Плотный воздух комнаты смертельным газом оседает на влажных телах. Шорох молодых листьев залетает сквозь открытое окно и тут же заглушается порывистым дыханием, ставшим единственным звуком в маленькой комнате. Открытых губ касаются дрожащие пальцы, осторожно скользят на подбородок, возбуждающей вибрацией спускаются на горло. Кожа под его руками вспыхивает вязким жаром, и на лбу выступают капельки соленого пота. Опутанный головокружительным ароматом волн разум поддается каждому невинному движению чужих пальцев, словно мечтает следовать за ними в забвение.

Костя сжимает зубы и шумно выдыхает, дернув руками над головой. Напряженное тело, словно зажженная бомба, замирает под тяжестью любовника, и пальцы сводит желанием дотронуться до мерцающей белизной кожи. Мышцы сковывает болезненной судорогой от непривычной позы. Ноги дергаются под чужими бедрами, непослушно желая захватить их в плен и прижать к кровати. Миша поднимает пленительные изумруды на Костино лицо, и губы его трогает хищная улыбка. Ладонь мягко ложится возле его головы, а томный шепот жаром сладкого дыхания вливается в уши подобно расплавленному металлу.

— Не шевелись, — вкрадчивый тембр не оставляет шансов, Костя роняет голову на подушку и зажмуривается. — Пока я не разрешу.

— Как жестоко… — выдыхает он. Слух выхватывает из тишины слабые шорохи чужого движения, и глаза тут же распахиваются, фокусируясь на строгом лице возлюбленного. Миша выпрямляет согнутую руку и надменно взирает сверху вниз пылающими изумрудами, будто голодный зверь. — Ты уверен, что именно этого хочешь?

Ласковые пальцы касаются связанных над головой запястий и любовно оглаживают толстую веревку. Костя морщится и дергает руками, однако освободиться не пытается, позволяет любовнику очаровывать себя врученной властью. Нежный взгляд сверкающих глаз следует за их движением, и губы медленно раскрываются, давая откровенный ответ:

— Сейчас я наконец могу не тревожиться и понять, чего именно хочу. Трогать тебя, пока не почувствую…

Костя отводит взор, а затем с тихим вздохом роняет голову на бок. Что ж, ради спокойствия Миши он готов пойти на любые жертвы и позволить сводить с ума так долго, сколько тот пожелает. Привязанный к кровати, он не сможет ни сбежать, ни перехватить инициативу, и, понимая это, Миша волен творить все, чего только может пожелать его сердце. Пожалуй, это и впрямь самый легкий способ помочь ему разобраться в своих чувствах и наконец погрузиться в волны похоти.

— Если после твоих экспериментов я попаду в дурку, виноват будешь ты, — Костя игриво сощуривает глаза и облизывает пересохшие губы. Сердце колотится в груди громче обычного, непривыкшее отдаваться чужому влиянию, и легкие крупинки страха не позволяют ему расслабиться в любимых руках. — Покажи мне свои желания.

Миша выпрямляется и садится на его бедра, по-хозяйски устраивая ладони на его животе. Костя непроизвольно дергается и не может оторвать алчного взора от потрясающей картины. Изумрудные глаза с невероятным тщанием разглядывают обнаженное тело, будто стараются запечатлеть в памяти каждый его сантиметр. Костя закусывает губу и вздрагивает, сладкий запах волн заполняет собой весь воздух в комнате, будто Миша нарочно распространяет его подобно порабощающему феромону. Вся лишняя одежда давно валяется где-то на стульях, и лишь белье становится единственной преградой между ними. Однако скрыть охватившее любовников возбуждение оно уже не в силах. Капли липкого удовольствия одна за одной впитываются в тонкую ткань, позволяя все теснее чувствовать, как медленные секунды толкают их тела к пику наслаждения.

Пристальный взгляд рождает мурашки по всему телу, будто Костя лежит не на кровати, а под порывами ледяных ветров. Во рту пересыхает от частого дыхания, и редкие влажные капли на чужом теле кажутся спасением. Костя приподнимается, желая слизать их языком, но крепкие веревки не дают и с места сдвинуться, иглами впиваясь в запястья. Проклятье! Впервые он настолько раскрыт перед партнером, позволяет ему властвовать, диктовать условия. Скажи ему кто-то год назад, что Костя по доброй воле окажется под контролем партнера, он бы рассмеялся смельчаку в лицо и пожелал скорее выбираться из сновидений.

