Первые сутки после возвращения на корабль ощущались сном. Не в последнюю очередь потому что большую их часть он и правда проспал, в этот раз в кровати Чонхо. Юнхо шутил на счёт того, чтобы отдать в его личное пользование их общую комнату, но Сонхва только отмахивался. Не то чтобы у него не было своего места. Его место было рядом с Хонджуном. Другое дело, что поставить туда ещё одну кровать было бы неплохой идеей. Секс в гамаке едва ли приведёт к чему-то хорошему, а делать это на полу или на столе Сонхва не хотелось. Он был принцем. Он имел право на комфорт.

Удивительно, что избаловали его именно пираты, а не жизнь в замке.

Сонхва успел обрадоваться ощущению твёрдых досок под ногами, помочь с разгрузкой Юнхо, обнять Минги и Уёна, позавтракать, а затем усталость взяла верх. Проснулся он умеренно отдохнувшим и немного нервным. Его снова мучили кошмары, пусть и не такие интенсивные и мучительные, как раньше. Он успел заметить, что кошмаров было тем меньше, чем больше вокруг него было людей, когда он спал. Они возвращались каждый раз, когда он оставался в кровати в одиночестве. Это было ненормально, но что с этим делать Сонхва не знал. Спать в компании было неплохим решением проблемы.

И с компанией. Он закрыл глаза и опустил лицо на ладони, растирая щёки. Нужно было собраться. Думать о цели.

План, который они составили, был проще некуда и большую его часть они уже привели в жизнь. Теперь все были в курсе, кем был Сонхва на самом деле, как попал к пиратам и как к этим пиратам относился, так что, доказать, когда придёт время, что Хонджун был ему достойным мужем, будет не сложно. Отношение людей к нему изначально было позитивным. Ну, к одной из его частей. Сонхва довелось встретиться с несколькими людьми из тех, с кем он общался на своих бесчисленных заданиях раньше, и все они узнавали его без проблем. Слова очевидцев были лучшим доказательством в их деле.

Параллельно Сонхва, уже вместе с Иденом и его командой, составил письмо для королевы. Он использовал шифр, который она сможет понять без особых проблем. Письмо было длинным, витиеватым, и вещало о том, сколь нелегкой была жизнь на корабле пиратов для принца, и как без должной заботы его дорогого мужа Сонхва бы никак не справился. Реальное же послание, скрытое да шифром, могло уложится в одну короткую фразу: “я всегда сражался за свой народ, а не за тебя”. Иден обещал отправить его самостоятельно и Сонхва мог ему поверить. Он не был плохим человеком и точно не хотел ни ему, ни Хонджуну вреда. Простить его полностью Сонхва всё равно не мог.

Письмо было второй стадией плана и плавно переходило в третью. Они рассчитали время его доставки в столицу — конечно, только примерно — это должно было случиться со дня на день. А это означало, что сегодня их узел должен был стать красным.

Как оказалось, никаких “иных” методов всё же не существовало. Условия для закрепления брака были простыми: мысль, возбуждение и касание. Двое должны были думать друг о друге, быть возбуждены друг другом и соприкасаться правильными местами иначе цвет не менялся. Иден назвал их всех идиотами за незнание таких банальных вещей и собственных традиций, а также объяснил, что именно в этом и крылась простая хитрость и глупость плана королевы. Наверняка она думала, что с двумя мужчинами подобное сработать не может.

Отправь она кого угодно другого, так бы и было. У Сонхва и Хонджуна проблемы были больше обратные.

Их планы на этот день не были чем-то романтичным или “для них двоих” как можно было бы ожидать. Их время для двоих было там, в палатке в лагере, и они насладились им сполна. То, что они планировали а сегодня, было для всех.

Пока что единственными, кто об этом знал, были они двое и Чонхо. Остальные знали только, что Хонджун и Сонхва должны будут наконец покончить со всем сразу по возвращении. Хонджун предлагал рассказать им сам, но Сонхва хотел в этом участвовать.

Его немного трясло. Отчасти от предвкушения, отчасти от тревоги. Что, если им не понравится эта идея? Если они этого не захотят? Не было ли это слишком… смело? Развратно? Самонадеянно?

Сонхва сделал пару глубоких вдохов и поднялся с кровати. Всё хорошо. Всё было хорошо. Он будет не один.

В этом и был весь смысл.

Переодеваться Сонхва не стал. Есть тоже. Он приветствовал остальных парой скованных улыбок, прежде чем скользнуть дальше и запереться в туалете, упираясь спиной в стену и тяжело дыша. Он точно этого хотел?

Нет, тут сомнений не было. Он хотел. Он просто не хотел, чтобы они не хотели.

Это вообще имело смысл? Он сходил с ума.

Сонхва с силой ударился лбом об стену и выпрямился. Успокоиться. Взять себя в руки. Подготовить себя к важному дню.

Только спустя два часа Сонхва посчитал себя достаточно готовым. Большую часть от этого времени он провёл в ванной вдвоём с Чонхо. Одно его присутствие успокаивало. Он был таким уверенным. Таким… Чонхо. Позволить ему растянуть себя не вызвало ни капли смущения или неловкости. Он делал это отстранённо и сосредоточенно, полностью избегая чувствительных точек внутри. Сонхва почти поверил, что это просто интересная медицинская процедура.

— Ты готов, насколько это вообще возможно, — наконец, сказал он, — кулак я не использовал. Но, если захочешь, я могу сделать это позже.

Сонхва перевёл на него ошарашенный взгляд. Чонхо усмехнулся и склонил голову на бок.

— Чего ты так смотришь? После сегодняшнего дня войдёт без проблем. Ну что, пошли?

Сонхва кивнул, решив не заострять внимания на этом моменте. Он не мог такого представить. Руки Чонхо были слишком большими. С ним же не будут делать ничего… такого.

Он даже не знал, какого именно.

Сонхва натянул тунику Чонхо и неуютно поёжился. Он чувствовал себя голым. Один край сползал, оголяя плечо, но это не делали ситуацию хуже, потому что хуже было некуда. Он выглядел непристойно. На Чонхо это так не выглядело.

Ладно, может, и выглядело, но не так. Не настолько.

Выйдя на палубу, Сонхва обнаружил, что все уже собрались там. На лицах виднелись ожидание, интерес и беспокойство. Уён, по неясным причинам, выглядел немного агрессивно. Корабль уже стоял на якоре у неприятного на вид места. Скалы, рифы и мелководье — добраться сюда они смогли только благодаря Юнхо и Минги, да и выбраться без них не смогут.

Безопасное место. Одно из тех, где они могли не волноваться о том, чтобы стоять на страже.

Они прибыли. Он был почти готов. Пришло время.

— Как вы все знаете, — начал он, не повышая голоса, — сегодня тот день, когда мы завершим наш свадебный узел.

Он обвёл остальных взглядом. Удивления на их лицах не было. Хонджун шагнул вперёд, занимая место рядом с ним.

— Изначально мы собирались посвятить этот день нам двоим, — он сжал руку Сонхва в своей, — но у нас было достаточно таких дней. Так что, планы изменились.

— Мы бы хотели, чтобы этот день стал днём единения для всех нас, — продолжил Сонхва, опуская взгляд. Его лицо горело. Он и не думал, что когда-то сам предложит нечто подобное. — Я хотел бы, чтобы мы окрасили это узел все вместе. Сделали его настолько тёмным, на сколько сможем.

— Он подразумевает оргию, — ласково добавил Хонджун. Он не был не прав, но Сонхва не нравилось, как это звучало. Слишком вульгарно. — С ним в главной роли. Ему потребуется некоторое время для подготовки себя, мне для подготовки места, так что, у вас всех будет как минимум час. Если у кого-нибудь есть возражения или вопросы, озвучивайте их сейчас.

Сонхва поднял взгляд. В воздух тут же взлетела рука. Юнхо. Сердце в груди Сонхва забилось бешеной птицей. На лице имуги застыло серьёзное выражение. Неужели он возражал?

Хонджун кивнул и Юнхо сделал шаг вперёд.

— Прямо тут? — спросил он напряжённым голосом. — На палубе? Все вместе?

Хонджун кивнул.

— Погода будет хорошей ближайшие пару часов, Чонхо обещал. Кто-нибудь точно успеет заметить, если это изменится.

Юнхо кивнул. Его взгляд был направлен прямо и прочитать что-либо по выражению его лица было невозможно.

Ну. Это хотя бы не было возражением.

— А это ничего? — подал голос Минги, запоздало поднимая руку сразу после. — Мы ведь никогда… В смысле, я могу просто постоять в стороне, если что.

Сонхва улыбнулся. Он предполагал, что такой вопрос может возникнуть.

— Я буду рад, если ты захочешь взять меня сегодня, — честно сказал он и перевёл взгляд на Ёсана и Уёна, стоящих рядом, — и вы тоже. Я знаю, что для ваших тел существуют ограничения, и я понимаю, если у вас не возникнет желания, но… мне не важно, на сколько это будет приятно для меня и как долго. Я хотел бы почувствовать вас в себе. Это всё.

Уён нахмурился. Сонхва понял, почему, ещё до того как он открыл рот.

— В смысле “в себе”? — спросил он, даже не пытаясь ничего поднимать. — Я так понял, чтобы всё работало, трогать надо твой член. Своим. Или я не так запомнил?

Лицо Ёсана осветилось осознанием. Он перевёл взгляд на Чонхо, недовольный и пристальный.

— Увидишь, — хмыкнул Сонхва, беря Чонхо за руку, — увидимся через час. И спасибо вам. За понимание.

Чонхо затащил его в кабинет Хонджуна и тут же захлопнул дверь следом. Сонхва опустился прямо на пол, зарываясь пальцам в волосы.

— Что если им не понравится? — прошептал он, не поднимая взгляда. — Они любят мужчин и меня как мужчину. Что, если я без члена перестану им нравится?

— Он вернётся через час, — фыркнул Чонхо. — Ты же сам сказал: это для удобства. Нечего так переживать. Но, если уж тебя это так волнует. Юнхо и Сана устаревают вообще все варианты, какие есть. Для Ёсана разница небольшая из-за особенностей строения русалок, с Минги похожая история. Хонджун бы тебя любил, даже будь ты морским чудовищем с клыкастой пастью на месте члена. С Уёном, скорее всего, та же история.

Сонхва не был уверен, что он прав. Тем не менее, ему хотелось верить. Чонхо с силой опустил руку на его плечо.

— А теперь кончай ныть и поднимайся. Песня сложная, а ты всё ещё новичок. Сначала распоёмся, а потом начнём. Не волнуйся. В крайнем случае я тебя поведу.

Сонхва кивнул и поднялся на ноги. Он очень хотел справиться с этим самостоятельно.

— Хорошо, — он протянул руку Чонхо, и тот сжал её в своей, привычно посылая небольшой разряд магии в его тело, — я буду стараться.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва стоял посреди комнаты, дыша размеренно и спокойно. Прошлая попытка вышла идеальной. Он не знал, какой она была по счёту, но знал, что время поджимает. Следующая будет последней.

— Готов? — Чонхо излучал уверенность всем своим видом. Была ли она напускной, Сонхва знать не хотел.

— Готов, — кивнул он, и губы Чонхо коснулись его щеки в лёгком, почти невесомом поцелуе.

Несмотря на всю как будто бы опытность Сонхва, они решили ограничиться им. Он чувствовал себя уверенно в постели с Хонджуном, но поцелуи Чонхо всё ещё кружили голову. Возможно потому, что Сонхва мог сосчитать их все на пальцах одной руки.

Как и ожидалось, заряд магии был достаточно мощным, чтобы зарядить Сонхва до предела. Мир наполнился звуками, но, в этот раз, он был готов.

Чонхо запел первым. Это было томное и мягкое вступление, в котором не было особенной необходимости. Его голос был прекрасен, как и всегда, но печально пуст. Он не использовал магию, всего лишь вёл Сонхва за собой.

Он присоединился, когда вступление закончилось, но его голос был другим. Он был наполнен силой, энергией, чувствами, магией. Его голос слушался голоса Чонхо следовал за ним, нота в ноту, но его мысли были далеко, и он не останавливал их. Он думал об Уёне. Звал его.

Возможно кто-то сказал бы, что ему стоило устроить свадьбу с Хонджуном в двух вариантах сразу, стать его супругом по законам людей и сирен, но Сонхва не рассматривал этот вариант. Сперва его сердце принадлежало Уёну. Сонхва сделал много глупостей, причинил ему много боли. Он не мог выбрать его в свои супруги тогда, и Хонджун был лучшим вариантом из всех возможных — он не жаловался. Но он мог выбрать его своим супругом сейчас, и он сделал это не думая ни секунды.

Конечно, он не был уверен в этом решении. Уён любил его и они знали друг друга… В какой-то мере. Не полностью, как он думал раньше, но достаточно хорошо. Сонхва вполне мог заступать за какую-то черту, о существовании которой не знал, но сейчас он об этом не думал. Он хотел сделать Уёна своим, и в это примитивное и низменное желание были вложены все его мысли.

О любви думать было нельзя, это они выяснили во время экспериментов. Лиз был старше и опытнее, при этом куда менее зашоренным, чем мать Чонхо, так что согласился помочь ещё до того, как они попросили. Вместе они поняли, что любовь как движущая сила была одной из причин искажения магии сирен. Даже при правильном исполнении она ломала её структуру и изменяла заклинания на другие, безвредные, но порой неприятные (как то, которым он случайно поразил команду в прошлый раз).

Так что, Сонхва думал о низком и непристойном. О родинках на теле Уёна, по которым ему хотелось бы провести языком. Об изгибах его тела, мягких и манящих. О его искусанных губах. Сонхва пел и звал, просил, желал.

Песня закончилась и он пошатнулся, оглушенный неожиданной тишиной. Магия покинула его, истраченная до капли. Чонхо поймал его за плечи, прижимая к себе одной рукой и скользя второй под одежду.

Сонхва не нужно было подтверждений. Он знал, что всё сработало. Чувствовал. Ощущения были странными, похожими на лёгкий зуд, выворачивающий кожу изнутри. Рука Чонхо накрыла его вновь непривычно плоскую промежность и тут же исчезла.

— Ты смог, — выдохнул он, крепко обнимая его за плечи, — ты молодец, Сонхва.

— Спасибо, — он обнял Чонхо в ответ, незаметно вытирая выступившие слёзы о его плечо, — это только благодаря тебе.

Чонхо похлопал его по спине и Сонхва не удержался от смешка. Этот жест был таким неуместным.

— Готов выходить? — негромко спросил Чонхо. — Уён тебя ждёт.

Сонхва набрал воздуха в грудь, отстранился и кивнул. Чонхо повернулся, явно собираясь открыть дверь, но не успел сдвинуться с места. Сонхва дёрнул его обратно и взял его лицо в ладони, поднимая к себе. Чонхо был сдержан и вежлив всё это время, но сейчас можно было остановиться.

— Ты ведь знаешь, что тебя я тоже хочу? — негромко спросил Сонхва. 

Вместо ответа Чонхо положил руки на его талию, привлекая ближе. Сонхва подался вперёд и их губы, наконец, встретились.

Поцелуй был медленным и осторожным. Когда язык Чонхо скользнул к нему в рот, Сонхва не сдержал тихого стона. Он чувствовал жар внизу живота и между ног, непривычный, но приятный и облегчение. Значит, Чонхо не был сдержан, потому что не хотел его.

Он отстранился первым, отодвинул Сонхва от себя и поправил тунику и волосы.

— Твоим первым сейчас должен быть Уён, а не я, — сказал он, — но я могу взять тебя сразу после него. Конечно, если снаружи уже нет очереди.

Сонхва кивнул, краснея ушами. Он вдруг со всей ясностью осознал, что ждёт его снаружи. Он всё ещё этого хотел. Боялся, беспокоился, но ждал. Сонхва шагнул к двери и распахнул её одним рывком, делая широкий шаг на палубу. В тот же момент Уён врезался в него с бешеной скоростью, едва не сбивая с ног, затем схватил поперёк тела и прижал к себе, поднимая в воздух.

Сонхва испуганно вскрикнул, хватаясь за него руками, но Уён уже поставил его на палубу и поцеловал, глубоко и влажно.

Все заготовленные речи вылетели из головы. Сонхва собирался сперва всё объяснить и сделать нормальное предложение, но Уён словно понял всё и так.

Или он снова что-то сломал и смог его зачаровать.

— Ён-а, я, ах, — Сонхва попытался объясниться, выдыхая слова прямо в чужие губы. Уён перешёл на его шею, но легче не стало. — У-уён, я хотел… Предложить… Это…

— Принимаю, — отрезал Уён, снова поднимая его на руки и прижимая к своей груди, — Я теперь тоже твой муж. Я в курсе. Я согласен. Мне рассказали.

Ну конечно. Сплетники.

Послать остальным осуждающий взгляд или увидеть хоть что-то в принципе он не успел. Уён уже прижал его спиной к одной из стен и снова поцеловал. Сонхва обнял его шею, отвечая на поцелуй. Он сможет высказаться позже.

Чего он не ожидал, так это того, что Уён вдруг возьмёт его под колени и разведёт ноги в стороны, прижимаясь животом к его влажной промежности.

Сонхва резко распахнул глаза.

— Ты не против? — робко спросил Уён. — Не слишком резко?

— Нет, нет всё в порядке, — Сонхва скованно улыбнулся. — Просто не ожидал.

Уён кивнул и снова поцеловал его, прижимая спину к стене.

Сонхва ожидал дальнейших действий, но ничего кроме поцелуев не приходило. Уён отстранился, разочарованно хмурясь. Послышался тихий смешок, а затем Чонхо подошёл ближе.

— Давай помогу, — ему явно было весело. — Ты так в жизни в него сам не попадёшь, если что. Поднимать в воздух надо, когда он уже на члене.

Сонхва не знал, на сколько красным был он сам, и можно ли было покраснеть сильнее, но Уён выглядел уже не красным — чёрным. Узор чешуи покрыл его щёки и грудь. Он был смущён своей неудачей. Публичной, ко всему прочему. Сонхва прижался своим лбом к его, перебирая в памяти подходящие моменту слова, но все они вылетели из головы, когда он почувствовал, как плотная головка упирается прямо в его вход. А затем Уён опустил его ниже, разом насаживая на свой член, и слова стали лишними.

Уён не был чересчур огромным, но он не был крошечным. Это был первый раз, когда кто-то вставлял член в этот его вход. Странно было даже думать об этом, но его влагалище ощущалось ужасно узким. Больно не было — спасало обилие его же влаги.

Поза тоже была необычной, такая у него была в первый раз. Сначала Уён вбивал его в стену, но, уже через пару движений, отстранился от неё, принимаясь просто насаживать его на свой член размашистыми, резкими движениями.

Сонхва изо всех сил хватался за шею Уёна, сопровождая каждое его движение тихим обрывистым стоном. Было тяжело поверить, что это наконец-то был он. Что он согласился взять его, стать его мужем, да ещё и с такой готовностью. Жар внизу живота только нарастал с каждым его движением, тягучий и расслабляющий.

Сонхва не забывал о его ограничениях, поэтому, когда Уён кончил спустя всего пару минут, он никак не выразил своего разочарования. Уён опустил его ноги на землю и чуть пошатнулся. Сонхва не был лёгким. Удивительно, как он вообще сумел сделать всё это на весу. Сонхва подхватил его под руки и прижал к себе, целуя в шею.

— Люблю тебя, — сказал он, так, чтобы слышали все здесь, — теперь, по законам сирен, мы супруги. Ты мой первый законный муж.

— Но точно не последний, — слабо усмехнулся Уён, обнимая его в ответ, — Люблю.

Стоять вот так слишком долго им не пришлось. Минги забрал у него Уёна, поднимая его на руки и шепча что-то неразличимое, а его взял за руку Чонхо.

— Нам наверх, — сказал он, — Хонджун всё подготовил.

Сонхва зашагал следом, старательно не глядя по сторонам или на самого себя. Он знал, что остальные были тут. Он знал, что его туника была теперь влажной и помятой. Чувствовал, как что-то густое и тягучее стекает по внутренней части его бедра. Его собственная влага, или семя Уёна — он не знал. Скорее всего, всё вместе.

— На спину, — вдруг скомандовал Чонхо.

Сонхва поднял на него недоуменный взгляд, но в ответ получил только вскинутые брови. Ладно. Может, Чонхо ну очень устал держать себя в руках?

Он лёг на спину и раздвинул ноги. Промежность всё ещё прикрывала полоса туники. Сонхва был этому рад. Быть полностью голым при всех он пока не был готов.

Чонхо подложил под его бёдра подушку, прежде чем занять место между его ногами. Забота или его собственное удобство? Сейчас Сонхва не был уверен.

Раздеваться, вопреки ожиданиям, Чонхо не стал. Он откинул кусок ткани в сторону и сел сбоку. Сонхва с лёгким ужасом понял, что остальные уже сидели полукругом, прямо там, куда была направлена его оголённая задница. Он откинулся назад, глядя на небо. Будет лучше, если он не будет их видеть.

Пальцы Чонхо скользнули по его телу. Послышался треск. Он… рвал тунику? По телу Сонхва пробежала дрожь. Это была одежда Чонхо. Сонхва не мог возразить. Если он хотел, он мог её разорвать. Другое дело, что он делал это прямо на нём.

