Ручка двери начала медленно поворачиваться. Я затаился, как зверёк почуявший хищника. Быстро окинул комнату и вернул взгляд к двери. Та не поддалась неожиданному посетителю, отчего он, выждав паузу, дёрнул ручку сильнее. И ещё раз, с надрывом.

Оцепенение спало, и я заметался по комнате, рассеяно скидывая инструменты в сумку. Знал, знал же, что пора съезжать, но надеялся до последнего задержаться подольше! Сердце сжалось от мысли о заготовках, мирно покоившихся в своих формах. Разбрасываться материалом я не привык. Но я не могу взять их все. Готовые изделия я сгрёб рукой в недра карманов. Схватил рубиновый перстень и нацепил на мизинец левой руки. Ну, а теперь можно и...

– Именем Ясноокого Урха, немедленно откройте! – прокричали в перерывах между ударами в дверь.

– Да, конечно! Сию же секунду! – бросил я, открывая створку окна.

От желанной дороги меня отделяло расстояние в два этажа. Я облизнул губы и обернулся на скрипящую дверь. "Сейчас выбьют", – промелькнула мысль, которая немного прибавила решительности.

Как назло, под окнами не росли деревья и не стояли стога сена, поэтому на мягкую посадку я, в общем-то, не рассчитывал. Вылез на улицу и, встав слегка сгорбившись, вцепился пальцами в раму окна. Лихорадочно соображая, как спуститься, я уже занёс носок правой ноги над подоконником соседнего окна, когда то с хлопком распахнулось. Из него высунулся молодой законник и, смеясь, проговорил:

– Слезай, акробат. Добегался.

Отвечать мне не пришлось. Несчастная дверь слетела с петель и с шумом впечаталась в пол.

***

Я в очередной раз проверил прочность оков, что заставило охранника осклабиться.

– Сиди, жди, – процедил он.

Делать было нечего. Обстановка комнаты – стандартной комнаты для допросов, в которой и взгляду-то зацепиться не за что – порядком поднадоела. Меня держали в ней второй час, даже не удосужившись толком обыскать. Вообще, ситуация складывалась странная. Насколько я знаю, обычно обвинения выдвигались немедленно. Сейчас же и законник, и охрана молчали. И хоть я и знал, за что меня вопреки моей воле препроводили в данное заведение, я хотел бы услышать, какие из моих авантюр потерпели крах.

Дёрнув оковы ещё раз, я поднял взгляд на вошедшего законника. Молодой человек кивнул охраннику, пересёк комнату быстрым шагом и уселся за стол напротив.

– Ваше имя, – чётко поставленным голосом спросил.

– Полное?

– Да.

– Бирн Боллиндерри де Креван[1].

Он сощурил глаза, ища на моём лице издёвку, но я был серьёзен. Тогда дознаватель раскрыл перед собой принесённые бумаги. Листы зашуршали под его пальцами, но у меня создалось впечатление, что законник пытается придать допросу угнетающую атмосферу.

– Господин де Креван, знаете ли вы, по какой причине находитесь здесь? – под конец фразы его голос потерял строгость, и он, чрезвычайно раздосадованный этим фактом, нахмурился.

– Нет, господин дознаватель. Мне не огласили обвинения при задержании.

– Что ж… – законник перевернул страницу и зачитал. – Вам выдвинуты обвинения в мошенничестве. Вы предлагали достопочтенным горожанам заменять камни в их драгоценностях на, как вы выразились, «особые». Которые якобы призваны лечить, бодрить, усмирять, приносить удачу и даже насылать проклятья. А сами заменяли настоящие драгоценные камни на поддельные.

– Ложь. 

– Вы можете как-то опровергнуть показания четырёх пострадавших?

– Нет. Я не утверждал, что мои камни проносят удачу или несчастья. 

Я поймал на себе испытывающий взгляд законника. Он сложил руки в замок и продолжил спокойным тоном:

– Что вы можете ещё сказать о вашем... расходном материале? 

Заминка в его речи мне не понравилась. То, как тщательно дознаватель подбирал слова, наталкивало на мысли о какой-то игре, что он пытался вести. 

– Расходном материале? – переспросил я и возмущённо добавил. – Драгоценные камни это вам не какой-то там гранит или базальт! Каждый из них обладает душой, характером, если вам угодно. Вы попробуйте совместить изумруд и золотую оправу и вы... 

– Нас интересуют пути получения поддельных камней, – спокойно объяснил он, прервав мою болтовню. – Кто ваш поставщик?

Я подавил вздох разочарования, ведь обычно мне удавалось отвлечь внимание законников минут на десять. Рубиновый перстень на мизинце слегка нагрелся, но этого было недостаточно.

– Видимо, саму мысль, что их изготовителем могу быть я, вы исключаете, – я постарался придать своему лицу оскорблённое выражение.

– В таком случае, где расположено ваше оборудование? При обыске комнат в тех гостиницах, где вы останавливались, нам не удалось обнаружить необходимых устройств, – дознаватель вяло пролистал несколько страниц дела и вновь вперил в меня свой взгляд.

Его откровенность меня настораживала. Обычно мне не раскрывали карты, стремясь вести по определëнному сценарию. Человек передо мной позволил мне перехватить инициативу, и я на какое-то мгновение почувствовал себя растерянным. Лишь жжение кольца напоминало мне о главной цели всего спектакля.

