Юнхо уже почти спал, когда услышал глухие частые удары во входную дверь. Сначала он решил, что ему кажется, поскольку сквозь пелену сна звуки казались чем-то далёким, но с каждым новым ударом звучали всё чётче и громче. Юнхо с усилием заставил себя открыть глаза и принять сидячее положение. Во всём доме было темно, за окном шумел ливень, перебиваемый иногда тихими раскатами грома. Он потёр лицо ладонью, пальцами надавливая на глаза, чтобы заставить их открыться — проснуться, когда вот-вот уже спал, получалось с огромным трудом. К стукам в дверь добавилась трель звонка. Юнхо нашарил рукой телефон и посмотрел на дисплей.

Время было за полночь, в такой час Юнхо однозначно никого не ждал в гости. Да и все, кто мог к нему прийти, позвонили бы вместо того, чтобы тарабанить в дверь. На мгновение Юнхо забеспокоился о ночном госте, но любопытство пересилило страх, а потому он, простонав от тяжести собственной доли, слез с кровати и пошёл в прихожую, по пути включая свет в своей спальне и в коридоре.

— Кто там? — спросил он, подойдя к двери.

Стуки и трель звонка тут же прекратились.

— Это я, — ответил пришедший, и в его тихом голосе Юнхо узнал Сонхва.

Он тут же торопливо открыл дверь и впустил его, тот зашёл и остался стоять в прихожей, с опущенной головой. Юнхо осмотрел его. Вся его одежда была грязная и вымокла насквозь, с неё буквально стекали ручейки дождевой воды, образовывая под ногами лужу. Волосы мокрыми сосульками закрывали лицо. Всё говорило о том, что под дождём он пробыл достаточно долго. Хотя там так льёт, что Юнхо не удивился бы, если бы Сонхва провёл под ливнем не больше пяти минут.

— Что случилось? — поинтересовался он.

— Извини, что так поздно. Можно у тебя переночевать?

Сонхва не поднимал головы, нервно теребя такими же грязными, как и одежда, руками низ куртки. Юнхо опустил взгляд на его руки и увидел, как его пальцы подрагивают. Сонхва, вероятно, сильно замёрз, и Юнхо закивал головой, подкрепляя своё согласие и словами.

— Раздевайся и быстро в ванную, — скомандовал он, уже протягивая руки к молнии на куртке Сонхва, но тот отступил на шал и сам начал стягивать с себя верхнюю одежду. Голову он так и не поднимал. Буркнув тихое «спасибо», он стянул с себя куртку, уронил её на пол, разулся и торопливо пошёл в ванную. — Полотенце знаешь где. Не закрывайся, я принесу тебе одежду, — уже в спину ему сказал Юнхо.

Сонхва скрылся за дверью, а Юнхо ещё раз осмотрел прихожую, теперь полную воды и грязи. Это явно не то, как он планировал провести ночь, но выбора у него уже не было. Оставив куртку Сонхва в луже на полу, Юнхо вернулся в свою комнату, чтобы найти вещи. С прихожей он разберётся потом.

Перед тем, как открыть дверь, Юнхо тихо постучал, после чего, стараясь не мешать и не вызывать смущение, он положил их на стиральную машинку и закрыл за собой дверь. Сонхва он решил ждать на кухне. Пока тот отогревался, Юнхо успел вскипятить чайник и налить им обоим чай.

Юнхо томился в раздумьях. Он пытался понять, почему вдруг его друг заявился к нему посреди ночи, да и ещё и явно в не лучшем состоянии, на что намекали его тихий голос и опущенная голова. Да, он мог бы сейчас спокойно дождаться, когда тот выйдет из ванной и задать этот вопрос ему, но это всё же никак не препятствовало рою мыслей в голове Юнхо. Его отчего-то одолевало беспокойство. Это было не похоже на Сонхва. Они слишком долго знакомы, и Юнхо мог с уверенностью утверждать, что знает его как облупленного. Сонхва всегда носит с собой телефон, всегда звонит или пишет, перед тем как прийти, даже если случается что-то непредвиденное, и ему нужна помощь.

Уже не раз случалось, когда Сонхва просил переночевать у него дома, а то и остаться на пару дней, и всегда это сопровождалось хотя бы смской. Возможно, именно эта внезапность и заставляла Юнхо нервничать. Всё, выходящее за рамки привычного, всегда сопровождалось тревогой.

Когда Сонхва наконец появился на кухне, Юнхо застыл, уставившись на него. Тот остался стоять в дверном проёме, руки его были сложены на груди, голова опущена вниз. Он привалился плечом к косяку и смотрел перед собой.

Юнхо поднялся и подошёл к нему.

— Что случилось? — он хотел было поднять голову Сонхва, чтобы он взглянул на него, но тот резко дёрнулся, отворачиваясь.

