Банде выделили свободный день на отдых. Фуго хотел погулять с Джованной, но тот сказал, что у него дела. Парень вздохнул и решил пойти к букинисту — вдруг у него появилось что-то интересное.

Магазин букиниста был на отшибе. Когда Паннакотта пришёл туда, он был закрыт — хозяин работал без помощников и, видимо, куда-то отлучился. Фуго присел на скамейку. К нему на колени взобралась пушистая рыжая кошка и стала ласкаться. Паннакотта удивился подобной смелости животного, но принял её игру. И зря — кошка неведомым образом подцепила серёжку и вытащила из мочки уха.

— Эй! Отдай! — Фуго вскочил и погнался за ней. Серёжка не была особо ценной, но всё-таки ему жалко было её потерять, тем более таким нелепым способом. Кошка словно играла в догонялки — позволяла себя настигнуть, но стоило подобраться поближе, как пускалась вскачь. Паннакотте это показалось подозрительным. «Случаем, это не действие стенда?» — подумал он, как его схватили со спины и зажали рот.

— Тихо, не дёргайся, это я, Джорно.

— Что за похищение посреди дня?! — Фуго перестал вырываться.

Джорно молча тащил в заброшенный дом.

— Что-то мне здесь не нравится.

— Зато нам никто не помешает.

— Всегда мечтал потрахаться на полу в тёмном подвале, — язвил Фуго.

— Я превращу пол в траву.

— Если в ней не заведутся муравьи, которые будут кусать за задницу, то я не против.

— Про муравьёв я не думал, но раз ты так настаиваешь…

— Джорно, ты больной псих. Только тебе в голову могла прийти эта идея.

— Я не белый и пушистый, но и ты тоже натворил дел. Считай, что это небольшая месть.

Им приходилось двигаться на ощупь.

— Темнота друг молодёжи — в темноте не видно рожи. Но я же не настолько страшный, чтобы не хотеть видеть мою рожу. Надеюсь, по крайней мере, — Паннакотта продолжал блистать сарказмом.

— Ты не страшный, ты красивый. Я хочу тебя попробовать, Паннакотта, — Джорно лизнул по щеке, — и я не хочу, чтобы мне в этом помешали.

— Сомневаюсь, что на вкус я как клубника.

ДжоДжо в самом деле превратил пол в мягкую траву и уложил своего ехидного отличника. Сняв с него пиджак, Джорно запустил руки в нижнее бельё.

— Фуго, тебе плохо? — послышался знакомый голос и загорелась зажигалка.

— Нет, ему хорошо! — Джорно узнал Наранчу и решил не смущаться, а смущать пришедшего на огонёк.

— Как ты нас нашёл, животное? — простонал Паннакотта.

— Увидел кошку с твоей серёжкой в зубах и решил убедиться, что с тобой не случилось ничего плохого. А чего это вы в темноте сидите?

— Чтобы такие придурки, как ты, подумали, что здесь привидение и сбежали от страха! — подколол Фуго.

— А можно к вам присоединиться? — сказал Наранча с нагловатой ухмылкой.

— А давай, — ответил Джорно, — но учти, можно только целовать и тискать, всё остальное — нельзя.

— Так, моё мнение никого не интересует? — грозно зарычал гений.

— Хоть ты и выглядишь правильным, — Джорно посмотрел Паннакотте в глаза, — но я знаю, что в глубине души ты тот ещё извращенец.

— О да, сублимирую как могу.

«Видимо моя психотравма охренела и забыла, что надо бояться» — Фуго и в самом деле не понимал, почему он так спокоен, хотя ситуация выглядела весьма пугающей. Наранча обнял за плечи и впился в губы. Целовался жадно, словно дорвался до чего-то вкусного. Джорно же тем временем склонился над ремнём.

— Какой ты сладкий!

— Пошёл прочь, развратник! — зашипел незадачливый репетитор, за что его ученик лишь нагло рассмеялся в лицо.

***

— Ну вы даёте, ребята! — Наранча был вполне доволен, хотя ему ничего не обломилось.

— Ты никому не должен говорить, — предупредил Джорно.

— Не скажу, если позовете в следующий раз.

— Наранча, ты оборзел. Тебе не кажется, что иногда третий очень даже лишний? — возмущался Паннакотта.

— Хорошо, тогда через другой раз.

— Панна, он шутит.