Сквозь кроны деревьев начали пробираться первые солнечные лучи. Они проскальзывали сквозь ветки в приоткрытое окно.

 Ночью Серафима почти не спала, в новых местах ей с трудом удавалось расслабиться и заснуть. Поэтому посреди ночи она открыла окно и просто лежала в телефоне, читая электронную книгу, которую она успела скачать до приезда сюда. Связь тут была, но хорошего Wi-Fi тут не было. А абонентская плата за интернет на её телефоне должна списаться уже завтра. Это означало, что все фотографии она отправит отцу либо после поездки, либо, когда попросит кого-нибудь из коллег поделиться интернетом.

 После прогулки на велосипедах они по пошли в баню. Сидеть в жаре в компании своих коллег-девушек было тяжело, хотя её устраивало, что разговаривала она только с Лили. Та болтала без продыху, её даже не останавливал горячий воздух вокруг них, хотя из-за этого она часто пила воду. Джулия почти не разговаривала. Серафима долго не просидела в бане, потому что ей в принципе не нравились высокие температуры, но и сильный мороз она тоже не любила. И только после ужина, вернувшись назад в свой домик она почувствовала долгожданное уединение, но это не означало, что ей не понравился первый день в этом месте.

Когда она увидела, что солнечный свет пробрался в комнату, её внимание переключилось на время в углу экрана телефона. Было начало шестого утра. С тяжелым вздохом она положила телефон рядом с кроватью. Будильник должен зазвонить в восемь. В девять часов Мики поведёт всех ребят на зарядку и после они пойдут завтракать. Потом после обеда начнутся соревнования среди туристов.

Повернув голову к потолку, она стала думать о том, как пройдёт сегодняшний день и вспоминала как прошёл вчерашний. Кулон, что она вчера приобрела у бабушки Моаси, лежал на столе, лёгкий ветер от окна осторожно колыхал его синие маленькие пёрышки. Серафима приподнялась и потянулась к столу, взяв кулон в руки. Он был маленький и такой красивый: бусины были деревянными, размером с рябиновую ягоду, белого, серого и синего цвета; нитка, обмотанная вокруг маленького ловца снов, была похожа на мулине, которой чаще всего вышивали по ткани; маленькие перья были настоящими и вероятно принадлежали какой-то птичке с синим окрасом. Держа кулон перед лицом, она вспомнила тусклые глаза Моаси, казалось, что она была слепа, но как она видела дорогу и какие были у Серафимы цветом глаза?

 И это странное чувство, будто что-то должно произойти.

Она встала с кровати и подошла к стулу, на котором она вчера повесила свои чёрные штаны. Из кармана она достала карту памяти, которую они с Паскалем нашли в лесу. Вероятно, после этого её друг весь вечер болтался с отвёртками и инструментами, чтобы лучше изучить раритетную цифровую камеру и вернуть её в изначальный вид. Для телефона карта была большая и в разъём она не поместиться. К счастью Серафима взяла с собой ноутбук, который обычно возила с собой по командировкам или в гости к отцу. Возможно вечером она посмотрит, что на ней есть и работает ли она. А пока она положила карту в пенал, лежащий в сумке.

До зарядки было ещё много времени, поэтому она пошла в маленькую ванную комнатку, умылась и сняла с верёвки над её головой зелёную футболку с медвежонком. Она высохла и теперь её надо было зашить. В сумке она на всякий случай возила с собой чёрный моток ниток и иголку. Но цвет нитки будет выделяться на ткани, хотя для Серафимы было главное, что сейчас она её зашьет. Наверное, ей просто хотелось показать Лили, что она бережет подарки, которые ей дарят.

Стежек за стежком она аккуратно зашивала ткань, и пока шила, вспомнила как в детстве упала с велосипеда и порвала свои маленькие штанишки, как отнесла их маме, чтобы она их зашила. Та только сказала: «Какая же ты растяпа» и зашила штаны, но неаккуратно – узелок от нитки торчал наружу, стежки были неровными. Когда они с отцом стали жить вдвоём, он показал, что лучше зашивать одежду на изнаночной стороне, чтобы было более аккуратно. Вздрогнув, Серафима поднесла палец к лицу, наблюдая за тем как капля крови набухает на месте укола иглой.

 А ещё надо внимательно следить за тем, что ты делаешь.

Она отложила футболку с начатым швом на кровать и придвинула к себе сумку, чтобы достать пластырь. За окном послышался шорох, заставивший Серафиму замереть. Ветки качались из стороны в сторону, будто кто-то их задел. Может птица или белка.

Заклеив палец, она подошла к окну, взбираясь на стол и посмотрела наружу: щебетали птицы, дул лёгкий ветерок. В десятке метров от окна располагался забор, за которым был лес, На нём что-то висело, но как бы она не щурилась, стараясь рассмотреть, что там, видно всё равно не было.

- С ДОБРЫМ УТРОМ! – перед её лицом с громких криком, появилась деревянная маска с рогами на голове, и от неожиданности Серафима чуть не упала со стола. Тонкие пальцы сомкнулись вокруг её запястья, не давая ей упасть на пол. Она в шоке смотрела на маску, из-под которой раздался приглушенный смех. – Глупышка, ты серьёзно испугалась?

Приподняв маску, Паскаль продолжал хихикать, явно позабавившись его шуткой.

- Паскаль! Придурок! – она оттолкнула его от окна, и он приземлился пятой точкой на траву рядом с завалинкой домика, продолжая посмеиваться. – У меня чуть сердечный приступ не случился!

Он вытер выступившую слезу с края глаза и поднялся с травы.

- Да ладно тебе, как видишь ты живая, не надо толкаться, - сдвинув маску на затылок, он снова взобрался на подоконник, напротив Серафимы и улыбнулся. Его синие глаза бегали по её лицу, будто изучая каждую мелкую деталь.

- Что ты тут делаешь так рано? – спросила Серафима, складывая руки на груди.

- Я ранняя пташка, не люблю спать допоздна.

- И поэтому ты решил наведаться? Откуда ты знал, что я не сплю.

- Ну, вообще я не знал. Случайно так вышло, а если бы и спала, то это было бы эффектным пробуждением! Как думаешь?

- Я сейчас снова столкну тебя в окно…

Паскаль улыбнулся и перевёл взгляд за спину Серафимы, туда где на кровати лежала футболка. Ему вспомнился вчерашний случай в лесу.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он, тыкнув пальцем ей в бок.

- А как может себя чувствовать себя человек с синяком на боку размером с кулак? – проведя рукой по тому месту на правом боку, она вздохнула. – Не ссы, жить буду.

- Жаль, а я хотел, чтобы ты завещала мне свою кофемашину…

Она тихо посмеялась и толкнула его в плечо.

- Не надейся, она уже отойдёт моему отцу.

- Тогда переберусь к нему и стану его собакой, чтобы приносить тапочки и в награду получать чашку кофе.

- Облом. У него аллергия на собак.

- Ой всё!

Они засмеялись. Иногда Серафиме было приятно вот так поговорить с Паскалем, он всегда знал, как отвлечь от навязчивых мыслей, составить компанию и поддержать нужным словом. И пошутить. Но всё же было непривычно, что он так рано пришёл навестить её. Спрыгнув со стола, она вернулась на кровать, взяв в руки футболку. Паскаль последовал за ней и наблюдал как она ровно начинает делать стежки. Затем он перевёл взгляд на стул, где висели чёрные трико Серафимы и хмыкнул.

- А в чём ты на соревнования пойдёшь? Штаны грязные и на некоторых местах тоже есть прорехи. Неужели это твой хитроумный план? Взять с собой единственную пару штанов, испортить их, а потом никуда не ходить?

Серафима отвлеклась от шиться и подняла взгляд на Паскаля, ухмыляясь.

- Ты прям мои мысли читаешь. Да, вечером я думала об этом, поэтому постирала только футболку, чтобы её зашить уже чистую, но потом ночью я подумала, что всё-таки пойду с вами. А дальше мне было лень вставать что-либо делать, поэтому до рассвета просто читала книгу. И я брала не одну пару штанов, в сумке ещё леггинсы лежат.

Он кивнул. На несколько секунд между ними настала неловкая пауза, которая побудила Паскаля прочистить горло и спросить:

- Ты смотрела, что на карте памяти? Я вчера сел разбирать камеру, думаю за два дня мне удастся собрать эту крошку.

- Может быть вечером я это сделаю, но сейчас я лишь хочу морально подготовиться к очередному дню в обществе. А ещё я всю ночь не спала, поэтому буду страдать.

Когда с футболкой было покончено, она отложила её в сторону, любуясь проделанной работой.

Чувство, что Паскаль смотрит на неё, пока она не видит, не покидает её. И она понимала, почему он это делает. Этот заурядный «Ботаник» был хорошим и конечно же милым, но если он на что-то надеялся после того как она рассталась с Берни, то ему стоит притормозить со своими желаниями. По крайней мере до тех пор, пока она не почувствует себя легко.

Столько всего произошло за последние месяцы. Девушка иногда думала, что возможно большая часть её чувств просто выгорело или просто организм хочет ограничить её от лишнего стресса и больших вспышек эмоций, поэтому не даёт по-настоящему чувствовать. Думая об этом каждый раз, она вспомнила, как на четырнадцатый день рождения отец подарил ей полароид, на который она потом сделала кучу снимков, и в тот миг в груди чувствовалось то самое тёплое чувство не поддельного счастья. Когда её бросил первый парень, в груди чувствовалась ноющая неприятная боль, сравнимая с тем, как через сердце протянули несколько нитей, а потом их начинали вытаскивать; а когда у её подруги со школы была свадьба, чувство, похожее на сжимающийся шарик - от тоски за минувшие школьные и студенческие годы, и неподдельной нежности наполняли её сердце; её вспоминалось как они вместе ходили, посещали внеурочные занятия по танцам и вокалу, как пошли в один университет, но на разные факультеты, а тут её подруга уже выходит замуж.