Чувствовать на коже ласковые прикосновения любимых рук и в самом деле кажется сном, из которого так не хочется выбираться. Костя глубоко вдыхает и задерживает дыхание — Миша ненароком сжимает пальцы, оставляя тонкие царапинки, и алые полосы мигом обжигает волной жара. Ох, сознание тонет в наслаждении, едва цепляясь за тонкую нить разума. Ноющая боль в запястьях от веревки изредка напоминает о реальности происходящего, не дает потеряться в иллюзиях, и Костя вновь и вновь дергает руками, заставляя грубое плетение впиваться в кожу. Миша, кажется, замечает это и кладет ладонь поверх узлов, не давая пошевелиться. Мелкая дрожь пронзает тело, и Костя сжимает пальцы на ногах, едва сдерживая глухие стоны.

— Голос, — вдруг шепчет Миша так тихо, словно его речь — дымка угасающего сознания. Длинные пальцы касаются горла, ведя ногтями вдоль кадыка, и Костя неосознанно сглатывает. — Не молчи. Хочу слышать голос.

Шелковистый тембр соблазняет подчиниться, растекаясь по коже сладкой патокой. Рот сам собой приоткрывается, и из груди вырывается судорожный всхлип. Костя прикрывает глаза и прикусывает язык, а тело его будто горит в агонии, раз за разом рассыпаясь в любимых руках горсткой пепла. Обжигающая ладонь опускается на грудь, туда, где набатом колотится несчастное сердце, и сжимает упругие мышцы. Костя с опаской приоткрывает глаза и замирает, встречая покрасневшее лицо возлюбленного перед своим.

— Где ты такого набрался? — он вымученно улыбается, стараясь не свихнуться от каждой новой волны возбуждения. — Ох, с ума сойти! Что же еще ты скрываешь от меня?

— Не так много, — выдыхает Миша, однако опутанный желанием разум Кости не воспринимает эти слова. Поглощенный властью возлюбленного, он растворяется в текущих неторопливым ручейком секундах и позволяет себе насладиться каждой из них.

Отражение его покрасневшего лица танцует в расширенных зрачках изучающих изумрудов. Миша опускает ладонь по его запястью на локоть, наверняка чувствуя охватившую его тело дрожь, а затем лениво ведет до плеча, пока не замирает на груди. Пальцы с трепетной нежностью следуют плавным изгибам мышц, словно прикосновениями Миша изучает их строение, как когда-то в университете. Костя шумно выдыхает и подается навстречу жадным рукам. Сердце в безумном ритме колотится в глотке, затрудняя вдохи. Интересно, в ту ночь Миша чувствовал то же?

Для человека, впервые касающегося чужого тела, он действует на редкость уверенно, трогая пылающую кожу так трепетно, словно готовый рассыпаться цветок. Короткие ногти неторопливо очерчивают линии ребер, позволяя ладоням впитывать мелкую дрожь напряженных мышц. Миша скрещивает лодыжки под Костиными коленями и склоняется ближе, кладет руку на щеку и мягко поглаживает большим пальцем спинку носа, подобно слепому, изучающему лицо собеседника. Костя прикрывает глаза, позволяя тонким пальцам ощупать дрожащие веки и контур губ. Миша осторожно касается их поцелуем и мягко отстраняется, а ладонь волной стекает по подбородку на горло, вырывая шумный стон.

Изумрудный взгляд следует за руками на живот, продолжая сладостную пытку. Воздух в комнате окончательно тяжелеет, и даже порывы ветра из открытого окна не способны охладить пылающую кожу. Костя вздрагивает, едва Миша сжимает пальцы на его талии и ненароком подается бедрами вверх, задевая напряженное возбуждение. По телу проходит разряд тока. Миша прикрывает глаза и тихо стонет, сжимает бедра и сам подается чуть вперед, словно неосознанно желает повторять терпкие касания. Руки опускаются еще ниже и тянут вниз резинку, уверенно высвобождая жар его желания. Костя закусывает губу и во все глаза смотрит, как его стеснительный партнер без колебаний до неприличного оголяет его тело.

