и кулаки чешутся разукрасить его надменную рожу. Гнев клокочет в венах бурлящим ядом, отчего сердце заходится непрерывным стуком, аж в ушах закладывает. Однако вместе с тем в груди будто растекается густая липкая патока, раскаленная настолько, что все органы плавятся под ее напором. Костя сглатывает и встает из-за стола, оперевшись обеими ладонями о край. Миша обращает на него совершенно пустой взгляд, и на его тонких губах на секунду мелькает улыбка.

— Я вспомнила тут…

Настя неловко встает следом и хватает Дениса за руку. Тот удивленно переводит глаза на нее. Костя оборачивается, на миг изумленный, что за столом есть кто-то, кроме них с руководителем. Но воспоминания о совместной попойке пробиваются сквозь пелену ярости, сбивая плотное марево в бесцветное ничто.

— Мы собирались домой пораньше, — продолжает Настя, настойчиво вытягивая друга за собой, — нужно… эм…

Она кидает выразительный взгляд на него и поднимает брови. Пьяный мозг Дениса не сразу улавливает явный намек, в поблескивающих от алкоголя глазах ни капли концентрации. Но буквально через минуту лицо парня светлеет, и он вскакивает с места вслед за подругой, сжимая ее ладонь в своей.

— Точно, я же хотел… Помочь тебе, — Денис бросает на стол деньги за них обоих и вытягивает Настю следом за собой из-за столика. Костя вопросительно сводит брови, но те будто не видят удивления на лицах компаньонов. Подхватив вещи со стульев, ребята одеваются со скоростью метеора, словно бар охватил пожар.

— Да-да, пока всем! — она машет Косте и руководителю раньше, чем те успевают рот раскрыть, и парочка вдвоем вихрем скрывается за дверями бара.

— И что это было? — недоуменно произносит Миша, проследив за сбежавшими ребятами.

Костя некоторое время смотрит в том же направлении, пока тормозящий разум не осознает, какой дар вручили ему друзья. Не этого ли он ждал с таким нетерпением весь вечер? Возможность уединиться с руководителем и поболтать, не об этом ли он мечтал столько времени? Однако вспышка гнева не проходит бесследно, внутри до сих пор вымораживает от интонаций Миши. Костя поворачивает голову к руководителю, чувствуя, что непременно должен раз и навсегда прояснить ситуацию, иначе подобные выпады повторятся не раз и не два.

— Неважно, — с прохладцей бросает Костя. Заведующий возвращает внимание ему. — Зачем ты снова заговорил о моей ориентации в таком тоне?

— В каком тоне? — буднично интересуется Миша, отчего злость вспыхивает с новой силой.

Официант в элегантном черном фартуке подходит к их столику и оставляет алкоголь, ретировавшись так же быстро, как и появился.

— В грубом! — вскипает Костя, напирая на руководителя. — Если противно, имей смелость сказать прямо!

На творящийся беспорядок начинают оборачиваться, но Костя и не думает успокаиваться. Миша столько раз повторил, что не имеет предубеждений, хотя в который уже раз его слова расходятся с действиями. То рожу скорчит недовольную, то отзывается нелестно, то конечности свои отдергивает, будто от чего-то мерзкого, и всегда твердит одно и то же с бесстрастным выражением, мол, все равно ему.

— Сказал же, что не противно, — Миша отводит глаза и крутит в руке пустой стакан. Брови его сходятся, образуя тонкую складочку. Костя кривит губы, но терпеливо ждет, пока заведующий подберет слова. — Просто… не знаю. Это как-то бесит.

— Что бесит?!

— Ты и твое отношение к этому.

Костя бестактно округляет глаза на заведующего и бухается обратно на стул, а Миша открывает новую бутыль алкоголя и разливает на два шота. Отголоски его слов до сих пор гудят в ушах абракадаброй, ответов в них ни на йоту. Костя тщетно пытается выловить в них хоть крупицу здравого смысла, но, возможно, из-за алкоголя, понимание ловко ускользает.

— И как это понимать? — выдавливает из себя вопрос Костя. Руководитель поднимает голову и двумя пальцами толкает в его сторону одну из стопок.

— Как хочешь, — он залпом осушает шот и закрывает глаза, медленно выдыхая. — Отвращения к тебе у меня и правда нет. Хотя как подумаю…

— О чем?

