Сорванные вздохи растворяются в шорохе штор и тиканьи часов под потолком. Пальцы до хруста вцепляются в спинку кровати, почти крошат светлую древесину, белея от усилия. Простынь сминается под весом тела на ней, принимает в объятия редкие капельки пота. Густой запах волн подобно лесному пожару распространяется по комнате, и разум безвозвратно дуреет в его зареве. Еще один вдох — мышцы наливаются тяжестью, по венам течет раскаленный металл. Вспышка в глазах гасит реальность, и краски меркнут в водовороте тьмы. Рука тяжело падает на кровать, пока тело постепенно расслабляется на подушках.

— Черт! — выдыхает Костя и проводит левой руку по лбу, смахивая соленые капли пота. — Как же я хочу его.

Сквозь открытое окно задувает прохладный ветерок, теребя тяжелые шторы. Костя плавно поворачивает голову в его сторону, подставляя взмокшее лицо его порывам, и закрывает глаза. Жар в теле понемногу уходит, собираясь где-то в животе. И уже оттуда он вот уже две недели не спешит уходить, поселившись внутри подобно извергающемуся вулкану. Ввергая рассудок в полный хаос, он тянется к единственному способному его потушить источнику.

Воспоминания вновь пробуждают только было утихшее возбуждение. Прошел только час, как Миша покинул его квартиру, но запах… ох, этот невозможный запах… Он словно наркотик, вызывает зависимость и сносит тормоза, он поднимает из глубин души грязное желание грубо надругаться над объектом вожделения. Ладонь томительно скользит по бедру и сжимается в кулак. Костя запрокидывает голову и шумно выдыхает ртом. Пальцы на ногах поджимаются, стон за стоном, вздохи срываются с губ мелодией, и ветер уносит их далеко-далеко между многоэтажек к небесам.

Телефонный звонок раздается как раз вовремя. Вышедший из душа Костя успевает взять трубку в последний момент, и на другом конце облегченно выдыхают.

«Извини, не у тебя я оставил сумку?»

Костя вертит головой и замечает на комоде черную барсетку, которой, — он мог поклясться, — не замечал до этого звонка.

— Ага, в спальне лежит, — отвечает в трубку и слышит еще один шумный выдох.

«Отлично, я сейчас вернусь. Без нее мне домой не попасть!»

— О, ладно.

В динамике раздаются гудки, и Костя откладывает мобильник в сторону. Удачно он в душ забежал, нечего сказать. Обернувшись, он замечает в зеркале собственное отражение и щеки покрываются румянцем. Привычно светлые глаза его полыхают черным пламенем, и едва ли причина не во внезапном возвращении любимого? Костя яростно трет голову полотенцем и откидывает мокрую ткань на кровать. Холодная вода на время отрезвила, но стоило услышать голос… Аромат волн вновь вторгается в сознание и бороться с ним бесполезно. Тело горячеет, и разум плавится от его жара.

Мотнув головой, Костя хватает сумку и выносит в коридор. Если любимый запах пробудет в спальне еще немного, Костя вновь отключится. Проклятье, он словно пес во время гона! И почему ему никак не удается сдерживать свою жажду? Нельзя пугать Мишу снова, их отношения только-только начали налаживаться. Объятия лишь пару дней перестали быть для любимого обязанностью, лишь вчера он впервые сам подошел к Косте и обнял. Сердце его в тот день громко стучало в груди, и Костя чувствовал каждый удар собственной грудной клеткой.

Полотенце соскальзывает с бедер и волной стекает к ногам. Прохладный воздух остужает новую вспышку жара, но воспоминания не отпускают. Костя наклоняется и поднимает мокрое полотешко, чтобы сразу закинуть в стиральную машинку. Миша придет совсем скоро, самое время взять себя в руки и перестать думать об одних пошлостях. Он однажды уже был на грани помешательства рядом с ним, не стоит грязными мыслями усложнять ситуацию.

Разобравшись с вещами, Костя переодевается в футболку и джинсы, а затем наскоро сушит волосы феном. В дверь звонят коротко — Костя выключает аппарат и швыряет в комод, бросаясь в коридор. Миша встречает его на пороге мягкой улыбкой, и Костя широко улыбается в ответ. Запыхавшийся и весь красный, он выглядит не хуже, чем сегодня утром, когда заходил на чашечку кофе.