Если на мгновение забыть о ноющей боли в руках, развернувшаяся перед Костиными глазами картина сейчас походит исключительно на мокрый сон. Миша осторожно приподнимает бедра и опирается левой рукой о постель, пока правой тянет бесполезную тряпку вниз по длинным ногам, отпустив только где-то в районе лодыжек. Взгляд его словно нарочно избегает смотреть туда, где всего мгновение назад эта самая тряпка скрывала собой именно то, от чего светлые щеки Миши вновь покрываются алым румянцем. Костя вдыхает полной грудью и сгибает левую ногу, утыкаясь коленом в напряженный пах партнера. Слуха вновь касается сдавленный стон, Миша поднимает голову и встречается глазами с направленным на него алчным взором. Осознает ли он, насколько сексуален в это мгновение? Едва ли.

— Продолжай… — голос Кости хрипл и властен ровно в той мере, чтобы свести Мишу с ума. Чистый взор зеленых глаз окончательно мутнеет и тягучей патокой опускается по телу все ниже и ниже, пока глубокие угольные зрачки не начинают подрагивать в унисон биению его сердца.

Миша сжимает зубы и одним слитным движением срывает белье с себя, вновь садясь Косте на бедра. Потрясающий воображение похотью аромат волн растекается по комнате, будоража нестерпимое желание впиться губами, языком в источающее дурман тело. Кровь медленно отливает от мозга вниз туда, где чужой жар нескромно прижимается к напряженному органу. Костя вновь дергает руками, и спинка кровати жалобно стонет, вот-вот готовая развалиться.

— Нет, — строгий голос Миши насквозь пропитан жаждой. Ладонь вновь ложится на грудь и с силой прижимает к кровати, лишая сил двигаться. — Я хочу это сделать.

И только длинные пальцы крепко сжимают жар их общего желания, Костя не сдерживает протяжный стон, потеряв себя во внезапной вспышке острого удовольствия. Веревка до крови врезается в кожу и по рукам стекает одинокая капля. Костя прикусывает язык, чтобы не завыть от бессилия, и напрягает бедра, но обжигающая ладонь партнера не дает пошевелиться, до боли сжимая у самого основания.

Губы осторожно прижимаются к ключице, и по коже разлетаются крохотные искры возбуждения. Костя зажмуривается и подставляет тело под мягкие поцелуи. Голова неистово кружится, и кажется, что комната вращается вокруг него, словно огни калейдоскопа. Кончик языка несмело касается ямки на груди, очерчивая напряженные мышцы. Жар чужого тела струится по коже пылающими змеями, доводит до помешательства. Костя распахивает глаза и с трудом отыскивает в кружащемся мареве направленные на него замутненные изумруды. Миша крепко сжимает руку внизу и обхватывает губами покрасневшую бусину, не отрывая взгляда от его лица. Нестерпимая волна наслаждения вновь подкатывает к горлу, затрудняя дыхание, так же медленно опускается вниз. В прошлом Костя ничего не чувствовал от ласк груди, но сегодня каждое прикосновение возлюбленного отдается внизу живота жгучим томлением.

— Миша… — слабый шепот смешивается с громкими вздохами, Костя приподнимает голову и сжимает зубы. — Миша… Прошу тебя…

— Я не знаю… — подает он неуверенный голос и опускает глаза вниз…

— Плевать, просто двигайся! — рычит Костя и вновь дергает руками, будто голодный зверь в клетке. — Умоляю тебя, двигайся!

Миша обхватывает свою сжатую ладонь второй и неуверенно поднимает вверх. Судорога сковывает все тело от кончиков пальцев до глотки, Костя откидывает голову и в голос стонет, вздрагивая в такт каждому тягучему движению внизу.

— Ах, еще! — умоляет он, желая как можно скорее ощутить долгожданную разрядку. — Ну же, Миша! Еще!