А теперь, когда надо было искренне порадоваться, то внутри было – ничего. Будто эмоции были не настоящими и сухими. И она задумывалась: «Чувствуют ли люди, что я начала врать им каждый день? Что мне приятно получать их подарки, что мне небезразлично их общество, что…я живая.».

- Эм, Паскаль, - Серафима заправила руками волосы назад и вздохнула, поворачиваясь к другу, намереваясь сказать, что-то исходящее из души. Наверное, небольшое освобождение от большого количества мыслей, чтобы стало немного легче, ведь она знала и понимала, что он внимательно послушает, он умный, может какой-то совет даст. А может и попросит обратиться к психологу. Во всяком случае, осуждать он не станет. Но как только в её мысли сформировалось первое предложение и собирались выйти из неё, они застряли. Как комок. Нет. Как кусочек рыбьей кости, вставшей поперёк горла.

Думаю, не стоит…Это мои проблемы, и я должна решить их сама. Ему не нужен лишний чужой груз.

- После того как я уволюсь, может через несколько месяцев, думаю, мы могли бы видеться иногда. Мы бы могли встречаться на той смотровой площадке в нашем городе, которую мы спроектировали год назад. Брать чай или кофе в домиках с едой и напитками, которые там расположены и смотреть на город, болтая о том, что произошло с нами за неделю, месяц…Как пойдёт в общем.

Она сказала это, чувствуя некую раздвоенность в настроении от этого предложения – с одной стороны они не прекратят общаться, будут на связи и делиться деталями своей жизни, но с другой это было немного грустно. И именно печаль отражалась на лице Паскаля. Не смотря ей в глаза, он сделал вздох и спросил:

- Это твоё окончательное решение?..

Серафима кивнула, поджав губы.

- Тогда я буду платить за наш кофе, - он положил руку на её плечо, натянуто улыбаясь. – А ты просто будешь стоять у перил на смотровой площадке и рассказывать, как изменилась твоя жизнь.

***

Площадка для соревнований была размечена на пол лагеря. От силы народу было человек пятьдесят из них семьи с детьми, и такие же работники компаний, приехавшие укреплять свой командный дух.

 Открытие происходило возле импровизированной деревянной сцены с натянутым плакатом, на котором был изображен «Роджер» в красных шортиках и белой футболке.

Под фанфары на сцену вышли три человека. Директором лагеря оказался зрелый мужчина, у которого уже на висках начала появляться проседь. Он был одет в тёмно-синий пиджак и брюки с клетчатой голубой рубашкой, а на его шее был завязан классический галстук. Справа от него стояла женщина в возрасте, которая скорее всего была его помощницей и слева мужчина, одетый в военную форму.

После неприятного писка, издаваемого микрофоном, директор стал произносить речь, которую Серафима пропускала мимо ушей. Она смотрела в одну точку в толпе, улавливая только слова, которые несколько раз повторялись у директора и это «рады» и «прекрасно». Позитивно.

Центром её внимания был забор, находившийся прямо за сценой. На входе в лагерь он представлял собой заострённые колья, а тут сетчатый металлический забор, в добавок с натянутой колющей проволокой. Это от диких зверей? А он под напряжением? Видимо о безопасности тут хорошо подумали, и скорее всего задумка была того человека, что стоял на сцене в форме и беретом набекрень. Скорее всего бывший вояка в отставке. Стрижка у него как у солдата, черты лица были грубыми, а его нос показался Серафиме немного кривым.

Среди этих двух серьёзных мужчин одна только женщина в одежде наставника скаутов выглядела очень приятно. Словно она была той самой бабулей из рекламы про мазь от боли в коленях, улыбающаяся и радостная. Серафима представляла её в роли руководителя отряда детишек-скаутов, которые выполняли различные добрые дела и продавали печенье, чтобы получить нашивку за заслуги, или как бы она выглядела моложе в этой форме. Особенно выделялась большая лента с нашивками, которая шла от её плеча до бедра. Нашивок было много и все были выстроены по цветовой гамме так что из далека лента переливалась всеми цветами радуги.

Серафима так же заметила, что её коллеги так же не могли устоять нормально на месте, слушая долгую речь директора и его свиты. Краем глаза она уловила как недалеко от них стояла группа детишек, примерно лет двенадцати, которым уже поднадоело затянутое начало, и они пинали ногами землю, страдальчески мычали и вздыхали, откидывая голову назад. Рядом послышался тяжелый вздох, и она перевела взгляд на Хвана, который упёрся лбом в спину Мики согнувшись и расслабив руки так, что они свисали у него к земле; Паскаль начал зевать, ему нужно было немного взбодриться, а рядом с ним стояла Джулия, которая обнимала Берни за руку, она начала клевать носом. Издав непроизвольный смешок, она привлекла их внимание, ведь они были так похожи на тех скучающих детишек.

Когда долгие минуты торжественной церемонии открытия закончились, началась ожесточенная борьба. В лагере, кроме их команды из строительной, компании были ещё жертвы тимбилдинга из рекламного агентства, и поэтому для большего азарта и укрепления командного духа, Мики предложил рекламщикам посоревноваться. Те конечно же согласились, но со ставкой. Денежной. Паскаль ещё долго возмущался, что не любит так спорить, но ему пришлось смириться, ведь большая часть людей поддержали эту идею.

Сначала они боролись в метании меча. Первый бросок у Серафимы ушёл в землю, от чего ей стало неловко, услышав смешки соперников и товарищей за своей спиной, но остальные броски были хорошими. Лили случайно запульнула мяч в бедро мужчины, который решил пройти прямо по метательному сектору, хотя всем было уйти из этой зоны. Хоть в этой ситуации она была не виновата, но всё равно – Лили была очень мягкой, она потом ещё час переживала, что случайно могла кинуть мяч мужчине в висок, на что ей Берни несколько раз доказывал, что этот придурок сам виноват, ведь всем сказали не ходить по полю во время бросков. За количество удачных бросков очко засчитали рекламной компании.

Счёт ввёлся на маленькой меловой доске, которая была разделена белой линией на две части – на одной стороне было название компании рекламных менеджеров «Альбатрос» и с другой «ГрандХоум».

В прыжках в длину с разбега строительная компания одержала победу за счёт длинных ног Мики с бо́льшим отрывом. А вот Серафима наоборот не могла нормально функционировать из-за боли в ногах, поэтому во время прыжка с трудом могла раздвинуть окаменевшие ноги. Когда все начали говорить про эстафету, в которой её поставили третьей по счёту, она сразу готова была поднять белый флаг, зная, что потянет всю команду на дно. Вместе с ней об этом так же думал Хван, но он об этом не молчал и сколько бы он не скулил и не просил не ставить его в эстафету, всё равно это было командным соревнованием и участвовали все.

В итоге со счётом 2:1 лидировать начали «Альбатросы». Но потом счёт сравнялся в шахматах, когда Паскаль и Джулия уделали рекламщиков во всех раундах. Серафима даже была немного удивлена, что Джулия умеет играть в шахматы. По ней не было похоже, чтобы она увлекалась таким видом спорта, а когда она после победы вызвала Паскаля сыграть один на один, Серафиме хотелось, чтобы её ущипнули.

Решающим состязанием стал футбольный матч. Много туристов сели на трибуны рядом с футбольным полем, заинтригованные жаркой борьбой двух команд. На ворота поставили Лили, а первый удар по мечу производил Берни. Серафима только и слышала, как с трибун ему кричит его новоиспеченная девушка, поддерживая. Джулия решила смыться с последнего состязания, сказав, что у неё сильно болит нога после прыжков в длину. Она и до шахмат знала, что будет впереди, поэтому сразу после прыжков включила «режим актрисы», симулируя боль в ноге. И так правдоподобно, что после этого Берни везде таскал её на руках.

И вот после свистка мяч полетел к Паскалю, тот попытался отдать пас открытому Мики, но соперник перехватил мяч, начиная вести к воротам. Рядом с ними его поджидал Хван, отбирая мяч, и со всей силы ударив по нему в сторону Берни. Ему удалось его поймать, провести несколько шагов и со всей силы ударив в сторону ворот. Попал в штангу.

 Игру решили вести до пяти голов. За двадцать минут игры команда строителей одержала три победы, но потом их начали нагонять рекламщики. Один раз мяч от соперника сильно прилетел Серафиме по ноге.

Видимо эта поездка решила меня доломать полностью, - думала она, продолжая игру. Они с отцом иногда играли в футбол, а потом сидели на газоне возле дома, и он рассказывал, как в молодости посещал футбольную секцию. Долго он там не пробыл, потому что его выгнали оттуда из-за того, что сильно подрался с капитаном команды во время тренировки, но он вспоминал это с неким весельем, будто его не волновало, что тогда его вызвали «на ковёр» и отстранили от школьных занятий на неделю.

К концу игры счёт сравнялся, и когда Паскаль собирался нанести последний удар в ворота противника, он не рассчитал силу и пнул мяч за поле, к забору.

- Я принесу, - Серафима пошла за мячом, выигрывая себе пару минут, чтобы отдышаться от беготни.

- Давай только быстрей! Сейчас размажем этих сопляков и пойдём праздновать нашу победу, - крикнул ей вслед Хван, ловя на себе хмурые взгляды соперников.

Поле находилось от забора не так далеко, если бы Паскаль смог пнуть мяч ещё сильнее, то он бы, наверное, пролетел над забором и упал за территорию лагеря. Тогда пришлось бы идти в обход, ведь через забор не перелезешь, потому что это означало ещё покалечить себя новыми царапинами от колючей проволоки. Но тот валялся прямо у металлической сетки в траве.

Вблизи забор хорошо можно было рассмотреть – сетчатый, начинающий понемногу покрываться ржавчиной; вдоль было натянуто три струны-проволоки с колючками; столбы были железные, но их крепления к сетке стали старыми и кое-где появлялись дыры. Но самое странное, что к сетке были привязано несколько вещиц, какие-то деревянные маленькие тотемы с рожицами.

