В Нью-Меридиане третий день кряду стояла отвратительная погода. Осень обрушилась на мегаполис внезапнее любой из Череподев, за одно утро приятная прохлада сменилась ледяными ветрами, пронизывающими до костей, тянущими за собой покрывало серых туч. Полили дожди, редкие, но ливневые — присущие приграничным регионам Дагонианского королевства, что далеко на юго-западе. Без того гнетущая атмосфера серо-бежевых небоскрёбов, остроконечных, обшарпанных кирх Святой Троицы и задыхающихся от беззакония гетто Литтл-Иннсмута окончательно погрузила мегаполис во мрак. Только величественные вывески отелей-казино и борделей по-прежнему сияли, переливались, подобно опалу на солнце, зазывали отдохнуть и забыться. Лёгкая ловушка для всех, кому не повезло. Золотые реки протекали здесь, чтобы впасть в бездонный океан — карман семьи Медичи, истинных королей этой земли.
Ходила народная молва, что на улицах Нью-Меридиана тебе не повстречаются только солдатские патрули и поборники королевы: ни те, ни другие в городе долго не продержатся. Чёрных цапель в последние годы вправду поубавилось — сначала ряды проредила Мари Корбэл, потом очередная война. По телевизору по-прежнему показывали парады на площади Франца Второго в Кэнополисе, тысячи безликих солдат и даже командора Кэповски собственной персоной, но они так и оставались где-то по ту сторону экрана, в чудесном столичном мире. Вслед за ними туда перебрались и поборники. Больше ничто не напоминало о власти Ренуаров, кроме развевающегося над ратушей красного полотнища с зонтиком в белом круге; и тот приспускали, когда в ресторанах и торговых центрах что-то взрывалось. Примерно дважды или трижды в год.
Последним островком спокойствия, несмотря на грозное название, оставалось кафе «У безумца». Приличное местечко, если захотелось чизбургеров с картошкой, а в кармане не густо. Расположение в переулке не давало маленькому залу заполниться, и даже по праздникам у барной стойки всегда были свободные места. Гангстеры и прочая уличная шваль сюда не совались: в последние пару лет точку облюбовали полицейские и ходили целыми отделениями чаще, чем в столовую при участке. С такой крышей и самому отбитому психопату в голову не придёт безнаказанно устроить здесь погром. Обратная сторона медали — тёмные дела придётся вести как можно тише, лучше всего на стоянке. Окна на неё не выходят, а курилка за поворотом; не будешь шуметь, и никто не обратит внимания.
Для большинства клиентов Просперо назначал встречи вдали от посторонних глаз: задворки спальных районов и пустующие склады в доках — места, куда не каждый осмелится заглянуть без револьвера на бедре; но не в этот раз. Старая знакомая настаивала на самом безопасном заведении в округе, и как тут откажешь, когда за тобой должок. Корпоративные тайны крупных игроков не так просто раскопать, а не получить от пятнадцати до тридцати за разглашение ещё сложнее. Присутствие полиции испытывало нервы на прочность. Про огнестрел пришлось забыть и положиться на карманный ножик — не хватало попасться на просроченной лицензии. Лезть на рожон и подставляться ради абы кого Просперо не стал бы за все деньги мира, но ей готов был сделать исключение. В первый и последний раз.
Длинные волосы намокли под дождём, и приходилось зачёсывать их назад, чтобы не спадали на очки. Ветер только усложнял задачу. По дороге в «У безумца» Просперо перебрал все ругательства, виня паранойю за отказ брать такси. Всевидящее око Медичи мерещилось повсюду. С информацией из глубин их архива долго не живут. Не пройдёт и дня, как весь город откроет сезон охоты; тюрьма покажется не самым ужасным местом. Во внутреннем кармане пальто заранее заготовлен билет на поезд в один конец. В Роммельграде полно своих проблем — он по-прежнему не оправился от Войны трёх наций, — но у мафии там нет власти, а рынок поддельных документов работает как часы. Идеальный пересадочный хаб на пути в Королевство Шахмат. Главное — пережить сделку и дорогу до вокзала.