— Ничего страшного, — тихо произнёс Сонхва.

Юнхо ему не поверил. Он просто не мог поверить в то, что не случилось ничего страшного, когда отчётливо видел на лице Сонхва ссадины и отёки. Он выглядел так, будто перед тем, как прийти к нему, играл роль боксёрской груши.

— Ты сам-то веришь? — спросил Юнхо и всё же поднял его лицо так, чтобы лучше рассмотреть.

Правая бровь рассечена, но кровь уже остановилась, только кожа вокруг была розовая и припухшая. В обоих глазах полопались капилляры, из чего можно было предположить, что к утру под ними будут синяки. Губы были так же разбиты, притом казалось, что раны были разного характера. На верхней с левой стороны было небольшое рассечение, на нижней с противоположной рассечение было серьёзнее, а так же вдоль нижней губы были темно-красные вдавленные следы от зубов. Щека с левой стороны была опухшей и розовой, а чуть выше, на скуле, была уже подсохшая ссадина.

Сонхва позволял себя рассматривать, хмуро глядя в сторону. Закончив с лицом, Юнхо расцепил руки Сонхва и осмотрел их. Костяшки были сбиты в кровь, но вместе с этим и его ладони были стёрты, как если бы он проехался ими по асфальту.

— Что произошло? — снова спросил Юнхо, и тон его в этот раз был твёрже.

— Подрался, — буркнул Сонхва.

— Отчим? — предположил Юнхо, зная о том, в каких сложных отношениях они находятся.

Сонхва впервые за всё это время зыркнул на него, сощурив глаза, но ответил только через короткую паузу.

— Да, с ним.

И снова отвёл взгляд.

Юнхо устало вздохнул и отпустил руки Сонхва. Ему нечего было на это сказать, потому что всё давно уже было сказано. Это случалось не часто, но всё же случалось. У Сонхва был крутой нрав, он не стеснялся в выражениях с теми людьми, кто ему не нравился. Его отчим ему не нравился. Юнхо знаком с их семьёй, дядька, на самом деле хороший, но любит поучать других. А ещё любит выпить, и тогда его рот не закрывается. Сонхва не в первый раз приходит к нему с синяками после очередной ссоры с отчимом. Но никогда ещё его лицо не было настолько изувечено, обычно они останавливались на одном ударе. Кто первый это сделает — не важно, это приводило в чувства обоих, после чего Сонхва всегда уходил из дома и приходил к Юнхо.

И никогда это не было так поздно.

Юнхо притянул его за плечо к себе и обнял в безмолвной поддержке. Сонхва зашипел и напрягся. Юнхо тут же отстранился и с недоверием посмотрел на него.

— Что такое? — спросил он.

Сонхва снова отмахнулся.

— Ничего, задел просто, — он указал рукой на своё лицо, но Юнхо заметил, как другой рукой он держится за бок.

Юнхо вдруг подумал, что, возможно, пострадало не только его лицо. Он хотел бы спросить, хотел бы узнать подробности, но прямо сейчас Сонхва отказывался что-либо говорить ему, а потому Юнхо решил оставить все вопросы на завтра. Всё же у Сонхва явно стресс, да и время позднее, а с утра ещё на работу в офис ехать.

— Садись, чай попьём, — предложил он, отходя от друга и возвращаясь на своё место.

Сонхва сел за стол, двумя руками обхватил кружку и весь согнулся. Он пил, не отрывая кружку от стола, громко и неприятно хлюпая, но Юнхо ничего ему не сказал. Он смотрел на Сонхва с тревогой. Вопросов стало только больше.

В то, что с ним сделал это отчим, Юнхо верил с нятяжкой, однако придумывать что-то ещё, когда Сонхва не отвечает на вопросы было чревато тем, что сам себя разгонит до состояния нервного возбуждения ещё больше, чем уже есть, и тогда он просто не сможет уснуть. Ни к чему это. Завтра они оба успокоятся и нормально поговорят.

— Можно я проживу у тебя несколько дней? — вдруг спросил Сонхва, нарушая тишину, и Юнхо вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Он уставился на друга. — Пожалуйста, — он жалобно посмотрел на Юнхо, но долго взгляд удерживать не стал.

По какой-то причине Сонхва избегал смотреть на Юнхо, и его это волновало не меньше всего остального. Он сделал мысленно пометку спросить завтра и об этом.

— Конечно, — ответил Юнхо и мягко улыбнулся. — Когда я тебе отказывал. А почему не дома?

— Не хочу возвращаться к... — Сонхва не ответил, но Юнхо догадался, о ком речь. Он понимающе хмыкнул.

— Ладно, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Времени сейчас много, поэтому я дам тебе подушку и одеяло, а уже нормальное спальное место приготовим тебе завтра. Диван в твоём полном распоряжении.

