Патрульная машина тихо дремала на пересечении Четвёртой авеню и Милано-стрит. Даже если напарник задерживается, не глуши мотор — негласное правило, услышанное ещё во времена академии; правило, которое Ирвин всегда игнорировал. Пачка сигарет постепенно худела, а стук по кожаной обивке руля становился всё громче. Дождь прошёл, оставив после себя заряженный, по-зимнему холодный воздух, что нос из салона не высунешь, поэтому роль пепельницы досталась бумажному стаканчику из «У безумца» — кофе всё равно давно остыл.
На пассажирском кресле владельца дожидался свежий выпуск «С волками жить — по волчьи выть», самый популярный (потому что единственный) журнал об охоте в Кэнопи. С тех пор, как Беовульфа поставили в напарники, Ирвин всё чаще находил их в самых неожиданных местах: то в ящике с делами, то под кофеваркой в столовой, то в холщовых сумках для оружия и амуниции. На кого тот собрался охотиться, ему одному известно. Всякая попытка разобраться сводилась к универсальному: «Ну не порнуха же». Её и то проще объяснить. Охоту отдел уголовного розыска вёл ровно до тех пор, пока не объявлялся покровитель жертвы, высший хищник. Золото заполняло глубокие охотничьи кошели и уводило взор на дичь послабее. Неважно, заслужила она того или нет. Об этом не напишут на глянцевых страницах, здесь научит только опыт. Чем раньше напарник поймёт, как устроен мир, тем лучше.
Мускулы — это хорошо, но крепких рук мало, если хочешь стать полицейским. Никто бы и не обратил на угасшую звезду реслинга внимание, если б шеф в один прекрасный момент не взялся улучшать имидж отделения для привлечения новых кадров. Заниматься рекрутом, конечно же, должен кто-то из стариков. Бывалый офицер с многолетним опытом частного детектива, хроническим недосыпом и обидой на прежнее начальство показался лучшим из вариантов — и вот они здесь, копы-напарники из комедийных радиопостановок.
Беовульф вернулся на удивление быстро, привёл Кассандру Веранос, живую и здоровую, а вместе с ней информатора. Повод купить ему пива после смены, а, если будет продолжать в том же духе, можно и журналы простить. Окурок полетел в пепельницу. Дверь автомобиля со скрипом приоткрылась.
— Надо же, нечасто к нам попадают птицы вашего полёта, мисс Церебелла, — спокойно начал Ирвин.
Кэсс нахмурилась и недовольно хмыкнула. Просперо неприкрыто таращился, он узнал в нём странного типа из кафе.
— Вы меня с кем-то путаете, офицер. Я в цирке не выступаю и с подстилками Медичи дел не веду.
— Умничай, сколько влезет, но пойми: мы тебе не враги. Настоящий враг нежится в кожаном кресле пентхауса Медичи-тауэр. От твоего содействия зависит, как долго ему осталось.
Беовульф поджал губы и закивал. Едва ли он успел переварить сказанное, но кто платит, тот и прав.
Кэсс теряла терпение. Пустые речи о коварном враге перестали вдохновлять задолго до ухода из семьи, горечь сожаления до сих пор разъедала нутро. Слишком много костей перемололи огромные руки, прежде чем глаза увидели истину.
— Чего тебе от меня надо, легавый? Выкладывай уже.
— То же, что и тебе, — осмотревшись, он перешёл на полушёпот, — секрет бессмертия Лоренцо.
Пассажирская дверь гостеприимно отворилась. Ирвин кивком предложил продолжить разговор внутри.
Брови медленно полезли на лоб. Кэсс прекрасно знала уловки законников: если не получалось надавить, они заговаривали зубы, умасливали, как могли. Но для простых смертных итог всегда один — тюрьма. В прежние времена Витале вмешивался, поднимал связи, чтобы любимой породистой собачке не приходилось делить камеру с дворнягами. Не проходило и суток, как Церебелле прощали грехи и отпускали на все четыре стороны. Наивная, беспечная девчонка — верила, так будет всегда. Окажись она поумней, возможно, не пришлось бы поднимать на уши целый город ради одного блока с данными.
