Прошлое:

Из окна квартиры, которую занимал Намджун, было видно Центральный парк. Каждое летнее утро через распахнутое окно в спальню альфы проникал не только свет дня, но и шум улицы, но Намджун все равно открывал летом окна - живя на высоком этаже, можно вполне рассчитывать на чистый воздух, считал он. Запах, что оставляет кондиционер в комнате, он буквально ненавидел - искусственный, как в бутиках торговых центров. Проснувшись от будильника, Намджун какое-то время лежал в ворохе постельного белья, чувствуя, как тепло утра ласкает его взопревшую кожу - ночи частенько выдавались жаркими, - и тыкался в телефоне, затем, ощутив окончательно пробуждение, вскакивал и шел мыться в душ. Он обожал принимать душ по нескольку раз в день, особенно с той поры, как начал всерьез заниматься в спортзале.

Настроение Намджуна по утрам во многом зависело от того, проснулся он один, или нет, и грозило ли ему много хлопот, или день нес только приятные события. В это утро альфа пробудился в постели, раскинувшись по всей ее поверхности звездочкой. Еще не разлепив глаза, он ощупал матрас и понял, что все ложе принадлежит ему безраздельно - и улыбнулся.

Он любил омег. Просто ненавидел спать в кровати с кем-то. Дышать во сне кем-то, быть толкаем кем-то, либо, что хуже всего, проснуться от того, что кто-то внезапно выпустил феромон или полез целоваться. Пробуждаться Намджун любил только по собственному побуждению, либо по будильнику. В это утро он проснулся сам: день предстоял субботний, дел по учебе не предвиделось, и перед альфой открылась перспектива веселого времяпрепровождения, причем без спешек, так как и воскресенье не относился к дням учебы.

Поэтому он поднялся с постели, с приятностью принял душ, затем натянул шорты и вышел в гостиную, где у окна имелась беговая дорожка. Нет ничего лучше для утреннего аппетита, чем пробежка. Установив скорость, Намджун услышал шорох мотора внутри машины, и побежал, стараясь держать спину ровной и следить за дыханием. В ушах его играл последний альбом Дрейка, в мыслях же альфа был далеко от читаемых рэпером строк. Данное утро без сомнения можно было отнести к лучшим в жизни Намджуна - единственного сына чеболя, который был так любезен, что отправил единственного отпрыска учиться в Штаты бизнесу и сопутствующим ему наукам.

- Еще бы ты не напоминал всякий раз, что после учебы вернешь меня домой, отец, цены бы тебе не было, - ворчал себе под нос молодой альфа иногда, когда телефонный разговор с родителем был особенно раздражающ.

После завтрака, который имелся силами приходящего домработника, молодой господин Ким выходил из дому по своим делам. В будни это были занятия в бизнес-школе, где альфа заканчивал последний курс, а так же стажировка в дочерней компании отца, где шефство над юношей взял местный chairman. Намджуна успешно готовили к креслу президента преуспевающей корпорации, и отец предвкушал, получая отчеты о его успехах, что в будущем сын преуспеет в увеличении доходов и расширит границы влияния.

В выходные дни Намджун был предоставлен сам себе - и тогда душа и тело альфы устремлялись либо на гоночную трассу за город, где он стирал колеса своего спорткара или мотоцикла, либо на выставку или модный спектакль, так как молодой человек любил искусство и считал его главной страстью, либо на тусовку с приятелями, в компании омег, один миловиднее другого, но это быстро Намджуну наскучивало, так как омеги все как один мечтали занять место подле него, а друзья если и говорили о чем-то кроме любовных побед, так точно не об искусстве, мировых новостях или бизнесе. Поэтому на таких встречах Намджун предпочитал легкий флирт с волнующим десертом без обязательств, плавание под парусом, что его возбуждало не менее быстрых гонок, а так же тестирование дорогого алкоголя, до которого был большой любитель, но меру знал.

В эту субботу ноги молодого господина Кима направили его на уличную выставку, устраиваемую модным художником, прибывшим из Италии, и о которой Намджуну прожужжали все уши его приятели, подвизающиеся в этой сфере деятельности. Как раз с одним из них Намджун и шел на эту выставку - Дэвид Марчбэнкс, британец по рождению, американец по убеждениям, зарабатывал себе на жизнь, обозревая подобные культурные события, колесил по миру за крутыми художниками и артистами, и редко бывал в Нью-Йорке.

- Завидую, - сказал как-то Намджун Дэвиду. Они зашли в небольшой бар после одной из выставок, и сидели над коктейлями, лениво озирая пространство вокруг себя. - Твоей свободе передвижения, возможности заниматься любимым делом, легкому характеру, а больше всего - тому, что твой отец не ведет себя как злобный дракон, который только и видит, что заточить тебя в темницы обязательств по отношению к его компании.

- Намджун, друг мой, - рассмеявшись, похлопал его Дэвид по плечу. - Никогда и никому не завидуй. В моей жизни немало трудностей, да и отец мой не вяжется ко мне с семейным делом лишь потому, что у меня имеется старший брат. Но погоди, вскоре его стукнет нелегкая, и он начнет точить меня увещеваниями тоже. Возраст, мой «чингу», он иногда приходит один.

- Твой хен... старший брат, - поправился Намджун, - он разве плохо работает?

- Отец владеет онлайн-издательством, ему нужен человек на должности директора, который умеет разговаривать с людьми. Мой «хен» умеет только ругаться, - усмехнулся Дэвид. - Я, со своей стороны, мог бы завидовать тебе. Ты стажируешься в одной из престижных компаний, где владельцем - твой отец. Тебя ждет огромное наследство в будущем, влияние в азиатском мире, которое, зная твой характер, будет упрочено и увеличено. Поверь, с такими мозгами, как у тебя, ты вполне сможешь наладить бизнес так, чтобы иметь кучу свободного времени!

Дэвид не знал, о чем говорил, но Намджун его не винил. Рассказывать приятелю о том, что такой бизнес, как у его семьи, невозможно наладить так, чтобы скинуть руководство на других людей и при этом статься в «дамках», он не планировал. Однако, совет Дэвида частенько припоминал - особенно когда его атаковала зависть к чужим успехам и свободной жизни.

Или омегам. Хотя с омегами и у него самого никогда не было проблем. Первой причиной тому Намджун считал свое умение превосходно контролировать сердце. Этому учил отец, он вбивал в сына отбойным молотком, что ни о какой влюбленности человеку, ищущему успехов в бизнесе, нечего и помышлять.