Срывать её полностью он не стал. Только довёл разрезы, идущие от бедра, до середины живота. Затем провёл по нему пальцами. Затем скользнул ниже, провёл по лобку. И, наконец, дошёл пальцами до влажных складок.

Это явно был шоу для остальных и Сонхва был не против. Он уже слышал тихие вздохи и подозрительные влажные звуки. Сонхва не знал, что именно происходило. Всё, что он знал, это что Чонхо использовал теперь обе руки, одной разводя его нижние губы в стороны, а второй лаская его вход и другие чувствительные части. По ощущениям, из Сонхва текло со страшной силой. Было ли это заметно? Он понятия не имел. Все уроки, которые давал ему Чонхо по этой части были теоретическими.

Когда положение рук Чонхо изменилось, он почувствовал это сразу. Если до этого удовольствие от его касаний было спокойным и едва ощутимым, сейчас он явно начал стараться. Сонхва непроизвольно вздрогнул и поджал ноги, упираясь пятками в палубу.

— Ты как, солнце? — Хонджун появился словно из ниоткуда, нависая над его лицом. Положение, в котором находился Сонхва, будто бы совсем его не беспокоило. — Говори сразу, если что-то нужно. Чонхо может понимать твои эмоции, но мысли он не читает.

Сонхва улыбнулся.

— Я, мм-м, в порядке, — заверил он. Он чувствовал, как пальцы Чонхо скользнули внутрь. Сонхва старался об этом не думать. — Всё хорошо.

Хонджун кивнул и устроился у его головы, принимаясь перебирать волосы. Кажется, плёл ему косички? Сонхва засмеялся бы если бы не всё то, что происходило снизу. Пальцы Чонхо как раз нашли внутри его тела ту самую, правильную точку и он тихо охнул. Это было приятно.

— Чонхо просил пару раундов. Потом будет Ёсан. Он хотел с тобой о чём-то поговорить, — негромко сказал Хонджун. Сонхва напряжённо кивнул. Чонхо медленно массировал чувствительную точку вокруг него, словно пытался найти правильный угол или ждал чего-то. — Можешь себя отпустить, хорошо? Просто расслабься.

Сонхва снова кивнул. Он уже был расслаблен. Конечно, не полностью, но какие-то рамки должны были присутствовать.

Чонхо сменил положение ещё раз и Сонхва едва не поперхнулся от неожиданности дёргая ногами и, кажется, заезжая одной прямо в Чонхо. Ноги тут же оказались прижаты к телу — крепко, но не грубо. Выходит, Хонджун был тут не только ради моральной поддержки.

Осознать всё это как следует Сонхва не мог. Чонхо трахал его пальцами, очень резко и чувствительно, одновременно лаская будто бы всеми пальцами разом тот самый чувствительный бугорок снаружи. Сонхва каждый раз забывал название, да и не так уж оно было важно. Важно было, только то, что каждое новое движение ощущалось всё ярче, и ощущения постепенно распространялись от его промежности к его животу и будто бы дальше, становились невыносимо острыми и он просто не мог терпеть. Чонхо хотелось оттолкнуть в сторону, но, одновременно с тем, Сонхва не хотел, чтобы он прекращал. Он не был уверен, в какой момент кончил, но его тело дрожало, влагалище сокращалось вокруг пальцев Чонхо.

Когда удовольствие стало слишком чрезмерным, болезненным, Чонхо остановился, накрывая его рукой, словно желал успокоить. Сонхва облегчённо выдохнул. Так было легче. Тёмные пятна перед глазами начали расступаться.

Оправиться полностью он не успел. Он будто ещё продолжал кончать, когда Чонхо поднял его на руки и усадил прямиком на свой член, разворачивая лицом к остальным.

Сонхва откинул голову на его плечо, закрывая глаза. Он был практически уверен, что остальным нравилось то, что они видели, но пока что он был раскрепощён недостаточно, чтобы смотрит на их лица. Все силы уходили на то, чтобы не пытаться свести ноги и прикрыться.

Он чувствовал, как ткань туники снова упала на своё привычное место, но пробыла она там недолго. Чья-то рука убрала её в сторону и закинула назад, и только тогда Чонхо начал двигаться, придерживая его под бёдра. Ступни Сонхва упирались в палубу, но он не мог сказать, что это опора была сколько-нибудь надёжной.

Сонхва не любил, когда касались его чувствительного после оргазма члена. Это не было приятно даже немного, и, по логике, сейчас ему должно было быть неприятно тоже. Он был готов потерпеть ради Чонхо, но терпеть не пришлось. Каждое движение внутри отдавалось приятным тягучим удовольствием, словно он не кончал буквально пару секунд назад, сходя с ума от ощущений. Из горла вырывались тихие довольные стоны, и он даже не пытался их сдерживать.

Чонхо предупреждал, что это тело работает иначе, но это были просто слова. Сонхва и представить не мог, что оно работает настолько иначе.

Чонхо двигался размеренно, не слишком резко и не слишком медленно. Никакого прицела или осторожности в его движениях не было. То, что он делал сейчас, он делал для себя. Сонхва почувствовал, как конвульсивно сжимается внутри от одной только мысли об этом, и прикусил губу. Ему нравилось, что даже вот так, не делая ничего особенного, он мог доставить Чонхо удовольствие. И, всё же, может быть, он мог немного помочь.

Сонхва сдержал стоны, стараясь выровнять дыхание и постарался найти опору. Ноги скользили по ткани, но, спустя пару неудачных попыток, он сумел встать достаточно ровно. Его ноги не были разведены слишком широко (он не был особенно гибким) но, даже так, его наверняка всё ещё было видно. Пускай так. Прямо сейчас он хотел отблагодарить Чонхо за его заботу и ему было не так важно, как он выглядит со стороны.

(Он всё ещё надеялся, что остальным нравилось его видеть.)

Подобрав подходящий момент, Сонхва начал двигаться навстречу. Чонхо тихо выругался и упёрся лбом в его спину. Его бёдра вздрогнули и сбились с ритма. Сонхва не остановился, поддерживая ритм самостоятельно, пока Чонхо не остановился вовсе, позволяя ему прыгать на своём члене, но продолжая поддерживать его бёдра руками.

Сонхва знал, как это делать, и не только в теории. Хонджун дал ему действительно много практики с обеих сторон. Конкретно это положение немного отличалось, как и новое отверстие на его теле, но принцип был тот же. Ничего сложного. Его ноги были достаточно сильны.

Кто бы мог подумать, что он тренировался всю жизнь ради этого.

Сонхва продолжал ещё несколько минут. О том, чтобы контролировать собственную громкость он забыл ещё в самом начале, слишком увлечённый тем, чтобы, вслушиваться в звуки, которые издавал Чонхо. Мышцы ног ныли, но он был готов продолжать, сколько было нужно на силе чистого упрямства. Он был уверен, что сможет заставить Чонхо кончить, пока вдруг не почувствовал как по его промежности проходится влажный горячий язык.

Сонхва почти упал на член Чонхо, мгновенно теряя опору. Они застонали в унисон и руки Чонхо сжались на его бёдрах, наверняка оставляя следы.

Послышался тихий смех. Сан. Ну конечно.

— Вы не против? — невинно спросил он, проводя ещё одну горячую линию языком. Сонхва был практически уверен, что начиналась она на члене Чонхо.

— Только за, — выдохнул последний, снова поднимая Сонхва выше. — Продолжай.

Сонхва ответа дать не успел, но ему и не нужно было. Отказать языку Сана? Ни за что в жизни.

Чонхо перехватил его крепче, разводя ноги чуть шире и принялся трахать его быстро и резко, горячо дыша на ухо. Сан припал ртом туда, где их тела соединялись, явно ничуть не смущённый всей ситуацией. Он лизал, целовал и тёрся о Сонхва носом, иногда ойкая и отстраняясь, но тут же возвращаясь обратно. В какой-то момент член Чонхо выскользнул из Сонхва вовсе и Сан издал низкое довольное урчание. Чонхо задышал чаще, хотя двигаться перестал.

Это заставило Сонхва открыть глаза и опустить взгляд. Чонхо, видимо, устав от не самой удобной позы, замер на месте, а Сан вобрал его член в рот.

Сонхва смотрел, не зная, что делать ему, пока Сан не отстранился с влажным звуком и не приставил влажный от его слюны член Чонхо обратно к его входу и не поднял на него взгляд. На его лице сверкнула счастливая улыбка. Он снова припал лицом к промежности Сонхва сразу после, на этот раз вбирая его чувствительную часть в рот и принимаясь ласкать её языком.

Чонхо возобновил движение, теперь сбивчивое и дёрганое. Кажется, он был близок, но Сонхва не мог заострить на этом внимание. Язык Сана был быстрым и не останавливался ни на мгновение, член Чонхо всё ещё давил на него изнутри, заставляя видеть звёзды перед глазами, и он снова кончил, не дожидаясь своего партнёра. Сан продолжал лизать его так, словно от этого зависела его жизнь, пока Чонхо вдруг не поставил его на четвереньки, отодвигая Сана в сторону.

Сонхва был благодарен. Он не удержался на руках и упал на локти в тот же момент, но Чонхо не обратил на это внимания. Он вбивался в него всё быстрее, дыша тяжело и шумно, пока, наконец, не застонал, на мгновение замирая внутри. Затем последовало ещё несколько движений, медленных, почти ленивых. Сонхва чувствовал как ритмично сокращается и пульсирует вокруг члена Чонхо. Он явно наслаждался этими ощущениями. Они оба.

Рука Чонхо скользнула под его живот, снова касаясь промежности, и Сонхва закричал. Это было слишком. Слишком хорошо, слишком много, слишком сильно — всё это. Он почувствовал, как сжимается сильнее и как что-то будто давит изнутри. В ушах зазвенело, и мир померк перед глазами.

Сонхва открыл глаза. Он не представлял даже, на сколько был дезориентирован, пока мир не закружился, и он вдруг не обнаружил себя на руках Ёсана. Он смутно видел чьи-то силуэты вокруг, но перед глазами немного плыло, и рассмотреть их толком не получалось.

— Я в курсе, что он не девственник, — раздражённо прошептал Ёсан куда-то в сторону, — но это тело у него всего во второй раз. Это магия, Чонхо. С ней нельзя играть.

— Я не собирался…

— Я знаю. Я не говорю, что нельзя было этого делать, я говорю, что нужно знать меру.

— Всё в порядке, Ёсани, — слабо возразил Сонхва. — Что случилось?

Он действительно чувствовал себя неплохо. Зрение постепенно прояснялось и теперь он мог ясно видеть Чонхо, глядящего на него большими испуганными глазами, и остальных, явно обеспокоенных, но держащихся на некотором расстоянии. Скорее всего, их отогнал Ёсан.

— Очнулся, — Ёсан вздохнул и тут же приставил к его рту что-то прохладное и влажное. Сонхва попытался взять нечто руками, но они дрожали и соскальзывали. Он нахмурился. — Пей так. Я держу.

Сонхва нехотя подчинился. Загадочное нечто на вкус напоминало морскую воду, в которую зачем-то подмешали сахар. Он выпил всё до последней капли, но приятным этот опыт было не назвать.

— Так, что случилось? — снова спросил он, на этот раз переводя взгляд на Чонхо.

Он покраснел и потупился. Сонхва чувствовал себя ужасно виноватым. Он не хотел его расстраивать.

— Ничего серьёзного. Ты просто упал в обморок, — ответил Ёсан, деловито вытирая его лицо и поправляя волосы. Сил отмахнуться от его заботы не было. — Ты сегодня не ел и толком не пил, зато жидкости потерял много, особенно в конце. Это всё и так большой стресс для твоего тела. Ты не сирена, Сонхва. Ты полукровка. Мы ещё не знаем лимиты твоего тела, и то, что Чонхо выдерживает легко, тебя может сломать.

— Ты кончил очень много раз очень необычными способами в очень короткий промежуток времени, — пояснил Уён, садясь ближе и сжимая руку на его плече. — Последний был особенно… заметным. На счёт влаги Ёсан не шутил, нам даже пришлось выкинуть подстилку и подушку. Ну, не насовсем. Но стирать их нужно будет долго. Тебя минут на пять всего отключило, если что, не переживай.

Сонхва растерянно моргнул. Последний? Это который? И что именно Уён подразумевал?

Чонхо рассказывал ему о некоторых возможных вариантах того, что могло его ожидать. Некоторые из них звучали куда более позорно, чем остальные, но Чонхо сказал, что это редкость. Уточнять Сонхва боялся. Он спросит потом. Когда-нибудь. Когда наберётся смелости.

— Простите, — произнёс Сонхва, опуская взгляд. Туника пропала, и теперь он был полностью нагим. Надо же, он только заметил. Сейчас это его не волновало. — Если вы не захотите… меня, после всего этого, я пойму.

Послышались смешки. Сонхва боялся поднять взгляд.

— Я едва не кончил просто от вида, — сообщил Минги, тоном на грани с жалобным, — если бы тебе не стало плохо, я бы начал драться за место в очереди.

— Ну давай, попробуй подраться с Юнхо. Я бы на это посмотрел, — тихо хихикнул Сан.

— Я говорю образно, — Минги закатил глаза.

Сонхва поднял взгляд на Ёсана. Он выглядел заранее обречённым, словно знал, что будет дальше.

— Значит, я могу продолжить? — спросил Сонхва. Ёсан закрыл глаза и шумно вздохнул. Сонхва не мог ничего с собой поделать. Да, его тело было словно желе, он не мог толком шевельнуть руками или ногами, но он не хотел останавливаться. Не сейчас.

— Можешь, — наконец, ответил Ёсан, — но осторожно. И я не позволю тебе принять всех семерых от начала и до конца, ладно? Тебе нужны передышки. Мы достаточно самодостаточны, чтобы суметь кончить не доводя тебя до обморока.

Сонхва засмеялся и попытался обнять Ёсана, но не преуспел. Ёсан помог, усаживая поудобнее и обнимая в ответ. Такой заботливый и добрый. Сонхва его любил. Очень сильно. Сейчас он чувствовал это особенно остро. Он был обязан стать следующим.

Но сначала…

— Чонхо? — позвал он. Он отозвался тут же, садясь ближе и беря Сонхва за руку. В его взгляде были вина и печаль. Откуда они взялись Сонхва не знал. Он ведь мог чувствовать, как сильно Сонхва всё нравилось, поэтому и не останавливался. — Мне понравилось. Очень. Я никогда такого не испытывал. Спасибо тебе.

Чонхо подался вперёд и сжал его в объятиях, издавая высокую ласковую трель горлом. Сонхва повторил её и потёрся своей щекой о его.

— Всё хорошо, — снова повторил он, — я в порядке. Ты не сделал ничего плохого. Я не злюсь и не ранен. Люблю тебя.

Только это заставило Чонхо ответить.

— Я тебя тоже люблю, — хрипло пробормотал он.

Сан обнял Чонхо со спины, шепча что-то ему на ухо и только тогда Сонхва вернулся к текущей задаче. Чонхо будет в порядке, Сан позаботится о нём. Сонхва же нужно было позаботиться о Ёсане.

— Ты ведь покажешь остальным пример? — спросил он, поворачиваясь к Ёсану и заглядывая ему в глаза. Свои он старался держать широко распахнутыми и невинными.

Ёсан опешил. Его щёки покраснели, а затем покрылись голубыми чешуйками. Он смотрел на Сонхва так, будто ожидал этого предложения в последнюю очередь.

— Н-но я же… Я же не смогу… Ты уверен?

Сонхва удержался от того, чтобы закатить глаза. Просто невыносимые, все они.

— Да, и я тебе об этом сразу сказал, — терпеливо пояснил он. — К тому же, ты правда лучше знаешь, как будет безопаснее.

Потому что Сонхва не имел ни малейшего понятия. Ему понравилось то, что делал Чонхо. Были некоторые неудобные моменты, но в целом опыт был головокружительным, в самом позитивном смысле из возможных.

— Если ты уверен, — Ёсан снова вздохнул, и, без какого-либо предупреждения, поднял его на руки, — давай положим тебя поудобнее. Хочешь смотреть?

Сонхва хотел было спросить, на что именно, но ответ на вопрос оказался прямо перед его глазами. Сан и Чонхо ушли недалеко — всего на пару метров. Одежды теперь не было ни на одном из них. Чонхо лежал на спине, глядя в пространство затуманенным волнами синим взглядом, пока Сан покрывал поцелуями его тело, шепча что-то, слышное только им двоим. Судя по тому, как краснел и прикусывал губы Чонхо, слушать ему нравилось.

Минги, Юнхо и Уён сидели тут же. Юнхо наблюдал словно бы за всеми сразу с пристальным, хищным вниманием. Его глаза стали полностью змеиными, на краях щёк выступила чешуя. Минги смотрел на Чонхо и Сана и гладил себя, ничуть не смущаясь публики и того, что Уён прижимался к его боку. Уже Уёна это смущало, это Сонхва мог видеть вполне ясно, но так же ясно он мог видеть, что против он не был. Скорее, заинтересован. Его взгляд то и дело скользил ниже, наблюдая за рукой Минги, и Сонхва мог видеть, почему. Член дракона обладал весьма внушительными размерами, а Уён своё отношение к размерам уже демонстрировал.

Отсутствовал только Хонджун. Сонхва беспокойно огляделся.

— Джун на камбузе, пошёл за водой, — успокоил его Ёсан, устраивая так, чтобы он лежал лицом к остальным. Видимо, теперь и он понимал его без слов. — Скоро вернётся

Сонхва кивнул. Хорошо. Это было хорошо.

— Вот так должно быть комфортно, — Ёсан положил его на бок, — но ты скажи, если что-то не будет не так.

Ноги Сонхва были согнуты в коленях, голова лежала на подушке, и, в общем и целом, ему и правда было удобно. Вот только, удобно ли будет Ёсану?

— Так точно будет нормально? — неуверенно спросил он, поворачиваясь к нему.

Ёсан погладил его по бедру и улыбнулся.

— Конечно. Но, главное сейчас, чтобы нормально было тебе. Нигде не болит?

Сонхва мотнул головой. Он чувствовал себя вяло, но уже мог двигаться. Ему просто ужасно не хотелось.

Ёсан кивнул и сместил руку на его талию, а затем лёг позади, прижимаясь грудью к спине. Затем его рука скользнула выше, на грудь Сонхва, а губы коснулись края его уха. Сонхва повернулся, изворачиваясь шеей и спиной, положил ладонь на лицо Ёсана. Он тут же прижался к губам Сонхва в поцелуе, продолжая невесомо гладить его грудь ладонью.

Момента, в который его член оказался внутри, Сонхва не заметил. Ёсан двигался плавно и неторопливо, целуя глубоко и умело. Поцелуи плавно перешли на шею и Сонхва снова опустился на подушки, ложась ровнее. Чужое тепло внутри всё ещё ощущалось странным, по-большей части из-за самого “внутри”. Плавный ритм убаюкивал, как и вновь вернувшиеся ощущения внизу живота.

Ёсан издал виноватый звук, низкий и жалобный, и сжал его крепче. Сонхва снова повернулся и нашёл его губы своими. Он не хотел, чтобы Ёсан чувствовал себя виноватым.

— Спасибо, — выдохнул он между поцелуями.

Ёсан мотнул головой и сжал его ещё крепче, едва не придушивая в объятиях.

— Это честь для меня, — абсолютно серьёзным тоном произнёс он, — я правда тебя очень… Ты мне очень нравишься.

Сонхва засмеялся.

— Ты мне тоже очень нравишься.

Иначе вся эта ситуация была бы очень странной.

Ёсан разжал объятия и отстранился, целуя его в плечо, но далеко не ушёл. Он сел у его головы, как до этого сидел Хонджун и сложил руки на коленях, строго глядя куда-то поверх Сонхва.

Только в этот момент он запоздало вспомнил, что у остальных тоже что-то происходило. Он даже не пытался за ними наблюдать, слишком занятый их с Ёсаном моментом.

Сан и Чонхо всё ещё были вместе, но уже в немного другом положении. Чонхо лежал на спине, тяжело дыша и всхлипывая, пока Сан седлал его бёдра, двигаясь вверх и вниз. Его хвост метался из стороны в сторону, голова была закинута назад. Сонхва застыл с приоткрытым ртом, прежде чем найти в себе силы отвести взгляд. Пялиться было неприлично.

Уён, тем не менее, занимался сейчас именно этим. Его взгляд был прикован к этим двоим, рот приоткрыт. Вернувшийся Хонджун обнимал его за талию, целуя шею и плечи, но Уён будто не замечал этого вовсе.

Внимание Минги и Юнхо было приковано к Сонхва. Именно на них и смотрел Ёсан. Предупреждал, надо думать. Забота льстила, но Сонхва был вполне уверен, что справится с этими двумя.

Он улыбнулся и сделал короткий жест, приглашая их к себе. Сонхва хотел успеть как можно больше и его время было ограничено. Отдыхать времени не было.

Юнхо обвил его талию руками, усадил к себе на колени, целуя, почему-то, в щёку, и вцепился в его шею зубами.

Сонхва не успел даже испугаться. Зубы Юнхо не были острыми. Он держал его передней их частью, той что принадлежала человеку. Ёсан не вмешивался, значит, никакой опасности точно не было.

