шум

– Заткни хлеборезку, – просит Каин устало, и Эзреаль улыбается. – Не для себя прошу.

Если он просит не для себя, то для кого он это делает, остаётся загадкой. Йоне в наушниках подбирает биты к их новой песне, Афелий сидит на поясе у подтягивающегося Сетта, и они разговаривают о чём-то своём. Слышно, разумеется, только Сетта – Афелий то ли бережёт свой голос, то ли двадцать четыре на семь находится под какими-то веществами… они уважают тайны друг друга и уж точно не собираются становиться друзьями, чтобы эти тайны с собой куда-то нести.

Но если говорить об уважении – это не про Каина. Он даже не пытается, думает Эз, но улыбается мягко, будто собирается заговорить с пятилетним ребёнком.

– Я распеваюсь, – произносит он.

– Я за тебя смертельно рад. Физику цунами ты тоже за меня прочитаешь? – огрызается Каин, держа книгу открытой и на коленях.

Вообще-то, Каин даже любит, как Эзреаль распевается. Как мягкий и тихий голос набирает обороты. Любит не так сильно, как любая из их оголтелых фанаточек, но достаточно, чтобы большую часть времени молчать, потому что Эзреаль поёт постоянно. В душе, за рулём, на кухне во время готовки, и, если честно, Каину хочется проверить, поёт ли этот мудила так же спокойно и размеренно, когда его ебут в жопу.

Но до подобных отношений им далеко, и Каин цокает языком. Зачем? Непонятно.

– Я просил тебя не начинать, пока я чем-то занят, – говорит Каин. – Я не могу сосредоточиться.

– Да-да, извини, – отмахивается Эзреаль, начиная мерить шагами комнату; Каин погружается обратно в чтение, чтобы через десять минут вновь вскинуться.

– Да ты, блядь, издеваешься? – спрашивает он раздражённо.

Эзреаль смеётся.

– Уже пару недель как. Спасибо, что заметил.

– Я выбирал себе лучше шумодавы из тех, что может предложить современный рынок, – внезапно говорит Йоне. – Но даже они не способны заглушить вас, дебилов.

Каин и Эзреаль притихают – они никогда не видели Йоне вне благополучного расположения духа, и никто из них не горел желанием однажды ошибиться. Они даже руки подняли почти синхронно: сдаёмся, папочка!

Йоне смерил их неодобрительным взглядом и нацепил наушники обратно; движения его были чуть резковатыми, и по ним можно было понять, что сегодня папочка встал не с той ноги.

Эзреаль молча показал Каину язык. Со стороны рэпера солисту прилетел сначала вполне красноречивый средний палец, а затем уже и сама книжка о цунами.

– Нахер ты её читаешь? – спросил Эз, подбирая потрёпанный переплёт.

– Чтоб ты спросил, – Каин легко поднялся на ноги. – Я иду за сигаретами, и уж там, сука, пой, сколько влезет. Но я не спасу тебя ни от кого, кто может тебя узнать.

– Идёт, – смеётся Эзреаль, тоже вставая.

Йоне облегчённо выдыхает.