Странно…

Когда Серафима наклонилась за мячом, рядом послышалось чьё-то фырканье и шелест листьев. Подняв взгляд, она увидела оленя, стоявшего в нескольких метрах от забора, у кустов. Его рост был не велик, наверное, ростом с Серафиму, примерно метр шестьдесят, но рога были огромными. Шерсть была коричневая, немного рыжеватая. Его чёрные глаза смотрели прямо на неё, почти не моргая.

Ей ещё никогда не доводилось видеть это животное так близко, разве что в детстве она видела только лося, который выбежал на дорогу в тот момент, когда они с отцом ехали в гости. Тогда они чуть не сбили его и сами с трудом не угодили в кювет.

Положив мяч обратно на траву, она подошла ближе к забору, судя по всему он был обычный без напряжения, поэтому протянуть руку сквозь сетку не составило труда.

- Эй, ты не кусаешься? – тихо спросила у него Серафима, приманивая его к себе пальцами. Без вкусняшек приманить оленя, вероятно, не выйдет, но она хотя бы попытается. – Извини, приятель, но у меня ничего нет. Может подойдёшь поздороваться?

Олень тряхнул головой, его шерсть, свисающая с шеи, затряслась, но близко он не подошёл, только продолжил смотреть. Ей хотелось поближе рассмотреть его, хоть и понимала, что дикий зверь вряд ли подойдёт из-за инстинкта самозащиты. Была бы Серафима на его месте, она бы тоже не подошла, кто знает, что мог бы прятать человек за своей спиной. На оленей и лосей раньше часто охотились и люди отчасти стали для них хищниками, желающих получить их мясо и шкуры. Охотники могли определять, как далеко ушло парнокопытное по следам от рогов на деревьях, по их помёту и местам обитания. Лучше уж он даст дёру, чем подойдёт близко.

Но через минуту он сделал несколько шагов, вытягивая шею по направлению к руке, его нос зашевелился, начиная принюхиваться. По-хорошему, не стоило протягивать ему руку, ведь он как лошадь и укусить может.

- Ты где там потерялась? – голос Хвана заставил её слегка вздрогнуть и вспомнить зачем она вообще сюда пришла.

- Эй, ребята! Тут олень! – крикнула она, не обрывая зрительного контакта с оленем.

- Чего? Тащи свой зад сюда, время-то идёт!

Вздохнув она снова наклонилась за мячом, пробубнив:

- Прости, приятель, надеюсь это не первая наша встреча, - когда Серафима разогнулась и выпрямилась, оленя уже и дух простыл.

Какого?..

Она всмотрелась в глубь леса через забор, по сторонам, прислушалась к шелесту ветра и веток, но создавалось чувство, будто оленя здесь и не было. Но она точно видела и слышала, как он дышал, как выходил из кустов и как его копыта глухо стучали по земле. Ей не могло это привидеться.

Если бы он убегал, я бы слышала стук копыт. Я ведь не сошла с ума, да? Или это от недосыпа…

После долгой минуты размышлений она вернулась на поле, и игра продолжилась.

***

Солнце начало заходить за горизонт, окрашивая небо в розовые и пурпурные тона. Облака были перистыми и красивыми. В лесу сгустились тени, стало немного прохладно.

В футбольном матче строительная компания одержала победу, и последним делом, что осталось сделать это отпраздновать, а потом рухнуть на кровать. На выигранную сумму они купили самого что ни на есть дешевое пиво в баре «У бобра». Потому что там только такое и было из ассортимента. Но ничего другого больше не оставалось.

Мики предложил соперникам присоединится к их компании и отпраздновать вместе. Может потому что Мики был добродушным и придерживался типичной фразы для школьников «Победила дружба», а может быть ему было просто неудобно из-за того, что они победили и так сильно это афишировали. Особенно Хван с Берни, которые стали придумывать грубые кричалки в сторону соперников. Поэтому он просто не захотел оставлять ребят из рекламной компании в стороне и возможно с ними можно было бы и подружиться, может даже сотрудничать.

Все сидели вокруг костра, рассказывая истории из своей жизни, кто-то из рекламщиков выцыганил гитару, начиная наигрывать старые песни, которые ещё деды и бабушки пели.

 Серафима заняла место на траве у дерева, понемногу отпивая из бутылки пиво. Ей никогда не нравилось пиво, её больше устраивало вино, но тут такого нет. Хотя если кто-то найдёт тут тайный винный погреб, то будет шикарно. Паскаль сидел рядом с девушкой из рекламной компании, которая решила сыграть что-нибудь на гитаре. Он спрашивал у неё как переставлять пальцы и зажимать аккорды и сколько нужно учиться играть на классической гитаре. Серафима знала, потому что умела, но не стала проявлять инициативу и становиться центром внимания сегодняшнего вечера. Её больше интересовали взаимодействия его и той девушки.

Может она хорошая. И походу они хорошо ладят, - пронеслось в её голове, и она сделала ещё один глоток, немного морщась. – Фу, мерзость.

Лили сидела у костра и жарила зефир, параллельно о чём-то оживлённо разговаривая с тёмненькой девушкой, которая была обычным туристом. Во время перерыва на соревнованиях Лили рассказала, что познакомилась с ней ещё в первый день, когда они приехали. Случайно столкнулись по дороге, когда Лили пошла относить Серафиме футболку.

Берни и Джулия ушли с посиделок, решив побыть немного наедине пока Паскаль развлекается с весёлой компанией. Серафима не придала этому никакого значения, её лишь раздражал факт того, как же полегчало той выскочке, когда команда их компании победила в соревнованиях. Джулия даже с разбега запрыгнула к Берни на шею, начиная его расцеловывать.

Развелось блин симулянтов…Вот по Хвану сразу было понятно, что его сейчас вывернет, когда он выпил две бутылки этой херни.

- Скучаешь? – Мики сел рядом на траву, держа в руках бутылку с пивом и улыбаясь.

- Не, наоборот, наслаждаюсь одиночеством, - сказала Серафима, сделав ещё один глоток. Больше не желая пить это, она просто отставила бутылку в сторону.

Мики усмехнулся.

- Вкусно?

- Очень. Если бы я знала, что мы будем пить ослиную мочу, то не стала бы соглашаться. Хотя это было ожидаемо.

- Ну другого тут и быть походу не может, раз здесь даже высокоскоростного интернета нет. Спасибо хоть туалет в домиках.

Он поставил бутылку и посмотрел на людей у костра. Они были недалеко от весёлой посиделки, но чувствовалось небольшое уединение и отстранённость. Уютный уголок от всей суеты.

- Как там Хван? - тихо спросила Серафима.

- Я дал ему таблетку от отравления, сейчас лежит в домике, отдыхает. Думаю, завтра придёт в себя. Строит из себя крутого, но у него слабый желудок. Молодой ещё, не всё в жизни повидал.

Девушка обняла коленки и усмехнулась. Хван был как ребёнок, хотя ему двадцать пять лет. Резвый, импульсивный, но очень смышлёный. Мики больше всего стал с ним возиться, с тех пор как он присоединился к их небольшой семье. Недавно был корпоратив по случаю дня рождения начальника компании и Хван очень сильно напился из-за чего Мики пришлось отвезти его домой. В тот вечер Микеланджело совсем не пил, потому что был за рулём и через несколько часов ему нужно было забрать маму из аэропорта. Поэтому он вызвался быстренько подбросить младшего коллегу.

Хван так же был очень творческой натурой, он занимался фотографией и активно выкладывал в социальные сети свои работы. Также Хван любил экспериментировать со своей внешностью и каждый месяц у него был новый цвет волос из-за чего вся его зарплата стала уходить на оздоравливающе шампуни и бальзамы, чтобы волосы не ломались и не выпадали от осветления и краски.

У них был дружный и сплоченный коллектив, где каждый имел какие-то таланты. Удивительно, но кроме таланта выносить мозг, Джулия умела играть в шахматы. Серафима умела играть на гитаре и петь. Берни умел танцевать, потому что в детстве его родители отправили на танцы, а потом он пошёл на бокс. Паскаль умел разбирать устройства, хорошо разбирался в физике и математике, но кроме этого он ещё красиво рисовал. Лили шила одежду и делала аксессуары. Хван делал красивые снимки, а Микки умел вязать. И каждый по-своему был уникален.

Наверное, этого будет не хватать Серафиме после своего ухода. Но она переживёт, не перестанет же она со всеми общаться? Она будет звонить, писать, присылать фотографии. Ведь эти люди столько лет проработали ряжом с ней плечом к плечу.

- Сегодня был насыщенный день, - Микки улыбнулся, - и надеюсь оставшиеся выходные дни пройдут так же. Чтобы это маленькое приключение отразилось в наших воспоминаниях.

- Да. Это было весело. Правда теперь всё тело ломит…Может завтра мы никуда не пойдём? Устроим один день перерыва? А то вы из лагеря меня вперёд ногами увезёте…

Микки тепло рассмеялся и приобнял Серафиму за плечо.

- Ладно, так уж и быть, до обеда можешь жить спокойно.

- А потом?

- А потом отправимся в пеший поход!

Девушка страдальчески застонала и легла головой на плечо Микки, после чего он засмеялся, похлопал её по плечу и отстранился.

- Кстати, где твой кулон, который ты вчера купила?

Достав из-под футболки маленький кулончик, она демонстративно показала его.

- Я боялась, что за весть день беготни он весь развалится, но он на удивление цел, - Серафима положила маленький ловец снов на ладонь, начиная его разглядывать. Всё было на месте, даже пёрышки не оторвались.

- Если хочешь, чтобы он оставался в презентабельном виде, лучше снимай его на время подвижных игр или занятий спортом. Всё-таки вещь кажется очень хрупкой. Вон как Лили, она оставила свою подвеску в домике на время соревнований, а после них сходила за ним и надела на шею. Даже её подружка заценила тот красный камушек.

