Птичка

«В тайниках жестяного сердца

Спрятан очень большой секрет,

Как одна короткая встреча

Растянулась на несколько лет»

Их называли самоубийцами. Про таких не сочиняют легенды, для таких не найдётся и пары строчек в галактических хрониках. Память о них сохранили бы разве что Недотёпы, извратив, опошлив, сплавив несколько личных трагедий в один большой анекдот. И всё же… В тот день рейнджеры одолели Лорда Опустошителя. Гидра Разрушения лишилась одной из восьми голов.

Только её яд привлёк к ним новых чудовищ.

Гай Узурпатор, КММ и её загребущие лапы, доктор Примитив, поцелованный Небытием… Его прощальный подарок, Поток Деградации, истощил рейнджерам мышцы и выел кости. Исполнил желание умирающего Лорда.

Бутхилла называли самоубийцей.

Бывшие товарищи трясли выкладками Эрудитов и донесеньями межзвёздных разведчиков. Ахерон слишком опасна, об Ахерон слишком мало известно, Ахерон в миг разрубит их всех клинком… Бутхилл еле сдерживался, чтоб не выстрелить в потолок. Когда-то эти янки были героями. Рвались в бой, свято верили, что для добра и справедливости хватит усилий одного человека, ненавидели Небытие. Но, столкнувшись со смертями товарищей, поджали хвост.

Когда-то по венам Бутхилла вместо машинного масла текла кровь. Чтобы вылечить, его пересобрали с головы до пят, но, перед тем как выстрелить, он по-прежнему надкусывал пулю и скалился опасности в лицо. Вот только… Бутхилл тяжело выдохнул. Одна улыбка ему вряд ли поможет.

Её клинок с лёгкостью отразит выстрел. Его новое тело выдержит жгучий холод и мощнейший взрыв, но в водах Небытия тут же заглохнет. У него есть план, но готов он был едва ли на половину и держался на ржавых крепленьях с Талии. Как тут не…

– Тебя что-то тревожит?

Зарянка могла не спрашивать. Будь её воля, галовианка выскребла бы из его головы весь сор, от детских обид до постыдных драм, и Бутхилл не смог бы ей помешать. Но она каждый раз останавливалась на пороге. Подсматривала в щёлочку ругательства, не прошедшие навязанную маяком цензуру, озвучивала их с невероятно довольной миной. Останься Бутхилл человеком, у него потеплели бы щёки.

– Я получил приглашение от Часовщика, – вместо ответа бросил он. – И та, кого я ищу, тоже.

Разумеется, он упустил детали. Зарянка сорвалась к нему в перерыве между съёмкой в рекламе и очередной репетицией, ни к чему ей знать, как Эманатор Небытия обезглавила Вечногорящий Особняк. Его птичка и так спит по два часа в системные сутки. Пусть лучше готовится к Фестивалю гармонии. Утверждает программу, подбирает наряды и тихо ждёт его с «рядовой» миссии. Как было множество раз.

Зарянка кивнула. Лицо её по-прежнему оставалось бесстрастным, только дёрнулись тревожно крылышки около лица. Бутхилл нахмурился. Возможно, он недооценил её скрытность в чтении чужих мыслей. Или интуицию, неизвестно ещё, что хуже.

– Не грусти, птичка, – Бутхилл приобнял возлюбленную за плечи. – Вернусь до того, как ты закончишь новую песню.

– Конечно вернёшься, – повернувшись к нему, Зарянка ласково провела по линии челюсти. Самое чувствительное его место. – Я попрошу у Гармонии благословления для тебя.

Мир подёрнулся бензиновыми разводами. Фантомные руки взъерошили ему волосы, матерински огладили щеку, сжали поддерживающе плечи и пробарабанили там, где теперь находился мотор. Бутхилл позабыл, как дышать. Всё, что он мог – смотреть в торжественное лицо Зарянки и слушать отовсюду звучащий голос:

– О Трёхликий Дух, прошу сделать его ум острее бритвы. Прошу, чтобы ноги его смогли обогнать ветер, а тело стало прочнее стали. Сбереги его во время Охоты.

