я выкинул обратный билет

все мосты сжег

времени на отдых нет, мне не нужен пит-стоп

чтоб найти иголку сначала нужно найти стог

меня легко сбить с толку, но трудно сбить с ног

не жди, да я буду на рассвете

пусть волосы мне развивает не попутный ветер

в этом сером городе я бодр, свеж и светел

вижу цель, вижу преграды - а как их не заметить

я делаю шаг, делаю второй

дорога под ногами, небо над головой

двигаясь уверенно, как стрелки на часах

откуда - не скажу, а куда - не знаю сам

Сигаретный дым закручивается вокруг одинокой фигуры на балконе и поднимается выше, устремляется к переливам розового и оранжевого на небе, и Антона пробивает дрожь от первых укусов осеннего ветра, стремительно теряющего градусы с каждым днем. Где-то на заднем плане сознания пробегают мысли о том, что начало сентября в Москве, быть может, и правда не такое мерзкое, как в Питере, с его неизменно серой завесой облаков и многовековой тяжестью истории над головами жителей, но и менее гадко, увы, на душе от него не становится.

Слепые надежды на то, что со сменой обстановки изменится и самоощущение, разбились с первым шагом на перрон Ленинградского вокзала, когда, смотря на толпы только что прибывших, радостно бросающихся в объятия встречающих, Антону пришлось признать, что как бы далеко ты не бежал, убежать от себя практически невозможно.

Глупо винить пейзаж за окном в том, что взрослая жизнь оказывается совсем не тем, что ты себе представлял маленьким, мечтая однажды выбраться из-под опеки родителей и отправиться в вольное плавание. И Антон, казалось бы, уже прожил этот урок, столкнулся с неумолимой реальностью, когда шесть лет назад променял Воронеж и все с ним связанное на романтически раскрашенный в его голове Питер, но, видимо, года взяли свое и он забыл, как это, начинать все заново.

Горечь от близости к фильтру обжигает горло, но Антон едва замечает это, застревая в мыслях о том, какая же странная эта штука – жизнь, и понимании того, почему взрослые на его памяти всегда так многозначительно курили, молчаливо созерцая горизонт. Ведь если посмотреть, все не так уж и плохо: ему есть где жить, хотя бы первое время, на его счету достаточно накопленных нулей, чтобы не беспокоиться о финансовом вопросе ближайший месяц, он не семнадцатилетняя девчонка, по глупости залетевшая от одноклассника, от одной глубокой трещины его жизнь не раскололась вдребезги — и все же, скребущее душу острыми когтями омерзительное чувство оставалось неизменным.

Возвращаться в комнату, в которой его ждет досыпающий потерянные часы ночи едва знакомый парень, в объятиях которого он безуспешно пытался затеряться не так давно, совсем не хочется, но дрожь промерзших пальцев и истлевший бычок не оставляют выбора, и Антон бесшумно проскальзывает внутрь. 

Максим? Егор? Верное имя не приходит в голову, но, кем бы он ни был, незнакомец не замечает его появления, умиротворенно сопя в подушку, и парень спешно отыскивает свою одежду на полу, вспоминая, пока одевается, увиденный на пути в квартиру круглосуточный ларек, в который стоит заглянуть за энергетиком, ведь планов совершать the walk of shame под проницательным взглядом Димы пока что не предвидится.

Как бы Позов не отмахивался, преуменьшая весомость своей помощи (“Ну мы же друзья, Шаст, не еби мне мозги со своей благодарностью, молю, это ж ты меня выручил.”), Антон не мог считать спонтанное возвращение друга в его жизнь ничем меньше чуда.

С Позовым они были знакомы еще со школы в Воронеже, с самодельной и кошмарной попытки в локальный КВН, которая и заложила фундамент для их дружбы, за года пережившей все от огня и медных труб до кризиса ориентации Антона и семейных трагедий у Димы. Этот самый фундамент изначально и подтолкнул парня выбрать Питер вслед за другом, поступившим туда на пару лет раньше чем он, когда пришло время определяться с собственным университетом.

