— Держи. — Руна радостно взвизгнула, получив небольшую порцию строганного льда с арбузным сиропом. Аканэ села рядом, взяв в руки свою миску.

— Папа?

— Папа не будет, папа занят. — Выдохнула она, невольно вспомнив утро. С тех пор, как она ушла с работы, а произошло это почти год назад, Аканэ испытывала некое облегчение от того, что теперь ей нужно контактировать с минимальным количеством детей. Её подруга Кана, преподавательница математики, как-то сказала, что, если работа в сфере образования перестаёт приносить удовольствие — нужно бежать с этой работы, не оглядываясь. И Дзимпачи побежала. От нечего делать, стала репетитором, занимаясь с учениками в пристройке возле дома, в которой Хидан оборудовал ей отдельный кабинет. Оборудовал с ворчанием, поскольку делал эту пристройку как тренажерный зал. — Сегодня придёт братик Хидан, покажешь ему, что ты нарисовала?

— Лошадка. — Кивнула девочка, ткнув детской пластиковой ложкой, которую держала в кулаке, в лёд. Эта восьминогая лошадка стала гордостью маленькой Руны и причиной истеричного смеха Хидана-старшего. Рэн помогла нарисовать этой лошадке глаза, а потому, когда Руна поняла процесс, на каждой ноге появилось ещё по три кривых глаза, украшенных то ли ресничками, то ли просто выглядывающих из-под толщи меха. — Мама, ещё. — Аканэ посмотрела на её миску и потянулась за сиропом.

— Тебе арбузный или малиновый?

— Малиновый!

— А я арбузика себе добавлю.

— А я тоже хочу!

— А два нельзя, выбирай один. — По дому прокатился звук звонка в дверь. Аканэ посмотрела на дочь. — Это к тебе? — Руна улыбнулась, замотав головой. — Ну вот я тоже никого не жду. — Потянулась к радионяне, нажав на кнопку. — Папа, открывай дверь сам, мы очень заняты выбором сиропа.

— Ну наконец-то кто-то пришел, а то я уже затрахался заниматься отчетами для налоговой! — Послышалось со второго этажа. Донесся слабый упрёк Рэн, которая попросила отца быть потише в своём возмущении, поскольку она готовилась к экзаменам.

— Налоговая. — Повторила Руна, вызвав у матери слабую улыбку. — Это когда…деньги считают. — Поделилась своими знаниями с матерью.

— Моя ты умница. — На кухню заглянул Хидан. Выглядел он напряженным, оглядывая жену. — Ты чего?

— Марила, я на пару дней отъеду? Ты справишься без меня? — Она кивнула. — Я расскажу, как вернусь, сейчас времени нет. — Бросил взгляд на окно и Аканэ кивнула, поняв намёк. Хидан взбежал по лестнице и спустился через несколько минут с небольшой дорожной сумкой. Женщина вздохнула. Скорее всего, опять устроил бардак, который она будет наблюдать несколько дней, пока муж не вернется и она не тыкнет его носом в этот срач в шкафу. Дверь хлопнула и Аканэ, встав из-за стола, потрепала дочку по непослушным кудрям и отодвинула занавеску у окна перед раковиной, и хмыкнула.

— Это что такое? — Пробормотала она, отказываясь верить в то, что видит.

— Ма-а-ам? — Она только хмыкнула.

— Анимиру Какузу и Учиха Итачи. Я не помню ни одного случая, чтобы они контактировали добровольно.

— Контактировать — это когда контакт бьет током… — Аканэ обернулась, нахмурившись.

— Солнышко, а пока меня дома не было, твои пальцы не оказывались в опасной близости от розеток? — Руна улыбнулась. — Папе всё равно достанется, сдай его с потрохами.

***

— Какого хуя вы тут забыли? — Рыкнул Хидан на языке страны Огнея, сев в машину. Итачи вскинул брови.

— А все в этой стране такие гостеприимные? Если да, то я зря из Снега в принципе выбрался.

— Не заводитесь. Давайте доедем до гостиницы, и там вы начнёте крыть друг друга хуями. — Дипломатично предложил Анимиру. Хидан подался вперед, скалясь. Мужчина смотрел на старого друга через зеркало заднего вида. — Ты не угомонишься?

— Как же ты блядь догадался?

— Обито и Мадара спустили на Акацуки собак, и мы все разъехались.

— Джашин вам всем судья, на кой хер вы припёрлись сюда?