— Извини, если отвлек, — негромко произносит он и заглядывает через плечо. — Можно?

— Погоди! — Костя тут же разворачивается и хватает барсетку с полки. Миша провожает его удивленным взглядом, но вслух ничего не говорит. — Я хочу погулять с тобой. Если ты свободен.

Миша закусывает губу и смотрит на наручные часы. Стрелка показывает половину четвертого. Еще не вечер, но уже и не день. И хоть погода на улице приятно теплая, в планах у Кости с Мишей сегодня был только утренний кофе с ликером.

— Ну, пару часиков могу выделить, — спустя время соглашается он и протягивает руку. — Идем?

Костя энергично кивает и хватает куртку с вешалки. Замок на двери захлопывается сам собой за их спинами. Миша крепко сжимает чужую ладонь и уверенно смотрит вперед. Уже на улице им придется разжать руки, но эти несколько пролетов так не хочется отпускать любимое тепло. В самом низу, у дверей, Миша останавливается и оборачивается. Изумруды поблескивают в свете люминесцентной лампы и кажутся бездонной трясиной, в которую Костю безвозвратно затягивает.

— Миш, а можно… — он подходит ближе, пока их плечи не касаются, — можно я поцелую тебя?

Миша сжимает руку и разворачивается, кладет свободную ладонь ему на поясницу и привлекает ближе. Глаза неотрывно смотрят прямо на него, а губы медленно приоткрываются. И вместо ответа с них срывается только выдох.

Костя сжимает ладонь и осторожно касается его щеки костяшками пальцев. Миша прикрывает глаза и наклоняет голову, ластится к мягким поглаживаниям, словно огромный кот. Светлая кожа покрывается мурашками, когда сквозь полуприкрытые глаза он видит плавное движение в свою сторону. Костя не спешит, чувствует сомнение в напрягшемся теле. И потому с величайшей осторожностью прижимается губами к прохладной щеке и зажмуривается.

— Что?..

Изумруды полнятся невысказанными вопросами. Костя выпрямляется и прижимает его к груди, целуя в макушку. Миша смущенно дергается и обхватывает его талию обеими руками. Частый пульс его понемногу замедляется, а холод пальцев неторопливо отступает. Спешить нельзя.

— Спасибо, Миш, — нашептывает Костя и нехотя разжимает объятия. — Давай пройдемся до парка, а потом я провожу тебя домой?

— С парком согласен, — кивает Миша, а затем упирается ладонью ему в грудь, заставляя отступить на полшага. — Но дом мой под запретом, уж извини.

— О, ладно. Без проблем.

Миша благодарно улыбается, и они вдвоем выходят на залитую солнцем улицу. Шум автомобилей и шаги редких прохожих на миг затмевают ворох беспокойных мыслей, но слух быстро привыкает к городской суете, и тревоги вновь заполняют разум. В который раз уже повторяется одна и та же история. Даже для дружеского общения Миша скрывает слишком многое. Будто не может доверить свои тайны даже тому, ради кого готов поступиться своими принципами и целоваться с мужчиной.

— Завтра на работу, как ребята справляются в отделении? — спрашивает Костя. Миша пожимает плечами и поднимает взгляд на его лицо.

— Лучше, чем я боялся, — ровным голосом отвечает он. — Жаль, что ты не можешь вернуться. Хотя так между нами не будет служебного романа.

Его губы складываются в улыбку. Костя же, напротив, не поддерживает его радости. Уже две недели, как он ходит хвостом за деканом постдипломного образования и капает ей на мозг на предмет возвращения под крыло Миши. Однако ни мольбы, ни подкуп, ни навязчивость пока что не принесли желаемых результатов, и Костя по-прежнему работает в другом отделении. Конечно, они находятся буквально рядом, просто на разных этажах, но Константину мало и этого. Редких совместных походов на обед и кратких встреч в курилке недостаточно, ему нужно гораздо больше.

— Наверное, я жадничаю, — вслух произносит он, и Миша удивленно вскидывает брови. — Ведь говорил, что не оставлю попыток вернуться к тебе в отделение.

— Сам виноват, не стоило переводиться.

Миша совсем как ребенок надувает губы, и Костю пробирает хохот. Согнувшись пополам прямо посреди улицы, он вдоволь хохочет над обиженным лицом своего любимого, а в груди теплым солнцем разливается радость. Пусть Костя жаден до внимания Миши, однако и тот не отстает, желая держать его всегда неподалеку.

