Сквозь сон Чонгук слышал монотонный звук, тугой и шелестящий. Вынырнув из черноты, он открыл глаза и увидел над собой крутящиеся лопасти вентилятора. Сквозь опущенные жалюзи на окнах пробивался тусклый свет, лопасти бросали лепестки теней на потолок. Вентилятор лениво разгонял по комнате мерзкий пыльный воздух, было жарко, Чонгуку казалось, он плавает в ванне с теплым стухшим молоком. Рубашка и брюки прилипли к вспотевшему телу, в носу чувствовалась отвратительная пробка, не дающая вдохнуть полной грудью.
Поднявшись резким рывком, Чонгук сел на диване, служившем ему постелью, и взъерошил густые волнистые пряди волос, влажные от пота, почесал скальп, помассировал затекшую шею, оглядываясь в поисках сигарет. Увидев пачку в урне, вспомнил, что перед тем как уснуть выкурил последнюю, подумал о том, что нужно купить новую пачку, от усталости заленился и решил, что бросит курить. Сейчас эта идея не казалась блестящей, во рту вязло, курить хотелось страшно. Бросив взгляд на рабочий стол, уставленный мониторами и заваленный всяким хламом, он увидел привычные записи в режиме реального времени с камер, оглядел каждую зону, затем всю комнату и устало зарычал.
- Егееееем!!!
Ответа, как ни странно, не последовало, вероятно, потому что Чонгук проснулся в комнате охраны один. Поднявшись с дивана, он сунул ноги в туфли, оправляя брюки, подтяжки, расправив рубашку под поясом, подошел к своему смартфону, черным кирпичиком лежавшему на столе, и открыл чаты.
«Я отправился в магаз за сигами и кофе, у нас все это кончилось, вернусь скоро, не скучай».
- Долговязый папка, - проурчал Чонгук, чье настроение разом улучшилось.
Он подошел к окну и раздвинул пальцами две полоски жалюзи. Мир снаружи ничем не отличался от своего обычного состояния - день пасмурный и душный, улица внизу наводнена машинопотоком, люди снуют мелкими муравьишками. Подумав о том, что глава Ким, верно, сейчас в своем загородном доме прохлаждается у бассейна с бокалом коктейля, а не это вот все, Чонгук подошел к платяному шкафу и извлек оттуда мятый и выцветший пакет с принадлежностями для купания. Проведя небольшую ревизию, успокоился наличием достаточного количества геля для душа, пены для бритья и годностью бритвенного станка, двинулся было к двери, но в этот момент из-за нее послышались шаги. В следующую секунду дверь распахнулась, являя глазам Чонгука высокую худощавую фигуру его коллеги Ким Егема.
- Проснулся, - басовито констатировал тот, проходя в кабинет и плюхаясь на старое скрипучее кресло, обтянутое (но уже не туго) коричневой кожей. Вытянув ноги, он прорычал, - там душно и мерзко, впрочем, как и тут, дышать нечем. Пока ты моешься, я открою окно и проветрю.
- Много ты проветришь в городе, - Чонгук порылся в пакете, который принес Егем, достал себе сигарету, закурил.
- Что бы ты понимал, на высоте нашего этажа воздух чистый, - лениво потянулся тот, почесав небритый подбородок. - Иди и мойся, пока тебе не позвонили.
Усмехнувшись, Чонгук встал у двери, прислонившись к ней спиной, и стоял так, пока не выкурил всю сигарету. Ехидно хмыкнув на него, Егем поднялся, прошел широкими шагами длинных ног к окну и открыл форточку. Дым и духота помещения, по размерам больше напоминающего командный пункт, чем будку охраны, потянулись к этому лазу, сквознячком со стола взворошило запахи чипсов, кофе, пепла из пепельницы, носков, пота и даже прошлонедельного рамена, упаковка от которого так и валялась под столом, так как Егему было лень за ней лезть. К этому всему примешивались ароматы феромонов Чонгука и Егема, которые между собой совершенно не гармонировали. Уборщики этот кабинет не посещали, Егем любовью к чистоте не пылал, однако, при всей грязи и ароматах, Чонгуку тут весьма недурно спалось.
- Видел Пака, - подал голос Егем, лениво возвращаясь за стол. - Приехал только на службу, весь из себя. Кажется, на новой тачке.
- Чимин-ши любит красивые вещи, как я понял, - отозвался Чонгук, стряхивая пепел в пепельницу, которую держал в руке. Такие же, купленные на распродаже по дешевке, были расставлены по всем стратегически важным поверхностям комнаты.
- Да он сам как картинка. Но откуда у секретаря столько бабок? - ехидно сощурился Егем.
- Егем, он секретарь главы.
- Чонгук, но не зам же.
Вообще, Егем был прав, и Чонгук и сам нередко задумывался над тем, откуда у Пак Чимина деньги на постоянные обновления гардероба и парка автомобилей. Парень работал в офисе, на выездах чаще всего был другой помощник, особенно не потел на службе, но ни в чем не мог на жизнь пожаловаться. Но так как парень омега был хороший, Чонгук не стал развивать тему, просто пожал плечами.
- Должно быть, это все из-за благосклонности к нему главы Кима, - хихикнул Егем, обернувшись. Он крутился лениво на кресле, посасывая сигарету. - Кончай кривиться, я знаю, ты с Паком не шинкуешься, не флиртуешь даже, как и все прочие. Он живо на место ставит. Но такие бонусы у секретаря могут быть только из одного источника.
- Блять, Гем, может, у него альфа крутой, ты не думал? - устало и раздраженно заметил Чонгук. - Пак хороший омега, ведет себя достойно, не кокетничает ни с кем, на работе только о работе, и так далее, с чего ты его таким выводишь, что он шлендра?
- Какой альфа крутой даст своему парню секретарем трудиться, что ты мелешь? - рассмеялся Егем.
- Ну дак может он с кем-то из нашего топ-менеджмента крутит?