Ловушка захлопнулась. Удобно на заднем сиденьи не устроишься, когда между тобой и водителем железная решётка, а пальцы нужно расположить так, чтобы успеть выхватить трофейный маузер из сапога. Присутствие Беовульфа только усложняло ситуацию: рука дрогнет нажать на спуск. Слишком поздно в голову закралась мысль, что, возможно, на то и был расчёт. Раз Ирвин копал достаточно глубоко, чтобы узнать о камне, кто знает, что ещё ему известно. Всё это может оказаться одним большим совпадением, вот только Кэсс давно не верила ни в Зубную фею, ни в честных мафиози, ни в случайности. Местные игроки настолько увязли в паутине интриг, что ни один чих не происходит просто так. Просперо тоже понимал: беспокойный взгляд метался то на напарников, то на Кэсс. Если грянет буря, первым пойдёт в расход — свою полезность он продал в кафе, а бомба списала со счетов окончательно.
Ключ в зажигание. Двигатель затарахтел, и машина улиткой поползла по полупустой авеню, в противоположную сторону от полицейского участка.
— Так вот, камень… — начал Ирвин, прокашлявшись. — Я знаю, что данные у тебя, и знаю, для чего они тебе. Предлагаю сделку: ты отдаёшь кассету, а мы поможем поквитаться с твоим бывшим боссом, избежать тюрьмы и покинуть Нью-Меридиан живой.
Он закинул крючок с приманкой — типичная тактика «хорошего копа». Работает на новичков, бесполезна против коренных меридианцев. Просперо, однако, заметно оживился на фразе «покинуть Нью-Меридиан».
— Ха! С чего ты решил, что мне есть дело до жирного гондона? Рано или поздно он сам нарвётся на пулю, — несмотря на твёрдость в голосе, пальцы подрагивали. Каждая секунда на счету.
— Но лучше ведь рано, чем поздно, да? Особенно если он «случайно» окажется один, в тихом месте и без охраны, — слова лейтенанта притягивали не столько заманчивостью предложения. Он говорил так уверенно, что на миг показалось, в его силах это устроить.
Рука поправила зеркало заднего вида, чуть отогнув назад, чтобы лучше видеть пассажирское сиденье.
— Тебе-то камень на кой сдался? — Кэсс попыталась соскользнуть. — Бессмертия захотел?
— Напротив, хочу, чтобы кое-кто снова стал простым смертным. Без Камня жизни Лоренцо — всего лишь безумный дед одной ногой в могиле. Не станет его — не станет мафии. Особенно если кто-нибудь позаботится о наследнике.
— Вот, значит, для чего тебе я. Грохнуть Витале, чтобы некому было продолжить семейное дело.
Ирвин не ответил, только одной рукой повернул зеркало чуть вправо, где сидел Просперо, другой — тюнер у радио. Вслед за монотонным шипением послышались переговоры: две женщины ругались хлеще дагонианских беженцев в День Королевы. Пары фраз хватило, чтобы понять — это не полицейская волна, а частота «крольчих». Из-за помех суть спора ускользала, доходила обрывками, но чем больше машина удалялась от «У безумца», тем чётче становился сигнал. К перекрёстку Буллет-стрит с проспектом Контьелло, в двух кварталах от злополучного переулка, Кэсс наконец разобрала шумы — наёмницы обвиняли Витале в неверной наводке, через слово проклиная, что не могут выкинуть его из ночного клуба. Приказы Далии.
— Он будет там сегодня, — не отвлекаясь от дороги, прервал молчание Ирвин. — Отдашь данные — и он твой. Решайся.
— Город тебе спасибо скажет, — добавил Беовульф.
Просперо уверенно закивал. Слепая надежда выйти из игры без хлопот и забот. В Нью-Меридиане так не бывает: свободу нужно заслужить, собственными руками прорубить к ней дорогу. Только дурак или мошенник предложит лёгкие пути, но они всегда ведут на кладбище. Подвох есть всегда. Без исключений.
— Ладно, допустим, я уберу Витале, а от Лоренцо вы как избавляться собираетесь?Вломитесь на этой колымаге через парадный вход и откроете пальбу?