— Скажи честно, не избегай я тебя, ты бы хоть когда-нибудь согласился встречаться со мной? — отсмеявшись, наконец произносит Костя.

— Ну… — Миша отводит глаза, что и становится ответом на его вопрос. — Ладно, ладно. Теперь ты в выигрыше, не так ли?

— Ага! — счастливо кивает он, и Миша кривит губы. — Ты рядом со мной, похоже на чудесный сон.

— Да-а, да-а, хватит это повторять, — отмахивается Михаил и останавливается у светофора. Красный человечек ярко горит на черном табло, и приходится терпеливо ждать, чтобы попасть в парк.

— Ну, а ты? — Костя невзначай касается его пальцев своими и ловит озадаченный взгляд. — Ты говорил, что должен привыкнуть. Как чувствуешь себя сейчас?

Миша неопределенно пожимает плечами и отворачивается. Хотя и без слов можно догадаться о его мыслях. Стоит лишь вспомнить его изумленные глаза сегодня в подъезде и сравнить их с той злополучной ночью. Миша действительно начинает все спокойнее и спокойнее переносить Костины прикосновения. И если бы не грызущее каждую секунду изнутри грязное желание, их отношения могли бы показаться Косте раем на земле.

— А тебя аж распирает от счастья, да? — ворчит Миша и дергает его за запястье, шагая вперед перед остановившимися автомобилями.

— Не получается скрыть? — Костя негромко смеется и спешит вслед за ним на ту сторону дороги. — Эй, подожди меня!

Миша останавливается у противоположного светофора и скрещивает руки на груди. Злой взгляд на прекрасном лице дополняют сжатые губы и нахмуренные брови, но Костя давно научился смотреть глубже показываемой маски. И даже сейчас за его внешним недовольством в расширенных зрачках прячется возбуждение. К сожалению, совсем не такое, от которого так долго страдает Костя, однако корни его, без сомнений, имеют схожую природу.

— Время позволяет, пройдемся еще? — Миша кивает головой в сторону парка, когда Костя подходит к нему.

— У меня нет планов на сегодняшний день, — он едва сдерживает улыбку, и любимые изумрудные глаза с подозрением щурятся. — Что?

— Да нет, — Миша разворачивается в сторону парка и незаметно для себя прикусывает большой палец левой руки. Костя мягко касается его запястья, отстраняя ото рта, и взгляд изумрудов вновь возвращается к нему. — Я думал, что ты уцепишься за возможность целоваться.

Его щеки розовеют, и Миша переводит взгляд на дорогу. Узкая тропка в обрамлении накинувших молодую листву берез и вечнозеленых сосен уводит в глубину тихого леса, подальше от городской суеты. Мягкий щебет птиц сливается с шорохом гравия от каждого шага посетителей, не давая неприятной тишине завладеть весенним парком. Костя оглядывается по сторонам и, не замечая вокруг посторонних глаз, подходит к Мише и крепко сжимает его ладонь в своей. Тот лишь осторожно осматривается и улыбается.

— Миш, я сколько раз повторил, что дорожу тобой? — со всей серьезностью говорит Костя и перехватывает его взгляд. — Ты не сказал, что разрешаешь.

— А ты прям настолько правильный? — усмехается он в ответ, и Костя медленно кивает.

— Если я спугну тебя из-за минутной похоти, потом буду рвать на себе волосы, — произносит четко, чтобы он наконец расслышал его посыл. — Миш, ты мое сердце, моя душа. Я люблю тебя.

Миша вновь ничего не отвечает и переводит внимание на лес, а маленькая ладонь в ответ крепче стискивает Костину. Каждое признание он сопровождает одинаковым молчанием, а Костя не перестает повторять и повторять его раз за разом, чтобы Миша не вздумал забыть. Ведь чем чаще он будет слышать слова любви, тем реже в его голове будут всплывать глупые мысли. День за днем, час за часом он неторопливыми шагами движется к этим чувствам. И с каждым его шагом лютая неприязнь медленно угасает в любимых глазах.

— Знаю, я просил тебя не торопить меня, — вдруг слышит он неуверенный голос Миши и поворачивает голову в его сторону. — Но и позволять тебе что-то не собираюсь.