Егем замолчал, так как у этого предположения были свои основания. Помолчав, он глянул, как Чонгук переминается с ноги на ногу. Было заметно по лицу, разговор Чонгуку откровенно не нравился.
- Я с ним подружился, - сказал он, не глядя. - И хоть многого о нем не в курсе, а ты про него дурно не говори. Он парень хороший.
- Ладно, Гук, ладно, - улыбнулся Егем. - Ей-Богу, для твоей работы, ты такой щепетильный в некоторых вещах... Иди купаться, шмотье не забудь на смену, да и пиздуй в офис, я слышал по пути, глава уже едет. Телефон захвати!...
Разговор липко осел на кожу, и Чонгук думал о словах Егема всю дорогу до душевой, расположенной на этаже для персонала. В его глазах, Пак Чимин, секретарь главы Кима, был одним из самых незаурядных омег - красивый и явно любящий показывать это, он не был ни на фень кокетливым, смотрел спокойно, вел себя сдержанно, шутки понимал и шутил сам, но ничего пошлого при нем произносить не хотелось, потому что сам он шутил на достойном уровне. Омега словно очаровывал, гипнотизировал собой, и в душе Чонгука жила постоянная опаска, что в любой момент Пак может выкинуть нечто непредсказуемое. Именно эта опаска и не дала Чонгуку попасть под чары Чимина настолько, чтобы считать себя в него влюбленным.
Но с ним, Чонгуком, Чимин был приветлив, и парень не считал для себя возможным сально говорить об омеге за его спиной. Вот поэтому поднятая Егемом тема так была Чонгуку неприятна, и он не мог отделаться от этого чувства, пока не дошел до душевой.
Мыться он предпочитал горячей водой, что нежелательно для здоровья в целом, и для покрытой татуировками кожи - в частности, но ничего с собой Чонгук поделать не мог. Оставив вещи снаружи кабинки, он задернул шторку, поскорее настроил воду и, встав под струю, закрыл глаза. Горячая с паром вода стекала по нему, унося в канализацию пот, смешанный с коричным феромоном, пыль, вчерашний день, выкуренные сигареты.
Ныли старые синяки, шипели раны, полученные вчера, на которые Чонгук забил болт и не стал обрабатывать. Он знал, что они несерьезны, и могут зажить и сами. Привычно почесав старый шрам над членом, спрятанный в ворохе коротких мягких волос, Чонгук положил ладонь на свой ствол. Узел вибрировал - месяц с последнего гона Чонгук не давал себе разгуляться, был завален работой, но в душевой природа альфы неизменно требовала своего. Ладонь прошла до головки, там сомкнула пальцы, чуть сдавив напряженную плоть, качнула назад, к узлу, затем снова к головке, прижимая подушечками пальцев венки. Уперевшись второй рукой в скользкую горячую кафельную стенку, Чонгук стоял, приоткрыв глаза, и качал свое возбуждение, а перед воображением мелькал образ - омега, которого он давно себе нафантазировал, чтобы дрочилось сладко.
Пухлые губы.
Томный взгляд.
Густые волосы, чтобы запускать пальцы и сжимать их пучком, пока омега сосет.
Тонкая талия, чтобы держать, пока долбишься.
Длинные стройные ноги. Чонгук обожал длинноногих омег, сам не понимая, отчего, и чтобы ноги были нежными, когда касаешься.
- Блять..., - струя спермы, сопровождаемая коричным ароматом, выстрелила в стенку душевой.
На автомате ладонь стукнулась о набухший узел, и Чонгук откинул голову назад, трясясь от оргазма. Узел чувствовался как оголенный нерв. Продвинув ладонь вперед, к головке, словно выжав ее, Чонгук отпустил член и встал, широко расставив ноги, тяжело дыша. Голова очистилась от последствий дремоты в тесном и душном кабинете Егема. Дотянувшись до грубой мочалки, Чонгук стал скрести тело, промыл волосы и своего страдальца, ощущение от массажа было сверхприятным.
- Я должен найти себе омегу на регулярный секс, иначе двинусь, - проговорил Чонгук себе под нос. Душ уютно шумел вокруг него, словно горячий купол, из которого ужасно не хочется выбираться.
-
На этаже, где располагались офисы топ-менеджмента, к девяти утра уже собиралось много народу, но, разумеется, первым на рабочих местах всегда оказывался секретариат. Застегивая на запястье часы, Чонгук шел по коридору, кивая проходящим мимо сотрудникам, и думал о том, как же здорово занимать их должности - кондиционирование этого этажа работало исправно круглый год, и атмосфера в коридоре и офисах стояла комфортная, так же имелись «зеленые» зоны отдыха, где, если сесть лицом к какой-нибудь пальме, можно было через пару минут решить, что находишься в тропическом лесу, а не только что вышел после изнурительного совещания, автоматы со снеками и газировкой, где Чонгук всегда поутру брал по баночке холодного кофе себе и Паку. Вот и сейчас он подошел к большому черному шкафу с пультом управления и выбрал два карамельных айс-латте. Черная корпоративная карта на ощупь была шероховатой слегка и очень приятной. Еще приятнее было осознавать, что деньги на ней не являются частью твоей зарплаты. Холодные запотевшие баночки кофе с вкусным перестуком опустились в жолоб и скатились, громыхая, к лотку выдачи товара. Их гладкие стенки приятно чувствовались в руках.
Чимин, как Егем и говорил, был на месте и весь в работе. В бежевом стильном костюме на шелковую блузку, с уложенными аккуратно светлыми локонами, с изящными серьгами в ушах, омега смотрелся настоящим айдолом. Интерьер, сдержанный и светлый, отлично гармонировал с образом омеги. Иногда Чонгуку казалось даже, что интерьер и подбирали так, чтобы потрафить желанию Пака смотреться гармонично. Появление Чонгука Чимин встретил улыбкой и с благодарностью принял кофе.
