— А?

— Берешь всех своих подруг, свою сестру, едете куда пожелаете на неделю. Можете даже стриптиз организовать, только помни, что смотреть можно, но трогать и трахаться с другими мужиками — к кровати прикую.

— Что происходит? Ты умираешь?

— Нет, конечно.

— Я умираю?

— Я, блядь, тебе умру. У тебя девичник. — Аканэ села в кровати, выдохнув.

— Какая неделя девичника?

— Я хочу соблюдать все традиции. Три месяца на раздумья, они уже прошли, причем три месяца назад, ещё неделя на то, чтобы…

— Хидан, у меня ребенок, я не могу его оставить.

— Ким уже договорилась с няней, что она присмотрит за всеми детьми. На работу ты выходишь только после лета, девичник и мальчишник я планирую после фестиваля, когда наплыв долбоёбов спадёт. Плюс, я останусь в городе и буду приглядывать за тем, чтобы Хидан не покинул территорию города. И я хотел тебя попросить, чтобы ты пришла ко мне на работу.

— А это ещё зачем?

— Одна клиентка очень сильно меня бесит, но записывается ко мне, игнорируя то, что женщинами я не занимаюсь. Юми уже устала в мой кабинет скакать, когда эта барышня раздевается и разваливается на лежанке.

— А ты не массируешь женщин?

— Нет, мне теперь нельзя трогать других женщин по религии. Я женат.

— Ты вдовец.

— Не еби мне мозг. — Оскалился Хидан. — Просто приди и заяви на меня свои права. Ким отключит камеры, если ты захочешь её немного убить, всё равно на меня подумают. — Аканэ улыбнулась, падая обратно на кровать. — Я, кстати, видел твоё платье на фестиваль. — Повернулся на бок, подперев голову рукой. Сэннин прикрыла глаза.

— Как мило, что ты считаешь это платьем.

— Но оно прекрасно сочетается с моим костюмом. Специально подбирала? — Сощурился он. Аканэ фыркнула.

— Вот ещё. — Помолчала. — Да. Но Хидану я тоже купила, такой красивый и маленький! Я хочу ещё одного! — И Хидан заржал, падая лицом в подушку.

— Прямо сейчас?

— Нет, но хочу. — До жути уверенно проговорила Аканэ. — Я просто…ой, да хватит ржать, клоун.

— О, знакомые слова пошли. — Простонал мужчина, переворачиваясь на спину. — Ну так что, придешь завтра? Она как раз записана. — Аканэ кивнула. — Отлично, а потом пойдём на первый день фестиваля, так что приходи сразу красивая.

— И ты купишь Хидану мороженное?

— Я куплю ему что угодно.

— Не балуй, он просто хотел на фестивале поесть с тобой мороженое. Ты для него идеал.

— Да я сам не понимаю, почему он мной так восхищается. У меня жизнь не особо крутая.

— С моей сравни, ты хотя бы не терял память, потому что упал.

— Тебя пытались убить. — Напомнил он. Аканэ накрылась одеялом, сообщив, что устала с ним болтать. Он фыркнул, прижимая к себе недовольный сверток одеяла.

***

Аканэ ещё раз посмотрела в зеркало, подумывая над тем, чтобы плюнуть на всё и переодеться, но только поправила золотистый хайратник из тонкого металла, прижимавший волосы, которые начали завиваться на концах. Пояс на талии, в тон её головному украшению, прижимал белоснежную ткань платья, напоминавшего тогу из-за закрытого плеча. Раньше она не одевалась в традиционные одежды этой страны, но раз фестиваль она посещала, то в этом году решила соответствовать. Здесь не было традиционных расцветок, но каждая семья имела свои. Она видела принесенный наряд Хидана и просто запомнила расцветку. Она бы добавила красный, но позолота имела своё очарование.

Желтый цвет был хотя бы её любимым.

— Хидан, ты готов? — Спросила чуть громче, оторвавшись от зеркала.

— Мам, а рукава куда? — Хидан-младший пришел сам, размахивая рубашкой. Аканэ охнула, подбегая к сыну и заставила его одеться, застёгивая пуговицы белоснежной просторной рубашки с золотистыми узорами, напоминающими опадающую листву. — Ого, какая ты красивая! Папа в обморок грохнется! — Радостно прокричал Хидан, вынудив Тея выйти из комнаты. Тот провел по подстриженным волосам, отчего теперь нельзя было сказать, что он ещё более лохматый и кудрявый, нежели племянник, и взглянул на сестру.