– Господин дознаватель, вероятно, счёл меня простодушным идиотом, который станет хранить такое ценное оборудование на постоялом дворе, – огрызнулся я, внезапно вскочил и дëрнул оковы, проверяя, сколько ещё осталось.

Охранник сделал шаг вперëд, но законник поднял руку, призывая остановиться. А я, обрадованный тем, что прежде нерушимые обручи стали пластичнее, рухнул обратно на стул.

– Господин де Креван, поймите меня правильно, вы провели махинации не с теми людьми, – знакомый нравоучительный тон зазвучал в словах дознавателя. – Прямо сейчас решается ваша судьба: светит вам срок в тюрьме или каторжные работы. На это можете повлиять вы сами. Стоит вам пойти навстречу следствию, и ваш приговор может стать мягче. Итак, кто поставляет вам драгоценные камни? 

Я опустил голову. Вся моя фигура обмякла. Я закрыл глаза руками. 

– Вы сказали... каторжные работы? – мой голос дрогнул, и, пожалуй, в нём действительно промелькнул мой искренний страх. 

– Да, – я не мог не заметить, как лицо законника осветила торжествующая улыбка. – Именно так. Но нам нужно имя. 

– Дайте ручку и бумагу, – пробормотал я. – А-а, чëрт, я не могу записать. Если бы вы отомкнули цепи... 

– Господин де Креван, это невозможно. Назовите имя, и я внесу его сам в материалы дела.

Я сглотнул скорее, потому что испытывал жажду, чем для придания драматического эффекта. Облизал губы и наклонился вперёд.

– Хорошо... хорошо, я назову имя, – прошептал я.

Дознаватель неосознанно наклонился ко мне и выжидающе застыл.

– Я назову его по буквам, – я ещё раз сглотнул: чëрт возьми, задержанные у них скорее умирают от жажды, чем при приговоре.

– Как будет угодно. Итак?

– Первая "И". Вторая "Д"...

Его ручка заскрипела по бумаге.

– Третья... – я вскочил, не договорив.

Оковы стекли с моих рук и упали бесформенной оплавленной кляксой. Подскочивший охранник налетел на выставленные ладони и моментально взвыл от ожога. Крик дознавателя умер ещё в горле, когда я догнал его и повалил на пол.

– На будущее, господин Идиот, – прорычал я, срывая с шеи законника тревожный кулон. – Во время допроса стоит убавить самоуверенность и добавить охрану.

Я с досадой заметил, что кулон уже активирован. Дознаватель криво усмехнулся, но резкий и точный удар в нужную точку, ввëл его в бессознательное состояние. У меня оставалось чуть меньше минуты, прежде чем в допросную ворвëтся охрана. И я выбрал единственный доступный путь отступления – окно.

Жар кольца распределился по левой руке, целиком превращая её в подобие раскалённого металла. Я бросился вперëд, ломая стекло и оплавляя прутья. Решëтка полетела вместе со мной, распадаясь на большие искривлённые обломки.

Комната допроса располагалась на первом этаже, но удар об землю, выбил из лëгких воздух. В каком-то бреду я вскочил на ноги и, запинаясь, бросился к конюшне. Оттолкнул выходящего конюха и, влетев внутрь, я закрыл дверь на засов. Лошади встретили меня недоверчивым фырканьем.

Я не удержался от вскрика боли, когда повернул рубин и содрал наконец ещё горячее кольцо с пальца. Охрана уже толпилась у дверей конюшни и быстро зачитывала мне условия, при которых я могу сдаться, срываясь на оскорбления. Я скинул правый сапог и, сдвинув каблук, вытащил из-под него чëрный камень.

– Фаелан, – выкрикнул я, уколов до крови острым краем камня запястье. – Следуй по моим следам. Отыщи меня. 

Двери уже ломали. Я сунул камень обратно в подошву и обулся. Действовать необходимо было срочно. Мне не пришло в голову ничего лучше, чем устроить суматоху. Я замахал руками и закричал. Перепуганные лошади забили копытами по полу и оглушили меня ржанием. Мне оставалось только открыть стойла и выпустить их на волю. Я бы вскочил на одну из них, но опасался, что свалюсь и буду безжалостно растоптан, ведь времени, чтобы оседлать лошадь не было. Ворота треснули, и я привёл свой план в исполнение. Когда вход в конюшню был свободен, разъярённый и перепуганный табун рванул на законников. Раздались крики.

Я выскочил из конюшни, пристроившись в конце табуна. Бок всё ещё болел после падения, а впопыхах вставленный каблук сапога ощутимо вилял при беге. Краем глаза я видел преследователей. Шум крови в висках, биение сердца в горле и рваное дыхание – было единственным, что я слышал. Лошади бросились в рассыпную, стоило им выскочить на улицу. Я бежал вперёд, бежал с надеждой влететь в любое заведение, где есть чердак или чëрный ход, или...

Волк. Огромный серый волчище перебирал лапами, принюхиваясь и рыча. Заметив меня, он приблизился в три прыжка. Прижался к земле, позволяя забраться на спину. Как только я вцепился руками в шерсть загривка, зверь побежал. Город летел на нас, а мы летели прочь.