- Ты начнешь думать о нем больше, чем о делах, а дела очень капризны, они обидятся и пойдут наперекос. Много альф посыпались на этом, - твердил господин Ким-старший.

Намджун не был романтик, так что усвоил это без труда. Оказавшись в Штатах, он с успехом применял науку в жизнь, и раз за разом убеждался в ее правдивости. Омеги бегали за ним. Ни один не ломался, видя его интерес. Красивый, умный, богатый, наглый и страстный альфа, в их глазах он был богом - еще и популярность корейской волны в Штатах сыграла на руку.

Американским омегам нравилось звать его «оппа», «Джуни», «йёбу», коверкая эти слова, но он не поправлял их, потешаясь от души. Все они были на одно лицо, ничем не примечательны феромоном, но больше всего его бесило, как быстро он от них уставал. Пара ночей вместе, и все, неинтересно. Так что отец был прав, и Намджун снова и снова благодарил его мысленно за урок.

- Но неужели ты совсем не любил папу? - спросил он, когда отец впервые поучал его на эту тему. Кажется, Намджуну было лет двенадцать. За пару лет до этого папа умер, погиб в автокатастрофе.

- Я был ему благодарен и ценил его, - возразил отец серьезно. - Он родил тебя, наследника. Он был умен, образован, любил учиться, и стал моим большим помощником в бизнесе. Он был мудр и прощал мне загулы, и гарем вел уверенной рукой. Я - ван, и он - мой супруг вана. С такими омегами альфы становятся великими. Это не какая-то тупая киношная любовь, сын. Это партнерство на высочайшем уровне, доверие, верная рука и слово. Ищи себе такого, и ты преуспеешь в жизни.

Это Намджун так же запомнил, и еще лучше стал думать о папе, и об отце. Но омегу пока не искал - успеется, думал он. Сначала нужно крепко стать на ноги, и, важнее всего, закрепиться в Штатах. Ему безумно хотелось, чтобы отец дозволил ему как можно дольше оставаться в Нью-Йорке, управлять дочерними компаниями, отсюда учиться управлению, но в глубине души точило понимание, что это невозможно. Невозможно научиться вести побочный бизнес, львиная доля которого располагается в Азии, в отрыве от азиатских реалий. Тамошние партнеры вряд ли с распростертыми объятиями примут молодого главу, совершенно не знакомого ни с ними самими, не с понятиями, да еще и «понаехавшего» из Штатов. Душа Намджуна тянулась жить в Америке, но разум понимал, что дней до возвращения в Сеул остается все меньше и меньше.

После выставки в парке, насытившись положительными впечатлениями, Намджун попрощался с Дэвидом и отправился покататься. Погода шептала - светило яркое солнце, дул легкий ветерок, приятно ласкавший вспотевшую кожу лба и шеи, альфа заскочил в супермаркет купить в автомобильный холодильник пару бутылочек газировки и пива домой, затем выехал за город и двинулся в сторону Джерси. Во время обычных и рабочих поездок он не брал спорткар, разумеется, только лаконичный внедорожник Форд, послушный воле хозяина, с приятно и тихо гудящим мотором и отделанной деревом приборной панелью. В машине пахло темным шоколадом - Намджун очень любил свой аромат и совершенно не уставал от него, любил шоколад в еде и напитках, особенно, десерт, который подавали в кофейне офисного здания, где располагалась его компания.

Уложенный в креманку слоями шоколадный, пропитанный вишневым ликером, бисквит с заварным кремом, сверху шапка взбитых сливок и грецкие орешки. Жирно, сытно, вкусно до одури. Из-за диеты Намджун нечасто позволял себе лакомиться, но если доводилось, наслаждался и смаковал. Он искренне считал, что ничто на свете так не подходит шоколаду, как вишня.

Доехав до озер Джерси, Намджун брал пару банок газировки и устраивался в тени какого-нибудь дерева, стараясь не привлекать внимания других отдыхающих, вставлял в уши наушники, открывал очередную книгу и отрешался от мира. Поздним вечером он планировал поехать в клуб и как следует повеселиться там с местными приятелями, но до этого нужно было сотворить в душе чувство покоя и умиротворения. Ему нравилось появляться перед людьми уверенным в себе, чуть высокомерным, пряча глубоко внутри этого самого любителя посидеть с книжкой в одиночестве на бережку.

Этого себя он планировал показать только сыну-омеге, если он у него будет. Остальным же он наглухо запирал двери в свою душу. Так учил отец.

-

Он любил собираться в клуб - как и все прочее, занимался этим с чувством и толком, неспешно. При этом, не был ненавистником спонтанных поездок и выездов, но и в таких, спешных сборах, никогда особенно не суетился, чтобы затем не явиться, образно говоря, в разных носках и галстуке, повязанном на спину, с часами на щиколотке. В таком же вопросе, как заранее спланированный выход, он был ответственен - продумывал образ, от костюма до аксессуаров и парфюма, настраивался быть неотразимым и заранее оговаривал свое отсутствие дома и недоступность по телефону с теми, кого это касалось. Chairman американского филиала компании отца не раз отмечал в беседе с главой Кимом-старшим, что наследник - собранный, разумный юноша, за которым приятно наблюдать и на которого без сомнений можно положиться. Отец, как правило, затем звонил и высказывал свое одобрение, и вскоре Намджуна ждало внушительное пополнение на банковском счете или урчащий мотором подарок.

Сейчас же он собирался в клуб, как уже говорилось. Включив музыку, он ставил айпад на подставку и под музыку (предпочтение отдавал Epik High, лучше всего помогала настроиться) одевался в то, что запланировал себе заранее. В спальне, совмещенной с большим просторным гардеробом, было прохладно - все-таки ненадолго включил кондиционер, так как за окном разыгралась жара. Пахло хорошими сигарами, которые Намджун получал от приятеля, занимавшегося мелкой контрабандой (только среди своих), собственным шоколадом и немного - коньячными бочками, этот освежитель Намджуну посоветовал его знакомый, и альфа, изначально отнесшийся скептически, после тщательных проверок нашел, что аромат благородного напитка и пропитанного им дерева как нельзя лучше сочетается оттенками интерьера спальни, и приглушенным светом торшеров по углам. И ранним утром, когда комнату затапливал солнечный свет, и комната казалась совершенно иной, более легкой и светлой, этот аромат не раздражал - но все же Намджун предпочитал не перебарщивать с ароматизаторами, чтобы не уставать от них быстро.