— Ого, ты куда такая нарядная?

— Вначале Хидана на массаж, потом на фестиваль.

— А Хидан знает, что ты даже не искала нового массажиста?

— Ну, он не работает с детьми, он не работает с женщинами, мне иногда кажется, он в принципе не работает, а массажем в своём же отеле прикрывается до сих пор, потому что ему нужно укромное место, чтобы спрятаться от бухгалтерии, поэтому я не дам ему такой возможности. Ты не пойдешь к Тоши?

— Сегодня вечером поеду с ней в поход. — Аканэ улыбнулась.

— Бедолага. — Она ведь прекрасно знала, что младший терпеть не может природу. — Нет ничего приятней, чем делать предложение в горах, в дали от цивилизации, с енотами в за…в тех местах, где солнце уже не светит.

— Молча бы, овечья невеста.

— Мам, а где солнце уже не светит? — Наивно спросил её сын и Тей заржал, уходя в ванную.

— Спроси у папы, он вроде как спец по таким местам. — Её брат захохотал ещё громче.

***

— Ого. — Ким поправила ярко-красный рукав своего платья, кокетливо поведя оголенным плечом. — Какая ты красивая! О, а кто это такой милый? Кто это такой красивый! Иди к тёте Ким, она хочет обнять такого сладкого малыша! — Женщина, что ожидала, когда Ким подтвердит её запись на процедуры, закатила глаза, не понимая ни слова. Хидан радостно подбежал к маминой подруге, хвастаясь, что уже неделю не пропадал, но случайно убил птичку, подстрелив её рогаткой, которую ему сделал отец.

— Женщина, я жду подтверждение массажа! — Прикрикнула на языке страны Огня. Аканэ хмыкнула, заходя за стойку и посмотрела на монитор.

— О, у Хидана окошко, заставлю его работать. — Ким хохотнула, смотря на то, как Аканэ вписывает свою фамилию к массажисту.

— Эй! Это мой массажист! — Аканэ посмотрела на женщину, которая заглядывала в монитор. Вежливо улыбнулась.

— Хидан? Разве он занимается женщинами? Ким, я что-то не знаю про своего мужа? — Заговорила на родном языке. Перешла на более привычный. — Хидан, выйди! — Выпрямилась, смотря на женщину и обнадеживающе ей улыбнулась. Хидан-младший мерзко захохотал.

— Тётенька, а вы к папе пристаёте? — Пролепетал Хидан со слабым знанием языка страны Огня. Уже начал забывать и Аканэ не спешила это исправлять. — Мама вас убьёт! — Слишком радостно заметил ребенок. Хидан вышел, оглядывая происходящее и тепло улыбнулся своей будущей жене. Её амулет Джашина висел на платье, и черт бы всё это побрал, она была потрясающе сегодня.

— Марила, перед тем как ты начнешь плеваться ядом, я скажу, что ты выглядишь как богиня.

— Ничего не будет, даже не мечтай, я привела тебе Хидана. — Дзимпачи кивнул, подумав. Подмазаться не получилось, Аканэ разозлилась. Он поманил сына, которого уже отпустила Ким и направился к нему, размахивая руками.

— Пап, а где солнце не светит? — Аканэ дёрнула уголком губ, посмотрев на женщину.

— Он сказал, что ему по религии нельзя касаться других женщин?

— Да, но…

— Так зачем вы пытаетесь заставить глубоко верующего человека нарушить запрет? Понимаю, я бы тоже молчала, если бы мне было очень стыдно.

— Я журналистка, получившая премию Пяти стран! Вы хотите плохую рецензию?!

— А я доктор исторических наук, будем хвастаться?

— А ты когда защитилась? — Вмешалась Ким, удивленно хмыкнув. Опять перепечатывать визитки будет, которые даже не использует.

— Две недели назад, я тебе потом расскажу, когда документы пришлют. Ну так что, будем дальше покушаться на чужого мужа и проверим, способна ли моя модификация обеспечить сотрясение, или же вы запишетесь к Юми?

— Запишусь к Юми. — Процедила женщина, стараясь не смотреть на вежливую улыбку.