Он знал, что у Юнхо есть эта сторона: доминирующая, грубая, хищная. Успел увидеть её не раз и не два со стороны. Ощущать её на себе было странно, но он не жаловался. Сонхва постарался расслабиться, поддаваясь назад. Позволял Юнхо почувствовать, что он тут главный. Что сейчас Сонхва принадлежал ему.

Юнхо тихо рыкнул, выпустил его шею и уронил его на колени, входя одним резким рывком. Сонхва вскрикнул, падая вперёд, но был легко пойман и удержан на весу. Минги. Дракон ободряюще улыбнулся и помог ему встать чуть удобнее, ухватиться за него, но вышло так себе. Минги пришлось держать его почти полностью, потому что Сонхва вновь едва мог шевелить конечностями. Изо рта вырывались тонкие жалобные звуки вперемешку со стонами.

Юнхо вошёл в него дважды одновременно. Оба раза своим членом, Сонхва безошибочно чувствовал жар и лёгкую пульсацию. Юнхо трахал его в обе дырки разом, и никто не предупреждал, что такое вообще возможно. Он не видел у Юнхо второго члена, хотя видел его голым достаточное количество раз.

Юнхо двинулся резче, до боли сжимая его бёдра пальцами и Сонхва вскрикнул уже не от удовольствия. Ёсан вмешался в тот же момент. Послышался резкий хлопок и Юнхо отстранился. Сонхва оказался в руках Хонджуна, а Минги прижал Юнхо к палубе, кусая за шею. Сонхва видел выступившую кровь. Этот укус был серьёзным, не тем, какой оставил на нём Юнхо.

— Что случилось? — робко спросил он.

Хонджун тихо вздохнул.

— Юю очень тяжело держать себя в руках, когда вокруг так много всего, — шепнул он. — Он не хотел ничего плохого. Просто был очень рад. Слишком сильно. Он в порядке, не переживай.

Сонхва кивнул. Юнхо поднял взгляд, на этот раз куда более ясный и виновато поморщился.

— Нам хватит, я думаю, — сказал он. — Продолжи лучше с Минги.

— А что будешь делать ты? — нахмурился Сонхва. Он не хотел оставлять его одного вот так вдруг.

— Я буду “делать” твоего мужа, — улыбнулся Юнхо и, да, об этой опции он как-то забыл.

Хонджун хихикнул и поцеловал Сонхва в покрасневшую щёку, прежде чем спокойно сорвать с себя остатки одежды и усесться на колени Юнхо. Минги уже подошёл к Сонхва, робко улыбаясь окровавленным ртом.

— У тебя тут немного, — Сонхва сделал неопределённый жест, указывая на свой рот, — запачкалось.

Минги ойкнул и вытер рот ладонью. Он был первым из всех, кто выглядел таким же смущённым, каким Сонхва себя чувствовал.

— Лучше ведь медленно, да? — спросил он, закончив с лицом. Сонхва кивнул. — Тогда давай лучше ляжем. Вот, тут как раз ещё чистые подушки остались.

Чистые. Часть Сонхва точно уже испортил. Интересно, останется ли хоть одна к концу этого… Мероприятия? Можно ли было считать это свадьбой? Сонхва неожиданно почувствовал себя ещё более смущённым. Это ведь была свадьба. Две разом, вообще-то.

Минги небрежным пинком подвинул одну из выживших подушек и усадил Сонхва прямо на неё, отвлекая его от внутреннего кризиса и переводя мысли в более практичное русло. Этой подушке явно осталось недолго. Сонхва очень надеялся, что из можно будет отстирать. Дешёвыми они не были, это уж точно.

— Вот так будет нормально? — спросил Минги, укладывая его на спину, головой на ещё одну подушку. Сонхва кивнул. — Хорошо. Да, это… так, погоди немного, я сейчас.

Минги принялся избавляться от одежды, суетливо и немного неуклюже. Сонхва вежливо отвернулся, и едва удержался от вскрика. Прямо в этот момент Юнхо уронил Хонджуна рядом с ними. Он лежал лицом вниз, опираясь на локти и колени и выглядел куда более растрёпанным, чем всего минуту назад.

— Привет, — слабо произнёс он, поворачивая лицо в сторону Сонхва и улыбаясь, — Какими судьбами?

Сонхва прикрыл рот ладонью, сдерживая неуместный смех. Улыбка Хонджуна стала шире, но тут же исчезла. Он издал протяжный низкий стон, выгибаясь в спине.

— Тебе лучше не отвлекаться, капитан, — прорычал Юнхо, — сейчас ты мой.

Сонхва смотрел на них, словно зачарованный. Юнхо брал Хонджуна грубо и резко, заставляя проезжаться лицом по палубе, сжимая бёдра пальцами и иногда с явной силой ударяя его по ягодицам. И Хонджуну нравилось. Он стонал и скулил, его глаза слезились, но он просил ещё, снова и снова.

Сонхва слабо вздрогнул, когда почувствовал, как чьи-то мозолистые пальцы мягко поглаживают его чувствительную точку. Он перевёл взгляд на Минги, о существовании которого почти забыл. Дракон смотрел на него с пониманием, продолжая невесомо гладить чувствительный бугорок между его ног.

— Можем ограничиться этим, если хочешь, — предложил он.

— Нет, — категорично отказал Сонхва, но тут же дал заднюю, — то есть, если ты хочешь, мы, конечно, можем. Но я бы очень хотел. Твой… Тебя… Да.

Минги улыбнулся.

— Я бы тоже хотел, — согласился он и занял положение между его ног. Его пальцы скользнули внутрь, словно проверяя, на сколько он был готов. — Ух ты. Мило.

Сонхва не знал, как на это ответить, так что решил промолчать. Минги ответа и не ждал. Он вошёл в него одним лёгким движением, но, кажется, не полностью. Сонхва, тем не менее, почувствовал себя переполненным и перерастянутым. Да уж, Минги был драконом. Даже в этом виде.

— Скажешь, если будет слишком, — сказал он, возвращая руку на его промежность и плавно качая бёдрами вперёд.

Он двигался даже медленнее, чем Ёсан, с каждым разом входя всё глубже, пока головка его члена не упёрлась в некое препятствие. Ощущение было странным. Немного резким, немного приятным. Пальцы Минги продолжали ласкать его снаружи, то обводя вход, то проводя по влажным складкам, сильнее смазывая их его же влагой.

Крики Хонджуна перешли в тихие стоны. Юнхо перевернул его на спину и двигался теперь в одном темпе с ними, словно передразнивал. Сонхва нашёл пальцы Хонджуна своими и переплёл их. Чужая рука была слабой и дрожащей.

— Хочешь быстрее? — тихо спросил Минги.

— Немного, — кивнул Сонхва.

Минги сменил угол, но движения его бёдер остались такими же мягкими и неспешными. Его пальцы, с другой стороны, сложились вместе и прижались чётко к нужной точке. А затем он ускорился.

Его пальцы двигались быстро и отрывисто, заставляя Сонхва вскрикивать и дёргаться, сжимая его тело коленями. Минги не замечал этого вовсе, недвижимый, словно скала. Его бёдра двигались всё так же спокойно, но теперь Сонхва ощущал каждое движение ярче в тысячу раз. Он кричал, дрожал и стонал маленькую вечность, пока Минги, наконец не оставил его в покое, сначала отстраняясь полностью, а затем обнимая его за талию и прижимаясь к его щеке своей.

Сонхва кончил быстрее, чем когда либо до этого, ярко почти до боли, но сознания не потерял. К счастью или к сожалению — он пока не решил. Он чувствовал себя… мокрым. И себя, лежащую снизу подушку. И, в этот раз, он точно знал, что причиной был он сам. Чувствовал, как это происходит. Минги, вероятнее всего, тоже промок.

Стыд, который Сонхва испытывал был велик, но не так велик, как усталость, пронизывающая тело насквозь. Он не мог даже отползти в сторону. Все это видели. Дважды. Какой кошмар.

— Жив? — спросил Минги.

— Не уверен, — слабо отозвался Сонхва. — Я приношу извинения. Я не собирался… я уберу. Мне нужна пара минут, но я обязательно…

— Я уберу, — перебил Уён, взявшийся рядом совершенно из ниоткуда. Сонхва бы напрягся, но прямо сейчас его мышцы не были способны напрягаться. — Позабочусь как должен муж и всё такое. Минги подними его. Там ещё чуть-чуть чистого места осталось, рядом с Чонхо.

Как муж. Он действительно был его мужем. Это звучало как мечта.

И прямо в их первый день как супругов Уён был вынужден наблюдать, как он занимается сексом с другими мужчинами, а потом убирать разведённый ими беспорядок. Он просто обязан ему отплатить. Однажды. Как-нибудь.

— Не переживай так, — Минги бережно поднял его на руки, — Чонхо первый был как раз чтобы показать нам, как тебе больше нравится. Я, выходит, хорошо запомнил, а остальные нет.

— Ёсан буквально просил нас так не делать, — тихо фыркнул Юнхо. Судя по звукам, с Хонджуном он всё ещё не закончил.

— Минги осторожный, ему я доверяю, — ответил Ёсан откуда-то сзади. Сонхва даже не пытался разворачиваться. Его голова покоилась на плече Минги и его это устраивало.

Юнхо рыкнул что-то раздражённое. Хонджун вскрикнул, а Ёсан вздохнул.

— Как я и говорил. Сонхва, отдохнуть хочешь?

— Я хочу продолжить, — ответил Сонхва, не давая себе даже шанса задуматься. Иначе он просто уснёт и никакого продолжения не будет.

— Тогда я следующий, — мурлыкнул Сан, возникая прямо у него над ухом и принимая его в свои руки.

Сонхва хотел было спросить, что на счёт Минги, но Сан затянул его в поцелуй, а затем опустился на палубу спиной, начиная тихо мурлыкать. Теперь Сонхва седлал его бёдра и, если Сан думал, что он сможет делать что-то в таком положении, он был очень сильно не прав.

— Подвинься повыше, — попросил он низким, раскатистым голосом. Его руки придерживали Сонхва за талию, направляя и поддерживая.

Сонхва двинулся вперёд и почти сразу понял, в чём был смысл просьбы. Теперь он сидел прямо на члене Сана, прижатом к его животу. Сан тихо застонал, откидывая голову назад и двинул руками. Сонхва понял, чего он хочет. Он принялся плавно покачивать бёдрами, потираясь своей влажной промежностью о член Сана, пачкая его живот своей влагой. Сан издавал тихие, совсем не тигриные мяуканья каждый раз, когда Сонхва проезжался по головке, а, когда он нашёл в себе силы выгнуться и кое-как вставить его твёрдый, истекающий смазкой член в себя, кончил в тот же момент, с тихим, довольным стоном.

Это было быстро. Всё ещё очень хорошо. Сонхва упал на грудь Сана. Двигаться не хотелось. Чуть вибрирующий член Сана внутри ощущался приятным, комфортным теплом.

Его затылка коснулась рука. Сонхва повернул голову и поднял взгляд. Это был Чонхо. Он слегка поглаживал его волосы, зарываясь в них пальцами, но смотрел не на них. Его голова была повернута в сторону сидящих тут же Минги и Уёна. Последний предпринимал героические попытки взять член первого в рот, но откровенно не справлялся. Сдаваться он не собирался. Ёсан наблюдал за его усилиями, положив голову на плечо Минги и обнимая его со спины.

Когда чья-то рука коснулась его задницы, Сонхва не почувствовал даже смущения. Он только развёл ноги шире, не особенно задумываясь, зачем это делает, продолжая наблюдать за Уёном. В этот раз он сменил тактику и сумел вместить головку к себе за щёку. Что он собирался делать дальше оставалось загадкой. Сзади послышался тихий смех.

— Готов принять буквально кого угодно, ваше высочество? — спросил Юнхо, на пробу вводя в него пальцы. Сонхва издал тихий довольный вздох. Он не мог даже понять, сколько их было.

— Кого угодно на этом корабле, — легко согласился он, не отводя взгляда от происходящего. Уён снова отстранился от Минги, недовольно хмурясь, а затем пустил в дело язык, принимаясь вылизывать ствол, помогая себе рукой. Минги издал высокий неразборчивый звук. Его рот уже был занят Ёсаном и сказать что-то внятное он вряд ли мог.

Юнхо снова засмеялся и коснулся его ягодицы, на этот раз губами.

— Есть тут кое-кто, кто ждал уже очень давно, — произнёс он, поднимая Сонхва на руки и снимая с мягкого члена Сана. Сонхва разочарованно заскулил. Юнхо усадил его на свои колени и развел ноги в стороны, позволяя откинуться на свою грудь. — Ты готов к своему мужу, Сонхва?

Сонхва заёрзал. Юнхо всё ещё был твёрдым. Он знал, что для него это нормально, но игнорировать не мог.

— В этот раз мой муж точно сможет взять меня, пока я сижу на твоём члене, — предложил он, поворачиваясь к Юнхо и целуя его в приоткрытые в удивлении губы. — Ты этого хочешь, я знаю.

Юнхо даже из вежливости возражать не стал. Он снова ввёл в него пальцы, сменив только отверстие, развёл их в стороны, а затем усадил Сонхва на свой член (в этот раз он был один), только чтобы снова развести его ноги в стороны и продемонстрировать всем остальным.

Они действительно смотрели. Уён не отрывался от своего, несомненно, очень важного занятия, но его глаза были прикованы к Сонхва. Чонхо смотрел на него с едва заметной полуулыбкой, явно пытаясь выглядеть собранным и спокойным даже сейчас (учитывая его растрёпанный вид, выходило так себе), а Минги и Ёсан откровенно пялились на него голодными взглядами, уделяя особое внимание тому месту, где соединялись их с Юнхо тела.

Ощущения были странными. Сонхва непроизвольно сжался и Юнхо снова прикусил его шею, легко, едва ощутимо.

— Мой, — шепнул он, крепче сжимая руки на бёдрах Сонхва, — Наш.

Их. Целиком и полностью.

Сонхва распахнул глаза, когда руки Хонджуна коснулись его ног, проводя по внутренней стороне бёдер. Он не помнил, когда успел их закрыть.

Хонджун выглядел растрёпанным, измотанным и, в общем и целом, выебанным. Сонхва не мог придумать другого описания. Он был рад, что у него остались на него силы.

— Люблю тебя, солнце, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы, заставляя откинуться дальше на грудь Юнхо. — Теперь ты мой.

И, без дальнейших предисловий, он двинул бёдрами, входя в него до самого основания. Сонхва обвил его талию ногами, притягивая ближе. Его распирало изнутри куда сильнее, чем когда это были члены одного только Юнхо. Сейчас они, кажется, входили гораздо глубже. Когда они все медленно переместились в горизонтальное положение и Юнхо и Хонджун начали двигаться, совсем не в ритм, а чья-то рука вновь скользнула на его и без того измученную за сегодняшний день промежность, Сонхва отключился от реальности.

Это не было обмороком, не в прямом смысле. Его разум просто выключился, оставляя вместо себя стонущую, скулящую массу. Ему было хорошо и он хотел, чтобы его мужчинам было хорошо тоже. Хотел, чтобы они все кончили в него. Не только Юнхо и Хонджун — все они. Чтобы брали его по очереди, вовсе не думая о его удовольствии, использовали все дырки, что у него были, всеми способами которыми им хотелось.

Сонхва мог представить это слишком хорошо. Как они помещаются внутри него все вместе за раз, как из него течёт их семя. Как они смотрят на него после, как берут его и потом, в любое время, в любом месте, как…

Наваждение прошло так же внезапно, как появилось. Сонхва коротко хрипло вскрикнул и обмяк. Хонджун медленно отстранился, за ним последовал Юнхо. Сонхва протянул руки к ним обоим, требуя объятий, и они подчинились.

— Мои, — устало выдохнул Сонхва, — люблю.

А затем усталость взяла верх, и он, наконец, отключился окончательно.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

В этот раз Сонхва не видел никаких снов. То ли от утомления, то ли от того, каким способом заснул, но всё было совершенно спокойно. Пробуждение было таким же мирным, как сон.

Он не стал открывать глаза сразу. На его груди лежала чья-то тёплая рука, лицо опаляло чужим дыханием. Он был не один и этот кто-то не был Хонджуном или Уёном — слишком большой для них обоих.

Кто именно это был, прямо сейчас было неважно. Сонхва развернулся и обнял чужую шею.

— Люблю тебя, — шепнул он, целуя вслепую и открыл глаза.

Его встретило озадаченное лицо Минги. Поцелуй пришёлся на его щёку, но не это было главным. Сонхва отстранился и проморгался, пытаясь смахнуть сонную пелену с глаз.

— Привет? — Минги смущённо улыбнулся. — Не меня ждал, да?

— Я вас всех люблю, — отмахнулся Сонхва, — Минги, что с тобой случилось?!

Лоб дракона был перемотан бинтами, так же, как и его грудь, и, кажется, рука. И, что хуже всего, на них выступала кровь.

Обычно его раны не нуждались в повязках. Ёсан обрабатывал их какой-нибудь щиплющей жидкостью, Минги жаловался в течении пары секунд, а затем всё заживало. Что произошло сейчас, Сонхва даже предположить не мог.

Минги покраснел. Вопроса он словно не слышал.

— Правда? То есть. Ты правда… Меня?

Для Сонхва это не было даже вопросом.

— Правда. Вы с Санни были первыми, кто отнёсся ко мне с заботой, — терпеливо ответил он, — ещё до того, как узнал моё имя. Ты заботился и о Уёне тоже. Это может звучать как глупая причина, и ты, можешь даже не любить меня в ответ, но это ничего. Я тебя люблю. Поэтому меня очень волнует твоё состояние. А теперь, пожалуйста, объясни мне, какого чёрта ты весь в крови?

Прежде чем ответить, Минги сжал его в объятиях и поцеловал в лоб. Только отстранившись, он, наконец, соизволил ответить.

— Место оказалось нехорошим, — вздохнул он, продолжая прижимать Сонхва к себе. — Мы, через час после того как ты уснул, решили отогнать корабль и плыть дальше. Ну, знаешь, по плану. Поднялись волны, корабль едва не насел на скалы, а терять все вещи и плыть до берега с тобой и Санни прямо сейчас, было бы кошмар как неудобно и долго. Я подставился между скалой и кораблём, и вот. Приложился всем, чем можно было. Юнхо смог выровнять и вытащить нас всех из того место, но заехал мне кораблём по голове, неплохо так. Ну, это было неизбежно. И вот.

Сонхва виновато поморщился. Место выбирал не он, но он был причиной, по которой они в нём очутились.

— Я думал, вы с Юнхо можете заживить все раны мгновенно, — пробормотал он, — это скоро пройдёт?

Минги самодовольно хмыкнул и улыбнулся, сверкая клыками.

— Точно не сегодня. Для заживления ран используется наша выносливость, — ответил он, — а я её сегодня всю потратил на вас с Уёном. Ну, и на Юнхо немного. И, самую чуточку — на Сана. У нас ещё какое-то время было настроение, когда ты уснул. Но мы о тебе сначала позаботились, не переживай! Вымыли и всё такое.

Беспокойство за Минги вдруг вытеснило резкой вспышкой беспокойства за собственную промежность. Сонхва подпрыгнул, хватаясь за его плечи. Они оба были голыми, это он чувствовал, но заглядывать под одеяло было страшно, а своим чувствам он не доверял. Всё внизу словно бы онемело. Что, вообще-то, тоже тревожило.

— Кстати, об этом. Минги, — начал он, осторожно подбирая слова, — а как… Как моя… Мой… То, что у меня между ног?

Минги вскинул брови. Сонхва хотелось провалиться на дно. Он не мог подобрать слов. Оставалось только надеяться, что вопрос будет понят.

— У тебя очень красивая вагина, — Минги похлопал его по плечу, словно в утешении. Сонхва сдержал страдальческий стон. Это было не то. — И трогать её тоже приятно. Тебя что-то конкретное интересует, или ты просто в общем спрашиваешь?

Сонхва внезапно стало действительно очень интересно, но он не был готов слушать ответ. У него и так невыносимо горели лицо, уши и шея.

— Я не об этом, — сердито прошипел он.

— Член у тебя тоже очень красивый, — не растерялся Минги, — стоящим я его не видел, тут ничего не скажу, но в целом нормальный. Аккуратный такой. И твои я…

— То есть, он снова на месте? — резко перебил Сонхва.

— Ага, — легко согласился Минги, ничуть не обеспокоенный его грубостью. — На месте, давно уже. Он у тебя немножко начал краснеть и опухать, но это нормально Чонхо тебе должен был сказать. Ёсан уже смазал его каким-то своим лекарством, так что всё должно пройти к завтрашнему дню.

Сонхва кивнул, падая обратно на подушку. Только сейчас он понял, что они были всё в той же общей комнате, прямо в центре крупной кровати. Он действительно оказывался тут как-то уж слишком часто.

— Прости, я немного запаниковал, — извинился он, — Ты сам-то как? Не сильно болит?

Минги тихо хмыкнул.

— Я в порядке, не переживай. Меня Ёсан тоже обработал, так что ничего не болит. А ты, получается, боялся, что навсегда останешься с киской?

Сонхва снова вспыхнул лицом и грудью.