Серафима посмотрела на Лили. Кулон прелестно смотрелся на её шее и спадал на пушную грудь. Хотя девушка думала, что коллеге больше подошёл бы камушек зелёный или белый чтобы сочетался с болотным цветом её глаз. Но красный так хорошо выделялся.

- Берни вёл себя немного грубо по отношению к вам и той старой женщине, - Микки вздохнул и откинулся назад, упираясь локтями о траву. – Бабушка – божий одуванчик, продаёт дёшево какие-то безделушки. Даже по взгляду Джулии можно было понять, что она хотела купить одну. Но скорее всего по двум причинам она это не сделала: первая, она не хотела переступать через свою гордость и показать, что такое простое, но красивое украшение покупать она не будет, второе, это Берни.

- Это из-за его скупости?

- Нет, ты как никто другой должна понимать почему. Потому что Джулия якобы выше этого.

Девушка фыркнула и закатила глаза. А ведь он прав, Серафима не раз слышала от Берни фразу: «Ты выше этого». И ведь она ни разу не задумывалась, что Джулии есть дело до обычных безделушек.

Странное, тошнотворное чувство подступило к горлу. Решив, что пора заканчивать вечерние посиделки, она встала с травы и оттряхнула штаны.

- Ладно, эм…Спасибо за беседу Микки, я, пожалуй, пойду к себе. Очень устала за день, ещё и пиво это действует, поэтому завалюсь на кровать и буду спать как без ног. Доброй ночи…- она натянуто улыбнулась и махнула ладошкой. В ответ она получила такой же взмах и Микеланджело закрыл глаза, вслушиваясь в звуки костра и гитарных мелодий.

***

Скрипнула деревянная ступенька и девушка остановилась подыматься по крыльцу. Ужасное кисловатое ощущение во рту, давало знак, что её вот-вот вырвет. Походу не только на Хвана повлияло это ужасное пойло. Сделав пару тяжелых вдохов, она покачнулась, опираясь рукой на деревянную периллу.

- Как их ещё ревизия не пришила за такое дерьмо?..- Серафима отошла от крыльца и свернула за домик, останавливаясь у завалинки. Казалось её сейчас стошнит, но лишь неприятный ком застрял в горле, а привкус усилился. Не стерпев, старым методом засунув два пальца в рот она нашла нужную точку, вызывая рвотный рефлекс, и очистила желудок.

Перед глазами плыло и стало жарковато. Зато как легко. Посмотрев в сторону забора, она заметила прореху в сетке и будто что-то светилось. Два светящихся шарика. Она вдыхала прохладный, лесной воздух через нос, запрокинув голову и выдыхала через приоткрытый рот, стараясь прийти в себя.

 Когда стало немного легче, Серафима снова посмотрела в сторону забора и пошла к нему.

Немного пройтись не помешает, либо я помру в своей блевотине, - прошептала она, сокращая расстояние до сетчатого забора. Там действительно красовалась большая прореха, а рядом на земле валялся маленький деревянный тотем, который Серафима решила положить к себе в карман. Наклоняться за ним было плохой идеей, ведь тошнотворное чувство снова начало возвращаться.

Либо у неё начались галлюцинации, либо она действительно видела что-то рядом с забором. И откуда здесь такая дырень? Судя по кончикам сетки, железку точно не прокусили кусачками для проволоки. Её будто пробили, прорвали. Может медведь? Вполне вероятно, ведь забор не под напряжением, а лохматый смог бы пробраться в лагерь и поискать что-нибудь съестное. Медведи всеядные и поживиться туристической пищей или даже самими туристами он будет не прочь.

Сетка забора забренчала, когда Серафима осторожно перелезла через прореху, стараясь не зацепиться одеждой за проволоку и не поцарапаться. Казалось, что за пределами лагеря - за забором был другой мир. Под ногами шелестели старые листья и трава. Было ли разрешено в позднее время гулять за пределами лагеря, девушка не знала, но нигде написано об этом не было. В нос сразу ударил запах сыроватого лесного воздуха.

Напоследок взглянув через плечо, на огороженную территорию, где недалеко стоял её домик, Серафима прошла сквозь небольшие заросли из совсем молоденьких деревьев и остановилась. Лес был очень тёмным, а у неё даже телефона с собой не было, чтобы посветить. Даже слабый лунный свет не мог пробраться сквозь кроны деревьев и осмотреться вокруг. И очень тихим, ничего не было слышно, кроме шелеста веток от ветра. Этот ветер унёс с собой лесной запах и принёс какой-то новый и очень странный. Потом это запах усилился, и девушка поморщилась. Воняло так будто что-то сгнило.

Ещё шаг вперёд и послышался странный, чавкающий звук и хруст. Она посмотрела под ноги. Было непонятно, но на что-то Серафима наступила, а разглядеть, что это такое, не получится. От запаха её стало ещё хуже, и поэтому она решила свернуть назад и просто лечь спать в домике.

Добравшись до крыльца, было уже более-менее светло от тёплого света уличной лампы. Чтобы не пачкать деревянные ступеньки неизвестно чем, Серафима решила проверить не являлся ли тот запах и чавкающий звук следствием экскрементов какого-нибудь животного. Сняв кроссовок, она поднесла его ближе к лицу, чтобы рассмотреть. Воняло ужасно, но…это не было похоже на помёт животного. В одном кроссовке она зашла в домик и включила свет, который был более холодным, чем на улице. На подошве была какая-то вонючая жижа коричневатого и немного красного оттенка с прилипшими листьями. Потянувшись к одному листочку, она потянула его вниз.

- Твою мать! – кроссовок упал на пол с глухим стуком. Серафима не могла ожидать, что под листьями и иголками будут роиться пара опарышей, и от неожиданности она уронила кроссовок.

Может кто-то из туристов гулял у забора и уронил еду, а может какое-то маленькое животное умерло и валялось в траве, в следствие чего пошёл процесс разложения. А потом пришла Серафима, помешала этому процессу и наступила на невесть что. Аккуратно подняв обувку с пола, она понесла её в ванную, чтобы застирать.

 Вернувшись в комнату, она устало вздохнула. Стало уже немного легче, но немного жарковато, поэтому она открыла окно. Из окна она чётко видела забор с той дырой. Её напрягала мысль о том, что кто-то из диких животных мог пробраться через неё, особенно если это хищник. Во-первых, это поднимет панику среди туристов, во-вторых, животное могло пораниться о острые колючки и иголки сломанного забора. Будет весьма неожиданно, если она проснётся утром и обнаружит, что из окна будет торчать голова лося или медведя. Или если Паскаль снова решит разыграть её с этой глупой маской.

Паскаль. Камера. Она взяла свой пенал из сумки и достала оттуда карту памяти. Потом она села за стол, и почувствовав что-то в кармане, вспомнила о маленьком тотеме, который она нашла у забора. Проведя по нему пальцами, она поставила его на стол. Затем достав и включив ноутбук, она вставила карту в переходник. Удивительно, но карта была ещё рабочая, хоть и устаревшая. Открылось окно проводника, в котором было несколько видеофайлов. Щёлкнув по первому файлу открылся видеоплейер: картинка была не очень хорошего качества, но звук был. В нижнем правом углу было указано время и дата съёмки – 20:16|10/07/2013. И всё было зелёным. Камера с ночным виденьем, но парнишка на видео вероятно не сильно дорожил такой вещью раз она валялась в лесу и зарастала мхом. Но кто знает, от чего она осталась в лесу.

Парня звали Льюис и он рассказывал, что-то про свой недельный курс выживания в лесу без удобств, потому что поспорил с друзьями.

Боже, парень, мы с тобой похожи, - думала Серафима, - только я выживаю в удобствах, но среди людей, от которых много шума.

Когда ролик закончился, она переключила на следующий, но там было ничего интересного, кроме того, что Льюис навернулся в реку. И парень не унывал, он просто повесил одежду сушится на небольшую конструкцию из веток и грелся у костра. В реке он поймал лосося, правда разделывал он его не очень умел, даже при не очень хорошем качестве Серафима видела, как он несколько раз пытался нормально разрезать брюхо и вытащить оттуда внутренности. Рыба была не очень большая, поэтому она была не уверена, что парень наестся ею.

Решив, что дальше не будет ничего интересного, она пролистнула на следующий ролик.

***

- Шёл третий день моего пребывания в этой глуши, и единственное, что хочу сказать на счёт этого чёртового уровня на выживание я неплохо справляюсь! Да, меня уже достали комары, да, я вчера промок до трусов, но зато каков был улов! Я голыми руками поймал лосося! Ладно, это была шутка, просто заточил ветку с помощью ножа и сделал с помощью него острогу. Правда в тот момент, когда я пытался насадить рыбу на палку я поскользнулся на камнях и свалился в реку. По итогу я придавил своим телом рыбу и смог вытащить её из реки.

Льюис подкинул пару веток в угасающий костёр и положил в рот галету. Вероятно, они были в его сухпайке, и жевал он их с таким удовольствием будто сто лет их не ел. За первой галетой пошла вторая, и так примерно с минуту он жевал чёрствые крекеры пока его что-то не осенило.

- М! Забыл рассказать, что со мной сегодня произошло. Я снова ходил к реке, чтобы попытать удачу и порыбачить, и знаете кого я увидел? Лося! Огроменного лося с большущими рогами! Подходить ближе к нему я не стал, потому что если эта махина начала бы лягаться, то вероятно я бы остался висеть на его рогах. Шерсть у него была почти чёрная, летняя, короткая. И когда он меня увидел, то очень пристально смотрел. Я сразу сказал ему, что не причиню ему вреда. Глупо, наверное, было разговаривать с животным, но, когда он сделал несколько шагов в мою сторону, я сказал ему, что ухожу и быстро смысля с реки. А что я ещё мог сделать? Он слишком большой, а какие у него рога!