Мир вернулся в прежнее русло. Бутхилл огляделся, прислушался к своим ощущениям. Быстрее ветра или твёрже стали он себя не чувствовал, но… У членов Семьи на каждое действие пяток метафор и три аллегории, как же порой это бесит.

– Спасибо, но не стои…

– Однажды во мне нуждался дорогой человек, но меня не было с ним рядом. Он со всем справился, но… Вряд ли когда-нибудь станет прежним. – Взгляд Зарянки отливал металлическим блеском. Эта девушка работала до изнеможения, чтоб подняться до статуса супер-певицы. Разорвала контракт со взрастившим её лейблом, проводила благотворительные концерты, собирая средства для атакованных Разрушением миров. Эту девушку он полюбил, разглядев под мехами и перьями стальной стержень. – Не хочу, чтобы подобное повторилось вновь.

– И кто он? – Бутхилл чувствовал, ответ плавал где-то на поверхности, но был слишком скользким, чтоб за него ухватиться. Зарянка грустно ему улыбнулась.

– Мой брат. Надеюсь, ты не встретишься с ним на Пенаконии.

– Он настолько ужасен?

– Он очень любит всё контролировать, – Зарянка нервно передёрнула плечами. – И ему вряд ли понравится охотящийся за его гостьей рейнджер.

«А ещё младшая сестричка, отрастившая себе мнение и голос», – подумалось вдруг Бутхиллу, но вслух он лишь произнёс:

– Как ты смотришь на то, чтобы после выступления тебя украл скромный галактический рейнджер?

***

От смерти Ахерон отделяла одна пуля. Одна пуля, закрывшая Эманатора дурёха и пустой барабан револьвера.

– Как же вы не понимаете! – её розовые лохмы развевались на ветру, а голос разрезал уши. – Ахерон помогает нам найти госпожу Зарянку. Вы – рейнджер, и должны…

– И куда же она подевалась? – с кривой улыбкой перебил Бутхилл, пальцы дёрнули затвор. Его просто попытались отвлечь. Может, Зарянка и упорхнула давным-давно с Пенаконии, но Мир грёз ей по-прежнему родимый дом. Никто не смог бы ей навредить.

– Туда, куда уносит людей мем смерти, – в руках хранительницы памяти возникла сфера. – Это воспоминание я извлекла сразу после произошедшего, и оно не подвергалось никаким искажениям, за что могу поручиться.

Никто не смог бы ей навредить? Как же. Растерянный и оглушённый, Бутхилл смотрел, как Зарянка распадается на пузыри в ракушечной ванной. Снова и снова, не упуская ни единой детали. Его кибернетические глаза видели на мили вперёд, но здесь не могли разглядеть и крупицы лжи. Это на самом деле произошло. Зарянку унёс мем смерти, и он никак не мог этому помешать. Он остался, благословлённый Эоном, которому с роду не поклонялся, он оставил её без… Железное сердце выдало осечку.

– Кто… Кто в последний раз её видел? – спросил Бутхилл и сам поразился, как хрипло прозвучал его голос.

– Один из сотрудников КММ, – алым вспыхнул клинок Ахерон и тут же погас, спрятавшись в ножнах. – К сожалению, вы не найдёте его ни в реальности, ни в Пенаконии. Я отправила его к наследию Часовщика.

Звучало как придуманная Недотёпами шутка: смешно исключительно Недотёпам. Бутхилл рвано выдохнул. Ему до дрожи хотелось разбить сферу воспоминаний о чью-нибудь голову. Растоптать череп, всадить в трепыхающееся тело всю обойму или костяшками превратить его в кровавое месиво. Только это ему не поможет. В поиске возлюбленной у него лишь два союзника, и один из них…

– Милашкина мать! Мне, что, остаётся только пожать вам руку и вступить в вашу милую команду мечты?

Голос Ахерон напоминал плеск мёртвого моря.

– Ты и сам знаешь ответ.