- Сегодня душновато на улице, но вы будете много ездить, так что просто настрой кондиционер в машине, - посоветовал он, окинув телохранителя придирчивым взглядом. - Тебе стоит либо меньше стараться в спортзале, либо купить костюм размером больше, - заметил он спокойно.
- Большие костюмы делают из меня шкаф, - проворчал Чонгук, потягивая кофе. - Для чего-то мне дана тонкая талия.
- Пиджак можно не застегивать, Чон, - улыбнулся омега. - Я слышал, вчера тебе пришлось немало попотеть, - добавил уже без улыбки, с легким сочувствием во взгляде.
- Да, вечером глава поехал в клуб к господину Вану, и там случилась потасовка. Все обошлось, охрана заведения не дремала.
- Мне поступил счет из больницы, ты был ранен, - недовольно приподняв бровь, возразил Чимин, подняв какой-то документ со стола. - Тут указано, что тебя порезали. Ты не надел бронежилет? - в его глазах сверкнуло папино осуждение.
- Жарко, омега, - рассмеялся Чонгук.
- Ты дурак совсем, как я посмотрю, - вздохнув, Чимин покачал головой и положил документ обратно на стол. - Вчера в клубе стычка, позавчера ты ездил с Мином на его дела, и там тебе плечо прострелили. А ты все «жарко», «жарко».
- У Мина без перестрелки никуда, - фыркнул Чонгук, думая о том, что если бы перед ним сидел любой другой омега, он мог бы перевести разговор во флирт, но Чимин мог за это и канцелярским ножом в глаз заехать. - Директор по связям с общественностью у нас рисковый альфа.
- Характер горячий, вот потому и ему одни беды, и тем, кто вокруг, - отрезал Чимин сухо. Сделав очередной глоточек, такой же утонченный, как и он сам, добавил. - Сегодня вечером глава едет на закрытый банкет, прошу тебя, на этот раз, надеть бронежилет. Ты подставляешь не только себя.
Чонгук улыбнулся. Чимин сделал вид, что не замечает этого, пил маленькими глотками кофе из банки через соломинку, которые у него имелись в столе, и читал с монитора почту. Он казался совершенно спокойным, только в глубине небольших глаз его посверкивало недовольство.
- Мне приятно, что ты заботишься, - рискнул произнести Чонгук.
- Ты очень похож на моего младшего брата, - ответил Чимин так, словно обсуждал новости экономики. - По этой причине я терплю твои выходки, Чон. К тому же, если мой глава помрет, кто станет платить мне зарплату? - он усмехнулся холодно. - Кстати, где он...
- Я думал, уже тут, - Чонгук опустился в кресло напротив секретарского стола. - Егем сказал сорок минут назад, что глава едет...
Нахмурившись, Чимин незамедлительно достал смартфон и набрал номер.
- Да ладно тебе, поди, к омеге какому заскочил, - хихикнул Чонгук.
- Не мели чепухи, - отрезал Чимин как-то особенно сухо, ожидая соединения. Наконец, трубку сняли, и Чонгук услышал отдаленно голос главы Кима. - Доброе утро, вы задерживаетесь? - поинтересовался секретарь спокойным голосом.
- Нет, Чимин, я уже в здании, зашел в кафетерий и встретился с директором Мином. Сейчас поднимусь. Чонгук на месте?
- Да, он тут. Хорошо, - кивнул Пак и сбросил вызов. - Опять Мин и его придумки, - ровным голосом пояснил он.
Возразить Чонгуку было нечего. Директор Мин Юнги значительно выбивался из представлений о среднестатистическом директоре, за полгода работы в компании Чонгуку неоднократно прилетало из-за авантюрного склада характера старшего альфы.
Глава Ким и директор Мин со стаканчиками кофе в руках появились в офисе первого через десять минут после того, как Чимин менторски поинтересовался, идет ли его начальник на службу. Чонгук за полгода отучился удивляться тому, как много власти имеет в фирме этот самый секретарь Пак, впрочем, он ни разу не слышал, чтобы Чимин переступил границы разумности или нарушил дисциплину. Вероятно, глава Ким понимал, что секретарь дозволяет себе некоторые вольности во благо фирмы, поэтому спускал их... Впрочем, понимание Пак Чимина не входило в число обязанностей Чон Чонгука.
- Доброе утро, глава, - поднявшись, поклонился он вошедшему первым мужчине.
Высокий, сложенный атлетически, одетый всегда дорого и пахнущий хорошим темным шоколадом (так играл его феромон) альфа благосклонно улыбнулся Чонгуку, но довольно сдержанно, как и все, что он делал. Светлые волосы его лежали аккуратной укладкой, открывающей лоб, из-за чего особенно выразительными становились драконьего разреза большие глаза, умные и строгие. Лицо главы Кима было по-мужски красивым, как и его низкий густой голос.
За главой следовал директор Мин, ниже ростом, но крепкий альфа, пахнущий лесным орехом, одетый в стильный, полностью черный костюм без галстука. Мин обычно не застегивал свои рубашки до конца, и в распахе ее можно было видеть части татуировок на его плечах. Проходя мимо, он хлопнул длиннопалой ладонью Чонгука по спине в качестве приветствия и провел теми же пальцами по уложенным черным волосам, бросая хриплым низким голосом приветствие секретарю Паку. Взгляд небольших пронзительных глаз скользнул по фигуре Чимина, поднявшегося приветствовать главу, губы директора при этом чуть сжались, придав лицу сходство с кошачьей мордой.
- Прошу прощения, задержал главу своими делами, - произнес он, обращаясь то ли к главе, то ли к Чимину, то ли к Чонгуку. - Глава, Чон нужен вам сегодня?
- Я собирался на встречу с сингапурцами, поэтому да, - кивнул тот.
На лице Мина отразилось недовольство. Он покосился на Чонгука, затем на Чимина, затем нахмурился. Глава, заметив это, усмехнулся, забрал планшет с делами из рук Чимина и прошествовал к себе. Бросив короткий взгляд на невозмутимого Пака, директор Мин проследовал за начальником, и дверь за его спиной закрылась.