В бумажном пакетике закончились галеты, и Льюис сжёг его в костре, оттряхнув руки от крошек.

- Потом через пару часов я решил пройтись в лесу вдоль реки, чтобы поискать какие-нибудь съедобные грибы. Пока я бродил, поднимая палкой листья в поисках, мне встретилась странная женщина. Даже скорее старушка. Сначала я удивился, потому что не был уверен, что тут кто-то живёт. Она рассказала, мне что-то про духов, про лес…но я не вслушивался в детали. История мне никогда не нравилась. Предложила мне какие-то безделушки, сказав, что это спасёт меня от нечистой силы, что водится в этих лесах и посоветовала мне убираться отсюда пока живой. Бабуля была очень старая, не уверен, что у неё всё в порядке с головой, потому что, когда я отказался от её вещиц, она сказала, что без них меня сожрёт какое-то чудовище. Не помню, как она его назвала. Максимум кто меня может здесь сожрать это медведи и комары.

Парень зевнул и потянулся.

- Думаю мне не стоит на этом зацикливаться, поэтому я простой пойду в палатку и посплю. До завтра!

***

Глаза Серафимы начали слипаться. Сегодняшнюю ночь она не спала, соревнования выжали из неё все соки, ещё и вырвало единственным приёмом пищи за весь день от дешёвого пива. Она задумалась, стоит ли смотреть оставшиеся два файла. Если она сейчас не ляжет спать, то утром будет как овощ. Хотя последнее время она так себя и чувствует.

Щёлкнув по четвёртому файлу открылся плейер.

Льюис включил камеру и сел на прежнее место, на старом пне. Выражение лица парня было уже не таким позитивным как прошлые видео.

- Это четвёртый день. Привет, эм…- он почесал затылок и вздохнул, посмотрев по сторонам. Он нервничал? – Помните в прошлом видео я рассказывал про странную старуху и её страшилки о каком-то чудовище в лесу? Так вот, теперь я не совсем уверен, могла ли она просто пугать меня. Примерно час назад, когда солнце начало заходить за лес, я слышал странный звук. Сначала я подумал, что скорее всего ревел лось. Но затем рёв стал…необычным. Громким, ноющим, протяжным. Я ещё не слышал, чтобы какой-то зверь издавал такие звуки. Он шёл с той стороны.

Парень махнул рукой влево и внезапно из леса раздался крик, от которого он вздрогнул.

Серафима тоже от неожиданности дёрнулась, но этот крик не походил по описанию на тот, что слышал Льюис. Скорее на крик гагарки. Такой тонкий, будто он исходил из горла женщины.

Он судорожно вздохнул и выдохнул, затем потёр лицо руками.

- Господи…это какой-то бред. Я пугаюсь будто мне десять лет. Из-за бредовой страшилки.

Сложив пальцы домиком, он поставил локти на коленки и задумался. Огонь костра оставлял отблеск в его глазах. Ветки потрескивали в огне, среди могильной тишины, воцарившейся вокруг, это было отчётливо слышно. Не было ни единого звука, гагарка перестала кричать, даже Льюис будто перестал дышать, прислушиваясь к лесу. А пламя костра становилось меньше, ему не хватало пищи. Если не подбросить веток, он погаснет и останутся только тлеющие огоньки. Но Льюис явно забыл об этом, продолжая неподвижно сидеть.

Тишину разрезал очередной крик гагарки, и Льюис встал с пня.

- С меня хватит, я иду спать!

Запись закончилась.

Следующая была длинной в час. Если прошлые видео были от силы длинной в 5-10 минут, то эта била все рекорды. Что же там такое, что целый ролик записался на час? Серафима не стала долго думать и просто щёлкнула по файлу. Её сильно заинтриговало, чем всё закончится. Атмосфера была немного настораживающей и казалось, что когда она смотрела на то как Льюис сидит посреди леса, совсем один в глухом лесу, среди диких зверей и душераздирающих криков птиц, то она была в этот момент рядом с ним. Тогда десять лет назад. Посреди леса. В комнате было тихо и горел свет, но сам факт того, что тишина в комнате была уж слишком мёртвой не сбавлял пугающей атмосферы.

Льюис сидел у костра и на этот раз он держал камеру в руках. От света пламени, его глаза светились, а на коже было слабо видно, как блестят капельки пота. Он пару раз повернул голову в разные стороны и прислушивался к звукам вокруг него. Лёгкий ветерок колыхал его короткие пряди полос. Затем он посмотрел в камеру.

- Я так и не смог уснуть…Вчера, когда я пошёл спать, мне не давали покоя миллионы разных звуков. Даже малейший шорох. А когда я затушил костёр и лёг в палатку стало только хуже. Мне казалось будто я слышал чьи-то шаги, прямо рядом с палаткой.

Он потёр глаза и вздохнул.

- Мне тогда пришлось снова разжечь костёр и просидеть так до утра. Я не знаю, чего я боюсь. Возможно меня пугают самые банальные вещи: звери птицы, даже падающие с деревьев ветки! Это место сводит меня с ума…Это такой бред, может вчера меня напугал именно лось. После истории тот странной бабки я просто как маленький ребёнок впитал это в себя и поверил, а потом мой мозг начал играть со мной в злые шуточки. Но я ещё никогда не слышал, как кто-нибудь так орёт, а потом ещё и гагарки начали добивать и без того угнетающую атмосферу своими криками. Если конечно это были гагарки…

Взяв в руки фляжку, он сделал несколько глотков и вытер губы тыльной стороной руки и замер так на несколько секунд. Прижимая руку к губам, его глаза бегали из стороны в сторону, будто он снова что-то услышал. Как напуганный заяц. Ему только длинных ушей не хватает, чтобы они поворачивались из стороны в сторону.

- Я слышал вчера шаги у своей палатки, когда пошёл спать…Ни стук копыт, ни шумное звериное дыхание, ни рычания я не слышал. Только шелест травы и земли. Будто кто-то медленно шоркал по ними ногами. А когда я вышел из палатки, чтобы развести костёр, никого не было. От костра стало немного светлее и я обошёл всё своё место стоянки, даже до того места, куда я хожу по природной нужде, но кроме моих следов ничего не было.

Серафима подумала, что у парня уже кукушка поехала. Вероятно, паренёк не создан для выживания в дикой природе, да и недостаток пищи возможно тоже на это влияет. Но прошло всего пять дней. Человеку требуется гораздо больше чтобы одичать в лесу. Может это простая паранойя?

В кустах за спиной у парня что-то зашуршало. Он повернул голову и прислушался.

- Эй?

Тишина. Подул ветер и пошевелил пламя в костре, и ветки на деревьях. Льюис сглотнул и тяжело задышал, он провёл ладонью по лицу и закрыл глаза.

- Спокойно это всего лишь ветер, всего лишь ветер, это ветер…- шептал он.

- Льюис…

Серафима вместе с Льюисом дёрнулись одновременно. Это был голос. Женский голос, тоненький, звонкий.

Он встал с земли и повернулся в сторону леса. Камеру он не поворачивал.

- М-марта? Что ты тут делаешь? Ты должна быть в лагере. И-и как ты меня нашла?

Наконец камера повернулась и в кадре появилась бледная, худенькая девушка с чёрными длинными волосами. На вопросы парня, она ничего не ответила и стояла неподвижно. Как статуя. Даже когда парень сделал пару шагов вперёд она не шелохнулась, лишь медленно моргала.

Серафима даже задумалась, дышала ли она вообще ведь из-за качества записи так и не поймёшь. Что чёрт возьми происходит?

- Марта? – тихо произнёс Льюис.

Вдруг стало темно. Подул сильный ветер и загасил пламя в костре. В этот момент Льюис вместе с камерой повернулся в сторону пепелища. Лишь угольки сверкали во тьме и потрескивали.

- Что за…- не успел он закончить фразу и за его спиной опять послышались шаги, и когда он развернулся, на месте девушки уже никого не было. – Марта? Марта! Марты ты где? Хватит шутить! Это ты всё устроила, да? Марта!

Камера поворачивалась из стороны в сторону, тьма вокруг была кромешная, но камера была с ночным виденьем, поэтому всё было видно. Хотя вероятно сам Льюис без неё мало, что мог видеть. Слабый свет месяца на небе, плохо освещал пространство вокруг.

- Мар!..

Его прервало рычание. Гортанное, звериное, опасное. Камера застыла, и после этого странного звука в тишине было слышно, как шумно дышит Льюис. Затем раздался крик, протяжный, ноющий, словно парнокопытное животное ведут на убой. Он снова начал поворачиваться вместе с камерой из стороны в сторону, в поисках источника звука.

Снова подул ветер, раскачивая кроны деревьев и кустов из стороны в сторону. Их стволы скрипели.

- Да что, чёрт возьми, происходит?! – Льюис закричал в темноту. – Это не взаправду! Это бред!

Казалось, что его слова кто-то услышал и воспринял их за ложь, потому что где-то сломалось и упало дерево, а за ним другое, и ещё, и ещё. Звук тяжелых шагов раздался совсем рядом. Объектив сместился в сторону кустов, которые были разведены в стороны, будто их кто-то потоптал, но опять же никого и ничего не было. Из-за тяжелого дыхания и дрожащих рук парня камера шевелилась и не могла нормально стабилизировать картинку. Секунды тянулись долго, и он стоял так неподвижно, направив камеру в ту сторону.

Что-то ломало деревья, что-то кричало так истошно как десяток умирающих животных, что-то теперь стояло там и выжидало.

Льюис пошевелился и сделал шаг назад, не сводя камеру с леса и послышался хруст ветки. Из-за этого он направил камеру вниз, а когда поднял обратно на него смотрела пара огромных зелёных глаз. И снова раздалось рычание. Чёрная как смоль рука с когтями вылезла из-за кустов и это ЧТО-ТО начало возвышаться.