— О тебе. О том, как ты можешь смотреть на меня или на других парней. Я этого не понимаю.

Костя хватает стопку и следом за руководителем одним глотком заливает в себя обжигающую жидкость. Изумрудные глаза Миши равнодушно скользят по бару, он подпирает голову рукой и вновь пополняет только-только опустевшие шоты. Недавно мелькавшая на его губах скромная улыбка окончательно меркнет под гнетом тяжелых дум, брови неприятно сходятся над прикрытыми веками. Будто заведующего расстраивает нечто, не подвластное его силам.

На удивление, грусть руководителя действует на Костю успокаивающе. Миша с первого дня казался ранимее, чем пытается выглядеть. Выверенные жесты и слова абсолютно не вязались с обликом заведующего. Впрочем, быть может, Косте это только кажется. Ведь настоящего Мишу он совершенно не знал.

— Миш, я язык стер повторять, что не смотрю на тебя с сексуальным интересом, — со вздохом произносит Костя, но руководителя, кажется, не убеждают его слова. — Серьезно, ты совершенно не в моем вкусе.

— Да понял я, но дело даже не в этом, — он вновь глотает алкоголь как воду и медленно выдыхает, жмуря глаза. — Сам факт бесит. Ты и твои гейские штучки не противны, хотя… ай, неважно, короче.

— Боже, ты и правда как ребенок, — смеется Костя. Миша поджимает губы и в упор пялится на него. — Ладно, проехали. Я наконец могу поболтать с тобой, думал, не дождусь уже.

Миша коротко усмехается и крутит в руке шот с виски. Взгляд замутненных изумрудов плавно опускается по лицу Кости и так же неспешно возвращается к глазам. Нетрудно заметить, что он окончательно опьянел от количества выпитого, но останавливать рука не поднимается. Миша неторопливо уничтожает содержимое плоской бутыли, а Костя вновь только наблюдает за ним с немым любопытством, будто ждет некого развития сложившейся ситуации. Интересно же, чем кончится эта попойка.

Заливаясь вслед за руководителем алкоголем, Костя раздумывает над странным ажиотажем в теле рядом с заведующим, но объяснений подобрать не может. Миша то и дело отводит глаза и жмурится, выпивая очередной шот, и Косте нестерпимо хочется заговорить с ним хоть о чем-то, однако как назло в голове вмиг пустеет. И кажется, что немых переглядок с руководителем, лишенных постороннего внимания, уже более чем достаточно для душевного спокойствия.

— Снова попросишь доставить до дома? — любопытствует Костя, не скрывая ехидной ухмылки. Миша презрительно фыркает.

— Нет уж, сам дойду, — язвит он, утыкаясь подозрительным взглядом в глаза собеседника. — Еще одно утро в постели мужика я не переживу.

Костя искренне хохочет. Да уж, то еще утречко выдалось, трудно не согласиться.

— Знал бы, и впрямь на коврике у дверей простынку раскинул, — сквозь смех произносит он, и взгляд Миши тут же мрачнеет.

— А кто мне заливал, что рядом с ним безопасно? — хмуро замечает руководитель. Костя выпивает свой шот и со звоном ставит пустой стакан на стол, поднимая пьяный взгляд.

— А кто кривится от отвращения? — парирует он. Миша смущенно отворачивается. — Вот то-то. И вообще, хотел бы — поимел бы тебя еще в тот раз. Хотя… принуждение не мой метод.

Миша с серьезным видом замолкает, будто что-то обдумывает. Костя достает из кармана полупустую пачку и кладет в рот любимую сигарету. Вспышка огня — и на конце уже тлеет рыжий огонек. Серый дым взвивается в потолок, смешивается с запахами алкоголя и табака. Костя зажимает фильтр двумя пальцами и плавно выдыхает идеальные кольца. Миша тут же замечает это, и серьезное лицо расплывается в улыбке.

— Все хотел спросить, как это у тебя получается?

Костя мгновение осмысливает вопрос, замерев с сигаретой во рту. Пепел небрежно сыплется на стол, зеленый взор следует за ним, будто прячется от серых глаз собеседника.

— Да кто-то еще в универе научил, — пожимает плечами Костя, когда до него наконец доходит смысл. — А что? Хочешь, научу?

Миша только отмахивается от предложения, скривив губы.