Воспоминания о тех студенческих годах, что они вновь провели не разлей вода, Антон относил к категории чрезвычайно ценного и нужного, но сложного опыта. Бесконечные подработки в кофейне или написанием чужих работ, ненавистная специальность, выбранная глупым подростком, которому было еще рано определяться в чем-то серьезном, вынужденное знакомство с миром акций в Пятерочке и разделением стирки по цветам, когда он все же решился переехать из общежития и подселился в захудалую и вечно холодную однушку к Позову, барные марафоны и доползание до пар в восемь утра с похмельем, потому что еще один прогул сулил отчисление – все это пережил, наверное, каждый второй, перешагнувший восемнадцатилетие, но Антон был уверен, что если бы не присутствие в его жизни Димы, то его судьба сложилась бы совсем иначе.

Но как оно часто бывает в жизни, в один момент их дороги разошлись: Дима окончил университет и поступил на ординатуру в Москву, в то время как Антон со своим высшим окончательно распрощался, но уже слишком плотно обосновался в городе, чтобы проворачивать авантюру солидарности во второй раз. Распространенный поворот судьбы оба приняли с достоинством, не забывая заглядывать друг к другу в диалоги раз в пару-тройку месяцев и по праздникам, но с момента последней их встречи прошло чуть больше двух лет и прошлая близость пала жертвой занятой взрослой жизни, захлестнувшей обоих, и непроизвольно сошла на нет.

Отчего и воспринимать неожиданно вовремя появившееся сообщение в мессенджере и все за ним последовавшее, как простое совпадение, становилось все труднее. Несмотря на компанию бутылки вина в тот вечер, Антон четко помнит его, помнит как отвлекся от процесса гневного выбрасывания чужой одежды из шкафа на звук уведомления и сел прямо посреди противных ему футболок на пол, падая с головой в легко завязавшийся диалог. На тот момент большинство контактов в его телефоне было беспощадно заблокировано и кинуто в архив, и потому сам факт сообщения не мог не привлечь его внимание.

Отмахиваясь от вопросов о его жизни заезженными фразами про работу, Антон умело перевел разговор на дела Димы и вскоре узнал все о наболевшей у друга теме нерадивого соседа, который не только регулярно портил ему жизнь, но и очень не вовремя подставил подножку, сообщив о своем переезде.

Вопреки расхожему мнению, должность стоматолога в Москве далеко не всегда означала золотые горы за пазухой, и нынешняя экономика ни капли не помогала в вопросе организации своего собственного жилья, почему собственно Дима и выбрал опцию снимать квартиру с кем-то на пару, чтобы быстрее накопить на первоначальный взнос. И именно когда он был так близок к цели (если еще год-два графика 7/1 и переработок можно назвать близостью), жизнь решила подкинуть ему практически невозможный квест поиска нового сожителя. Перебравшись через порог двадцати пяти, большинство его московских друзей уже разбились по парам и снимали что-то свое, а ввязываться во второй раз в непредсказуемость проживания с незнакомым человеком Дима не хотел, и вопрос начал вставать ребром.

Конечно же, ни один из них не смотрел на гневную тираду Позова о несправедливости жизни как на запрос о помощи, это был лишь обыденный крик души человека, которому на следующее утро придется встать с кровати и отправляться решать свои проблемы, но Антон, созерцавший тогда одну из немногих еще не дошедших до мусорки рамок, сам не заметил, как с его губ сорвалось предложение своей кандидатуры на должность нового соседа.

К тому моменту они уже переползли из плоскости мессенджера к звонку на громкой, и изумленное молчание с другой стороны трубки почти заставило Антона взять свои слова обратно, но Позов быстро совладал с собой и, на всякий случай уточнив, что он правильно услышал, завел разговор о логистике мероприятия, обходя стороной тот факт, что его друг чуть ли не удивительно для самого себя решился на второй большой переезд в своей жизни в обычный вечер среды. 

Это была одна из черт его друга, которую Антон невероятно ценил и которая всегда выделяла его среди других людей, повстречавшихся на его пути: как бы не было любопытно и как бы он не волновался, Позов обладал навыком принимать все авантюры, в которые время от времени тянуло парня, как что-то неизбежное. Он не тратил силы на лишние допросы, не лез в душу раньше, чем Антон будет готов поделиться чем-то сам, или раньше, чем понадобится серьезная интервенция, и вместо этого выбирал помочь осуществить задуманное с минимумом рисков и потерь.

Несмотря на то, что львиная доля деятельности ложилась на Антона, Дима ожидаемо взял и этот процесс под свой контроль, начиная от переговоров с арендодателем и заканчивая структурированием хаотичного потока мыслей друга, который начал отходить от шока своего же решения и осознавать, как много ему предстоит сделать, в осмысленный план. 