Долго ждать под козырьком не пришлось: чёрный седан со свистом шин влетел на стоянку и, резко затормозив, остановился прямо перед Просперо, заглушил мотор, погасил фары. По таксофону клиентка чётко выразилась: «Моё появление никто, кроме тебя, не заметит», но это вождение незаметным не назвал бы и слепой. Одной Троице известно, как с такими опасными заносами по сырому асфальту она ещё не угодила в реанимацию; или не отправила туда кого-нибудь из прохожих. Дверь открылась. Обутый в кожаный шнурованный сапог нога так уверенно ступила в лужу, что брызги полетели. Просперо отскочил, словно ошпаренный.
— Твою мать, Кэсс, осторожнее! — ладонь дважды прошлась по штанине.
Замечание осталось без ответа. Клиентка вышла на свет. В байкерской косухе с нашивками она, невысокая девушка, выглядела шире в плечах, чем на самом деле. На правой ноге, чуть ниже колена, поверх джинс выцветшая повязка в чёрно-оранжевый треугольник. Снова. Вживую они виделись раз семь, и она всегда была там. На первом совместном дельце Просперо списал это на полевую замену бинтам — на улицах всякое случается, а больница стоит монет. Но время шло, а повязка не пропадала. Только выцветала и покрывалась бурыми пятнами. Спросить напрямую не позволяли профессиональные принципы, но простое человеческое любопытство то и дело тянуло за язык. Может, если им удастся пережить встречу и пересечься где-нибудь вдали от города…
— Идём, — дверь за спиной захлопнулась. — Возьму нам выпить.
Как всегда, сразу к делу. Ни тебе здравствуй, ни до свидания.
— А в тачке нельзя? У меня поезд в семь.
— Возьму. Нам. Выпить.
Её настойчивость звучала не столько как угроза, сколько предупреждение. У Просперо вдоль лопаток пробежался резкий холодок от одной мысли, что она притащила за собой хвост. Громилы Медичи, как правило, умом не блещут и терпением не славятся, но вряд ли Лоренцо пошлёт устранять величайшую утечку в истории семьи обычных дуболомов. В прошлый раз, когда Банда Рыбьей Кости украла Камень жизни, по следу отправили саму Далию Блэк — живую легенду Нью-Меридиана, убийцу Череподев. Не прошло недели, как она покромсала всех и вернула пропажу. Одно время ходили слухи, что кто-то из банды выжил и теперь ищет мести, но они утихли так же быстро, как возникли. От Далии ещё никто не скрывался.
Места в дальнем конце зала, рядом с музыкальным автоматом, сразу приглянулись. У бара их едва видно, а джаз заглушит разговор для посторонних. Заказав две бутылки безалкогольного пива и убедившись, что никто не подслушивает, клиентка достала из внутреннего кармана куртки конверт, положила на стол и произнесла заветные слова:
— Ровно сто пятнадцать, как договаривались. — она держалась с невозмутимостью игрока в покер: ни один мускул на лице не дрогнул.
Следом на стол легла небольшая, размером со спичечную коробку, кассета на магнитной ленте — устройство для хранения данных. Не теряя ни секунды, Кэсс накрыла её ладонью и медленно потянула к краю стола, пока не упрятала в карман. Просперо не спешил пересчитывать бумажки: медленно листал тонкими пальцами купюру за купюрой, то и дело поглядывая краем глаза, не заприметили ли их. На смуглом лбу проступали первые капельки пота.
— Там всё, что мы с Ариэлем накопали, — он снял очки и перешёл на полушёпот. — Координаты, имена, теневые доходы и расходы, копии договоров… Ах, да! Про камушек тоже есть.
— С камушка стоило начинать, Пи. Ради него рискуем. — Девушка отхлебнула пива из горла и призадумалась.