- А-а-а! Твою мать! – закричал Льюис и сорвался с места, убегая в лесную чащу.

Дальше камера двигалась беспорядочно, Льюис бежал со всех ног, произнося под нос больше десятка ругательств. А за его спиной снова раздался крик.

По ходу того, как шло видео, Серафима сама не осознавала, как у неё участилось сердцебиение и расширились глаза.

Ещё две минуты было видно, как ботинки парня бежали по траве, затем по гальке. Дороги не было видно, поэтому приходилось бежать туда, куда глаза глядят. Вернее, туда, где итак ни зги не видно. Хоть глаза выколи. Льюис даже пару раз упал, и казалось, что погоня не заканчивалась. Это существо кричало, скулило, ревело, оно ломало всё на своём пути и передвигалось так быстро, что Льюис не понимал, когда оно решит напасть. Оно будто играло с ним в прятки с перемещением в разные места для пряток. И если тебя найдут, игра будет окончена.

- Блять! – картинка на видео закружилась. Камера пару раз ударилась о землю и остановилась в траве, показывая Льюиса. На фоне был землистый обрыв из которого торчали корни.

Это же там, где мы нашли камеру с Паскалем, - подумала девушка, продолжая не отрывать взгляда от экрана.

Парень весь запыхался. Он шевелил руками и ногами, пытаясь подняться с земли. Странно, но вокруг всё стихло. Никакой погони, никаких криков, только шум ветра. С тяжким и сдавленным стоном, Льюис приподнялся на локтях. Затем он поднял голову и пару раз повернул её, с его лба начала стекать кровь. Видимо он сильно ударился. Камера улетела от него метров на 5-10, поэтому было хорошо видно и обрыв, и Льюиса.

Парень потратил несколько попыток, чтобы подняться на ноги. Между делом он прислушивался к звукам вокруг. Он был сильно напуган. Он боялся, что это чудовище продолжает преследовать его и просто выжидает момента, чтобы выскочить из-за кустов, именно туда он и старался обращать внимание.

Наконец, встав на ноги он захромал в сторону камеры. Вероятно, красный огонёк на ней, был для него ориентиром.

Никогда не теряй бдительности, когда ты знаешь, что тебе до сих пор угрожает опасность.

Сверху на него спрыгнуло чёрное НЕЧТО. Раздался хруст.

В этот момент Серафима быстро поставила паузу, затем прикрыла ладонями рот, и в шоке посмотрела на кадр. Её глаза метались по картинке. Чёрное, огромное пятно стояло всеми своими конечностями на сдавленном теле и почти закрывало его.

Нажав кнопку возврата и поставив на медленную скорость, она снова включила видео. Чудовище спрыгнуло сверху и переломило парню шею вместе с позвоночником пополам. Парень шёл почти прямо, лишь немного ссутулившись и как только лапы коснулись его тела, он сдавленно вскрикнул и нагнулся вперёд. Будто его как проволоку быстро согнули пополам.

Серафима поставила на нормальную скорость.

Чудовище стояло неподвижно, ни конечности, ни голова, ничего не шевелилось. Такое чувство будто оно хотело, чтобы из тела весь дух вышел, умертвить его до конца. Затем оно медленно слезло с тела, поворачиваясь корпусом в сторону камеры.

И теперь, когда Серафима видела голову, она тоже стала думать, взаправду ли происходит весь это кошмар.

Голова у чудовища была белая, без кожи, вместо глаз в чёрных глазницах светилось два зелёных огонька. И оно было с рогами. И худое.

Раскрыв широко пасть, существо подцепило зубами тело и подняло с земли. А потом пасть сомкнулась и брызнула кровь, капая вниз. Издав низкое рычание, существо несколько секунд смотрело в сторону, а затем прыгнуло вверх.

После этого в комнате раздался хлопок и погас свет, от чего Серафима вскрикнула и упала со стула. Походу лампочка перегорела, потому что она слышала, как треснуло стекло. Может быть даже был скачок напряжения. И напряжения тут было навалом, учитывая факт того, как сейчас девушка быстро задышала. Кисловатый привкус снова почувствовался во рту.

Она встала с пола и незамедлительно направилась в ванную, чтобы очиститься. Не заметив стекло на полу, она наступила на него и громко выругалась. Час от часу не легче. Доковыляв до ванной, Серафима быстро сняла окровавленный носок с левой ступни и кинула его в раковину. Стекло пилось прямо в подушечку на ступне и довольно глубоко. Начальство лагеря видать хорошо продумали обустройство домиков, раз за зеркалом был шкафчик, где стояла аптечка со стандартным набором ваты, марли, перекиси и прочего. Там даже пинцет был. Взяв его в руки, она начала доставать стекло, сев на деревянный табурет, который стоял у раковины. Как на зло стекло от лампочки было тоненьким и хрупким, поэтому нужна была хирургическая точность в работе с пинцетом. Но руки дрожали. То ли от того, что девушка сегодня выпила, то ли от увиденного. Подцепив один кусочек, она медленно потянула за него, тихо зашипев. Затем этот кусочек стекла полетел в раковину, за ним следующий. И когда настала очередь последнего, самого большого кусочка, который впился глубже всего, она прикусила губу до боли и сдавленно замычала. Он не желал вытаскиваться. А стекло так и резало кожу и мясо. Попытавшись ещё раз, кусочек начал вылезать, но Серафима остановилась из-за дрожи в руках. Если осколок поломается станет ещё хуже.

Она откинула голову назад и сделала несколько глубоких вдохом. С уголков глаз начали стекать маленькие слезинки, а лицо немного раскраснелось. Ей сейчас нет смысла звать кого-то из коллег или Паскаля. Она уже здесь и стекло всё ещё у неё в ноге, она не поскачет в комнату, разбрызгивая кровь по полу.

Сконцентрировавшись, она сделала вдох и снова подцепила осколок, начиная медленно тянуть его вверх. Она всхлипнула от боли, но осколок наконец был у неё и внутри ничего не осталось. Наверно. Вздохнув, она продолжила обрабатывать рану и затем перевязала бинтами прокол на ноге, затем умыла лицо в холодной воде и посмотрела на себя в зеркало. Зато тошнота пропала.

Может она до сих пор под алкоголем? Ей ведь не померещилось?

Когда Серафима, прихрамывая, вернулась в комнату, осторожно минуя то место, где она наткнулась на осколки и включила фонарик на телефоне. Сначала она посветила вверху, где должна была быть лампочка, затем вниз на стёкла, а потом перевела взгляд на ноутбук. На видео ещё оставалось около сорока с лишним минут до конца. Может там было что-то ещё? Вернувшись за стол, она промотала всё время, что оставалось, но на нём камера снимала только лес и животных, которые пробегали мимо. И видимо камера закончила снимать, когда села батарейка.

Ей ведь не показалось это каким-то бредом? Это могла бы быть постановка или просто шуткой, но на кадрах было чётко видно и слышно, что Льюис больше не живой. Даже хруст ломающегося позвоночника был отчётливо слышен. А эта тварь…

Что же ты такое? – подумала про себя Серафима, проматывая на тот момент, где появилось это чудовище. Оно было огромным, с чёрной шерстью и длинными конечностями, а голова вообще не имела никакого кожного покрытия. Мельчайших деталей было не разглядеть, девушке не трудно было понять какие были у этой твари зубы.

В итоге она решила перестать мучать себя и с хлопком закрыла ноутбук. Но легче от этого не стало. Перед глазами так и стоял образ Льюиса в последние секунды своей жизни. И этого существа.

***

Следующее утро далось тяжело. С трудом разлепив веки Серафима приподнялась с постели, потерев переносицу. Во рту был неприятный привкус после этого дурацкого пива, которое они пили вчера. Из чего его, чёрт возьми, делали? Хотя на этике бутылки было чётко написано пшеница и куча каких-то добавок. Наверное, только те самые пьянчуги, у которых алкоголь по венам течёт, плюнут на вкус и просто осушат все бутылки, что есть в баре ресторанчика «У бобра». Когда-то давно у них с отцом по соседству жил такой человек. Джаспер рассказывал Серафиме, что как-то узнал его историю, о том, что он работал на заводе, но после того, как погибла его жена он стал работать на кладбище и начал напиваться до чёртиков. Однажды он не отличил бутылку с керосином от бутыля с водкой. Вот так и помер.

Встряхнув головой, девушка встала с кровати и направилась в ванную, чтобы умыться. В отражении она снова увидела то же лицо, те же тёмные круги и тусклые глаза. Видимо два дня на природе пока не оказывали на неё какого-то влияния, особенно после вчерашнего…

В зеркале мелькнул образ костлявой головы из вчерашнего видео и Серафима машинально зажмурилась. До того, как лечь спать она ещё подобрала с пола осколки и выкинула их. Уснуть ей удалось к середине ночи. В голове крутилось миллионы мыслей.

Звук рингтона на телефоне в комнате заставил её вздрогнуть и прикрыть глаза.

Теперь я тоже схожу с ума, да?

Вернувшись в комнату, она взяла со стола телефон и села на кровать. Звонил отец. Серафима улыбнулась и ответила на звонок.

- Привет, пап, - телефон она поставила на громкую связь и положила рядом с собой, будто её отец сейчас сидел рядом с ней и разговаривал.

- Привет-привет, доченька, - на другом конце, раздался добрый и тёплый отцовский голос. Судя по тону, он был весёлый. – Как у тебя дела? Как поездка? Веселишься во всю?

- Ты сегодня рановато звонишь.

- Да вот собирался на работу, увидел на холодильнике нашу с тобой фотографию и вспомнил, что ты с коллегами сейчас на отдыхе в лесу. Думаю, дай позвоню, узнаю, как она там, а то сейчас тебя редко выловишь по телефону поговорить, - он посмеялся.

- Прости, что редко стала звонить. Столько всего навалилось за последнее время. Ну, ты знаешь.