— Не называй это так, — возмутился он.

— Хорошо, — легко согласился Минги, — а как тебе больше нравится? Как ты сам её называешь?

Как? Сонхва завис на пару секунд.

— Никак?.. Зачем я буду…

Минги смерил его осуждающим взглядом.

— Ну, это глупо, — сказал он. — Это, всё-таки, часть тебя. Как-нибудь надо. Вагина вполне нормально, по-моему, но немного слишком официально. Поэтому мне кажется, что киска лучше. Наверное, есть ещё варианты, но мне сейчас лень думать. Просто чтобы ты знал: твоя и правда очень красивая. У тебя очень большой клитор, с ним удобно играть. Я бы хотел попробовать ещё языком, но ты был уже совсем никакой. Может, в следующий раз. Если ты захочешь, конечно.

Сонхва только мотнул головой. Где-то на середине этого вдумчивого монолога он спрятал лицо на груди Минги и совершенно не был готов его поднять. Ему было приятно это слышать.

Ему было приятно это слышать.

И он, наконец-то, вспомнил слово для своей самой чувствительной части.

Интересно, что Минги расскажет ему, после того как они переспят в его обычном теле.

— Слишком много говорю, да? — Минги издал смешок, сухой и неловкий. — Прости. Не хотел тебя смущать, просто… Я обычно снизу. Чаще всего. Так что, чтобы я, ну, знаешь, был хорош сверху, это редкость. И с тобой было. Ну, как будто бы хорошо. Я думаю. Тебе понравилось, я думал. Поэтому меня немного занесло.

— Нет, всё… Мне нравится, — ответил Сонхва не поднимая взгляда. — Ты говоришь очень… В общем, я не против. И тогда, это тоже было очень… Я правда очень извиняюсь, за то что я тебя… запачкал.

— Да прекрати, — отмахнулся Минги, обнимая его крепче и снова целуя в макушку. — Это повод для гордости. Ну, если тебе такое нравится. Если нет — ты скажи и мы больше не будем. Чонхо очень редко разрешает, его это слишком смущает. Так что, тут ты не один.

Сонхва почувствовал неожиданное возмущение. Значит, Чонхо это смущало, но ему он это устроил?! Он ему отомстит. Однозначно отомстит. Точно так же, точно тем же.

— Главное больше постель не портить, — пробормотал он в грудь Минги, — а так — устраивайте. Мне нравится ощущение. Если никто больше не против этого.

— Никто, — заверил Минги, — это даже не самое необычное из того, что мы делаем. Не беспокойся так.

Сонхва снова кивнул. Минги потёрся носом о его волосы, будто утешая и снова заговорил, негромко и низко.

— Ты спал всего три часа, если тебе интересно. Мы сейчас в открытом море, двигаемся на парусах в сторону острова. На месте будем через сутки.

— Быстро, — тихо заметил Сонхва.

— Ветер попутный, — согласился Минги, прежде чем продолжить. — Ваша идея была хорошей, очень. Нам давно нужен был повод собраться всем вместе. Ёсан, конечно, вёл себя беспокойно, но, как только о тебе позаботился, сразу перекинулся и потребовал, чтобы Юнхо его нормально, как следует оттрахал. Уён так не решился — ему с хвостом неспокойно очень, но одного мы его не оставляли. Они с Чонхо неплохо провели время. А что мы с Хонджуном делали, тебе, наверное, знать пока не надо. Он, конечно, такое любит, но всё-таки капитан и всё такое.

Сонхва тихо фыркнул.

— Я уже их с Юнхо видел, вообще-то. Два раза.

— Ну то Юнхо, а тут вся команда, — возразил Минги. Сонхва поперхнулся воздухом. Воображение отказывало. — Мы его очень любим. И он в этом плане выносливый. Так что…

Сонхва отстранился от груди Минги и поднял на него горящий любопытством взгляд. 

— Расскажи, — не то попросил, не то потребовал он.

Минги засмеялся, словно только этого и ждал.

— Раз ты настаиваешь.

Это явно была ловушка, но Сонхва был рад попасться. Встать он всё равно не сможет а лежать молча было бы очень скучно.

Всего лишь сказка перед сном. Что может быть невиннее.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва сидел на палубе, прислонившись спиной к штурвалу и смотрел прямо перед собой пустым, задумчивым взглядом. Солнце приближалось к закату. День был пасмурным и ветреным, но ночь обещала быть спокойной. Времена ясных светлых дней прошли.

Признаться, он был этому рад.

Первый месяц на корабле сейчас казался странным, немного искусственным. Погода не портилась, воды пустовали куда ни глянь — ни единой проблемы и не единого встречного корабля даже на горизонте. Даже узнав причину, он не сразу смог её осознать. Сейчас, когда они почти закончили с её устранением, погода возвращалась в норму. Они встретили вместе уже три шторма. Опыт был запоминающимся.

В один из дней они просто опустили корабль на дно и опустились вместе с ним. Сан спал внутри чуть расширенного для него пузыря воздуха прямо на палубе, а они сторожили его, наблюдая за тем, чтобы всё было спокойно, и у него не закончился воздух

Со дна шторм выглядел пугающе прекрасным, но ощущался таким далёким.

Другие два были куда более спокойными, так что их с Саном просто запирали внутри. Для всех остальных шторм не представлял опасности. Они умели плавать в любую погоду, легко держались на мокрых досках да и вообще, кажется, наслаждались происходящим. Даже если кого-нибудь скинуло бы в воду, это не стало бы трагедией. К тому же, там уже были Юнхо и Минги. Это имело смысл, но всё ещё было немного обидно.

Привычный к подобному отношению Сан радовался компании. Оба раза они решили просто заняться вычёсыванием его шерсти. Занятие было достаточно медитативным и приятным для них обоих, к тому же, от него легко было отвлечься, если вдруг понадобится их помощь.

Сонхва не чувствовал себя бесполезным или чужим. Он знал, для чего был нужен и старательно выполнял свои обязательства в те моменты, когда это было нужно. Например, в том, что касалось официальных разговоров, лучше него на борту не было никого, даже если правила приличия были немного иными, чем у людей. Сонхва умел проявлять вежливость и подстраиваться под собеседника.

Собеседниками были лидеры отрядов, патрулирующих воды у берегов острова. В основном это были с драконы или имуги. Их команда должна были обойти все точки вокруг острова, начиная берегов у столицы с одной стороны острова и заканчивая ими же с обратной.

Слухи под водой распространялись быстро, и порой посты были покинуты до того, как они доходили до места, но так было даже проще. Они всё ещё обязаны были завершить круг. Уведомить тех, кого попросили о помощи о том, что они могут возвращаться к своим жизням.

Для Сонхва странно было осознавать, что большинство драконов и имуги были нелюдимыми одиночками, не способными работать в команде. Они кое-как уживались друг с другом, но не с другими существами и помогали сейчас только потому, что об этом их попросили сородичи. Он начал понимать, почему всех так удивляло присутствие в их команде Минги и Юнхо.

Он узнавал всех членов своей команды лучше с каждым новым днём, но не пытался торопиться. Всё самое важное он уже знал, а остальное они расскажут ему, если захотят, когда будут к этому готовы.

Хонджун всё повторял, что торопиться некуда, но Сонхва мог видеть, что он не верит собственным словам. Сонхва тоже не мог им поверить, хотя никаких объективных причин этому не находилось. Он не собирался сбегать план шёл настолько гладко, насколько это вообще было возможно.

Брачный узел крепился прямо на главной мачте, дополнительно усиленный магией Сана, Хонджуна, Чонхо и Ёсана, тёмно красный, а не алый, как полагалось. Не знак союза, но символ их общей любви. Сонхва не думал, что цвет мог вызвать вопросы. Он видел розовые и оранжевые узлы, и их признавали без проблем. Значит, и с их проблем не возникнет. Не должно было возникнуть.

У них могли возникнуть другие проблемы, но о них он старался не думать. Вариантов было слишком много, от внезапной атаки на корабль, до прямого отказа от всех обещаний и изгнания его из семьи, но пока всё было хорошо.

Слишком хорошо, учитывая, что до конца срока оставалась всего неделя.

Сонхва прикрыл глаза и вздохнул. Ни к чему было тревожится заранее. Да, столица была близко, но это ничего не значило. Можно будет начинать волноваться позже, когда их курс ляжет прямиком на замок. Вот это была достойная причиной для паники.

— Снова задумался? — Чонхо опустился рядом, легко касаясь его плеча своим. — Твоё беспокойство ощущают все на корабле. Просто, чтобы ты знал.

— Опять перекладываешь на меня ответственность? — фыркнул Сонхва не открывая глаз. — Поцелуй меня и, может, я поверю.

В последние дни Чонхо делился с ним магией регулярно. Сонхва привык к ощущениям и мог чувствовать её вокруг, даже когда сам был пуст. Шансов на получение своей у него всё ещё не было, но это его не волновало. Ему было хорошо и так.

Искры чужой магии внутри были полезны для него во многих смыслах. Должно быть, именно поэтому Чонхо накрыл его губы своими без единого вопроса.

Разумеется, никто его беспокойство не ощущал. Все занимались своими делами, где именно они были он знал и без магии. Сан был в вороньем гнезде, спокойный и немного сонный. Уён на камбузе, в приподнятом настроении. Хонджун вместе с Минги делали регулярный обход корабля, отыскивая и заделывая слабые места, сосредоточенные и серьёзные. Ёсан был или в лазарете, или в лаборатории Чонхо, обеспокоенный совершенно самостоятельно. Юнхо двигал их корабль вперёд, сосредоточенный и немного отстранённый.

Сонхва успел только улыбнуться в поцелуй, когда Чонхо отстранился, снова садясь рядом. Жест был спокойным, ровным и привычным, как и его эмоции. Было немного обидно от того, как мало Чонхо волновала подобная близость, но Сонхва привык. Не то чтобы он был спокоен из каких-то личных побуждений. Он просто был таким: чуть менее тактильным, чуть более спокойным. Всё ещё очень любящим и заботливым.

— Как ты каждый раз скатываешься в это после одного поцелуя? — пробормотал Чонхо, отодвигаясь от него на полметра.

Сонхва обиженно надул губы.

— Ты знаешь как, зачем спрашивать?

— Ты снова путаешь. Я знаю, что ты чувствуешь, — терпеливо напомнил Чонхо, — что ты при этом думаешь я без понятия. Я могу догадаться — в каких то моментах — но тут? Ты рад, потом расстроен, потом обижен, а потом вдруг счастлив до чёртиков и будто очень хочешь на меня броситься.

Сонхва хотел. Сжать его в объятиях, потрепать по щекам, зацеловать. Но подобные фривольные действия были позволены только Юнхо и, изредка, капитану. Минги тоже мог попытаться, если хотел оказаться в локтевом захвате. Уён мог попытаться, если хотел, чтобы его швырнули за борт. Остальные в эту сторону даже не думали. Ну, на сколько знал Сонхва. Всё, что происходило за закрытыми дверьми было только их делом, не его.

А вот что было его, так это их с Чонхо отношения. Объяснять ему свой мыслительный процесс он любил.

— Я рад, что ты меня целуешь, — начал он, старательно вспоминая детали, — равнодушие, которое я от тебя чувствую, меня расстраивает. Но я могу слышать, что ты любишь меня, всех нас, просто спокойнее, чем это делаю я. Поэтому я счастлив. Всё просто.

Чонхо издал долгий задумчивый звук.

— Для тебя. Хорошо что ты не вырос среди сирен. Другие бы с ума от тебя сошли. Ты такой… яркий. Все вы. Не знаю, как остальные сейчас живут в городе, полном других существ, это же просто с ума сводит.

Сонхва открыл глаза и перевёл на него взгляд. Чонхо сидел боком к нему, глядя на горизонт.

— Ты так живёшь уже сколько лет, — напомнил он.

Чонхо повернулся, встречая его взгляд своим.

— И посмотри на меня. Я, по-твоему, в своём уме?

Он наклонился ближе и снова нашёл губы Сонхва своими. Он делал это ради него. Мелодия Чонхо менялась, становилась радостнее и счастливее, но не от того, что они целовались. Он был рад, что это нравилось Сонхва. Их реакция на его действия была для него важнее, чем сами действия. Чонхо действительно был странным, но сумасшедшим Сонхва бы его называть не стал.

Он отстранился и взял его лицо в ладони. Чонхо недовольно нахмурился. Сонхва сжал одну из его щёк пальцами и слегка потянул. Взгляд Чонхо стал убийственно тяжёлым, но с места не двинулся. Только смотрел, будто желая продырявить Сонхва взглядом.

Вместо того чтобы испугаться, Сонхва прижался к его лбу своим, а затем поцеловал в кончик носа, отстраняясь сразу после. Чонхо продолжал смотреть на него возмущённым до глубины души взглядом. Очень, очень достоверным. Сонхва бы наверняка ему поверил, если бы не слышал, как поёт душа Чонхо от его касаний.

— Не смей никому рассказывать, — прошипел он.

Сонхва кивнул. Он и не собирался.

— Это всегда так было? — спросил он, убирая руки и снова садясь ровно.

Чонхо резко мотнул головой.

— Нет, конечно. Это из-за Юнхо. Ты же помнишь про его внутреннюю змеюку? — Сонхва кивнул. Будто об этом можно было забыть. — Он раньше вообще не знал как с ней разбираться, кроме как через агрессию. Остальные были не против, хотя им и не нравилось, но я просто ему врезал. Буду я ещё это терпеть. Так что, ему пришлось придумывать другой метод. Тогда же он начал думать, что, может быть, периодически кусать дорогих ему людей чтобы случайно не сожрать их, это не очень хорошо. Теперь у него с каждым что-то своё. Со мной вот это. Изначально мне это тоже не нравилось, было просто терпимо. А теперь вот так. Каждый блядский раз.

Сдержать интерес было сложно. Сонхва не стал. Может быть это было немного грубо, но он должен был спросить.

— Вообще с кем угодно?

— Понятия не имею, — буркнул Чонхо. — Никто кроме вас меня так не трогает. А если попробует — убью на месте. Но, скорее всего — да.

Ему нравилось, но он всё ещё мог этого не хотеть. Сонхва мог примерить ситуацию на себя, и от этого по спине пробегали мурашки. Он ощутил сочувствие смешанное с отвращением к себе. Он не должен был так на нём экспериментировать.

— Всё в порядке, — отреагировал на его чувства Чонхо, легко толкая его кулаком в плечо. — Я не беспомощный, Сонхва. Если бы я хотел, чтобы ты перестал, я бы и тебя за борт кинул.

— Я всё ещё не должен был, — возразил он, опуская голову. От Чонхо исходило его обычное глубокое спокойствие и забота, и это были его чувства, но его мыслей он не знал. После стольких напоминаний, он всё ещё забывал об этом, каждый чёртов раз. — Спасибо что учишь меня. Не знаю, что бы я без тебя делал.

— Не имел бы никаких проблем с магией, потому что её бы у тебя не было, естественно, — усмехнулся Чонхо. И Сонхва тихо фыркнул в ответ. Сложно было с этим поспорить.

Он снова придвинулся ближе и опустил голову на его плечо. Чонхо потёрся о неё носом и тихо хмыкнул. Кажется, он собирался сказать что-то, но его прервал разнёсшийся по кораблю крик Сана.

— Корабли на горизонте! От севера на восток и до запада!

Сонхва вскочил на ноги раньше, чем успел осознать сказанное. С трёх сторон?! Отсюда, снизу, не видно было ничего вовсе, значит, они были достаточно далеко. Они ещё могли успеть сбежать.

Если сбегать было нужно. Что, если цель была в соблюдении условий их брачного договора? Было бы здорово, но на кой чёрт тогда нужно было их окружать?

Сонхва задрал голову. Сан стоял в гнезде выпрямившись во весь рост. Его уши стояли торчком, иногда вертясь в стороны. Хонджун, разумеется уже стоял рядом с ним.

Спустя секунду Хонджун исчез, а затем, спустя ещё пару секунд, появился на палубе, держа в объятиях встревоженного Юнхо. Остальные появились спустя ещё пару секунд.

— Что происходит? — спросил Юнхо, оглядываясь по сторонам и хмурясь.

— Мы окружены, скорее всего, со всех сторон, — хмуро ответил Хонджун, — Сан видит не меньше десятка кораблей идущих на нас широкой дугой, окно только на юге, так что, туда лучше не соваться, явная ловушка. К северу, прямо по курсу самый крупный корабль с королевскими флагами. Остальные мелкие, но быстрые. Попытаемся бежать и у них будет повод нас атаковать. Встретим их лицом к лицу — будет шанс договориться мирно.

— Может быть, это по поводу договора? — тихо спросил Ёсан.

Хонджун дёрнул плечом.

— Понятия не имею. Мы не договаривались на место встречи после. Это было глупо, я в курсе, но я вообще не думал, что у нас есть хоть какой-то шанс. Да и они тоже. В итоге никто ничего не знает.

— Если мы встречаем их лицом к лицу, то вам всем нужно одеться и привести себя в максимально человеческий вид, — резко напомнил Уён, — они в курсе, кто вы, но если вы будете выглядеть, как люди, отнесутся к вам лучше, по опыту говорю. Хва, пойдем, в твоём сундуке наверняка ещё осталось что-то приличное.

Сонхва напряжённо кивнул и развернулся, направляясь в кабинет Хонджуна. Его одежда всё ещё хранилась там. Ему не нравилась эта идея, но возразить было нечего. Он хотел заставить их уйти, встретить их а одиночку, но он даже заикаться о таком варианте не стал. Кто же ему позволит. К тому же, растения Сана и все их вещи, как бы немного их не было, были тут.

У него были некоторые идеи о том, кто это мог быть, но не было уверенности. Королева? Нет, вряд ли. Они были слишком опасны и слишком незначительны, чтобы она сама этим занималась. Один из военных начальников? Не те, кого стоило бы посылать на обсуждение политических вопросов, но, если никто не собирался с ними говорить… Вероятность была.

Но, скорее всего. Скорее всего, это будет его отец. Мысль об этом Сонхва не нравилась. Да, их отношения можно было бы назвать несуществующими, он не скучал и толком ничего не знал об этом человеке. Но он помнил слова Квана. О том что его с отцом взгляды на ситуацию в стране совпадали. О том, что именно любовь к его матери, сирене, стала для этого причиной. Они были во многом похожи. Вот только, Сонхва жил для своего любимого, рядом с ним, мог видеть его улыбку каждый день и держать его за руку.

А его отец свою любимую убил.

Даже представить себе эту боль было невозможно. Сочувствовать ему не хотелось, но Сонхва не мог это контролировать. Он понимал его и его очень расстраивало то, как сильно он отклонился от того пути, которому должен был следовать. Выбрал не делать ничего. Бросил свои убеждения. Бросил его.

Сонхва было грустно за того человека, которым его отец мог бы быть где-то в другом мире, где его любимая осталась жива, а сын не появился на свет.

— Вот, надень это, — Уён толкнул ему в грудь кое-как скомканную одежду и с силой хлопнул по плечу. — И не трясись так, слышишь? Всё будет в порядке, я уверен.

Он не был уверен. Он боялся даже больше, чем остальные и сейчас Сонхва мог это чувствовать. Прежде чем Уён успел отправиться на помощь остальным, он привлёк его к себе и обнял, целуя в макушку.

— Будет, — согласился он, — не переживай. Я тебя больше никогда не брошу.

Уён только фыркнул и хлопнул его по плечу, выворачиваясь из объятий, а затем выскользнул прочь из кабинета.

Сонхва мог чувствовать, что ему всё же стало немного спокойнее. Ну, хотя бы так.

Складывать паруса не было нужды — они их и не поднимали — но они они бросили якорь и зажгли огни вокруг палубы (их использовали так редко, что Сонхва даже не знал об их существовании). Теперь их брачный узел был хорошо освещён, и не было и шанса, что его не заметят.

Сонхва чувствовал себя смутно неуютно.Хонджун держал его за руку, переплетая их пальцы. В этот раз он был полностью человеком и его наряд был куда более вычурным, чем тот, который выбрал Сонхва. Белая рубашка с широкими рукавами, тугие штаны в с высоким поясом, сапоги с каблуком и широкая шляпа, просто кричащая “капитан”. Сонхва с запоздалой обидой подумал, что Хонджун мог бы надеть это на их свадьбу. Он-то думал, что у него просто ничего не было. Сегодня он узнавал столько нового.

Остальные были тут же, рядом, но чуть позади. Юнхо и Минги заняли стратегические точки, на верхней палубе, готовые в любой момент броситься туда, где понадобится их помощь. Юнхо натянул лёгкие тканевые подкладки под обувь вместо самой обуви, Минги не стал надевать ничего вовсе, но понять это было сложно. Мало у кого могла возникнуть мысль, что его красно-золотые, чуть блестящие ступни были босыми.

Чонхо держал Сана за руку, крепко и твёрдо. Его другую руку сжимал Уён. Тигру было тяжело просто стоять на месте так долго в своей самой далёкой от его настоящего вида форме: ни ушей, ни хвоста. Выглядели все трое прилично до невозможности. Никаких босых ног и открытой груди. Рубашка Сана всё ещё была очень свободной, зато Уён и Чонхо словно на парад собрались.