Прожигающий свет изумрудов вспыхивает в темноте комнаты, а дрожащие руки понемногу увеличивают ритм, изредка надавливая большим пальцем на самый кончик. Миша осторожно склоняется над Костей и мягко прижимается губами к его рту, ловя каждый хриплый стон и рык. Дразнящий вкус его поцелуя оплетает глотку тугой пружиной. Костя на инстинктах двигает бедрами навстречу неторопливым ладоням и буквально глотает Мишино дыхание в тщетной попытке насытиться.

— Направь меня, чтобы стало еще приятнее, — шепчет он в поцелуй, и только сейчас Костя понимает, что Миша пытается подражать его собственным движениям. Удушающий ком в груди вспыхивает с новой силой, и ребра не способны его сжать. Голову кружит нестерпимое удовольствие, не давая разумно соображать.

— Быстрее… — глухо шепчет Костя и проникает языком в его рот, сплетаясь с собратом в безрассудном танце похоти. Миша закрывает глаза и крепко сжимает руки, двигаясь все увереннее, все быстрее, доводя обоих до изнеможения.

Глухой стук чужого сердца проникает по ребрам в глубину позвоночника и по нервам устремляется по рукам, ногам, к каждой мышце в теле, острыми разрядами рождая в них дрожь наслаждения. Костя сгибает колени и изо всех сил трется о Мишу, слизывая языком хриплые стоны с тонких губ. Желание вкусить его без остатка затмевает даже потребность в дыхании, и он все продолжает поглощать невозможный в своей сладости вкус его тела, будто страждущий живительную воду.

Миша сжимает зубы и выгибает спину, вскидывая корпус вверх. Ладони его будто сумасшедшие движутся вдоль раскрасневшейся плоти, и когда кажется, что удовольствие вот-вот достигнет пика, резко замирают и осторожно гладят влажную верхушку пальцами, растирая прозрачную смазку по самой чувствительной зоне. Мир на мгновение гаснет в сознании, каждая мышца в теле сжимается и дрожит в наслаждении, растворив собой реальность. Глухие стоны превращаются в неясный рык и тонут в тяжелом дыхании. Костя нехотя разлепляет отяжелевшие веки и с удовольствием перехватывает наполненный наслаждением горящий взор изумрудов, направленный прямо на него.

Миша тяжело опускается на его грудь и трется носом о шею, глубоко вдыхая запах влажного тела и секса. Перепачканные ладони все еще неторопливо поглаживают чувствительный пах, позволяя мурашкам чуть дольше разносить удовольствие после оргазма. Костя перебирает ногами и громко выдыхает открытым ртом, выгибая спину. Скованные судорогой мышцы понемногу начинают болеть от вынужденного положения, и Миша чувствует тянущее напряжение в его теле, опирается ладонью о кровать и нехотя садится на бедра.

— О Боже, Костя! — зеленые глаза вдруг расширяются, Миша в ужасе хватается за узлы на веревке и с трудом развязывает их скользкими пальцами. — Прости меня, наверное, слишком крепко затянул. Я не думал, что она так сильно, прости, пожалуйста.

Костя жмурится и осторожно опускает затекшие руки, только сейчас заметив на них багровые отметины от веревки. Кое-где даже виднеются засохшие дорожки крови. Надо же, а он и не чувствовал боли до это момента. Видимо, удовольствие от прикосновений любимого вытеснило из его головы вообще все остальные чувства. Зато сейчас тянущая боль в плечах и запястьях понемногу заполняет собой разум, прогоняя приятную негу.

— Да ладно, — Костя болезненно морщится, с трудом садится на кровати и хватает Мишу в объятия, с наслаждением вдыхая родной аромат его тела и секса. — Заживет, куда денется.

— Скорее! У тебя есть антисептик и бинты? — он весь дрожит и не знает, куда пристроить руки от волнения. — Я схожу в аптеку, если…

— Миш! — Костя мягко отстраняет его и сжимает плечи, заглядывая в испуганные изумруды. — Аптечка на кухне рядом с холодильником. Я в душ, а ты пока поищи, там бинт оставался вроде.