— Я пытался, у меня нет к этому таланта, — отвечает он и тут же смеется. — Да и я не курю, только по пьяни.

И словно подтверждая свои же слова, руководитель тянется через стол и вновь нагло отбирает сигарету прямо изо рта Кости. Тот с удивлением провожает глазами оранжевый уголек, наблюдает, как Миша глубоко затягивается и плавно выдыхает плотный дым, а пьяный взгляд окончательно теряет четкость. Костя облизывает губы, следит за каждым движением заведующего и, кажется, сам тонет в аромате табака и виски.

— Уже в стельку, не так ли? — Костя склоняется к нему и прикуривает новую сигарету.

— А сам-то? — парирует Миша, не отстраняясь. — Хотя в меня еще такая же бутылка влезет.

— Да прям, раньше же вырубишься, — Костя кривит губы в хитрой улыбке и выпускает в лицо руководителю кольцо дыма. — Поспорим?

Миша жмурится и затягивается. Костя склоняет голову и с любопытством наблюдает, как последовательно сменяются на лице руководителя миллион разнообразных эмоций. Внимание как когда-то привлекает по-детски маленький рот Миши и тонкие пальцы, вызывающе держащие сигарету. Он облизывает губы и обхватывает ими фильтр, приоткрывая мутные изумрудные глаза. Вдох на миг прерывается, Костя давится дымом и отстраняется, закашлявшись.

— Если выпью, что получу? — Миша приподнимает уголок губ. Костя хмурится, чуя провокацию от руководителя, но не поддаться не может.

— Любое желание, — Костя жестом подзывает официанта и просит принести вторую такую же бутылку виски. — Но учти: вырубишься — брошу тебя здесь одного.

— Размечтался! Потерплю я твое общество в кровати, так и быть… — нехотя произносит он и отводит глаза. — Что хочешь за проигрыш?

Костя прикусывает губу, едва сдерживая смех. Миша на долю секунд пересекается с ним взглядом и снова отворачивается, затягиваясь. Легкий румянец на его щеках красноречивее слов кричит, что мысли у заведующего отнюдь не самые приличные. И это после всего сказанного! Смущение руководителя веселит так сильно, что Костя всем телом дрожит от хохота, но сорваться смешкам не позволяет. Миша еще несколько минут смотрит в сторону, пока не докуривает сигарету, а затем тушит ее в пепельнице и наконец возвращает внимание Косте.

— Что хочу? Секрет. Продуешь и тогда узнаешь.

Изумрудные глаза полнятся ворохом вопросов, но их хозяин стойко кивает в знак согласия и принимает из рук официанта открытую бутылку спиртного и снифтер. С любопытством наблюдая, как упертый руководитель наполняет огромный бокал виски, Костя затягивается и тушит окурок в пепельнице. Музыка мягко льется из динамиков, не давая погрузиться в интимную тишину. Миша ставит бутылку на стол и сжимает в руке полный снифтер, разглядывая его так внимательно, будто в нем яд. Но упрямство и гордость берут свое, и заведующий подносит спиртное к губам, залпом осушая полбокала.

Тонкая пелена сигаретного дыма стелется вокруг них, щекоча обоняние. Веселые разговоры посетителей изредка прорываются сквозь завесу музыки, но быстро скрываются за танцевальными битами. Время за полночь, а народ до сих пор подтягивается, занимая пустующие места за элегантной барной стойкой. Молодой бармен в черной жилетке приветливо улыбается и встряхивает шейкер в ладони, вращая так быстро, что глаз машинально цепляется за эффектное движение. На миг мелькает мысль, как весело может быть в постели с этим соблазнительным красавчиком, но шумный выдох рядом пробуждает интерес, и Костя оборачивается к руководителю.

Миша изредка бросает косые взгляды на него, пока настойчиво глушит черти знает какую по счету тару алкоголя, и по его взору Костя быстро догадывается, что Миша уже в задницу пьян. Блестящие и мутные изумруды никак не могут четко выловить объект внимания, бесцельно бродя по залу, перед тем как тормозят на Костином лице. Из-за выпитого, Миша соблазнительно краснеет, облизывает влажные губы, и Костя ловит себя на похоти к пьяному заведующему.

— Бутылка перед глазами не расплывается? — подкалывает его Костя, опираясь щекой о ладонь. Не время отвлекаться. — Выглядишь в дрова.