- Сейчас будет уламывать отпустить тебя с ним, - резюмировал секретарь, опускаясь обратно на кресло. - И едва это случится, ты пойдешь и наденешь броню, Чон, - ткнул он ручкой в сторону телохранителя.
- Я буду нужен главе на встрече, ты же слышал, Чимин-ши, - возразил Чонгук.
Вокруг приятно пахло темным шоколадом с орехами, с легкой ноткой цветочного аромата - так пах Чимин, нежно, но изысканно. Чонгук в присутствии начальства не позволял себе выпускать феромон, да и на фоне благородного шоколада его корица казалась ему примитивной.
- Горячий шоколад с корицей - прекрасное сочетание, - не согласился Пак, когда альфа поделился с ним.
- Я больше люблю глинтвейн, - сморщился тот. - Представляешь? Корица, гвоздика, коньяк, мне нравится, если добавлены сочные нотки, вроде гренадина или темной спелой вишни...
- Понятно, ты любишь ягодки, - улыбнулся Чимин, глядя слегка заинтересованно.
Они сидели в баре, куда Чимин предложил сходить после работы, которая, в кои веки, закончилась у них в одно время. Чонгук не ощущал усталости после рабочего дня, поэтому был рад ответить согласием. И вот теперь, Чимин сидел напротив него за небольшим круглым столиком, опираясь о него локтем, потягивал портвейн (этот омега...), и смотрел на альфу томно. Его кожа и волосы мерцали при свете редких ламп, феромон казался более густым и волнующим от алкоголя. Окружающие альфы с большим интересом изучали Пака, и Чонгук грозно хмурился на каждого из них, что весьма забавляло его спутника. Томности моменту добавлял и полумрак заведения, и неспешная музыка в стиле джаз. Было заметно, Чимину нравятся подобные места. К вину, которое он заказал на двоих, от заведения принесли темного шоколада.
Облизав губу после очередного глотка, Чимин добавил:
- Какая твоя самая любимая?
- Вишня, - без запинки ответил Чонгук. - Мне нравится, как она цветет, и нравится, как пахнет ее сок, и как выглядит, и на вкус. Вишня - лучшая ягода.
Омега заливисто рассмеялся, выслушав, игриво сверкая очами, но ничем своей реакции не пояснил, ужасно заинтриговав Чонгука. Казалось, он хочет сказать что-то, но - сдержался. Выдержка Чимина всегда неизменно изумляла его юного приятеля.
Вообще, в разговоре с Паком Чонгук постоянно чувствовал себя зеленым юнцом, который весь как открытая книга, в отличие от окружающих, закрытых на сотню засовов - Чимину не стоило никакого труда разговорить телохранителя, в то время как информацию о себе он выдавал строго дозировано, и чаще всего ту, из которой ничего не почерпнешь.
Через пятнадцать минут или около того дверь в кабинет главы распахнулась, выпустив директора Мина. Хмыкнув при виде Чонгука, вставшего ему навстречу, директор промчался через приемную и хлопнул второй дверью, ведущей в коридор. Чонгук торжествующе глянул на Чимина, тот закатил глаза и спокойно улыбнулся - да, на этот раз, глава отказал Мину, было бы чему радоваться.
Поднявшись, Чимин собрал со стола папки и вошел в кабинет начальства, мягко прикрыв за собой дверь. Чонгук с чистой совестью достал смартфон - первый выезд через двадцать минут, у него есть некоторое свободное время, чтобы настроиться на рабочий день.
Вообще, нанимаясь на эту работу, он не ждал, что рабочий график окажется насыщен такими событиями, как вчерашняя поножовщина, или позавчерашняя перестрелка. Он не ждал, что глава будет великодушно отдавать его на растерзание директора Мина, не ждал, что на уважаемого в обществе чеболя будут так часто нападать, и уж точно не ждал, что через три месяца такой службы Мин скажет ему:
- Еще три месяца, и я начну учить тебя тому, что действительно важно. Ты кажешься мне путевым. Не разочаровывай меня.
Чонгук был не глупый альфа, вопреки мнению, например, Пак Чимина, который иногда смотрел на него именно как на дурачка. Он понимал, если в фирме, которая занимается инвестированием, директор по связям с общественностью ходит весь в тату и носит при себе пушку, то от телохранителя может понадобиться чуть больше, чем просто носить костюмы и ходить тесно к охраняемому объекту. Однако, он и понятия не имел, что за полгода на его теле появится двадцать дыр, пять шрамов, бесчисленное множество порезов, а синяки станут таким же украшением, как и татуировки. Но так как Чонгук был из породы нетрусливых, то, догадавшись приблизительно о сути происходящего, не испугался и не ушел, а решил поработать и поучиться.
И постепенно он понял, что несмотря на то доверие, что имеет, знает о компании не больше чем пять процентов правды. Будучи человеком азартным, Чонгук не унывал и двигался путем, рекомендованным директором Мином - постараться никого не разочаровать.
Директор Мин вообще-то ему нравился - говорил запросто, был резким, эмоциональным, однако, в стрессовой ситуации голова его оставалась холодной. Учил с терпением, хвалил без скупости, смеялся шуткам и шутил сам, если принимался язвить, то хотелось сгореть от стыда. Когда рядом не было главы, Чонгуку разрешалось хвать Мина «хен», однако, ни намека на фривольность Чонгук себе не позволял - понимал, что лучше Мина ничем не бесить. Поэтому звал того хеном только если они шли в бар после работы.