В городе ходили слухи, что девочка-киборг пыталась штурмовать Медичи-тауэр в одиночку. Знакомый ферал клялся, что она на его глазах перебила пятнадцать отборнейших бойцов мафии, прежде чем в холл заявилась Далия и раздробила бедняге голову. Верить в эту историю Кэсс не спешила — врачи неспроста прописали парню лауданум, — но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, чем чреват такой подход.
— План надёжный, не сомневайся. Cначала данные, потом подробности, — Ирвин остановил машину на очередном светофоре и повернулся к девушке.
— А если откажусь? Арестуешь меня?
— Нет, отпущу обоих, — ответ застал Кэсс врасплох, её ладонь отстранилась от сапога с маузером. — Но мафия вас не отпустит. Никогда.
С каждой минутой причин противиться становилось всё меньше. Стоило отдать должное, обрабатывать по всем фронтам лейтенант Алонзо умел, не прибегая ни к кулакам, ни к угрозам.
— Сука… — Кэсс сдалась.
Щёлкнул чудом уцелевший рекордер — и запись в его руках. Вульф перенял её и небрежно вставил в похожий разъём на приборной панели. Замигали лампочки, но экран в машине отсутствовал. Впрочем, судя по заинтересованному взгляду, Ирвин всё же что-то понял.
— Ну и? Просветишь наконец, как мы это провернём?
Кэсс чувствовала себя дурой; не столько от непонимания, сколько от участия в этом карнавале безумия. Сожаление быстро вдарило по мозгам, но откатываться назад слишком поздно.
— Не здесь. Я знаю хорошее место, прослушки нет, а хозяин лишних вопросов не задаёт.
Новая попытка увильнуть. Авантюра всё больше походила на очевидную подставу.
— Эй, легавый! Ты обещал подробности.
— И я сдержу обещание. Будь хорошей девочкой и потерпи немного.
***
Стеклянные небоскрёбы постепенно сменялись бетонными многоэтажками, а те — домами на ставнях. Полицейская машина приближалась к Литтл-Иннсмуту, прибежищу большинства кэнопийских дагониан. В народе принято говорить, что без дела здесь только кошки гуляют, но Кэсс, как никто другой, знала, что это неправда. Не впервой искать артефакты Медичи в здешних местах.
— Ага, вот ты и попалась, Надя Форчун, — голос наивной девочки из цирка отпечатался в памяти, словно клеймо. — Гони Камень жизни по-хорошему, или придётся по-плохому.
Ловкости кошке не занимать. Бедный Вайс не мог попасть по ней, сколько ни старался: она то растягивала конечности, будто резинку, и в прыжке атаковала сверху, то норовила поймать момент и поставить подножку. Её звериное лицо понемногу стиралось из памяти, но бунтарскую энергию, с которой она подобно граду обрушилась на голову, забыть невозможно. Она сражалась не как наёмница, не как дерутся громилы Медичи или «крольчихи». Можно купить и рвение, и упорство. Продаётся даже талант, но не преданность. В этом Надя и наивная девочка сходились — обеими двигала преданность семье и обеих сгубила.
Автомобиль остановился в переулке, между заманчивой неоновой вывеской и теряющимся на её фоне дагонианским ресторанчиком. Подходящее место, чтобы укрыться от любопытных глаз кого бы то ни было. На защиту полиции, как в «У безумца», рассчитывать не приходилось — в трущобах патрули редки, — но у местных банд с мафией разговор короткий. Просперо, как заведённый, всю дорогу рассказывал о криминальной среде района и что стоит говорить при встрече с ними — похоже, потеря крови сказалась. Побледневшее лицо и учащённое дыхание подтверждали догадки. В какой-то момент даже Беовульф забеспокоился: наседал на напарника, уговаривал развернуться и ехать в больницу, пока Ирвин наконец не сдался.
— Ладно! Раз так, давай за руль. Я видел по дороге травмпункт.
Кэсс поморщилась от одной мысли угодить к местным мясникам; последний опыт заставил пожалеть, что не доползла до нормальной клиники. После начала войны весь теоперидол — обезболивающая жидкость на основе теонита, — ехал или на фронт, или в государственные медучреждения. Частникам пришлось ухищряться: доставать небольшие дозы из-под полы или искать дешёвые замены. Но дагонианские умы посчитали, что подойдёт и спирт. Немного на рану, немного внутриутробно, затем резали. Просперо ещё повезло — пуля прошла навылет, обойдётся без кляпа во рту и зажимов на кистях рук. Возможно, даже не потеряет сознание.