Ёсан держался в стороне от всех. На его поясе висела походная аптечка, волосы были собраны в тугую косу, а одеждой была свободная рубашка и юбка вразлёт до колена. Пока он молчал и смотрел вниз, его можно было принять за девушку. Он единственный из всех не переодевался вовсе, только собирал свою аптечку.

Корабли двигались быстро, но не так быстро, как могли бы. Явно заметив их готовность к диалогу, они снизили скорость, равняясь на главный корабль. Сомнений в том, что он главный, не было. Это был огромный фрегат с белыми парусами украшенными гербом короны. Все остальные корабли выглядели неприметными, скромными и не запоминающимися. Иными словами — очень знакомыми.

Сонхва сжал губы в тугую нить. Он и так знал, что за ним могут послать его же бывших подчинённых и, скорее всего, семью.

Он крепче сжал ладонь Хонджуна, привлекая его внимание. Хонджун встретился с ним глазами и вскинул брови. Сонхва бросил быстрый взгляд в сторону Уёна и мотнул головой. Вместо ответа Хонджун стиснул его руку крепче, едва не ломая ему пальцы и нахмурился.

Сонхва улыбнулся. Хонджун был расстроен, да, но он понял его просьбу.

Они говорили об этом много раз. Только вдвоём, без остальных. И без того ясно было, как они ко всему этому отнесутся. То, что Сонхва могут похитить, или что ему придётся уйти, было одним из вариантом, и, хотя Хонджуну это не нравилось, он обещал сделать всё, чтобы в этот раз Уён не пошёл за ним. В этот раз Сонхва должен будет вернуться сам. Варианта, в котором он не возвращался вовсе, они не рассматривали.

Корабли замерли вдали, будто готовые в любой момент броситься в погоню, и только фрегат продолжал приближаться, величественный и неторопливый. Чем ближе он был, тем меньше сомнений оставалось в душе Сонхва. Они собирались забрать его с собой. Он знал это. Слышал, чувствовал. Никогда раньше ему не приходилось чувствовать никого из этих людей, и он не мог даже узнать их, но он точно знал: они не успокоятся, пока он не ступит на борт их корабля.

Сонхва вздохнул и вернул на лицо улыбку, милую и вежливую. Главным в данной ситуации было обеспечить команде безопасность. Затем — обеспечить соблюдение их договора. Способ вернуться он найдёт после.

Сонхва и сам не знал, в какой момент их безопасность стала для него выше будущего его страны, но он точно знал, что теперь готов был послать дело всей свой жизни к чёрту, если понадобится. Он всё ещё надеялся, что до этого не дойдёт.

Носы кораблей поравнялись. Фрегат двинулся дальше, пока не встал параллельно их кораблю, всё такой же большой и величественный. Сонхва остро ощутил и то, каким маленьким было их судно, и то, какой крошечной была их команда.

Расстояние между их кораблями было приличным — не меньше пары десятков метров. Тем не менее, в лучах заходящего солнца Сонхва прекрасно видел, кто именно стоит на палубе напротив. Это был его отец, как он и думал. Без маскировки, в своём обычном царственном виде, с небольшой тонкой короной в волосах.

Сонхва небрежно кивнул, нарушая все возможные формальности.

— Принц Тосон.

Отец даже пытаться соблюдать приличия не стал.

— Сонхва. Рад видеть тебя в добром здравии. Нам нужно с тобой поговорить.

Сонхва вскинул брови. Звучало так, будто поговорить нужно было не только им двоим. Народу на корабле было много, это он мог видеть, но никаких знакомых лиц пока не приметил. Не то чтобы он вглядывался.

— Если тебе нужно подтверждение законности союза, оно у меня прямо тут, — ответил он, указывая рукой на их развевающийся на ветру узел, — о чём ещё нам говорить?

— Нет нужды показывать мне это, — в чужом голосе ясно слышалось отвращение. Оно же, пополам со злостью, расходилось от него самого волнами. Ну, здорово. — Я видел, как он меняется и знаю, что они с тобой сделали. Мне очень жаль. Это моя вина. И, всё же, я бы хотел, чтобы ты нас выслушал.

Девушка, которую он видел впервые, темноволосая и темноглазая, вышла вперёд, занимая место по правую руку от отца. Её наряд напоминал наряд Ёсана. Она кивнула и окинула их взглядом. Вернее, попыталась. Её глаза остановились на Уёне. Сонхва услышал злое шипение за своей спиной и быстро шагнул вбок, закрывая мужа от её взгляда.

— Это с ней ты хочешь, чтобы я поговорил? — спросил Сонхва. В груди закипала злость. — После сирены ты нашел себе русалку, ещё и такую молодую?

Девушка засмеялась. Старший принц был смущён и сердит.

— Придержи язык. Это невеста принца Хвасона. И, да, ей есть что тебе сказать.

Эта новость была интересной, но Сонхва не было шокирован, как, должно быть, рассчитывал его отец. Это были просто слова.

— “Хвасон”? — громко прошептал Сан. — Что у вашей семьи с именами?

— Ты про наследного принца вообще не слышал? — таким же шёпотом возмутился Уён. — Тосон старший принц, Хевансон король, его дети: Хвасон, Кымсон и Хесон. Их имена на слуху, как вышло, что ты не в курсе?

— Мы все не особенно интересовались, — ответил Ёсан на тон ниже, — но мне кажется, или “Сонхва” немного…

— Выделяется, ага. О чём и речь. Я же говорил, что он бастард.

Сонхва очень хотелось на них шикнуть, но он сдержался. Их совершенно невежливое шушуканье наверняка было заметным, но вряд ли на другом корабле слышали слова. А даже если и да — пускай. Не это было сейчас главным.

— Так пусть говорит. У меня от моей команды секретов нет.

Лицо напротив, так похожее на его собственное, окаменело, потеряв всякое выражение. Сонхва гордо вздёрнул подбородок. Он слышал его неприязнь, боль и вину, но ему больше не было его жаль.

— Не делай такое лицо, — отчеканил Сонхва. Он не имел право испытывать всё это сейчас. — Ты был на нашей свадьбе. Вручил мою руку моему мужу. И, представь себе, я с ним счастлив, хотя это уже никак не твоя заслуга. Так что, можешь говорить не стесняясь. У нас друг от друга секретов нет.

Хонджун поднял его руку к своему лицу и коснулся пальцев губами. Сонхва улыбнулся. Невыносимо хотелось поцеловать его прямо сейчас, но он держал себя в руках. Его отец всё ещё ему не верил. Едва ли вообще мог. Были те, кто был на его стороне, Сонхва мог это чувствовать, но разобрать кому какие эмоции принадлежали не мог. Он перекрыл их поток, запрещая себе слушать. Слишком много. Слишком сложно.

— Мы собираемся свергнуть действующих монархов и посадить на трон Хвасона, — громко и гордо объявила русалка. Глаза Тосона округлились и он попытался что-то сказать, но он оборвала его одним взмахом руки, — Ни к чему тянуть, дядюшка. Они возглавляют сопротивление, так что королю нас точно не сдадут.

Сонхва нахмурился. Информация была интересной. Из союз мог потерять силу, но внутренняя борьба за власть наверняка ослабит их всех. Так у повстанцев будет больше шансов. Зачем об этом сообщали ему было всё ещё не ясно.

— И? Чего вам надо от меня? — спросил он.

— Твоя помощь в усмирении повстанцев, — хмуро произнёс Тосон. — У нас не останется сил и на них тоже. Люди тебя любят. С тобой мы сможем закончить всё это без крови.

Сонхва хотелось расхохотаться. Ну, конечно. Разумеется.

— Нет, — просто ответил он, — Вы и так можете закончить это всё без крови, если проявите уважение к нашему союзу. Дадите таким, как мы, равные с людьми права. Покажете на деле, что вы лучше. Боюсь, я вам не нужен. Тем более, когда у вас есть она.

Он кивнул в сторону девушки. Она была таким откровенным не-человеком, что даже сомнений не возникало. Если она станет следующей королевой, никакой нужды в усмирении народа не будет.

Во всяком случае, первое время.

— Боюсь, это не было вопросом или просьбой, — теперь его отец выглядел просто усталым. — Принц Сонхва. Вы отправляетесь с нами. Вы либо пойдёте сами, либо мы отведём вас силой. Ваше влияние на всю ситуацию слишком велико, чтобы мы могли его игнорировать. Ваш союз с королём пиратов остаётся в силе и станет основным аргументом, но мы не можем позволить вам творить что заблагорассудится, как позволяли до этого. Очевидно, ни к чему хорошему это не привело.

Ну, конечно. Прежде чем Сонхва успел отреагировать, Хонджун сделал шаг вперёд. Сонхва был немедленно отодвинут в сторону. Он чувствовал руки на своей талии и руках. Сан, Уён, Чонхо и Ёсан окружили его, словно боялись, что он исчезнет на месте.

— И кто вам сказал, что мы просто так его отдадим? Каждый член моей команды это моя семья, ваше высокое величество, или как там вас правильно называть, — протянул Хонджун. — Наши цели схожи. Мы могли бы договориться, не прибегая к насилию. Но чем чаще вы открываете рот, тем больше я в этом сомневаюсь.

Русалка снова шагнула вперёд.

— Это на время! — выпалила она. — Он к вам вернётся, как только Хвасона коронуют! Это просто акт взаимопомощи. Это его настоящая семья, они ничего ему не сделают!

— Идиотка! Да что ты вообще знаешь?! — прошипел Уён, скаля зубы. С корабля послышались шумные вздохи и шепотки. Кажется, его узнали. — Уже делали! Раз за разом! Годами! С самого рождения! И этот уёбок, который зовёт себя его отцом, ни черта не сделал, чтобы его спасти, пальцем не двинул! А потом спокойно передал его в руки опасной пиратской команды, потому что так ему было приказано — вот же семья, а? И даже попыток его спасать не было, ни от кого! А теперь он вам понадобился и смотрите-ка, собрали целый флот! Пошли вы на хуй вы вместе со своим восстанием! Оставьте его в покое!

Сонхва обнял Уёна за плечи и привлёк к себе. Он послушался, сдаваясь в тот же момент, обнимая его за шею и прижимаясь своей щекой к его.

— Они тебя не заслужили, — зло прошипел он прямо ему на ухо, — как они смеют?

Сонхва шикнул и оставил поцелуй на его щеке.

— Всё хорошо. Тебе не нужно так волноваться, — он сам уже перестал. Он видел, к чему всё это шло. — Я вернусь. Я обязательно вернусь. Сам. Слышишь?

Уён поднял на него широко распахнутые, испуганные глаза. Сонхва слабо улыбнулся.

— Мы всё ещё окружены, — тихо напомнил он, — сбежать отсюда всем вместе шансов никаких. Но я больше не тот, кем был раньше. Не бойся. Я вернусь. Не успеешь соскучиться.

Он говорил с Уёном, но обращался ко всем ним. Он знал, что они слышали. Смотреть на их реакцию у него просто не было сил. Если он посмотрит, он не сможет уйти.

— Я согласен пойти с вами в обмен на гарантию безопасности моей команды, — выкрикнул он. Хонджун оскорбленный зашипел, хватая его ладонь, но Сонхва лишь сжал её в ответ. — Если вы обещаете, что дадите им уйти, я пойду с вами. Но не думайте, что я буду врать людям по вашей просьбе.

Русалка смотрела на них со сложным выражением лица. Тосон выглядел всё таким же напряжённо-возмущённым.

— Твоя… “команда” будет в порядке, — наконец, процедил он, — мы спустим шлюпку на воду, чтобы ты смог…

— Нет нужды, — ответил Сонхва, поворачиваясь к Хонджуну и беря вторую его ладонь в свою.

— Нет, — отрезал он, темнея взглядом, — Сонхва, нет. Есть другой способ, при котором тебе не нужно будет снова это делать.

— Это не “снова”, — возразил Сонхва, — в этот раз я знаю, что делаю, и мне есть, куда возвращаться. И к кому.

Он обвёл свою команду взглядом, впитывая их лица, отпечатывая их в памяти. На краткое мгновение он позволил себе слышать — только их, никого больше. Беспокойство и страх не были позитивными и приятными эмоциями, но их истоки покоились в их любви к нему, так что, Сонхва впитывал каждую. Бушующую в груди Уёна ярость он решил оставить на них. Никакие его слова не смогут успокоить его сейчас.

— Я вернусь, — твёрдо повторил Сонхва, прежде чем снова повернуться к Хонджуну, — ты мне поможешь?

Хонджун выругался вполголоса и обнял его за талию, прежде чем прыгнуть в воду. Сонхва обнял его в ответ, и, как только вода окружила их тела, их губы встретились в поцелуе. Вода исчезла так же быстро, как появилась, и его ноги снова коснулись твёрдой поверхности. Сонхва не знал, на какой именно — они ещё не разрывали поцелуя.

Только когда послышался сухой кашель где-то совсем рядом, Хонджун отстранился, хотя и с явной неохотой. Поворачиваться на звук ни один из них не стал. Сонхва поцеловал его ещё раз сразу после, а затем ещё раз, на прощание.

— Будь в порядке, солнце, — попросил Хонджун, крепко сжимая его предплечья ладонями, — позаботься о себе.

— Конечно, любовь моя, — шепнул Сонхва в ответ. Глаза Хонджуна удивлённо расширились. Никогда раньше он не пытался называть его вот так. — А ты позаботься об остальных.

— Обещаю, — выдохнул Хонджун, прежде чем поцеловать его в самый последний раз и исчезнуть, мгновенно появляясь на борту их корабля, ставшего вдруг таким далёким.

Сонхва выпрямился и повернулся к отцу, готовый встретиться с ним взглядом и выслушать что-то, что он, быть может, ещё не успел ему сказать. Он хотел сделать это здесь, пока команда ещё могла подслушать.

И вот тут впервые произошло то, чего он совсем не ожидал.

Тосон поднял руку в знакомом жесте. Жест тут же повторили все остальные, передавая команду по кораблю, и, в следующий момент, раздался грохот взрывов. Сонхва бросился к Тосону, пытаясь опустить его руку, но было уже слишком поздно. Он смотрел, словно в замедленном действии, как в сторону корабля летят снаряды и с пугающей ясностью понимал, что не успел.

Зато успели Юнхо и Минги. Кажется, они бросились вперёд ещё до выстрелов, только увидев жест. Сонхва никогда не был так рад, что они с Уёном их обучили.

Дракон и имуги восстали из воды с рёвом куда более громким, чем выстрелы, поднимая телами волну, поглотившую большую часть снарядов. Фрегат с силой качнуло, едва не опрокидывая на бок. Сонхва схватился за ближайший трос, судорожно вглядываясь между волнами. Он не слышал грохота, но он слышал что-то. Он чувствовал чужой страх, много страха, боль и гнев. 

Положение фрегата чуть выровнялось, и Сонхва сумел, наконец, разглядеть происходящее. Корабль был в порядке, но удар нескольких снарядов достиг Юнхо. Его челюсть, шея и участок на груди были разорваны и сейчас ткани на них шевелились, пытаясь срастить чудовищные раны. Минги поддерживал его тело своим, но на его спине тоже зияла дыра, хоть и меньших размеров. Сонхва выпрямился, и схватил Тосона за руку, не позволяя снова её поднять.

— Прекратить огонь! — рявкнул он, давая отмашку. Направленные на него взгляды сквозили сомнением и нерешительностью. Сонхва встряхнул Тосона за грудки. — Прикажи прекратить огонь! Ты обещал! Это, по-твоему, “в порядке”?!

Руки сжали его запястья, но Сонхва не ослабил хватку. Новых выстрелов пока не последовало. В воздухе висело напряжение.

Гулкий рык Минги разносился над водой, угрожающий, опасный. Сонхва был сосредоточен на своей команде, не мог перестать слушать их. Минги был в ужасе, на грани слёз. Он был готов драться за них, но он этого не хотел. Юнхо страшно не было. Юнхо был зол. Возможно, только необходимость защищать команду не позволяла ему утопить фрегат прямо сейчас.

Попытайся он, Сонхва не стал бы его останавливать.

Тосон бросил взгляд в сторону корабля. Его чувства были слишком странны и сложны для понимания Сонхва. Он снова закрылся, не желая разбираться в них прямо сейчас.

— Мы целили в корабль а не в команду, это… — он запнулся на середине предложения. — Это члены твоей команды? Эти твари?

Уже на этом моменте Сонхва не сдержался. Его кулак с силой врезался в подбородок старшего принца. Он больше не мог и не хотел даже мысленно называть этого человека отцом.

— Это моя семья! — закричал он. Чужие руки уже держали его со спины,, но он продолжал рваться, пытаясь ударить его ещё раз. — Не смей так про них говорить! Я не собираюсь тут оставаться! Вы не сдержали своей части уговора, я отказываюсь говорить о вас хоть что-то хорошее! Вы такие же, как она! Все вы!

Тосон отряхнулся, а затем смерил Сонхва взглядом, полным сострадания.

— Всё настолько плохо, — тихо вздохнул он. — Хорошо. Мы уйдём. Я гарантию безопасность им и их кораблю, — он махнул рукой, подавая остальным сигнал, — союз, ради которого ты столько отдал, принесёт пользу. Можешь в этом не сомневаться.

Он снова махнул рукой, в этот раз в его сторону.

— Отведите его к лекарю.

Зачем было отводить к лекарю его? Сонхва дёрнулся ещё раз, пытаясь вырваться, но эффекта это не возымело. Выходит, теперь он был в плену. Ничего, это ненадолго. Хонджун позаботится о команде и придёт за ним. А если он не сможет, или никто его не услышал, Сонхва справится сам. Ждать спасения он не станет, это уж точно.

Отпустили его только в кабинете лекаря. Один грубый толчок в спину, резкий стук закрывающейся двери — и вот он остался один. Сонхва не успел даже увидеть, кто именно его волок. Может, в этом и был смысл.

— Пак Сонхва.

Не один. Лекарь уже была тут. Сонхва вскинул голову, готовый огрызаться, но слова застряли в горле.

— Ким Борам, — он поднялся на ноги и склонился в поклоне. Сколько лет они не виделись? Он уже и не помнил. Она постарела.

Лекарша ответила на его жест царственным кивком.

— Рада тебя видеть. Хотя обстоятельства могли бы быть получше. Раздевайся и садись на кушетку.

Значит, для праздных разговоров она была не в настроении. Как, в общем-то, и он.

Сонхва фыркнул и подчинился. Ему не нужно было объяснять, чего ради это было. Точно так же его осматривал Ёсан, когда он впервые попал на борт их корабля. Кто знает, может, сейчас Борам найдёт то, чего тогда не сумел он.

Сонхва открыл глаза. Он не помнил, когда их закрыл. В остальном проблем с памятью не было, как и головокружения. Голое плечо отдавало колющей болью. Вокруг запястья красовался знакомый тонкий браслет.

Он поднял голову, пытаясь сообразить, что происходит. Он всё ещё был в лазарете, на кушетке в центре. Его тело было накрыто тонким одеялом. Борам сидела за своим столиком в углу и кажется, что-то писала.

Сонхва попытался подтянуться к ней магией, но мгновенно понял, что её больше нет. Он был пуст. Так странно. Обычно того, что дал ему Чонхо, хватало на более долгое время.

Как долго он тут лежал?

Сонхва осторожно сел, придерживая край одеяла.

— Борам? — позвал он негромко. — Что…

Она резко поднялась со своего места, тут же оказываясь рядом с ним. Сонхва ощутил живое дыхание дикой магии. Ему уже доводилось ощущать её раньше. Ведьма. Значит, слухи не врали.

— Ты очнулся, — Борам улыбнулась, облегчённо и ободряюще. Совсем иначе, чем когда он только сюда пришёл. Хотя для него это было меньше минуты назад. Так она общалась только с тяжело ранеными. — Как себя чувствуешь? Помнишь, где ты?

— А я должен был забыть? — напрягся Сонхва. Вдруг он действительно что-то забыл? И как он это поймёт?!— На корабле принца Тосона. Он заставил меня пойти с ним, угрожая моей семье.

Улыбка Борам поникла.

— Семье? — переспросила она. — Сонхва, мы тебя спасали. Твоя миссия закончена. Власти королевы осталось недолго, и ты больше не обязан соблюдать её приказания.

Сонхва расхохотался.

— Как будто я нуждался в спасении! Борам, что происходит? Тосон сказал мне, что я ему нужен. Про спасение речи не было.

Лекарша коснулась его лба ладонью, затем губами. Сонхва терпеливо ждал, пока она закончит и соизволит ответить.

— Нам сказали, что ты был отдан пиратам против своей воли, — начала она, окидывая его взглядом, — это была одна из причин, почему мы согласились пойти за Хвасоном. Многие здесь знают тебя с детства и любят, Сонхва. Затем мы узнали, что, — она запнулась, — что над тобой было совершено насилие. А затем ещё, и ещё. Многие хотели отправится на помощь в тот же момент, но нам было приказано ждать. Чтобы не ставить под сомнение нашу верность королеве. Твоё спасение было отложено, и многие здесь чувствуют себя виноватыми перед тобой, но сейчас мы, наконец пришли. Все были уверены, что ты зачарован, и я действительно нашла на тебе чужую магию. Мы сумели убрать всю, но, возможно, какой-то след всё ещё остаётся.