Глава Ким был совершенно иным человеком. Нерезок и не груб, но аура вокруг него создавала дистанцию со всеми окружающими, он казался гигантским, несокрушимым, как бы детски ни звучали эти ощущение в душе Чонгука при виде начальника. Голос низкий, речь порой неспешная, порой стремительная, была исключительно грамотной и четкой, движения сильные и выверенные, взглядом глава Ким мог пригвоздить человека к месту. В глубине души Чонгук мечтал когда-нибудь стать таким мужчиной, как глава Ким, но на данном этапе чувствовал себя возле него как юный волчонок возле большущего сильного волка. Находясь к нему близко, скажем, стоя в лифте, Чонгук ощущал себя неуютно - словно вся громада тела директора давила его.
Мин вел себя с главой довольно свободно, пусть не переходя на просторечие, все же мог позволить себе подшутить немного, и свободно смеяться. Глава был к Мину благосклонен, но явно не испытывал особенных дружеских чувств. Что ж, при сохранении внешней вежливости, это, пожалуй, модель хороших рабочих отношений, думал Чонгук.
Из мыслей его вырвал стук открывшейся двери - Чимин вернулся в приемную со своим планшетом и папками, спокойный и сосредоточенный, опустился за стол и, глотнув кофе, взялся за дела.
- Вы выезжаете по расписанию, которое я скинул тебе накануне, - сообщил он, не отвлекаясь. - Бронежилет в шкафу. Сингапурцы - довольно агрессивные люди, - и он умолк, показывая, что больше ни о чем говорить и тем более спорить не намерен.
Кивнув, Чонгук поднялся и прошел к шкафу. Он чувствовал, надевая бронежилет перед зеркалом, как Чимин поглядывает в спину, словно ощупывая, проверяя, правильно ли надета защита, надежно ли закреплена. Чонгук порой гадал, больше за него, или все же за главу, переживает омега. Однако, по лицу Чимина далеко не всегда можно было понять его мысли. Закончив с жилетом, Чонгук снова облачился в пиджак, закрепил на портупее оружие и вздохнул. Жарко и тесно. За спиной уютно стучал пальцами по клавишам Пак Чимин, ни на минуту не прервав своего дела.
Спустившись в гараж вместе с начальником, Чонгук осмотрел машину, премиум-класса седан Тойота, обвел ее детектором, ища подслушивающие устройства, и затем открыл дверь перед главой. Эти меры, принятые в компании давным-давно, часто оправдывали себя, поэтому никто не возмущался, что отъезд всякий раз тормозится ими. Устроившись в машине на заднем сидении, тот бросил взгляд на Чонгука, который уселся за руль и тщательно пристегивался.
- Подумав, решил, что нет смысла дальше тянуть. Завтра поступаешь под командование директора Мин Юнги, - низкий неспешный голос наполнил салон, и Чонгук на мгновение замер. - Твой испытательный срок завершен. Поздравляю.
- Спасибо, глава Ким, - ответил негромко молодой альфа и завел мотор. Сердце его бешено билось от волнения.
-
Банкет вечером потребовал от Чонгука приготовлений - он принял еще раз душ, что было весьма приятно после душного дня в чертовом бронежилете, затем надел вечерний костюм, под который отлично пряталось табельное, однако, все снова портил броник, черти его забери. Стоя возле зеркала в своей комнате в общежитии, выделенной компанией, Чонгук сокрушенно отметил, что бронежилет делает его фигуру громоздкой, и это несмотря на то, что сделан он по новейшей технологии.
- Следует меньше качаться, - заметил Егем, появившись в дверях.
Он был так же собран к выходу, собираясь помочь Чонгуку в его работе. Непонятно отчего это было, но в костюме Егем совершенно преображался - обычно непослушные волосы вдруг ложились в стильную укладку, походка становилась более твердой, уверенной, а из взгляда улетучивалась сонливость. Надев костюм, особенно с жилетом, он совершенно не походил на охранника - скорее, на директора какой-нибудь динамично развивающейся компании.
- Мне нравится, как смотрятся накаченные руки и грудь в сочетании с тонкой талией, - возразил Чонгук, усмехнувшись. - Но хотелось бы больше возможности демонстрировать это.
- Чувак, либо красота, либо безопасность, - протянул Егем, достав из пачки сигарету. - К тому же, на выезде с боссом не до того, чтоыб строить глазки омегам. Да и нафиг мы им не сдались, когда рядом их мужики! Будешь? Купил сиги для омег, они не пахнут жженым навозом, как наши, глава не станет возражать.
- Давай. Они, я слышал, крепче наших, - Чонгук подошел взять тонкую белую палочку, принюхался. - Пахнет вишней!
Егем усмехнулся, показав, что действительно решил выбрать сигареты с любимым ароматом приятеля. Прикурив от одной зажигалки, они оглядели друг друга критически, Егем стряхнул с плеча Чонгука пару пылинок, одернул на нем пиджак за отвороты воротника, но из-за бронежилета тот все равно не желал садиться как надо. По комнате распространялся аромат вишен, терпкий и густой, Чонгук выпустил свою корицу и закрыл глаза.
- Вишневый маньяк, - произнес Егем сквозь зубы. - Найди себе сладкого омегу, чувак.
- У меня нет на это времени, - слова вырвались изо рта Чонгука вместе с дымом. - Но я бы хотел... с длинными ножками... и пухлыми губами...
Посмеявшись негромко, Егем сунул сигарету в зубы и снова поправил на Чонгуке пиджак. Послышался стук его удаляющихся шагов, и Чонгук остался в комнате один, окруженный ароматами вишневого дыма и корицы. Сквозь стеклопакет на окнах в спальню лился шум улицы, здесь окна не были завешаны жалюзи, и на альфу лился свет угасающего дня - во второй половине тучи несколько рассеялись, пропуская немного солнца. Альфа думал о том, как здорово было бы усесться в ванну теперь, в пену, которая пахла бы вишнями и корицей, смотреть вот так в окно и пить красное вино. Вода от пены мягкая, приятно обволакивает тело. Его кожа блестела бы от влаги, татуировки кажутся темнее и четче. Затем температура воды опустится до той самой, когда тело чувствует возбуждение - легкая прохлада по обнаженной коже. И тогда можно будет снова помечтать о том выдуманном омеге.
