Разговор состоялся только в понедельник вечером, когда они оба были к этому готовы. Никита переживал, но Андрей довольно быстро его успокоил и вытащил из него все признания.

Первое, о чём они договорились — никакой публичности. Универ — не место для панибратства и Темы. Рассказывать об их отношениях друзьям — тоже запрещено. Никита был абсолютно не против, он и сам переживал о мнении окружающих и тем более не хотел, чтобы Андрея из-за него уволили с работы.

Однако следующее, к чему они пришли — универ всё-таки немного для Темы. Оказалось, им обоим и правда очень нравится играть в наставника и ученика. В преподавателя и студента. Никита бы ни за что в этом не признался, если бы Андрей сам не высказал, что у него на уме. Им обоим нравилась игра в дисциплину, нравились правила и наказания. С таким набором не воспользоваться университетом было бы очень глупо.

— Только давай договоримся, что ты не будешь перебарщивать, — взмолился Андрей, когда они оба сидели на его кровати, вооружившись ручками и блокнотами. Всё, что они успели прописать — табу и безопасность.

— Это как?

— Не будешь демонстративно списывать, например.

Никита усмехнулся, за что удостоился строго взгляда.

— А если мне нужна хорошая оценка, но я не знаю ответа на вопрос?

— Если ты не знаешь ответа на вопрос, не стоит вообще надеяться на хорошую оценку. В следующий раз подготовишься лучше и исправишь.

Никита задумчиво водил ручкой по следующей строчке.

— Мне не хватает мотивации, — признался он. — Зачем готовиться, если можно списать?

Андрей намёк понял сразу и принялся что-то записывать. Никита с любопытством заглянул в его блокнот.

— Как насчёт порки для мотивации? — с садистской ухмылкой поинтересовался Андрей. В блокнот он записал про отсутствие тяги к знаниям и нарисовал от неё две стрелки вниз. — Скажем, ты не подготовился к паре. Не только к моей — к любой паре. Могу ли я использовать порку в качестве твоей мотивации?

Никита потерял дар речи. И он ещё спрашивает? Да Никите только этого и хотелось!

— Или, если у тебя всё же была какая-либо уважительная причина, я мог бы помочь тебе подготовиться, — продолжил Андрей. Первая стрелка в блокноте теперь вела к слову «порка», вторая — к слову «помощь». — Под настроение. Всякое бывает.

— Да, согласен. А помощь подразумевает под собой…?

— Реальную помощь. Мне такое тоже нравится, тебе нет?

— Не знаю… мне хочется, чтобы ты заставлял меня учиться.

— Заставить легко, а вот объяснить так, чтобы стало интересно — сложно. С мотивацией одной только поркой ты лучше учиться не станешь.

— Стану!

Андрей рассмеялся его заявлению, но всё же настоял на своём.

— Как мне понять, что я перебарщиваю? — уточнил Никита. — Если я буду болтать — это перебор?

— Опять же — под настроение, — Андрей задумался, затем усмехнулся собственным мыслям. — Наверное, мне стоит придумать своё стоп-слово.

— Будешь кричать «красный» на всю аудиторию? Тебя неправильно поймут.

— Нет, нужно что-то неочевидное. Что-то такое, что… хм, как насчёт «Синичкин»? Не обидишься, если я буду называть тебя так, когда ты перебарщиваешь?

Никита фыркнул и отрицательно покачал головой. Это звучало нелепо.

— Какие ещё наказания для тебя приемлемы? — спросил Андрей, когда они перешли к следующему пункту.

— Точно не всякие кляпы, наручники и пробки в заднице. Никакого секса.

— Что-то из школьной тематики? Угол? Строчки? Отправить тебя после пар учиться в библиотеку?

Никита смутился.

— Наверное, можно только угол.

— Хорошо.

Они снова сделали пометки.

— Что насчёт девайсов? — поинтересовался Андрей. — У меня их не так много. Я и правда давно ими не пользовался.

— Почему?

— Не было подходящего человека.

Никита спрятал улыбку, опустив взгляд к блокноту.

— Мне нравятся ремень и ладонь, — признался он. — Ещё… указка.

Андрей удивлённо хмыкнул.

— Буду иметь в виду, — кивнул он, записывая. — Что насчёт паддлов, флоггеров? Кошка?

— Паддлы. Ещё можно трость.

— И тут школьная тематика? Трости у меня нет, но можно купить. Есть линейка.

— Тоже можно.

Андрей записал и это, а затем спросил:

— Как ты относишься к шибари?