Миша взмахивает рукой, и Костя вовремя ее перехватывает, до того как бокал в ладони полетит в ближайшую стену.

— Осторожно!

— О себе волнуйся! — огрызается Миша и дергает рукой с бокалом на себя.

Костя не успевает отловить его движение, продолжая удерживать тонкое запястье, и не замечает, как передвигается ближе к покрасневшему заведующему. Миша упрямо поджимает губы и вырывается из хватки. Свет над головой расцвечивает его лицо пестрыми огнями, и Костя уверен, что в неверном свете лучей безошибочно видит пьяный румянец на щеках руководителя.

Музыка становится громче, превращая бар в ночной клуб, и захмелевшие гости тянутся на танцпол. Мальчики-официанты ловко маневрируют с подносами в руках между танцующими, чудом не роняя их. Костя вновь залипает на длинный черный фартук стоящего возле соседнего столика официанта. Пока он с любезной улыбкой что-то объясняет раскрашенной дамочке, Костя не перестает любоваться его узкими бедрами, изящно подчеркнутыми угольной тканью на фоне белой рубашки. Словно мальчик из фильмов для взрослых.

В голове Кости неожиданно всплывают сладкие сцены, будто наяву он видит, как мальчик провокационно оборачивается и скользит ладонью по шее, опускается ниже, большим пальцем расстегивая одну за другой белоснежные пуговицы. Гладкая кожа неспешно открывается жадному взгляду, официант похотливо облизывает губы и не отрывает кофейных глаз от Кости. По коже пробегают мурашки, дыхание учащается. Его взгляд наполнен похотью, хоть и в воображении, за один такой взгляд Костя готов завалить его прямо на этот стол…

Мотнув головой, Костя стряхивает оцепенение и возвращает внимание Мише, который, между тем, осилил три четверти бутыли. Надо же, а он быстро справляется, так и выиграть может. Костя вновь придвигается ближе к собеседнику и улыбается. Миша косится на него, но подносит бокал ко рту и глотает виски, жмурясь.

— Ты так стараешься… — между тем продолжает насмешки Костя, желая этим отвлечь заведующего от поглощения алкоголя и дать спиртному время развернуть свое пагубное действие на сопротивляющийся разум. — Ради каких пряников?

— Тебе-то что? — фыркает Миша и залпом прикладывается к изрядно опустевшей бутыли. Что ж, Костя вынужден признать, что упрямства руководителю не занимать — вон как быстро справился, хоть и еле конечностями шевелит. — А-а! Или в штаны наложил от страха?

Он бесцеремонно наклоняется к Косте, опаляя обоняние перегаром, и, понизив голос, шепчет в ухо:

— Сказал же, что по девочкам. Не трусь.

И тут же выпрямляется, тряся перед его носом почти пустой бутылкой, где на самом дне плещется виски на глоток. На губах Миши играет победная улыбка. А Костя не может двинуться с места. Пьяные изумруды словно танцуют под играющую в баре музыку, а в голове будто на повторе крутится томный шепот. Руки неприятно потеют. Костя отворачивается всего на миг, только чтобы проветрить голову и вытравить из разума соблазнительный взгляд Миши. И вдруг стол вздрагивает от громогласного удара.

— Миша!

Костя подскакивает с места и чудом успевает поймать сползающего со стула заведующего. Бутылка вдребезги разбивается, выскользнув из ослабевших пальцев. И по полу растекается маленькая лужица остатков виски.

— Капля же осталась, — усмехается Костя, не пытаясь скрыть торжества в голосе. Миша приоткрывает пьяные глаза и собирает силы огрызнуться в ответ, но поднятая рука обессиленно падает, и заведующий отключается на Костином плече.

***

Полумрак спальни скрывает похабные действия хозяина укромной квартиры. Один лунный свет — свидетель происходящего, только перед белоснежным ликом разворачивается неожиданная картина разврата. Соблюдая приличия, Костя снял с Миши верхнюю одежду с обувью, уложил в постель и сейчас восседает на его бедрах, рассматривая сонную тушку, которую он с таким трудом дотащил до пункта назначения. Не то чтобы он пытался что-то сотворить с заведующим, и все же не двусмысленную позу менять не спешил.

