— Не могу я пойти к Старку на вечеринку.
Поначалу Питер решил, что утро безнадежно испорчено. Ароматный кофе и аппетитные сэндвичи казались лишним украшением, выставленным на стол в попытке его задобрить. Греки делали что-то похоже, принося подношения богам, и куда это их привело?
Он рассматривал приглашение, которое, как оказалось, ещё вчера принес мистер Хоган, и о котором Джеймс просто забыл, обнаружив Питера в расстроенных чувствах. Глянцевая бумага бликовала, из-за чего невозможно было прочитать весь текст разом: приходилось изгибать листок, чтобы понять все подробности и условности.
— Расскажешь, что не так со Старком? — однако эта ситуация никак не повлияла на Джеймса, и он с большим аппетитом поедал сэндвич с овощами. — Ну кроме того, что он не дает тебе устроиться на нормальную работу, используя свои связи.
— А тебе-то что до Старка? — Питер сложил руки на груди и подпёр плечом на стену.
— Это Старк спонсирует бойцовский клуб, в котором я работаю.
То, каким тоном Джеймс произнес последнее предложение, выбило Питера из колеи. Он звучал так спокойно и легко, как будто только что не выдал страшную тайну для интернет-сенсации, за которой Джеймсон гоняется уже полгода. Он ни задумался ни на секунду о том, что, сказав это, подставил и себя, и Старка. То ли он этого не понял, то ли настолько доверял Питеру, что говорил не думая. А может, у них двоих было больше общего, чем казалось, и именно по этой причине Джеймс вёл себя так, как будто знал Питера как облупленного.
Питер думал недолго. В этот раз он решил довериться своему чутью и, положив руки на стол, едва заметно улыбнулся.
— Со Старком на самом деле ничего такого, — он подтянул к себе чашку с кофе. — Я уже говорил, что он как будто бы охотится за мной. Считает, что мой мозг уникален и его потенциал нельзя разбазаривать на работу в университетах или военных лабораториях. Поэтому уже два года он шлёт мне предложения о работе.
— А вы... Вы с ним лично знакомы?
— Виделись пару раз, когда он приезжал к нам в школу читать лекции о науке и её роли в будущем.
— Его предложения о работе весьма неплохи.
— Догадываюсь, — Питер вздохнул, готовясь перейти к самому сложному. — Как я уже сказал, дело не в Старке.
— Тогда в ком?
Когда однажды Питер пытался поговорить об их отношениях, Джеймс стушевался и обозвал всё происходящее не такой дружбой. Сейчас его вопросы и намерения были такими же прямым, каким был нацеленный на Питера взгляд. Он понимал, и от этого тряслись коленки.
— Я встречался с одним парнем. Влюбился в него, когда учился в колледже. Чувство было таким сильным, и мне казалось, что это на всю жизнь. Ну то есть я-то хотел провести с ним всю свою жизнь, а он… просто бегал ко мне, когда уставал от своей жены. Ну а дальше все по сценарию плохого фильма: он обещал, что разведётся, а я не видел очевидного. Не обращал внимания, верил отговоркам, прощал.
— Вы плохо расстались?
— Ужасно. Правда, его жена до сих пор ничего не знает, — Питер сделал глоток кофе: крепкий, в меру горький и невероятно вкусный. — В тот вечер, когда я в первый раз позвонил тебе, я как раз его встретил...
— Бывшего?
— И слетел с катушек. Слушай, я это не контролирую, серьёзно, но испытывать все эти чувства, снова бросаться на эти эмоциональные качели я не хочу. Я не знаю, откуда они берутся, и сколько бы я не пытался забыть об всём, ничего не выходит. И, допустим, — Питер снова сделал паузу, чтобы выпить кофе, — мы придём туда вместе, а он придёт туда с женой и...
— Стоп, стоп, стоп. Почему твой бывший должен прийти на вечеринку к Старку? — в этот раз на лице Джеймса не было прежнего спокойствия, только гримаса непонимания и недовольства. — Он что, тебя преследует или...
— Или работает у Старка на пару со своей женой, — закончил за него Питер. — Сначала он не хотел, чтобы я работал там, а после уже мне не хотелось иметь с ним ничего общего.
Рот Джеймса застыл в молчаливом восклицании. На какое-то время в воздухе повисла тишина, прерываемая тихими глотками кофе, от которого Паркер никак не мог оторваться и бесшумно стучал по чашке пальцами. Но ничто не длиться вечно, и, надеясь закончить эту глупую беседу, он заговорил.