Два месяца назад Чонгук впервые попробовал легкие наркотики, и всю ночь, лежа в ванне под «присмотром» Егема, так же нетрезвого, он провел в фантазиях о том, как его ласкает тот омега. Егем сидел на полу, согнув одну ногу в колене, смотрел в потолок и напевал приятным тихим голосом какую-то неизвестную Чонгуку песню. Рука Чонгука на члене выводила его на вершины снова и снова. Он вскрикивал каждый раз, когда кончал, и Егем улыбался сонной улыбкой, комментируя это.
Наутро Чонгук нашел себя в остывшей воде, в ванной, смердящей дешевыми сигаретами и рисовой водкой, все вокруг было заляпанно пеплом, в углу обиженно темнел надежно облитый рвотными массами унитаз. Егем нашелся в своей спальне спящим лицом в подушку. Ощущение липкости того утра не сходило несколько дней, но воспоминание о ночи с омегой мечты... грело душу до сих пор. По счастью, тяги к наркотикам в нем после этого случая значительно поубавилось, да он никогда и не хотел их особенно - так, новый опыт...
Чонгук и Егем забрали главу из офиса - там альфа принял душ и переоделся в вечерний костюм. Спустился он, как всегда, через пять минут после того, как его уведомили, что машина готова. От лифта он шел быстрой уверенной походкой, держа одну руку в кармане брюк, второй нес смартфон. За ним гораздо более частыми шагами поспешал Чимин, весь серьезный и кажущийся немного недовольным. Омега был таким хрупким, что за спиной главы рассмотреть его было практически невозможно.
- У главы Кима нет официального спутника, раз он на все фуршеты ходит один или с Чимином? - заметил Чонгук вполголоса.
Егем и он стояли у машины, рядом, сложив руки на животе.
- Насколько я знаю, у него, в самом деле, никого нет, - едва слышно отозвался напарник.
За три шага до приближения босса к автомобилю Чонгук открыл ему дверь, глава Ким уверенным движением опустился на сидение, что при его габаритах требовало большой ловкости, и подвинулся, давая сесть Чимину, тот изящно согнулся, устраиваясь, и Чонгук закрыл дверь за ними. Егем уже прошел за руль, и Чонгуку осталось лишь усесться рядом с ним. Все это время оба охранника обшаривали взглядами парковку - приглушенное точечное освещение, гулкое огромное пространство, где каждый звук вызывает стократное эхо, запах влажного камня, все это навевало ассоциации с фильмами ужасов.
В пути Чонгук украдкой поглядывал на главу Кима и Чимина, оба были заняты своими смартфонами, совершенно не обращая внимания друг на друга. На омеге был темно-бордовый костюм, украшения с очевидно высоким ценником, и от него приятно пахло пионом, однако, ни в чертах, ни в жестах главы не проскальзывало ни тени заинтересованности волнительным омегой, сидящим возле него. Чимин, как говорилось, выглядел немного сердитым и очень быстро печатал что-то на смартфоне, глава просто листал ленту, изредка губ касалась улыбка, но в основном он сохранял спокойствие.
Вдруг Чимин надул ноздри и едва слышно фыркнул. Глава и ухом не повел, Чонгук покосился на секретаря в зеркало. Вздохнув сдержанно, Чимин произнес:
- Глава Ким, на банкете будет старший сын господина Чха из «Чха и Чхве», служба безопасности предупреждает вас об этом.
- Они считают, что мне следует бояться этого юнца? - ровным голосом спросил альфа, не повернув лица.
- Вчера этот юнец подрался в клубе с вами и вашей охраной, - Чимин сверкнул глазами на Чонгука, и тот поджал губы. - Не исключено, что и сегодня он попытается задеть вас.
- Со мной два человека охраны и довольно въедливый секретарь, - улыбнулся сухо глава Ким. - Я тебя услышал.
Моментально успокоившись, Чимин поджал губы и вновь углубился в свою переписку. Чонгук же переглянулся с Егемом - тот едва заметно скривил губы в раздражении. Чха Ыну, старший сын господина Чха, одного из основателей и совладельцев компании, по сути дела представляющей собой финансовую пирамиду, был весьма гоноровый альфа: если в ближайшие дни у него ожидался гон, молодой господин Чха ехал в ночные клубы и устраивал там драки, привлекая оскорблениями к участию как можно больше бойцов. Если гон уже случился, господин Чха запирал старшего сына в доме с омегами из эскорта, а затем молча и беспрекословно оплачивал счета на их лечение. В те дни, которые не были связаны с гормональными циклами, господин Чха Ыну так же спокойным характером не отличался, с той лишь разницей, что не лез в драку, но не ограничивал себя в пассивной агрессии, что в кругу людей, стоявших выше него, вызывало стычки.
Вот и в последнюю встречу с главой Кимом, молодой Чха, не обеспокоясь тем, что говорит с одним из самых уважаемых людей страны, начал язвить на тему того, что господин никак не обозначит позиции «Луны в своей стае». Вопрос этот, без сомнения, относился к самым щепетильным и табуированным, и молодой человек не мог не понимать этого. Чонгук, видя, что глава смотрит в ответ холодно, попросил, с трудом не переходя на уличный жаргон, прекратить балаган и уматывать, но Ыну, обрадовавшись наличию противника, стал поливать грязью самого Чонгука. Телохранитель бросил взгляд на главу Кима, тот с улыбкой кивнул, и молодой господин Чха оказался побит, несмотря на подоспевших охранников клуба. Да, Чонгук победил в той схватке, пусть оказался порезан и даже проткнут, но победил.
Однако, ярость к мажору в нем не стихла. По пути к Егему накануне ночью, Чонгук шипел от боли в ранах и обиды, поклявшись себе отомстить мерзкому типу так, как делают это уличные банды в родном Пусане - найти, избить до крови и отрезать кое-что весьма примечательное. Егем, приняв друга в своей дежурке, выслушав его и промыв раны, никак планы не прокомментировал - вместо этого он выдал приятелю файл с данными на мажора.