— Ну и здорово. Пойду к Хидану. — Обернулась к Ким, продолжая улыбаться.

— Ещё раз эту путану увижу возле тебя, я ей череп раскрошу, а тебе детородный орган. — Поглядывая на сына на кушетке, проговорила она, сведя брови к переносице. Хидан-старший только оскалился, пытаясь совладать с детской спиной. Он до усрачки боялся чужих детей массировать, а тут свой, как бы не покалечить. Аканэ подошла к монитору, включая мультик, чтобы сын отвлекся и не вклинивался в диалог.

— Так мило. — Проговорил Хидан. — Ты раньше не ревновала.

— Я не ревную.

— А я ревную.

— Я бы этим не гордилась.

— Признай, что тебе неприятно, когда на меня липнут женщины и я верну на палец своё кольцо.

— Ты сохранил кольцо?

— Да. Я просто при тебе его не ношу. И надевал каждый раз на нашу годовщину. — Аканэ обернулась.

— Это так грустно звучит. — Она потрепала макушку сына. Хидан согласно замычал.

— Ага. Не вся моя жизнь сплошной анекдот. Особенна та часть с моим усыплением и последующими годами.

— Прекрати, ты портишь мне настроение. — Он усмехнулся, незаметно сравнивая свою ладонь и спину Хидана-младшего. В который раз выдохнул. Какой маленький. — Я, кстати, с тобой поговорить хотела.

— О чём.

— Да так, пустяк. Я не вернусь в школу.

— Чего?!

— Я всё взвесила и решила, что не хочу больше сталкиваться с неадекватными родителями, которым почему-то не нравится, когда в их детей попадают не наркотики, а знания.

— Слушай, один неадекватный…

— Так их много. — Наконец-то выдала она. — Просто попался самый агрессивный. Я перейду в другую школу, там и зарплата повыше и мне дадут исторический клуб, где я смогу нести знания дополнительно. — Хидан прикрыл глаза.

— Которая на другом конце города? Ну да, она лучше. Хидана тогда туда отдадим.

— А?! — Включился в диалог младший.

— Не ссы, там прикольно. Я подыщу дом поближе. Ты точно не собираешься менять решение?

— Я уже подписала договор, выхожу в начале учебного года, так что твои планы не меняются. — И Хидан успокоился, согласно кивнув.

— В принципе, у меня есть два свободных часа, можем погулять, потом я вернусь, у меня клиент, а потом можно поужинать.

— Мороженое будет?

— Всё будет, мой переносящий лактозу бандит. А маме купим шарик, чтобы видеть её в толпе. — Аканэ опустила голову, улыбнувшись.

***

Аканэ плохо помнила фестивальное время, но помнила, что любила их в детстве. У неё был друг, кажется, который бегал с ней от палатки к палатке, покупая вместе с ней всякие вкусности и участвуя во всех состязаниях. Часто в этих воспоминаниях мелькал ещё совсем юный Итачи и потому Сэннин полагала, что её другом был его младший брат, но как бы не пыталась, блок памяти был частично утерян.

— Мама, там рыбки! — Улыбнулась, кивнув, и Хидан помчался в сторону яркой зеленой палатки, вытянув руку с монетками, которые вытряс у отца. Мальчик всучил монетку, выхватывая сачок, с помощью которого нужно было выловить хотя бы одну рыбку. Особенностью сачка было то, что он был из чудовищно тонкой бумаги и намокая мог порваться от любого движения рыбьего плавника. Дзимпачи сощурился, пытаясь найти место, где можно будет снять деньги.

— Успокойся, у меня есть наличные.

— Я не буду брать твои деньги.

— Хидан, это твои деньги, ты мне их сам всучил, просто они прошли круговорот и вернулись к владельцу. — Закатила глаза точно так же, как и он, после ещё раз оглядев мужчину. Да, тут было к чему ревновать, но Хидан постарался скрыть свое тело за широкой и белоснежной длинной рубашкой со стоячим воротничком. На ногах были широкие штаны того же цвета, что и рубашка с вышитыми золотистыми нитками узорами, зауженные у лодыжек.

— Марила, дорогая, иди к Хидану, я вижу банкомат. — Выдохнул он, направляясь в другую сторону.