— Теперь понятно, почему я не иду работать к Старку?
— Ага, — недовольно фыркнул Джеймс. — А этот твой бывший он плохо с тобой обходился? Не знаю, бил или мучил или...
— Давай не будем о нём, пожалуйста, только не сегодня.
— Пойдем на вечеринку вместе, ты мне его покажешь и я набью ему морду. Ты же видел, как я могу.
— Что? Нет, ни в коем случае. Не надо никого бить. Он просто был козлом, тут и обсуждать нечего. К тому же, я тоже накуралесил: встречался с женатым, ну кто так делает? Ты же сам говорил...
— А ещё я говорил, что не сплю с пьяными, но вот прошло четыре месяца, а я до сих пор с тобой сплю и ни о чём не жалею, — уверенно и резко, как на присяге, Барнс взглянул на него. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной не потому, что эта крутая вечеринка у крутого мужика, которого знает весь мир. Я хочу, чтобы ты пошёл туда со мной, потому что там будут мои друзья, и это отличный шанс вас познакомить.
— Ты хочешь познакомить меня со своими друзьями? — шепотом спросил Питер.
Это была ещё одна грань, которую он никогда не пересекал в прошлых отношениях. Он был тайной, странной тенью в жаркий день, под которой можно было укрыться на время. Пока его на тот момент парень жил полной жизнью, Питер сидел на скамейке запасных и ждал, когда случится чудо. Ждал он долго, словно миллион лет, но всё-таки дождался.
Джеймс — его чудесное спасение. Как же он не понял этого раньше?
— Я пойду, — сказал Питер, — с тобой. Там будет сотня людей, так что, может, я и не встречу того, кого не хочу встречать.
У Джеймса была интересная привычка — он любил тянуться через стол. Поцелуй получился смазанным и ужасно коротким, но этого хватило, чтобы Питер снова начал улыбаться. И хоть от собственных слов он приходил в ужас, в горле пересохло, а колени дрожали как перед приемом у врача, он не собирался отступать назад. Он устал бегать, устал прятаться, а ещё прекрасно понимал: если что-то пойдёт не так, жизнь не закончится. Джеймс будет рядом и, если не сможет помочь, то хотя бы поддержит и подбодрит его стаканом Джин-тоника.
***
Утро тридцать первого декабря пришлось на рабочую смену в супермаркете. Время было где-то половина шестого утра. Питер пил кофе из автомата и качал ногой, думая о предстоящей вечеринке. Он всё ещё немного нервничал, но старался отгонять эти мысли и заполнять голову чем-то более приятным. Например, он вспоминал о том, как несколько дней назад на пару с Джеймсом закончил собирать набор Лего, и теперь кантина служила украшением его комода.
«Это всего лишь вечеринка», — напоминал он себе, следом переключаясь на события прошедших дней и тот момент, когда они с Джеймсом лениво целовались на фоне долгоиграющего фильма, и на какое-то время тревога оставалась в прошлом.
А потом ему написал Джеймс, и реальность пробила стеклянный куб, в котором он прятался.
«У тебя есть смокинг?»
«Нет».
«Я заеду раньше, чем договаривались».
Это даже звучало странно, но, вернувшись к работе, Питер совсем позабыл о странных вопросах. Придя домой, он рухнул на кровать и проспал часов восемь кряду. Сны ему снились беспокойные: то он бежал, то прыгал, то прятался по углам; но даже эти приключения были лучше, чем усталое бодрствование.
Проснулся он только без пятнадцати шесть от двух звонков разом: его мобильник вибрировал где-то под подушкой, издавая приглушенные завывания, а дверной звонок звучал как гудок автомобиля. Ответив на звонок, Питер услышал возмущенный голос Мэй, а открыв дверь, встретился взглядом с Джеймсом. Тот проскользнул в квартиру, и, когда Паркер закрыл дверь, то пожалел, что не сделал это с большой любовью и нежностью. Мэй забеспокоилась.
— Ты не один? — спросила она. Застывший у двери Питер покрутил головой и заметил Джеймса на кухне.
— Я же тебе говорил, что иду на вечеринку к Старку.
— Но ты не говорил, что идешь не один.
— Это проблема? — Питер нервно потёр затылок.
— Конечно нет, милый. Мне даже стало спокойнее. Я-то думала попросить Хэппи приглядеть за тобой.
— Вы уже либо сходитесь обратно, либо пусть он от меня отстанет.
