Уён чувствовал себя оголённым нервом, натянутой стрелой, тигром (ха!) готовым к прыжку. Хонджуну нужна была злость? Как же удачно, что он был в ярости.

Он ещё не бросился на кого-нибудь только потому, что был слишком сосредоточен на Сонхва. Его принц перестал толком реагировать на происходящее с тех самых пор как Ёсан рассказал ему про его жабры. Чонхо тоже поглядывал на него с лёгким беспокойством, значит, мог чувствовать, что что-то не так, но помочь не пытался. Это было правильно, и это Уёна тоже злило. Как и всё то, что они для них делали.

Уён не видел в их поступках логики. Он мог понять причины, но смысла не видел. На их месте он бы просто отдал их этому парню с острым взглядом и дело с концом — вот уж где были бы и злость и страх, хотя бы на пару коротких мгновений — но они выбрали этот путь: переусложнённый, глупый, рисковый. Ради них.

Уён хотел кого-то, на кого можно выплеснуть ярость, ему было нужно, чтобы был хоть кто-то, кого можно было во всём обвинить, но он не мог винить их! Он не был сиреной, но этого было и не нужно чтобы ощущать вину и беспокойство исходящие от этих кретинов.

Придумали план, ага. Просто чудесный, если забыть, что те эмоции, которые испытывали они с Сонхва, были не единственными, и даже не главными. Вряд ли хоть что то сможет заглушить влюбленность Хонджуна. Уён мог предположить, что остальные будут прикрывать всё это чувствами друг к другу — это ещё могло как-то сработать — но это? Полная безнадёга. Пока их вели куда-то, словно ненароком окружив с боков, Хонджун то и дело поглядывал на Сонхва полными глубокой тоски. Между ними даже метра не было, ну откуда это взялось?

Уён крепче сжал ладонь друга. Она была прохладной и вялой.

Сонхва впадал в такое состояние, если плохого вокруг становилось слишком много, а делать с этим было нечего. Он всё ещё был готов действовать, если действия будут нужны. Его расслабленность была больше иллюзией. Уён понятия не имел, что творилось у него в голове, когда он становился вот таким, но ему никогда это не нравилось. Он просто надеялся, что скоро Сонхва придёт в норму. Быть может, в этот раз дело было не в количестве плохого, а в том, как резко их выдернули с небес на землю.

Но это ничего. Они покончат со всей этой ерундой, заключат перемирие или что они там собирались сделать, а потом Уён найдёт королеву и вырвет её сердце голыми руками. Хонджун наверняка ему в этом поможет. Юнхо, если судить по его взгляду, тоже. Сан… Возможно, он был слишком мягким для подобной работы. Пускай отвлекает Сонхва от беспокойств вместе с остальными. План был просто идеальный.

Уж точно лучше той херни, что придумали эти гении.

Они остановились у палатки ровно в центре лагеря. Не маленькой, но и не то чтобы огромной. Теоретически, они могли туда вместиться. Возможно даже с комфортом.

— Докс? — подал голос Ёсан. — Это что?

— Это место, где вы можете подождать Идена, — любезно ответил “Докс”. Кажется, Хонджун звал его как-то иначе, но Уёну было вообще плевать как его там зовут. — Он будет позже. Сам вас найдёт. По вашему письму мы предполагали, что вы можете не захотеть оставлять их одних, так что подготовили место. Можете оставить пленников внутри под охраной и пройтись. Многие здесь ждали вашего появления.

Он махнул рукой, неожиданно подмигнул (Уён был готов поклясться, что лично ему) и исчез, будто растворился в воздухе. Уён был рад, что он наконец ушёл. При одном взгляде на этого человека, нет, просто от того, что он был рядом, раздражение росло стократно. Хотелось зарычать и бросится на его шею. Уён никак не мог понять, в чём же дело.

Он задумался так сильно, что пропустил момент, когда их завели в палатку. Двое бойцов из отряда неприятного человека остались стоять по сторонам, словно невзначай. Конечно.

— Он как ты, — шепнул Чонхо, укладывая ладонь на заднюю часть его шеи. Уён непонимающе нахмурился. — Кёнмун — Мадокс. Он как ты. Русал. На Ёсана ты так не реагировал, потому что он не из твоих, а Кёнмун — чернохвостый глубоководный. Вы из разных стай, так что ты почувствовал, что он чужак. Он тебя тоже почуял. Нападать он не будет, не бойся. Он рад тебя видеть. На суше вас осталось не так много.

Да и под водой, скорее всего, тоже. Уён вот совсем не был рад увидеть сородича. Едва ли он был на суше от хорошей жизни. Ещё один такой же как он — искалеченный жизнью и людьми. Это только злило его больше.

Сбрасывать руку Чонхо он, тем не менее, не стал. Она успокаивала. Напоминала об их совсем недалёком приятном прошлом на корабле. Об обещании, которое дал ему Минги.

Уён осмотрелся, пытаясь отвлечься от вихря в голове. На это место повлияли магией, тут без вопросов — оно было куда шире, чем положено, но не это было главным. В углу палатки, вдали от входа, стояла клетка. Широкая и просторная, удобная даже для того, чтобы в ней лечь, с подстеленным сеном и даже какой-то тряпкой сверху. Роскошь. Предназначалась она явно для них.

Разумеется, первым делом Уён попытался в неё зайти, но был остановлен рукой за загривке.

— Уён, — Чонхо звучал не зло и даже не строго. Ему будто было больно. Уён замер. — Не надо. Я понимаю, мы облажались. Мы старались как лучше, я клянусь. Дай нам шанс всё объяснить.

Уён понимал, почему он просил именно его. Сонхва уже сидел в центре палатки с всё тем же пустым и потерянным лицом и едва ли вообще был готов принять объяснения.

Пожалуй, это было первым, с чем нужно было разобраться. У них не было времени для обид.

— Прислушайся как следует, а потом выводы делай, — огрызнулся Уён, наконец сбрасывая с себя чужую руку. Объяснять ему сложность своих чувств и то, как он ни на секунду не переставал их любить, он не собирался. Не он тут был читающей-вообще-всё-подряд по звукам супер умной сущностью. — Нам нужно поесть.

Потребовалось несколько секунд, чтобы лицо Чонхо смягчилось. Исполнять его требования сразу он не побежал. Вместо этого он потратил время на то, чтобы убрать волосы с лица Уёна и коснуться его щеки ладонью. Будто он нуждался в каких то дополнительных подтверждениях. Действия этих придурков говорили сами за себя.

Палатка была тем более хороша, тем больше он видел. Пол был утеплён соломой, расстеленная на полу ткань была из того же материала, что и навес — плотной и одновременно мягкой. Это было ложе достойное дворцовых. Они с Сонхва ночевали на голой земле слишком часто, чтобы он был привередливым. Даже жизнь на полном удобств корабле пиратов не успела его разбаловать.

Сан сразу устроился у предполагаемого изголовья, будто между делом перекрывая собой клетку. Хонджун сел прямо напротив его живота. Сонхва он, конечно, прижимал к себе. Юнхо и Чонхо сели по сторонам от него, пока Ёсан устроился у морды Сана. Уён собирался оставаться в стороне, но Минги, совершенно неожиданно обнял его со спины и поднял в воздух, а затем сел рядом с Ёсаном, продолжая крепко держать его вокруг талии.

— Разведчик из тебя хороший, — шепнул он, — но сбегать тут было бы очень плохой идеей. Запирать мы тебя не запрём, но отпускать я тебя тоже не собираюсь.

Уён тихо фыркнул. Он не был идиотом. Он бы не стал сбегать.

Возможно. Разве что совсем ненадолго.

Он откинулся на грудь Минги, не удостаивая его ответом. Минги коснулся его щеки носом и отстранился. Уёну льстило его вежливое внимание, пусть и такое сдержанное. Быть привлекательным было приятно. Отвлекало от насущных проблем, ко всему прочему.

Он положил голову на плечо Минги и провёл носом по его шее в ответ. Краем глаза он видел, как Чонхо выполнял его инструкцию — пытался накормить Сонхва и остальных, пока Юнхо и Хонджун выскользнули из палатки.

Уён повернулся ещё немного и поднял взгляд, встречаясь с Минги глазами. Дракон смотрел на него с вежливым недоумением на лице. Он не был шокирован или смущён, как Уён предполагал и это тоже было хорошо. Уён сдержанно хихикнул и притянул его к себе, целуя в губы.

Ни один из них не стремился углубить поцелуй — этого им было не надо. Не время и не место. И, всё же, это было приятно. Минги не замер и не отстранился, он поцеловал его в ответ, продолжая держать руки на его талии. Может, думал, что это отвлекающая тактика, но отвлекал Уён только себя. Губы дракона были большими и мягкими. Это было понятно по одному их виду, но чувствовать их было совсем другим делом. Уён отстранился, закрыл глаза и опустил голову на его плечо.

— Возможно, ты мне всё-таки чуть-чуть нравишься, — негромко признался он.

Минги на мгновение сжал его крепче, приподнимая и целуя в макушку.

— Рад слышать, — ответил он так же негромко.

Злость в груди утихла, отошла на задний план. Может, это было вредно для их плана, но Уёну было плевать. У него уже был свой.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Хонджун был самонадеянным идиотом, считающим себя лучше, чем другие. Слишком заботливым и слишком мягкосердечным, ко всему прочему. В такие моменты Сонхва не понимал, как вообще мог считать их опасностью когда-то. Может, все те разы, когда он видел их в бою, ему почудились?

Сонхва поверить не мог, что именно это были люди, которых он любил. Его муж и его… Любовники? Странно было думать об этом вот так, но как ещё он мог их назвать?. Он мог видеть в глазах Юнхо и Чонхо некоторую обречённость, но все остальные словно бы были согласны с происходящим, а это значило, что они были точь в точь как их капитан.

Это значило, что у Сонхва и Уёна был определенный вкус в мужчинах. И вероятно, им придётся быть хитрыми за всех.

Сонхва не ожидал того, что в письме об их реальной ситуации сказано не было и им придется изображать вот это, но куда больше он не ожидал того, что у Хонджуна не хватит духа отдать их под конвой. Да что бы с ними случилось? Эти люди не выглядели злодеями. Может, они бы даже сумели подружится. Он ему что, не доверял? Сонхва был зол, само собой. Это было не только проявление недоверия, но и наивности. Он просто поверить не мог, что они решили, что это сработает. Сирены на раз их раскусят, почему было не рассказать обо всём сразу? К чему были эти игры?

Сонхва вообще не понимал, что творилось в голове у некоторых индивидуумов и выяснять не нанимался. Сил не было. Ни злиться, ни задавать вопросы, ни вообще делать хоть что-то. Он прикрыл глаза и позволил себе плыть по течению, игнорируя разговоры вокруг как фоновый шум.

Вид клетки внутри палатки заставил его тихо фыркнуть. Ну кто так делает? Держать пленников в одном с собой помещении, в клетке с такими широкими прутьями, с таким количеством всего внутри да ещё и возле стены палатки — это что, шутка?

И, естественно, даже в клетку их не посадили. Сонхва лишь снова закрыл глаза. Да пожалуйста. Почему нет.

Краем глаза он видел, как Уён говорит о чём-то с Чонхо, будто бы раздавая указания, так что обеспокоен не был. Да, они усложнили ситуацию неизвестно ради ничего, но Уён сумеет это поправить. Наверное.

Они устроились в палатке с таким удобством, словно конвой снаружи их защищал, а не предназначался для предотвращения побега. Может быть, для некоторых так и было — он точно видел, как кто-то выходил и возвращался — но точно не для них с Уёном. Ощущения опасности или загнанности в ловушку, тем не менее, не было. Только лёгкая усталость.

Сонхва перехватил зубами предложенную ему полоску сухого мяса, чем вызывал у Чонхо тихий смешок и откинулся назад, на широкий и тёплый бок Сана. Тигр затарахтел в тот же момент, будто только и ждал, пока кто-нибудь до него дотронется. Сонхва прижался к нему щекой, водя пальцами по мягким бокам. Мурлыканье Сана успокаивало. Это была гарантия того, что Сан не считал ситуацию опасной и чувствовал себя спокойно и радостно, а значит, и он тоже мог расслабиться.

Из ленивой дрёмы его вытащили Хонджун и Чонхо. Подняли за плечи, словно он был куклой и явно собрались сделать что-то ещё, но Сонхва отстранил обоих резким движением ладоней.

— Если я молчу, это не значит, что меня можно просто таскать с места на место, — произнёс он, больше ворчливо, чем зло. Лицо Чонхо приобрело виноватой выражение. Хонджун просто вновь прилип к его боку.

— Ты выглядел спящим. Я бы не удивился, — спокойно пояснил он, крепче обхватывая Сонхва за талию. Что-то тут было не так. Сонхва напрягся. — Нам нужно поговорить, я думаю. Снова.

— Если ты собираешься мне объяснять, зачем всё это было — даже не пытайся, — Сонхва попытался отодвинуть его лицо рукой, но Хонджун поцеловал её ладонь, и он отдёрнул её, сжимая в кулак. — Мы не идиоты, что бы ты там не думал. Вы нас защищаете. Без особого смысла, причём. План этот в жизни не сработает, и ты об этом знаешь. Видимо, вы считаете что пары часов под стражей мы не выдержим. Уж не знаю, с каких пор твоё мнение обо мне так изменилось, но я предпочитаю то время, когда ты не стеснялся швырять в меня ножи.

Сан издал недовольное ворчание. Сонхва мог слышать как остальные двигаются и дышат вокруг, но всё его внимание было сосредоточено на Хонджуне. Даже если остальные имели мнение по этому поводу, решения принимал капитан.

Сонхва ожидал оправданий или объяснений. Их не последовало.

— Ты понял, но не до конца, — спокойно сказал Хонджун, глядя ему прямо в глаза. — Это было больше заявление, чем план. Мы высказали свою позицию: вы под нашей защитой, и мы не позволим никому вас тронуть. Мадокс передаст это Идену. Остальное? Пойдёт как пойдёт.

Сонхва открыл рот, но он закрыл его ладонью, прежде чем он успел издать хоть звук.

— А на счёт остального? — Хонджун ласково улыбнулся и переместил ладонь с его рта на щёку. — Мне абсолютно плевать, солнце. Вы оба сильны и пережили достаточно кошмаров в своей жизни, чтобы справится с чем угодно, но мне плевать. И им, — он окинул палатку взглядом, — тоже. Пока мы здесь. Пока мы с вами. Пока мы можем вас защитить. Вам больше не придётся ничего выдерживать. Ты, — он ткнул Сонхва в грудь, прежде чем снова взять его за талию, — не останешься один ни на секунду. Я не могу контролировать тебя всю жизнь, естественно. Ты обязательно выкинешь какой-нибудь номер с самопожертвованием, я в этом даже не сомневаюсь, и я уже готов это разгребать, но здесь ты мой. Я не дам тебе ни единого шанса убить себя ради общего блага, пока могу, ты меня услышал? Даже ранить. Даже чуть-чуть. Выдержит он. Я не выдержу.