Теперь Чонгук ехал на банкет и злился. Чертов бронежилет напомнил о себе. И альфа вдруг ощутил, как он натирает ему подмышками. Сидеть в этом так же было крайне неудобно, Чонгук чувствовал себя тучным, и что легкие от сдавливания этой тяжелой жаркой массой не дышат в полную силу. В голове сверлила мысль: мажор-обидчик будет там, была надежда, что при отце не станет петушиться, однако, кулаки Чонгука чесались. «Мразотная провинция», «Портовой шлюхи выблядок», «На роже написано, что дважды два не помножишь», «Ходи лесом, чепушила» и подобное спускать с рук совершенно не желалось, но придется, так как отец придурка числился в топе самых богатых людей страны, и имел знакомства в правительстве и полиции. Тихонько прорычав себе под нос, он потер лоб и нахмурился.
- Будет зарываться, решим, - вдруг произнес глава Ким, словно бы между прочим.
Чонгук невольно улыбнулся, поймав взгляд мужчины в зеркале заднего вида, Егем хмыкнул, Чимин раздраженно закатил глаза, но ничего не сказал.
Банкет устраивался в ресторане огромного отеля на окраине города, в большом и светлом зале, где с высоченного потолка свисали такие большие и яркие люстры, что Чонгуку остро захотелось достать темные очки. В помещении было прохладно, пахло сладостью вина и парфюмом присутствующих омег, совершенно излишнее множество золота в интерьере выглядело вычурно и в прямом смысле слепило, так как свет люстр отражался от деталей. Над головами гостей лилась приятная легкая музыка, на подиуме трудился оркестр, музыканты сидели вокруг небольшого рояля, на котором играл основную партию симпатичный омежка с туго закрученными кудрями, закрывавшими одну сторону лица. На вкус Чонгука, раздраженного бронежилетом и теоретическим наличием поблизости врага, выглядел так себе и играл невпопад..
Охрана выступала чуть поодаль Чимина, который шел на шаг позади главы Кима. Чимин казался совершенно королем этой жизни, словно являлся не секретарем, а спутником главы, либо самим главой даже. Он важно и слегка надменно посматривал на окружающих, сложив губки в бантик. Омеги провожали его с недовольством, что, как подозревал Чонгук, ему только льстило. Глава выглядел совершенно спокойным и уверенным в себе, как обычно, двигаясь через толпу к устроителям торжества словно большой флагманский корабль, и совершенно не обращая внимания на перешептывания и любопытные взгляды людей вокруг.
По мнению Чонгука, тут было много красивых омег - разного роста и цвета волос, стиля и аромата, они все выглядели сногсшибательно, смотрели томно и улыбались, стоило им поймать взор приглянувшегося альфы. Взгляд главы Кима скользил по толпе, но не был ищущим, Чонгук подумал, наверное, омег это разочаровывает. Возможно, многие из них прибыли познакомиться с ним - молодой красивый мужчина с большими деньгами и холостой, чем не объект для атаки? Но господин выглядел спокойным, и Чонгуку подумалось, что весь вечер пройдет тихо и скучно, вопреки предостережениям Пак Чимина и службы охраны компании. Музыка продолжала играть, гости с удовольствием угощались аперитивами и неспешно, с наслаждением флиртовали друг с другом, а в соседнем зале был виден большой стол, уставленный вкусной едой. Чонгук изображал каменное спокойствие, едва не заработав себе при этом косоглазие - изо всех сил выглядывал в толпе гостей врага...
-
Три часа спустя Чон Чонгук мчал в карете скорой помощи с ножевым в боку, шипя от боли и дрожа мелкой дрожью. На скуле его разливался гигантский синяк, саднило в ребрах, ключице и не действовала правая рука. Рядом с ним трясся на скамейке Егем, с похожими повреждениями, дремлющий от обезболивающих, которые ему вколол фельдшер. В руке Егема лежал телефон, из которого доносилось цедящее шипение Мин Юнги:
- Я его из-под земли достану, этого Чха, и на ленточки порежу, самгепсаль скручу и сожрать дам его папаше, гнида сутулая, тупая мразь, выродок и выблядок! Если бы глава Ким пострадал, он уже валялся бы на дне Ханган с камнем на шее, гонный сучий выкидыш!...
Чонгук смотрел в потолок мчащейся машины, стараясь унять дрожь, похожу на ту, что атакует при температуре 37.2. То, что говорил директор Мин, его мозг понимал с пятого на десятое. Каждая клетка тела ныла от боли, он старательно отгонял мысли от того, что теперь в его брюхе дыра, и что дыра эта кровоточит, сознание то пропадало, то возвращалось. Врач сидел рядом и зорко следил за его состоянием, сдивинув брови так, что они слились в одну.
- Держись, не засыпай, держись, - приговаривал он. - Герой выискался... Бронежилет у тебя говно, парень, говно, была бы пуля, был бы ты трупом, и так, по касательной, удар прошел... Эй, Чихек, что там со второй кареты?! - крикнул врач водителю.
Оторвавшись от разговора по рации, тот доложил неспешно:
- Мажора доставили, пули в нем - четыре штуки, две в плечах, одна возле самого сердца, еще две в живот, крови вытекло - на Ханган хватит... вели смартфон выключить, этот ор у меня тут слышно, отвлекает!
- Прошу прощения, директор Мин, - промямлил Егем, испуганно выключив связь. - Доктор, как этот мелкий, жить будет? - взмолился он, впившись взглядом во врача.
- Этот будет, ему повезло. Мажор - не знаю. Стрелял твой мелкий метко, - криво усмехнулся тот. - Вы телохранители?
- ...глава в порядке? - прохрипел Чонгук в этот момент. Его губы и зубы отбивали чечетку.