— Не ругайся. Созвонимся завтра. Люблю тебя.
— И я тебя.
Отключившись, Питер кинул телефон на тумбочку. Его взгляд упал на в обычное время пустой пол, но сейчас там стояла большая сумка. Откуда она взялась, догадаться было не сложно. Вопрос был в том, зачем Джеймс притащил с собой дорожную сумку. Он собирался отчаливать сразу после вечеринки? Или прятал там распиленный на кусочки труп? А может, там был спрятан очередной груз, который нужно было доставить в срок?
— Джеймс, — крикнул Питер и сразу направился на кухни. — А что там за сумка?
— Там смокинг.
— Нет, там сумка на полу.
— Ага, сумка, а в сумке смокинг и ручной отпариватель.
— Ты купил мне смокинг?
— Достал один из своих старых, — Джеймс пожал плечами и улыбнулся. — Надевал его один раз два года назад на свадьбу Стива. Тебе должен быть как раз.
Джеймс и сам уже был при параде: белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, аккуратно повязанный тёмно-серый галстук, узкие черные брюки и лакированные ботинки. Лёгкая щетина покрывала щеки, чуть отросшие волосы элегантно уложены с зачесом назад. Его внешний вид так и говорил: никакого секса перед вечеринкой, даже если очень хочется. Он выглядел так, как будто в любой момент ожидал фотографов из модных журналов. И, надо сказать, на обложке любой глянцевой хрени он смотрелся бы невероятно.
Наверное, Питер слишком долго мялся и много облизывался, потому что Джеймс, хитро улыбнувшись, только легко чмокнул его в щеку и предложил перекусить, чтобы не давиться слюной. На это замечания у Паркера даже не было сил обидеться, но от еды он не отказался — желудок урчал как не в себе.
Через два с половиной часа перекусов и сборов, Питер стоял в ванной комнате перед зеркалом и разглядывал смокинг, который ему одолжил Джеймс. Тёмно-синий цвет казался почти чёрным, но чуть-чуть не дотягивал. По тому, как пиджак сидел на нём и как ощущался, стало понятно, что куплен он явно не на распродаже одежды для выпускного бала. Гладкая, приятная на ощупь ткань придавала уверенности, и это было то чувство, которого ему так не хватало что в вечер выпускного, что по жизни в целом. Он выглядел классно и стильно, да так что и сам себе завидовал — вот что творит всего лишь одна хорошая вещь в гардеробе.
— Пожалуй, я оставлю этот пиджак себе, — шутливо сказал Питер, выходя из ванной комнаты.
Джеймс сидел на стуле возле комода и разглядывал вымышленный бар, который они воздвигли из конструктора. Он передвинул несколько фигурок, и теперь Люк и Хан сидели вдвоем на лендспипедере, который стоял подальше от мирской суеты, словно у них было свидание. Повернувшись и взглянув на Питера, он замер в попытке разглядеть его получше. Переводил взгляд с улыбчивого лица на пиджак и стройные ноги, прятавшиеся под штанами.
— Хорошо выглядишь, — сдержано отметил он.
И Питер надеялся, что Джеймс не врёт. Барнс ещё какое-то время тупо пялился на него, мялся, как будто хотел что-то сказать, но не решался. Наверное, Паркер бы обратил на эти знаки куда больше внимания, если бы сам не был дёрганным. Он всё ещё волновался из-за того, что ещё не случилось, и заранее беспокоился о возможных встречах. Джеймс заверил его, что если Старк сильно насядет, то они уйдут. Но этого Питер и не боялся.
О его бывшем они сознательно не разговаривали.
— Спасибо.
До Манхэттена они добирались на машине Барнса. На трезвую голову он ещё больше влюбился в эту машину: удобные сидения позволяли расслабиться, кондиционер не холодил кожу и не давал ему вспотеть, ремень безопасности натягивался легко и не давил на грудь. Музыка, доносившаяся из колонок, звучала так мягко, что Питер расслабился, даже не задумываясь о смысле песен. Предновогодний Нью-Йорк за окном пестрел огнями.
Так что, когда они остановились на подземной парковке, Питер даже немного расстроился. Джеймс не торопился выходить из машины, сидел, поджав губы, и чего-то ждал. Мимо проехали ещё несколько машин, свет фар на секунды ослепил его. Послышались хлопки дверей, сквозь тихую музыку прорывались голоса и смех. Окинув салон взглядом, Паркер глянул на водителя.