— Спасибо, — ответил Сонхва и впервые за вечер — ночь? — улыбнулся. Слабо и почти незаметно, но Юнхо хватило и этого. Он ушёл в спальню за обещанными спальными принадлежностями и отнёс их в гостиную, где, сидя на диване, его уже ждал Сонхва.

— Если что-то нужно будет или если вдруг станет плохо, буди меня, хорошо? — Юнхо поджал губы, стараясь не звучать слишком требовательно. Сонхва понимающе кивнул и это был весь его ответ.

Юнхо повторил этот жест и вышел из комнаты, погасив за собой свет. Он прошёл по всему дому, выключая везде свет, и только потом вернулся в свою комнату.

Юнхо казалось, что он не сможет уснуть, потому что в голове слишком много мыслей, на которые накладывалось беспокойство за здоровье Сонхва, но усталость была сильнее, потому он даже не заметил, как уснул.

***

Перед тем, как уйти из дома, Юнхо заглянул в комнату к Сонхва. Он проснулся рано, поскольку ему нужно было на работу, Сонхва ещё спал. Юнхо не собирался будить его, просто хотел проверить. Полночи Сонхва шумно ворочался и иногда вставал. Вряд ли он нарочно не спал, скорее всего просто не мог уснуть, и Юнхо понимал это. Стресс, который Сонхва пережил, явно наложил свой отпечаток. И хоть из-за этого Юнхо так же не спал, он не винил друга. Правда теперь из-за того, что он не выспался, весь день на работе он будет как сонная муха.

Сонхва спал, притом по виду достаточно крепко, и Юнхо следовало бы уже уйти, но он продолжал смотреть на друга. Одеяло, которое Юнхо ему вчера выдал, смятое валялось в ногах, подушку Сонхва обнимал обеими руками, прижав её к груди.

Юнхо посмотрел на лицо Сонхва. Вечером были только покраснения в местах ударов и припухлости, сейчас же Юнхо видел посиневшие гематомы. Рассечённая бровь ночью, видимо, кровила, и на виске и щеке остались смазанные светло-коричневые пятна. Юнхо почти заставлял себя оставаться на месте, вместо того, чтобы подойти и оттереть следы. Он вздохнул, обещая себе, что осматривает Сонхва в последний раз, а потом точно уйдёт. В голове вдруг проскочила дурная мысль о том, что, по крайней мере, сиреневая футболка, которую он дал вечером Сонхва, очень хорошо сочетается с цветом его лица. Юнхо невольно усмехнулся.

— Идиот, — поругал он себя и вышел из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.

***

На обеденном перерыве он пытался вздремнуть, хотя часа и мало, но вокруг было слишком шумно. Иной раз его коллег днём с огнём не сыщешь, а сегодня, именно сегодня, когда сон ему был необходим, все крутились в комнате отдыха и болтали, болтали, болтали.

Из разговора двух девушек, работающих сегодня в зале, Юнхо уловил знакомое имя и фамилию. Ему не пришлось вспоминать, кто такой Бэ Джунён, потому что они с Сонхва очень часто обсуждали его, но услышать его имя от посторонних было неожиданно. Юнхо с интересом прислушался, всё ещё продолжая делать вид, что спит. Вряд ли бы девушки перевели тему или ушли в другое место, если бы увидели, что Юнхо их слушает, напротив, обязательно втянули бы и его в разговор, и именно этого он и старался избежать.

Сначала ничего не было понятно, потому что фразы были обрывочны, но потом Юнхо услышал слово «умер». Он открыл глаза и уставился на девушек. Он надеялся услышать какие-то подробности, но они пустились в рассуждения о том, какой этот Джунён был молодой, и как жаль, что всё случилось вот так, о том, какие перспективы были у него в жизни, какой он был талантливый и много всего другого, что обычно говорят об умерших, кто простился с жизнью в раннем возрасте.

Юнхо знал этого человека. Не лично. Он полез в телефон проверять новости. Джунён не то чтобы звезда, но достаточно популярная личность в их городе. Сын мэра, да ещё и адвокат в достаточно крупной юридической компании, не удивительно, что статьи о его смерти появились в интернете.

Но это имя ему было знакомо по другой причине. В той же компании работал и Сонхва, но какое-то время назад уволился. Причину он не называл и был действительно раздавлен этим фактом. Джунён работал вместе с ним. Сонхва он не нравился, он часто жаловался на него, и они с Юнхо перемывали ему кости.

Джунён умер насильственной смертью. Юнхо к нему тоже относился с неприязнью, ему не может быть симпатичен человек, который портит жизнь тому, кто ему нравится, но Юнхо действительно посочувствовал парню, искренне считая, что подобной участи никто не заслуживает. К статье прилагались несколько фотографий, Юнхо взглянул на них мельком, не желая портить себе настроение ещё больше.