- Хм, да я помню. Но я надеюсь, что отдых пойдёт тебе на пользу. Не хочу, чтобы ты сильно нагружала себя.

- Угу, да.

- Расскажи мне, как вам там? Нравится? Или лучше подождать, когда ты приедешь, чтобы ты всё мне рассказала в мельчайших подробностях? Нет, стой, слишком долго и мне слишком любопытно.

- Да тут всё сразу всё и не расскажешь…

Кратко пересказав события минувших двух дней, Серафима упустила лишь только пару деталей – про то как она навернулась с обрыва и ушибла бок, и про странное видео, которое она вчера посмотрела. Ему такое знать не обязательно. Иначе будет переживать и за её физическое и ментальное здоровье. Либо он поверит в эту тварь, которая сожрала человека, либо предложит обратится к психологу, потому что из-за переработки и стресса у его дочки вполне могла потихоньку ехать крыша. Он давно предлагал, когда вся эта херня с началась. И девушка была с этим согласна, но ноги так и не доходили до психолога. А отец говорил ей, что не стоит взваливать на себя кучу всего и стараться хоть как-то уделять внимание себе. В этом она его не послушала и теперь пожинает плоды – стресс, недосып и агрессия, которую она пытается сдерживать.

Долго думать в кого она такой трудоголик ей не пришлось. Когда мать ушла из семьи, в первые месяцы у отца не было времени, которое он мог потратить на себя. Каждый день он уходил на работу, по дороге завозил Серафиму в школу, затем забирал её, вечером готовил ужин, на выходных он либо делал генеральную уборку, либо чинил свой старый байк и где-нибудь часов в 10 вечера он читал дочке сказку на ночь и сам ложился спать. Ему как отцу одиночке было нелегко. Видимо это у них семейное, потому что бабушка Серафимы растила сына без отца.

Закончив недолгий рассказ, Джаспер спросил:

- А Берни?

- А что он? Он вполне хорошо проводит время со своей новой девушкой. Которая моложе, красивее и полна сил и энергии, - об этом она сказала довольно сухо и безразлично.

- И со стервозным характером, - Джаспер усмехнулся. – Какое же сокровище упустил Берни. А я сразу тебе сказал, что не чувствую в нём своего будущего зятя. Он и раньше казался мне каким-то мутным…

- Ну и ладно, зато я сейчас почувствовала какой-то глоток воздуха.

- Ну их этих мужиков! – эти слова они сказали одновременно и посмеялись. Отцовский смех был таким тёплым. Они всегда находили общий язык и у них всегда были хоть какие-то темы для разговора, пусть даже если они кажутся глупыми и странными.

- Ладно, Фима, мне пора выдвигаться на работу. Буду ждать от тебя звонка. И фотографии!

- Давай, пап, передавай своим коллегам привет от меня.

- Обязательно, солнышко. Люблю и крепко обнимаю тебя!

- И я тебя люблю…

После этих слов она пару рас чмокнула губами возле динамика телефона, посылая «воздушные поцелуи» и вызов завершился. Вздохнув, она рухнула на кровать раскинув руки в стороны. Надо было встать. Поднять своё одеревеневшее тело с кровати, одеться и пойти на встречу со своими коллегами. Но так не хотелось этого делать. Просто проваляться в кровати весь день. Прошло всего два дня, а она уже успела покататься на велосипеде, встретить странную бабулю, которая видать местная ведьма раз такие страхи рассказывает про духов, навернутся с обрыва и на следующий день вся помятая пойти на соревнования, затем отравиться херовым пивом и посмотреть хоррор на минималках из старой видеокамеры. Ах да, ещё проколоть себе ногу стеклом.

Боже добейте меня уже... Серафима, не думаешь, что эта фраза становится твоим повседневным слоганом? – подумала она, вздыхая.

Собравшись с силами, она решила начать одеваться.

***

Странностей становилось всё больше. Пока девушка шла на место сбора их группы, она не увидела ни одного туриста. Ни около домиков, ни «У бобра», ни на одной тропинке вообще. Только белки бегали.

Все люди нашлись, столпившись у главных ворот, где Серафима с трудом разглядела две полицейские машины, директора лагеря со своей свитой и какую-то рыдающую туристку, которая чуть ли не билась в истерике стоя рядом с офицером и супругом. Коллеги нашлись почти близко к месту происшествий и девушка начала протискиваться через толпу. Неловко и неприятно. Приближаясь всё ближе и ближе, она начала разбирать слова той женщины, которая всё никак не могла успокоиться. Она всё повторяла и повторяла: «Пожалуйста, прошу, найдите моего мальчика!».

- Что тут происходит? – прошептала Серафима, наконец, оказавшись рядом с Паскалем. У того было хмурое выражение лица, видимо ситуация была серьёзная.

- Человек провал. Вернее - ребёнок, - Паскаль вздохнул и покачал головой. – Поздно вечером, когда родители уже легли спать, мальчик тайком вышел из домика и не вернулся.

- Пока ты спала, туристы осмотрели лагерь вдоль и поперёк, - вмешалась Лили. – Мальчика нигде не нашли. Только огромную дыру в заборе. Буквально пол часа назад приехала полиция, ведут поиски. Скорее всего будут по лесу искать с собаками.

- Может медведь? – спросил Хван, выглядывая из-за плеча Берни.

- Никто не знает, - Мики сложил руки на груди и посмотрел в сторону полицейских. – Может медведь, может мальчик сам убежал в лес, а может появился маньяк.

- Между прочим та дыра находилась недалеко от домика Серафимы, - после этих слов, сказанных Джулией, Серафима посмотрела на неё, и они встретились взглядами. Это подозрения или желание как-то насолить?

- И что ты хочешь этим сказать? – нотка раздражения пробежала в голосе Серафимы, и она нахмурилась.

- Ничего. Просто думаю, вдруг ты что-то там видела.

Как она меня бесит…

 - Не видела…

- Ты уверена? – спросил Паскаль. – То место недалеко от тебя. Офицеры точно подойдут к тебе и будут спрашивать.

- Бедный мальчуган, надеюсь это не медведь его утащил, - тихо произнёс Берни.

Или это оно его утащило… - пронеслось в голове Серафимы.

Она вспомнила как то чудовище сломало Льюиса как спичку, а затем прокусила его своими зубами насквозь. А уж ребёнка оно без труда проглотит и даже не подавится. Тем более как выяснилось, мальчику было лет восемь и ростом он был не велик. И звали его Вилли. В какой-то момент ей даже пришла в голову мысль, что пусть лучше его утащит медведь, но не это…непонятное нечто.

Что если оно до сих пор в лагере? И где-то прячется.

Из раздумий её вывел громкий голос директора.

- Прошу сохранять спокойствие, полиция уже здесь, и они со всем разберутся! Пожалуйста, не покидайте свои домики в позднее время и не покидайте территорию лагеря пока ведётся поиск пропавшего мальчика. Если вы что-то знаете или видели вчера прошу не молчать!

Серафима почувствовала на себе взгляд и повернула голову. Джулия снова на неё смотрела. Она чего-то хочет? Почему она так пристально смотрит? Кивнув головой в сторону, Джулия тихо отошла и Серафима последовала за ней. Они не были подругами и у них не было ничего общего, кроме Берни, и обсуждать было нечего. Наверное?

Свернув за какой-то домик, и убедившись, что никто не подслушивает, Джулия остановилась и повернулась к Серафиме, сложив руки на груди.

- Ты уверена, что ничего вчера не видела?

- Нет, - ответ Серафимы был довольно отстраненным.

- Тогда что ты делала вчера за забором?

Серафима застыла, но своего удивления старалась не показывать. Да, она вчера зашла за забор через то отверстие, но вышла оттуда буквально через пару минут.

- Ты следишь за мной?

- Нет, вышла покурить вечером и увидела, что ты пошла в лес.

- Мой домик находится далеко от твоего, ты могла бы покурить рядом со своим. – Она недоверчиво посмотрела на Джулию. Теперь её помощница решила последить за ней?

- Немного свежего воздуха не помешает перед сном, поэтому я решила пройтись.

- Ты портишь свежий воздух сигаретным дымом и дорогим парфюмом.

- Завидуешь, что могу себе позволить такую роскошь?

- Нет, радуюсь, что мне не придётся к сорока годам покупать новые лёгкие и занимать у кого-нибудь потом деньги, потратившись на какие-то десять миллилитров духов. Ведь как я слышала с недавних пор нашу принцессу перестал обеспечивать любимый папуля?

Джулия скривилась. Она не любила, когда последнее слова остаётся за кем-то, а не за ней. Такая у неё была натура. Помощница Серафимы была из хорошей и обеспеченной семьи – мать была домохозяйкой, а отец владел мебельным магазином. Как известно, самым заядлым сборщиком слухов в их компании являлась Лили, и она случайно узнала, что отец Джулии решил урезать свою дочь в финансах. Из-за чего? Неизвестно. Поэтому иногда она стала занимать деньги у коллег или выпрашивать их у Берни на свои хотелки.

Но Серафиму всё равно не устраивал тот факт, что Джулия устроила слежку за ней.

- Что такое, Джулия? – Серафима подошла ближе к ней. – Зачем ты следила за мной?

- Я поговорить хотела, вот и пошла к тебе. У нас с Берни был довольно страстный вечер, спасибо Паскалю, что решил остаться с Хваном и Микки. Надеюсь им хватило места.

Пока Джулия говорила, она убрала выпавшие пряди своих тёмных длинных волос за спину, наверное, специально показывая красные следы на своей тонкой шее. Серафима приподняла бровь. Это она сейчас решила заставить её завидовать? Хер там плавал. И что это за подростковый выпендрёж?

- А потом я просто решила зайти и любезно пойти поболтать пока Берни спал. И увидела, как ты пролазишь через забор в лес.

- И о чём ты хотела поговорить? – Серафима решила переключить внимание на главную тему.

Джулия ухмыльнулась.