Желая расстаться с городом, в котором он провел так много лет, как можно скорее, Антон в тот же вечер купил билет в один конец на ближайшую дату и провел следующие несколько дней и бессонных ночей за спешной упаковкой всей его жизни в несколько коробок. Без капли сожалений отправив часть вещей в мусорку, он запихнул самое необходимое в рюкзак и один чемодан, а все остальное поручил отправить почтой вслед за ним Игорю, находившемуся в числе немногих оставшихся в его жизни из теперь уже прошлого. Будучи в курсе ситуации, тот отнесся с пониманием к происходящему и вызвался закрыть квартирный вопрос за него, вызывая у Антона вторую волну благодарности к его друзьям.

Так, меньше чем через неделю он и оказался в Москве, в квартире его друга, которую еще предстоит научиться называть своей, не имея за плечами ничего, кроме привычных гаджетов и мелочей, нескольких наборов одежды и никуда не исчезнувшего желания бежать как можно дальше.

Всем известно, что побег от реальности в найденных по знакомым знакомых тусовкам, в литрами льющемся алкоголе, поцелуях незнакомцев и незнакомок – это не самый здоровый метод решения проблем, слишком явно попахивающий подростковым максимализмом, но Антон не корит себя за эту слабость, позволяет ее себе хотя бы на пару дней, даже если знает, что это не более чем пластырь на колотой ране.

Давно знакомый с тенденциями друга вмещать всю накопившуюся тягу к саморазрушению в двухдневный загул, чтобы после восстать из пепла как феникс и взяться за жизнь как ни в чем ни бывало, Позов пережидает его отсутствие в квартире со смирением монаха, изредка бросая молчаливые, но красочно передающие осуждение взгляды.

Как бы то ни было, оставившее за собой мерзкое послевкусие окончание сегодняшней ночи окончательно ставит точку в нынешнем периоде потакания слабостям, и Антон глубоко вдыхает свежий утренний воздух, запивая его глотком приторно сладкой газировки. Беглый взгляд на карты показывает, что он находится не так уж далеко от центра, и, определив примерное направление маршрута, он отправляется выполнять последний пункт в его мысленном чек-листе – потеряться.

Эта возможно глупая и даже небезопасная привычка у него появилась давно, еще в Воронеже, когда слушать ссоры родителей становилось слишком невыносимо и под предлогом прогулки с каким-нибудь другом он отправлялся слоняться по улицам города в компании лишь своих наушников и натянутого до носа капюшона толстовки. Сейчас, привыкнув в жизни в мегаполисе, он слабо представлял, как умудрялся находить возможности для подобных авантюр в маленьком по сравнению с Питером или Москвой городе, однако, даже тогда, ни один его маршрут не повторял предыдущий.

Было что-то заманчивое в том, чтобы просто-напросто потеряться. В такие моменты он словно бы сливался с городом, становился частью этого бесформенного и бескрайнего организма, дышал с ним одним воздухом и как никогда мог осознать, насколько миниатюрны масштабы его проблем в сравнении с громоздкостью мира вокруг него. Каждая улочка дарила ему что-то новое, что-то невиданное ранее, даже если она не сильно отличалась от любой другой, город приоткрывал ему свои секреты, а взамен забирал его, безмолвно поддерживая и составляя компанию. 

Кто-то вроде Позова, увлеченный наукой и современной психологией, мог бы сказать, что дело лишь в том, что прогулки на свежем воздухе невероятно полезны для мозга, давая ему пространство обработать новую информацию и разгружая нервную систему физическими нагрузками, но Антон считал, что все гораздо проще, ведь, чтобы найтись, нужно хорошенько потеряться.

Он уже не и помнит, сколько времени было на часах, когда он начал свое путешествие, плутая сквозь непривычно широкие улочки, и не хочет смотреть, сколько на них сейчас, но прибавление в снующих вокруг него людях и ярко горящие вывески вокруг намекают о начале рабочего дня, поэтому, совершив очередной резкий поворот налево, Антон забегает в первую попавшуюся кофейню, чтобы добыть какое-то подобие завтрака.

Суховатый круассан незаметно исчезает на ходу вместе с остатками энергетика, и он уже было оглядывается в поиске опций отхода с главной улицы, как вдруг его взгляд цепляется за выделяющуюся среди элегантных домов неоновую вывеску. “Черное зеркало” гласит она курсивом, и что-то подсказывает Антону, что лучше места чтобы потеряться не найти, подталкивая его в направлении массивной двери под кованым козырьком.