Какая забота.

— Борам, — Сонхва с трудом сдерживал ярость. — Мне плевать на политику и на вашу верность королеве. Всё, чего я когда-либо хотел — видеть мой народ счастливым. И они, эти пираты, которым меня отдали, хотели того же. Никакого насилия не было. Всё, что между нами было было по согласию.

Лекарша нахмурилась сильнее.

— Сонхва ты их совсем не знаешь. Ты был вынужден с ними сотрудничать, я понимаю, никто здесь не осуждает тебя, но…

— Я знаю их годы! — закричал Сонхва, вскидывая руки. — Да, я врал в отчётах! Мы знакомы чуть ли не с моей первой серьёзной миссии! Они не узнали меня сразу, но в этом им помог Уён, и…

— Чон жив?!

В голосе Борам неверие мешались с радостью. Впервые за всё время здесь, Сонхва улыбнулся.

— Жив. Сбежал к ним на корабль вместе со мной. И мы оба их любим. Их и друг друга. Как бы кто это не осуждал.

Борам смерила его очередным долгим, внимательным взглядом и резко сменила тему.

— Как часто у тебя бывает секс?

Сонхва опешил.

— Ч-чего?

— Отвечай на вопрос.

Сонхва покраснел. Он предполагал, что этот опрос тоже будет, но сейчас они ушли от темы слишком далеко.

— Почти каждый день, — ответил он.

— С разными людьми?

Сонхва кивнул. Уточнять, что людей среди его новой семьи не было вовсе он не стал.

— Как часто ты снизу? — продолжила Борам.

Помнится, об этом Ёсан тоже спрашивал. Тогда Сонхва понятия не имел, что это вообще значит.

— Достаточно часто, но точно я сказать не смогу. Мы не всегда… Нам не нужно каждый раз…

— Я в курсе, Сонхва, я не ребёнок, — отмахнулась Борам, прежде чем продолжить. — Я успела тебя осмотреть. Ты поразительно здоров. Пара следов укусов и синяки тут и там, но никаких трещин, воспалений, выделений — ничего. Это действительно не выглядит, как насилие. Но то, что ты говоришь. Это слишком часто, чтобы у тебя всё было настолько хорошо.

Сонхва снова улыбнулся. Ёсан был бы рад это услышать.

— На нашем корабле тоже есть лекарь, — ответил он, — он за всеми приглядывает. Иногда читает лекции. У нас очень жёсткие правила гигиены. И, разумеется, против воли там не происходит ничего вовсе. Это не такие пираты. Никогда не были такими. Я был у них в плену десятки раз, как Пак, и они меня ни разу пальцем не тронули. Я люблю их, понимаешь? А они любят меня.

— Ты не можешь этого знать, — возразила Борам.

— Могу, — Сонхва самодовольно улыбнулся, — я, если ты вдруг не знала, не человек. Моя мать была сиреной. Магия, которую ты у меня нашла, принадлежала моему собрату. Он поделился, потому что своей у меня нет.

Борам вскинула брови, словно предлагая ему продолжить. Сонхва послушался.

— Так что, я могу. Я чувствовал их любовь не раз и не два. Я знаю, что они чувствуют. Доказать не смогу, магии у меня не осталось. И, нет, твоя не подойдёт. Ты ведьма, а не сирена.

— С чего ты взял? — спросила она.

Будто пыталась это скрыть.

— Твоя магия живая и дикая, природная. Я уже встречал ведьм. Вы все так ощущаетесь.

Борам прищурилась, затем кивнула.

— Про твою мать я знала, но была без понятия, что об этом знаешь ты. Давно?

Сонхва пожал плечами.

— Некоторое время, — осторожно ответил он. Он не собирался открывать вообще все карты. — Ничего, кроме способности чувствовать чужую магию и использовать чужую, когда мне её дают, у меня нет.

— Хорошо, — Борам кивнула. Поверила она ему или нет было не ясно. — Сонхва. Дело в том, что, даже если всё, что ты говоришь, правда, я не могу тебя отпустить. Это не в моих полномочиях. Я уже рассказала Тосону всё, что знаю, этого не хватило. Может, твои слова убедят его окончательно. Я могу помочь только с тем, чтобы твою позицию узнали все остальные.

Это было щедрое предложение. Борам никогда не была боевой единицей, но и только лекарем она не была. Сонхва склонился в поклоне, глубоком настолько, насколько это было возможно в его положении.

— Я был бы благодарен. О чём-то они уже начали догадываться, я уверен. Уён накричал на эту девушку, невесту Хвасона. Наверняка его узнали.

Борам улыбнулась уголком рта.

— Хорошо, если так. Не волнуйся, Сонхва. Мы все здесь на твоей стороне.

Сонхва молча склонился ниже, прижимая руки к груди.

Он не знал на счёт всех, но как минимум один союзник у него был.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва очень быстро понял, что мыслил слишком позитивно.

Ему вернули одежду, а после заперли в маленькой тесной каюте, удивительно холодной и неуютной. Точно он знал только одно: их путь лежал не в столицу. От той точки где его поймали, путь до неё занимал меньше суток, но прошло не меньше трёх. Куда, в таком случае, они направлялись, Сонхва не имел понятия. С ним не говорили, его не выпускали. Выносили ведро дважды в день, кормили один раз. Так он думал. В точном подсчёте уверенности не было. Окон в каюте не было, а свет исходил только от зачарованных стен, тусклый, едва заметный.

Обращались с ним не то чтобы плохо, скорее… Равнодушно. Никто не отвечал на его вопросы, не смотрел ему в глаза, никто не шептался за дверями. Ожидаемый разговор с Тосоном, или с кем угодно вообще, всё не наступал. 

Хонджун не появился на корабле, зато являлся ему во снах каждую ночь. И он, и все остальные. Сонхва не видел кошмаров, но, порой, это было даже хуже. Каждую ночь он лежал в объятиях своих любимых, окружённый их теплом и любовью, чувствовал их тела под своими руками, слушал их голоса и любовался улыбками, а затем просыпался совсем один, на корабле полном чужаков. Хотелось никогда не просыпаться, но останавливала мысль о том, что его реальные, живые любимые ждали его возвращения.

Именно поэтому сейчас спать ему не хотелось вовсе. Но ему нужны были силы. С таким редким рационом их у него будет немного, а в будущем ему предстоит долгий путь. Сонхва вздохнул и опустился на своё место на полу, где на скрипучие доски была постелена ткань. Может, в этот раз, ему повезёт больше.

В каком-то смысле, ему действительно повезло. Сонхва успел только задремать, чутко и беспокойно, когда дверь отворилась. В моменте он не был уверен даже, было ли это частью сна, или происходило на самом деле.

— Спит? — шепнул знакомый женский голос.

— Ага, — ответил другой, смутно похожий, но на тон выше и будто веселее. — Должно быть, его измотало. Ты посмотри, какой худой.

— А он разве не всегда таким был?

Голоса не вызывали тревоги. Скорее наоборот. Сонхва не мог объяснить, что именно чувствовал, но его сознание будто воспользовалось слабиной и погасало окончательно.

— … не в том, что я не понимаю. Я всё понимаю, просто…

— Не хочешь признавать. Да, я в курсе. Такие вещи непросто. Но ты уже не маленькая девочка.

Голоса. Знакомые голоса, которые он слышал во сне. Сонхва помнил, кому они принадлежали но не мог понять, почему слышал их сейчас.

— Это наша мать!

— Именно поэтому нам следует помнить о том, чему она нас учила. Будь верна своей стране до последней капли крови. Твоя страна, это та, в которой ты родилась, не та, из которой твой муж.

Верно. Твоя родина останется прежней, даже если ты будешь вынужден её оставить. Служение стране начинается от рождения и заканчивается последним вздохом. Но почему они говорили об этом сейчас? Почему их голоса звучали так?

Почему он их слышал?

— Ты говорила про казнь за измену, но это не обязательно именно измена! В её стране не было такого обычая, она вполне могла…

— Не могла. В её стране живут только люди, и посмотри, во что превратилась наша под её рукой? Отец ничего не делает, словно ему плевать, а она и рада. Не-люди страдают годами, просто потому, что она пытается следовать варварским традициям своей родины, которым осталась верна до сих пор. Она никогда не хотела тут жить. Её продали, мышка, так же, как она продала нашего брата пиратам. Кстати, с пробуждением.

Сонхва слабо дёрнулся и с трудом разлепил веки. В тесной каюте напротив него на полу сидели двое. Он видел их не так давно, но вот так близко и в такой неформальной одежде они не виделись, кажется, целую вечность.

— Кымсон, Хесон, — он сел и коротко поклонился обеим, — рад вас видеть.

— Мы тебя тоже, — Кымсон улыбнулась одним краем рта. С некоторых пор она могла улыбаться только так — спасибо кривоватому шраму, рассекающему её левую щёку. — Найти тебя было непросто. Впрочем, как и всегда.

Сонхва нахмурился. Найти? Эта каюта была запрятана настолько хорошо? Каким, интересно знать, образом?

— Сонхва, ты знаешь где ты? — спросила Хесон. Её чёрные волосы были подстрижены так коротко, что это вызывало у Сонхва сотню вопросов разом. Она выглядела чудесно, как и всегда, но как это вообще вышло?

Он так засмотрелся, что забыл, каким был вопрос.

— Повтори ещё раз? — переспросил он, неловко улыбаясь и потирая одну ладонь о другую. По какой-то причине, в этой каюте было ужасно холодно.

Кымсон вздохнула и швырнула в него какой-то свёрток.

— На вот, поешь сначала. С ног валишься. Разговоры подождут. Угораздило же тебя, в который раз.

Сонхва принял подачку с благодарностью, вгрызаясь без лишних вопросов, даже не разворачивая свёрток до конца. Кажется, это было вяленое мясо. После трёх дней на водянистой каше и странного вкуса овощах, оно ощущалось пищей богов. Сонхва уничтожил всё за пару минут и не стал облизывать пальцы только из-за возникшего в голове строгого голоса Ёсана, напоминающего о важности мытья рук. Сонхва свои мыл чёрт знает когда. Пахло от него не очень, это уж точно.

Хорошо что его сёстры не были теми, кого можно было смутить чем-то подобным.

— А теперь к делу, — Кымсон положила руку на его колено и заглянула в глаза. — Сонхва. Ты помнишь, где ты? Как давно ты тут? Как ты сюда попал? С кем говорил последним?

Сонхва вскинул брови. К чему были все эти вопросы?

— Я на корабле принца Тосона, — ответил он — он забрал меня у моей семьи угрозами и обманом. Где конкретно эта каюта я без понятия, но привели меня сюда сразу после разговора с Борам. Больше я ни с кем не говорил. По моим подсчётам прошло, около трёх дней.

Кымсон вздохнула. Хесон схватила его явно грязную ладонь и сжала в своих крошечных ручках.

У неё всегда были такие маленькие руки. Вся она была крошечной. И очень, очень опасной.

— Боюсь, твоя информация устарела, — сказала Кымсон, крепче сжимая его колено, — на корабле ты был неделю назад. Сейчас ты в столице, точнее, под ней. Где именно… Так сразу и не объяснишь.

Сонхва нахмурился. Нет, этого не могло быть. Его не могли кормить настолько редко. Да и сход с корабля он бы заметил. К тому же…

— Но тут качка, я чувствую, — упрямо сказал он. — и я слышу шум волн. Это ведь каюта. Я же вижу. Где под землёй может быть деревянная комната?

— Шум волн тут услышать можно, — согласилась Хесон, — если хорошо постараться. Только качки тут нет, и комната не деревянная. Только дверь.

— Вот это, — Кымсон постучала кулаком по двери. Стук был звонким и знакомым. — дерево. Вот это, — он постучала по стене, и Сонхва услышал глухой гулкий звук, — камень. Мне жаль, малыш. Не знаю, опоили тебя или околдовали, но результат один.

Сонхва хотел бы встревожиться, но не ощутил по этому поводу ничего особенного. И уже это вызвало у него панику, такую же глухую и равнодушную, как все остальные чувства. Его тело трясло, но разум оставался медленным и неповоротливым.

— Но как… Что я… Что мне… — его взгляд упал на тонкий серебряный браслет. Он поднял руку выше. — Сколько?

Хесон поняла суть его вопроса с первого раза.

— Только эта комната. Пытаться тебя вывести гиблое дело. У Тосона есть ключ.

— Он немного свихнулся, — пояснила Кымсон с кислой миной, — королева объявила награду за твоё возвращение домой и он решил спрятать тебя от всех вообще. Даже от нас, можешь себе представить.

— Поздновато спохватился, — зло процедил Сонхва, — мне эта его защита…

— Знаем, — согласилась Хесон, — поэтому и пришли. Ну, помимо всего прочего. Вот, выпей это.

Она вложила ему в руку бурдюк и Сонхва с благодарностью кивнул, прикладываясь к горлышку и чуть не поперхнулся. Вкус у жидкости был отвратительным: терпким и резким, сладким, горьким, кислым и солёным одновременно. Он хотел отбросить его в сторону, но его с силой вжали прямо в его рот, едва не заталкивая в глотку, а самого Сонхва уронили на пол. Он едва не захлебнулся, пока пытался сообразить, что делать. Ещё несколько глотков и сознание стало чуть более ясным. Эту ясность Сонхва тут же использовал, чтобы перестать глотать мерзкую дрянь, но маленькая ладонь сжала его горло прямо под подбородком и он сглотнул непроизвольно. Вообще-то, это было лучше, чем держать дрянь во рту, так что, он был почти благодарен.

Спустя несколько мучительных секунд, пытка была закончена. Сонхва попытался перекатиться на живот, но ему не позволила седлающая его Кымсон. Бурдюк она отбросила в сторону, но слезать не спешила.

— Надо, чтобы это пока осталось в тебе, — произнесла она таким тоном, будто всего этого только что не было, и они просто беседовали, — она разрушает чары и выводит яды. Спустя пару минут будет эффект. Тогда и отпущу.

— Тошнит, — пробормотал Сонхва, с трудом выдавливая звуки.

— Естественно, — легко согласилась Кымсон. — В этом и смысл. Как только оно соберёт всё то, что в тебя напичкали за эту неделю тебя вырвет. А пока — терпи.

Хесон похлопал его по груди, словно пытаясь утешить и Сонхва застонал. Ощущения были мучительно-мерзкими, прямо как вкус этой дряни. Его ноги, руки и голову пронизывало поочередно болью, холодом и жаром. Руки дрожали, тело покрывалось потом. Он чувствовал, как колотится сердце.

Когда дрожь с рук перешла на всё тело, Кымсон наконец слезла и милостиво подвинула к нему ведро. Сонхва склонился над ним в тот же момент, выворачивая внутренности наизнанку. Он ведь только что поел. Зачем они так с ним?

Когда он выпрямился, чувствовал он себя в разы хуже, чем до этого. На второй бурдюк, протянутый ему младшей сестрой Сонхва посмотрел с опаской и недоверием.

— Вода это. Морская. Рот прополоскай, для питья у нас другая есть. И еда тоже осталась.

Сонхва облегчённо выдохнул и выполнил рекомендации, а остатки морской воды вылил прямо себе на голову и руки, пытаясь согреться. Это сработало, хотя и не до конца. Он чувствовал себя грязным, мерзким, разбитым и голодным. А ещё до ужаса злым. Эмоции наконец высвободились и теперь выплёскивались за край. Его действительно чем-то накачали. Из заботы о нём! Подумать только! Какого чёрта?!

— Ешь и пей, злиться будешь потом, — скомандовала Кымсон. Хесон положила на его колени еду, в уже более солидном количестве. Сонхва только сейчас заметил стоящий напротив каменной, мать её, стены, мешок. Видно, они подготовились.

Сонхва прикрыл глаза. Ему нужно было какое-то время на то, чтобы всё осознать. Не слишком долгое. Он и так тут засиделся.

— Ешь, — повторила Хесон, сопровождая свои слова тычком под рёбра, — у нас ещё пара часов до рассвета. Нужно успевать придумать, что с тобой дальше делать.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Обида от того, что самостоятельно спастись из плена, как он обещал остальным, у него не получилось, быстро сменилась осознанием того, каким самонадеянным идиотом он был. Честно говоря, Сонхва был не против жизненных уроков, если они сопровождались помощью.

Не смотря на то, что они толком не общались годы, диалог с Кымсон и Хесон сложился хорошо. Может, дело было в том, как похожи были их жизни. Может, в том, как похожи были их ценности. Они обе были рады услышать об их с Уёном свадьбе (подробности он, естественно, оставил) и о том, что был по-настоящему счастлив. За них всех, как сказала Кымсон. Ей самой хватало компании Крыльев Бури — её корабля — меча и своей команды.

Хесон, в свою очередь, тихо рассказала о своём тайном романе с девушкой, живущей в городе. Отсюда же была стрижка — на их свиданиях Хесон пыталась изображать юношу. Для остальных она объяснила её удобством в бою. В боях она бывала не часто, но ей всё равно поверили.

Они все нашли своё предназначение и это было главным. Это, а не то, в каком незавидном положении все они были сейчас. Лучше было думать, как из этого положения выбираться.

В первую очередь, Сонхва нужен был ключ. Браслет на его руке приковывал его к этому крошечному помещению. Он не мог покинуть его и никто не мог его из него вытащить. Как только эта преграда исчезнет, ему останется только найти выход к морю. Остальное детали.

Кымсон и Хесон же предстояла революция. Свергнуть собственных родителей, ради идеалов, которые они сами им внушили. Так иронично. Сонхва предложил им помощь, но они отказались. Сказали, что он уже сделал больше, чем достаточно. То, что должны были сделать они, но, отчего-то, постеснялись.

“Всё потому, что в нас не было своего Уёна,” — пошутила Хесон, и, о, как же она была права.

Они ушли на рассвете, пообещав вернуться с ключём и строго наказав Сонхва спать как можно больше и не есть и не пить ничего из того, что ему принесут.

С этим проблем возникнуть не должно было. После такого опыта, он скорее умрёт от голода.

Самым страшным было даже не то, что он потерял счёт времени, а то, насколько равнодушно он себя вёл. Даже тогда, в первое пробуждение, он не задал ни единого вопроса о том, сколько прошло времени и почему он отключился. Даже не подумал об этом. А после просто сидел, ожидая когда за ним придут для разговора (который, возможно, уже случился, но выпал из его памяти), не пытаясь придумать адекватный план побега или, например, вырубить и допросить тех, кто приносил ему еду.

Сонхва не знал, сколько он был без сознания в тот первый раз и что с ним в это время делали, но он знал точно: Борам ему врала. Возможно, тоже из беспокойства, но как же это ему осточертело. Как он хотел вернуться домой. Туда, где все были предельно честны и никогда не щадили его гордость.

Он обдумывал план побега сейчас, но это было буквально всё, на что он был способен. Как оказалось, окутавший его тело дурман спокойствия имел и другие свойства. Например, благодаря нему он не чувствовал боли и куда легче переносил холод. Неприятные ощущения были чуть смягчены морской водой, нормальной едой и чистой питьевой водой, но, через пару часов после ухода сестёр, Сонхва начал чувствовать дискомфорт. Каменные стены давили. Они были не просто холодными — ледяными. Сидеть на твёрдом полу было больно. Виски ломило, болело горло. Кажется, он простыл. Так глупо. Интересно, это случилось сейчас, или он просто не замечал?

Сонхва вздохнул и лёг, прижав ноги к груди. Куцая подстилка под ним давала очень мало тепла, но какие были варианты? Лежать было неудобно. Голова болела всё сильнее. Он чувствовал себя вялым и выжатым. Ничего, кроме сна, ему не оставалось, но как он должен был уснуть в таком состоянии?!

Сонхва закрыл глаза. Может быть, если он постарается как следует… Признаться, стараться не хотелось. Его сны наверняка были частью насланного на него дурмана и теперь обычные кошмары займут их место. Только, при пробуждении его будет ждать ещё один кошмар. Сонхва зажмурился плотнее. 

Эта каморка не была клеткой, и только поэтому то, как эта ситуация была похожа на ту, в которой он потерял своего учителя, не била по сердцу так, как могла бы. Она вполне могла повториться и сейчас. По словам Кымсон, прятали его прямо в замке, и навещали очень редко, чтобы не вызвать подозрений. Значит, теоретически она может найти его, а затем казнить его отца за предательство.

Это всё не имело никакого смысла. Сонхва сжался в тугой комок и попытался отогнать свои ничем не обоснованные, нелепые страхи прочь. Даже если его найдут, будет совершенно не ясно, кто его здесь запер. Он не подвергал никого опасности просто сидя взаперти.

Никого, кроме своей команды, которая может попытаться спасти его и…

Нет. Ему нужно прекратить думать о всяких глупостях.

Сонхва перевернулся на другой бок. Легче не стало. Он попытался поменять положение ещё раз, но, вдруг, головная боль усилилась в разы, и он упал на живот, упираясь лбом в холодный пол.

Мир потемнел, в ушах зазвенело, а затем он услышал её.

Сонхва давно не оставался вдали от моря. Даже когда он сходил на берег, его заставляли возвращаться к нему. Даже когда он не мог возвращаться, рядом с ним была частичка моря — Хонджун. Сейчас, здесь, он был отрезан полностью, и море, как это и бывало всегда, стало звать его домой.