В статье так же предлагалась куча вариантов, кто и почему мог это сделать, в основном всё сводилось к конкурентам, и Юнхо сквозь неприязнь и сочувствие испытал радость. За Сонхва, ведь тот уволился раньше, чем с ним случилось что-то подобное.

Спать после таких новостей уже не хотелось. День он дорабатывал в возбуждённом состоянии и очень торопился домой, чтобы рассказать новость Сонхва.

***

— Расскажешь мне? — спросил Юнхо, когда они закончили ужинать.

Сонхва вопросительно посмотрел на него, и Юнхо указал на своё лицо, имея в виду его травмы.

— Ты же вчера слышал.

— Да, про отчима, — согласился Юнхо. — Но он никогда тебя так серьёзно не калечил. — С сомнением проговорил он.

— Видимо, в этот раз он выпил слишком много, — Сонхва болезненно усмехнулся.

— А мать что?

— Встала на его сторону, — пожал он плечами, будто всё совершенно как всегда.

Юнхо ждал чего-то ещё, какого-то продолжения, но его не следовало, Сонхва упорно молчал, будто ему нечего больше сказать. Юнхо не настаивал. Он был уверен, что Сонхва что-то не договаривает, но давить не хотел. Возможно, он расскажет подробности позже, так что стоит только подождать. Он встал и отправился к себе в комнату, достал комплект постельного белья, позвал Сонхва. Они вместе заправляли диван, на котором временно поселился Сонхва, когда Юнхо вспомнил то, о чём полдня хотел ему рассказать.

— Джунён мёртв, — сказал он, не отрываясь от засовывания одеяла в пододеяльник. Он заметил, как Сонхва обернулся к нему, но тут же снова отвернулся.

— Правда? — спросил Сонхва после недолгой паузы. Голос его звучал тихо и ровно. Совершенно никакого интереса. Юнхо ожидал немного другой реакции. Хотя бы удивления.

— Да , — Юнхо отложил пододеяльник в сторону и развернулся к Сонхва. — На работе болтали. Я проверил, так и оказалось, — он присел на диван.

Сонхва посмотрел на него, прекращая заправлять подушку в наволочку.

Юнхо пристально смотрел на него, ожидая заметить хотя бы какую-нибудь эмоцию, но всё, что он видел, это сдерживаемое напряжение. Сонхва что-то волновало, но явно не это, и именно это в свою очередь волновало Юнхо.

Он помнил, как сильно этот человек раздражал Сонхва. Помнил, как тот в ярости проклинал его, вышагивая по кухне взад и вперёд или жался к Юнхо, будучи порядком опьяневшим, причитая о том, как Джунён его достал, как сам он устал и как хочет всё бросить. Не было ни одного раза, что бы Сонхва говорил об этом человеке спокойно.

Но именно сейчас так и было.

— Ясно, — хмыкнул Сонхва, нахмурившись, и вернулся к подушке.

***

— Юнхо, ты?

Услышав своё имя, Юнхо обернулся в поисках того, кто его позвал. В зале было многолюдно и это немного сбивало, но почти сразу же, выйдя из-за крупного мужчины, появилась невысокая женщина, в которой Юнхо узнал маму Сонхва. Он улыбнулся и поприветствовал её.

— А вы чего тут? — спросил он. Кивком головы он указал в сторону, и они оба отошли к стене, чтобы не мешать людям.

— Да вот оплачивала, — рукой женщина указала в сторону банкоматов. — Очень хорошо, что ты мне попался, — сказала она как-то совсем безрадостно, и Юнхо удивлённо хмыкнул. — Я спросить хотела.

— Конечно, — Юнхо снова дежурно улыбнулся и слегка кивнул.

— Вы же общаетесь с Сонхва? — спросила она, и Юнхо снова только кивнул. — Ты не знаешь, где он?

Юнхо напрягся, услышав вопрос, но перебивать не стал. Женщина выглядела встревоженной, голос её звучал так же беспокойно.

— Пару дней назад утром он ушёл из дома и так и не возвращался. Я звонила ему, но у него выключен телефон.

Юнхо сначала хотел было рассказать ей как есть, что Сонхва у него дома, что он попал в неприятности, но быстро передумал. Он не знал, почему Сонхва не выходит на связь, и пока он не рассказал об этом, Юнхо решил не говорить вместо него. Возможно, у него есть причины, и Юнхо хотел сначала узнать о них.

— Нет, — ответил он, — не знаю. Мы с ним не виделись уже больше недели, наверное, — врёт, делая задумчивый вид, будто и правда прикидывал, когда они последний раз виделись.