Костюм - темно-темно-серый, как дым, темные туфли, Намджун с удовольствием нацепил часы и браслет, надел на длинные пальцы кольца, уложил светлые волосы так, чтобы обнажить лоб. Посмотрел в зеркало. В его чертах - небольших глазах драконьего разреза, широкой улыбке, небольшом носе, угадывались черты папы. И именно папа наделил Намджуна ямочками на щеках. Но в папином лице не было мужественности - это сыну передал отец. Намджуну нравилось, каким он получился, и рост, и задатки фигуры, успешно развитые им в спортзале, и низкий голос, и крупные руки. Он повертелся так и эдак перед напольным зеркалом, улыбнулся себе и выключил музыку. Пожалуй, пора отправляться.

Для выезда в клуб этим вечером он выбрал хэтчбэк Ягуар, недавно подаренный отцом в награду за заключение очень крупной сделки - Намджун вел сделку от начала до конца, и сдал, что называется, «под ключ», представив подробнейший отчет совету директоров. Машину Намджун выгуливал только для «пустить пыль в глаза» - дорогая и презентабельная, она, тем не менее, мало трафила его предпочтениям. Что-то не хватает, думал он всякий раз о ней, когда решал, на чем сегодня выехать в свет. Но для вечерних выездов подходила. Наверное, следовало бы ехать на такси, чтобы можно было выпить как следует, но когда ты направляешься в клуб, принадлежащий твоему приятелю, и знаешь, что в заведении имеются комнаты отдыха, коими ты можешь без проблем воспользоваться, то можно позволить себе явиться красиво.

Еще издали он увидел иллюминацию и уловил очень отдаленные отголоски музыки - на крыше клуба разгорелась основная тусовка, и именно туда альфа держал путь. Сам клуб располагался на крыше небоскреба, Намджун припарковал машину на подземную парковку на свое личное парковочное место, глянул в последний раз в зеркало, и решительным шагом двинулся к лифтам.

- Намджун! Мой любимый кореец пожаловал! - протянул Майкл, спеша гостю навстречу.

- Ты что же, ждал меня тут?! - безмерно удивился тот, смеясь, давая похлопать себя по спине.

- А как же! - вытаращил глаза американец. Небритые щеки неприятно царапнули Намджуна во время короткого объятия, от Майкла пахло сильно его терпким феромоном, который он обычно сочетал с совершенно не сочетающимися с ним духами. - Идем скорее, ребята пробуют новые коктейли!

И он потянул Намджуна через толпу гостей, не переставая болтать, оборачиваясь ежеминутно, чтобы убедиться, что гость послушно движется следом. На языке Майкла это значило, что у бара Намджуна ждет некто, с кем Майклу жизненно необходимо его познакомить. Музыка била по ушам, Намджун поглядывал на танцпол, залитый неоновым светом прожекторов, и уговаривал себя, что нет ничего дурного в идее сначала немного выпить и познакомиться - хотя те, кого Майкл ему подсовывал, редко стоили внимания.

После пятиминутного общения ему уже стало скучно. Мимо фланировали омеги самого разного вида и сорта, попадались и вполне привлекательные, он же сидел в компании какого-то сивого, всего перекроенного, пахнувшего жасмином, который Намджун не выносил, но, самое мерзкое, омега был сыном влиятельного лица.

Очень влиятельного.

Намджуну об этом собщили в первую минуту разговора, в последующие минуты повторили раз десять небрежно, словно бы нехотя, словно он сам просил этом. Сивый (а Намджун не запомнил и не собирался запоминать его имя) пил много и дорогое, тонко, как ему казалось, пошутив на тему того, что он мог бы купить все это заведение, если бы только захотел, так что цены коктейлей его не смущают, и альфа «может заказать что угодно, омега заплатит». Намджун сухо напомнил, что в прогрессивных Штатах каждый платит сам за себя, на что Сивый рассмеялся пронзительным смехом и сел так, чтобы его блуза, сидящая очень свободно, распахнулась еще больше. Запах жасмина усилился, в глазах омеги плясали пьяные черти, и Намджун знаками попросил бармена разбавлять напитки придурка.

В какой-то момент омега ретировался «припудрить носик», и Намджун тут же поднялся, отправившись на розыски Майкла, так как горел от нетерпения с ним переговорить. Друг нашелся в зоне со столиками, за одним из столов на двоих, стявших близко к сцене, где с серьезным лицом прыгали диджеи. Намджун остановился возле него и высказался, сердито хмуря брови. Майкл выслушал его и вздохнул:

- Я ничего не мог поделать, ты же слышал, чей это чучело сын.

- Слышал, - процедил Намджун. - Против воли.

- Этот господин - важная шишка в округе.

- И это я понял, как ни странно.

- Он увидел тебя на светском обеде на прошлой неделе и весь загорелся - «подай мне его», а у меня земельные тяжбы, - мгновенно перешел на мольбы Майкл, взяв Намджуна за руку. - Парень, ну что тебе стоит?! Да, я знаю, он весь перекроенный и воняет жасмином, но зато смотри какой раскрепощенный!...

- В этом клубе в данный момент дофига омег, пахнущих приятно, раскрепощенных и даже красивых, почему, скажи, я должен помнить о дружеской солидарности? - сухо поинтересовался альфа, мягко, но решительно высвобождая руки из цепких пальцев Майкла.

Американец вздохнул.

- Я буду твой должник навеки.

- Майкл, ты понимаешь, что подкладываешь меня под это...

- Намджун...

- Я уже третий десяток как Намджун, все, нет, баста, нафиг, - отрезал тот. - Я иду танцевать - наконец-то, потому что собирался я именно за этим, - а ты можешь сам окучивать этого..., - он пощелкал пальцами.

- Его зовут Дэнни, - полным расстройства голосом ответил Майкл.

- Мне срать, - доверительно сообщил Намджун, приблизив к нему свое лицо.

С этими словами он развернулся и двинулся на танцпол, прямой наводкой. Он видел, как Сивый вернулся за бар, удивленно оглядываясь, куда же подевался симпатичный кореец. Намджун отвернулся и стал танцевать, играл один из его любимых треков, и постепенно забыл о досадном сивом недоразумении.