— Ну извини, что сервера в «Ривер Кинг» хранят данные вперемешку, а времени на дешифровку с гулькин хер, — Просперо едва сдерживался, чтобы не повысить голос.
Пришла его очередь пить. За чудесную удачу, что до сих пор держит на этом свете. Ариэля она обошла стороной. Славный был малый, талантливый. Стал бы отличным взломщиком, если б не пробился в высшую лигу слишком рано. Навык без опыта сводит в могилу — каким бы ловким ты ни был, только знание подскажет, когда пора затаить дыхание, а когда дать дёру. Нью-Меридиан не щедрится на время для усвоения уроков.
Из всех напарников Ариэль ушёл самым молодым. Губы коснулись стеклянного горлышка, но тут же отстранились. Есть в этом что-то неправильное — пить за упокой тех, кого не уберёг.
Щелчок рекордера — маленького, похожего на карманное радио, прибора для чтения кассет. Проверить материал, не отходя от кассы, умно, если не сидишь в кафе, полном полицейских. Такую технику не встретишь у простого гражданского, а у клиентки в карманах вряд ли завалилось удостоверение сотрудника Лабораторий Противодействия Череподевам.
— Кэсс! Не здесь же.
— Кого боишься? Копов? — она не отвлекалась от крошечного лампового монитора. В мелодичном голосе не проступало ни нотки сомнения или страха. — Они — меньшая из зол. Сиди тихо и не дёргайся.
— Только, блядь, не говори, что притащила за собой хвост.
— Без понятия. Проверять не собираюсь.
Дождь за окном не думал утихать. Чем дольше они сидели, тем шире разрасталась паранойя. Мрачный мужик в портупее поверх беленькой рубашки, казалось, не спускал глаз: то вставал у барной стойки так, чтобы угол обзора падал на их столик, то подходил к телефону и безуспешно пытался кому-то позвонить — без сомнений, коп или частный детектив. Так или иначе — проблема, а значит пора сворачиваться. Деньги подсчитаны, кассета передана — больше тут делать нечего. Но Кэсс, похоже, совсем не торопилась. Не отрывалась от монитора ни на секунду. Часики тикали, да и вряд ли экспресс в Роммельград перенесёт отправление, недосчитавшись одного пассажира.
— Ты как хочешь, а я двигаю отсюда.
Однако едва успел он приподнялся с диванчика, как рука намертво вцепилась в плечо. Кэсс в одно движение усадила его обратно, как школьный задира самого хилого мальчишку в классе.
— Жить надоело? Пойдёшь один — получишь пулю промеж глаз.
— Без тебя как-то справлялся. Уж час-другой протяну, — он хотел было попытаться вырваться, но пристальный взгляд копа-детектива удержал от резких движений.
Просперо расслабился, выдохнул. Признать страх он никогда бы не решился, но сидеть и ждать, пока мафии надоест, нельзя.
— Закончу, и поедем вместе, — она снова уставилась в экран рекордера.
Наёмническая упёртость раздражала до скрежета зубов. Просперо сбился со счёта, сколько раз он уже пожалел, что подписался на это дело. К счастью, повторный щелчок вскоре дал понять — время пришло.
Вдвоём они вышли через заднюю дверь и, минуя курильщиков, вернулись к машине. Никаких намёков на присутствие громил: ни подозрительных фургонов на стоянке, ни крепких ребят с лицами уголовников поблизости. Сбывались опасения — Лоренцо послал профессионалов. Вполне возможно, кого-то из девиц Далии — королев обманчивой внешности. Они, может, и походили на работниц джентльменского клуба, но сноровки и боевых навыков им не занимать. Прозвища вроде «Чёрных цапель Медичи» не берутся с потолка.
У машины Кэсс вдруг остановилась и жестом показала «стоп», прислушалась. Просперо застыл в тревоге, его зрачки заметались во все стороны в поисках хоть чего-то подозрительного.