Ему жаль мать Сонхва, она хорошая женщина и всегда нравилась Юнхо, ему было неприятно лгать ей, но выдавать друга он не хотел. Даже если это недоразумение, и Сонхва не специально прячется от неё, Юнхо уверен, что это не его дело.

— Я уже с ума схожу, — произнесла она. — Он никогда не уходил без предупреждения. Всегда говорил, куда и насколько уходит.

Она горько выдохнула, и Юнхо поджал губы, чувствуя вину за то, что не может её утешить.

— А что ваш муж? — спросил он, помня слова Сонхва о том, что это отчим его так отмудохал. — Он не знает?

— Да что ты? — женщина махнула рукой перед собой. — Он уже пару недель как в рейсе.

— Значит, его дома нет? — уточнил Юнхо, и она кивнула.

Он молчал какое-то время.

— Давайте я тоже попробую ему позвонить, — с ободряющей улыбкой предложил он, надеясь, что его слова успокоят женщину. — И когда он выйдет на связь, я сообщу вам.

Матери Сонхва ничего не оставалось, кроме как согласится. В расстроенных чувствах она покинула здание. Юнхо понимал её, она надеялась, что он сможет ей помочь. И он мог бы, но что-то, очень неприятно зудящее внутри, не позволило ему этого сделать.

Проводив женщину, Юнхо вернулся в зал. Менеджер, следящий за работой сотрудников в зале грозно смотрела на него, скрестив руки на груди. Юнхо понадеялся, что выговор не получит.

Возвращаясь вечером домой, он всё думал о Сонхва и его словах. Получалось, что он соврал ему, и все эти синяки и ссадины получил не от отчима. Осознавать то, что Сонхва, его близкий друг, скрыл от него правду, было неприятно. И дело даже не в том, что он не захотел поделиться тем, что с ним случилось, а в том, что он, видимо, не доверяет Юнхо.

Они очень много лет дружат, они действительно близки, Юнхо был уверен, что Сонхва доверяет ему так же, как и он сам.

***

Поговорить об этом Юнхо решается только поздно вечером. Он подловил Сонхва, когда тот стоит в ванной и рассматривает своё лицо в отражении. Юнхо тоже смотрел. Стоял в дверях, прислонившись боком к дверному косяку и смотрел. Сонхва видел его, но ничего не говорил.

Синяки всё такие же яркие, но отёки уже сошли. Ссадины покрылись темной корочкой. Сонхва смотрел на себя недовольно, оценивающе, и Юнхо стало жалко его. Что бы на самом деле ни случилось, Сонхва правда пострадал. Юнхо испытал порыв подойти к нему и обнять, показать своё сочувствие, но он продолжал молча стоять в стороне, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

Он не мог себе этого позволить, как бы сильно ни хотел. И он привык к этому.

— Что такое? — нетерпеливо спросил Сонхва, видимо, не выдержав пристального взгляда на себе.

— Я сегодня твою маму встретил.

Сонхва не дёрнулся, но Юнхо заметил, как напряглось всё его тело. Он продолжал молча смотреть в зеркало. Юнхо почувствовал, как начинает сам напрягаться. Почему Сонхва молчит? Почему он не скажет хоть что-то? Перед Юнхо будто стоит совсем не тот, кого он перед собой видит. Сонхва, может, и из тех, кто не будет болтать без умолку, но он никогда не игнорировал его. Ни слова, ни присутствие.

— Сонхва, — позвал он, не зная, как ещё можно привлечь его внимание. Юнхо нужно, чтобы он посмотрел на него, но Сонхва продолжал смотреть в зеркало.

— Она сказала, что не может дозвониться до тебя. — Юнхо устало вздохнул. — Где твой телефон?

— Разбил, — резко ответил Сонхва, хоть голос его и звучал тихо.

— Почему ты не сказал мне?

Сонхва молчал. Он переминался с ноги на ногу, но упорно продолжал смотреть перед собой, и Юнхо чувствовал себя так, будто отчитывает его.

— Она сказала, что твой отчим в рейсе. Уже две недели, — Юнхо сделал паузу, ожидая, что тот что-нибудь скажет, но за не следующим ответом продолжил. — На тебя напали? — спросил он, и Сонхва наконец посмотрел на него. Повернул голову резко, взгляд его внимательный, брови нахмурены. Юнхо показалось, что он попал в цель. — Ты соврал мне, потому что не хотел рассказывать об этом?

Сонхва прочистил горло и развернулся к нему всем корпусом.

— Да, — ответил он тихо и опустил взгляд в пол. — Хотели забрать деньги и телефон. Я попытался отбиться, но, как видишь, не вышло.

Юнхо сделал шаг навстречу. Сочувствие снова пробивалось сквозь усталость и желание докопаться до правды. Сонхва посмотрел на него, но не отступил, будто ждал, позволял Юнхо подойти ближе.