Никогда раньше это не причиняло боли.

Быть может, дело было всё в той же дряни, которой его опоили.

Сонхва перевернулся на спину и уставился в потолок невидящим взглядом. Боль отошла на задний план. В ушах звучала песня моря, чарующая и манящая, но в этот раз это не было только голосом океана, бессловесным и вечным. Сонхва слышал, как в знакомый с детства, похожий на плеск волн и шум ветра голос, вплетался второй: высокий, чистый и прекрасный. Чонхо.

Слышать его вот так было так странно. Сонхва не мог двинуть пальцем, слишком сосредоточенный на том, чтобы не упустить ни звука. Чем дольше он слушал, тем больше понимал. Постепенно в песне стали появляться слова. Нет, не так. В ней не было слов, но был смысл, который он понимал через слова. Песня менялась, перетекала, подстраивалась под чьи-то желания, и, Сонхва подозревал, это были не желания океана.

“Я люблю тебя. Я жду тебя. Пожалуйста, вернись.”

Сонхва закрыл лицо руками, сдерживая слёзы. Теперь он был уверен, что Чонхо был жив. А значит, и остальные тоже. Он не стал бы звать его вот так, если бы из за него погибли остальные.

“Пожалуйста. Пожалуйста.”

Казалось, будто Чонхо пел прямо сейчас и у него заканчивались слова, но он не мог позволить себе перестать петь. В его песне было столько боли. Сонхва всхлипнул.

“Почему ты ушёл?”

Потому что был самонадеянным идиотом. Как, впрочем, и всегда. Но это они знали и без него.

“Сонхва.”

Чонхо звал его, и ему невыносимо, болезненно хотелось ответить на этот зов. Сонхва мог чувствовать направление, из которого он шёл. Мог чувствовать отчаяние и страх, прочитавшие песню. Но он всё ещё не был настоящей сиреной. Он мог петь в ответ, но его ответ никогда не будет услышан. Поэтому Сонхва тихо плакал, закрывая лицо локтём, слушая далёкий зов и просто надеялся, что уже скоро сможет вернуться домой.

Уснуть так и не вышло, зато Сонхва сумел войти в некое подобие транса. Он не спал, но и не бодрствовал. Голос Чонхо держал его в сознании, продолжая звать, просить, умолять. Иногда он даже переходил на оскорбления, что заставляло Сонхва слабо улыбнуться. Он прерывался раз или два, но песня продолжала течь сама по себе, зовущая, манящая.

Резкий скрипучий звук выдернул его из этого состояния, и Сонхва сел, ошарашенно озираясь по сторонам. 

Дверь в камеру распахнулась. В тусклом свете исходящем от стен, он едва мог разглядеть лицо вошедшего, но того, что он видел, хватало.

— Хвасон, — растерянно пробормотал Сонхва.

Брат особенно радушным не выглядел. Его лицо было сморщено в отвращении (должно быть, запах был ему не слишком привычен), а наряд выглядел настолько неуместным, на сколько это было возможно. Кымсон и Хесон были облачены в гибкую лёгкую броню тёмного окраса, привычную, почти родную, — Сонхва почти забыл, что они могли носить что-то ещё, но на Хвасоне было облачение достойное короля: светлое, местами кружевное, с украшениями тут и там и с плащом.

Интересно, зачем он пришёл.

— Так и знал, что ты где-то в замке, — раздражённо выдохнул он, — нашёл бы тебя раньше не пришлось бы… К чёрту. Вставай. Пойдёшь со мной.

Сонхва поднял руку с браслетом.

— Я бы с радостью, — фыркнул он, — но есть одна деталь. Почему ты здесь? Или вы закончили с революцией?

Хвасон вдруг рывком поднял его на ноги и прижал спиной к стене. Сонхва зашипел от боли и перехватил его запястья. К чему это вообще было? Он же ничего не делал!

— Как много ты знаешь? — наследный принц встряхнул его и снова прижал к стене. Голова кружилась и без того, этот жест был совершенно лишним.

— Прекрати меня трясти! — рявкнул Сонхва. Вырваться не получалось. Он всё ещё был слишком слаб. — Про что? Про твою невесту-русалку, или про то, что вы планируете казнить королеву? Только это и знаю! Кто бы стал рассказывать мне что-то конкретное?!

Хвасон раздражённо цыкнул, встряхнул его ещё раз и сделал шаг назад. Затем он схватил его за руку, всё так же грубо, коснулся браслета, и он раскрылся, со звонким стуком падая на пол.

Ах да. У монархов и наследника был прямой доступ к браслетам в замке. Об этом он не забыл. Он забыл о том, что они были в замке.

— Мне жаль, но так будет лучше для всех, — произнёс Хвасон, и, прежде чем Сонхва успел понять, о чём речь, его затылок с силой приложило о стену.

Сонхва вскрикнул и попытался вывернуться из чужой хватки, но принц держал крепко.

— Блять, почему ты…

Последовал ещё один удар, затем в его лицо прилетел острый локоть и Сонхва сполз по стенке, теряя сознание.

Должно быть, это и было целью Хвасона. Какая-то боевая подготовка у него была, а вот опыта маловато. Так долго возиться с уже оглушённым противником. Позор.

Сонхва надеялся, что однажды ему выпадет возможность показать, как надо.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва пришёл в себя с жуткой болью, охватывающей всю голову и липким горячим чувством в затылке. Отросшие волосы слиплись от крови, он мог это чувствовать. Судя по степени болезненности, тому, как мир вокруг шатался из стороны в сторону и мерному звуку шагов, с момента, как его вырубили, прошло не так много времени. Он не был даже связан. Хвасон, вероятно, думал, что сумел вырубить его надолго.

Дилетант.

Сонхва подумал о том, чтобы попытаться вырваться, но отбросил эту затею в сторону. Ему было плохо даже сейчас, когда его несли, что с ним будет, если он встанет на ноги, даже представлять было страшно. Ничего, он умел ждать. Пока стоило попытаться хотя бы понять где он.

Идея была хорошей, но вот с осуществлением выходило не очень. Единственное, что он смог понять, это что он болтается на чужом плече, а чужие руки держат его ноги. Даже в таком положении, в закрытые глаза бил свет. Мысль о том, чтобы их открыть, казалось невыносимой. Сонхва всё же попытался, и боль в голове усилилась в сто раз. Он снова закрыл глаза, едва сдерживая стон. Он ещё не до конца отошёл от прочистки, устроенной ему сёстрами. Возможно, связывать его действительно было совершенно бессмысленно. Свежая травма головы полностью вывела его из строя.

Дверь хлопнула прямо возле его уха, и свет стал ещё ярче. Сонхва тихо застонал. Он надеялся, что скоро его перестанут держать вниз головой. Ему не хотелось лишать себя единственного нормального ужина за неделю, но он чувствовал, что его тело очень хочет это сделать.

Хвасон (он сумел различить лицом мягкую текстуру плаща, это точно был он), снова шагал вперёд, теперь словно медленнее и величественнее. Вокруг слышались шепотки — они больше не были одни. Звуков шагов, как ни странно, слышно не было. Словно все замерли на месте, пропуская принца вперёд.

— Скажите королеве, что я здесь, — громко произнёс голос его брата, окончательно подтверждая его догадки, — и что я нашёл принца Сонхва.

Значит, вот как. Соображай Сонхва лучше, он бы наверняка сумел до чего-нибудь додуматься, но всё, на что его хватало сейчас, это не кричать от ужаса. Ему хотелось, но такая реакция была бы слишком позорной.

Зачем Хвасону было отдавать его королеве Сонхва не имел малейшего понятия. Предавал ли он восстание? Пытался ли задурить ей голову? Делал это из личных побуждений? Ему было действительно без разницы, ведь результат оставался один: Сонхва снова окажется в её руках.

Хотелось, чтобы его ещё раз ударили головой об стену, да посильнее.

Такое случится сильно вряд ли, так что, Сонхва решил постараться отвлечься от всего происходящего. Так ему хотя бы не придётся с ней говорить.

Песня всё ещё звучала в его сознании, далёкая и печальная. Она не исчезла и не затихла, просто отошла на задний план. Сонхва сосредоточился на ней, отодвигая реальность на задний план. Всё то, что он чувствовал, чего боялся — это было не важно. Его любят и ждут. Он нужен. Он должен вернуться. Обязан.

Голос Чонхо успокаивал и убаюкивал. Кто-то говорил совсем рядом, но он заставлял себя не слушать. Мягкая, зовущая мелодия была всем, что было сейчас важно.

Сонхва почувствовал, что его снова несут куда-то, но отбросил это осознание в сторону. Он сможет оценить обстановку только когда всё закончится и его наконец оставят в покое. Наверняка ему нацепят новые браслеты и отправят в новую камеру, но на этом всё и закончится. Надо было просто слушать песню и не отвлекаться. Благо она становилась всё громче и ярче, живее, будто…

Сонхва слабо вскрикнул и едва не рухнул на землю. В какой-то момент движение остановилось и его поставили на пол, но остаться в таком положении он не смог. Кто-то подхватил его под руки, и Сонхва повис в чужих грубоватых объятиях. Он понятия не имел, что ослаб настолько.

— Бросай, — раздался знакомый голос, который он так боялся услышать. Сонхва боялся шевельнуться. Королева была рядом.

Он снова был в тёмном и сыром помещении (без всяких сомнений, его новая темница), но браслетов, кажется, не было. Так было даже лучше. Звуки разносились странно, с эхом, будто помещение было огромным.

— Матушка, — это всё ещё был голос Хвасона. Он так и продолжал его тащить? Сонхва был удивлён. Особенно тому, как он прижимал его к себе сейчас. — Это слишком. Люди этого не поймут.

Чего, интересно? Неужели его решил просто убить?

Да нет. Это действительно было бы слишком.

— Именно поэтому людей тут нет, — спокойно ответила королева, — Хвасон, мальчишка опасен, и для тебя в том числе. Избавиться от него следовало давно, но меня останавливала жалость. Это была моя ошибка. Запомни и никогда не повторяй её в будущем.

— Я не могу его убить, — Хвасон сделал шаг назад. Совсем крошечный, едва ли видимый со стороны. Голова Сонхва лежала на его плече — брат всегда был выше — а его руки продолжали держать его так крепко, будто королева могла попытаться его украсть. Неожиданно приятно было знать, что Хвасону не хотелось его убивать.

— Я не прошу тебя его убивать. Просто отпусти. Это не будет даже насильственной смертью, он умрёт самостоятельно, — королева подошла ближе и положила руку куда-то на Хвасона. Сонхва чувствовал её рядом и ужасно хотел сбежать. — Я уже обещала тебе свадьбу по любви, и я её устрою. Но только если ты сделаешь то, что я прошу. Бросай его, Хвасон. На кону твоё будущее.

Вот как.

По тому, что Сонхва знал обо всей этой ситуации, это могло быть как обманом, гарантирующим успех в революции, так и совершенно искренним актом предательства.

Его это всё не касалось в любом случае. Не касалось, но теперь он желал свершения этой самой революции. Его сёстры прошли через многое, чтобы обеспечить успех происходящему. Если Хвасон их предал, королевой станет Кымсон — только и всего. Он не мог начать выкрикивать обвинения и предлагать ей информацию в обмен на свою жизнь. Она должна была умереть. Но, кажется, он этого уже не увидит.

Сонхва снова прислушался к песне. Хотелось, чтобы именно она стала последним, что он слышит. Громкая и яркая, как никогда до этого. Она звала его прямо… звала его…

Неожиданно, всё встало на свои места.

Сонхва резко оттолкнул Хвасона, врезаясь коленом в его живот. Болезненный стон вызвал короткий прилив удовлетворения. Предатель или нет — избил он его в любом случае. Возмущенный крик королевы он проигнорировал вовсе. Не хотелось даже смотреть в её сторону. Вместо этого он бросился туда, откуда звучала мелодия.

Сил у Сонхва было немного, и он вложил их все в этот рывок. Он понятия не имел, куда именно бежит — перед глазами плыло, свет бил в спину и он ориентировался лишь на собственные чувства. К счастью или нет, но ему не пришлось бежать слишком далеко. Если точнее — ему едва ли пришлось бежать вообще.

Сонхва сделал два шага и рухнул в бездну, успевая только закричать перед тем, как тело с силой врезалось в воду.

Ну, направление было верным.

Сверху доносились голоса, но Сонхва даже не пытался вслушиваться. Теперь он знал, где был. Подводная тюрьма. Он слышал о ней, само собой. Когда-то давно её использовали для пожизненного заключения всех подряд — обычно не слишком долгого. Выхода отсюда не было: стены слишком гладкие и абсолютно покатые, выбраться обратно без чужой помощи было невозможно. Люди здесь умирали от жажды, не-люди… возможно, от голода? Сонхва не был уверен. Знал только, что эта тюрьма не использовалась десятилетия. Такая смерть давно считалась слишком жестокой.

Теперь ясно, почему Хвасон так переживал.

Сонхва не был даже напуган. Это была вода. Солёная морская вода. Не самая свежая, но живая. Голос Чонхо исчез, как только его тело коснулось воды, но это ничего. Вместе с ним исчез холод и уменьшилась боль, пронизывающая его тело. Сонхва расслабился и вздохнул с облегчением.

Пункт первый: выполнен. Он добрался до моря. Теперь дело оставалось за малым.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва пришёл в себя совершенно не помня, когда потерял сознание. В последнее время это случалось с ним поразительно часто. Первым, что он ощутил была дикая нехватка воздуха. Разумеется, он сразу же попытался сделать вдох. Идея была ужасная.

Сонхва закашлялся, давясь попавшей в лёгкие водой, дёрнулся, паникуя от всё нарастающих давящих ощущений и, наконец, догадался оттолкнуться от дна ногами. Всплыть получилось, хоть и с трудом. Сонхва избавился от воды и сделал вдох, тут же заходясь в кашле. Воздух был влажным и спёртым, но всё лучше, чем вода в лёгких.

Откашлявшись и отдышавшись он поднял взгляд. В тусклом свете, исходящем от камней, он видел уходящий вверх тоннель. Или, скорее, огромную трубу? До верха от воды было не меньше пяти метров. Забраться он не сможет. Не то чтобы он планировал.

Это был первый раз, когда Сонхва был без сознания под водой. Он не знал, как так вышло, что его рот и нос не набирали её, пока он валялся на дне. Быть может, какие-то механизмы защиты у него имелись, просто не все. Однако, дышать ему было тяжело, значит… Сонхва опустил взгляд. Он всё ещё был в своей рубашке и штанах. Ему оставили даже туфли, и вот уж что было совершенно лишней деталью в воде. Он скинул их в первую очередь, а после занялся всем остальным, неуклюже барахтаясь на поверхности. Нырять было страшно. Ему нужно было время.

Он избавился от одежды полностью (она выглядела и ощущалась так отвратительно, что других вариантов он даже не рассматривал) и сразу почувствовал себя куда увереннее. Море было его другом, и сейчас, когда оно могло ощущать его тело целиком, оно словно узнавало его по касаниям.

Наверняка это работало как-то иначе, но это было не так важно. Главное, что он больше не чувствовал паники и страха. Было немного неспокойно, да, но, в остальном, всё было в порядке.

Сонхва сделал пару глубоких размеренных вдохов и выдохов. Ему предстояло долгое погружение. Возможно, самое долгое в его жизни. Он не был уверен. Он закрыл глаза и нырнул, снова опускаясь на дно.

Вода приняла его тело, без труда затягивая глубже. Сонхва подчинился, принимая правила. Здесь было настолько лучше, чем в его предыдущей камеры, что и сравнивать не стоило. Боль исчезла почти полностью, тошнота оставалась едва ощутимым смутным ощущением где-то на границе сознания, а холод пропал вовсе. Всё его тело окутало уютное тепло, и даже горло больше не болело. Он хотел есть, но вот жажда почти пропала.

Возможно, его тело каким-то образом восстанавливало влагу через морскую воду. Это было новостью. Раньше он не пытался проверять, может ли он так делать.

Тем лучше. Сонхва коснулся пальцами дна и прищурился. Видно было плохо, но он мог помогать себе руками. Он догадался, чем именно будет усыпано дно, так что, удивления не было. Черепа, кости, металлические детали одежды, какие-то странные куски непонять чего, ещё кости. Он подносил некоторые к стене, пытаясь рассмотреть, и чем больше видел, тем радостнее себя чувствовал. Все эти кости — все до единой — принадлежали когда-то людям. Сонхва обшаривал дно долго и старательно, но не нашел ни одной, которая могла бы принадлежать не-человеку.

Эта тюрьма была смертельной, да. Для людей.

Значит, он не ошибся, когда прыгнул сюда. Выход к морю был. Где-то здесь, где-то рядом. Надо было только его найти.

Путь ему предстоял долгий и опасный, Сонхва сразу об этом знал. Его состояние стало лучше сейчас, но вряд ли намного. Ощущения могли его обманывать. Терять время было нельзя, а бросаться в дело не думая головой было бы именно этим: пустой тратой времени.

Сонхва устроился на участке дна, расчищенном от костей, закрыл глаза и попытался прикинуть возможные варианты.

Помещение было большим, круглым по форме, около десяти метров в диаметре. Слишком большое пространство, чтобы обшаривание каждого кирпичика имело смысл. Вряд ли он найдёт здесь тайный рычаг, а увидеть что-то необычное на стенах было и того маловероятнее. Их свет был слаб, и становился слабее под водой. Местами крупные участки стен перестали светиться вовсе и в ту сторону Сонхва старался не смотреть — ему было жутко. Он понимал причину: все, даже самые долгие заклинания нуждались в обновлении, а сюда маги не заглядывали годами. Удивительно, что хоть что-то вообще осталось, за столько-то лет.

Но выход тут был, точно. Морские создания его находили, а он был одним из них, значит, он тоже сумеет.

Вода здесь была спокойной, но не стоячей. Она была связана с морем. Песня всегда обрывалась, когда он достигал моря, и, хотя ему очень хотелось услышать голос Чонхо снова, это было отличным доказательством того, что эта вода была его частью.

Сонхва сосредоточился и попытался прислушаться к течениям. Вода двигалась едва-едва и не была самой приятной по ощущениям, но он мог её слышать. Глухо, странно. Сонхва с силой прикусил губу, сдерживая желание сделать вдох. Сосредотачиваться на чём-то под водой было странно. Он знал, что не задерживает дыхание, но совсем не чувствовал его, так что ощущалось это неправильно и неестественно.

Он просидел ещё несколько минут, прежде чем наконец услышал что-то. Сонхва подался навстречу звуку не задумываясь и не открывая глаз. Он мог исчезнуть в любой момент. Нужно было отыскать место, из которого он шёл. 

Сонхва поплыл, неловко перебирая руками и задевая ногами разбросанные по дну останки. Его передёргивало от ощущений, но это не было самым неприятным опытом в его жизни. Звуки, на которые он шёл не становились слабее, скорее наоборот. Словно чем ближе он подбирался к цели, тем громче они были. Ещё немного, и его руки коснулись стены. Сонхва открыл глаза и вздрогнул. Его окружала тьма, беспросветная и непроглядная. Это была одна из тех стен, магии на которых больше не было. Хорошо. Ничего страшного. Логично, что выход был у одной из них. Нужно было продолжать двигаться.

Он снова закрыл глаза, просто для собственного спокойствия. Возможно, это было глупо, но ему не нравилось не видеть с открытыми глазами. От осознания полной темноты вокруг хотелось развернуться и плыть обратно. Такими темпами он никогда никуда не выберется.

Сонхва снова двинулся на звук, держась одной рукой за стену, медленно и неуверенно. И, так же медленно и неуверенно, разрозненные и сбитые обрывки звуков складывались в мелодию. На прикушенной губе выступила кровь. Он чувствовал её вкус, но совсем не чувствовал боли. Ему приходилось напрягаться, чтобы слышать, но это был он. Это было Чонхо, снова. Он продолжал петь, и Сонхва слышал, пусть и с таким трудом. Чонхо всё ещё его звал и Сонхва всё ещё мог его слышать.

Наверное, от того, что сам океан больше его не звал, зов Чонхо было сложнее уловить, но то, что у него в принципе получалось, было чудом. Сонхва продолжал двигаться. Сейчас ему было не важно даже, куда это его заведёт. Он не мог снова пытаться отыскать течения, не мог отвлечься от зовущего его голоса.

Должно быть, так же себя чувствовали моряки на кораблях, когда слышали зов сирен. Только, едва ли их сердце щемило с той же силой, что его.

Сонхва всё двигался вперёд, продолжая придерживать стену рукой, но никак не мог нащупать найти ничего необычного. Было ощущение, что он просто плавает кругами. Он остановился и собрался с силами. Ему было страшно, да. Но, всё же, это было не оправданием. Нужно было взять себя в руки и открыть наконец глаза. Он должен был хотя бы знать, имеет ли смысл плыть дальше.

Подумать было проще, чем сделать. Никогда раньше за всю свою насыщенную жизнь, Сонхва не испытывал такого странного страха. Вокруг не было никого и ничего. Ему не станет хуже, ничего не изменится, если он просто откроет глаза, но его буквально трясло.

Это было глупо. Просто немыслимо, по-идиотски глупо. Сонхва сжал ладонь в кулак, с силой врезал по стене и распахнул глаза.