Вся их долгая поездка в такси и перетаскивание Миши из бара к себе домой дали Косте достаточно времени, чтобы придумать действительно важное желание. Терзаться в неведении всегда бесило его, а тут такой шанс выпадает! Хорошенько обдумав ситуацию и слова заведующего, Костя смог придумать безобидный способ разобраться в собственных искаженных чувствах к руководителю. Единственно возможный в его положении.

— Миша… — тихонько зовет Костя, склонившись к его лицу. От заведующего несет перегаром, но сквозь жуткий запах осторожно пробивается свежий аромат волн. Неприлично знакомый, он будоражит обоняние сладостью. Костя склоняется ниже, почти касается его уха губами. Аромат кружит голову, приятный, соблазнительный, словно феромоны.

До слуха доносится сдавленный стон, и Костя поднимается на уровень лица лежащего под ним руководителя. Длинные ресницы трепещут, и Миша тяжело приоткрывает замутненные изумрудные глаза. В полумраке он щурится, силясь разглядеть нависшего перед носом ординатора.

— Пора рассчитываться по долгам, — с улыбкой напоминает Костя.

— Дьявол… — он неловко поднимает руку, но сил хватает только коснуться тыльной стороной лба. Костя выпрямляется, наблюдая, как дыхание лежащего под ним мужчины сбивается от напряжения. — Слезь, тяжело.

— Нет уж, с тебя расчет, — услышав отказ, Миша поднимает брови и кривит рот. — Не строй такое лицо, насилие не для меня.

— Тогда за каким хреном ты на меня залез?! — вскипает Миша, но пьяное тело не слушается, не дает скинуть обнаглевшего подчиненного на пол. — Хватит шутить!

Изумрудные глаза зло поблескивают в полутьме, но Костя и не думает двигаться с места. Миша настолько слаб из-за алкоголя, что едва ли ручонками шевелит. И хоть в планах никогда не было принуждать его к непристойностям, Костя ясно осознает, что заведующий будет сопротивляться, какие бы слова ни услышал.

— Миш, — Костя осторожно сжимает его запястья, разводит руки по обе стороны от головы и наклоняется, почти касается носом его лица. — Я обещаю не переходить грани, а ты выполнишь обещанное желание, идет?

Миша дергается под ним, очевидно не оставив попыток удрать, но быстро понимает их тщетность. Из глотки вырывается сдавленный рык. Глубоко вдохнув, он сжимает кулаки и вновь рвется. Костя уверенно придавливает запястья к подушке, не давая ему и с места сдвинуться. Дыхание сбивается у обоих, несмотря на опьянение, Миша отчаянно трепыхается, надеясь оттолкнуть его, и удерживать с каждым мигом все труднее.

— Ты проиграл! — взывает к его совести Костя, и тот вдруг замирает. — Я не сделаю ничего такого, успокойся.

— И чего ты хочешь? — Миша отводит глаза, перестав вырываться. От алкоголя на его щеках вновь появляется румянец, и неопытный дурак мог бы принять его за смущение. Однако Костя успел отловить все испытываемое руководителем отвращение в потемневших глазах и сузившихся зрачках.

Пару секунд Костя еще удерживает его на месте, пока не убеждается, что Миша не попытается нарушить условия. А после заговаривает настолько спокойно, насколько вообще возможно в сложившихся условиях:

— Не хотелось признаваться в этом тебе, — Костя отстраняется и выпускает тонкие запястья из рук, — твое общество отражается на мне. Поэтому позволь мне немного потрогать тебя, чтобы понять корни этих странностей.

На сей раз Миша краснеет уже от смущения — алая краска волной растекается по его лбу, щекам, на шею и уходит вглубь под рубашку. На миг он приоткрывает рот, сжимает кулаки, желая что-то высказать, но с губ его срывается только тихий выдох. Ладони расслабляются, Миша отворачивает голову, жмурит глаза, словно отчаянно борется с собственными мыслями. Взгляд его мог бы зеркалом отразить все глубинные сомнения, но заведующий старательно прячет его от внимательного серого взора.

Костя не отрывает взгляда от напряженного лица, пытаясь считать в тусклом свете охватившие его сомнения. Безмолвное согласие далось Мише проще, чем Костя боялся. Что ж, тем лучше. Ладони колет желанием наконец развеять иллюзии. Костя сжимает бедра, и Миша под ним вздрагивает. На губы просится улыбка: до чего же мил этот ну совсем не сексуальный мужчина.