Первой реакцией вновь была злость. Хонджун не имел права указывать ему, что делать, не могу распоряжаться его жизнью и удерживать его где угодно насильно. Нет, он действительно принадлежал ему по договору, но Сонхва думал, что они были выше этого.

Злость сошла на нет, сразу как он увидел слёзы на чужом лице. Хонджун плакал. Беззвучно, едва ли вообще это замечая. Все колкие ответы, вертящиеся на кончике языка, забылись в раз.

Разумеется, Сонхва планировал свою смерть и тем более не ждал её с нетерпением, но он действительно был готов к определенным жертвам. Всегда был. Это были его жертвы. Должны были быть. Они не должны были задевать никого, кроме него. Так он думал.

Может быть, идиотом всё это время был он.

— Ничего себе, а ты умнее чем я думал! — совершенно искренне восхитился Уён, — а я думал его связать, или там, вырубить! Кстати, это всё ещё можно сделать. Для надёжности. Хотя бы рот ему заткнём, на всякий.

Послышалось несколько смешков. Сонхва на нашёл в себе сил оглянуться, чтобы увидеть кто именно посмел над ним смеяться. Очевидно, они все тут были одного мнения. Всё, что он мог, это продолжать смотреть Хонджуну в глаза.

Это было почти унизительно.

— Я люблю тебя, — прошептал он, чувствуя себя невероятно беспомощно, — всех вас.

— Я знаю, — просто ответил Хонджун, — но это не значит, что ты должен за нас умереть. Или что мы должны умирать за тебя. Мы всегда можем выжить все вместе. Задача чуть сложнее и требует больших усилий, но мы справимся. Если ты не будешь пытаться испортить наши планы. А если будешь — сделаем, как сказал Уён.

Сонхва закрыл глаза и прижался своей щекой к щеке Хонджуна. Она всё ещё была влажной.

— Давно ты знаешь?

— О твоих наклонностях? — хмыкнул Хонджун. — Сколько тебя знаю.

— Мы все знали, — раздался робкий голос Ёсана, — точно догадывались.

— Было сложно не догадаться. Ты буквально пожертвовал собой ради своих подчинённых и Уёна, — недовольно напомнил Чонхо, — а потом поплыл в столицу, зная что тебя там будут убивать, и всё ради… Это, честно говоря, я всё ещё не понял. Чести? Совести?

— Ради Квана, — едва разборчиво ответил Сонхва, — его ребёнок — настоящий, его дочь — она живёт в столице. Я хотел с ней поговорить. Рассказать ей, что он умер, как герой. В итоге даже этого я не смог. Да и, я тогда не видел смысла бежать. Я хотел создать страну, в которой Уён и такие как он будут счастливы, не сбежать из неё, бросив своих людей.

— Лично я был бы счастлив если бы мы бросили всех этих людей и стали пиратами ещё лет пять назад, но ты продолжай, — буркнул русал.

Сонхва развернулся так резко, что Хонджун едва не улетел в сторону.

— Я же говорил, это больше чем просто ты! Провести всю жизнь в бегах, разве хоть кто-то хочет такой жизни?! Я хотел, чтобы ты был свободен, и эта свобода…

— Всегда существовала только в твоей голове, — резко отчеканил Уён, — Хва, я тебя об этом никогда не просил. То, что ты начал это ради меня, это большая честь. Правда. Но то, чем это стало — это вообще не про меня. Моё счастье это ты. Ты и, может быть, вот эти. И это всё. Плевал я на страну и её жителей. Что мне когда эти твои люди сделали хорошего? Это всё — это для тебя. И я помогу тебе этой цели достичь. Мы все поможем, как я понял. Но не переусердствуй. Если я правда так для тебя важен, ты не станешь лишать меня главной причины жить.

Сонхва замолчал и опустил взгляд. Не было даже больно. Он был чувствовал себя бесконечно потерянным.

Хонджун снова притянул его к себе, в этот раз укладывая на бок, головой на рёбра Сана. Тигр издал робкое низкое подобие мяуканья. Мурлыкать он был, вероятно, не в силах, но даже просто его тепла рядом было достаточно.

— Подумай об этом, хорошо? — попросил Хонджун, целуя его в макушку. — И, что бы ты там не придумал — помни. Мы тебя не отпустим. Верёвки у меня рядом.

Сонхва только ткнулся носом в шерсть Сана, пряча лицо. Сказать ему всё ещё было нечего.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Юнхо сделал неторопливый круг вокруг палатки, оглядывая её со всех сторон, отметил на мысленной карте места возможных уязвимостей, прежде чем встать напротив входа, небрежно прислонившись спиной к дереву. Его задачей было следить за происходящим снаружи, но выпустить из виду то, что происходило внутри, он не мог тоже.

Их охранники согласились уйти минуты через две, к счастью, до того как Сонхва и Хонджун начали выяснять отношения. Юнхо даже не пришлось их просить — намёка было достаточно. Новички, сразу было видно. На Юнхо они смотрели снизу вверх, заглядывали ему в рот и ждали приказов, несмотря на то что оба были выше него и шире в плечах. Мадокс их поставил больше для вида, чем для реальной охраны.

Значит, им ещё доверяли — в некоторой степени. В недостаточной, чтобы ввести в курс дела и нагрузить работой сразу по прибытию, как это бывало обычно, но достаточной, чтобы допустить их в лагерь. За два кольца защит, но не доходя до третьего, где были все стратегически важные объекты.

Было ли это, потому что опасались за безопасность очень ценного пленного, или же из-за недоверия к ним лично — Юнхо не знал. Вероятно, причин было сразу несколько. Не доверять им было разумно. Нужно было выяснить, не было ли на них магии, зачарований или ещё чего похуже. В то, что по своей воле они бы предавать своих не стали, все наверняка верили и так.

Юнхо надеялся, что верили в них не слишком, иначе это будет неловко. Они были очень даже готовы бросить своих, и только принц их от этого останавливал.

Это было эгоистично и они все об этом знали, но они никогда не были альтруистами. Их приоритеты не менялись с самого начала: они хотели жизни для себя и своих близких. Их семьи покинули страну годы назад, благодаря Сонхва. Да, оставались их старые друзья, но они вполне могли справится без них. Восстание не рухнет, если они вдруг исчезнут. А исчезнут хотелось.

Они старались ради лучшей жизни дольше, чем кто угодно в команде Идена и его добровольцев. Хотелось пожить для себя. Хотелось показать эту жизнь Сонхва и Уёну. Разве желать этого было плохо? Разве они сделали недостаточно?

Юнхо вот считал, что вполне. И он знал, о чём говорил.

Они с Минги были одними из немногих крупных не-людей, участвовавших во всём этом вблизи. Двумя единственными, если точнее. Все другие — их родные и друзья — согласились лишь на патруль берегов. На временный патруль, по долгу крови, только ради них. Они же с Минги участвовали в качестве секретного оружия: ломали оборону и защитные сооружения и исчезали с поля боя, так, чтобы никто ничего не понял. Не так уж часто — им довелось делать это всего пару-тройку раз. Ни один не был приятным.

Их противники не были готовы только в первый раз. Да, они оба были крепкими и их раны заживали быстро, но это не значило, что им не было больно. Дни, когда им с Ёсаном приходилось вытаскивать из боков Минги мечи и копья, пока он тихо скулил, зная, что кричать в голос опасно, навеки отпечатались в памяти Юнхо. На удивление, сам Минги будто забыл тот период времени целиком и Ёсан строго наказал им о нём не напоминать. Сказал, так будет лучше.

Спорить с этим было сложно. Минги стал бояться боли, в разы сильнее, чем раньше. Его реакция на совершенно безобидные атаки Уёна была подтверждением. Воспоминаний не было, но страх остался.

Юнхо тоже бывал ранен, но никогда так серьёзно. Ему не позволял зайти так далеко на территорию врага, как это приходилось делать Минги. Он всё ещё был водным змеем, тогда как их дракон мог бегать и даже летать на короткие расстояния. Тем не менее, даже он получил, пару серьезных рубленых ран на хвосте и теле, одно застрявшее между рёбрами копьё и сломанный зуб. Зуб отрос обратно почти сразу — к счастью, эта травма была лишь у его змеиной части. Юнхо подозревал, что его человеческий вид так легко не обошёлся бы.

Он знал, что другой части команды на начале восстания были поручены другие миссии, каждому по способностям, и никому из них не было легко. Жаловаться на трудности никто не пытался. Они сами об этом просили. Их капитан настаивал на начале восстания. Конечно они должны были помочь.

Но это было тогда, и тогда же они отдали свой долг сполна. Они начали это, Хонджун начал это, с единственной целью: спасти своего Командира. Командир был спасён. Он был в их руках. Их. 

Они сделали всё, что должны были, добились своей цели, и теперь вполне могли уйти. Они были пиратами, пусть и поневоле, брать их за образец морали было бы странно. И, особенно, лично его.

Юнхо был имуги, одиночкой по своей природе, существом независимым и гордым. Его никогда не волновало общее благо и он не нуждался в высшем руководстве, указывающем ему, что делать. Хонджун, был тем единственным, кого он был готов слушаться, и даже он, будучи его капитаном, оставался его.

Он заглянул внутрь палатки, на мгновение отвлекаясь от того, чтобы смотреть по сторонам. Сан, Ёсан и Чонхо были на страже. Они выглядели расслабленными (как и сам Юнхо) но занимали стратегически выгодные позиции, удобные для обороны. Сонхва и Хонджун кажется, уснули, прижавшись друг к другу лицами, что не было удивительно. Эти двое нуждались в отдыхе и друг друге. Юнхо нравилось наконец видеть их в правильном месте в правильном положении. Они должны были быть вместе. Рядом.

Е̷̧̩͔̦͔̱̿̆̉г̴̭̫̰͙̏͌̈́͗͜͝о̵̢̞̪̘̹͉͓́̌̇̈́͒Юнхо на секунду прикрыл глаза, прежде чем перевести взгляд на Минги и Уёна. Уже тут всё было немного не так, как ожидалось. Юнхо помнил, как Сан сказал ему не далее как сегодня утром, что Чонхо сказал ему, что Уён и Минги пока решили остаться просто друзьями.

Что и говорить, выглядели они дружелюбно.

В первую очередь, в глаза бросилось то, что Минги совершенно точно не был на страже. Они с Уёном были заняты друг другом так сильно, что едва ли хоть один из них воспринимал окружение. Минги крепко держал Уёна за талию и покрывал его лицо и шею поцелуями, излишне мягкими, с точки зрения Юнхо. Иногда они отрывались друг от друга и обменивались короткими фразами, сказанным шёпотом настолько тихим, что подслушать его могли разве что Чонхо и Сан.

Дружба как она есть.

При виде происходящего что-то беспокойное немного улеглось в его душе. Юнхо улыбнулся себе под нос. Видеть Минги в доминирующей позиции было редкостью. Юнхо даже залюбовался. Уён был единственным членом этой команды, которого он не успел заклеймить, но теперь он точно принадлежал Минги, а, значит, и ему тоже.

Держать свои повадки в узде было сложно. Юнхо придумал целую систему самообмана, позволяющую ему не бросаться на членов своей команды, когда его змеиной части вдруг покажется, что они обделены вниманием и отмечены как его недостаточно. Заклинание Сонхва немного поломало эту систему и пробудило в нём ту часть характера имуги, которая пробуждаться не должна была, древнюю и жадную, желающую собрать всю команду в своём гнезде и задушить в объятиях, не выпускать оттуда н̷̨̧̛͕̮̆и̶͉͈̰̥͋͆̚к̷͚̮̍̓͜о̸̢̀̉̿͘г̶̢͐́͝д̴̢͉̙̺̋̽͐͝а̴̹̒̉

Юнхо привычно запихал её куда поглубже, но с куда большим количеством борьбы, чем обычно. Ему всё ещё нужно будет провести серьёзный полноценный сеанс успокоения и как минимум пару ночей в компании Чонхо и Ёсана, прижатых к его бокам, но потерпеть он мог.

Минги иногда шутил, что ему так тяжело держать себя в руках, потому что его руки принадлежали человеку, а тело, которое нужно было в них держать — имуги, и в этом несоответствии размеров и была вся проблема. Возможно, он был прав.

Юнхо отвернулся от палатки. Каждый взгляд на трогательно-строгого Чонхо или нервно перебирающего пальцами Ёсана пробуждал в нём всё более сильное желание вернуться в своё настоящее тело и свернуться вокруг них кольцом, круша всю палатку в объятиях. Назойливая мысль о том, что Минги и Уён были такими милыми, что их нужно было с̶͈̽̈́̕о̴̹̠̎ж̸̡̤͓̀̔̈р̵͕̹͕̃а̸̦̪͔͛̈́т̸͔̅͘ь̸̖ тоже делу не помогала.

Ничего, время будет — потом. Они и так его. А его нуждалось в защите.

На время заткнув низменные желания и уняв беспокойные мысли, он смог наконец вернуть своё внимание на окружение.

Для других было странно воспринимать лагерь полный людей, которых они знали большую часть жизни, враждебным местом. У Юнхо получалось делать это и раньше. Первый приоритет это его команда. Все остальные шли следом, а значит, могли нести потенциальную опасность.

Когда он был младше, ему было стыдно за эту свою часть: подозрительную до параноидальности и дикую — но Хонджун и Сан научили его принимать всего себя. Сейчас Юнхо совершенно не стеснялся посылать улыбки старым знакомым и скалиться на них же при попытке подойти ближе. Это сразу давало понять, что время для разговоров было не лучшим. Их друзья уважали его во всех проявлениях, а те, кто друзьями не был, не заслуживали его внимания.

Идена Юнхо заметил на подходе и тут же загородил вход в палатку, скаля зубы. Он чувствовал шевеление за спиной, знал, что, даже не видя причину его тревоги, остальные подстраивают позиции, чтобы защищать уязвимые места: Уёна, Сонхва и Хонджуна.

— Это ещё что такое, — Иден замер в метре от него, скрестив руки на груди — недостаточно близко для прыжка, недостаточно далеко, чтобы он мог расслабиться. — Хонджун?

— Спит, — ответил Юнхо, стараясь не пропускать в голос агрессии. Ему бы, конечно, хотелось, но повода Иден не давал. — Пока капитана нет, главный я. И я тебе не пущу.

