— Я в порядке, если не считать пары синяков, а вот у Фуго, похоже, сотрясение мозга. Его вырвало один раз, пока я вела машину, — докладывала Персефона.

— Что-нибудь удалось узнать? — спросил Буччеллати.

Девушка отрицательно качнула головой. Паннакотта морщился от сильной боли, будто разрывающей череп изнутри.

— Надо отвезти его в больницу.

— Сами справимся.

Миста и Наранча вытащили пострадавшего из машины. Ему помогли раздеться и лечь в постель.

— Я займусь им, а вы оставьте нас в покое, — распорядился Джорно.

После Gold Experience голова прояснилась, но зато всплыла сильная тревога. Неспроста Буччеллати отправил его вместе с Персефоной, потому что Джорно убил Артемиду, а Миста и Наранча вряд ли бы стали держать язык за зубами. Намечалось что-то нехорошее, только Буччеллати вряд ли будет с ними откровенничать.

— Джорно, нужно срочно поговорить! — Паннакотта вцепился в ворот пиджака.

— Послушай, Фуго, если ты отложишь разговор до утра, не случится ничего катастрофического, — ДжоДжо осторожно высвободил одежду.

— Это не может ждать до утра!

— Тише, — ДжоДжо приложил палец к его губам, — тише, спи спокойно.

Фуго почувствовал, как сильно он устал. Джорно лёг рядом, положив руку на его грудь.

***

Персефона помнит шум — назойливый, сводящий с ума. Она всю жизнь мечтала о тишине. Тишине и одиночестве.

Тогда её не звали Персефона. Она была Кристина, родом из многодетной христианской семьи, честно выполнявшей завет «Плодитесь и размножайтесь». Кристина задавалась вопросом — когда Адам и Ева были одни, ещё можно понять повеление. Но сейчас людей и так много. Слишком много. Может пора сказать «Не рожайте детей, которых вы не сможете прокормить?».

Персефона теперь атеистка. Атеистка и чайлдфри.

Никто не обратил внимание на то, что Кристина была тихой и неразговорчивой девочкой, которая всё время стремилась забиться в угол. Наоборот — всех это устраивало, особенно старшую сестру. Самая незавидная участь в многодетных семьях ожидала именно старших детей, которые становились няньками для младших детей. Марии — так звали старшую — было объявлено, что теперь никаких игрушек и развлечений — она будет помогать маме. И она помогала. Её день начинался ранним утром, когда она должна была встать, приготовить всем завтрак, собрать себя в школу, погладить пелёнки и одежду для малыша. Затем они шли на учебу, приходили домой, она делала свои уроки, помогала с заданием брату, шла гулять с мелким. А там уже и вечер, а значит — помощь с готовкой, купание мелкого и сон. Мария перестала мечтать о свободном времени и развлечениях — она хотела всего лишь выспаться. Так что она часто била младших от бессилия. Рукоприкладство вообще было обычным делом.

Мария ласково называла Кристину «мой маленький паучок». Постоянный шум и присутствие людей сводили её с ума. Тогда Кристина стала убегать из дома и уходить в парк или заброшенные дома, чтобы посидеть в одиночестве. После была вынуждена возвращаться обратно, чтобы поесть.

Когда она пошла в школу, стало ещё хуже. Дети заметили странную девочку, которая необычно себя вела, и стали травить её. От отчаяния Кристина бросалась в драку и била одноклассников, чем попало — учебниками, линейками, стульями. Родителей постоянно вызывали в школу, и дома побои ждали уже её.

Кристина сушила сухари, брала книги из библиотеки и уходила на улицу на несколько дней. Неизвестно, какие боги хранили её, но каждый раз она возвращалась целой и невредимой.

Однажды в школе одноклассники набросились скопом и избили её. Насилу отбившись, выплёвывая кровь из разбитой губы, Кристина решила — с неё хватит. Она отправилась к заброшенному зданию и забралась на крышу. Ветер холодил синяки и ссадины.

— Эй, погоди прыгать! Может, поговоришь со мной? — внизу кричала полная женщина с короткой стрижкой.

— Я не хочу говорить!

— Не хочешь, как хочешь, я постою рядом с тобой. Молча.

Кристина кивнула головой. Женщина поднялась и встала неподалёку. Кристина чувствовала от неё волны участия.

Впервые жизни кому-то было не наплевать на неё. Кроме старшей сестры.

— Пойдём со мной, — незнакомка протянула руку.

Девочка тогда не знала, может ли она доверять этой женщине. Но взглянув на свою жизнь, она решила, что хуже уже не будет и взялась за руку.

— Меня зовут Дафна.

— Серьёзно? Вас, правда, так зовут?

— По правде говоря, я сменила имя. Раньше меня звали Дина, но мне не нравится это имя.

Кристина обрела стенд Starset и взяла себе имя Персефона.

***

Селена действительно была похожа на дитя луны — чёрные волосы до плеч, прозрачные серые глаза, бледная кожа. Миста пошёл с ней на пристань выслеживать контрабандистов, которые решили доставить груз в обход Пассионе. Поначалу он радовался, что заодно он сможет познакомиться с девушкой, но потом его стали беспокоить странности товарища. У Селены была привычка пересчитывать всё, что попадалось ей на глаза, стучать по деревянным поверхностям, перешагивать через трещины, обходить люки.

— Скажи, Миста, есть ли у тебя такая вещь, которая кажется всем странной и нелогичной, но ты всё равно в неё веришь. К примеру, чёрные кошки — к несчастью или…

— Четыре. Число четыре приносит несчастье.

— Вот как. Может быть, у тебя тоже ОКР?

— Чего-чего?

— У каждого случалась ситуация, когда ничего не мог поделать, чтобы хоть как-то повлиять на неё. И это отсутствие контроля делает окружающий мир очень страшным. Тогда психика пытается защититься, делая пугающие мысли материальными. Чтобы избавиться от этих мыслей, нужно сделать ритуал, — Селена пересчитала автомобили на парковке.

— То есть, чтобы не случилось ничего плохого, нужно постучать по дереву или пересчитать что-нибудь?

— Именно. Быть может, тебе кажется, что если ты будешь избегать числа четыре, то несчастья минуют тебя?

— Не моли чушь. Число четыре на самом деле к несчастью! В детстве соседский ребёнок выбрал одного котёнка из четырёх, и этот котёнок выцарапал глаз!

***

— Чёрт, патронов слишком мало! — Миста с Селеной спрятались за ящиками.

— Дай мне пересчитать патроны.

— Селена, не время для твоих заскоков!

— Дай. Мне. Патроны, — голос девушки прозвучал неожиданно твёрдо.

— Да на тебе! — стрелок швырнул оставшиеся пули.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть… — Селена растопырила пальцы над пулями, и на ладони появилась целая пригоршня.

— Ничего себе! — стрелок присвистнул, — это твой стенд?

— Стоит мне посчитать предметы, и я могу увеличить или уменьшить их число.

— Слушай, а ты можешь у них пистолеты посчитать?

— Мне нужно их видеть. Так не могу.

— А, была — не была! Значит, я обеспечиваю прикрытие, а ты убираешь оружие! Pistols, в атаку!

— Раз, два, три, — Миста дёрнул её за воротник, пряча в укрытие. Раздались недоуменные голоса. Товарищи, пользуясь заминкой, поменяли дислокацию.

— Ты видишь оружие?

— Да.

— Считай!

— Раз, два, три, четыре, пять.

— От винта! — Миста расстрелял контрабандистов.

Селена повернулась к морю и стала пересчитывать корабли. Только теперь привычка не казалась безобидной придурью.