— Ты когда-нибудь занимался сексом в этой машине? — вопрос вырвался сам, Питер даже не понял, в какой момент решил, что уже пора разрядить обстановку глупым высказыванием.
К его удивлению, Джеймс рассмеялся. Его глаза, до этого рассматривающие всё вокруг, теперь смотрели прямо на него и не мигали. Он походил на ведьму, накладывающую заклинания. «Пожалуйста, будь Малифисентой», — подумал Паркер про себя, но промолчал.
— В этой нет, — Барнс помотал головой. — Хочешь попробовать?
— Не сегодня, — ответил Питер, отстегнув ремень безопасности. — Сегодня ты знакомишь меня со своими друзьями.
Джеймс тоже избавился от ремня и потянулся на заднее сидение за своим пиджаком. На вкус Питера он что-то долго копошился и, кажется, тоже нервничал. Может, потому что не знал, как его друзья отреагируют на его то ли друга, то ли бойфренда, а может, волновался из-за чего-то ещё. Когда он снова занял своё место, ровно сев, Паркер накрыл своей ладонью его руку.
— Понятно, почему нервничаю я. А ты чего?
Ответ нашелся не сразу. Джеймс глянул в зеркало заднего вида, словно хотел поправить прическу, обвёл взглядом Питера, будто он — подозреваемый в совершении страшного преступления, наклонился и поцеловал тыльную сторону его ладони.
— По той же причине, что и ты. Если, конечно, мы оба говорим о твоём бывшем.
— Моя уверенность держалась только на твоей уверенности, — Питер выдохнул и откинул голову назад. — Надо было выпить, перед тем как ехать сюда. И чего боишься ты?
— Честно? — Джеймс повернулся к нему. Его серые глаза казались темнее из-за плохого освещения, но Питер видел в них всё: нервозность, тревогу, страх. — Что после этой вечеринки всё, что было между нами, закончится, потому что ты не сможешь выкинуть его из головы.
— Я тоже поначалу этого боялся. Буквально сегодня утром думал о том, чтобы отказаться от приглашения.
— И что же заставило тебя передумать... Обратно?
— Кантина Мос-Эйсли, — Паркер улыбнулся.
Он не мог пока сказать вслух то, в чём и сам не был уверен. Он знал, что у него есть чувства, но не хотел торопить события. Когда он встретил Джеймса в первый раз, то уже тогда едва не совершил такую глупость, как признание в любви. Уже тогда ему казалось, что Джеймс не какой-то проходной парень, а тот, с кем можно провести весь остаток жизни, не беспокоясь ни о чём. Теперь он был в этом убеждён целиком и полностью, но боялся сказать лишнего и всё испортить.
— Я не хочу больше цепляться за прошлое, — Питер сглотнул, но взгляда от Барнса не отвёл: ему хотелось видеть его красивое лицо, наблюдать за реакцией на слова, которые шли от души. — Это такое простое решение, знаешь.
— Тогда чего боишься ты?
— Что снова слечу с катушек.
— Прекращай. Если задумаешь катиться, я тебя остановлю. Конечно, если позволишь.
— Естественно я позволю, — шепотом отозвался Паркер. — Мне так повезло с тобой...
Джеймс не дал ему договорить. Как только Питер понял, к чему всё идёт, то потянулся навстречу и поцеловал Барнса, переплетая пальцы. Он чувствовал, как в груди растекается тепло, подтапливая всю нервозность. Расслабляясь снова и снова, он тянулся за новым поцелуем, словно совсем позабыл, где они и зачем сюда приехали.
Кто-то отвлек их, постучав по крыше машины. Питер не видел лица нарушителя спокойствия, а вот Джеймс, выглянув в окно, явно смотрел прямо на него, показывая средний палец через стекло.
— Прости, — сказал он, повернувшись. — Друзья, что с них возьмешь.
Питер ничего не ответил, только пожал плечами. Он уже был готов открыть дверь, чтобы выйти в ту реальность, в которой он идет на вечеринку Тони Старка, как Джеймс дёрнул его за руку, призывая сидеть на месте.
— У меня кое-что есть для тебя, — хрипло сказал Барнс. — Я думал подарить это потом, но, кажется, более подходящего времени уже не будет.
Откуда Джеймс вытащил бархатную коробочку, Питер не видел. Но прямо сейчас на его ладони покоилась одна из таких. Оливковый цвет, золотистая застёжка, как у шкатулки, и квадратная форма сбивали с толку. Паркер, ничего не понимая, ждал объяснений.