Иден вздохнул.

— Да, будь твоя воля, ты бы никого к ним не пускал. Юнхо, у нас нет на это времени, — он сделал шаг вперёд, будто намереваясь пройти мимо него, но замер на середине движения.

Юнхо почувствовал, как удлиняются клыки и клокочет в груди зарождающееся шипение. Иден сделал шаг назад, разводя руки в стороны и отодвигая своих спутников назад. Юнхо даже не видел, кто это был. Его зрение сузилось до узкого тоннеля. Защитить вход. Не пускать чужих. Ӟ̶̛̻̙̰́̽а̴̗̐щ̶̨͌̽ӥ̷̲̘̱̕щ̸̞͒̀̃а̸̩̜̝̀т̴̛͓͊͠ь̴̦͛͒̊ ̵̝̉с̵̼̓̍в̴̰̞̒̋͘о̸̧̋̎ё̷͖̾̆͛

͍— Он что, правда уснул? — Иден тихо выругался и сделал ещё пару шагов назад. Хорошо. Так было уже лучше. — Юнхо. Мы не навредим. Ни вам, ни вашим пленникам.

— ̕Не пленники, — отрезал Юнхо. Это слово резало слух. Ему не нравилось его слышать. — Команда. Наше. М̶̧̱͈̗̣̋̈́̓о̴̧͔̤͍͇͋̍ё̴̧̪͍͒̑͝ͅ 

Глаза Идена расширились. Сказать что-то ещё Юнхо не успел: Минги обнял его со спины, затягивая в палатку. Юнхо знал, что это он. В таком состоянии он мог узнать каждого по одному касанию.

Говорить он не стал, только прижался к нему, потираясь своей щекой о его и сжал его так крепко, как мог, удерживая на месте. Минги был сильнее в своём человеческом теле, но он редко это показывал. За последний месяц такого не случалось ни разу. Юнхо попытался вырваться, но получило мощный укус в шею. Сознание прояснилось разом, словно вместе с кровью из укуса вытекла вся его звериная ярость.

Кажется, оставлять его в качестве охранника в настолько нестабильный период было плохой идеей. Зря он вызвался.

— Спасибо, Юнхо, — громко сказал Хонджун. Юнхо поднял на него взгляд и поморщился. Он был недоволен. Само собой. — Дальше я сам разберусь.

Подчиниться Хонджуну проблемой не стало, особенно сейчас, когда он уже успокоился и мог мыслить здраво.

— Слушаюсь, капитан, — хрипло произнёс Юнхо. Челюсти Минги на его шее тут же расцепились.

В обычное время он занимал место рядом с Хонджуном, когда тот говорил. Сейчас Юнхо опустил голову и отступил, прижимая ладонь к медленно затягивающемуся укусу. Ёсан отбросил его руку в сторону почти сразу же, заменяя его руку своей, с влажной, щиплющей тряпицей.

— Они сами разберутся. Расслабься.

Юнхо едва заметно кивнул и позволил себе опустить напряжённые плечи.

Иден не был действительно опасен. Он не желал им зла, он это знал. Но как же тяжело было видеть, как его место рядом с капитаном занимает кто-то другой.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва не заметил даже, как умудрился уснуть, но пробуждение вышло резким. Хонджун проснулся одновременно с ним и тут же вскочил на ноги, спешка на помощь Юнхо. Сонхва остался лежать, сонно моргая глазами и судорожно соображая, какой вариант действий будет правильным здесь и сейчас. Вероятно, стоило попробовать подыграть плану своей команды хотя бы немного.

Он толком не знал, как выглядит или звучит Иден, но не нужно было быть гением, чтобы понять, что это был он. Те сирены, о которых им говорили, раскусят обычную ложь на раз, Сонхва это понимал, но он был хорошим актёром и умел играть по-разному.

Когда Сонхва увидел, как Минги вцепляется в шею Юнхо зубами, испуг, который он испытал, был неподдельным. Может, это был знак судьбы. Испуганный и забитый пленник. Сойдёт.

Сонхва уставился на происходящее широко распахнутыми глазами, собирая в памяти необходимые моменты. 

Вчерашняя ночь с Юнхо и Хонджуном, в мельчайших подробностях, от их маленькой игры до того момента, когда Юнхо предлагал Хонджуна взять его вдвоём, добавила смущения и стыда. Он не должен был спать ни с кем, кроме своего мужа. Не должен был спать и с ним тоже, учитывая, что он был мужчиной. Не должен был фантазировать о странных вещах. Он был ужасен и порочен.

Мысли о том что он должен и чего не должен был делать были страшны сами по себе. Королева потребует от него результатов и, даже будучи далеко от неё, он боялся последующего наказания. Презрительных взглядов, которые он привык игнорировать, новых заданий, каждое из которых могло стать последним, того, что она может сделать с его новой командой. Командир Пак никогда не показывал этого, он был сильным и смелым, но Сонхва боялся этого тогда и сейчас. Ему было неприятно. Ему было больно. Он не хотел подвергать остальных опасности. Не хотел умирать.

Он прижал ноги к груди. Глаза слезились. Слёзы были поддельными, но эмоции совершенно искренними, хотя и не касались этой ситуации никаким образом. Искренними настолько, что стоящий рядом с Хонджуном Чонхо обернулся на него уже два раза.

Слушать сам разговор Сонхва даже не пытался. Ему нужно было сосредоточиться на игре.

Уён прижался к его боку, но Сонхва ткнул его под ребро и коротко мотнул головой. Присутствие Уёна успокаивало и ему совершенно не нужно было быть спокойным. Накручивать себя и поддерживать это состояние и без того было не так-то просто.

Друг понял намёк и исчез в ту же секунду. Сонхва надеялся, он сумеет донести это и до остальных. Желательно без оповещения об этом Идена.

К моменту, когда Хонджун и Чонхо отступили внутрь палатки, пропуская гостей, Сонхва уже настроился на нужный лад и был несчастным, жалким существом, ненавидящим себя и трясущимся от страха. Чувствовал он себя не настолько плохо, как выглядел, но, он надеялся этого будет достаточно.

Один взгляд на Идена едва не сбил его с настроя. Он действительно его помнил, но главным было не это. Вместе с внешностью в голове Сонхва всплыл и день их встречи. То, как он говорил. То, что он говорил. Всё то, что случилось потом. И, конечно, то, как он не слышал об Идене ни единого раза после.

Сонхва не думал об этом раньше — у него не было ни времени, ни сил, ни, видимо, ума, чтобы сообразить, что всё это значило, но сейчас он начинал понимать. Этот человек был не так прост. Бояться его стоило, и без всяких притворств.

Сонхва попытался отсесть и упёрся спиной в широкую грудь Сана. Тигр издал тихое урчание и ткнулся носом в его висок. Сонхва невольно улыбнулся, но тут же одёрнул себя. Не время успокаиваться. Он перепуганная жертва. Пленник.

Он как раз успел отодвинуться от Сана, когда раздался голос Идена. Сонхва с готовностью сосредоточил своё внимание на нём и двух его спутниках.

— Или ты мне сейчас же всё объяснишь, или, клянусь, я тебя прямо тут выпорю, — произнёс он. Тон был не тем, какого Сонхва ожидал. Иден звучал словно рассерженный родитель, а не суровый командир.

— Так было надо, — огрызнулся Хонджун. Позиций он не сдавал и головы не опускал. — Чего тут объяснять? А то, что я уснул — ну, извини, не думал, что Юнхо на вас кинется.

Иден выглядел совершенно не впечатлённым его ответом. Сонхва хотелось вклиниться, но он держался. Ещё не время.

— Да ты в принципе давненько не думал. Хонджун, я в курсе, что он твой муж. Докс в курсе, Лиз в курсе! Остальным об этом знать не надо, и тем более о том, как сильно тебя этот муж устраивает. Ты что, с катушек слетел, всему лагерю демонстрировать, как ты на него слюни пускаешь? И часа не прошло, а тут уже сплетни ходят о том, что ты трахаешься с пленником!

Сонхва запоздало вспомнил, что ему действительно говорили что-то на счёт того, что их брак скрывали. Ещё давно, словно в другой жизни, до того, как их отношения стали правдой. Судя по выражениям на лицах остальных, они тоже об этом умудрились забыть.

Хонджун промямлил что-то невразумительное и вжал голову плечи. Ненадолго же его хватило.

— Пленник, зато, место своё знает, — хмыкнул незнакомый голос. Один из двоих спутников Идена, тот, что повыше, кивнул в его сторону. Сонхва вздрогнул и сжался. — Не знаю, что вы с ним тут делали, но он и правда напуган. Правда, не так сильно, как показывает.

Сонхва старательно сверлил взглядом пол, копаясь в неприятных воспоминаниях. Ситуация была знакомой, но не типичной. Обычно его притворство длилось недолго и заканчивалось неожиданной атакой, его или его отряда, но сейчас случай был не тот. А уж о том что обычно его эмоции не могли читать, и говорить не приходилось.

— Палатка зачарована, нас тут не услышат, — добавил второй, мужчина, тот, что пониже. Его Сонхва уже видел раньше, но имени не запомнил. — Так что, давайте, объясняйте. Что случилось и кто ваш второй “пленник”. С ним я бы хотел поговорить наедине после.

Сонхва не дёрнулся и не изменился в лице, но над сердцем он был не властен. Уёну ничего не сделают, но сам факт заинтересованности его тревожил.

— Это с принцем, — сразу произнёс первый — сирена, без всяких сомнений, — за него он беспокоится сильно и искренне. А где он его прикупил — это ты уже у него спрашивай.

Провокация это была, или просто невежество, но уже это на Сонхва не сработало. Это была уничижительная ремарка, но не в сторону Уёна, а, скорее, в его. Может, поэтому на Уёна она сработала, и ещё как.

— Язык прикуси, — рявкнул он, скаля зубы и топорща резко потемневшие уши, — он мой друг, а не хозяин!

Слышать это было приятно. Сонхва надеялся, что он правда в это верил, или сумеет поверить в скором времени. Он продолжал молчать, наблюдая за происходящим со стороны и невинно хлопая глазами.

— Рассказывай больше, — фыркнул мужчина, — я прекрасно слышу, как ты к нему относишься.

Кто знает, как бы этот спор закончился, если бы Уён продолжил (а, судя по выражению его лица, он собирался), но вмешался Хонджун.

— Уён.

Одного этого хватило, чтобы русал успокоился и опустил голову. Минги обнял его вокруг талии и притянул к себе. Теперь он держал и его и Юнхо разом, и выглядело это немного комично. На них Сонхва тоже решил не смотреть.

— Значит, вы подобрали принца. Он шёл с комплектом, — спокойно произнёс Иден, — вас всех неожиданно устроил и принц и его приложение и вы договорились на взаимное сотрудничество, в процессе которого вся кровь у вас ушла в члены, и думать стало нечем. Правильно я понимаю?

Сонхва стоило колоссальных усилий сдержать смешок. В каком-то смысле он был прав. Всё было сложнее, но общий смысл был именно в этом.

— Да уж, глазки у него невинные, лицо симпатичное. Весь такой тонкий и жалкий. Может, я бы его тоже опробовал.

Незнакомец наклонился, будто собираясь дотронуться до лица Сонхва и он отшатнулся в сторону, снова врезаясь спиной в Сана. В этот раз Сан обхватил его лапой.

— Лиз! Прекращай это, — рыкнул он, прижимая Сонхва к груди, — хочешь что-то спросить — используй слова.

Значит, это был Лиз. Выходит, тот, что пониже звался Мадокс. Сонхва видел, как он медленно и постепенно подбирается к Уёну. Уён тоже это видел и, кажется, ему это не очень нравилось.

— Мы можем тебе всё по порядку рассказать, если Докс и Лиз сядут куда-нибудь на видное место и сложат руки на коленях, — буркнул Хонджун.

Иден закатил глаза.

— Не доверяешь, значит. Ну, как скажешь. Давайте присядем, раз такое дело. Но сначала, — он кивнул в сторону сирены, — Лиз, что скажешь?

Мужчина поморщился, прежде чем развернуться на пятках и подойти к Идену.

— Магии, вроде, нет, но херня есть. Они влюблены по уши. Хонджун особенно. И в принца этого, и в его русалку. И, что самое интересное, эти двое чувствуют примерно то же самое. Мы когда пришли только, ты успел заметить, как они тут миловались? От всей палатки едва цветы не летели. Это, я тебе скажу, страннее всяких заклинаний. В прошлый раз когда мы их видели, такой идиллии не было. Хонджун был тенью — отпускать страшно было, остальные едва шевелились. Что-то тут не так. Сильно не так.

Чонхо сделал небрежный жест рукой, издавая какой-то тонкий звук, который Сонхва слышал едва-едва. Лиз ответил ему звуком пониже, звучащим будто бы вопросительно.

Как же жаль, что он перестал понимать их, как только его магия пропала.

— Как услышишь, в чём дело, так сразу поймёшь, — добавил Чонхо уже вслух, а затем повернулся к нему, — Сонхва, прекращай ломать комедию. Перед ними не надо.

И зачем он, в таком случае, старался? Сонхва фыркнул, встряхнулся и отбросил лишние мысли в сторону. Сделать это было несложно — тепло Сана успокаивало. Тигр снова ткнулся носом, в этот раз в его шею. Сонхва повернулся, чтобы оставить на центре этого самого носа поцелуй и поднялся на ноги, чтобы подойти к Хонджуну. Во время этого разговора он должен был быть рядом с ним.

Оказавшись напротив Идена он отвесил ему короткий кивок, куда менее уважительный, чем был положен по ситуации.

— Наслышан, — холодно произнёс Сонхва, — вы изменились с нашей последней встречи. Лишь внешне, я полагаю. Хотя, едва ли вы меня вообще помните.

Лиз присвистнул.

— Талант. Где так научились, вашество?

Сонхва не удостоил его взглядом. Вместо этого он встал, специально выбрав место так, чтобы закрывать Уёна от взгляда Мадокса и скрестил руки на груди.

— Я о тебе тоже наслышан, — Иден сел прямо на пол и склонил голову на бок. Он смотрел снизу вверх, но его взгляд всё ещё давил. — Но, уж прости, встречаться нам не доводилось. Я с королевской семьёй не якшаюсь.

О, в этом Сонхва даже не сомневался.

— Конечно, — легко согласился он, — для этого у вас есть Хонджун.

Повисла пауза, осязаемо неприятная, тягучая. Пальцы Хонджуна обхватили его, чуть сжали. Сонхва сжал его пальцы в ответ, но глазеть на Идена не перестал.