Не оттягивая момент дольше, Костя касается пальцами пуговиц на серой рубашке руководителя и начинает медленно, одну за одной вытаскивать их из узких петлиц. Тишина спальни прерывается лишь их учащенным дыханием, словно поглощает любой посторонний звук извне. Пластиковые кругляшки с явным сопротивлением выскальзывают из плена ткани, будто чувствуют настроение хозяина. Однако Миша молча терпит очевидное домогательство, повинуясь проигранному спору.

Расправившись с пуговицами, Костя бесшумно сглатывает и распахивает полы рубашки в сторону. Миша втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и сжимает кулаки. Брови его неприятно сходятся над зажмуренными глазами, а на светлой коже проступают мелкие мурашки.

Нестерпимо долго Костя смотрит на тело своего заведующего и не может оторвать глаз. Он и сам не понимает, что именно хотел увидеть, и все же картина выбивает из колеи. Хоть Миша и не выглядит крепким в одежде, на деле у него весьма неплохие мышцы под тонкой кожей. Во рту скапливается слюна, словно само желание коснуться его губами. Вредная привычка вырывается из глубин души, и Костя в последний миг сдерживает себя.

Руки касаются запретного тела почти любовно, и в правую ладонь ударяет чужое сердце. Костя замирает, прислушиваясь к собственным чувствам. Ближе, чем сейчас, Миша ему уже не станет. Осталось ли еще что-то от его тяги? Костя прикрывает глаза и мягко скользит пальцами по мышцам груди на живот. Гладкая кожа манит прикоснуться губами, языком. В такт частому дыханию партнера Костины руки поднимаются и опускаются на его теле. Каждый мускул напрягается, твердеет от томных ласк. Костя распахивает глаза и видит, как Миша приоткрывает рот и с шумом выдыхает с каждым движением его ладоней.

Ох, разум ведет вседозволенность, а алкоголь подстегивает действовать настойчивее. Вернувшись к груди, Костя осторожно сжимает покрасневшие бусины, и Миша задерживает дыхание, замирает. Пусть пьян, он все еще в сознании и остановит, если… Если что? Напряженное тело подрагивает в Костиных руках, и дрожь его тянется по бедрам и рукам выше, к самой душе. Сладко. Ответ приходит сам собой, будто все это время маячил перед носом. Вот оно — ближе, чем кажется. Костя вновь закрывает глаза, а руки опускаются все ниже и ниже по разгоряченной коже.

На запястья вдруг ложатся чужие холодные ладони, останавливая. Костя с удивлением опускает взгляд и замечает, как Мишины пальцы судорожно сжимаются, не дают двинуться с места. Перешел черту.

— Не трогай… — неживым голосом произносит Миша.

Побледневшее лицо его вдруг напоминает лик призрака — Костя поспешно отдергивает руки. Бедрами он до сих пор ощущает сковавшую заведующего дрожь, словно того бросили в ледяную воду. Но сейчас эта дрожь уже не кажется соблазнительной.

— Прости, — Костя торопливо передвигается на свободную сторону кровати и садится лицом к нему, скрестив ноги. Миша подскакивает с места и неловко запахивает рубашку. Взгляд заведующего затравленный, злой, стрелой утыкается в Костю, желая испепелить на месте. — Извини, так противно было?

Быть может, ему только показалось, что Миша тоже получает удовольствие от ласк? Ведь если не так, он бы остановил этот абсурд раньше. Костя всматривается в потемневшее лицо заведующего, и сомнений не остается. Ладони покалывает после прикосновений, и алкоголь еще не весь выветрился из головы. Миша вскидывает глаза на Костю и презрительно щурится. Изумруды горят ненавистью в суженных зрачках, от его гневного взора в груди резко холодеет.

— Не то слово! — словно яд выплевывает Миша и торопливо застегивает пуговицы на рубашке.

Костя неотрывно смотрит, как дрожащие пальцы путаются в петлицах, и сам не понимает, почему не в силах оторвать глаз. Словно его взгляд как приклеенный следует за каждым неловким движением, с жадностью пожирая чужие эмоции. Отвращение это или желание, гнев или веселье, страсть или… Костя мотает головой и сжимает пальцами переносицу. Нет, он выдумывает лишнего только потому, что гей. И потому что работы так много и на интрижки времени не хватает. Других причин нет и быть не может. Но…

Но что дальше?