— В чём дело?
Вместо ответа она присела на корточки и осторожно заглянула под дно. Сквозь шум дождя до ушей не сразу донёсся тихий прерывистый писк, какой издаёт…
— БОМБА!
Не успел Просперо опомниться от резкого вскрика, как недюжинная сила сбила его с ног и повалила на землю в последний момент перед оглушительным взрывом. Окрестности озарил пламенно-рыжий свет, горящие осколки разлетелись по всей стоянке, соседним машинам выбило стёкла, даже окну «У безумца» досталось. Резкое жжение пронзило левую икру, заставив стиснуть зубы и схватиться за больное место. Кэсс накрыла от взрыва своим телом, но этого мало — не вышла ростом для почти двухметрового сообщника. Пелена перед глазами и слабость в руках не давали подняться, проверить, насколько всё плохо. В ушах не стихал монотонный шум, и даже крик Кэсс — видимо, с призывом подниматься, — не мог пробиться на его частоту. И снова крепкая рука ухватила его за плечо, но в этот раз обвилась вокруг предплечья, помогла вынырнуть из грязной лужи и встать на ноги. Очки, разбитые, с треснувшей оправой, так и остались лежать.
Уковылять прочь, пока народ не сбежался, и где-нибудь затаиться — вот спасение. Кэсс, не придумав ничего лучше, похоже, поддерживала. Пальцы рефлекторно потянулись к кобуре и не зря. Грузовик, чёрный и вытянутый, похожий на огромный катафалк, остановился у въезда. Одна за другой из кузова начали выпрыгивать они. Девы в кроличьих масках. Человек пять или шесть. Все в фирменных костюмчиках, трое с «томми» в руках, у остальных — маузеры. Заметят — изрешетят. Просперо как парализовало — главный страх совсем рядом, в нескольких десятках метров от него. Если бы не пылающие обломки и вовремя появившиеся полицейские, здесь бы всё и закончилось.
Пары секунд промедления хватило Кэсс, чтобы утащить раненого информатора за собой в первый попавшийся переулок и затаиться за мусорными контейнерами. Указательный палец лёг на напомаженные аквамарином губы. Со стоянки доносились гневные выкрики — полиция, ожидаемо, сцепилась с нарушительницами. За пределами региона это был бы хороший знак. Но здесь Нью-Меридиан. Автоматная очередь в воздух поставила точку в споре. Голоса постепенно утихли: стражи порядка, судя по всему, отступили в кафе или вызвали подмогу — возможно, всё вместе. Даже если так, едва ли наряды подоспеют вовремя.
Надеяться можно только на самих себя.
Тишина длилась недолго. Цокот каблуков, сменаяющийся хлюпающими звуками, дал почувствовать приближение смерти — одна из легиона Далии зашла проверить переулок. Просперо зажал рот и нос окровавленной ладонью, затаил дыхание. Тело бросило в дрожь. Перед глазами на миг мелькнуло светлое, совсем мальчишеское лицо ушедшего напарника. Преисполненный решимости Ариэль подмигнул, пообещал: «Да справлюсь я! Дай пару минут» и растворился во мгле переулка, совсем как там, в серверной. Трясущиеся пальцы осторожно коснулись корешка билета под курткой.
Цокот утих. Она рядом. Больше некуда бежать. Молиться Троице или…
Холодный воздушный поток ударил в лицо — и тут же, издав тихий хрип, что-то с громким хлопком рухнуло на землю. Никого рядом. Просперо осторожно выглянул из-за контейнера и обомлел — стоя на одной ноге, как фламинго, Кэсс вставляла длинное, поалевшее лезвие обратно в подошву. Лужа крови медленно растекалась из-под бездыханного тела наёмницы; пальцы не отпускали рукоять «томми», а из гарнитуры доносилось прерывистое шипение. Осторожно, двумя ноготками, будто с отвращением, напарница сняла её с уха, бросила на землю и раздавила точным ударом сапога.