Наконец, он заговорил.

— Не знаю, что они тебе рассказали…

— Про это — ни слова, — перебил Сонхва. Никогда в жизни он не вёл себя с союзником настолько грубо, как сейчас. — Мне не нужно ничего рассказывать. Я сам видел и слышал достаточно. Король Пиратов, да? Вы его сколько к этому готовили? Наверное, с тех самых пор, как согласились взять на борт. Сделали из него “героя”. Или, точнее сказать козла отпущения. О вас никто не слышал годами, но они? Их команда была известна настолько, что их семьям пришлось бежать из страны. Королева послала свой личный отряд, чтобы от них избавиться, но вы? О вашем существовании она может только догадываться. Необходимая жертва, да? Жаль только, что чужая.

Хонджун сжал его руку крепче.

— Сонхва, — его голос был тихим и каким-то усталым, — не надо. Я знал, на что соглашаюсь. Это был риск, но я сам его принял.

— Естественно ты его принял, — прошипел Сонхва, — это же твой герой! Человек, который тебя вырастил! В команду взял! Наверняка ты хотел его отблагодарить. А он и рад. Хорош наставник.

— Хва, пожалуйста…

— Давай, скажи, что это ерунда! — Сонхва отбросил его руку в сторону. — Ты только что такую речь задвинул, про то, как не позволишь мне собой жертвовать, а сам-то! Такой же идиот, если не хуже!

— А он никогда не говорил, что умный, — негромко заметил Юнхо, — поэтому у него есть мы. А у тебя Уён.

— И без нас вы оба давно умерли какой-нибудь очень геройской смертью, — буркнул Уён, — может, даже вместе. Держась за ручки.

Сонхва даже возразить было нечего, да и Хонджуну, кажется, тоже. Он всё равно попытался.

— Я не пытался быть героем. Просто делал то, что должен был.

— А я, думаешь, хотел, чтобы меня звали героем? — всплеснул руками Сонхва. — Ты думал, я прямо пытался?

Неизвестно, куда бы их привёл этот спор, если бы не Иден.

— Вот как, — произнёс он и они оба затихли, опасливо глядя в его сторону, — вот оно как. Какого хрена, пацан? Ты где его взял? Провёл ритуал и обменял его душу на душу принца, или что?

— Ты бы хоть объяснил для глупых, — вмешался Лиз, — а то я так пока ни черта и не понял. Кроме, может, того, что мальчишки ему вообще всё выложили, что могли. Он и не врал вроде, но, знаешь…

Мадокс засмеялся, высоко и неожиданно знакомо.

— Ты, потому что, вечно всё самое интересное пропускаешь. Хонджунведь настаивал на том, чтобы действовать не просто так. Хотел спасти одного красивого умного военного, которого как раз казнили за измену. Верил, что не могли его казнить, и всё это слухи.

На чужом лице появилось понимание.

— И оказался прав. Теперь ясно.

Сонхва почувствовал себя неуютно под их взглядами. То, как легко они поняли, кто он такой, напрягло не сильно. Они уже не пытались ничего скрыть. Конечно, они должны были догадаться.

— Ну и, какой кровавый ритуал вы использовали, чтобы вернуть вашего возлюбленного к жизни? — спросил Мадокс. Сонхва обиженно нахохлился. Почему никто даже не предполагал, что он и вправду был принцем? — Рассказывайте, не стесняйтесь.

Хонджун его энтузиазма не разделил.

— Давайте сначала мы все присядем, — попросил он, обращаясь ко всем разом, — а потом я вам всё расскажу. По порядку.

Сонхва опустился последним, когда убедился, что всё ещё будет закрывать Уёна от глаз любопытного незнакомца.

— Начну с того, что я проебался ещё до начала, — Хонджун вздохнул и обвёл остальных виноватым взглядом, — я не рассказал своей команде о том, что это свадьба.

Сонхва слушал рассказ Хонджуна с неожиданным для себя интересом. События были знакомы, но история звучала по новому. Например, он понятия не имел, что его должны были сразу доставить Идену. Как и о том, что Хонджун по началу испытывал к нему неприязнь и жалость, такие острые, что едва мог находится с ним рядом.

Или о том, что в тот раз, когда Минги, Сан и Хонджун отправились на берег, их встреча с Иденом была очень тайной и быстрой, а всё время они потратили на то, чтобы незаметно добраться до места. В тот раз лагерь был гораздо дальше. В этот они дошли быстро — ещё даже не начало темнеть.

Странно было узнать, что, ещё до того, как они узнали кем он был, они решили оставить его себе. Выходит, Сонхва нравился им в обоих вариантах, хоть и немного по-разному.

— Мы бы ничего такого не попросили, — закатил глаза Лиз, — приведи ты его сразу, мы бы, может, то же самое и выяснили бы, только быстрее.

Хонджун опустил голову, хмуря брови. Сонхва неуютно поёжился. В этот разговор он вмешиваться не собирался.

— Вы ведь знаете, как работают ленты? — спросил он. Это звучало больше как обвинение, чем как вопрос.

Иден спорить не стал.

— Само собой. И да, ты понял всё верно. Закрепить союз — первый приоритет, тогда и сейчас. Это то, зачем его отдали, кем бы он ни был. Но, я полагаю, сейчас ленты уже красные, и волноваться не о чем.

Теперь Сонхва тоже нахмурился. Вот как. Само собой, их бы не смутил его страх или нежелание, чего он вообще ожидал. Это было правильно. Это Хонджун и его команда были аномалией.

— Значит, я не зря его не взял, — ответил Хонджун, а затем потянул руку за пазуху и вынул оттуда знакомый серый узел. — Нет, не красные. Но раньше его была белой, просто, чтобы ты знал.

Он продемонстрировал узел всей палатке, прежде чем спрятать его обратно. Сонхва потупился, краснея щеками.

— Вы, значит, иначе развлекаетесь, — Иден вздохнул. Хонджун попытался что-то сказать, но он поднял ладонь, останавливая его. — Не надо спорить или оправдываться, у вас на лицах всё написано. Я в курсе, как всё это работает. Рассказывай дальше. Причины объяснишь после.

Хонджун послушался. Большую часть подробностей он отпускал, за что Сонхва был благодарен. Эти люди и так знали, что он вёл порочную жизнь. Они его, конечно, не осуждали (он надеялся) но они были старше и он чувствовал, будто они должны.

В момент, когда Хонджун дошёл до части о его не-человечной природе (Сонхва не знал почему он отложил это на потом), Лиз вытянулся по струнке, окидывая его цепким любопытным взглядом. Точно таким же, каким Мадокс смотрел на Уёна.

Неужели?..

Лучше он спросит об этом потом. Сейчас было не время.

Сразу после шла та часть, где они узнали, кем Сонхва был на самом деле и как было устроено подразделение королевы и уже тут он решил не вслушиваться. Понимание того, что прямо сейчас они раскрывают секретную информацию коробило, но он же первый это позволил. Так было лучшее для страны. Это был его выбор.

К удивлению Сонхва, часть про их путешествие на родину Чонхо, Хонджун опустил в принципе, зато выдал на удивление складную историю о том, как во время его обучения магии у них с Чонхо случилось неприятность. Она и правда вполне могла возникнуть, рано или поздно, если бы они продолжили учиться самостоятельно. Сонхва легко мог это представить. Так же легко, как и причины, по которым правду решили скрыть.

Сонхва это не нравилось, но не ему было высказываться. Как будто его положение хоть чем то отличалось от положения Хонджуна.

Ах да, у него ведь была семья и любимые люди, готовые поддержать и быть рядом, тогда как у Сонхва не было никого, кроме Уёна и Квана, один из которых был его слугой, а второй наставником. Погибшим по его вине, помимо всего прочего.

Сонхва положил руки на колени и сжал их в кулаки. Хотелось плакать или кричать. Хонджун не должен был быть в этом положении. Он этого не заслуживал и это было очевидно. Так почему же Сонхва всю жизнь считал, что он этого заслуживает? Что он сделал не так? Родился не человеком? Поэтому его попытались исправить? Поэтому он обречён быть убогой половинкой навеки? Без семьи, с единственным другом и грузом ответственности, способным переломить хребет любому нормальному человеку?

Когда его отвели в сторону, Сонхва даже не обратил на это внимания, тем более не заметил, кто именно это был. Когда туман перед глазами рассеялся и из ниоткуда взявшаяся ярость немного осела, он с удивлением понял, что это были Лиз и Мадокс, в сопровождении встревоженного и нервного Чонхо. Оба мужчины выглядели очень строго. Куда строже, чем до этого.

— Ты как? — тихо спросил Лиз, сопровождая слова тихой ободряющей трелью. Сонхва непроизвольно повторил её, и качнул головой. Он был в порядке. — Ну, эй. Чего ты? Не беспокойся. Мы тебя не обидим.

— Он не понимает, — объяснил Чонхо, — у него нет магии, так что он может слышать, но не осознаёт, что именно. Только смутные образы, как я понял.

Сонхва кивнул. Он понял правильно.

— Я бы предпочёл поговорить с ним совсем наедине, вообще-то, — Мадокс улыбнулся, вежливо и до странного холодно и попытался отодвинуть Сонхва от Чонхо. Паника поднялась в его груди. Его что, похищали? Вот так, в открытую? С какой целью? Стоило ли начать отбиваться?

— Ш-ш, мы тебя никуда не уводим, — мелодично проворковал Лиз, — правда. Пара вопросов и всё. Чонхо. Отойди.

Потребовалось ещё с полминуты напряжённых безмолвных переглядываний, прежде чем он действительно ушёл. Остальные всё ещё говорили, совсем рядом, но слышно их не было. Вероятно, та магия, что была на всей палатке, теперь была и на конкретно этом её углу. Сонхва попытался привести себя в чувство. Эмоции всё ещё бурлили внутри, не находя выхода. Совсем не время для разговоров, но его не спрашивали.

Тянуть они не стали.

— Скажу прямо, — твёрдо произнёс Лиз, — я не согласен со словами Идена. Мы понятия не имели, что он может попросить о чём-то подобным и мы бы никогда этого не допустили. Мы боремся за мир, в котором нет места насилию. Начинать его с насилия было бы лицемерием. Если с тобой делали что-то против твоей воли, ты можешь сказать. Мы поможем. С лентами можно разобраться иначе, не беспокойся. Тебе не нужно терпеть ради общего блага и обидеть тебя и твоего друга мы тоже не позволим.

Это было не то, чего Сонхва ожидал. На глаза навернулись слёзы, неуместные и опасные. Он быстро стёр их и замотал головой.

— Я в порядке. То есть, я не… Спасибо вам за беспокойство, но вам не стоило. Я правда их люблю. Всё, что было между нами, было по взаимному согласию. Я уверен, они бы никогда… Они не такие.

— Я уж надеюсь, — проворчал Мадокс. В его голосе слышалось облегчение. — А то бы пришлось их заново воспитывать.

— Всё ещё. Сонхва, — Лиз прищурился. Его темные длинные уши прижались к голове, — если вдруг ты…

Договорить он не успел. Сонхва услышал хлопок, затем шипение, а затем его резко дёрнули за талию. Он развернулся не задумываясь, упираясь локтём в чужое лицо и коленом в живот, но неизвестный был упрям и цепок.

— На секунду отвернулся, — прошипел голос Хонджуна, болезненно сдавленный и глухой. Сонхва ойкнул и отнял руку от его лица. — Иди сюда, хватит их слушать. Ничего хорошего они тебе не скажут.

Сонхва упёрся руками в его грудь, заставляя остановится.

— Остынь, — шикнул он в ответ, — они просто проверяли, не нужна ли мне помощь.

Хонджун обвёл обоих подозрительным взглядом. Он словно хотел им доверять, но боялся последствий.

— Так здорово, что помощь тебе не нужна, — в конце концов сказал он, — мы уже закончили говорить, так что, пойдём обратно.

Он потянул его за собой, но Мадокс просто заслонил путь собой, беря Хонджуна за плечи.

— А вот это выглядит так, будто помощь ему нужна, — негромко произнёс он. — Хонджун. Почему ты запрещаешь ему говорить, если он с тобой по своей воле?

— И откуда в нём столько страха и тревоги, если у вас всё по согласию? — добавил Лиз.

Сонхва стало неловко. Хонджун, конечно, знал обо всех этих его внутренних переживаниях, после ночи так уж точно. Догадывался, как минимум. Но порой Сонхва хотелось просто сделать вид, что это его секрет. Получалось просто прекрасно, до сегодняшнего дня. Даже Чонхо, которой, конечно, был в курсе вообще всего, прекрасно делал вид, что ничего не слышит.

Руки Хонджуна на его талии расслабились. Он издал тихий вздох.

— Об этом он расскажет вам сам, если захочет. Но, даже по тому, что я вам уже рассказал, должно быть очевидно, что его прошлая жизнь была не самой весёлой.

Сонхва прижался ближе, целуя его в уголок губ и благодарно улыбнулся. Говорить об этом сейчас он не хотел и, тем более, не хотел чтобы об этом говорили за него.

— Спасибо за беспокойство, — произнёс он. Благодарность была искренней и, он надеялся, что это они тоже почувствуют. — Всё это правда никак не связано с моей командой. Наоборот. С ними я забываю, что мне вообще есть о чём тревожится.

Недоверие с обеих сторон было почти осязаемым, но, к счастью, спорить никто не стал.

Они сели обратно все вместе, так же дружно игнорируя выразительный взгляд которым их одарил Иден.

— Нашептались? — спросил он, вскидывая брови. — История закончена. Теперь я хочу услышать объяснения.

Хонджун кивнул и бросил на него взгляд. Надо полагать, уже эта часть была за ним.

Сонхва сделал глубокий вдох.

— Дело в том, что вся эта свадьба — ловушка. В течении трёх месяцев я должен разрушить всё изнутри, либо же собрать достаточно информации, чтобы это смогли сделать другие.

Можно было только надеяться, что их дурацкий план одобрят и что никто не решит, что просто убить его будет более безопасным решением.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

За годы службы Уён не был удостоен какого-либо звания. Помимо прочего, это значило, что на военные собрания он не допускался на пушечный выстрел, и, признаться, его это устраивало. Ему и без того приходилось строить кучу планов и обсуждать стратегию после, когда с них возвращался Сонхва. Что, кстати, всегда вызывало у него вопрос: что же вообще обсуждали на этих собраниях? Сейчас он, кажется, получал ответ.