Первый же шаг внутрь чуть ли не сбивает парня с ног обилием ароматов, витающих в воздухе, напоминая что-то среднее между индийским рынком и церковью и внезапно поднимая ворох детских воспоминаний о походах к бабушке, маленький домик в деревне которой всегда пах как-то неповторимо волшебно.

Тогда он не придавал этому особенного значения, но позже, когда бабушки не стало, до него стали доходить осколки презрительных комментариев отца, который никогда не имел к теще особенной любви, о том, что та была ведьмой и все проблемы в их семье были именно от нее, но Антон, со всей высоты своей подростковой сознательности, уже был способен ставить под сомнение его объективность и вместо этого позволил себе посмотреть на действия бабушки, казавшиеся в детстве обычными причудами, под другим светом.

Идея, что все случайно замеченные шепотки, произнесенные над свечами около икон, или странные на вкус травяные отвары могли быть чем-то большим, по какой-то причине не вызывала у Антона такого отторжения, как у его отца, ведь мысли о вечно улыбчивой и пахнущей тестом и специями бабушке всегда были наполнены исключительно теплотой. И то, как быстро у него проходили все ссадины и ушибы, полученные от насыщенной деревенской жизни, пока он гостил там, лишь подтверждало его теорию о том, что если бабушка и правда была ведьмой, то все, что она делала, было им во благо.

Встряхивая головой, чтобы отогнать отзывающиеся тоской воспоминания, Антон все же оглядывается по сторонам, так и застряв в районе порога, и невольно морщится от грохота тяжелой двери, захлопнувшейся у него за спиной. Магазин – судя по небольшим ценникам, висящим на ловцах снов неподалеку – приветствует его чуть ли не ломящимися от обилия предметов на них столами с витиеватыми ножками,  заставленными статуэтками стеллажами и ненавязчиво играющей заставкой из какой-то игры, название которой он уже не помнит. Все вместе это заставляет пространство вокруг казаться меньше, чем оно скорее всего есть на самом деле, но в то же время и не вызывает отторжения – как раз таки наоборот, атмосфера веет чем-то до боли знакомым и уютным. 

Зачем-то делая глубокий вдох, Антон наконец-то осмеливается сделать шаг внутрь, чтобы приглядеться поближе, подкупленный атмосферой, которая могла царить разве что в лавке какого-нибудь волшебника из сказок, когда из ниоткуда появившаяся фигура рыжеволосой девушки слева от него вынуждает подпрыгнуть от испуга.

– Доброе утро! Я подозреваю, вы в первый раз у нас?

Поиск ответа занимает у Антона больше времени, чем он был готов признаться, но девушка терпеливо ждет, пока он перестанет потерянно моргать в ее сторону и наконец-то выдавит из себя опасливый кивок.

– Тогда я не буду мучить вас вопросами, осмотритесь пока, и если что-то понадобится, можете попытаться откопать меня из-под коробок вон в том углу, – удивительная честность девушки, которая по традициям розницы должна бы наоборот не отлипать от него в попытках что-нибудь как можно быстрее продать и уж точно не шутить на тему ее работы, вызывает еще больше вопросов, и, видимо, это проявляется на лице Антона, потому что девушка сменяет дежурную улыбку на более насмешливую, поясняя: – У нас поставка, рук не хватает, так что извините, что такой прием. Обычно по понедельникам с утра никого не бывает. А, и берегите голову на входе в зал таро, там проход низкий, с таким ростом вам его точно не осилить.

Точно так же быстро как появилась, девушка словно испаряется, и Антону ничего не остается, кроме как потеряно смотреть ей вслед в попытках понять, точно ли он бодрствует и не уснул ли он все же случайно в квартире того парня. То ли дело в шести часах сна за двое суток, то ли в самом месте, в которое он забрел, а может быть и во всем сразу, но легкий душок бреда и хаоса во всем происходящем точно присутствовал.

Пользуясь предложением бесцельно пошастать по территории магазина, Антон выбирает направление противоположное от того, в котором ушла девушка, фоново замечая, что планировка помещения оказывается закольцованной вокруг не менее насыщенно заполненной конструкции, судя по всему, кассы. Ее он и выбирает предметом своего исследования, внимательно разглядывая многообразие выбора и совершенно не понимая, что он тут собственно делает.