— Уходим, — она собралась было драпать, но, вспомнив про рану, снова подставила плечо помощи.
Со стороны кафе снова послышались женские голоса — «крольчихи» почуяли неладное и вот-вот всем скопом повалят сюда. На всё про всё секунд двадцать. Сама по себе Кэсс бы управилась быстрее, но почему-то не спешила оставлять напарника на произвол судьбы. Данные у неё, и печься о сохранности информатора бессмысленно; кто угодно в этом городе, едва учуяв опасность, дал бы дёру — и выкручивайся как хочешь. Вкупе с небывалой настойчивостью это укладывалось в совсем уж подозрительный сценарий на грани абсурда. Но жизнь важнее любых подозрений, и Просперо, превозмогая боль, ускорил шаг.
— Спасибо.
Когда впереди наконец замерцали огни улицы, вдруг в переулок ударил резкий свет фар, снова зарычал мотор грузовика. Девушка прикрыла лицо рукой, присмотрелась. Обнажившийся оскал говорил за неё: снова солдаты Медичи. Глупо было надеяться, что одним спецотрядом обойдётся. Что бы там ни случилось между мафией и Кэсс, денег за её голову не пожалели.
— Ебучий случай… — процедила она и, обернувшись, спросила: — ствол при тебе?
Просперо покачал головой. Без лишних вопросов Кэсс лихо, по-ковбойски достала из кобуры револьвер и протянула напарнику.
— Держи их подальше! Я займусь девками Далии.
На глазок как следует не прицелишься, особенно без очков; вся надежда на интуицию. Троица знает, сколько их там, а пуль всего шесть. По одной на бандита, а дальше смертельный бросок врукопашную и кромсать до последнего вздоха. Руки дрожали от холода — пальто насквозь промокло; только с божьего благословения есть шанс уложить хоть одного издалека.
Напарница зря времени не теряла: броситься навстречу опасности, забрать «томми» из обмякших рук трупа и, укрывшись за спасительным мусорным контейнером, с грохотом и протяжным воплем открыть огонь на поражение по подоспевшим убийцам. Двух скосило на месте, ещё одна получила пулю в левый бок и, прикрываясь по-прежнему дёргающимися в судорогах подругами, попыталась перезарядиться, но удача отвернулась от неё — следующая очередь от Кэсс оставила окровавленное отверстие в кроличьей маске.
Оставшиеся убийцы успели нырнуть за угол и, судя по редким выстрелам из маузеров, метили скорее в онемевшего от страха Просперо, вынуждая беднягу скакать на здоровой ноге то туда, то сюда. Стой он хоть немного ближе, несомненно попали бы. В суматохе бедняга не сразу обратил внимание на крупных размеров фигуру, заслонившую собой свет фар. Человек, судя по очертаниям; впрочем, даже среди вышибал и рэкетиров редко находятся настолько здоровые парни. Рассмотреть его как следует не вышло — тут же раздались один за другим железный стук и чей-то жалобный писк, потом звон, как будто разбили стекло, и свет погас. Совсем. Громом прогремел запоздалый выстрел из дробовика — промах. Удар тяжёлым тупым предметом избавил от последней преграды на пути к свободе. Остались «крольчихи».
Как ни странно, в полумраке переулка разглядеть освещенных огнями кафе убийц стало проще. Они постепенно приближались: одна отвлекала на себя огонь, пока вторая, прикрываясь различным мусором и прячась в дверных проёмах продвигалась вперёд; и так по очереди. Ещё немного, и вдвоём окажутся в пределах досягаемости. Взбешённое лицо Кэсс, больше резких движений при перезарядке и всё менее короткие очереди — боезапас постепенно иссякал.