Сначала Сонхва пришлось отвечать на бесчисленные вопросы — малоприятные и откровенно грубые в том числе. Как так вышло, что королева доверилась тому, кого “как будто” казнила за измену? Как вообще доверяла сирене хоть с чем-то? Как можно было не знать, что ты сирена? Каковы доказательства того, что Сонхва не связывался с ней тайно? Принадлежала ли лента ему и имел ли этот союз реальную силу? Действительно ли командир был принцем, или он скрывает что-то ещё?

Сонхва говорил ровно и спокойно, но Уён видел как дрожат его сжатые в кулаки руки. Он явно был на грани.

Когда порция вопросов закончилась, Уён выдохнул с облегчением, но не тут-то было. Теперь они стали обсуждать, что делать, и это было почти невыносимо. Сонхва и Хонджун, с помощью Чонхо и Ёсана сумели объяснить, каким был их план, тот, которому они следовали сейчас, довольно бесхитростный и приятный а исполнении, и, разумеется, Идена он не устроил. Теперь Иден, Лиз, Хонджун и Сонхва были погружены в горячий и очень скучный спор, словно бы не идущий никуда вовсе, о том какой курс действий следует выбрать и что делать с этим их узлом.

Он перестал слушать минут через десять, утомлённый до смерти. Юнхо, в какой-то момент пришедший в норму, оставался рядом с Хонджуном и усиленно делал вид, что слушает. Остальные постепенно ретировались к краю палатки. Уён, и, как ни странно, Мадокс, к ним присоединились.

На улице стемнело и в палатке зажглись огни, тускло-голубые, напоминающие о море. Уён никогда не испытывал к нему особо нежных чувств, но сейчас эта ассоциация казалась приятной. Было в этом свете что-то родное.

— Красиво, правда? — негромко спросил Мадокс. Конечно, он сел прямо рядом с ним. Уён подавил в себе желание оскалиться. Они были рядом достаточно долго, чтобы он успел привыкнуть. — Такие же, как в подводных городах. Свет солнца не достаёт до расщелин, а больше строить негде.

Уён неуютно повёл плечами. Он не помнил подводных городов. Не помнил ничего вовсе из своего прошлого до Сонхва и вспоминать не хотел. Он не пересаживался только потому, что Минги сидел с другого его бока, да и остальные были прямо неподалёку.

— Таких немного осталось, — продолжал Мадокс, слепой к его дискомфорту, — покидать их перестали, выходят редко, гостей принимают неохотно. Меня развернули после пары часов — понимаешь, почему. Тебе ведь со мной рядом даже сидеть неприятно. Как и мне с тобой.

Уже на это Уён не отреагировать не мог.

— Чего?! — громко возмутился он, заставляя всех в палатке повернуться в его сторону. — Да ты меня как увидел так преследуешь! Неприятно?! Так отсядь, тебя никто не звал!

Мадокс засмеялся. Лиз закатил глаза, сделал пару жестов руками, по-видимому, изолируя их маленькую компанию от внешнего шума и отвернулся. Сонхва оторвал от него взгляд только после того как Уён показал ему, что всё в порядке. Было странно видеть как Хонджун тоже следит за его руками взглядом и как расслабляются его плечи, когда он понимает смысл жестов. Он учился быстро.

— Я тут, вообще-то, как раз чтобы это исправить, — Мадокс склонил голову на бок и протянул ему поднятые вверх ладони. — Нас на земле не так много. Сейчас пятеро, если не считать тебя. Я младший. Для тех из нас, кто покинул море, возврата нет. Мы не можем плавать по одиночке, а в стаю таких не берут. Поэтому мы создали свою, наземную. Присоединяйся?

Уён уставился на него в полном шоке. Он начинал понимать, как чувствовал себя Сонхва. Ёсан рассказывал ему много интересного про русалов, но он никогда не говорил, что такие как он не могут вернуться в море. Это объясняло то, каким чужим и испуганным он себя там чувствовал.

— Спасибо, — ответил он, опуская голову, — но у меня уже есть семья. Я плаваю с ними.

Мадокс покачал головой.

— Это не то. Их ты любишь, да, но место стаи они не займут. Эту пустоту ничто не заполнит. Ты, наверное, уже и не помнишь, как это, когда она есть.

Уён пожал плечами. Он действительно не помнил. Но он и не собирался вспоминать.

— Я не хочу связываться с незнакомыми людьми ради ощущений, которые меня не беспокоят, — твёрдо сказал он. — Мне не нужна стая.

Мадокс прищурился.

— У Ёсана есть стая, и это не вы, — Уён открыл рот, затем снова закрыл его. Он знал об этом, но никогда не задумывался. — Одно не заменяет другого. К тому же, ты сможешь уйти в любой момент. Просто попробуй.

Уён перевёл растерянный взгляд на Ёсана. Он слабо улыбнулся и кивнул. Остальные в их диалог не вмешивались, хотя и поглядывали краем глаза.

Может быть, если это было так несерьёзно…

Уён опасливо протянул руку и накрыл чужую ладонь. Затем вторую.

— Если только попробовать.

Мадокс взял его ладони в свои, обхватывая неожиданно бережно и мягко и притянул его к себе. Уён не успел и слова сказать, как он уже прижимался своей грудью к его. Ещё секунда — и его шеи коснулась чужая. Жабры скользнули по жабрам, Уён поморщился от неприятных ощущений и…

Это не было яркой вспышкой или уверенным тёплым костром эмоций, как те, что подарила ему его новая команда. Не было ничего особенного и грандиозного. Уён просто вдруг понял, что зияющая пустота в груди, постоянно требующая чего-то, чего он не мог дать, вдруг замолчала. Желание быть любимым осталось, но будто перестало быть таким злым и болезненным.

Мадокс всё ещё держал его на коленях, хотя уже не прижимал к себе, и Уён поспешил слезть и отодвинуться от него, опуская голову. Рычать на него больше и правда не хотелось, но он был и оставался чужаком. Своим чужаком. Будто он был очень дальним родственником. Уён думал примерно так же про своего дядюшку, того, что был братом его матери и приплывал к ним раз в год на…

Праздники.

Уён сделал глубокий вдох. Затем медленный, вдумчивый выдох. Ещё один. Затем ещё.

— Уён, — голос Мадокса, осторожный и тихий, звучал будто очень издалека, — сколько тебе было, когда твою семью забрали?

Он ставил вопрос очень интересно.

— Семь, — ответил он. Голос звучал хрипло.

Говорить ничего больше не пришлось. Мадокс заключил его в объятия, неловкие, неуютные и очень… родственные. Уён вырвался в тот же момент, с силой отталкивая его в сторону. Он чувствовал, будто задыхается. Чем дольше этот человек был рядом, тем больше он вспоминал, и этого ему было не нужно. Не сейчас. Он забыл свою семью. Забыл всё, что было с ней связано. И это было нормально. Он не хотел вспоминать.

— Эй, ты как? — шепнул Сан, осторожно обнимая его лапой. — Если тебе нужно на воздух…

— Порядок, — выпалил Уён, падая лицом в его шерсть. С Саном проблем не было. Сан не пробуждал в нём давно забытые болезненные воспоминания, с которыми он не хотел иметь ничего общего.

Тигр притянул его ближе и плотнее, а затем прижал к земле животом. Он не давил всем весом, но Уён был бы совершенно не против, если бы он начал. Даже когда Сан принялся старательно вылизывать его шею и грудь, тихо ворча, возражать он не стал.

Минги устроился рядом и положил руку на его голову. Уён поднял на него вопросительный взгляд.

— Докс извиняется, — передал он, — говорит, в голову немного ударило. Забыл, что ты не его ребёнок и вообще не ребёнок и всё такое. Он сейчас ушёл, но ты можешь найти его в любое время, если захочешь.

Уён кивнул и прикрыл глаза. Ладонь Минги, большая и тёплая, скользнула по его щеке и пропала. Его губы накрыли губы Уёна сразу после. Кажется, он быстро понял, как сильно они ему нравились.

Свидетели тут не смущали будто бы никого вовсе. Они не делали ничего такого — просто дурачились. Отвлекали Уёна от воспоминаний, для которых у него не было времени. Помогали свыкнуться с новым ощущением целостности.

Ёсан присоединился почти сразу, просто потому что изначально сидел слишком близко. Чонхо стойко игнорировал их достаточно долгое время, прежде чем всё же сдался перед коллективными усилиями и позволил себе откинуться на Сана. Лицо его было полно боли и страданий, но он их не останавливал и не спорил. Уён был почти уверен, что это была больше игра на публику чем реальность.

Когда к ним присоединился Юнхо, Уён даже удивляться не стал. Это их “собрание” длилось уже несколько часов. Наверняка он тоже от всего этого устал.

Спустя ещё какое-то время Сан уснул, положив голову на лапы. Ёсан уже тихо сопел в его живот. Чонхо лежал на груди Юнхо, Минги прижимался к нему с другого бока. Уён лежал головой на его коленях, но спать не собирался. Нужно было дождаться конца. Узнать, что они решат и придётся ли им бежать.

Держаться в ясном сознании, когда его волосы мягко перебирала большая прохладная рука, было не так просто. Уён повернулся, поднимая взгляд на Минги и только в этот момент понял, что рука была не его. Минги, кажется, тоже спал, прижимаясь обеими руками обнимая Юнхо, который смотрел вниз, прямо на Уёна, своими сверкающими в темноте глазами.

Кажется, теперь не спали только они вдвоём.

Уён улыбнулся и Юнхо улыбнулся в ответ, на мгновение сжимая руку на его волосах. Слишком грубо, чтобы это могло быть просто совпадением.

“Он всегда знает про вас больше, чем вы про него”

Уён довольно выдохнул и прикрыл глаза.

— Не дай мне заснуть, — попросил он.

— Конечно, — тихо пообещал Юнхо.

Можно было считать это удачно подвернувшейся возможностью узнать его получше.

Уён был не против.

После нескольких минут стараний они с Юнхо сумели устроить остальных так, чтобы никто не проснулся. Теперь Чонхо прижимался к Минги и оба они лежали на Сане. Придавленный общим весом Ёсан даже не пискнул. Уён не уставал удивляться тому, насколько крепким он был на самом деле.

Они с Юнхо не общались вдвоём слишком часто. Уён вообще не помнил, чтобы это случалось. Тем не менее, неловкости не было. Диалог даже не успел случится, когда Юнхо прижал его к себе, ни говоря ни слова. Затянул на колени, едва только они опустились на землю у хвоста Сана и прижался носом к шее. Обнюхал, тщательно и с неподдельным вниманием, а затем потёрся о него щекой, недовольно ворча.

Уён не мог не спросить, какого чёрта это было и почему сегодня всем так нравится его шея. Юнхо не постеснялся рассказать ему о своих проблемах с “внутренним змеем” и тем, как неправильно его Уён пах.

Это, конечно, был не первый раз, когда Уёна называли чьим-то. Во дворце он был исключительно личным слугой принца, его собственностью. Большинство даже не знали его имени — лишь его хозяина. И, всё же, сам Сонхва редко звал его своим. А если и звал, то с неприязнью и отвращением, причину которых Уён начал понимать только сейчас.

В этот раз всё было не так. Уён помнил, как недоверие в Юнхо смешивалось с собственничеством и желанием. Его “мой” не ограничивало свободы, а, скорее, гарантировало безопасность. Юнхо хотел гарантировать безопасность ему. Сонхва тоже предлагал нечто подобное. Не то чтобы Уён нуждался в защите, но принять это предложение от кого-то, кто не был его принцем, было куда легче.

По-хорошему от этого рычащего и наглого “мой”, появившегося совершенно из ниоткуда, Уён должен был возмутиться и потребовать объяснений. На деле он растаял и прижался к Юнхо всем телом, позволяя ему пометить себя полностью, где ему хотелось.

Юнхо проявил сдержанную вежливость и ограничился шеей и щеками. Провёл носом, оставил несколько невесомых поцелуев и отстранился, удовлетворённо щурясь.

— Рад, что тебя всё устраивает. С Чонхо мне пришлось… Сложно. Как будет с Сонхва я пока не знаю. Я ему не говорил. Не всё.

— Это и не обязательно, — фыркнул Уён, — я тогда ещё это всё от тебя почувствовал, а уж он и подавно. Расслабься. Лучше расскажи мне, как это работает. Я так понял, ты это не контролируешь. Тогда как у тебя было с командой Идена? С ними ты тоже плавал.

Уён устроился под его боком, положил подбородок на грудь, глядя снизу вверх, чувствуя широкую ладонь на своей талии.

Юнхо завис на короткую секунду, прежде чем снова улыбнуться, на этот раз робко, и ответить.

— Не то чтобы я совсем это не контролирую. Это довольно сложно, но, если постараться, я…

Уён только улыбнулся, глядя на его смущённое залитое красное лицо и обнял его крепче. Он собирался слушать очень внимательно. Ему было интересно узнать о его команде всё.

Все переживания и тревоги были забыты. Уён надеялся, что навсегда.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Шаг, ещё один шаг. Мерно и спокойно. Не бег, но и не ходьба. Неслышно скольжение тени среди листвы.

Ёсан был разочарован тем, что им пришлось остаться на берегу. Уён был счастлив. Чешуя чесалась, но он привык игнорировать фантомный зуд. Куда важнее было то, как кипела его кровь и радостно билось сердце в предвкушении хорошего боя.

План оказался куда более бесхитростным, чем он ожидал. Никаких лишних деталей, никаких заумных сложностей, зато очень много слухов. Это он любил. Они оба любили.

Остальные выглядели несколько озадаченными невероятно довольным выражением на лице Сонхва, когда он рассказывал эту часть плана. Только тогда они вспомнили, что их команда знала лишь одну сторону работы их подразделения.

Уён, признаться, и сам наполовину о ней забыл. Последние годы сбор слухов и их корректировка стал для него хобби, потому что подобных заданий им больше не доверяли. Для Сонхва он, кажется, был хобби всегда. Он это, естественно, скрывал, но когда-то сплетничать о самом себе было одним из его любимых занятий.

В общем, навык потерян не был. Они умели слушать и знали что, кому и в какой момент сказать, но в этот раз всё было несколько иначе. Распускать слухи приходилось не только словом, но и делом.

Перемирие перемирием, но тут, на границе противостояния, королевские войска всё ещё теснили повстанцев, называя их бандитами и пиратами. Которыми, часть из них, вообще-то, и являлась, так что, не то чтобы они были совсем не правы. Тем не менее, они намеревались, дать им сдачи и вернуть себе утраченные позиции, и Сонхва с Уёном должны были им в этом помочь.

Изначально Сонхва собирался отправиться один (ну конечно), но Уён сразу послал его и эту его идею, не стесняясь в выражениях. С чего ли он стал бы его слушать. Сонхва больше не был ни его хозяином, ни его командиром, а указывать ему “по-дружески” права не имел. Теперь указывать ему мог только капитан, и он был совершенно не против его участия. Сам того не понимая, своим приказом Сонхва выстрелил себе же в ногу.