Сияя мигалками, полицейский автомобиль выехал из переулка и помчался вниз по одной из холмистых улиц Литтл-Иннсмута. Кивком Ирвин пригласил Кэсс пройти в ресторан.
— И как тебя сюда занесло? — в голове у наёмницы не укладывалась картина полицейского, обедающего в самом криминогенном районе Нью-Меридиана.
— Однажды подсобил хозяину с поиском дагонианских девушек, — щелчок зажигалки, ветер потянул прочь едкое белое облако.
— Персонал ему что ли набирал?
— Возвращал. Из личного гарема Витале.
— Класс, ещё одна причина яйца ему отрезать.
Со звоном колокольчика двери открылись. Миновав приветливую молодую официантку на стойке у входа, Ирвин и Кэсс молча прошли в дальний конец зала, подальше от посторонних глаз и ушей. Меню их не интересовало, но заказать бутылку минеральной воды пришлось, чтобы не вызывать подозрение.
План детектива оказался менее самоубийственным, чем представлялся на первый взгляд. Первый этап: когда хозяин ресторана передаст некий «подарок от Бена» отсюда предстояло ехать в джентльменский клуб аккурат к прибытию Витале. Помимо представлений там проводились нелегальные бои, поэтому через главный вход не пройти, но у чёрного должна дежурить всего одна «крольчиха», максимум две. Складское помещение расположено недалеко от закулисья арены, где Витале — частый гость. Охрана остаётся в зале.
— Пока улавливаешь? — сделав небольшой глоток, спросил Ирвин.
— Так точно, кэп. — Кэсс лениво отсалютовала. — Но есть вопрос: ты эту инфу точно из записи нарыл?
Лейтенант нахмурился в недоумении.
— Что тебя смущает?
— Хай-тек в машине. Внушительное железо. Сейчас в полиции такое всем ставят?
Кэсс не надеялась, что детектив начнёт юлить, придумывать оправдания на ходу или менять тему; растерянного взгляда было бы достаточно, однако лицо Ирвина не дрогнуло.
— Обычный полицейский рекордер. Есть у каждого патрульного, — он сделал ещё один глоток. — Продолжим?
Второй этап куда сложнее: смерть Витале не останется незамеченной, и всю охрану — от нижних лобби до пентхауса, — поднимут на уши по первому звонку. Единственный путь для штурма — атака с воздуха, но на высоту в тысячу с лишим футов взлетают только реактивные ранцы военного образца и…
— Ты «Громоптицы» третьего поколения достал?! — Кэсс едва удержалась, чтобы не повысить голос.
К счастью, никто не обернулся в её сторону.
— Не я, — Ирвин оставался непоколебим. — Скажем так, мне помогли друзья.
— Интересную дружбу водишь, легавый.
Далия однажды раздобыла один в потасовке с королевской охранкой и целый месяц исполняла налёты с воздуха, пока меткая «цапля» не подбила её. Простой коп без связей наверху не может и мечтать о такой роскоши. Стало быть, Ирвин — непростой коп, а силы, что за ним стоят, в одной лиге с Лоренцо. Иностранная разведка, кто-то из приближённых королевы или из силового аппарата — гадать можно долго.
Церебелла бы не оставила попыток докопаться до правды, вытянуть её из лейтенанта, выбить, если потребуется. Но Кассандре это надоело. Враг моего врага — мой, по крайней мере, временный союзник, и этого достаточно.
Дослушать до конца помешал тучный дагонианин в испачканном фартуке, подошедший аккурат к самому важному моменту плана. В больших, крепких руках хозяин заведения держал деревянную коробочку. Он поставил её на стол и, тихо пожелав приятного аппетита, вернулся на кухню. Тот самый «подарок». Вскрывать крышку Ирвин не стал, но отчего-то Кэсс стало не по себе. Такая странная энергия исходила от этого кота в мешке, что мурашки по коже.
— Что там? — девушка не сдержалась. — И что дальше по плану?