— Мам, а дай мне ещё денег! Я клянусь, почти поймал, у меня просто рука дрогнула после массажа! — Аканэ дала ему несколько купюр, наблюдая за тем, как Хидан старается поймать рыбку. Дзимпачи появился через десять минут, желая поучаствовать в ловле рыбешек. — Мам, давай с нами! Папа мухлюет, он три сачка сразу взял. — Хидан противно гоготнул.

— Я не умею в такое играть.

— Мелкого это не останавливает. — Оскалился он. — В храм пойдем?

— Да. Я сполосну тебя в воде при входе в храм. — Хидан повернул голову, беззвучно открывая губы. Прочитала вопрос улыбнувшись. — Я подумаю.

***

После ужина, когда семья вернулась домой, а Тей так и не был обнаружен в пределах второго этажа, Хидан, стащив с себя фестивальную рубашку, устало застонал. Аканэ не спешила переодеваться, отправив сына в ванную. Зашла в спальню, проверяя будущего мужа.

— Ну что, остались силы?

— Сейчас, спать его уложу и восстановлюсь. — Пообещал мужчина. — А ты как?

— Устала. — Честно призналась она. Это был яркий и насыщенный день. Пока Хидан был на работе, они с сыном покатались на платформе, потом побывали в парке аттракционов, где Аканэ следила за тем, чтобы Хидан-младший, никуда не свалился, затем снова вернулись на фестивальную площадь, где их нашел Хидан, освободившийся после работы. — Я тогда в душ схожу, пока ты Хидана будешь укладывать.  — Понимающе кивнул.

— Не думала, кстати, над тем массажем, который я предлагал? — Сэннин прикрыла глаза, представляя огромное количество массажного масла на теле, обнаженную себя и возбужденного Хидана, чьи руки будут исполнять эротический массаж. Мысль была возбуждающей и привлекательной, чертовски привлекательной, но она открыла глаза и мотнула головой. — Почему? — Подошла к нему, расслабляя пояс на платье.

— Я хочу ощутить тебя целиком, а не только твои талантливые пальцы. — Прикусил губу, не скрывая пошлую улыбку.

— Ну так пальцы — это только начало. — Дернул бёдрами. — Марила, ты даже молча заставляешь меня хотеть тебя.

— Ты просто рад, что у нас общий ребенок и я от тебя никуда не денусь, поскольку ты стал триггером на восстановление моей памяти.

— Что за вздор, я боюсь, что ты вообще всё вспомнишь и уйдешь от меня. Я там косячил сильно.

— На купленных тобой туфлях?

— Я не куплю тебе туфли, ты же знаешь.

— А я в шоке от того, что ты так остро реагируешь на шутки про туфли. Раньше же сам порывался купить мне обувь по размеру.

— Так ты и не была моей женщиной. Погоди, ты ещё что-то вспомнила?

— Фестиваль. Ты немного тупил, но был относительно нормальным. По крайней мере мне так казалось, пока я не заметила, как ты нагло украл мои кроссовки. — Он оскалился, кивнув.

— А как давно ты вспомнила?

— Месяц назад.

— И ты всё ещё со мной, поразительно… — Усмехнулся он, услышав шорох в коридоре. — Пойду его уложу.

— А я в душ.

***

— Ещё. — Прикусила губу, зажмурившись. Хидан, оскалившись, вжался в неё ещё сильнее, понимая, что ещё немного и они сломают эту стену, рядом с которой Дзимпачи её зажал. Поймал своими губами её, сдавленно застонав.

— Марила. — Шепнул в шею Аканэ, выходя из неё. Женщина не спешила опускать ноги, продолжая держаться за его торс. — Тебя отнести на кровать? — Не было сил даже кивнуть, но он понял и так. Аканэ накинула на себя одеяло, радуясь тому, что её лица в темноте не видно. Хидан повернулся на бок, подперев голову. — Не стесняйся. Ну подумаешь, сказала, что любишь меня.

— Поэтому тебе сорвало башню прямо у окна, и ты решил заделать второго ребенка в вертикальном положении на стене?

— Да ты и не возражала. А у тебя овуляция?

— А ты как не пользовался презервативами, так и не пользуешься. И из-за тебя придется покупать тесты.

— А ты оставишь?

— А я не скажу тебе.

— Марила, я выдержу второй раунд, а твои ноги явно нет, они трясутся. — И Аканэ засмеялась, утыкаясь лбом в его плечо.