Ему же лучше. Вряд ли он был бы в половину так эффективен один, как он был с ним.

Уён занял позицию в условленном месте: в зарослях прямо над постом над лесной дорогой. Боевая четвёрка стражи была составлена грамотно. Все четверо когда-то были жителями лесов, а не городскими неженками и знали, как одеваться, как себя вести и куда смотреть. Уён едва не попался им пару раз, пока выяснял всю эту информацию. Сейчас он был осторожен настолько, насколько это вообще было возможно и стелился по земле бесшумной тенью, почти не шевеля траву.

Сонхва приступил к своей части плана ровно в тот момент, когда Уён закончил приготовления. Командная работа выверенная годами. В отличии от Уёна, он скрываться не пытался. Точнее, пытался, но очень плохо, так, чтобы его точно заметили.

Ему пришлось пойти на некоторые жертвы, чтобы это точно сработало. Его самый нарядный набор одежды, тот, в котором он действительно походил на принца, вместе с высокими сапогами на каблуке и найденным чёрт его знает где корсете были изуродованы до неузнаваемого состояния. Сонхва должен был походить на жертву, и, чтобы одежда была порвана достаточно убедительно, к процессу были привлечены Сан, Юнхо и Хонджун. Сонхва убегал и отбивался как положено, хотя и не мог сдержать смеха от изображаемого Саном грозного рычания. Уён тоже смеялся. В человеческом виде он звучал забавно.

Результат выглядел более чем убедительно и громко цеплялся на ветки и листья. Помимо прочего, отвлекал внимание на себя и позволял Уёну подобраться ещё ближе.

Сонхва был прекрасным актёром. Это всегда было его сильной стороной, и об этом уже ходили слухи. На них они и собирались сыграть.

Уён занял позицию как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сонхва резко выдёргивают из кустов. Он вскрикнул и дёрнулся назад, закрываясь руками. Его ударили спиной о дерево — не сильно, скорее для виду — и он сжался в комок, стараясь спрятаться.

На этом моменте стражники начали соображать, что что-то тут было не так и немного расступились. Один из них присел на колени — скорее всего, расспросить Сонхва о случившемся, второй замер неподалёку, а остальные двое отправились на проверку периметра — в ту сторону, из которой появился Сонхва. Разумно. Он выглядел так, будто кто-то за ним гнался. Уён был в противоположной стороне, но такие разумные люди, как они, в конце-концов должны будут дойти и до неё. Этого им, разумеется, никто не позволит.

Уён скользнул вперёд уже по открытой местности, на ходу доставая из рукава дротик. Не нож, но нечто близкое. Потребовалась всего пара часов, чтобы он научился метать их с достаточной точностью. Тонкие иглы были смазаны ядом — изобретением Ёсана и Чонхо. Не смертельным, но достаточно сильным, чтобы свалить взрослого человека на несколько минут.

Уён метнул его ровно в тот же момент когда Сонхва резко поднялся с колен, втыкая точно такой же в шею наклонившегося к нему стражника. Никто не успел и пискнуть, но вот звук упавших на землю тел был громким. Ещё громче был крик, который издал Сонхва, когда Уён схватил его за шею, приставляя к ней кинжал.

Оставшаяся двойка оголила свои короткие мечи ещё на развороте.

— Прикончу его так же, как разобрался с вашими дружками, если не бросите мечи, — процедил Уён сквозь зубы. Сонхва испуганно заскулил. Чудовищным усилием воли Уён остановил себя от того, чтобы прижаться к нему щекой.

Один из стражников коротко хохотнул. Смешно ему не было. Скорее, он нервничал. Не верил словам Уёна, на очень боялся, что они были правдой.

— Он нам никто, — ответил он, но Уён видел, как дрогнул клинок в его руках, — можешь убить его, а потом мы разберёмся с тобой. Нас двое, а ты один.

Был ли это хитрый план или правда было уже не так важно. Рисковать жизнью заложника было несколько некультурно.

— Не очень благородный ответ, — заметил он.

— Совершенно не подходящий для воинов на службе короны, — согласился Сонхва и метнул ещё два дротика, целя в ноги.

Уён отпустил его и толкнул в сторону, прыгая в противоположную, на ходу метая пару ножей. Судя по крикам, вошли они как надо.

Расправиться с парой ослабленных врагов труда не составило.

Уён никогда не говорил, что хороший бой должен был быть честным.

Яд действовал быстро и эффективно, но так же быстро его эффект сходил на нет, так что пленников они обыскали и связали. Затем Сонхва издал высокий крик, имитирующий не то птицу, не то зверя (звуки они меняли каждый раз, Уён перестал запоминать после первых двух) и, вот так просто, с очередной миссией было покончено.

Уён широко улыбнулся и обнял Сонхва за шею. Полученное в ответ объятие было сдержанным и скованным, но он привык. За исключением некоторых моментов, последние две недели ощущались словно возвращение в прошлое.

— Иди, — пробормотал Сонхва, — Минги наверняка заждался.

— Сейчас? — удивился Уён. — А ты как же?

Сонхва тихо фыркнул и всё-таки оставил на его лбу невинный поцелуй.

— Справлюсь, не маленький. Иди. Я надолго один не останусь, ты же знаешь. Подкрепление в пути.

Уён знал, конечно. Уходить всё ещё не хотелось. Сонхва вздохнул.

— Чон, это приказ, — попробовал он.

Это было даже смешно, видеть, как он всё ещё пытается.

— При всём уважении, командир Пак, — Уён приблизил к нему лицо, почти упираясь своим носом в его, — но я в отставке. Вам больше не подчиняюсь. Делаю что хочу.

С этими словами Уён встал на цыпочки и звонко чмокнул Сонхва в кончик носа. Он отшатнулся, краснея и беспокойно оглядываясь. Уён засмеялся.

—Уйду, если поцелуешь меня на прощание, — шепнул он, снова обвивая его шею руками. — Куда хочешь. Как хочешь.

— Куда хочу нам нельзя, — так же тихо ответил Сонхва, обнимая его в ответ. Уён улыбнулся. Он был рад, что Сонхва хотя всё ещё этого хотел и не боялся в этом признаться.

Он наклонился, явно метя в его щёку, но Уён развернулся как раз вовремя, чтобы их губы встретились. Сонхва издал возмущённое мычание, но отстраняться не стал. Уёну пришлось сделать это первым.

— Увидимся на корабле, — пообещал он, делая шаг назад и разворачиваясь. Их прощание и так вышло слишком долгим.

Уёну просто очень не хотелось уходить, так что, оборачиваться он не стал. Они толком не прикасались друг к другу всё то время, что оставались на берегу, а с берега они сходил только однажды и по отдельности. Уён бы остался с ним до победного, если бы не Минги. Оставлять его совсем одного на ещё одну ночь не хотелось.

Их план подразумевал оказание помощи на передовой, а значит, задержку в лагере на значительное время. Казалось бы — никаких проблем. Корабль был надёжно спрятан на дне океана и мог стоять там столько, сколько понадобится, но Сан был горячо против подобного. Его с таким трудом и заботой выращенные растения погибли бы без света, и он просто не мог этого допустить. Никто из них не мог — это была и еда, и лекарства, и боги знают что ещё. Так что, пришлось что-то думать.

Минги был выбран смотрителем корабля единогласно и без споров. Остальные просто ходили к нему: приносили новости, развлекали, помогали ухаживать за кораблём и растениями. Уён возвращался один раз, в сопровождении Ёсана. “Ради его же здоровья,” — так он сказал. Тогда же Уён доказал, что никаких последствий от длительного пребывания на суше у него не было. Странно, что Ёсан вообще сомневался. Мадокс тоже торчал на суше больше, чем это было положено нормальному русалу, да и остальные, которых Уён видел только мельком, никогда не выглядели на суше неуместно до той же степени до которой выглядел Ёсан.

Вернуться Уён решил напрямую, минуя лагерь Идена и не заходя в населённые пункты поблизости. Так было быстрее и спокойнее. Не то чтобы ему не нравились местные — даже наоборот. Им было о чём поговорить, сами люди были ему приятны. И, всё же, он предпочитал их избегать. Не хотелось привязываться и давать шанса на общение его новой ‘стае’. Общаться с ними у Уёна не было желания. Он и так узнал больше чем хотел. Хватит с него.

Он двигался быстро и сноровисто, держа тело почти параллельно земле. Ноги сами перепрыгивали через корни, ветки и кусты. Лес был его стихией, его домом. Покидать его не хотелось, но Уён не жалел и не жаловался. В море тоже было не так уж плохо. Может быть, он даже скучал. Немного.

Уён добрался до берега к ночи, уставший до ужаса и одновременно взбодрённый многочасовой пробежкой. Он остановился, только чтобы стянуть штаны и обмотать их вокруг талии, а затем вошёл в воду, позволяя прибою затянуть себя дальше, на глубину. Тело откликнулось с небольшой заминкой и ноги исчезли, сменяясь хвостом. Огромным, чёрным, неуклюжим и не особенно красивым. На хвост Ёсана, голубой и изящный, хотелось смотреть. Его был создан, чтобы его не видели.

Уён выдохнул ворох пузырей и покачал головой. Ни к чему было об этом думать. Эти мысли вели к другим, опасным и болезненным, и Уён зарёкся их трогать. Сейчас ему нужно было найти корабль и сделать это будет не так-то просто.

Оставлять его на дне всё время было нельзя, но оставлять его просто стоять на якоре у берега, на всеобщем обозрении тоже было не вариантом. В итоге было составлено расписание по которому корабль поднимался со дна и опускался обратно. Кроме того, Минги должен был перевозить его с места на место, чтобы создать иллюзию хоть какой-то деятельности, так что, где конкретно он был сейчас Уён не имел ни малейшего понятия.

Ну, примерное направление у него было: вдали от берега. Также он знал, что прямо сейчас корабля не было на поверхности (иначе он бы увидел хотя бы его силуэт), значит, искать следовало на дне.

Уён опустился на самое дно и поплыл вперёд, легко огибая препятствия. Это был второй раз, когда он был в воде, с момента появления у него стаи. Ещё одна тема, о которой он старался не думать.

Было… легче. Страх не исчез полностью, как и общее ощущение чужеродности, но не было чудовищного давления и тревоги. Зато появилось желание почувствовать свою стаю рядом. Дыру в груди удалось залатать и он не знал, что чувствовал по этому поводу. Вот так просто, он прикрыл боль от потери всех своих близких какими-то чужаками, пусть и такими же потерянными. Разве это было нормально? Справедливо? Он был каким-то чудовищем. Он будто предавал кого-то, кого толком не помнил.

Спустя несколько минут Уён загнал сам себя в настолько глубокий омут самобичевания, что почти перестал обращать внимание на окружение. Огромная тень, наплывшая из ниоткуда, заставила его вскрикнуть и отшатнуться.

— Чего ты кричишь? — пробасил знакомый голос.

Минги. Конечно, это был Минги. Уён бросился ему на шею, обвивая её хвостом и прижимаясь лицом к крепкой чешуе.

— Я скучал, — шепнул он, с удивлением понимая, что это не было ложью. Он правда скучал. Куда больше, чем ожидал.

— Не думал, что ты вообще помнишь моё лицо, — пророкотал Минги. Уён не мог понять, был ли он серьёзен или шутил. Все интонации сливались в один низкий рокот. — Навестил один раз всего, — ага, значит, он был обижен? Уён всё ещё не был уверен. — Сонхва я ещё понимаю, но ты-то чего?

— Как я его одного оставлю? — возмутился Уён. — Мне даже этот один раз, когда я возвращался, было тревожно, ты же понимаешь.

И сейчас тоже. Доверие доверием, но оставлять своего принца одного ему всегда было тяжело.

Минги обнял его лапами, невесомо царапая чешую, и поплыл вперёд. Уён не пожелал отлипать от его шеи, и позволил просто тащить себя следом. Дышать так тоже было легче. Его крупные жабры, закрытые одеждой, работали едва-едва. Удивительно, что та жалкая половинка, что была на рёбрах Сонхва, с этим справлялась. Уён всё ещё немного не мог в это поверить.

Он ожидал, что Минги поднимет корабль со дна, но он просто лёг рядом с ним, укладывая Уёна между своими лапами и накрывая мордой. Его длинное тело кольцом легло вокруг.

— Собираешься тут спать? — Уён отпустил его шею и недовольно заёрзал. Находится под водой в одежде так долго было неприятно. Короткие вылазки — да, но сон? Нет, на такое он был не согласен. — Давай лучше на корабле?

— Просто разденься и положи всё под меня, — спокойно предложил Минги, тут же понимая суть проблемы, — тут безопаснее и мы оба сможем выспаться.

Уён насупился. Всё это звучало как-то ненадёжно.

— А если я не соглашусь? — упрямо спросил он.

Минги загудел. По прижатой к его горлу щеке Уёна прошла вибрация.

— Мне бы очень не хотелось прижимать тебя силой, — признал Минги, — неудобно будет нам обоим. Я могу лежать на дне часами, если не двигаюсь, но если мы подеремся, мне придётся снова плыть на поверхность. Мы не могли бы просто договориться? Пожалуйста.

Уён поднял взгляд. Драконьей морды было не видно с этого ракурса, так что, чтобы заглянуть Минги в глаза ему пришлось подползти выше, на его нос.

— Зачем тебе всплывать? — спросил он.

Минги закатил глаза. Интересно, в который раз.

— Затем, что жабр у меня нет. Ты не заметил, что-ли?

Уён тут же скользнул вниз, с тщанием ощупывая его шею. Минги снова зарокотал, в этот раз, кажется довольно. На его шее действительно ничего не было, кроме пары красных полосок на чешуе тут и там. Просто узоры, и даже не там, где положено было быть жабрам.

— Почему? — спросил Уён, снова ложась на его нос. Спрашивать было немного тревожно. Вдруг история Минги окажется сродни той, что была у Сонхва?

— У меня их и не было. У драконов их вообще не бывает, — пророкотал Минги, — мы просто задерживаем дыхание. Ёсан говорил, что там что-то с лёгкими, их размерной и формой, но мне, если честно, плевать. В этом виде я могу не дышать очень долго и мне этого хватает.

Уён был, признаться, поражён собственной невнимательностью. Внезапно, в голове всплыл ещё один, довольно очевидный вопрос.

— А говоришь ты как?! — воскликнул он, отстраняясь и немного отплывая от головы Минги, чтобы увидеть её целиком.