Падкий на украшения, Антон застревает в районе всяческих побрякушек с камнями и свисающих с небольшого выступа на потолке металлических подвесок в попытке возможно присмотреть себе что-нибудь новенькое, раз уж он все-таки оказался здесь. И, конечно же, увлеченный кожаным браслетом с какими-то символами на нем, встречается затылком с тем самым выступом, как только прямо перед ним, буквально из-под стола, по ту сторону кассы вылезает уже другая девушка.

Становится неясно, с чьих губ первее падает эмоциональное “твою ж мать”, ибо девушка совершает ту же ошибку, что и он, глухо ударяясь головой об стол, но все же встает во весь рост, одновременно и потирая затылок, и отряхивая запылившиеся штаны.

Во взгляде напротив Антон встречает равноценный уровень недосыпа, усталости от жизни и удивления, но девушка, на зависть ему, ориентируется в ситуации быстрее:

– Катюх, у тебя тут клиент неприкаянный! – кричит она куда-то позади себя, проводя рукой сквозь распушенные во все стороны волосы, чтобы откинуть их назад, и поворачивается обратно, открыто усмехаясь с округлившихся глаз этого самого “неприкаянного клиента”.

– Да я не— Не надо— Все в порядке, я сам посмотрю, и вообще я не уверен, что что-то куплю! – тут же машет руками в воздухе Антон, чувствуя укол вины за то, что всполошил и так очевидно занятых людей.

– То, что Женя оставила вас на произвол судьбы, не означает, что у нас тут так дела делаются, – с теплой улыбкой качает головой девушка, явно не удивленная поведению коллеги. – Я бы сама вас пообщала, но мне за это не платят и этот дурацкий компьютер сам себя не починит, так что бывайте.

Салютуя на прощание, девушка прихватывает сверток проводов со стола и ныряет обратно под шокированный взгляд Антона. Сложить два и два не сложно, особенно вспоминая отсутствие у подстольной девушки небольшого бейджика, имя на котором он так и не разглядел на встретившем его продавце, контрастирующую с атмосферой места цветастую одежду и мешки под глазами, которые бывают только у айтишников, но он не успевает развить эту мысль, отвлекаясь на характерный топот кого-то по лестнице.

Уже третья девушка, очевидно, та самая Катя, спускается к нему чуть ли не бегом, что-то недовольно бурча себе под нос, и моментально меняет выражение лица на более приветливое по мере приближения к нему.

– Прошу прощения за моих коллег. Меня зовут Екатерина, что вам подсказать?

Антон практически физически чувствует на себе ее внимательный и оценивающий взгляд, который, наверное, логичен для кого-то работающего в подобном месте. Несмотря на приведший ее сюда хаос, девушка источает непоколебимую уверенность и спокойствие, что не может не подкупать кого-то настолько потерявшегося и растерянного, как он.

– Ваша коллега зря вас дернула, не стоило так бежать, – мягко улыбается Антон, качая головой. – Я забрел сюда абсолютно случайно и, буду честен, не думаю, что мне нужно что-либо.

– Не подумайте, что я говорю это, только чтобы вы ушли отсюда с покупкой, – поднимая один уголок губ в полуулыбке, Екатерина слегка склоняет голову набок и прислоняется бедром к колонне около нее. – Но случайности у нас бывают очень редко. И если это место вас нашло, или вы нашли его, как хотите смотрите, быть может, что-то вам все-таки нужно?

Такие простые, но настолько метко попадающие в цель слова девушки заставляют Антона изумленно замереть с приоткрытым ртом. Все происходящее продолжает казаться бредом сумасшедшего, чем-то вырезанным из книг и фильмов, в которых главный герой в трудный период набредает на волшебный магазин и его жизнь переворачивается с ног на голову. Однако, в то время как рациональная часть парня требует придумать какую-нибудь отговорку, предлог сбежать и отсюда тоже, вернуться в обыденную реальность, что-то его все же останавливает.

Быть может, он и правда верил в то, что его бабушка могла иметь способность прикоснуться к чему-то большему чем мы все, что в мире существуют силы, ведущие людей по дороге судьбы, и совпадений на самом деле не бывает, но поверить в то, что какой-то амулет или свеча магически исправят его жизнь, было все же сложно.