— Мне было стыдно признаться. Позорище, не смог отбиться или хотя бы сбежать.

Юнхо подошёл ещё на шаг и обнял Сонхва. Тот слабо ответил. Тепло его тела приятно грело, а от запаха немного кружило голову. Юнхо вдохнул сильнее, прикладывая усилия, чтобы не стиснуть его крепче. Это всего лишь дружеские объятия, он не должен забывать об этом.

— Придурок, — сказал он, прижимаясь щекой к макушке Сонхва. — Лучше бы отдал всё и ушёл, целым бы остался.

— Не уверен, — ответил тот. — Их было несколько, и они явно были настроены на драку.

— Кто победил? — с улыбкой спросил Юнхо, понимая, насколько абсурдно это звучит.

— Конечно же, я.

***

— Я планирую снять квартиру, — поделился Сонхва, пока убирал со стола после ужина.

Юнхо угукнул. Он достал кружки и включил чайник.

— Не хочу возвращаться в дом к матери. Хочу пожить один.

— Раньше тебя ничего не смущало, — подколол его Юнхо.

У них уже были подобные разговоры, правда тогда Юнхо начинал, а Сонхва не был избит и ограблен. Юнхо спрашивал, почему тот, будучи взрослым парнем, имея стабильную работу с приличным заработком, продолжает жить с родителями. Сонхва тогда отвечал, что таким образом он не тратит лишние деньги.

Сонхва считал, что снимать жильё — выбрасывать деньги на ветер. Юнхо же считал, что это показатель зрелости. Не съём конкретно, а отдельная самостоятельная жизнь.

Такие заявления Сонхва могли натолкнуть на мысль, что он просто напросто жадный, но Юнхо знал, что это не так.

Сонхва называет себя экономным, хотя Юнхо не сказал бы, что съём квартиры — дорогое удовольствие в их городе, ведь ему с его зарплатой банковского служащего волне хватает на двушку, и это не тянет карман. Сонхва с его зарплатой юриста в действительно крупной юридической компании мог позволить себе квартиру с куда более широким размахом. Но почему-то не хотел. Вероятно, его просто всё устраивало, и на перемены сподвигло только что-то действительно серьёзное. В любом случае, Юнхо это не касается.

— Передумал, — меланхолично отозвался Сонхва, и Юнхо только хмыкнул, соглашаясь.

— Я уже подыскиваю себе работу, — сообщил Сонхва, когда закипел чайник. Убрав всё лишнее со стола, он сел в ожидании, когда Юнхо поставит перед ним кружку. — Я хочу попросить тебя, — сказал он тише и немного мягче. Юнхо обернулся. — Могу я пожить у тебя до первой зарплаты? К себе я вернуться не могу.

Юнхо не спросил, почему он не хочет жить у себя дома. Даже если ему и интересно, он уверен, этот вопрос прозвучал бы как то, что он не рад Сонхва у себя, что было бы неправдой.

Юнхо в тайне даже радовался, что у Сонхва сейчас сложности. Не потому, что он желал зла своему другу, нет, ни в коем случае, а потому, что эти сложности привели Сонхва к нему. И Юнхо не пожалеет ни лишнего квадрата в доме, ни лишней копейки, если то потребуется.

— Сколько угодно, — ответил он с улыбкой.

Выражение лица Сонхва поменялось с просящего на счастливое. Он улыбнулся, рассыпаясь в благодарности, и Юнхо подумал, что готов предложить что угодно, если это осчастливит Сонхва.

— Кстати, — говорит он, вспоминая, что днём на работе узнал интересные новости. Сонхва внимательно посмотрел на него.

— У нас не замолкают, поэтому я становлюсь невольным слушателем, — оправдывался Юнхо с неуверенным смешком. — Я подумал, тебе интересно будет. Хотя, ты всё это можешь уже знать, — он задумался, вдруг понимая, что Сонхва пользуется его компьютером, и доступ в интернет у него есть.

— Рассказывай уже.

— Они выяснили, что в тот вечер Джунён после работы пошёл на встречу с кем-то, кого знает. Они сейчас сужают круги поиска. Сказали, ведут проверку людей с работы.

— Что с ним? — спросил Сонхва, смотря перед собой. Юнхо сбился от неожиданного и непонятно вопроса, пока да него не дошло, что Сонхва спрашивает о том, что случилось с Джунёном. В тот раз он не спросил этого, и Юнхо показалось это странным, ведь всем интересны такие вещи. Возможно, тогда Сонхва был в стрессе, и потому ему это не было важно, а теперь он понемногу успокаивается и приходит в себя, раз теперь подробности ему любопытны.