— Горлом, — Минги склонил голову на бок. Его плотно сомкнутый рот совсем не шевелился. Уён почувствовал себя совсем глупым. — Только заметил, что-ли? Юю, кстати, так же говорит, хотя он с жабрами.

Уён упал на его морду со страдальческим стоном, прижимаясь своим лбом к его. Минги издал ещё один громкий раскатистый звук. Этот был похож на смех.

— Как ты вообще умудряешься тащить корабль ртом, — буркнул Уён, не поднимая головы.

— С трудом, — Минги опустил морду на лапы и прикрыл глаза, — это надо схватить крепление зубами, сомкнуть губы так, чтобы нигде ни щёлочки, а потом ещё всю воду через нос выпустить. Ещё и челюсти после ломит. Я, когда один, иногда его сзади толкаю. Это медленнее, зато потом не болит ничего.

Уён погладил его голову обеими руками, там, куда мог достать. Звучало так себе. Спорить теперь не очень хотелось.

— Ладно, — он выдохнул, пуская облако пузырей, — тут так тут. Раз ты уверен.

Уён стянул одежду и дышать сразу стало легче. Он вытянул руки над головой и выгнулся. Тут было не так уж глубоко, но всё ещё несколько неспокойно. Опасность могла прийти с любой стороны. Опасность для него, но не для его спутника.

Минги уже засунула его кое-как скомканную одежду вместе с запрятанными в ней ножами под свою лапу и теперь смотрел на него в немом ожидании. Уён не знал, чего именно он ждёт.

— Ложись, — наконец, пригласил Минги, кивая вниз, на свободное пространство в центре кольца его тела.

Уён опустился на дно и свернулся вдоль тела Минги, прижимаясь к нему своим хвостом и спиной. Дракон заворчал, стянул кольцо плотнее и уложил свою голову сверху, полностью перекрывая свет. Стало темно, но страшно не было. Это была уютная и тёплая тьма.

Уён повернулся и прижался щекой к тёплой чешуе. Минги действительно не дышал, но его бока плавно двигались. Уён коснулся его бока губами, просто ради интереса. Хотел узнать, сможет ли Минги это заметить. Судя по тихому довольному гудению, он мог.

Уён даже не знал, куда именно этот поцелуй попал.

Они пролежали в тишине ещё несколько минут, прежде чем он снова подал голос. Было кое-что, о чём он хотел поговорить с Минги наедине. Даже несколько “кое-чего”.

— Как так вышло, что ты остался на корабле? — спросил он. — Ты ведь, получается, на берегу должен себя чувствовать даже лучше, чем остальные, но тут оставили тебя. Они отказались мне рассказывать.

Этот вопрос беспокоил его с самого начала. Немного потому, что Уён надеялся разобраться со своими запутанными мыслями по поводу дракона в ту же неделю, а его просто забрали прямо у него из под носа. Не то чтобы он был не рад остальным. Проведённые с ними вечера и ночи были лучшими в его жизни, но ситуация с Минги осталась висеть недосказанной и не объяснённой, и это ему это не нравилось.

— Это не первый раз, когда мы помогаем на берегу, — ответил Минги после минуты молчания, — Тогда каждый из нас вносил свой вклад. Хонджун сказал, что я сделал больше, чем все они и теперь моя очередь отдыхать.

Всё это звучало реалистично, но как-то странно.

— А что именно ты делал? И кто следил за кораблём в прошлый раз? — уточнил он. — Не то чтобы я тебе не верю, просто интересно.

Минги издал ещё одно гудение, в этот раз неуверенное. Уён начинал различать звуки всё лучше. Он перевернулся животом вверх, снова прижимаясь к его шее лицом. Было приятно ощущать эти звуки всем телом.

Вновь повисла тишина. В этот раз она длилась несколько минут. Уён даже подумал, что Минги уснул.

— Я… Не помню, — наконец, произнёс дракон, — Ёсан сказал, что мне не нужно вспоминать и что это не так важно, и я ему верю. Я знаю, что случилось что-то плохое. После того раза я стал боятся больше и почти перестал кусать Юнхо. Ему это нужно, но мне стало неприятно это делать. Я не знаю, почему. Сейчас стало легче. Остальные считают, что, если я попытаюсь вспомнить, мне снова станет хуже.

Уён обхватил его шею руками, пытаясь её стиснуть. Получилось у него так себе, но он старался.

— Прости, что спросил, — пробормотал он. — Я понимаю. У меня тоже есть… Я тоже не хочу вспоминать плохие вещи. Это правильно. Они должны оставаться в прошлом.

Минги загудел снова, протяжнее и ниже. Уён прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Это немного напоминало Мурлыканье Сана, только более интенсивное и менее долгое.

— Ты не жалеешь? — негромко спросил Минги. — Твоё плохое, которое ты хочешь забыть. Что, если там было что-то хорошее, но ты забыл и его тоже? Ты никогда не хотел попробовать вспомнить?

Уён зажмурился крепче. Он понимал, откуда был этот вопрос, но не знал, понимает ли Минги, на сколько в точку бьёт.

— Хорошего могло быть даже больше, чем плохого, — как мог ровно произнёс он, — но воспоминания сделают только хуже, потому что это буквально всё, что осталось: воспоминания. Их больше нет.

— Разве они не хотели бы, чтобы ты помнил?

Уён распахнул глаза. Идиот. Конечно, Минги понимал, о чём спрашивает.

— Я понятия не имею, чего бы они хотели, — огрызнулся он, снова ложась на дно и сворачиваясь в клубок. — спросить, знаешь ли, не получится. Теперь важно только чего хочу я. Раз уж, ну, знаешь, больше никого не осталось.

Минги туже сжал кольцо своего тела вокруг него, касаясь его боков, а затем толкнулся в его тело носом, совсем легонько и ласково. Уён зашипел в ответ, не поднимая головы. Он не хотел это обсуждать. Точка.

— Я не хотел тебя обидеть, — произнёс Минги, тихо и печально. — Пожалуйста, прости. Мы ведь всё ещё друзья, да?

“Друзья”. Это как раз был второй вопрос, который Уён хотел задать. Были ли они друзьями? В прошлый раз, когда он пришёл его навестить, они провели большую часть времени вдвоём, пока Ёсан ухаживал за растениями Сана. За разговорами прошла, может быть, треть от всего этого времени. Куда больше они молчали.

Минги целовал его, не требуя ничего в ответ и Уён принимал его поцелуи, задыхаясь от ощущений. На его теле не осталось ни одного места, которого бы не касались чужие губы. К моменту возвращения Ёсана, он был дрожащей грудой конечностей, не способной шевельнуть пальцем. И Уён был готов ответить ему тем же, хотел этого, но не знал, хватит ли ему навыка.

Можно ли было считать их друзьями после этого?

Мог ли он обижаться на Минги, когда он просто за него беспокоился?

Уён вздохнул и развернулся, прижимаясь к широкой драконьей морде и целуя её куда придётся.

— Знаю, что не хотел. Прости, я просто… Я пока не готов. Ко всему этому.

Минги кивнул и попытался вновь опустить его на дно, но Уён не позволил, вместо этого устраиваясь сверху вдоль его тела так, чтобы его голова лежала ровно на лбу дракона.

— Так я смогу хотя бы часть твоего лица видеть, — пояснил он. О том, что так Минги не сможет видеть того, как он краснеет, он говорить не стал. — Но я не думаю что мы… Что нам стоит быть друзьями. Возможно, мы могли бы быть чем-то другим. Если захочешь.

Минги издал ещё один низкий звук, и вибрация прокатилась по телу Уёна короткой приятной волной.

— Мне нужно будет подумать, — произнёс дракон, укладывая голову на лапы и закрывая глаза. — Это очень серьёзное решение. Не хочу торопиться.

Уён хлопнул по широкому лбу ладонью. Вряд ли Минги это вообще почувствовал.

Выпендрёжник. Они и так оба знали, что он согласится. Уён не волновался ни капли.

Он тоже закрыл глаза и положил голову на сложенные ладони. Это был первый раз за очень долгое время, когда Уён соглашался спать под водой добровольно. Он надеялся, Минги понимает, какая честь ему оказана.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Юнхо не мог передать словами, как сильно ему не нравилась вся эта ситуация. Он и не пытался. Пытался он выглядеть спокойным и уверенным. Ради команды. Было ясно, что остальным это всё тоже радости не приносило, кроме Сонхва и Уёна. Эти двое вернулись к когда-то привычной для них жизни без каких-либо проблем.

Видеть их такими было странно. Собранный и строгий Сонхва с неприметным, почти невидимым Уёном за его плечом были не тем, что они ожидали увидеть вновь. Минги даже сказал, что, их вид его нервирует и он будет рад уйти.

Остальные реагировали по разному. Ёсан был насторожен и обеспокоен, Чонхо, как и он, изображал спокойное равнодушие. Для Сана ничего не изменилось. Настолько, что его несколько раз пришлось останавливать силой, чтобы он не лип к Сонхва уж слишком откровенно. С Уёном таких ограничений не было, так что, им всем довелось увидеть, как маска безразличия слетает с его лица от пары касаний тигра. Уён всё ещё оставался Уёном и это успокаивало.

О Сонхва им тоже переживать не пришлось. Хонджун, в отличии от остальных, обеспокоен не был. Он был счастлив и несколько перевозбуждён. Юнхо уже успел заметить, ещё раньше, что у этих двоих имелись некоторые интересные предпочтения. Теперь это заметили все.

Сложно было это пропустить. То, как краснел Сонхва, когда Хонджун игриво дразнил его, делая вид, что они не знакомы. То, как они оба смотрели друг на друга, когда думали, что никто не видит. То, как они едва не бросались друг на друга после успешного завершения заданий. А уж что происходило на их совместных миссиях, даже представлять не хотелось.

(Хотелось, но Юнхо сдерживал себя. Это было их, и он умел это уважать.)

Представлять, как проходили их совместные ночи было и вовсе не нужно. Палатка этих двоих была прямо по соседству с их, так что места для воображения не оставалось. На ней никаких заклинаний не было. Им нужны были слухи, и слухов о том, как бывший командир Пак и Король Пиратов друг в друге души не чаяли, теперь было более чем достаточно. Кажется, уже на второй день об этом факте знали вообще все. Возможно даже по всей стране.

В их палатке на пятерых (чаще на четверых, потому что кто-то был с Минги) тоже скучно не было. В отличии от своих шумных соседей, они держали себя в рамках приличий. Сложностей с этим не было — секс никогда не был единственным, что их связывало. Тихие разговоры перед сном, обсуждение их миссий и громкой парочки, по которой они все так скучали, того, кто следующий пойдёт к Минги и куда кто хотел отправиться, когда всё это будет закончено, скрашивали вечера ничуть не хуже. Юнхо был рад возможности держать видеть своих любимых рядом, пускай и не всех разом. Это успокаивало.

Ещё больше успокоили те три раза, когда он навещал Минги. На удивление, его дракон чувствовал себя лучше, чем раньше. Два раза из трёх он сплетался с Юнхо телом, хватал его за шею и прижимал к самому дну, напоминая о том, кто из них двоих был сильнее на самом деле, а потом брал его, медленно и плавно, ласково потираясь головой об укус.

Юнхо так скучал. Это было ему нужно. Физическое напоминание о том, что он не был самым сильным, не был единственным сильным. Что ему не нужно было держать всё в своих порой несуществующих руках. Умом он понимал это и так, но его змеиная часть умом не блистала.

Без постоянного напряжённого беспокойства он был куда более эффективным на заданиях. Ну, на сколько это было возможно. Юнхо напрочь отказался использовать на них свою змеиную форму ещё в самом начале и никто не посмел с ним спорить.

Его самого все эти миссии волновали в последнюю очередь. Главным было то, как доверчиво льнул к нему Ёсан. Как робко обнимал его со спины Сан, становясь всё более смелым с каждым новым разом. Как Уён открывался им всё больше с каждым новым днём, позволяя увидеть и услышать свои переживания. Они и без того знали, что он не хотел, чтобы Минги уходил, но услышать, как он признаётся в этом вслух, было важно, для всех них.

Чонхо предпочитал оставаться в некотором отдалении, на самом краю палатки, порой сидя, покачиваясь на месте и напевая что-то вполголоса, но на этот счёт Юнхо не переживал. Чонхо не нуждался в комфорте так часто и сильно, как остальные. Большую часть времени ему хватало самих чувств. Сейчас же он, ко всему прочему, был постоянно занят: обсуждал ситуацию с Сонхва с другими сиренами в лагере и пытался найти надёжный и безопасный способ его учить. Проводить уроки им удавалось нечасто, но, по словам самого Чонхо, Сонхва делал успехи.

Сонхва с ними почти не говорил. Хотел, но не успевал. Он был нужен везде и сразу, постоянно, и единственным, чьё присутствие рядом с ним было уместно, был Хонджун. Ещё одна недостающая деталь, ещё один член семьи, по которому они скучали, но, как бы печально это не было, терпеть его отсутствие они уже умели.

Это было не важно. И хорошее и плохое подошло к концу. Они закончили свои миссии, все до единой, и теперь ждали только возращения Хонджуна с его последней встречи с Иденом. Последней надолго. Они не собирались возвращаться на остров после завершения плана. Их следующим пунктом назначения станет материк и небольшая деревенька через две страны, в которой жили их семьи, а потом… Кто знает. Перед ними был целый мир, который они никогда не видели.

Юнхо деловито осмотрелся. Вечерело. Ёсан уже сидел верхом на Сане, утомлённый несколькими днями так далеко от моря. Сонхва стоял рядом с ними и гладил русала по спине, говоря что-то едва слышным шёпотом. Чонхо смотрел в пустоту отрешённым взглядом. Его жабры сливались с кожей, а уши приобрели человеческий вид. Он выглядел почти человеком, но даже в таком виде был прекрасен. Юнхо немного залюбовался.

— Я не опоздал? — Хонджун появился над его головой в облаке голубого дыма. Юнхо поймал его раньше, чем успел задуматься. — Спасибо, Юнхо.

Внутри боролось желание прижать его к груди или бросить на землю так, чтобы он упал на задницу, но Юнхо сдержался и аккуратно поставил капитана на землю.

— Сроков у нас не было, — ответил он, — так что, ты как раз вовремя, капитан. Командуй.

Остальные подобрались, насколько это было возможно. На щеках Сонхва загорелся румянец. Интересно, как скоро он перестанет стесняться и станет таким же, какими были они все? Юнхо надеялся, что не скоро.