Зелень изумрудов втыкается в него стрелой Амура. Расширившиеся зрачки чернильной тьмой затягивают радужку, а в глубине их кружат алые демоны преисподней. Костя вдруг останавливается и тянет Мишу на себя, скользнув свободной рукой по его пояснице. Чужое тело соприкасается с его собственным и напрягается. Миша вновь испуган, он всегда тревожится в Костиных объятиях. Шаг навстречу — бедро вжимается в пах, заставив вздрогнуть.

— Просил же не провоцировать так сильно, — Костя склоняется ближе и утыкается носом в изгиб шеи. Обоняние попадает под чары бесподобного возбуждающего аромата. Он вдыхает полной грудью и прижимается губами к горлу. Миша бледнеет и замирает, а дыхание его пресекается. Мелкая дрожь охватывает его тело, не позволяет двинуться с места.

— Костя… — выдыхает он еле слышно. — Прошу тебя…

— Я ведь обещал, — шепот путается в складках черной рубашки. Миша поднимает трясущуюся ладонь и вцепляется ногтями в Костино плечо. — Тише, тише, все хорошо.

Голову дурманит желанная близость, но контроль по-прежнему при нем. Холод чужой кожи неспешно отступает под жаром поцелуя. На миг отстранившись, Костя слизывает с губ соленый привкус и вновь вжимается носом в ямку над ключицей. Язык ласково очерчивает тонкую косточку, пока непередаваемый в своей сладости вкус пьянит крепче любого спиртного. Миша приоткрывает рот, выпуская сдавленный вздох. Костя тут же поднимает взгляд на его глаза и растворяется в глубине их тьмы.

— Ах ты грязный обманщик! — старается выругаться Миша, но голос срывается на сладкий шепот. — Я тебе твой язык…

— Если позволишь, я сам тебе туда свой язык засуну, — Костя облизывается и прижимается так близко, что удары их сердец сливаются. — Что ты чувствуешь сейчас?

Его дыхание срывается, ноги подкашиваются. Миша почти повисает на руках Кости и до боли вцепляется обеими ладонями в плечи. Взгляд его затуманен желанием и страхом в одинаковых пропорциях, что все-таки лучше, чем при их первой попытке. Обхватив его покрепче за талию, чтобы ненароком не уронить, Костя чуть-чуть отклоняет голову, давая Мише свежего воздуха. Изумрудные глаза тяжело прикрываются в попытке скрыть охватившее их хозяина смущение.

— Гад ты, Кость, — сдавленно шепчет он и открывает глаза. — Сам не знаю. Тревогу ощущаю.

— А меня ты хочешь? — задает провокационный вопрос, и лицо любимого заливает краска. — Я ничего не сделаю, просто хочу верно понять тебя. Скажи честно, моя близость возбуждает тебя?

Миша отводит глаза. Красные щеки повторяют цвет закатного солнца на горизонте, куда сейчас устремляется его пристыженный взгляд. Костя склоняет голову в его сторону, стараясь перехватить этот взгляд, но Миша только ниже опускает лицо, словно стыдится произнести прячущуюся в глубине сердца правду. Впрочем, стереть ее совсем из выражения глаз и голоса он оказывается не в силах.

— Не торопи, — сдавленным голосом шепчет Миша, не осмеливаясь поднять головы. — Ты опять слишком напираешь.

— Неправда, Миш, — Костя осторожно касается кончиками пальцев его подбородка и разворачивает любимого лицом к себе. — Если тебя совсем не возбуждают мои ласки, мы не сможем встречаться. Мне очень хочется доставить тебе наслаждение, а не моральную травму. Поэтому доверься и будь честен со мной, прошу тебя. Больше всего я боюсь навредить тебе.

Миша смотрит себе под ноги и молчит. И в тишине невысказанных слов прячется намного больше истины, нежели в произнесенных. Костя уже заранее знает, каким будет ответ, когда Миша наконец поднимает глаза. Еще бы не знать, когда он каждую эмоцию, каждую спрятанную просьбу ищет в мимолетных жестах и взглядах. Один неверный шаг в его сторону порушит все выстроенное доверие между ними, и потому он чутко улавливает каждое изменение в Мишиных реакциях, чтобы не перейти грань.

— Нравишься… — голос его не громче ветра. Костя осторожно склоняется и замирает. Миша тянется к нему навстречу и повторяет уже громче, отчего мир вдруг вспыхивает радужным сиянием и растворяется в мареве искр: — Ты нравишься…

— Миша! — счастливо выдыхает Костя и стискивает его в объятиях до хруста ребер. — Как же я люблю тебя!