Егем не ответил - по его опухшему от синяков лицу пробежала тень. Врач испугался, что сейчас начнет заваливаться. Пошатнувшись, сонно моргая, Егем склонился над Чонгуком, сжал руку приятеля, губы дрогнули.
- Он мне жизнь спас... мне и боссу нашему... доктор, я ж не могу... он же.... жизнь спас, - принялся причитать Егем басом, скользя мутным взглядом по окровавленному боку Чонгука и его побитому лицу. Он раскачивался вправо-влево, наглаживая руку Чонгука своей совершенно белой лапой с синими от ужаса ногтями.
- Ты мне тут не верещи, - отрезал доктор, усаживая его на место. - Сам пострадал сильно, вот-вот в обморок рухнешь, долговязый. Сиди спокойно. Спасем твоего мелкого... да цел ваш начальник, побили немного, начальникам это не повредит! - осадил он Чонгука, как в бреду лепетавшего свой вопрос.
Егем уселся обратно на скамейку, послушно не двигаясь теперь, он сжимал смартфон и расширенными от ужаса глазами смотрел, как корчится Чонгук. В карете пахло лекарствами и кровью, Чонгук смотрел в потолок, послушно не давая себе провалиться в беспамятство. Вспышками сознание его озарялось произошедшим.
Глава направился в уборную, Егем за ним, Чонгук остался с Чимином, к которому приклеились два молодых наследника. Секретарь держался уверенно и сухо, Чонгук подозревал, что худощавые и не особенно привлекательные юноши не во вкусе избирательного Пака, и лишь вежливость не дает ему послать их к чертям. Скуки ради начал представлять, как спустит эту парочку с лестницы.
Главы Кима и Егема не было больше десяти минут. Чимин в тревоге отправил Чонгука за ними.
Чонгук увидел драку перед туалетом и вмешался. Наследник Чха был с ножом и при виде Чонгука обрадовался, оставил своих спутников, пять альф, на главу и Егема, который уже был ранен, закрывая начальника, и рванул в атаку. Он смотрел как совершенный безумец, но алкоголем от него не пахло, и Чонгук решил, что юноша либо под веществами, либо в гонном периоде. Стрелять в помещении можно только в крайнем случае, поэтому Чонгук сцепился с мажором голыми руками.
Удары ножом откликались взрывами боли в каждой клетке.
Удар в живот, от которого подкосились ноги. Такой адской боли Чонгук еще не испытывал. Гребанный бронежилет! Говорили, должен и нож отразить, падла!
Чха Ыну плюнул Чонгуку на лицо, сначала пнул в живот и затем - в лицо. Развернулся и пошел на главу и Егема. Чонгук достал пистолет и выстрелил в плечо, шатаясь от боли, двинулся за ним, держась за рану, снова выстрелил, снова, затем в четвертый раз, навалился на противника, погребая под собой. Сейчас, в карете скорой, Чонгук удивился тому, как в подобном состоянии не промазал со стрельбой, не сразил противника в сердце. Несмотря на всю ненависть, которую он испытывал к мерзкому парню, смерти его он все-таки не хотел. Думать о том, что пуля могла пройти мимо и задеть главу или Егема, Чонгук наотрез отказывался, так как от этого его могло вывернуть, и он захлебнулся бы рвотой.
Оставшиеся спутники Ыну, услышав выстрелы, накинулись на Чонгука, и Егем смог прийти в себя и ринуться на выручку. Все это время он теснил главу обратно в уборную, чтобы спрятать там, хотя мужчина вовсе не праздновал труса - Чонгук уже видел, как уверенно глава Ким держит удар.
На шум выстрелов и крики со всех сторон бежала охрана отеля и насмерть перепуганный, бледный, как призрак, Чимин. При виде них нападавшие остановили атаку, Егем упал на колени, его руки были залиты кровью, похожи на отбивную и отчаянно не желали больше подниматься.
Получив уверения, что глава Ким серьезно не пострадал, Чонгук позволил оттащить себя от Ыну и перестал его бить неуверенным, дрожащим кулаком.
- ...это... ты спас... главу...
Егем зарычал, закрыв окровавленными ладонями лицо, замотал головой. Сжимая пальцами лоб, он тащил эти борозды до подбородка, словно собирался содрать лицо, и размазывал кровь и слезы с соплями.
- Я растерялся, - пробасил он глухо. - Я растерялся!!! Слышишь?! Ты спас нас с главой, ты!... Я растерялся! Главу ударили исподтишка, а я не увидел, не предусмотрел, я растерялся! Чонгук...
Он плакал, слезы и кровь текли реками по щекам и шее. Врач выдохнул раздраженно и всадил ему укол успокоительного. Егем стерпел это, стиснув зубы, убрал руки от ставшего пугающим лица, посмотрел на Чонгука. Врач, ворча себе под нос, вытер ему лицо влажными салфетками.
- Мелкий, - прохрипел Егем тускло. - Мелкий... Ты выживи... ладно? Не прощу... себе... если ты...
Он всхлипывал, дрожа плечами и шмыгая носом. Чонгук криво улыбнулся и лег снова ровно - врач вколол ему еще обезболивающего. Дрожь унималась, по телу полился жар. Озноб сошел, подумал Чонгук, это хорошо. Ему было жаль друга, и он посмотрел на него
- Ты круто сражался, Гем, - пробормотал он, силясь улыбаться. - Ты продержался... Ты молодец...
Где-то далеко слышались всхлипывания приятеля. Егем ругал себя, стуча вялыми кулаками по вискам, но успокоительное действовало, и он обессиленно распластался на скамейке, тяжело дыша, и только дрожащие губы выдавали недавнюю истерику.
Теперь слышался лишь рев мотора кареты скорой помощи. В голове Чонгука мутнело, перед глазами плыли радужные круги, в ушах играла легкая мелодия, рояль, и что-то духовое, возможно, кларнет?...