— Я не нашёл четырехлистник, но мой лучший друг подкинул мне идею получше. Ты уже слышал про его коллекцию украшений, основанных на древнегреческой мифологии, — Джеймс ловко справился с застёжкой и открыл коробочку. — Я надеюсь, тебе понравится.
На белоснежной подушечке из мягкой ткани лежала серебряная брошь в виде колеса с шестью спицами. Колесо стояло на ножке, которая представляла собой красивую женщину с короной. По кругу колеса была выгравирована надпись на древнегреческом. На конце каждой спицы блестели камни, похожие на аметисты. С левой стороны на колесо взбирался человекоподобный дельфин, с правой — вниз спускался человек-бык с одним рогом.
У Питера пропал дар речи. Он смотрел на невероятной красоты украшение и едва сдерживал слёзы. Как же оказалось сложно принять ту простую заботу, которая во всем мире считалась нормой.
— Ты помнишь, — вот и всё, что он смог сказать на выдохе, не отрывая взгляда от волшебного колеса. — Ты не забыл.
— Колесо Фортуны, — стал объяснять Джеймс. — Символ греческой богини удачи Тихе. Она символизирует изменчивость мира, его неустойчивость и случайность.
— Если после всего этого, я признаюсь тебе в любви, надеюсь, ты в курсе, что нужно будет сказать.
— Я знаю.
Джеймс сам вызвался прикрепить брошку на лацкан пиджака. Питер не мешал ему, потому что не жаждал получить пару дырок на теле иглой от серебряной булавки, но, когда тот закончил, не смог удержаться от поцелуя.
На вечеринке они оказались пятнадцать минут спустя. Музыка играла так громко, что Питеру захотелось вернуться в уют машины Джеймса и провести там весь остаток вечера. Люди, заполонившие собой всё пространство, веселились уже не первый час. Стойкий запах пролитого алкоголя смешался с запахом пота и все возможной еды.
— Почему тут так жарко? — шепотом спросил Питер, почувствовав, как Джеймс прижался к нему сзади. — И мы что, так сильно опоздали?
— Это ненастоящая вечеринка, — со смешком ответил Барнс. — У нас с тобой приглашение в VIP-ложе. Только для своих. Идём.
Всё-таки надо было прочитать приглашение самому. Джеймс оттащил его в сторону и повёл по сомнительной винтовой лестнице. Чем выше они поднимались, тем тише становилась музыка, а голоса и вовсе сошли на нет. Казалось, что на простой подъём по лестнице ушла целая вечность, и всё это время они молчали.
Лестница заканчивалась пустой площадкой, окруженной зеркальными стенами. Они как будто очутились в лабиринте кривых зеркал и теперь просто обязаны найти выход. Джеймс остановился напротив одного из зеркал и подозвал Питера к себе. Выполнил странные манипуляции пальцами на зеркале, и из ниоткуда раздался спокойный, словно ненастоящий голос.
— Добрый вечер, мистер Барнс.
— Привет, Джарвис. Мы на вечеринку.
— Мистер Паркер, рад, что вы почтили нас своим присутствием, — добавил Джарвис.
Питер замер, оглядываясь в поисках динамиков и камер, но всюду были лишь зеркала. Вот это технология! Его мозг, давно не видавший что-то сложнее шариковой ручки, словно проснулся после долгого сна. Пытаясь представить, как организовано взаимодействие компьютерной программы и физических носителей, он почувствовал прилив вдохновения. В голову лезли всякие разные идеи и способы реализации тех или иных механизмов, но, заметив застывшего в открывшемся проходе Джеймса, он забыл про всё и последовал за своей парой.
На этом этаже играла тихая музыка. Несколько столов с закусками стояли по стенам. По центру до самого потолка возвышалась пушистая ёлка, украшенная по минимуму. Людей здесь тоже было много, человек сорок, но все они обособились группами и мило беседовали. Джеймс обратил внимание на людей, сидевших на синем диване у дальней стены.
Питер сразу приметил рыжую девушку, которую видел в бойцовском клубе, и мужчину со строгим взглядом – того самого Кроссбоунса. Рядом с ними суетились и другие: чернокожий парень с широкой улыбкой, девушка со светло-каштановыми волосами и сумасшедшим взглядом, широкоплечий блондин с длинными волосами, скромный мужчина в очках и фиолетовой рубашке, парень с прической-ёжиком.