— Дальше оно нам и понадобится, — он похлопал по поверхности коробочки. — Предоставь это мне и займись охраной. Постарайся не повредить «Громоптицу». Обратно уходим на них же. Воспользуемся переполохом и вывезем вас из города.
Кэсс бы похлопала, если б могла. План прост и ужасен. Впрочем, более взрывной способ отдать богине душу не придумаешь. В голову пришла очередная острота в адрес Ирвина, но, прежде чем девушка открыла рот, за спиной раздался звон разбитого стекла.
— Ты! — незнакомый писклявый женский голос заставил обернуться. — Да, я к тебе обращаюсь, сучка цирковая!
Невысокая дагонианка в белом фартуке сверлила её безумным взглядом, подходя всё ближе. Плакала конспирация, заплачут и остатки зелёных, если дойдёт до драки. Хозяин вызовет полицию или крышу; вряд ли спасёт даже влияние нового приятеля. Значит, придётся сдерживаться. Разъярённая официантка набросилась бы первой, не встань между ними Ирвин. Она брыкалась, пыталась обойти лейтенанта то с одной стороны, то с другой, но худощавым ручкам и миниатюрному телу не совладать с полицейской подготовкой.
— Ты убила её! Убила Надю! Как ты посмела завалиться сюда?! Я с тебя шкуру спущу, мразь! — дагонианка истошно вопила, по щекам текли чёрные от туши слёзы.
Кэсс молча наблюдала, как Ирвин вместе с хозяином ресторана уводят её подальше от любопытных глаз. Первоклассное шоу для гостей, «Кроличья нора» и цирк ДеКарта не справились бы лучше. Ещё одна жизнь, разрушенная руками Вайса и помыслами Церебеллы. Веская причина убраться подальше отсюда как можно быстрее. Не дожидаясь лейтенанта, Кэсс поднялась из-за стола и вышла с коробочкой на улице в надежде, что Беовульф вернулся.
Морозило. Холодный циклон не выпускал Нью-Меридиан и окрестности из ледяных тисков ни на минуту. Исполосованная в перестрелке куртка больше не согревала. Переулок пустовал; порывы ветра гоняли мелкий мусор вперемешку с выцветшими листьями по дороге, срывая со стен хлипкие листовки. Одна прилетела прямиком в ноги Кэсс, объявление о розыске. Округлое девичье лицо, усыпанное веснушками, показалось знакомым, но вспомнить, где его видела, не вышло. «Пропал ребёнок!» — гласила верхняя подпись, нижнюю размыло так, что слов было не разобрать. Кэсс тихо вздохнула. Не всем беспризорникам Литтл-Иннсмута везёт, как ей: одни находят силу в сплочённости, сбиваясь в банды, другим приходится жить под их сапогом, терпеть удары и плевки, пока не подвернётся шанс проявить себя. Все заканчивают одинаково. Если бы не Череподевы, местное кладбище бы тянулось далеко за холмы. Кэсс ненавидела этот район — слишком многое его связывало с наивной девочкой из цирка.
— Эй, фанатка, о чём задумалась? — голос Беовульфа прозвучал как гром среди ясного неба.
Он пришёл один; ни Просперо, ни полицейского автомобиля. Вопреки непогоде ничего поверх рубашки с полицейским жетоном на нём не было надето. Взгляд Кэсс зацепился за расстёгнутые верхние пуговицы, обнажающие могучую грудь. Казалось, ещё немного, и все остальные повылетают из петель; рестлер с эротических плакатов никогда не был так близок. Церебелла бы душу продала за возможность увидеть. Выдворить её похотливые мысли из поумневшей головы — задача не из лёгких. Сделать вид, что их никогда не было, ещё труднее.
— Тачка небось в канаве, а информатор — в багажнике, — Кэсс сплюнула.
Свою полезность Просперо утратил: в плане лейтенанта не задействован, а лишние свидетели никому не нужны — любой мафиози или «плохой коп» предпочёл бы убрать его.
— Всё путём! Сдал твоего парня в лечебку. Часик-другой, и будет как новенький, — Беовульфа распирало от гордости, будто котят из горящего дома вынес.
— Он не мой парень, — девушка отвела взгляд. — Плевать, что с ним станет.