— Пусти, задушишь! — сдавленно хрипит Миша, и объятия тут же распадаются. Потеряв опору, он хватается за широкие плечи и шагает назад. — Черт, как знал, что ты станешь настойчивее.

Костя удивленно хмурится. Может, ему просто казалось, что он понимает чувства Миши? Однако после этих слов в голову вдруг закрадываются мысли, что с самой их встречи в парке Михаил Николаевич водит его за нос относительно своих намерений. Ведь если он верно распознал его последний посыл, с самого начала Миша не пытался понять свои чувства по отношению к Косте. Он просто хотел потихоньку сближаться с мужчиной, ведь страх его перед близкими отношениями вовсе не был выдумкой.

— С ума сойти, — Костя прижимает удивленного Мишу к груди и устраивает его голову на плече. Тот вертится в его руках, однако не выпутывается совсем, а только удобнее устраивается и замирает. — Вот что тебе стоило просто попросить меня? Ты настолько сомневаешься во мне, что решил выставить это глупое условие? Я ведь тебе в любви признался, а не в койку затащить пытался. Миш, умоляю тебя, будь честнее и доверься мне наконец.

— Страшно, — впервые честно признает он, и Костя с нежностью гладит его по голове. — Геи вечно ведут себя как похотливые извращенцы, отвратительно. И про тебя я слышал такие слухи…

— Взрослый, а веришь каким-то слухам, — упрекает его Костя, и Миша поднимает на него недовольные глаза. — Я разве склонял тебя к непристойностям? Я разве не говорил, что люблю тебя? Признаю, я порой веду разгульный образ жизни, но на твой счет я всегда был серьезен.

— Серьезен, говоришь? — едко цедит он и щурит потемневшие изумруды. — Тогда почему по твоему дому гулял полуголый парень, да еще так сильно похожий на меня?

Костя каменеет под его злым взглядом и не может даже оправдаться в ответ. С Сашей у него действительно была ненавистная Мише секс-дружба, и он вправду использовал молодого паренька, как замену своей безответной любви. Знал же ведь, что рано или поздно придется объясняться за ту сцену перед Мишей. И все-таки как ребенок надеялся, что это пресловутое «поздно» наступит еще не скоро.

— А-а, ты о Саше говоришь, — он понемногу разжимает объятия и сплетает пальцы левой руки с Мишиной. — Это ведь было так давно, мы сразу же прекратили то наше общение после твоего условия.

И тянет своего бывшего заведующего из парка в сторону многоэтажек. Миша не сопротивляется, однако требовательного взгляда прищуренных глаз с Кости не сводит.

— Давай, давай, рассказывай до конца.

Костя поднимает голову к окрашенному в алый закатными лучами солнца небу и тихо выдыхает. Мда, сложно будет объяснить Мише, что иногда без секса мужчине просто не прожить. Костя до сих пор не особо понимал, как тот обходится без сексуальной разрядки так долго. Видимо, либидо у них сильно отличается, и то, что Косте кажется пыткой в тысячелетия, Миша просто-напросто не замечает.

— Я встретил его в очень сложный период жизни, — осторожно подбирая каждое слово, заговорил Костя, — когда не представлял свою жизнь дальше. Впервые влюбиться в моем-то возрасте, конечно, глупо, но я в самом деле не представлял, что мне делать со своими чувствами к тебе. Саша тогда пережил нечто похожее по отношению к своему коллеге, и мне показалось, что вместе мы сможем залечить раны друг друга. Наши встречи с самого начала были без обязательств, просто друзья с привилегиями, не более того. Я не мог позволить себе свидания, когда сердце почти на части рассыпалось.

— А сексом, стало быть, заниматься мог? — с явным презрением ворчит Миша, и Костя опускает взгляд на него. — Как шлюха, лишь бы с кем перепихнуться.

— Секс помогал мне отвлечься от этих чувств, — изумруды вновь полыхают ненавистью. — Я не понимаю, почему ты так ненавидишь секс, но для меня он как сигареты или алкоголь, помогает забыть о насущном и дарит внутреннее умиротворение.

— Потому что нельзя спать со всем, что движется! — отвечает Миша и сжимает его ладонь. — Даже представлять отвратительно, фу!