— И кто из них Стив? — спросил Питер.
— Он вон там, – Джеймс указал наверх.
Проследив за его взглядом, Питер первым делом увидел Тони Старка. В деловом костюме и с бокалом шампанского в руке он разговаривал с какой-то милой леди. Рядом с ним стоял мужчина покрепче и повыше. Синяя ткань рубашки так плотно прилегала к телу, что казалась его естественным продолжением. Светлые волосы подстрижены на армейский манер.
— Я не понимаю, — Питер нахмурился.
— Мой лучший друг — муж Тони Старка. Наверное, следовало сразу тебе сказать, но я не хотел тебя напугать.
— Старк женат?!
В его голосе было слишком много удивления и возмущения сразу, и Джеймс не знал, то ли ему смеяться, то ли сгорать от смущения. Друзья Джеймса, сидящие на диване, сразу обратили на них внимание, и рыжая девушка поспешила исправить эту неловкую ситуацию. Подойдя к ним, она улыбнулась.
— Так значит, ты и есть тот таинственный Питер? – спросила она, но тут же перевела взгляд на Барнса. — И правда симпатичный.
Друзья Джеймса оказались крутыми ребятами (не такими крутыми, как Нед и ЭмДжей, но всё же) и приняли Питера, как своего. Через полчаса Кроссбоунс («Брок, парень, меня зовут Брок!») уже хлопал Питера по плечу, как старого друга, а Ванда с восхищением завела с ним разговор о «Звёздных войнах» («Джей говорил, ты всё о них знаешь, а я так хочу впечатлить одного парня!»).
Всё это время они с Джеймсом делили одно кресло на двоих. Питер пил безалкогольный коктейль, угощался закусками, и говорил так много, что язык начал заплетаться. Он расслабился и совсем забыл про свои страхи, лишь жался к Джеймсу и хихикал, когда тот щекотал его поясницу, залезая рукой под пиджак. А потом случилось непредвиденное.
Ему жутко захотелось отлить. Джеймс указал направление, но за ним не пошёл («А то опять придётся придумывать отговорки»). В зеркале уборной Питер увидел довольного жизнью парня и вышел из укромной комнаты, не оглядываясь. Наверное, ему стоило быть бдительнее, но сложно сохранять сосредоточенность на собственных страхах, когда он знал, что чему быть, того не миновать.
Он столкнулся со Старком лоб в лоб, и тот самодовольно улыбался, как будто поймал в капкан диковинного зверя. Вздох вышел чересчур драматичным, но Питер просто сдался: в конце концов, если лучший друг Джеймса муж Тони Старка, то рано или поздно им пришлось бы встретиться вот так.
— Мистер Паркер, — пролепетал он, поправив галстук-бабочку. — Рад наконец встретиться с вами.
Оглянувшись в поисках поддержки от Джеймса, Питер искал его глазами, но видел только затылок рыжей Наташи.
— Снова хотите предложить мне работу? — спросил Паркер. Старк кивнул. — Сколько раз я уже отказывался?
— Я не считал, но можно спросить у Хэппи. Он вечно нудит по этому поводу.
— Но зачем я вам сдался, а? У меня даже нет необходимого опыта работы. Замените меня любым другим специалистом.
— Не всех людей можно заменить, мистер Паркер. Да, я могу заменить Энди, который делает вид, что занимается анализом данных. Могу даже заменить его Джарвисом — моим виртуальным помощником. Но вот вас никто заменить не в силах. В вас есть та искра, которая встречается меньше, чем у одного процента людей на всей планете. И...
Джеймс подлетел к ним так неожиданно, что даже Старк испугался. На его рубашке появилось пятно (как будто от шоколадного торта), а плечи вздымались от учащенного дыхания. Со скоростью света его рука оказалась на талии Питера, и Старк непонимающе вздохнул.
— Он не хочет на тебя работать, — выдохнул Джеймс. — Так что не приставай к нему с непристойными предложениями.
Старк с минуту молча глядел на них обоих. Изучал, анализировал и делал выводы. Питер ощущал себя лабораторной крысой, которой скормили экспериментальное лекарство и теперь выжидали, когда вылезут все возможные побочки.
— Тогда у меня всего один вопрос, — сказал Старк, откинув в сторону свою показушность. — Почему?