Взор зеленых глаз еще мгновение перебегает от его губ к рукам и обратно, но в конце концов обретает осмысленность. Миша послушно кивает, и Костя ласково целует его в лоб, а затем поднимается с кровати и топает в сторону ванной, чтобы смыть с себя капельки пота и их семени, неприятно текущие по ногам. Тревожный взгляд изумрудов следует за ним вплоть до самой двери, и в глубине их горит глубочайшее сожаление о содеянном. Костя легко улыбается ему в ответ и скрывается за дверью ванной.

Под горячими струями душа свежие ссадины начинает адово жечь, словно на них вылили горячий воск. Костя сжимает зубы и яростно трется мочалкой в надежде как можно скорее выбраться из ванной. И все же на губах его играет счастливая улыбка, даже несмотря на боль в поврежденных запястьях. Увидеть стесняшу Мишу в образе доминантного хозяина и получить от него ласки определенно стоит любых лишений. А его прикосновения на самом деле… лучшее, что можно представить в этой жизни.

Выйдя из ванной, Костя встречает Мишу на кухне, уже готового бинтовать нанесенные раны. Как мило — его виноватое лицо выглядит так трогательно, что хочется расцеловать каждый его миллиметр. Вытерев голову полотенцем, Костя садится рядом с Мишей на стул и вешает мокрую ткань на спинку. Запястья приятно холодит, когда сверху льется антисептик, а следом за ним осторожно ложатся тур за туром слои бинта. Миша скрупулезно заматывает ссадины от воспаления и чужих глаз белоснежной тканью, и лицо его все сильнее полнится виной.

— Миш, — Костя осторожно касается пальцами обработанной руки его подбородка и поднимает голову, заставив смотреть в глаза. — Ну подумаешь, поцарапался. Оно быстро заживет, после такого нежного ухода. И мне совсем не больно, так что не грузись.

— Но ведь это была моя идея, — раздается в ответ его печальный голос, а руки завязывают крохотный узелок на втором запястье. — И в результате ты пострадал. Не стоило мне лезть в то, о чем я не имею понятия.

— Миша, я счастлив, что хоть таким способом ты смог расслабиться и проявить инициативу, — Костя мягко сжимает его щеки обеими руками и целует в нос. Миша осторожно кладет ладони поверх его запястий и опускает глаза. — Повторяю: не грузись. Я тебя не виню, и ты не должен. Лучше в душ сходи, а я пока разогрею нам что-нибудь на ужин. Мы же так и не смогли поесть в кафе.

— Ладно, если ты так говоришь, — Миша поднимается со стола и целует Костю в макушку. — Я возьму у тебя что-то из вещей на ночь? Не хочется спать в грязном.

— Конечно, — кивает он в ответ и тоже встает, чтобы открыть холодильник и достать оттуда вареный картофель и курочку. — Бери что понравится и возвращайся скорее.

Миша кивает и скрывается за дверью кухни, оставив Костю наедине со своими мыслями. А подумать было о чем, и пока он раскладывал еду по тарелкам, разум бродил далеко за пределами кухни. В сущности, он не соврал, когда попросил не беспокоиться о ссадинах. Однако для самого Кости произошедшее оказалось настоящим стрессом. Миша рядом с ним в постели — это мечта, однако до сегодняшнего дня сомнений в их ролях у Кости не было.

А сегодня Миша сам попросил позволить ему привязать Костю к кровати и прикасаться так, как ему захочется. Поначалу ему и в голову не приходило, что возлюбленный будет настолько откровенен в своих желаниях, и потому без задних мыслей отыскал в шкафу бельевую веревку и смело отдал Мише. Имея всю власть в своих руках, он полностью отдался наслаждению и позволил себе раскрепоститься перед возлюбленным. Костю одновременно и радовало постепенное перевоплощение Миши из пугливой лани в страстного охотника, и настораживало. В любимом открывались тревожные стороны властного господина, и тенденция эта нехило так пугала.

— Пахнет вкусно, — Миша заходит на кухню и садится за накрытый стол рядом с Костей. — Как руки? Болят?

— Я почти не замечаю, — он проводит ладонью по щеке заведующего и мягко улыбается. Миша щурит глаза от приятной ласки, будто огромный кот. — Боюсь, попытайся ты меня трахнуть, я бы этого даже не заметил.