Вообще, он не был такой уж фанат танцев. В школе ходил на вечеринки и танцевал лишь затем, чтобы тискать омег, затем у него начал просыпаться вкус к музыке, но нравилась она преимущественно нетанцевальная. Только к этому, приятному возрасту, он начал находить от танцев какое-то удовольствие. Смутно помнилось, как на званых вечерах, куда родители брали его, он смотрел, как отец танцует с папой, и выглядело это красиво и слаженно. Он часто думал в те годы о том, что так же в будущем будет смотреться со своим мужем - которого он, как и отец, не будет любить, но уважать и быть хорошим партнером-родителем детям.

Сейчас Намджуна подобные идеи уже не атаковали. Романтичность его осталась в детстве, в фильмах, которые смотрел с папой, книгах, сказках. Сейчас альфа с шоколадным феромоном оценивал омег вокруг лишь с одной точки зрения - драконьи глаза его мерцали, феромон ласкал рецепторы бедных птичек, крепкая рослая фигура завораживала. Он без труда подцепил пару омег, как планета цепляет на орбиту спутники (и прочий космический мусор), обвил талию одного рукой, затем второго. Он чувствовал пляску из ароматов вокруг себя, слышал томные голоса возле ушей, чувствовал, что оба они в его власти.

- Поможете мне избавиться от одного назойливого? - спросил он их, заметив, что Сивый смотрит на него от бара свирепо.

- Что угодно для такого красавчика, как ты, - рассмеялись омеги.

Усмехнувшись, Намджун затянул одного из них в поцелуй, затем и второго. Он ощущал, как у омежек дрожат коленки, усилил концентрацию своего феромона, зная, что под воздействием алкоголя и экстази, который приняли оба, непременно спровоцируется течка. В конце концов, для омег шоколад - один сильнейших наркотиков.

Сивый настиг их на пути на второй этаж в ВИП-рум.

- Ты куда пошел?! Мы тут вместе! Как ты можешь идти куда-то с ними?! - взвизгнул он, выдирая Намджуна из чужих рук.

- Остынь, детка, этот парень наш, - пьяно произнес один из омег, пихнув его в грудь.

- Ах ты, выдра! - встрепенулся Сивый и ринулся в атаку.

Мощный пучок шоколадного феромона ударил его в голову, и омега замер, изумленно глядя на Намджуна. Взгляд альфы стал тяжелым, голос - еще ниже. Сквозь шум и вакханалию света танцпола он звучал четко, гипнотически властно.

- Ты идешь с нами и будешь только смотреть, - приказал он. - Или ты идешь мимо. Выбирай сам. К тебе я не притронусь.

И он повел омег наверх, крепко сжав их запястья. Подавленные силой его феромона, они шли, пыхтя, глядя ему в спину мутными взглядами, и Сивый, поколебавшись, рассеянно оглядевшись по сторонам, двинулся за ними. В полумраке второго этажа, где пахло кальянными дымами и ужасно не сочетавшимися между собой феромонами, Намджун привел всю троицу в комнату в конце коридора - Майкл оставлял ее только для него, если знал, что Намджун нагрянет в гости. Введя туда омег, альфа запер дверь.

Внутри фиолетово, с одной стороны, ярко, с другой, черты лица трудно различимы, дурацкий свет, впрочем, на него мало обращаешь внимания, сосредоточившись на том, зачем пришел. Намджун велел Сивому усаживаться возле бара, и тот, дрожа и явно сомневаясь, подчинился, стараясь из последних сил выглядеть смелым. Он налил себе виски из имеющегося, дрожащей рукой запульнул в стакан льда и уселся на высокий барный стул, уселся неуверенно, и перевел взгляд с антуража комнаты на троицу на постели.

Оказавшись в ВИП, омеги снова пришли в себя и заулыбались. Намджун оглядил их бедра, облаченные в шорты тонких тканей, омеги прильнули к его груди, потянувшись за поцелуями, их пальцы скребли грудь альфы в распахе пиджака, сжимали его ягодицы. Он дал им покусать свои губы, после чего подарил каждому по глубокому поцелую.

- Хочу, чтобы вы ласкали друг друга, - сказал он низким хриплым голосом, отдающим льдом.

Омеги тут же захихикали, принялись целоваться уже друг с другом, неумело разыгрывая страсть, стянули свои блузки и упали на ложе. Альфа стоял, сунув руки в карманы, и холодным взглядом наблюдал их спектакль принужденной страсти. Они поглядывали на него, как им казалось, украдкой, ожидая новой команды. При мысли о том, что они ждут от него удовольствия, Намджуну хотелось смеяться. Он поднял брови, показывая, что не стоит мешкать, и омеги раздели друг друга, затем один пихнул другого и стал целовать его, водя пальцами по дрожащей груди и животу, улегшись между его раздвинутых ног. Его пятая точка выставилась к альфе, демонстрируя тщательно выбритый анус, с отбеленной кожей вокруг, такие же чистые мошонку и расслабленный омежий член.

Намджун шлепнул ладонью по правой ягодице, и омега вздрогнул. Тот, что лежал, заулыбался, поняв, что близится и его удовольствие, томно смотрел на альфу, пытаясь выказывать возбуждение от действий другого омеги, хотя было заметно, что тот не умеет подобное и даже приносит партнеру дискомфорт.

- Ты любишь жестко? - промурлыкал лежащий. - Ты любишь БДСМ?

- Нуу, - рассмеялся Намджун, но негромко. Угрожающе. - Я люблю садо-мазо, но все дело в том...

Он еще раз шлепнул по ягодице, оттопыренной к нему, схватил за кожу и оттянул, снова шлепнул, до синяка.

- ...у меня свои понятия об этом, - договорил он, потянувшись к поясу. - Вылижи его, чтобы мне не толкаться в сухое.

Лежащий вытаращил глаза, явно собираясь возразить, но Намджун сгустил феромон, и омега подчинился. Он действовал нерешительно, и все то время, что он смачивал слюной анус другого омеги, Намджун держал его голову за волосы, то дергая назад, то толкая вперед, так, что омега лицом упирался в анус, каждый раз испуганно вздрагивая.