Джеймс, считавший, что не имеет права рассказывать настолько личные детали, перевёл взгляд на Питера. И это было ещё хуже, чем пристальный взгляд Старка. Где-то здесь наверняка бродил его бывший со своей красавицей женой, ведь он работал в верхушке, до которой Питер бы никогда не добрался. Но делать его козлом отпущения Паркер не желал. Прошлое постепенно отпускало его, и когда-то натянутый поводок уже свободно болтался.
— Кажется, — тихо начал Питер, не отводя взгляда от Джеймса, — я передумал.
Выполненные обещания оказывали на него странное воздействие: он начинал верить не только человеку, сдержавшему слово, но и открывался для всего мира. Ещё на подъезде к башне Старка, он думал о том, что его твёрдое нет никогда не сломается, но что-то пошло не так. Всё пошло не так ещё в тот день, когда он встретил Джеймса, а сейчас всё шло к логическому завершению.
Полтора года страданий прошли. Эти три месяца качелей и целых пять счастливых недель с Джеймсом перечеркнули его прошлое, наконец дойдя до той точки, когда возвращение не то чтобы невозможно — оно просто бессмысленно.
— Ты уверен? — Джеймс сильнее прижал его к себе, как бы говоря: я поддержу любое твоё решение. — И ты уже не переживаешь о нежелательных встречах?
— Какой в этом смысл, — Питер уткнулся ему в плечо. — Не могу же я вечно бегать от прошлого. А ещё у меня есть ты.
— У тебя есть я, — вторил ему Джеймс, улыбаясь.
— Я не понял, вы двое, что ли, вместе? Типа как встречаетесь? — на лице Старка отразилось ещё больше недоумения, чем в тот миг, когда Питер в очередной раз отказал ему.
— Встречаемся, — подтвердил Джеймс.
Питер нервно сжал его предплечье. До взрослых разговоров они так и не дошли, но такое уверенное «встречаемся» как будто заменило их все. Приятная дрожь прошла по телу.
— Что ж, тогда смею напомнить, что за час до Нового года, а значит уже через двадцать три минуты, все пары приглашаются на танцпол — время медленных танцев. А пока, простите, но мне следует найти своего мужа и поделиться с ним новостями, — Старк развернулся и почти сделал шаг в противоположном от них направлении, как вдруг резко повернулся обратно. — Я пришлю Хэппи третьего числа к десяти часам утра, Питер.
— Как скажете, мистер Старк, — уже вдогонку крикнул он.
— Горжусь тобой, — шепнул ему на ухо Джеймс.
Питер тоже собой гордился.
К тому времени, когда они вернулись к друзьям Джеймса, Старк и его муж уже сидели там. Тони был первым, кто представил Стиву Питера, но не как парня его лучшего друга, а как нового перспективного стажера, за которым он гонялся два года. Стив был под впечатлением и пожал Питеру руку. Второй раз Джеймс представил его, как своего парня, и Паркер едва сдержался, чтобы не расплакаться. Та эмоциональная часть, до которой Джеймс добрался без особых усилий, стала такой активной, что Питер уже не пытался спрятать её.
Они приняли участие во флешмобе с медляками, вместе со всеми дождались полуночи и поцеловались под радостные крики, встречающие Новый Год. Они уже собирались уходить, когда Ванда подбежала к Питеру с очередным вопросом о «Звёздных войнах», но Джеймс призвал её сохранять дистанцию.
— Хан выстрелил первым, — сказал он строго. — Напиши это своему бойфренду, и, если он нормальный парень, то всё поймёт.
В машине между поцелуями, с которыми Пакер накинулся на него, как только они остались одни, он пытался извинится за друзей.
— У тебя отличные друзья, Баки, — ехидно прищурившись, усмехнулся Питер. — Вы со Стивом, как Хан и Чуи.
— А ты тогда кто? — рассмеялся Джеймс. — Принцесса Лея?
— А я бы классно смотрелся в железном бикини, но нет. Мой любимый персонаж Оби-Ван, но в данном контексте я бы сказал, что я Люк Скайуокер.
Судя по взгляду, Джеймс посчитал, что он тот ещё придурок, но не сказал об этом ни слова. Просто потому что ему было всё равно. Питер нравился ему таким: немного ботаником, немного фанатиком, неловким парнем, напивающимся в баре, и тем сонным существом, которое приходилось кормить по утрам.
— Ну что, поехали ко мне? — Питер сел ровно и пристегнулся. — Или у тебя другие планы?
— Есть одно предложение, но мне нужно знать, если ли у тебя какая-нибудь аллергия. На шерсть животных там, например.
