6. Отголоски беды.

Знает Бурах, как пахнет смерть; знает, где он её зарыл. Разорвавши руками твердь: «Точно, — думает, — не забыл». И она его поняла, не скрывая от них лицо. Нежно-нежно так обняла, как родимых своих отцов. Расходились они, как будто сейчас не было ничего, будто к ним не придёт наутро и не станет стучать в окно. Будто «завтра» опять настанет, и не канет во тьму глубин. Исидор себя не обманет: он с Чумою теперь един. Знает знахарь, как пахнут трупы, чует, старый, ужасный смрад. И каким бы он был неглупым, так хотелось пойти назад, прогуляться всю ночь до у́тра, и в могилу к супруге лечь, обустроиться там уютно, чтоб от смерти Уклад сберечь... Но, дрожа, отпирает дверь, чуть не падая за порог. Что же делать ему теперь, когда нету назад дорог? Слышит он громкий стук копыт, чует страх, и печаль, и гнев. Знает Бурах, кто там бежит, усмирить себя не сумев. Знает Бурах, сейчас убьют, не помилуют, не простят, и на кладбище свой приют он отыщет, когда казнят. Объяснить им, что должен Город стать сильнее, чем есть сейчас? Тут же схватят его за горло и закончится так рассказ. Одно только утешит менху, отчего на душе тепло: к его счастию и успеху, он успел написать письмо. Сколько б не было эпидемий, каким не был бы бычий брод, не оставит людей Артемий, не покинет он свой народ.