Затем Намджун за загривок отшвырнул его на постель, схватил ладонью второго омегу за талию и насадил на свой член, который уже был одет в презерватив. Омега застонал - слюна не смочила его достаточно, чтобы принять такой большой и крепкий член. Не дав ему пообвыкнуть, Намджун сжал его талию двумя руками очень сильно и стал биться. Его глаза горели при виде того, как омега судорожно пытается упираться руками в постель - но на водном матрасе толком не держались даже простыни, и омега соскальзывал, не в силах принять позу. Шоколад наполнил комнату, он дурманил рассудок омегам, их феромоны так же вырвались и смешивались друг с другом. Омега за баром запустил руку в штаны, хотя лицо его отражало крайний ужас, он не отрывал взгляд от этой фиолетовой вакханалии.

Набив презерватив и закупорив узлом лоно омеги, Намджун зарычал. Нагнувшись, он схватил омегу за волосы на затылке, оттягивая голову к себе, тот вскрикнул, но альфа стал толкаться дальше, не обращая на это внимания. Он тиранил крупным узлом сухое лоно, пока снова не излился, после чего, морщась, выдернул член - из трещин по дрожащим омежьим ногам потекла кровь.

Содрав презерватив и зашвырнув его подальше, Намджун схватил второго омегу за горло и подтащил к себе - все время тот сидел на коленках на постели и смотрел на потолок, кусая губы. Ткнув в эти губы членом, Намджун зарычал - омега послушно открыл рот, и альфа принялся трахать голову парня, свирепо глядя, как тот плачет, хрипит и вот-вот блеванет. Рядом застонали - это Сивый кончил, едва не свалившись со стула.

- Блять, - вырвалось у альфы.

Он толкнулся до самых яиц, вогнав член глубоко в горло омеги, и держал его за голову и горло так, пока оргазм не сошел. Затем он стряхнул парня на постель, не обращая никакого внимания на то, что он неистово кашляет, царапая горло ногтями. Первый омега лежал на боку, беззвучно плача, смотрел в стену напротив.

- Отлично, - резюмировал альфа, посмотрев на это.

Наклонившись, он шлепнул звонко и сильно первого по ягодице, наслаждаясь темным синяком. Затем он отвесил пощечину второму, застегнул брюки и вышел, оставив дверь настежь открытой.

Майкл был за баром, сверля какие-то книги на пару с помощником бармена. Улыбаясь сыто, Намджун опустился за бар и попросил бокал виски со льдом и орешков.

- Выглядишь удовлетворенным, - усмехнулся Майкл, подняв на него взгляд. - Ну вот, а ты говорил, так себе парень...

- Так он и есть так себе. Они все так себе, - отмахнулся альфа, умиротворенно разглядывая танцпол. - Слишком пугливые и слабые для меня.

Майкл фыркнул и расхохотался.

Сидя за баром, Намджун потягивал хороший виски, наслаждаясь хрустом льда о стенки бокала, заедая орешками, в голове его было светло и спокойно. За ту ночь он поднимался наверх еще дважды, и всякий раз его вердикт оставался прежним.

Слабые.

Пугливые.

Но он не отчаивался. В конце концов, он знал, встретит того, кто сможет его удивить.

-

Намджун являлся единственным сыном своего отца. Не единственным сыном-альфой, а вообще. Причины для этого у Ким Данхэ имелись - он сам был одним из многочисленных отпрысков своего отца, из-за чего после смерти того был вынужден долго и упорно сражаться на свою власть над делами стаи (так Данхэ называл свою организацию, и светлую, и темную ее стороны). Переубивав всех братьев, омег и альф, а так же племянников, Данхэ успокоил свои волнения насчет будущего своего и сына, и сосредоточился на более важных, конструктивных задачах. Его муж предложил завести еще детей.

- Если ты считаешь, что мне было так весело расправляться с собственными братьями, то ты круглый идиот, - прорычал альфа, и больше они не поднимали эту тему.

Намджуну, впрочем, никогда не бывало скучно без компании: отец водил знакомство с бизнесменами своего круга, у которых как раз было очень много детей, так что приятелей у наследника Данхэ с детства было множество. С возрастом он понял, почему сам является единственным ребенком, но поступок отца его не ужаснул - он был смышленый и принял мотивацию родителя, как в плане расправы с конкурентами сына на власть, так в плане нежелания заводить еще детей. Все внимание, забота и привилегии от Данхэ Намджун получал один, и был этим доволен, и вообще, он любил отца и очень уважал его.

Но в любой бочке меда может завестись деготь, и в случае Намджуна он тоже был. Ему нравилось заниматься бизнесом, он совершенно не боялся публичных выступлений, любил учиться, без труда справлялся с экономическими и финансовыми задачами, которые ставили перед ним в университете, в филиале отца в Нью-Йорке, его память могла считаться блестящей, и он не просто зазубривал знания - виртуозно применял их на деле, что особенно важно, если вы занимаетесь экономикой и юриспруденцией. Намджун понимал, чем большими бизнес-профессиями он овладеет, тем лучше сможет в будущем управлять делами отца. И все было бы прекрасно, будь этот самый бизнес легальным.

Хотя бы на половину легальным, хорошо.

Но ведь нет. Львиную долю дохода отец получал от теневого сектора, его круг общения лишь процентов на пятнадцать состоял из влиятельных людей, чеболей, политиков - остальной процент занимали темные личности, деловые авторитеты, чьи имена были известны далеко не каждому, и деятельность простиралась далеко за пределы воображения. К двадцати годам Намджун узнал до конца весь теневой бизнес отца, что Данхэ сам - деловой, и даже Старый (так называли авторитетов, сидящих во главе своих стай, поднявших бизнес на значительные высоты), что его боятся в полиции и прокуратуре, что он даже в Голубом доме имеет влияние. Доведя до сына всю эту информацию, Данхэ с гордостью сообщил, что отныне он будет учить сына и теневому бизнесу.

Намджун этой вести не обрадовался, и посетовал сам с собой, впервые в жизни, что нет у него братьев, на кого можно было бы скинуть эту «завидную» долю. Он на тот момент уже начал занятия по юриспруденции и имел доступ в университетские файлы с законами, покопавшись в которых понял: делового трудно посадить за решетку, но все-таки возможно, это раз. И их довольно нередко приканчивают конкуренты, это два. Он узнал от близкого друга и правой руки отца, что нередко семьи деловых подвергаются нападениям, омег выкрадывают и извращенно мучают, альф могут резать по частям, присылая отцу то палец, то ногу, то кожу, снятую с живого тела. Наслушавшись такого, Намджун немедленно задумался над тем, как ему избежать подобного, но все, на что хватило его опыта, заключалось в категоричном решении бежать из Азии хоть куда от азиатских ганста. Поэтому возвращаться в Корею для него было самым страшным, что только можно представить.