– Вы думаете, что тут правда есть что-то, что мне поможет? – вопрос, удобренный скептически поднятой бровью, выходит менее тактичный и чуть более откровенный, чем он хотел бы, но лицо Екатерины на удивление ни капли не теряет своей терпеливой заинтересованности. Невыспавшаяся часть сознания Антона подбрасывает мысль о том, что она словно бы знает что-то, чего не знает он, но он как можно скорее отгоняет ее подальше, напоминая себе, что он не герой фэнтези, в котором это возможно.

– Помочь себе можете только вы сами, моя работа – найти то, что склонит чаши весов в нужную вам сторону, – легко отвечает она, пожимая плечами, и Антон чувствует себя рыбкой, попавшейся на крючок умелого рыбака. 

Это ли не то, о чем мечтает каждый вне зависимости от того, во что он верит? Немного легкой удачи могут склонить даже самого последнего скептика – он лично видел это несколько лет назад в Позове, перед экзаменом натирающим нос статуи какого-то врача, стоявшей около его универа. “Примета хорошая,” – невозмутимо объяснял его друг, морщась от того, что наступил на пятак в ботинке.

– А есть у вас что-то, что дает силы? – окончательно сдавшись соблазну, выпаливает Антон раньше, чем успевает передумать, и не пропускает довольство, промелькнувшее на лице девушки.

– Я подозреваю, вы не о бодрящих чаях? Такие у нас тоже есть, к слову, – как хищник, поймавший след добычи, Екатерина оглядывается вокруг себя, видимо взвешивая варианты.

– Возьму на заметку, но не о чаях, – с невеселой улыбкой качает головой Антон. – Знаете, силы двигаться дальше. Что-то, что помогает вставать с утра и жить эту жуткую жизнь.

– Будильников у нас, к счастью, нет, но я поняла вас, – кивая сама себе, девушка бросает финальный оценивающий взгляд в его сторону и принимается перебирать подвески над ее головой. – Предполагаю, что вы не так близки к тематике нашего магазина, поэтому предложу опции попроще. На другом конце кассы у нас полно камешков, сердолик хорошо подойдет, если вы, конечно, не овен – их как-то слишком бодрит от него, огонь с огнем никак не вяжется. Из амулетов прямо-таки на силы почти нет, но могу предложить триглав на общую гармонизацию. Или, например, коловрат, немного удачи и солнца над головой никому не помешает. Вам бы по-хорошему еще свечу на обновление в придачу, но тут уже сами смотрите.

Короткий монолог Екатерины доходит до Антона дай бог наполовину, так как большая часть слов не имеет для него абсолютного никакого смысла, но он делает все в его силах, чтобы сотворить на лице наиболее понимающее выражение, и прилежно кивает, разглядывая предложенные побрякушки. Заметив его неуверенность касаемо подвесок, девушка откапывает откуда-то несколько браслетов, и, доверившись ее выбору и разбудив свою редко присутствующую интуицию, Антон останавливается на амулете, состоявшем из расставленных по кругу букв “г”, на красной нити.

Все названия и термины успешно пролетают мимо его ушей, но парень предполагает, что оно и не особенно важно, ведь символ остается символом, как его не обзови, и продолжает внимательно слушать рассказы Екатерины, которая словно расцветает в своем элементе. Невооруженным глазом видно, что несмотря на проскальзывающую в ее чертах усталость, девушка правда горит своим делом и, замечая его интерес, сама увлекается обсуждением наиболее подходящего решения его ситуации.

Несколько раз ей приходится отвлекаться на вопросы своих коллег, и она уже не пытается скрыть закатанных глаз, когда тот оказывается на ее взгляд слишком глупым, и отбегает не более чем на минуту, торопясь вернуться к их разговору. 

Антон никогда не относил себя к числу тех людей, которые могут завести диалог ни о чем с первым встречным или начать дискуссию о смысле жизни с таксистом, но что-то в этой девушке подталкивает его на чуть большую откровенность. И это наверное, в чем-то даже имеет смысл, ведь большинство людей начинают верить в чудеса или силы свыше далеко не от хорошей жизни.

Опуская многие детали, Антон делится с девушкой тем, что обстоятельства вынудили его решиться на такую резкую смену обстановки, отпускает шутки о том, что его друг и теперь уже сожитель наверняка покрутит пальцем у виска, если увидит уже приличную кучку покупок, и восторженно вспоминает моменты из его поездок к бабушке, когда узнает ту или иную скрутку трав или набор благовоний.