— Избили, — ответил Юнхо как что-то совсем обычное. Для него это уже не новость. Да и он не склонен драматизировать. Или потому что это Джунён, бесячий тип, которого они с Сонхва на пару терпеть не могут? — Как хорошо, что тебя там больше нет, — произнёс Юнхо, действительно радуясь этому, хотя и сказал на эмоциях, не успел обдумать наедине с собой. Просто ляпнул.

— Почему?

— Ну, — протянул Юнхо, придумывая, почему. — Я думаю, что могли просто убирать конкурентов, а вы с ним на одной должности были, да и шли прям нога в ногу. Вы оба могли кому-то мешать, — рассуждал он.

Сонхва усмехнулся раньше, чем Юнхо успел закончить.

— Глупости, — сказал он. — Устраняют конкурентов обычно на заказ. За время обучения я успел со многими подобными делами познакомиться, поэтому я тебя уверяю, знакомый этого не мог сделать. Либо не по этой причине.

— А разве не логично, если это будет кто-то из знакомых? Тогда полиция будет дольше искать.

— Нет, это работает не так. Система поиска одинаковая на все случаи. С нюансами, конечно, но в общем да.

— Значит, думаешь, не конкурент? Всё равно они считают, что это кто-то из своих. Ты его тоже можешь знать, — предположил Юнхо.

— С чего ты взял? — нервно произнёс Сонхва. В его интонации Юнхо только угадывал вопрос.

— Ну ты же близко знал его.

Сонхва не смотрел на него.

— А имя назвали? У них есть предположения? — спросил он, меняя направление разговора, и звучал он ещё более нервно. Голос его тихий, руками он ковырял кружку с чаем. Чай не пил. Тело напряжено, брови нахмурены.

Юнхо наблюдал это всё и его это тревожило, потому что по идее Сонхва не должен вообще переживать. А из эгоистичных побуждений и вовсе должен радоваться, потому что всё то время, пока они вместе работали, этот Джунён здорово портил Сонхва жизнь. Вполне логично было бы порадоваться тому, что такой мудак, как он, наконец перестал коптить небо. Юнхо бы не осудил, и Сонхва знает это. Да и эта нервозность не похожа на то, если бы он только прикидывался взволнованным. Сонхва же выглядел по-настоящему напуганным.

— Ты должен радоваться, — сказал Юнхо. Он не успел закончить свою мысль, потому что в этот же момент Сонхва резко повернулся к нему, дёрнулся, сбил свой бокал с чаем, и всё содержимое полилось по столу, с которого уже стекало на Юнхо.

Сонхва вскочил и кинулся к Юнхо. Тот тоже резко встал и отошёл назад, сдвигая стул, ножки которого неприятно заскрипели по полу.

Сонхва затараторил извинения, предлагал застирать футболку, Юнхо разобрал «снимай ее скорее», после чего Сонхва потянул подол футболки вверх. Юнхо повиновался, растерявшись от суеты друга.

Сонхва забрал его футболку и резко остановился, будто не он только что так торопливо пытался устранить последствия своей неаккуратности. Он стоял с опущенной головой и смотрел на Юнхо. Осматривал его тело. Юнхо видел, как двигаются его глаза, понимал, что Сонхва делает, но не понимал, почему ему вдруг интересно смотреть на него, и что это вообще за взгляд такой.

Юнхо отвлекал себя мыслями о взгляде Сонхва, надеясь, что уйдя в анализ состояния друга, он не будет думать о других вещах, на которые этот взгляд наталкивает.

Сонхва смотрел встревоженно, брови его нахмурены, будто над чем-то серьёзно раздумывал. Юнхо смутился под таким откровенным рассматриванием в такой непосредственной близости. Ему и так не легко находиться с Сонхва постоянно рядом, особенно сейчас, когда он живёт с ним, когда, разделяя быт, они сблизились ещё больше. И голова Юнхо теперь слишком часто наполнялась неподобающими мыслями о Сонхва, да и мысли эти стали куда более откровенными. Юнхо прикладывал всё старание, на которое он способен, чтобы ничем себя не выдать. И теперь, когда Сонхва так откровенно смотрит на него, Юнхо чувствовал, что проигрывает сам себе.

— Сонхва, — позвал он.

Сонхва не поднял глаз и не ответил. Несколько долгих секунд их окружало только молчание и звук стекающих остатков чая со стола на пол. Царапающий нервы звук.

— Сонхва, — снова попробовал Юнхо, и потянулся за своей футболкой, но Сонхва, заметив это, отвёл руку назад и положил вещь на мокрый стол. Он посмотрел на Юнхо, вид у него теперь больше удивлённый, или даже недоумевающий. Он склонил голову немного набок. Юнхо не мог оторвать взгляда от его глаз, поэтому только почувствовал, как руки Сонхва цепляются за резинку его штанов и тянут на себя. Совсем слегка, этой силы не хватило бы, чтобы сдвинуть Юнхо с места.