С губ срывается тихий смех, однако в душе ему было совсем не смешно. Рядом с Мишей он терял голову и во время поцелуев всерьез не возражал сменить позицию в сексе, хотя в прошлом жестко стоял на своем, и никакие ласки партнеров не могли поколебать его решимость. Видимо, любовь и правда меняет мировоззрение и затуманивает рассудок. А может, баловать своего любимого в характере Кости.

— Я не стану пользоваться твоей беспомощностью, — фыркает Миша. — Я ведь нравлюсь тебе, так поступать подло.

— Пожалуй, ты прав, — Костя сжимает в руках чашку с чаем и согласно кивает. — Принуждать соблазнением еще гнуснее.

И все же именно этим он надеялся разрушить холодную стену Миши. Впрочем, запутавшийся и жаждущий удовольствия возлюбленный не отдает отчета своим действиям и словам в постели. Нельзя верить его ответам, ведь замутненный похотью разум готов согласиться на что угодно. С Мишей аккуратно соблазнить и затащить в койку — номер не прокатит. Но как быть, если по натуре своей они оба доминанты?

— Вкусно? — интересуется Костя, пока Миша неторопливо жует предложенный простенький ужин. Изумрудный взгляд останавливается на Костином лице, и Миша уверенно кладет левую ладонь на его руку, мягко сжимая.

— Да, — просто отвечает он и опускает взор в тарелку. — Действительно… вкусно.

Костя с удивлением наблюдает за его задумчивым лицом и гадает, о чем может размышлять его возлюбленный. Горячая чашка касается губ, Костя делает несколько глотков сладкого чая и ставит ее на стол. Миша рассеянно ковыряется ложкой в тарелке, а пустой взгляд скользит по столешнице, будто и не видит ничего перед собой. Костя придвигает стул ближе и мягко обнимает любимого, вновь отпивая глоток горячего чая.

— Ужинать с тобой после работы, — вдруг подает тихий голос Миша, и Костя изумленно поворачивает голову в его сторону, — засыпать вместе после поцелуев, просыпаться и пить кофе на кухне перед работой… кажется, мне всерьез начинает нравиться все это. Об этом ты говорил?

Ласковый свет зеленых глаз теплыми лучами проникает в сердце, а долгожданные слова пробуждают желание стиснуть возлюбленного так сильно, чтобы он больше никогда не смог убежать. Костя разворачивает ладонь и сплетает пальцы с рукой возлюбленного. Миша улыбается в ответ и плавно склоняется ближе, встречая его губы нежным поцелуем.

— Хочешь съехаться? — вновь повторяет когда-то заданный вопрос Костя, и в этот раз вместо категоричного отказа Миша поджимает губы и выпрямляет спину, задумчиво отводит глаза и крепче сжимает его руку в своей.

— Дай мне немного времени, — тихо произносит он и поднимает взгляд. — Подготовиться.

— Как будешь готов, я жду тебя у себя дома в любое время, — Костя запечатляет на его лбу короткий поцелуй и забирает тарелки, чтобы сложить их в раковину. Мыть их нет сил ни физических, ни моральных. Костя возвращается к Мише и за руку тянет его вслед за собой в спальню, чтобы поваляться и поболтать перед сном.

Лежа на широкой кровати, Костя с удовольствием прижимает возлюбленного к груди и тихонько гладит по спине, пока они вдвоем смотрят старое кино на висящем на стене телевизоре. Миша изредка зевает и крепче обхватывает Костю за талию, моргая сонными глазами. Теплый ветерок из открытого окна треплет его темные волосы, и окружающая их идиллия кажется сказочно блаженной. Если они съедутся, таким может быть каждый их вечер, и ради такого счастья Костя готов ждать его хоть всю жизнь.

Впрочем, радость его по-прежнему оттеняла сегодняшняя встреча с прошлым. Если когда-то Костя и совершал ошибки, заводя одноразовые отношения со случайными парнями, то уж точно не рассчитывал встретить их месть спустя столько времени. Разве не подразумевается с самого начала, что секс-партнеры свободны от чувств и надежд? По-видимому, Саша до сих пор мечтает вернуть их связь. И если он снова встанет на их с Мишей пути, разговаривать с ним Костя начнет совсем другим языком.