— Миш, а со мной ты согласишься переспать? — Костя склоняет голову вправо и пристально смотрит за каждой эмоцией на его лице. Миша поджимает губы и смотрит вперед.

— Не знаю, — отвечает он и хмурится. — Мы еще и не целовались даже, а ты уже собрался…

— Да не собрался я! — перебивает его Костя и разворачивает лицом, резко останавливаясь. — Ты ж натурал! Меня возбуждают даже объятия с тобой, а как насчет тебя? Как мне понять, если ты не разрешаешь прикасаться и сам молчишь?!

— Да успокойся ты и не ори! Н-нравится мне… с тобой. Доволен?!

— Точно?

— Сейчас ударю, если еще раз спросишь!

Костя расплывается в улыбке и смело целует его в щеку. Миша тотчас краснеет и отмахивается от него, а изумруды приятно вспыхивают ровным золотым светом. В принципе, Костя и сам догадывался, но услышать из уст любимого, что ему нравятся ласки, намного приятнее. Только бы он позволил прикоснуться, Костя с удовольствием показал бы, какое сильное наслаждение способен подарить. Ведь уж где-где, а в постели ему нет равных.

— Кстати, откровение за откровение, — Костя снова тянет его в сторону дома, Миша послушно следует по узкой тропке, ведущей к светофорам. — Я рассказал о Саше правду. Не хочешь поведать о своем страхе?

Миша отводит глаза и снова молчит. Костя горестно вздыхает и крепче сжимает его ладонь, замедляя шаг. Сколько бы раз они не поднимали эту тему, Миша отказывается говорить. И всякий раз отвратительно выражается о любой интимной близости, пугается малейшей настойчивости, будто не переносит секс. День за днем Костино вскользь мелькнувшее предположение, что Миша подвергся насилию в прошлом, неумолимо крепнет. Только придумать, как верно убедить Мишу честно признаться, пока не выходит.

— Если с тобой случилось что-то страшное, я пойму, — делает он осторожную попытку, и в ответ видит недовольство на любимом лице. — Неужели ты думаешь, что я брошу тебя или стану принуждать к чему-то?

— Нет, так я не думаю, — отвечает Миша и вновь замолкает.

— С людьми всякое может случиться, не бойся доверить мне свою тайну, я пойму и поддержу, чем бы оно ни было. Я ведь нравлюсь тебе, ради меня ты на многое пошел, ты очень стараешься. Позволь помочь, позволь утешить твою печаль. Расскажи мне, что случилось.

— Что случилось? А с чего ты взял? — Миша поднимает брови и усмехается. — Никто меня не насиловал, если ты об этом.

— Тогда что, если насилия не было? Прошу, расскажи мне!

— Ты, блин, хуже пиявки! — вздыхает он и качает головой. — Я ведь уже говорил, мне просто нужно время, чтобы привыкнуть. Так что потерпи и хватит заваливать меня странными вопросами.

— Миш, а ты вообще занимался с кем-нибудь сексом? — вдруг пронзает Костю внезапная догадка и он спешит ее озвучить.

Миша тут же краснеет и отворачивается, что в который раз становится безмолвным ответом. В целом, необходимость читать Мишу по его жестам и мимике потихоньку входит у Кости в привычку. А главное, так он не сможет обмануть, что невероятно ценно в их хрупких отношениях. На удивление Миша оказался той еще врушкой, скрытником и занозой в заднице. Он ревнив и ворчлив, а порой и вовсе невозможен, он любит выпить, но алкоголиком пока что его не назвать. В общем, образ идеального заведующего не сильно соответствовал настоящему характеру Миши, но чем больше Костя узнавал о его истинной сущности, тем сильнее крепла его любовь.

— В этом нет ничего зазорного, Миш, — Костя сближается с ним и приобнимает за талию. — И я подожду, пока ты сможешь решиться на что-то большее.

Миша поднимает глаза на Костю и кладет ладонь на его руку, крепко сжимая в своей и вынуждая остановиться. Изумруды переливаются всеми цветами, словно их хозяин несказанно рад услышать слова поддержки. И в эту секунду словно улетучиваются в его душе грязно-серые тени сомнений. Солнечные блики отражаются в их взглядах теплыми искрами умиротворения. Миша касается пальцами его щеки и приподнимается, запечатляя на коже короткий поцелуй. А Костя в ответ вспыхивает, как девчонка. Быть может, обоим придется пройти нелегкий путь перед тем, как стать настоящими любовниками?