Несколько раз ночью ему снилось, как он сидит на деловом совещании, и посреди очень важного доклада врывается помощник и, весь в поту и ужасе, сообщает, что его мужа и детей похитили, уже прислали видео, где омега замучан и попорчен, а дети... Альфа просыпался в поту, и снова и снова клялся себе не омежиться, не рожать с омегой детей и не покидать Штаты ни за что на свете.

Но все хорошее кончается.

Чем ближе конец учебы в университете, тем больше усилий прилагал Намджун, чтобы chairman филиалов отца согласился взять его на постоянное место вице-президента. Собрав рекомендации с профессоров в университете, прочих директоров компании, Намджун положил эту толстенную папку перед седым и морщинистым, хитрым, как лиса, американцем, объяснил ему суть дела и стал с волнением ждать, что же скажут. Альфа улыбнулся, потянулся взять папку, открыл ее и неспешно пролистал рекомендации, дипломы и грамоты молодого наследника. Затем старик посмотрел на потолок - Намджун тоже посмотрел, хоть ничего особенного там никогда не было. Затем chairman перевел взгляд на огромный аквариум, с голубой подсветкой, в котором плавали две мурены, и какое-то время наблюдал их неспешный танец.

- Господин Ким, - наконец, вздохнув, произнес мужчина низким неспешным голосом, бархатным и приятным. - На самом деле, мне не нужны были эти рекомендации, чтобы составить о вас самое благоприятное впечатление. Ведь все эти годы я учил вас бизнесу, - он улыбнулся грустно. - Мои родные сыновья даже на срезанный ноготь не так способны к бизнесу, как вы, а я вложил в их образование не меньше сил и средств, чем ваш отец... Я очень хочу, чтобы вы остались в Штатах, где хорошо вам, и хорошо было бы мне с таким вице-президентом. За эти годы, благодаря вам, доходы компании росли, ваши инвестиционные идеи оказались прибыльными. Ваш отец очень доволен вами. Совет директоров и я - тоже.

- Но? - сердце Намджуна упало.

- Но ваш отец ясно дал мне понять, - было заметно, альфа говорит нехотя, и явно не согласен с решением Данхэ, - что после того, как вы получите ваш диплом, я должен отправить вас в Сеул. С этими рекомендациями, плюс моя собственная.

Намджун откинулся назад и прикрыл глаза, тяжело вздохнув. Между бровей его пролегла морщинка - альфа изо всех сил держал отчаяние и негодование. В конце концов, chairman ни в чем не виноват, и не стоит срывать на нем зло. Забрав папку, Намджун покинул его кабинет, не забыв об души поблагодарить учителя за его терпение и наставления. Он оставил на столе бутылку отличного бренди - старик любил приговорить стаканчик под настроение, и уважал хороший алкоголь, - и коробку контрабандных кубинских сигар, какие покуривал иногда сам. Выйдя из офиса главы компании, молодой альфа прошел в свой офис и приказал никого к себе не впускать. Тяжело ухнув папкой о журнальный столик, Намджун упал на диван, рыча, пуская шоколадный феромон вокруг себя, затем, когда это не помогло, он приказал помощнику сварить себе диппио, и выпил едва ли ни махом. Кофе двойной крепости всегда позитивно на него действовал, однако, сейчас ему потребовалось капнуть туда коньяку.

Через неделю после защиты диплома, отказав куче компаний в своей кандидатуре на пост их старшего менеджера, директора, помощника президента и так далее, Намджун распрощался с друзьями (как следует отгуляв ночку в клубе Майкла, конечно), и отправился в Сеул. В тот день было пасмурно и прохладно, красивые серые тучи закрывали небо, дул ветер, поднимая колючие пылинки, развевая полы одежд и волосы. Намджун ехал на такси, рейс был назначен на первую половину дня, так что пришлось встать спозаранку. Он сидел в салоне, слушая негромкую музыку из колонок, рассеянно смотрел в затылок водителю-индусу, который покачивал головой в такт песне, на запруженную машинами улицу за окном, биллборды, людей, и думал о том, что в этот момент грузовой рейс перевозит в Сеул его автомобили и багаж - он заказал частную доставку, так как вез домой дорогой антиквариат, произведения искусства и много дорогой одежды и аксессуаров, которыми планировал наполнить свой новый дом.

Отец уже написал, что приобрел сыну квартиру, неподалеку от офисного центра, что там просторный подземный гараж, рядом имеется и супермаркет, и хорошие заведения общественного питания, и неподалеку улица с бутиками и прочим, что может понадобиться молодому человеку. По приказу Данхэ, его помощник скинул Намджуну хорошие снимки квартиры, и молодой альфа не мог не признать, что она красивая, комфортная, обставлена вполне по его вкусу.

Отец был явно очень рад возвращению сына, и старался всеми силами показать это. Не то чтобы Намджун слопал эту наживку - он знал, что отец ничего в жизни не делает без выгоды, - но ценил, что тот нашел в себе желание, заставляя сына заниматься неприятным делом, все же обставить все так, чтобы оба они получили удовольствие. Никакая сила не мешала Данхэ постоянно показывать наследнику свою власть над ним самодурскими приказами, впрочем, ни о какой мягкости и теплоте в общении между отцом и сыном и речи не шло.

Влиятельный человек выстраивал доверительные отношения со своим единственным наследником, чтобы не быть свергнутым им. Именно так все и было, и именно так к этому относился Намджун.

Наши дни:

В квартире было так тихо, что перестук колесиков чемодана по полу и до того писк карта-ключа в дверном замке резали слух. Дверь за спиной захлопнулась так же громыхающе. Прокатив чемодан до дивана в гостиноа и вздохнул.