К моменту их возвращения к кассе в списке покупок Антона оказывается не только изначально подобранный браслет, но и несколько камешков, которые Катя – она настояла на сокращении – выбирала для него чуть ли не глядя, и набор благовоний для медитаций, врученный с напутствием: “Знаете, никому не помешает время от времени посидеть с закрытыми глазами и поразмышлять о происходящем”.

Хитро подмигивая, девушка проводит ему скидку в честь первого посещения магазина и отмахивается от возражений Антона, подозревающего, что подобной скидки у них не существует и она просто решила сжалиться над парнем после рассказа о том, как он оставил всю свою работу в Питере.

– Не надо меня благодарить раньше времени, – улыбается Катя, торжественно вручая ему бумажный пакетик. – Вы, лучше, просто загляните как-нибудь рассказать, как у вас дела пошли в гору после наших амулетов, и мне этого будет достаточно.

– Договорились, – Антон подмигивает ей и, не обладая терпением подождать до дома, принимается копаться в пакете в поисках браслета, показывая его девушке. – Завяжете мне? На удачу?

– По правилам должен завязывать тот, кому вы очень доверяете, – полусерьезно спорит Катя, но забирает из его рук браслет и ловко избавляется от упаковки. – Но я обещаю нажелать вам побольше всего хорошего.

– Спасибо, – в очередной раз благодаря девушку, Антон вытягивает руку и от нечего делать принимается разглядывать развешенные вокруг кассы плакаты, пока та вяжет причудливые узелки из красной нити.

Его взгляд цепляется за выделяющийся среди других, менее декоративный и более лаконичный плакат со всем известным объявлением о поиске сотрудников, и парень, не долго думая, решает поддаться импульсивному желанию, лампочкой загоревшемуся в его голове. 

– А подскажите… – затягивая последний узел, Катя бросает ему говорящий взгляд человека, который за ближайшие полчаса ответил на миллиард подобных вопросов, и Антон примирительно поднимает руки в воздух. – Последний вопрос на сегодня, обещаю. А у вас на работу только потомственных ведьм берут, или у простых смертных тоже есть шанс?

Отвечая ему лишь заливистым смехом, девушка качает головой и поворачивается куда-то вглубь кассы, принимаясь копаться в кипе бумаг, лежащих там.

– Хорошая родословная это, конечно, неоспоримый плюс, но и простых смертных рассмотреть можем. У нас недавно народ поуходил, так что мы рады почти всем, готовым учиться, – наконец-то найдя то, что она искала, Катя шлепает несколько листочков на стойку кассы вместе с ручкой. – Держите анкету, тут все, как обычно, и парочка специфических вопросов. Пишите как есть, можно без красивых слов, но разборчиво. И предвещая ваши шутки о побеждении дракона и поиске философского камня, процесс устройства у нас как у всех: я отдам вашу анкету хозяевам, они ознакомятся и перезвонят, чтобы назначить собеседование. Потом тестовый день и, если все будут довольны друг другом, месяц стажировки, в конце которой нужно будет сдать тест на знание ассортимента.

– А говорили, дракона побеждать не надо будет, – шутливо жалуется Антон, слушая ее объяснения и совмещая это с заполнением анкеты. Позов точно сегодня будет крутить пальцем у виска, если не от покупок, так от очередной спонтанной идеи.

Парень не позволяет себе задумываться слишком долго о всем происходящем, относя это к категории вещей, которые случаются после бессонной ночи и с легким похмельем, которые всегда немного попахивают бредом и которые нужно принимать как данность, оставляя решение всего вытекающего на будущее. Быть может, именно сейчас происходит то, что произошло не так давно с Димой – счастливая случайность, чудо – как ни назови, быть может, судьба все же решила одарить Антона чем-то хорошим в виде исключения.

– Ну это смотря в какую смену попадешь, – уклончиво улыбается Катя, ловко переходя на ты с учетом перспективы их потенциального сотрудничества, когда Антон поднимает на нее взгляд. – У меня тест не проходят разве что самые ленивые, а вот у Арса, это старший продавец второй смены, возможно придется попотеть. А так-то мы все мягкие и пушистые.

Что-то в тоне ее голоса подсказывает ему, что так просто верить этим словам не стоит, но парень откладывает эти мысли в дальний ящик, так как до этого самого теста еще надо дожить. Загадывать настолько на будущее никогда нет смысла, но Антона почему-то не покидает хорошее предчувствие обо всей авантюре: что бы ни случилось, все случится именно так, как должно, и для веры в это ему не требуются никакие дополнительные атрибуты или уговоры.