— Что с Аканэ?

— Она мертва. — Кивнул Хидан.

— А насколько она мертва?

— Я ведь могу и на ходу выйти. — Какузу не ответил, но двери машины заблокировал.

— Мы приехали не насчет Аканэ. Если она сама не хочет выходить на связь, то я это понимаю. Но ей нечего бояться, её отец умер в прошлом году.

— Отъебитесь от неё. — О смерти Андо они уже знали. Хидан даже удостоился небольшого победного танца от супруги, перешедшего в победный секс и юбилейное ломание кровати. Хидан развалился позади водителя и уставился в окно. — Лучше бы я дальше эти сраные документы для налоговой делал. Дейдару захватим тогда?

— Да.

***

— Так, что они хотели? — Хидан, крайне недовольный, мотнул головой, смотря на свой ужин. Руна посмотрела на свою ладошку, расставила пальцы и ударила по каше с фруктами, забрызгав стол и руку отца. Он никак не отреагировал, погрузившись в себя. — Милая, разрешаю кинуть тарелку в папу.

— Не надо. — Слабо оскалился мужчина, подняв голову. — Амнистию отменили, после того как этот дебил заявился к нам, Обито и Мадара выгнали вообще всех Акацуки из страны своими действиями.

— А ты собирался обратно?

— Нет, Какузу просто хотел встретиться, на нейтральной территории.

— Какузу хотел просто встретиться? — Не поверила Аканэ, подняв бровь. Дзимпачи усмехнулся, прикрыв глаза.

— Нет, он хотел узнать, какого черта я не выходил на связь. — Вторая бровь его жены устремилась вверх. — Ну…предположим, я пару лет игнорировал их звонки. Кстати, Какузу уже такой седой, пиздец как состарился.

— Пиздец, это такое животное. — Поделилась Руна, завладев вниманием родителей. — У него пять ножек и оно говорит на восьми языках.

— И правда…пиздец. — Согласилась Аканэ, встав из-за стола. — Руна, пойдём в ванную? — Посмотрела на мужа, который вновь уставился на свою тарелку. — Сам расскажешь?

— Да, там скрывать и нечего. Пейн хотел собрать нас всех, чтобы мы снова вернулись в Огонь и закрыли те дела, которые Учиха закрыть не дали.

— Но ты же всё закрыл?

— Да, я же не дебил. Давно уже.

— И что, всё? — Хидан хохотнул.

— Нет. Я очень много бухал, а потом взял машину, дождавшись пока все вырубятся, и поехал домой. Оставил записку, если они хотят что-то адекватное замутить, пикник там, или отпуск у моря, то я к их услугам, а так пусть нахуй идут. — Руна, которую оттерли от каши, зевнула, уже не обращая внимания на то, что говорит папа. — Дейдару ещё забрал оттуда, чтобы он не решил вспомнить молодость и согрешить. — Он сощурился. — Вроде как исповедался, я всё ещё сплю на диване?

— Нет, можешь постелить себе в коридоре у спальни. — Смилостивилась Аканэ, беря дочь на руки. — Пойдем, дорогая, нужно почистить зубки.

— Зубки клёвые. Люблю зубки. — Сонно протянула Руна, положив голову на плечо мамы.

***

— Мои дорогие уёбища… — Начал читать Какузу, держа в руках страницу, вырванную из ежедневника. — Так, мат…Оскорбление…Новое оскорбление…Ещё оскорбление. — Кивнул он, пробежав глазами по тексту. — А, вот. Напоминаю всем, что я не молод, у меня семья и дети, у Дейдары тоже, что поразительно. Хотел бы встретить старость не в тюрьме. Какузу, не знаю, сколько тебе ещё осталось, люди столько не живут, но мне кажется у тебя и так достаточно денег, чтобы обеспечить небольшую страну, угомонись. Итачи, на кой хуй ты влез в это, я не ебу, лучше бы ты снова пить начал. Если перестанете заниматься хуйней — можем съездить отдохнуть нормально. — Какузу посмотрел на Итачи. — Ну что, кто Пейну скажет?

— На меня не смотри, у меня в Конохе только могила брата осталась. И психолог, но, если его забрать с собой, это похищение, я узнавал. — Зевнул Учиха, после чего взъерошил волосы.

— Тогда просто не будем отвечать. — Рассудил Какузу, жалея, что столько денег утечет не в его карман.