Сейчас или никогда — Просперо набрал полную грудь, вытянул руку, зажмурил один глаз, и пальцы коснулись спуска. Пуля оцарапала кирпичную стену, вынудив девицу в маске укрыться за железными трубами и носа не показывать. Героические акты самопожертвования вознаграждаются: ответный огонь прикончил бы Просперо, не выбей Кэсс пять-шесть секунд на отход. Укромные места в переулке заканчивались. Ни пожарной лестницы, ни окна без решёток, ни хлипенькой двери — ловушка, из которой всего один выход, и тот простреливается, как в тире. Пришлось таиться за узеньким прямоугольником почтового ящика, стараясь ни на миллиметр не высовываться.
Робкие выстрелы вслепую только зря тратили патроны. Убийцы, игнорируя всё более короткие очереди, подбирались ближе и ближе.
Вдруг позади раздался протяжный вой — и в следующий миг, как в абсурдной комедии, прямиком под огонь пистолетов бросился огромных размеров мужик в шерстяной накидке. Ещё и со складным стулом за спиной.
— Время пришло! Пришло! Время Беовульфа! — орал он с таким наслаждением, будто заявился не в разгар перестрелки, а на свой день рождения.
Дальше всё как в лихорадочном сне: ни одна вражеская пуля не угодила в стокилограммовую тушу почти в упор, а вместо стула первую наёмницу впечатала в асфальт непонятно откуда возникшая отрубленная рука гиганта. Её остолбеневшую подругу не пощадила уже Кэсс — выпустила последнюю очередь до щелчков и отбросила в сторону нагревшийся «томми», только чтобы снова взяться за лезвия. Жар битвы угасал, но глаза горели яростью. Тяжело дыша, она поднялась из-за контейнера и осторожно подошла к телу. Контрольный удар в горло поставил точку.
Прилив радости заглушил боль. Просперо опустился на колени и, не сдерживаясь, засмеялся, громко и искренне. Они все были мертвы. Отряд элитных бойцов Далии уничтожен, а он всё ещё здесь, целый и практически невредимый. В момент истины Леди Удача улыбнулась ему, подарила шанс начать сначала. И имя ей — Кассандра Веранос.
— Уф, еле успел, — мужчина в накидке вытер пот со лба, бросил руку гиганта рядом и присел на корточки рядом с обезумевшим от радости Просперо. — Ты как, братишка? Головой не ушибся?
Ответа так и не дождался. Обеспокоено цокнув и покачав головой, он переключился на его напарницу. Отчего-то её лицо сразу показалось знакомым, но память как решето — если не мелькаешь перед глазами каждую неделю, или остаёшься размытым образом на подкорке, или поминай как звали. Пересеклись бы в баре или на лестничной клетке, ничто не помешало бы притвориться и выудить потерянные воспоминания, но время поджимало, а значит пора спросить напрямую.
— Ну привет, красавица! — он натянул глупую улыбку. — Слушай, а мы на Арене Кэнополиса случаем не встречались?
Кэсс сразу узнала своего спасителя. Проступающей седины на висках, пары новых шрамов на левой скуле и бежевой рубашки с полицейским значком маловато, чтобы скрыть самого титулованного в мире рестлера, героя её детских грёз — Бернарда Оуэна Вульфа, более известного под псевдонимом…
— Беовульф! — удивление вырвалось наружу нервным смешком. — Чёрт, за годы совсем не изменился.
— А, так ты из фанаток. Прости, автографы больше не раздаю, — он почесал затылок. — Но могу расписаться на штрафе за неправильную парковку.
— Что ты здесь делаешь? — взгляд опустился на блестящий жетон с идентификационным номером. На вид подлинный. — Неужто вправду в копы подался?
— Ну дык! Не всем дано жиреть на пенсии, — Беовульф пожал плечами. — А вообще лейтенант тут настоящий коп, а я так, за компанию.
— Лейтенант?
Вульф замолк и с недоумением посмотрел по сторонам так, будто напарник после этих слов должен мгновенно появиться из тьмы переулка, однако после перестрелки там гулял только ветер. Дождь уже не лил, ослаб до мелкой мороси.