— Только на цветы и на цитрусовые фрукты в больших количествах.
— Отлично.
Перед тем как завести машину, Джеймс снял пиджак. Питер заметил значок кадуцей и опустил взгляд на свою новую брошь, приносящую удачу.
***
Гадать, куда они всё-таки едут, не было никакого желания, и после трех неудачных попыток, Питер закрыл глаза, готовясь удивиться. На Манхэттене он ориентировался только по схеме метрополитена, но из машины было ничего не разглядеть. Минут через сорок они остановились возле девятиэтажного дома. Фасад из красного кирпича, непривычно большие окна, съезд на подземную парковку — похоже эта постройка была едва ли старше Питера. Стеклянные подъездные двери подсвечивались для поздних путников.
Это место могло быть чем угодно: тайным убежищем или конспиративной квартирой, снятой на одну ночь. Но Джеймс слишком уж умело и привычно вывернул руль и подъехал к съезду на парковку, и об этих догадках пришлось забыть. Внутри оказались не просто парковочные места, а целые боксы, один из которых открылся, когда Барнс нажал кнопку на висящем на связке ключей брелоке. Несмотря на то, что гаражный бокс был небольшого размера, огромная на вкус Питера машина влезла туда без труда и даже не прижала стоявший там мотоцикл.
— Так ты живешь здесь? — спросил Питер.
— Не здесь, пятью этажами выше. А на седьмом живет Наташа.
Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Холл, ведущий к квартире Джеймса, освещался тускло, но даже в этом ужасном свете Питер замечал многое. Этот дом, должно быть, населяли одни аристократы и денежные мешки, и каким образом сюда затесался его Джеймс, он никак не мог понять. Или что, Барнс входил в совет бруклинской элиты, которая и предоставила ему квартиру в таком чудесном месте?
— Сразу хочу предупредить — она не кусается, — Джеймс сунул ключ в дверной замок. — Ну почти. Надеюсь, вы поладите.
— Кто не кусается? — не понял Питер. Вопрос прозвучал так глупо, что он даже поморщился.
Открыв дверь, Джеймс шагнул в темноту квартиры. Через секунду зажегся свет, и Питер прищурился: в сравнении с коридорным этот свет был таким ярким, что хотелось выколоть себе глаза. Паркер замер у порога, заметив что-то белое и пушистое, метнувшееся к Джеймсу: кошка, использовав мебель, как опоры для прыжка, в один миг оказалась у него плече.
— Привет, детка, — сказал Джеймс кошке. — У нас гости.
Кошка как будто бы понимала всё, что Джеймс ей говорил, и, когда он стал объяснять, кого именно привёл с собой, Питер был готов поклясться — кошка смотрела на него, оценивая. Её голубые глаза ярко выделялись на фоне белоснежной шерсти. Розовый нос двигался, когда она принюхивалась. Хвост подметал воздух.
— Это Альпин, и она злится, когда я провожу у тебя несколько ночей подряд. В такие дни Наташа её кормит, но для неё этого мало.
Войдя в квартиру, Питер закрыл дверь и подошел поближе. Кошка не сводила с него любопытного взгляда, и как только появилась возможность обнюхать не только воздух, но и самого новенького, она приподнялась и потянулась к его лицу. В мгновение ока она оказалась на его плече и сидела с таким видом, будто это её законное место. Джеймс прыснул.
— Похоже, ты ей нравишься. Когда она увидела Наташу в первый раз, то шипела полчаса. На Стива до сих пор шипит иногда. Проходи, я тебе всё покажу.
Питер поморщился, когда Альпин лизнула его ухо.
— Не пытайся её снять, — предупредил Джеймс. Кошка мяукнула, подтверждая его слова. — Если ей кто-то нравится, то избавиться от неё возможно. Прям как от тебя.
Питер много чего ожидал в этой жизни. Например, что однажды миссис Пападопулос выселит его из квартиры. Или что британские ученые докажут, что сладости — самая полезная еда, после пиццы и чипсов, конечно. Но вот чего он не ожидал, так это проснуться в первое утро Нового Года с кошачьими волосами на губах. Впрочем, это его особо не печалило, ведь напротив него лежал Джеймс с точно такой же проблемой. Он улыбался и смотрел на него так, как никто и никогда не смотрел.
Наконец-то, Питер чувствовал себя счастливым оттого, что его стрела попала в цель. А кошачьи волосы — всего лишь приятное дополнение, к которому всегда можно привыкнуть.