— Да ну! Было бы плевать, не тащила б за собой. — Беовульф покачал головой и подошёл ближе. — Вот взять меня и мою подругу с телешоу. Года три-четыре назад я на ринг вернулся, а тогдашний менеджер оказался потусторонней твариной, лютую зарубу устроил. Энни меня выручила. Могла в сторонке постоять, сам бы справился, но пришла на помощь. Понимаешь?
Ладонь готова была коснуться плеча, но Кэсс ловко ушла в сторону.
— Что я должна понять? Я этого Просперо знать не знаю.
— Лейтенант говорил, что знаешь.
Пальчики подрагивали. Если б не задание, Кэсс схватила бы его за грудки и как следует приложила об стену, чтоб дурень сознался, кто он такой и куда дел того самого чемпиона Кэнопи, убийцу Гренделя, грозу солдат Череподевы. Настоящий Беовульф скорее сдаст пояс на цветной металл, чем станет послушной собачкой на поводке у полиции.
— А, ну, блядь, раз лейтенант говорил! — Кэсс подошла ближе. — А если он скажет, что эта твоя Энни — предательница и нужно её пришить? Пойдёшь и шлёпнешь?
В растерянных глазах Беовульфа читалось не столько горечь понимания, сколько принятия. Он, похоже, смирился со своей новой ролью на улицах.
— Не пойду, — от отвёл взгляд. — Наверное…
Кэсс резко всучила ему коробочку. Лучший повод наконец от неё избавиться.
— На тебе презент. Будь хорошим пёсиком, не потеряй, — она сплюнула, отошла в сторону и опёрлась плечом на кирпичную стену. — Всё равно ведь люблю тебя, хоть ты и морда полицейская.
Повисла неловкая пауза, пока не прозвенел дверной колокольчик. Ирвин, хмурый, вышел из ресторана с заранее заготовленной сигаретой за ухом. Без лишних слов напарник подсобил с зажигалкой.
— Нам пора, — он осмотрелся. — Где машина?
Беовульф, полный уверенности, указал большим пальцем куда-то за спину, в пустоту. Если полицейский автомобиль и стоял поблизости, из переулка его не разглядеть.
— Мне не до шуток. Где она? — с напором повторил Ирвин.
Он торопился, а разборки с официанткой в расписание явно не входили. Фасад хладнокровия и отстраненности понемногу трещал. Дело не в благе для города, деньгах или влиянии; здесь что-то личное — Кэсс чувствовала, и это не давало ей покоя. Быть может, у них действительно схожие цели.
— Да не суетись, шеф, — Вульф крайне неумело лебезил, — за поворотом стоит. Идёмте.
Машина действительно дожидалась за поворотом, но чего все трое не ожидали так это вальяжно усевшихся на капоте ребят. Два парня. Фералы. Местные — выдавали куртки с нашивками группировок. Один безмятежно потягивал пиво, пока второй глядел по сторонам. Заприметив полицию, он свистнул. Из-за машины тут же появилась их подельница с баллонным ключом в руке. Беовульф удивительно быстро сообразил, что к чему.
— Эй, а ну сдриснули отсюда! — прикрикнул он, а другой рукой уже ухватился за раскладной стул.
Уличные хулиганы, недолго думая, вскочили и бросились в разные стороны, предварительно швырнув в сторону Вульфа полупустую бутылку. Удар пришёлся неслабый, но, угодив в лужу, она не разбилась, лишь трещины пошли.
— Вот падлы мохнатые, а! — Беовульф едва сдерживался от матерщины. — Только я новые колёса поставил…
Ирвин, несмотря на прежнюю обеспокоенность, никак не отреагировал, лишь попросил положить подарок от Бена в багажник. Не столько волновала машина, сколько то, что в ней. Беовульф хотел спросить, что именно, но побоялся за журналы. Будет надоедать — лейтенант однозначно заставит от них избавиться. Тем более, назревал другой вопрос:
— А этого Просперо мы здесь что ли оставим?
— Потом за ним вернёмся. Сам же говорил, будет как новенький, — раздражённо подметила Кэсс с заднего сидения. — Двигай уже, нам пора
Лейтенант промолчал. Судьба информатора заботила его не более, чем участь дождевого червя на асфальте. Вздохнув, Беовульф завёл автомобиль. Путь предстоял неблизкий.