В начале июня Джорно почувствовал, что скоро станет отцом. С первого дня токсикоза Паннакотта избегал всех тем, связанных с беременностью, и старался как можно меньше времени проводить на людях. Формально он был сотрудником и секретарём босса. На самом же деле он не прикасался к документам последние два месяца. Сонливость мешала ему сосредоточиться: он тратил в пять раз больше времени на то, что мог сделать раньше за две минуты, и до сих пор чувствовал слабость. Он невольно раздражался, грустил и всё сильнее и сильнее замыкался в себе, поэтому когда Джорно постучал в дверь, чтобы спросить о его состоянии, он не ответил.

— Могу ли я войти?

Из ванной, где находился Паннакотта, был слышен слабый плеск воды, должно быть, тот нашёл какое-то развлечение. Во время беременности не следовало принимать длительные ванны, но ему было все равно. Джорно открыл дверцу, наклонился и увидел своего любовника, выходящего из ванной в рубашке и с сухим полотенцем на голове. Вода стекала по его волосам за воротник, и под одеждой виднелись очертания сосков.

— Подходящих брюк нет, — скромно пожаловался Паннакотта.

Джорно не опускал взгляда, и он просто почувствовал растерянность, когда заметил изменения в одежде своего любовника. В прошлом Паннакотта застёгивал только одну или две пуговицы, и его одежда была повседневной, но теперь он аккуратно застёгивал все пуговицы снизу и сверху, чтобы предотвратить беременность, чтобы спрятать беременность. Не многим людям они могли полностью доверять. Чем меньше людей знало, тем лучше. Даже проверка беременности была проведена самим Джорно. Только когда они узнали о близнецах, Паннакотта чуть не грохнулся в обморок.

«Как я с этим справлюсь?»

Его замешательство напугало Джорно, и он впервые почувствовал, что есть вещи, через которые они не могут пройти вместе.

— Давай футболку в полоску? Те, что Триш Уна принёс нам, когда мы пошли на концерт в прошлом году, были очень свободными. Она сказала, что не может подобрать нужный размер, и купила самый большой, — Джорно был растерян, — ты можешь примерить это.

— Клянусь, это самая уродливая вещь в моем шкафу, но это лучше, чем ничего.

Паннакотта снял с себя халат, явив худощавое туловище в черных стрингах под выпирающим животом. Он все ещё ходил по комнате в тапочках, опираясь на дверцу шкафа, нагибался и искал в ящике запасную одежду.

— Я положил футболку сюда… Я помню, что она должна быть здесь, почему я не могу найти её?

Паннакотта задумался, странно подавленный. Джорно обернул его в большое банное полотенце, затем обнял его сзади, избегая трогать живот.

— Я отдам свою футболку, — сказал Джорно, — Я надел её только один раз после концерта. Я найду её для тебя.

Паннакотта плотнее завернулся в полотенце и медленно поднялся, держась за живот. До того, как он был одет, Джорно не чувствовал, что беременность изменила Паннакотту, Только сейчас он понял, что плод растёт очень быстро и живот увеличился в размерах.

— Как ты думаешь, у меня проблемы? — Паннакотта уставился на Джорно, его руки неуклюже прикрывали живот.

— Все хорошо, — протянул футболку Джорно. — Чем бы ты сегодня хотел поужинать?

— Тем же, что и вчера, или на твой вкус.

— Посмотрим фильм?

— Давай.

Джорно взглянул на видеокассеты в шкафу: «Кража», «Зорро», «Песня странника» и «Черный тюльпан». Четыре фильма, которые он принёс в прошлый раз, остались нетронутыми.

«Я не могу смотреть кино в одиночестве», — объяснил тогда Паннакотта.

Джорно вздохнул про себя.

— Как насчёт более романтичного кино в следующий раз?

— Какое романтичное кино?

— «Британский пациент» или «Титаник».

— Я усну во время просмотра.

Джорно выбрал «Зорро». В юности они слышали про фильм, упомянутый их сверстниками, но на самом деле не смотрели его. Настроение Паннакотты улучшилось. Как и прежде, он обнял Джорно за шею. Потихоньку обстановка становилась интимнее. Джорно поцеловал Паннакотту и сунул руку под рубашку, поглаживая талию и спину, а партнёр, казалось, наслаждался прикосновениями и подрагивал в его руках. Когда рука наткнулась на твёрдый живот, оба парня остановились одновременно, и Джорно отстранился. Паннакотта был явно разочарован, но вскоре успокоился и поправил свою одежду. Взгляд Джорно был обращён на его шею некоторое время, прежде чем он сказал еле слышно:

— Прости.

— Не нужно извиняться, мне нужно было обратить на это внимание, — Паннакотта внимательно посмотрел на брюки Джорно. — Может, мне помочь своим ртом?

Паннакотта соскользнул вниз и со своим беременным животом устроился между ногами Джорно. Он заглатывал член, качая головой.