Квартира молчала, словно выжидая, что же вернувшийся хозяин станет делать. Она не казалась нежилой, потому что раз в неделю приходил омега-уборщик, однако, все запахи Чонгука из нее пропали. Шторы недвижимо висели на окнах, не закрывая их, и сумерки наполняли комнату. Из кухни заманчиво сверкала боком кофемашина. Квартира казалась тесной и неуютной после большущего дома, к которому Чонгук привык за месяцы работы, и казалось, что квартира понимает это, и обижена. Альфа стянул через голову теплую толстовку, не расстегивая «молнию», повесил медленно на спинку дивана, затем выгрузил из карманов ключи и смартфон. Так как завтра он был свободен от дел, то с чистой совестью выключил звук на гаджете. Нарушать тишину пространства вокруг ему казалось отчего-то опасным, словно звуки пробудят каких-то монстров... или прогонят ту выдержку, с которой Чонгук принял два часа назад свою судьбу.

Ему больше не нужно было охранять Сакуру. Об этом глава сообщил добродушно улыбаясь, сунув руки в карманы, когда вызвал Чонгука к себе после обеда. Все в порядке, сказал этот человек, к которому Чонгук испытывал только ненависть, мы избавились от тех людей, что покушались на омегу, и ты можешь облегченно выдохнуть и вернуться домой. Чонгук смотрел ему в глаза, полные сухого торжества и превосходства, слушал и не верил ни единому слову, но деваться было некуда - поклонился, благодаря за кров и заботу, и ушел собираться.

Сакуры не было дома - поехал повидаться с друзьями-омегами, коли уж теперь можно, правда, с водителем. Не Чонгуком. Об этом альфа так же узнал от главы. Зашел попрощаться с Синдоном, Тэмином и охранниками. Никто из них не выразил удивления, но все пожелали «счастливо», Синдон дал доширак со своими вкусностями. Пока собирал вещи в своей комнате, в полном одиночестве, ощущал, как жаром щиплет виски и щеки. Спускался на первый этаж с яростно бьющимся сердцем. Все хотелось, чтобы с ним кто-то побыл, но... гостиная домика была пуста. Чибсаним вышел его проводить и забрал пропуск на территорию. Чонгук явственно чувствовал, что его выставили за порог, и сломал голову, на чем же конкретно он провалился. Пока ехал, прикидывал так и эдак, затем не вытерпел и позвонил Тэхену.

- Чего?! - вскричал тот на всю тачку. - Как это - тебя выставили, а мобильный «жучок»?!

- Не успел. Не хватало времени, вечно вокруг толклись, - мрачно пробурчал Чонгук, следя за дорогой.

- Ты кретинус, конечно, как можно было, ведь столько времени... Это крайне неудачно, необходимо вернуть тебя туда! Велю Юнхо загнать устройство так, чтобы не нашли, - озвучил Тэхен очевидные вещи, но альфа не сказал на это ни слова. Сам знал, что виноват. - Ладно, мы это тут обкашляем со старшими, и я с тобой свяжусь.

Он сбросил вызов, Чонгук сцепил зубы и выругался. Руки так и чесались полихачить, но он не стал, конечно, только впился пальцами в руль крепко и стал чесать голову, запустив пальцы в волосы. Немного отпустило.

Набрав в ванну воды, горячей, добавив пены с ароматом ванильного мороженого (почему-то имелась только такая, непонятно, откуда вообще взялась), Чонгук скинул на пол джинсы, боксеры и футболку, затем снял часы и браслеты, и забрался в воду. На полочке возле ванной - сигареты, бутылка вина и смартфон с включенным проигрывателем. Он слушал инди и курил, покрывая пространство вокруг ароматом терпкой вишни, глядя рассеянно на собственные руки, лежащие на бортах ванны. Кожа блестела от воды и пены, татуировки казались ярче. Откинувшись назад, укладывая голову на валик, скрученный из полотенца, Чонгук посмотрел на потолок.

- Что, блять, не так? - спросил он хрипло в пространство. - Вариантов тому несколько, - он затянулся и выпустил клубы дыма. - Первое. Они нашли камеру в кабинете и каким-то хуем поняли, что это я. Второе. Им надоело, что я смотрю на них в эти моменты. Третье. Они узнали, что Юнхо подключился к их камерам. Четвертое. Они устали делать вид, что не знают, кто я, и отослали, чтобы кокнуть. Пятое. Сакура протрепался, что мы целовались. Блять... Слишком много вариантов.

Он зажал зубами сигарету, пыхтя, снова запустил пальцы в взопревшие волосы, помассировал голову.

- Походу, они реально знают, что я есть такое, - выдохнул он с дымом. - Но резоннее было бы прихлопнуть меня на территории, тогда и закопать можно будет в парке, никто и не прознает. Значит, что? Значит решили как-то использовать в своих интересах? Или и так пользовали... сука, как все бесит...

Он чувствовал, что беспросветно запутался, и больше всего раздражала невозможность хоть с кем-то поделиться. Так и рвалось пойти и сдаться им, а затем сказать: «я пришел и признался, потому что хочу быть на вашей стороне, готов крысить на вас у полиции, только оставьте с собой», но это звучало так чертовски малодушно, что хотелось выть! В жизни своей Чонгук так не презирал себя, как в этот момент. Словно маленький ребенок просит других мальчиков принять его в свою игру, только ни черта это не игра, это бизнес, и бизнес вне закона, и он в него вляпался не с той стороны. Даже если он сдаст Тэхена и прочих, он все равно максимум даст себе отсрочку казни - Сан придет и порешает его, так или иначе. Копов берут в банды, сманивая, ублажая, а не «крыс», которых презирают. Чонгук - «крыса» полиции, и разговор с ним будет короткий.

- Хуле я ввязался в это, шпион хренов, хуле я такой борзый был, блять, о чем я думал, как подросток чертов, - ругал он себя, стуча по голове и вискам кулаками. - И что делать теперь. Как быть. Как понять, почему отослали от омеги. Что если он, в самом деле, признался, блять, этот же его кончит... заревнует и кончит. Может, потому дал с друзьями повеселиться сегодня, чтобы затем и... и зароет на заднем дворе. И меня рядом потом.

Поразмыслив, Чонгук пришел к ужасно выбесившей его мысли, что за Сакуру он боится больше, чем за себя. Кучка окурков на полу росла, бутылка вина пустела, в голове альфы наступал полнейший бедлам. Музыка казалась какой-то психоделической, она витала вокруг осязаемо, какими-то разноцветными волнами, словно Чонгук обкурился экстази. Вода в ванной остыла, но альфа оставался в ней, не чувствуя покамест холода, он допил вино и попытался поставить бутылку на пол, но не справился с координацией, и она покатилась, оглушительно дребезжа, и замерла возле корзины для грязного белья. Чонгук фыркнул на нее, потянулся за смартфоном, желая сменить музыку на нечто тяжелое, роковое - и увидел пропущенный звонок от Чимина.