Ему точно нужно будет поговорить с Сонхва на счёт того, как он относился к подобному. К играм в целом. Смутить остальных в последние годы было практически невозможно. Он мог бы спросить Уёна, но только если тот изъявит желание поэкспериментировать первым. Предлагать русалкам практики, которые имели потенциал вызвать у них ощущение опасности считалось дурным вкусом. Некоторые русалки и вовсе считали это преступлением, и Юнхо это уважал. Он без каких либо проблем сдерживал все свои хищные порывы ради Ёсана, и он мог сделать то же самое ради Уёна. Чего уж там, ради каждого из них, если понадобится.

— Курс на корабль, — громко и преувеличенно радостно скомандовал Хонджун, звонко хлопая его по спине. Юнхо тихо фыркнул. Кто-то соскучился.

Прятаться или идти строем в этот раз они не пытались. Защищать было некого, прятаться не от кого. Они отбили эту часть суши и никого, кроме союзников, на ней не осталось. Сан шагал в центре дороги, вальяжной и мягкой тигриной поступью. Ёсан сидел на нём с видом уверенного и опытного наездника. Верхом на Сане он действительно ездил отлично (во всех возможных смыслах), зато на лошадей мог только смотреть, и то издалека.

Юнхо держался позади, чуть слева от хвоста Сана. Он был готов перекинуться в любую секунду, просто на всякий случай. Шанс вражеской засады или даже налёта был всегда. Сонхва был ключевой частью будущего перемирия. Разумеется, на него должна была начаться охота.

Чонхо шагал по его правую руку, иногда мимолётно касаясь его пальцев своими. Пытался успокоить его или и сам нуждался в успокоении — Юнхо не был уверен.

Хонджун, в своём полном дьявольском виде — хвост, пятна и сияющие во тьме глаза — шагал вдоль дороги, почти невидимый в густой листве. Сторонний наблюдатель не заметил бы его вовсе. Даже Юнхо приходилось приглядываться, чтобы его увидеть.

Сонхва, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке. Он шёл сбоку от Сана, неуверенно поглядывая то на него, то на Хонджуна, то на них с Чонхо. Потерянный и смущённый. Юнхо нравился этот его вид, но сейчас было не время его дразнить. Они ещё это не обсуждали.

— Иди сюда, — позвал он, протягивая ему вторую руку.

Сонхва неуверенно глянул на него, потом на руку. Юнхо улыбнулся, сверкая клыками.

— Темно уже. Да и кто нас тут увидит?

Кто-то да увидит, скорее всего. Они сразу были в курсе, что полностью скрыть их сложные отношения не выйдет, поэтому решили демонстрировать лишь некоторую их часть и только когда Хонджун был вне зоны видимости. Эдакая супружеская неверность. Очень робкая, само собой, ведь неверные супруги не хотели быть пойманными, но достаточная, чтобы об этом начали говорить. К Хонджуну даже подходили на “серьёзные разговоры” но он посылал доброжелателей к чёрту или вежливо отнекивался — в зависимости от того, кто подходил.

Наконец, Сонхва подошёл ближе и робко взял его руку в свою. Слишком робко, учитывая их настоящие отношения, но Юнхо не был уверен была ли это игра, или же он правда был смущён. Было почти невозможно понять — Сонхва играл слишком убедительно.

Он поднял его ладонь к своим губам и оставил на пальцах поцелуй. Сонхва ответил мягкой улыбкой.

Становилось всё темнее. Со скоростью, которой они шли и выбранным маршрутом, к берегу они вернутся к утру. Как раз вовремя, чтобы успели открыться лавки — Минги просил заглянуть на рынок. Всё шло как надо.

— Ты как? — негромко спросил Юнхо, поглаживая чужую ладонь большим пальцем. — Хонджун тебя не обижал?

— Я думал, ты спросишь, не обижал ли его я, — усмехнулся Сонхва, переплетая их пальцы и прижимаясь своим плечом к его, — всё хорошо. Я рад, что нам выпал шанс узнать друг друга поближе. Он был очень… робким. Я не ожидал.

Под конец его голос стал совсем тихим, но Юнхо видел, как уши Сана повернулись в их сторону, улавливая каждый звук, и кан Чонхо бросал на них косые взгляды. Сейчас их не слышали только Ёсан и Хонджун, и, если последнему этот разговор слышать было совершенно не обязательно, первому все важные детали наверняка перескажет Сан.

— Надо думать, — фыркнул Чонхо, как ни в чём не бывало вклиниваясь в их беседу, — он же до ужаса боится тебя потерять. Ты думаешь, он на ваш первый раз Юнхо позвал просто так? Нет конечно. Это было, чтобы он не дал ему проебаться, — он снова коснулся пальцев Юнхо, и поднял на него взгляд. — Не в обиду тебе, правда. Они оба тебя искренне хотели и хотят сейчас, но в тот раз это было больше про них, чем про тебя.

Юнхо кивнул. Он был в курсе ещё когда соглашался на предложение Хонджуна. Ему всё ещё было весело и хорошо. Даже просто увидеть их первый раз было честью — ну, в его понимании — а уж стать участником и подавно. Быть третьим лишним с увлечённой друг другом парой было не так плохо, как считали некоторые. Виды там открывались волшебные.

— Всегда рад, — ответил он, посылая улыбку теперь уже Чонхо, — если вдруг захочешь пригласить меня, когда будешь развлекаться с Саном — я свободен.

Сонхва опустил взгляд в землю теперь, без сомнений, в честном смущении. Чонхо толкнул Юнхо локтём в бок.

— Мы с Санни без тебя справимся, — буркнул он. Сан, разумеется, тут же развернулся в его сторону, сверкая глазами, но Чонхо его проигнорировал. — Займись лучше своими отношениями, ради интереса. Что у вас там с Ёсаном, а?

Юнхо вскинул брови.

— А что у нас с Ёсани? — он перевёл на него взгляд. Уши Ёсана горели. Либо он всё слышал, либо Сан говорил ну очень быстро. — Он что-то скрывает? На сколько всё плохо?

Чонхо самодовольно ухмыльнулся. Достиг своей цели, маленький интриган. Юнхо был бы впечатлён, если бы не был занят внезапно возникшим беспокойством.

— Давай уже рассказывай, раз начал, — прошипел он, — Хва, скажи ему!

Сонхва только приоткрыл рот и послал Чонхо испуганный взгляд. Чонхо засмеялся. Ёсан повернулся к ним, глядя круглыми виноватыми глазами.

Дорога обещала быть весёлой.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва не смог бы объяснить, как он себя чувствует, даже под угрозой смерти. Его будто бросило в прошлое, но, в другой реальности, где он сражался на одной стороне с пиратами, которые были его семьёй и где его вечный противник вдруг стал в несколько раз смелее в своих попытках флирта. Параллельно с этим Сонхва пытался осознать и принять факт наличия у себя жабр, учился работать с чужой магией внутри своего тела, пытался собирать её из воздуха самостоятельно, запоминать и узнавать звуки, которые другие сирены понимали просто так и учить своих когда-то противников языку жестов, который им было знать не положено.

В голове была каша. На удивление, моменты ясности и спокойствия случались у него чаще всего по вечерам, после секса с Хонджуном, ставшего чуть ли не ежедневным событием. Мысли сменялись блаженной пустотой и спокойствием, и он мог уснуть, сжимая своего мужа в объятиях. Работало каждый раз, и было совсем не важно, что именно они делали. Сейчас в постели с ним Сонхва чувствовал себя увереннее, чем где угодно ещё. Неловких и глупых моментов хватало, но Хонджун всегда был на его стороне. Помогал. Объяснял. Смеялся вместе с ним, а не над ним. Сонхва любил его всё больше с каждым новым днём.

То, как сильно они оба скучали по остальным тоже сближало. Хонджун смотрел в сторону второй палатки с такой глубокой тоской и желанием, что у Сонхва сжималось сердце. Свои дальнейшие планы они строили во многом основываясь на этих ощущениях.

Он счастлив идти рядом с ними сейчас, сжимать ладонь Юнхо в своей и держа вторую на спине Ёсана. Не хватало только Минги, Уёна и Хонджуна. Последний сошёл с дороги специально, чтобы они могли побыть вместе, Сонхва знал. Отказываться от этого подарка он не собирался.

Спустя какое-то время, когда Юнхо забрал Ёсана себе, закидывая его на спину (оказывается, он соскучился, но боялся в этом признаться) а Сан прижался мохнатым боком к Чонхо (Сан не целовал его ни разу за всё это время, и это расстраивало их обоих), Сонхва повернулся к кустам и сделал пару быстрых жестов.

“Иди сюда”

Хонджун появился у его бока в то же мгновение. Сонхва обнял его за талию.

— Пойдём с нами, — шепнул Сонхва, оставляя поцелуй на его виске, — мне одиноко.

Хонджун не стал спорить или пытаться поймать его на лжи. Просто нашёл его губы своими, а затем обнял в ответ. Остальные появление капитана заметили мгновенно и облепили их точно так же, как до этого делали с ним.

То, что дорога была долгой, было даже хорошо. Они успели обсудить всё, что в принципе можно было обсудить на открытой местности, где их легко могли подслушать, несколько раз передать краснеющего Ёсана из рук в руки и даже заставить Чонхо сесть верхом на самодовольного Сана. Под конец пути Ёсан уснул, откинувшись на его грудь и теперь тихо сопел, приоткрыв рот.

Будить его не понадобилось. Не доходя до городка Сан свернул в заросли, забирая Чонхо и Ёсана с собой, а они с Юнхо и Хонджуном отправились выполнять поручение Минги.

Рассвело уже пару часов назад, и всё, чего Сонхва хотел сейчас, это спать, но поход по сонному городку был интересным опытом. Ради этого стоило пожертвовать парой часов сна.

Ситуация была знакомой до смешного. Когда-то давно Юнхо и Хонджун уже вели его по улицам этого же городка. Сонхва не мог сдержать улыбки. Как же всё изменилось. Улицы были почти пустыми, но все те, кого они встречали, оборачивались или начинали шептаться. К моменту, когда они добрались до рынка, позади собралась небольшая толпа зевак.

Слышать, что именно они говорят, Сонхва не мог. Слух сирен приходил с их ушами. Даже с магией можно было слышать только чужие эмоции. В этот раз это было к лучшему. Сан и Чонхо не пошли с ними как раз чтобы ничего не слышать. Вряд ли всё, что про них говорили, было хорошим. Особенно учитывая то, как небрежно лежащая рука Юнхо на его талии, иногда сползала ниже, пока Хонджун улыбался лавочникам и торговался. Разумеется, Хонджун не мог этого видеть и Сонхва только привлёк бы его внимание, если бы отреагировал. Его уши горели, но он держался. Для слухов это поведение было в самый раз, но не было ли это чересчур в целом?

Рука Юнхо исчезла как только Хонджун повернулся к ним, широко улыбаясь. Сонхва улыбнулся в ответ. Он бы никогда не смог изменять ему на самом деле. Всем им. Никогда не станет. Он знал, что Юнхо был того же мнения. Осуждающие взгляды зевак жгли спину, но Сонхва продолжал их игнорировать.

— Юнхо, несёшь всё, что мы сможем на тебя нагрузить, — сообщил Хонджун, — давай-ка повернись, есть у меня пара верёвок.

Он принялся приматывать корзины и мешки к Юнхо так, чтобы они не падали и не мешали ему двигаться. Сонхва встал у деревянного столба неподалёку, прислоняясь к нему спиной. Его взгляд скользнул на людей вокруг, словно невзначай, мельком. Любопытство было главной эмоцией. Осуждения было не так много, как ожидалось. Сонхва старался не задерживать взгляд ни на ком конкретно, но, вдруг, он остановился сам собой.

Ближе к краю толпы стояла девушка. Он вспомнил где видел её раньше в тот же момент. Это была та самая добрая душа, что пригласила его к себе домой, когда он изображал потерянного мальчишку. Узнала ли его она? Знала ли она?

Ответ он получил сразу же. Девушка прямо встретила его взгляд и отвесила поклон, слишком глубокий для простой вежливости. В её глазах светилось тепло и понимание. Сонхва почувствовал, как краснеют кончики ушей. Так неловко. Он не спросил её имени и успел забыть о ней вовсе. Он был рад, что она не подошла поздороваться лично.

На лице девушки сверкнула улыбка.. Она прищурилась и едва заметно дёрнула подбородком.

Сонхва не представлял даже, что и думать, но повернулся в указанную сторону. На первый взгляд всё было нормально. Хонджун продолжал нагружать Юнхо, теперь закрепляя веревки спереди. Сонхва уставился на них, пытаясь понять, что именно она пыталась показать.

Нет, всё и правда было в полном порядке. Хонджун провёл пальцами под каждой верёвкой, проверяя, не давят ли они слишком сильно. Провёл рукой по груди Юнхо (Сонхва понимал, удержаться было сложно). Коснулся его лица, ущипнул за щёку. Юнхо улыбался, глядя на него сверху вниз. Это была знакомая им всем улыбка, ласковая и… влюблённая.

Юнхо смотрел на Хонджуна так, будто он был самым драгоценным сокровищем во всём мире. Сонхва и без того знал, что связь между этими двумя была особенной и без неё всех этих отношений не существовало бы вовсе, но он не думал раньше, что это видно настолько явно. Супружеская измена, которую они изображали, становилась всё запутаннее. Возможно, им сразу не стоило и пытаться.

Интересно, сколько подобных моментов они уже упустили?

Хотя нет. Он не хотел знать.

Сонхва подошёл ближе и положил руку на бедро Юнхо, второй обнимая Хонджуна за талию. Раз уж так сложилось, он был не против дать людям больше повода для вопросов.

— Юнхо, ты на него так смотришь, что поцелуй был бы невиннее, — шепнул он.

Хонджун отпустил его щёку и разочарованно цыкнул.

— А я ему говорил. Пошли отсюда. Я закончил с верёвками.

Юнхо засмеялся и притянул капитана к себе, целуя прямо в губы. Сонхва хлопнул его по плечу. Были же правила приличий, помимо всего прочего! Это же публичное место!

— Давайте хотя бы дойдём до корабля, — прошипел он. 

Юнхо в ответ обнял его за талию, второй рукой хватая Хонджуна.

— Хочу чтобы все думали, что вы двое в моём гареме, — едва слышно сказал он, с явным трудом сдерживая смех.

Хонджун оскорблённо зашипел и растворился в воздухе. Юнхо расхохотался. Сонхва вздохнул.

— Пошли уже, — позвал он, беря Юнхо за руку, — А то усну прямо тут и будешь тащить ещё и меня.

Он снова нашёл девушку в толпе и коротко поклонился. Она только качнула головой и развернулась, растворяясь в толпе.

Сонхва жалел, что так и не узнал её имени.