Примерно в этот момент он вспомнил: он уже испытывал подобный страх однажды. Когда Сан оставил его в вороньем гнезде совсем одного.

Вокруг была тьма. Сонхва оглянулся назад, ожидая увидеть там слабо сияющие стены, но не увидел ничего. Слева, справа, вверху и внизу — везде была только тьма. Сердце колотилось как бешеное. Сонхва заметался кругом, вытягивая руки. Стена. Ещё одна. Он был окружён с трёх сторон, и только снизу было нечто иное. Вероятнее всего, точно то же, что и раньше — песок и кости. Трогать их раньше было совсем не страшно, но сейчас ему совсем этого не хотелось.

Сонхва снова нашёл рукой стену и зажмурился. Он не плавал кругами. Хорошо. Он это выяснил. Это было хорошо.

Открывать глаза он больше не будет.

Сонхва попытался плыть дальше, на едва слышную за стуком его собственного сердца песню, но не сумел проплыть и пары метров.

Сердце всё продолжало колотится, страх давил со всех сторон. Сонхва был абсолютно обнажён, слеп и беззащитен, в окружении останков тех, кто наверняка пытался пройти здесь до него, и воздуха категорически не хватало. Может, от того, что этот коридор был уже, может от чего-то ещё — Сонхва не знал и не думал, что у него будет шанс выяснить.

Он сумел сделать ещё пару слабых гребков вперёд, а затем вовсе потерял возможность двигаться и думать.

Может быть, так будет даже лучше.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва видел сон. Он знал, что это был сон. Он всё ещё был очень рад его увидеть.

Он был вместе с Юнхо. Имуги обнимал его, целовал закрытые веки, гладил обнаженную спину и плечи. Сонхва знал, что это был он, несмотря на то, что его глаза были закрыты. Он знал, что остальные тоже были тут, рядом. Ему было так хорошо и спокойно. Открывать глаза не хотелось. Он и не собирался. Если он откроет глаза, случится что-то плохое.

Если он откроет глаза, он проснётся.

Если он проснётся, его снова настигнет тьма.

Сонхва рывком вырвало из сна. Значит, он не задохнулся, просто уснул. Он дёрнулся, ударился лбом о стену, но воду не вдохнул. Каким-то задним умом он помнил, что этого делать не стоило. Вокруг по-прежнему не было ничего. Он висел в пространстве не понимая, где был верх, где низ, откуда он пришёл и в какую сторону направлялся, но голова больше не кружилась, а сердце не заходилось в бешеном темпе. Он был в порядке. И ему нужно было двигаться вперёд, пока он снова не начнёт паниковать.

Сонхва нашарил рукой стену и снова закрыл глаза, вслушиваясь. В этот раз долго ждать не пришлось. Голос Чонхо был тут, рядом, ждал его. Возможно, это он был причиной его снов. Если так, Сонхва был благодарен. Он был благодарен в любом случае.

Он поплыл вперед, медленно, выставляя одну руку перед собой.

Никакой уверенности в том, куда он плыл, не было. Был только страх, стойкий и въедливый, но, к счастью, не переходящий в панику.

Ощущение времени словно бы терялось, пропадало в никуда вместе с его зрением и ощущением верха и низа. Сонхва не знал, сколько он плыл,когда вдруг почувствовал нечто странное. Его колени, пятки и плечи стали задевать и цеплять что-то на каждом движении. Он остановился и попытался вытянуть руки в стороны. Руки не выпрямлялись. Тоннель сужался.

Сонхва тщательно ощупал всё вокруг. Чёрт, какой же он невнимательный. Никаких щелей и следов кладки не было, и он не был уверен, как давно они пропали. Он выбрался. Он выбрался куда-то, но до свободы всё ещё было далеко. Вода не ощущалась более свежей, но теперь он был в подводной пещере естественного (ну, так он думал) происхождения.

Был ли у них выход в море? Наверняка. Он надеялся. Если, конечно, в конце его не ждёт невероятно узкий проход, через который поступает вода, и куча скелетов незадачливых морских существ.

Сонхва зажмурился. Он чувствовал жжение в глазах, но не был уверен, плачет ли. Странно, что даже ему самому было сложно понять это под водой.

Он тряхнул головой и упрямо продолжил двигаться. Он не остановится. Ни сейчас, ни позже. Он должен найти выход, и он найдёт его. Он обещал.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва полностью перестал пытаться считать дни после того, как отключился в третий раз. Это происходило нечасто — слава богам — но каждый раз очень неожиданно.

Он больше не жмурился. Смысла не было. Тьма не отступала и он привык. Порой тьма не отступала даже во снах, всегда таких тёплых и волшебных. Только в одном из них он мог видеть, и это было облегчением и ужасом одновременно. Сонхва не был уверен, было ли вокруг всё ещё темно или он ослеп по какой-то неведомой причине.

Он поцарапал всё тело, протискиваясь через проходы в подводных пещерах, едва не повредил самую нежную его часть (к счастью, после одной неудачной попытки, он догадался прикрыться ладонью) и несколько раз застрял в особенно узких местах, но каждый раз у него получалось выкарабкаться. Один раз он отключился именно в таком положении, а проснулся уже на другой стороне. А может, и на другой. Он не был уверен. Главное, что он продолжал двигаться.

Его тело слабело. Ему не хотелось пить, но голод сводил с ума. Сонхва не знал, сколько ещё продержится, но он надеялся на лучшее. Нужно было хотя бы выбраться из пещер.

Голос Чонхо был тем единственным, что помогало ему продолжаться двигаться вперёд. Иногда он замолкал и Сонхва останавливался в нерешительности, только чтобы продолжить плыть самостоятельно, отыскивая путь на удачу. Иногда он становился ломаным и дрожащим, и Сонхва не знал, были ли это проблемы с его разумом, или Чонхо и вправду так звучал. Иногда песня двоилась и троилась, и он не понимал, было ли это странное строение пещер, или он сходил с ума. Скорее первое, потому что он попадал в тупики не раз и не два.

К счастью, пока что всегда находился другой путь. Он надеялся, что так и будет дальше. Не хотелось возвращаться уж совсем назад.

Хотя, быть может, он уже возвращался назад. Понятие пространства стёрлось ещё в первый час и не возвращалось с тех пор. Он мысленно обозначал направление как “вперёд”, “назад”, “верх” и “низ” но они менялись и путались чуть ли не ежесекундно. Быть может, он уже плыл назад прямо сейчас, просто другим путём.

Единственное, что утешало, это ощущения от воды. Она была словно более приятной. Более свежей. Или, может, Сонхва просто привык. Он не мог быть уверен. И, всё же, ему хотелось верить в лучшее. Всё ещё хотелось.

Но куда больше ему хотелось есть. Сонхва был готов броситься на что угодно, включая другого человека, даже соскребал со стен какие-то подобия водорослей. Наверное. Он не был уверен. Вкус был сомнительный, но как же ему было плевать. 

Ему осталось недолго, он понимал это больше телом, чем разумом. Разум отказывался слушаться, отказывался останавливаться, потому что понимал, что это сделает только хуже, но тело стоило об отдыхе. Сонхва не слушал. Отдых ничего ему не даст. Он отключался достаточно часто. Этого должно было хватить для отдыха.

Сонхва продолжал двигаться, помогая себе руками и ногами, больше карабкаясь, чем плывя. Голова была тяжёлой и мутной.

Возможно, скоро он снова потеряет сознание.

Он протиснулся сквозь очередную узкую щель, раздирая кожу и снова нашёл рукой стену. Вперёд. Других вариантов не было. Туда звала его песня. Вперёд. Теперь вперёд и влево. Сонхва послушно свернул. Ещё несколько минут прошли в монотонном движении, а затем все ощущения исчезли, и он завис в невесомости, не в силах пошевелиться.

Различать реальность и сон было тяжело. Сонхва встрепенулся, приходя в себя от очередной неожиданной передышки и потянулся рукой перед собой, следуя в сторону зова. Ничего. Он подался в другую сторону. Снова ничего. Верх, низ, лево право — нигде не было ничего. Он завис в центре непроглядной тёмной пустоты.

Он что… выбрался?

Сонхва моргнул, раз, другой, оглядываясь по сторонам. Он всё ещё ничего не видел. Неужели он правда ослеп? Но как он мог… Сонхва усилием воли подавил панику. Нет. Не время для этого Он выбрался, а значит, он сможет добраться до своей семьи.

Вода здесь была свежей и чистой. По телу прошла дрожь. Странно, до этого он не мёрз. Может, он и правда слишком привык к затхлой воде пещер. Ну, ничего. Как привык, так и отвыкнет. Сонхва расправил руки в стороны, наслаждаясь свободой, повернулся в сторону зовущего его голоса и поплыл. Течения подхватили его почти сразу, направляя и помогая, окутывая мягким коконом. Он чувствовал себя безвольной куклой, не способной даже удержаться в ровном положении, но сопротивляться не стал. Так будет быстрее, чем если он поплывёт самостоятельно. Хорошо, что течения вообще на него реагировали.

Сонхва закрыл глаза и расслабился.

Он прыгал от течения к течению, а, когда в нужную сторону ничего не направлялось, делал это самостоятельно, закусив губу и зажмурив глаза. Он собирался плыть до конца. Хотел, чтобы это стало финальным рывком.

Когда голова Сонхва вдруг очутилась на поверхности, он завис на несколько долгих секунд, медленно пытаясь сообразить, что только что произошло. Он был уверен, что плыл вниз. Как он оказался наверху, было совершенно непонятно.

Было ли это действительно верхом? Может, он в какой-то магической пещере, где вода держится вверх ногами? Да нет, это уже совсем глупость.

Сонхва поплыл вперёд, неуклюже двигая руками и ногами, стараясь двигаться без всплесков. Не хватало ещё привлечь внимание хищников. Или кораблей. Если его поймают в таком состоянии, ничего хорошего его не ждёт. Нет, он должен был доплыть до своего корабля.

На то, чтобы решиться сделать вдох, ушло несколько минут. Голова тут же закружилась и погрузилась под воду. Сонхва чуть не захлебнулся и решил обойтись пока без надводных методов дыхания.

Воздух холодил кожу и казался странной инородной субстанцией. Сонхва хотелось нырнуть обратно, но он боялся, что вынырнуть уже не сможет. Движения и без того выходили медленными и неповоротливыми.

Лишь бы снова не отключиться. Он не хотел проснуться на дне.

Песня всё звучала в воздухе, хриплая, немного ломаная и странная. Сонхва был практически уверен, что дело было в его слухе. Он вообще чувствовал себя странно и неправильно, да и головой за последнее время бился куда больше, чем это было допустимо. Наверняка дело было в этом.

Волны плескались вокруг с тихим шелестом. Звук волн тоже казался странным. До этого Сонхва не слышал ничего, кроме песни. Сейчас же он боялся, что она пропадёт, скроется за мягким шелестом, и он не сможет отыскать её вновь. Останется один посреди океана.

Сонхва тряхнул головой, стараясь убрать лишние звуки. Это не сработало. Звуков только прибавилось. Теперь он слышал голоса. Далёкие. Злые. Странные.

— … е… щу!… ел… ты… ил!

Часть слов съедал мягкий плеск, часть пропадала за мелодией. Сонхва продолжал плыть, и звуки становились чётче. Он слышал их, но не мог понять смысла.

— …плевал! Пусти, не то я тебя зарежу!

— Не смей, ты же…

— Не посмеет. Нам всем плохо. Им нужен отдых. Пожалуйста, подожди хотя бы пока проснётся Ёсан. Я не могу пойти с тобой и я не могу отпустить тебя одного. Я обещал.

Сонхва уловил знакомое имя и поник, замирая на месте. Какой смысл плыть, если он снова уснул. Как же так. Ему ведь нельзя спать. Что же теперь делать?

— Я найду его сам. Мне ваша помощь не нужна, ясно тебе?! Я сам могу…

— Уён, ты не спал двое суток, прекрати геройствовать!

Последний голос звучал как рык. Сонхва тихо вздохнул. Он так скучал.

Песня вздрогнула и замолкла, перешла в сухой, болезненный кашель. Сонхва почувствовал острую печаль. Он хотел, чтобы она продолжалась. Он сделал глубокий вдох и запел в ответ. Голос дрожал и срывался, хриплый и слабый.

Он успел спеть всего пару нот, когда в его тело с силой врезалось другое, вышибая дух и превращая странный сон в полное небытие.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва видел сон. Он знал, что это был сон, но всё ещё был рад его увидеть.

Он лежал на своём корабле, в окружении своей семьи. Он чувствовал касания родных рук и тёплое дыхание на своих губах. Было так хорошо. Сонхва не хотел, чтобы это заканчивалось.

А потом его грудь с силой сдавило и сон оборвался суровой и злой реальностью.

Сонхва чувствовал боль. Болело всё, что только могло болеть, внутри и снаружи. Он сделал вдох и тут же зашёлся кашлем. Попытался привстать, и спину разорвало болью. Больно было даже думать. Он не слышал, не видел и не понимал, что происходит, и почему ему было так плохо. Разве после смерти не должно быть хорошо?

Разве он не заслужил хотя бы покоя?

А затем его шею разорвало резкой, острой болью, и Сонхва обмяк, вновь теряя сознание.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва видел сон.

Ему было хорошо. Тепло и приятно. Он не чувствовал голода, жажды и боли. Только странное онемение во всём теле и тёплую, почти горячую ладонь, сжимающую его руку. Сонхва сжал её в ответ.

Раздался крик.

А вот это было что-то новое.

Сонхва не мог двигаться (как и во всех других снах), но, если бы мог, он бы попытался отползти в сторону и спрятаться. Было темно и страшно. Он не понимал, что происходит.

Раздался звонкий хлопок а затем кто-то тихо ойкнул.

— Ты его пугаешь, — прошипел голос Ёсана. Сонхва едва не заплакал от облегчения. — Сонхва? Ты с нами?

Он молча улыбнулся. Они всегда говорили с ним, но он никогда не мог ответить, так что, он не стал и пытаться. Это было не так важно. Чья-то рука осторожно коснулась его щеки. Сонхва издал тихий счастливый звук. Он хотел бы остаться в этом сне навечно.

— Солнце, — голос Хонджуна был едва слышен. Сонхва очень хотел повернуться на звук. Хотел увидеть его лицо. Как жаль, что тьма всё не отступала. — Ты в порядке. Мы рядом.

Он знал, само собой. И, всё же, слышать это было приятно.

Чьи-то руки коснулись его головы.

— Я уберу повязку, — произнёс голос Ёсана и — что? Повязку? — Не пугайся. Если будет больно — сразу верну обратно.

Кто-то медленно поднял что-то с лица Сонхва. Он не знал даже, что на нём что-то было. В закрытые глаза тут же ударил свет. Сонхва зажмурился крепче и застонал. Это было… больно. Ему было больно.

Ему было…

Сонхва резко распахнул глаза. Перед ними затанцевали пятна, голову словно пронзило раскалённым прутом. Он застонал сильнее. Нечто тут же вернулось на его лицо, но Сонхва дёрнулся, пытаясь уклониться, двинул рукой, вырываясь от чужой хватки и начал пытаться встать. Ему нужно было убедиться, что всё было взаправду. Ему нужно было подняться. Ему нужно было видеть.

Он был прижат обратно в ту же секунду, резко и бесцеремонно. Беспокойный голос Ёсана говорил что-то, но он не слышал. Он чувствовал чьи-то тела, прижатые к своим бокам, но странно отдалённо, словно они между ними было несколько слоёв плотной ткани. Сонхва закричал. Голова болела, но закрыть глаза он просто не мог.

Если он это сделает, тьма вернётся. Он не мог позволить ей снова окутать его, не мог так просто-

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва видел сон.

В который раз это случалось? Он даже не пытался считать.

Он смотрел на висящую прямо над ним лампу, светящую плавным золотистым светом и не мог оторвать от неё взгляда. Темнота пугала, но её больше не было. Он мог видеть. По-настоящему.

Он думал, что ничто не может быть важнее этого и никто не сможет отвлечь его от любования, когда тонкая рука вдруг забрала лампу, убирая её в сторону.

— Не смотри на неё так пристально, это вредно, — негромко произнёс Ёсан, садясь рядом, — ты можешь повредить глаза.

Сонхва уставился уже на него. Он был не против того, что лампы больше не было. Ёсан был куда ярче любой лампы.

— Такой красивый, — прошептал он, протягивая руку. Ёсан взял его ладонь в свою, переплетая их пальцы.

— Ты тоже красивый, — шепнул он, коротко сжимая его ладонь и аккуратно складывая её на его грудь. — Хочешь есть? Или пить? Нигде не больно?

Сонхва медленно моргнул. Вопросы звучали знакомо.

— Я сплю? — тихо спросил он.

Ёсан коснулся ладонью его щеки.

— Не спишь. Ты дома. Ты вернулся. Теперь всё будет хорошо.

Сонхва медленно огляделся. Он был… где-то. На корабле, но не на их. Такого места не было на их корабле. Он видел силуэты вокруг, неподвижные, скорее всего спящие, но это ведь не могло быть…

— Корабль новый, — улыбнулся Ёсан, видимо, замечая его взгляд. — взяли самый дешёвый и быстрый. Не зря как видишь.

Сонхва нахмурился. Нет. Нет, это было неправильно.

— Но Сан, его растения, они же…

— Дурак совсем? Ты важнее растений, — хрипло проворчал голос Сана откуда-то сбоку, — я бы не променял тебя на них и за миллион лет. Тебе лучше?

Сонхва перевёл на него взгляд. Тигр выглядел похудевшим и невероятно усталым. Он попытался протянуть к нему руку, но не смог её поднять.

— Санни, — шепнул он, — прости, мне так…

Сан тихо шикнул и наклонился ниже, быстро целуя его в губы. Сонхва слабо улыбнулся.

— Отдыхай, — проворчал тигр, садясь рядом и складывая свои руки на его. Сонхва не знал, обращается ли он к нему, или к Ёсану. — Я буду рядом. Не отпущу тебя ни на секунду.

Сонхва кивнул и закрыл глаза. Бьющий сквозь веки свет успокаивал. Впервые за долгое время он засыпал сам, по своему выбору и желанию.

~⁠☬~☬~⁠⁠☬~

Сонхва проснулся.

Он открыл глаза и увидел перед собой небо, голубое и ясное. Хотел бы он, чтобы его сознание было таким же ясным.

Его тело всё ещё болело, но не так сильно, как раньше. Грудь сдавливало, как будто на ней лежало что-то тяжёлое. Сонхва коснулся её ладонью. Вернее, попытался. Ладонь упёрлась в бархатистое теплое препятствие. Сонхва опустил взгляд.

На нём действительно лежало что-то тяжёлое.

— Санни, — шепнул он, проводя рукой по широкому тигриному носу.

Тигр тут же встрепенулся и поднял голову. В следующее мгновение Сонхва был окружён со всех сторон.

Сан смотрел на него сверху вниз и нервно дёргал ушами. Хонджун был справа от него, бледный и встревоженный. Уён выглядывал из-за плеча Сана. Его глаза были красными, словно заплаканными. А затем Сонхва увидел Чонхо и застыл, не в силах отвести взгляд.

Он был тут, рядом. Смотрел на него своим пристальным сердитым взглядом, так, словно боялся, что он исчезнет. Его горло было замотано бинтами, под глазами залегли глубокие тени — куда более глубокие, чем у остальных. Сонхва издал тихую зовущую трель и Чонхо тут же упал к нему в объятия, заставляя удивлённо охнуть.

— Я говорил, — прохрипел Чонхо прямо ему на ухо. В его голосе слышались слёзы. — Я говорил им, что ты жив. Я знал, что ты в воде, что ты обязательно меня услышишь, что ты…

— Чш-ш, — Сонхва осторожно прижал его к себе. Реальность происходящего до сих пор только доходила до него. — Я слышал. Ты меня спас. Я плыл на твой голос, всё это время. Спасибо тебе, радость моя.

Чонхо кивнул и подозрительно затих. Если бы не тихие всхлипы, Сонхва бы подумал что отключился. Но нет, Чонхо не был им. Он был крепким и сильным. А это был всего лишь короткий момент слабости. Он имел на него право.

— У вас ещё минута, — прозвучал откуда-то строгий голос Ёсана. — А потом ты, Чонхо ляжешь на своё место. Мы только-только остановили кровотечение в твоём горле. Умоляю, хватит говорить. Уён, камбуз. Хонджун — даже не смотри в сторону камбуза. Лучше вернись к штурвалу. Санни, помоги мне, пожалуйста, с парусом. Кажется, я опять напутал с узлами.

Остальные подчинились, поднимаясь на ноги. Сонхва поднял взгляд на Хонджуна.

— Юнхо и Минги? — спросил он.

Капитан улыбнулся.

— Спят ещё. Они не ложились с тех пор, как тебя у нас забрали. Ещё пару дней будут спать. Ты тоже отдыхай, солнце. Всё ещё успеем.

Сонхва облегчённо вздохнул и закрыл глаза. Чонхо продолжал жаться к его груди, и он обнимал его в ответ. Ёсан наверняка позволит им полежать вот так ещё немного.

Наконец-то, Сонхва был дома.