- Хотела сказать тебе как у Берни дела. Сейчас то он тебе ничего не рассказывает. Но он вчера мне сказал, что ему даже как-то лучше со мной чем с тобой. Гораздо легче.

- Это всё? – Серафима приподняла бровь. – Если да, то я пошла. – и развернулась, чтобы уйти.

- Однажды я займу твоё место.

Она застыла. Её стало интересно, что скажет Джулия дальше.

- Берни уже встречается со мной, потому что я лучше. И возможно скоро стану старшим архитектором, потому что я лучше. И поднимусь по карьерной лестнице, потому что…

- Потому что «ты лучше»? – Серафима снова повернулась к ней. – Что ж, рада, что ты умеешь подымать себе самооценку. Надеюсь, у тебя всегда так было, а не потому что тебя кто-то недолюбил.

Брюнетка застыла, она старалась чем-то ответить, но по всей видимости, ей уже не хотелось ни о чём говорить с Серафимой. Та только показала что-то на подобии улыбки и сказала:

- Желаю удачи, Джулия.

***

День клонился к вечеру, но мальчика так и не нашли. И атмосфера стала какой-то напряженной. К поискам в лагере подключились все туристы. Следов нигде не было, а если они и были, то все затоптали так как тропинки гравийные. Те, у кого были дети, заставили их сидеть в домиках и никуда не уходить, когда начало темнеть. К утру полиция должны привезти ищеек, чтобы прочесали весь лес от и до.

Ближе к ночи, когда всё утихло, Серафима решила снова пройтись по местности, где был её домик. В чём-то была правда, её домик был недалеко от забора, и она вполне могла что-то видеть или слышать. Она пыталась восстановить хронологию событий. Родители мальчика сказали, что тот убежал скорее всего ночью, потому что они все легли спать в одиннадцать вечера. В тот момент, когда Серафима смотрела видеоролик с камеры, была почти полночь.  До домика она шла минут пять, плюс десять минут проторчала на улице, пытаясь справиться со рвотой и пойти посмотреть, что на другой стороне изгороди. Может этот «новый вход» на территорию лагеря появился ещё раньше и всё это время оно находилось поблизости.

Полиция спросила у неё, видела ли она что-нибудь и чем занималась всю ночь. Была вечером у костра с коллегами, пошла в домик, стало плохо, посмотрела на забор, в домике лопнула лампочка, обработала ногу и легла спать. Всё, что она смогла изложить. Кроме видео. Они так же прошлись возле её домика, всё осмотрели, но та же ничего не нашли.

А сейчас стоя у железной изгороди, пока никого нет рядом, Серафима думала насколько стало веять от леса странной и мрачной атмосферой. Мальчик явно где-то там и скорее всего уже не живой. Она не хотела поддаваться соблазну пойти туда, как это делают персонажи из типичных фильмов ужасов, которые прекрасно знают, что в тёмных местах может таиться опасность, но всё равно идут. Поэтому решила пролезть через дыру и просто осмотреться рядом с забором. И не идти в лес.

Включив фонарик на телефоне, Серафима прошла несколько метров вдоль забора. Старые листья и иголки шуршали под ногами, маленькие веточки со звонким треском ломались как косточки, а слабый ветер шевелил кроны деревьев над головой. Несколько минут поисков хоть каких-то зацепок ничего не дали, она посветила фонариком у кустов и в нос снова ударил этот смрадный запах.

Да что же это такое?

Она раздвигала ветки кустов и судя по всему нашла знакомое место, где вчера и была. А запах стал сильнее, скорее всего там она на что-то и наступила. Посветив чуть дальше, в глаза бросился чёрный комок, заваленный сухими прошлогодними листьями. Серафима прошла вперёд и присмотрелась. Дохлая ворона. Её чёрные перья стали слипшимися от влаги уже гниющей плоти и крови, косточки выпирали из её тельца, маленькие жёлтые опарыши и личинки медленно роились в ней, и летала парочка мух. Девушка скривилась, видимо вчера она наступила именно на неё.

- По сравнению со вчерашним вечером, сегодня этот запах стал терпимым и уже не так тошно, - вздохнула Серафима и перевела свет фонарика с вороны на лес. Дальше она не пойдёт, там слишком темно и опасно.

А уж тем более я не хочу увидеть ту тварь…

Только она повернулась спиной к лесу, раздался шорох. Снова посветив на лес и убедившись, что никого нет, она пожала плечами.

Скорее всего пти…

- Эй!

Серафима резко развернулась. Это был детский голос? Мальчишеский тоненький голосок. Несколько секунд она прислушивалась к воцарившейся тишине, в которую вмешивались звуки леса.

Мне ведь не показалось?

- Эй? – она решила окликнуть в ответ. Но ответа не поступило. Она решила вспомнить имя мальчика, которое говорили полицейские и его родители. – Вилли?

Тишина. Серафима сделала пару шагов вперёд, яркий свет от телефонного фонарика стал освещать больше пространства.

Вдруг в нескольких метрах от неё из кустов выбежала маленькая детская фигурка, с заливистым смехом убегая в лес. От этого она вздрогнула и чуть не выронила телефон. Это был он! Родители пропавшего ребёнка дали полиции фотографию мальчика, сделанную недавно, и она точно запомнила эти синие шорты с совятами и белую футболку. Маленькая спина мальчика убегала в лес и пряталась за деревьями.

Она сделала резкий шаг вперёд, намереваясь бежать, но вдруг вспомнила о своём голосе разума, что не стоит этого делать. В лес ей идти не хотелось, но это был тот ребёнок, его нужно было вернуть к родителям. Если она этого не сделает, то это чудовище найдёт и утащит его.

Я просто догоню его, прочитаю лекцию о том, что маленьким детям нельзя убегать ночью в лес и отведу к родителям. Дел на пять минут, мальчик не настолько быстро бегает, - подумала Серафима и быстрым, уверенным шагом пошла вперёд. Боль в ноге сразу дала о себе знать. – Ты просчиталась, дорогая, у него есть преимущество в том, что за ним побежит хромая девушка.

Вздохнув через нос и медленно выдохнув через рот, она пошла вперёд. Её шаги были не слишком быстрыми, но и не слишком медленными, чтобы не отставать от мальчугана. А тот продолжал хихикать и прятаться за деревьями. Серафиме это не нравилось. Внутри зародилось странное настораживающее чувство. Одна сторона её разума кричала повернуть назад и просто позвать пару полицейских, которые остались в лагере в ожидании своих коллег с собаками, а другая говорила, что она только время потратит и мальчика нужно вернуть как можно скорее. Она понимала переживания родителей, если бы она так пропала её отец с ума бы сошёл.

Подушечка на ноге начала болеть. Температура в кроссовке стала повышаться, и нога вспотела, бинт начал намокать и кожу неприятно щипало и натирало.

- Вилли, стой! – крикнула она, ускорив шаг.

Лес сгущался всё больше и с каждым шагом она уходила всё дальше от лагеря. Роща из смешанных видов деревьев сменилась сосновым бором. Стволы высоких сосен скрипели от усилившегося ветра. Казалось, что если ветер станет дуть ещё сильнее, то он сломает стволы и они все упадут на Серафиму.

 Она старалась смотреть под ноги и не выпускать из вида мальчика. Тот бежал на удивление слишком быстро и даже не поворачивался лицом назад, чтобы посмотреть на Серафиму. Носки её кроссовок запинались об корни, которые она не видела под рыжим покрывалом иголок, и она морщилась, стараясь игнорировать боль.

Устав следовать за мальчиком, она приостановилась, чтобы перевести дыхание.

- После увольнения обязательно займусь бегом, - сказала Серафима между вдохами и осмотрелась по сторонам. Мальчик пропал. Она посветила с разных сторон, но его нигде не было, даже хихиканья и шагов не было слышно. – Вилли? Послушай, это уже не смешно, я следую за тобой от самого лагеря, спасибо, что всё время по прямой, хоть нам легче вернуться будет, потому что я не умею ориентироваться в лесу и тогда мы оба застряли бы здесь.

Заглядывая за каждое дерево, Серафима периодически смотрела по сторонам в поисках какиой-либо угрозы.

Мальчик засмеялся снова и юркнул за большой ствол сосны. Сделав усталый вздох, она медленно пошла за ним, тот снова переместился, но на этот раз он не стал прятаться, просто остановился между деревьями и застыл как статуя.

- Наконец-то ты меня услышал, - обратилась она к нему, приближаясь. – Твои родители с ума сходят, ты в курсе? Давай, будь умным мальчиком и пойдём назад…

Серафима остановилась в паре метрах от него, светя фонариком прямо ему в спину. Этот странный ребёнок даже пальцем не повёл, он как солдатик стоял лицом к лесу и не шевелился.

- Ты меня вообще слышишь? Я сказала…

Странный хруст не дал ей закончить предложение. Мальчик неожиданно ссутулился и его плечи теперь сильно уходили вперёд, а затем с хрустом они резко ушли назад.

- А? – девушка в недоумении смотрела на него.

Затем мальчик поддался корпусом вперёд и совсем сгорбился. Его руки безвольно свисали к земле, но затем они будто стали удлиняться и упираться в землю. Он выставил ноги назад, и они с хрустом изогнулись в непонятной форме. Он будто ломался изнутри. И Серафиму это насторожило.

Какого хрена?.. – девушка начала пятится назад, не понимая, что происходит. Внутренний голос шептал ей «уходи», «тут что-то не так», «не медли».

Странная картина корёжащегося ребёнка вдруг застыла. И когда голова мелкого пацана выглянула из-за плеч и с ломающимся звуком повернулась в сторону Серафимы, у неё по телу пробежал холод. Бездонные глазницы смотрели на неё, а затем крохотный детский ротик скривился в подобии улыбки обнажая острые зубы. С губ ребёнка обильно начала стекать слюна.

БЕГИ! – кричал внутренний голос.