— Лейтенант Ирвин Алонзо. Он мой напарник, наставник, начальник… — экс-рестлер загибал один палец за другим. — Да и вообще мужик, что надо! Я б за него даже проголосовал.
— А в Кэнопи есть выборы? — подал вдруг голос оклемавшийся Просперо.
Общение с полицией проще, когда данные больше не у тебя. Всегда можно выдумать историю на условный срок.
— Э-э, ну если бы были, точно проголосовал, — Беовульф задумчиво почесал затылок, но тут же встрепенулся, вспомнив, зачем пришёл. — Неважно, мне нужно отвести вас к нему.
А ларчик просто открывался. Внезапное вмешательство в бойню, странные взгляды в «У безумца» — всё резко обрело смысл. Копы держали их на мушке с самого начала. Одно не в голове не укладывалось: как они вели слежку, не привлекая внимания Медичи? У Лоренцо повсюду глаза и уши: в мэрии, в городском корпусе «Чёрных цапель», в полиции. Один звонок — и всякая частная инициатива пресекается. Либо этот лейтенант Ирвин достаточно дерзок, чтобы идти против системы, либо туз в рукаве мафии. Оба расклада Кэсс не устраивали.
— Слушай, спасибо, конечно, за помощь, здоровяк, но нам с Пи пора мотать отсюда.
Но стоило сделать шаг, как массивная рука гиганта с треском рухнула поперёк переулка. Беовульф забрался на неё.
— Я настаиваю, — он нахмурил брови, но тут же смягчился: — Приказ, все дела.
Встань на пути кто другой, получил бы промеж глаз без предупреждения — Просперо знал наверняка. Девушки с горячими головами в Нью-Меридиане нередки, но Кэсс даст фору любой из них. Несмотря на тоненькие ручки, кулак как молот — только атлант устоит. Вряд ли даже в школе «крольчих» такому учат.
— Твои приказы — не моя забота, — пальцы предварительно засучили правый рукав. — По-хорошему прошу, отойди.
Рестлинг — фикция, удобный способ отвлечь народ Кэнопи от непрекращающихся войн и разгула бандитизма. Зачастую «короли ринга» ничего особенного из себя не представляли. Колоссы на глиняных ножках, понятия не имеющие о боях не по сценарию. Но едва ли Беовульф один из них: его имя мелькало на постерах ещё при королеве Нэнси, задолго до того, как махать кулаками стали на потеху публике.
— Да ну, правда хочешь помахаться? Не глупи, девчуля, — Беовульф громко шмыгнул носом. — Я тебе не по зубам.
Рана Просперо снова дала о себе знать — нога горела, будто её прижгли раскалённым металлом. За красным пятном на порванной штанине не разобрать, насколько всё плохо, но, даже если получится добраться до вокзала вовремя, вряд ли в поезде разом окажутся квалифицированный врач и нужные медикаменты; не говоря уж, что от проводника-стукача никто не застрахован. Другое дело — полицейский участок, где и бесплатно вылечат, и заботливо отправят в одиночную камеру до суда. Выбор невелик, и оба варианта сводятся к слепой надежде на лучшее. Снова.
Времени на размышления нет.
— Я рискну, — Кэсс собиралась было забраться на руку гиганта, как между ней и королём ринга встал Просперо.
— За нами полгорода охотится! Давайте, вцепляйтесь друг другу в глотки, сделаем бандосам одолжение.
Вульф призадумался. Судя по всему, Просперо попал в точку — Медичи и копов-напарников пытаются прижать к ногтю. Затем посыпалась и гордыня Кэсс: признавать очевидное не всегда приятно, но куда деваться. Кто не умеет вовремя уступить, остаётся в Нью-Меридиане, пока новая Череподева не постучит по крышке гроба.
— Блядь, ладно! Веди к своему Ирвину, — затем она перешла на шёпот: — Не дай Троица, я об этом пожалею…