— Поцелуй меня, — попросил Сонхва, и Юнхо в изумлении поднял брови, но не нашёл слов, что бы что-то ответить.

Сонхва ждал, а Юнхо пытался понять, не ослышался ли он, потому что всё походило на то, будто он спит, и это очередной его безумный, утомительный сон, в котором исполняются все его желания, но после которого он снова и снова просыпается разбитым и разочарованным. Сонхва же не мог попросить Юнхо поцеловать его. Не мог, потому что Юнхо бы заметил его заинтересованность раньше, если бы она была. Заметил бы.

— Ты понимаешь, о чём просишь? — спросил он, давая Сонхва возможность избежать этого, отказаться от своей просьбы, сделать вид, что всё это неудачная шутка или случайность, но Сонхва нахмурился и сильнее потянул его на себя. Доли секунды потребовались, чтобы Юнхо послал всё к чёрту.

Он обхватил лицо Сонхва ладонями и поцеловал его. Он ощутил ранки на его губах, которые карябали его собственные губы, почувствовал отдачу, ответное стремление. Руки Сонхва прижалась к его груди, он упёрся ими так, будто хотел сохранить дистанцию, но его язык оказался во рту Юнхо, и Юнхо никогда бы не поверил, что Сонхва этого не хочет так же сильно, как и он сам.

Но несмотря на то, с каким напором его целовал Сонхва, руки его всё сильнее начали давить в грудь Юнхо.

Это было похоже на то, будто Сонхва борется. Сам с собой, со своими демонами, с чем-то ещё — не важно. Юнхо понимал, что, возможно, это всё ещё отголоски пережитого стресса. Возможно, новость о смерти знакомого его всё-таки подкосила, оттого все его реакции такие странные.

Юнхо почувствовал горечь, уверенный теперь в том, что Сонхва, возможно, целует его не от большой любви, которую вдруг осознал. Он оторвался от губ Сонхва и, всё так же держа ладони на его голове, отстранился. Между ними всё еще мало пространства, Юнхо смотрел на него с сожалением.

— Не надо, — произнёс он. Сонхва опустил голову, убрал руки с его груди. Отошёл. Юнхо отпустил его, шагнул назад.

Ночью Сонхва снова не спал. Он пару раз вставал, и Юнхо прислушивался к его шагам. На третий раз с постели поднялся и он. С Сонхва они встретились на кухне. В комнате темно и только свет от фонарного столба позволял видеть друг друга.

— Чего не спишь? — спросил Юнхо. Он остановился в дверях, не пытаясь сделать вид, будто пришёл сюда зачем-то конкретным, а не к нему.

— Не спится, — ответил Сонхва, потом показал в руке стакан с водой. — Решил попить.

— На диване неудобно?

— Да нет, — будто задумавшись, сказал Сонхва и сделал глоток. Юнхо смотрел на него и почти заставлял себя не думать о поцелуе.

Повисла тишина. Юнхо смотрел на Сонхва, Сонхва — куда угодно только не на Юнхо.

— Скорее всего это потому, что я сейчас не устаю так сильно за день, вот и спать не хочется. Должно пройти время, чтобы организм перестроился.

Юнхо угукнул, соглашаясь. Снова стало тихо и продолжалось это слишком долго. Юнхо не чувствовал себя неловко в этой тишине, но он чувствовал потребность поговорить. Хоть о чём, лишь бы не молчать.

— Ты мог бы сходить в полицию и дать показания, — произнёс Юнхо. Это первое, что пришло ему в голову. Не самая удачная тема, но уже поздно о чём-либо думать. Сонхва ответил сразу, будто ждал этого вопроса.

— Зачем?

— Чтобы помочь следствию, — ответил Юнхо, искренне не понимая, почему Сонхва вообще спросил, ведь кому как не ему знать, для чего всё это нужно.

— Как я помогу? — снова задаёт вопрос Сонхва.

— Потому что это кто-то из своих, — повторил Юнхо сказанное ранее. — Ты можешь знать этого человека.

Сонхва усмехнулся, но совсем безрадостно.

— Посмотри на моё лицо, — сказал он. — Они решат, что это сделал я.

— Но это же не ты сделал, — легко ответил Юнхо.

Сонхва смотрел на него с прищуром и молчал несколько секунд, прежде чем сказать:

— Им это не будет интересно. Адвокаты любые мои слова смогут перевернуть против меня. Лучше всего в этой ситуации молчать и не высовываться.

Весь вид Сонхва серьёзный, как и тон его голоса, и Юнхо не может не согласиться с ним. Не потому, что это звучало убедительно, напротив, Юнхо считал это крайне нелогичным, но потому, что Сонхва сам адвокат, по крайней мере был им до увольнения, и знает все внутренности их работы.