- А что, - пьяно выдохнул он. - Услышу хена...

Он набрал номер, включил громкую связь и положил телефон на место - остатки здравого смысла подсказали, что он может уронить гаджет в воду, если станет говорить, держа его у уха.

- Ты как там? - деловито осведомился Пак, ответив на второй гудок. - Почему я не могу до тебя дозвониться?

- А зачем ты мне звонил? - хихикнул Чонгук, сонно поводя головой и пытаясь фокусировать взгляд.

- Узнал, что тебя сняли с работы в доме главы, - вздохнул голос омеги. - Я так понимаю, ты там бухаешь.

- Одна бутылка вина не считается, что я бухаю, - промямлил Чонгук. - Я в ванной сижу и курю, и слушаю музыку, и...

- Ты скучаешь, я прав?

Чонгук промолчал, тяжело дыша, словно бежал стометровку. В трубке ждали.

- Почему он так внезапно меня выставил? - тихо спросил Чонгук.

- Он ревнует Сокджина к тебе, - с улыбкой и нежно ответил Чимин. - Я это знаю от Юнги. Вчера у них была ссора, когда все уже спать пошли, и утром глава позвонил директору Мину и сообщил, что возвращает тебя. Он сказал, Сокджин отпирался, что у вас что-то было, но если альфа ревнует, ему много не надо... понимаешь?

- У нас ничего не было, - стукнул себя пребольно в грудь кулаком Чонгук, скорчился, зашипев. - Ничего. Омега ему верен остался!

- Я знаю. Я знаю Сокджина. И знаю тебя. Но факт фактом - он почувствовал угрозу и избавился от тебя. Смирись. Сокджина ты, скорее всего, больше не увидишь, - с сожалением в голосе произнес Пак.

- Да у нас ничего...

- Чонгук. Не надо только вот хену врать. Ведь он тебе дорог, - мягко остановил его омега. - И знаешь, ты должен быть доволен - глава тобой дорожит, иначе пришлепнул бы просто. Но всего лишь отселил.

Чонгук выругался, зашипев, затем умолк, старательно думая.

- Погоди, - прогундел он. - Это что... это значит, опасность омеге никуда не делась?!

- Опасности нет, они, насколько я понял, действительно со всем разобрались, но Юнги предлагал ему еще на неделю тебя оставить, проверить, как говорится. Он ответил, не уверен, что сам выдержу. Омега за него заступается, говорит, передо мной, какие-то шушуканья у них, совместные интересы...

- Почему, - спросил Чонгук.

- Что - почему?

- Почему он так реагирует? Вот скажи, хенним, а то я чей-та не пойму...

Чимин вздохнул.

- Он его любит. Я тебе говорил.

- Сакура думает иначе! - сердито возразил альфа.

- ...кто?!

- Я так зову его, - смутился.

- ...черт, парень...

Оба замолчали, было слышно, как Чимин стонет от раздражения.

- Ты кому-то еще говорил об этом?!

- Только самому ему.

- Ты идиот, - безнадежно выдохнул Пак. - Саку... Сокджин сам ревнивый до одури! Они без ума друг от друга!

- Сакура говорит, он ему как игрушка в доме.

- Бред полнейший, - уверенно отрезал Чимин. - Может казаться, что глава деспот, но на деле очень многое Сокджину спускает, все дозволяет и без конца балует.

- Он его бьет!

- ...!!! С чего ты взял?!

- Видел!

- Видел?! - в голосе Чимина слышался неподдельный испуг. Он вдруг прорал. - В КАКОМ СМЫСЛЕ - ТЫ ВИДЕЛ?! И что он сделал?!

- И ты видел! Иначе ты не говорил бы, что такой альфа тебе не по нутру! Ты потому его Тигром звал, что он злой и мучит омег! - выкрикнул Чонгук, подпрыгнув в ванной.

В трубке молчали. Чонгук тоже умолк, так как вдруг понял, что снова ведет себя глупо. Он не собирался делиться тем, что видел главу и омегу в таком моменте их отношений, уж точно не с Чимином, но чертово вино, вкупе с разочарованием и прочим... Дрожа, Чонгук выкарабкался из ванной с сигаретой в зубах, утерся поскорее и оделся в домашний костюм.

- Чонгук, ты можешь просто мне поверить, - нарушил тишину между ними Пак, чей голос вибрировал от злости. - Лучше забудь Сокджина и не связывайся с ним никак. Ты окажешь большую услугу и себе, и ему.

- Ты предлагаешь мне оставить его с этим человеком?! - Чонгук чувствовал себя трезвым, а еще - ужасно злым. - Какой альфа так мучит омегу, которого он якобы любит?! Сокджина надо спасать от него... хен...

- Оставь это. Будет лучше, если ты вплотную займешься офисными делами, - уже спокойно возразил омега. - Поверь, с Сокджином все будет в порядке. Я же сказал - он все отрицает. Глава его простит, а если тебя не будет рядом с ним - успокоится, возможно, утихнет его ревность, и тебя пригласят в гости. Не рычи, я слышу, как ты бесогонишь. Все. Завтра отдыхай, а затем Мин ждет тебя на работе...

- Ты сейчас с ним? С директором?

- Не совсем. Я жду его в гости, поздний ужин и сладкая ночка, - улыбнулся голос Пака.

- Он тебя не обижает? - спросил Чонгук, улыбнувшись.

- Нет. Сказал ему, едва подумает об этом, будет иметь дело с тобой, - рассмеялся омега. - Правильно?

- Да, хен. Я тебя в обиду не дам. Хорошего вечера. Спасибо, что позвонил мне.

- Обдумай мои слова и не дури. Я не хочу потерять тебя, - серьезно ответил Чимин, попрощался и сбросил вызов.

Через час Чонгук уже лежал в постели и смотрел по ноутбуку развлекательное шоу, но совершенно не следя за сюжетом. Время от времени взгляд его падал на темный экран смартфона, лежащего на прикроватной тумбочке. Рука чесалась взять гаджет и открыть чат, но Чонгук не давал своим слабостям воли. Из ванной тянуло ароматом вишен, альфу слегка знобило, хотя в помещении было тепло.

Наконец, он выключил шоу и нашел ролики для взрослых. Разрядка помогла уснуть.