Никита ответил не сразу. Ему нравилось шибари, но не настолько сильно, как оно нравилось Андрею. Он не находил в верёвках ничего, что смогло бы взбудоражить его настолько же сильно, как порка.

— Нормально.

— Тебе нравится?

— Не знаю, говорил же, я не пробовал.

— Хочешь попробовать сейчас?

Никита никак не ожидал такого предложения. Но то, что Андрей начал сам проявлять инициативу, ему определённо нравилось.

Стоило ему согласиться, и Андрей поднялся с кровати. Никита внимательно следил за тем, как он достаёт из своих огромных сумок «для дачи» мотки джутовой верёвки.

— Не волнуйся, они обработаны и ими никто не пользовался. Это запасные с моих мастер-классов.

— Ты даёшь мастер-классы? — на всякий случай уточнил Никита. Нельзя, чтобы Андрей понял, что он совсем этому не удивлён.

— Да, пока ещё не похолодало, довольно часто. Зимой будет не так актуально, да и сессии… я имею в виду — в университете.

Никита усмехнулся и, отложив блокнот, сел на край кровати. Андрей убрал сумки подальше, взял в руки один моток и оценивающе осмотрел Никиту с ног до головы.

— Давай сюда руки.

Никита послушно выставил вперёд сведённые вместе запястья. Андрей, став перед ним на колени, с серьёзным видом принялся их связывать.

— Не запаникуешь от обездвиживания? — спросил он, подняв взгляд.

— Не знаю. Вряд ли.

— Если что, говори. И если пережмёт, тоже говори. Знаешь, как проверить, не онемела ли рука?

Никита отрицательно помотал головой, и Андрей принялся объяснять ему правила безопасности. Рассказал про то, как и чем пошевелить, чтобы определить онемение, про то, что не стоит дёргаться и пугаться посинению — такое бывает.

— Теперь вставай.

Никита поднялся вслед за Андреем. Тот взял вторую верёвку и продлил ей первую, завязав на вид лёгкий узел. За отточенными до автоматизма движениями наблюдать было — одно удовольствие. Никита чувствовал себя под гипнозом и забыл обо всём, что ещё собирался спросить.

Андрей связал его от рук до шеи, от шеи до талии, а затем спустился к ногам. Верёвки на это уходило всё больше, Никита совсем запутался во всех этих узлах и последовательностях и не понимал, какой результат следует ждать.

Джут щекотал кожу в местах, не прикрытых одеждой. Когда ноги уже были наполовину связаны, и все движения давались Никите с трудом, лёгкая паника всё же настигла его. Никита неловко переступил с ноги на ногу, чуть было не потерял равновесие. Андрей тут же заметил это и вдруг приобнял, успокаивающе поглаживая по плечу. Никита почувствовал, как кровь приливает к лицу, прикрыл глаза.

— Всё хорошо?

— Угу.

— Не туго?

— Нет.

Андрей снова присел и принялся вязать на нём узлы. Успокоившись, Никита даже почувствовал смелость ему в этом помешать.

— Эй, — Андрей непонимающе вскинул голову вверх, стоило Никите поводить краем свисающей с запястий верёвки по его волосам. Никита не смог сдержать улыбку. — Получишь.

Стоило Андрею вернуться к связыванию, Никита продолжил начатое.

Этого Андрей уже не простил и, поднявшись, толкнул его на кровать. Никита испуганно вскрикнул, падая спиной вниз.

— Чуть-чуть осталось, — сообщил присевший рядом Андрей одновременно с тем, как закинул его ноги себе на колени. — Тебе не нравится?

— Нравится.

— Тогда имей терпение.

Никита обиженно фыркнул. Ему и правда нравилось, но чего-то будто бы не хватало. От скуки он дёрнул одной ногой, затем, не дождавшись реакции, второй. Так лёгкими движениями он довёл Андрея до рукоприкладства.

— Надо было сразу штаны снять, — принялся ворчать Андрей, резко перевернув его на живот. Никите от этого почему-то стало очень смешно и на все нелепые шлепки по связанной заднице он реагировал исключительно смехом. — Смешно ему!

— Мне скучно!

— Ах, скучно.

Верёвки на ногах вдруг стали ослабевать. Никита извернулся, чтобы рассмотреть, что происходит. Андрей развязывал его снизу вверх и остановился на пояснице.

— Что ты делаешь? Эй!

Андрей полностью стянул с него домашние штаны и принялся связывать ноги заново.

— Какой девайс хочешь попробовать прямо сейчас? — невозмутимо спросил он. — Ремень, паддл или линейку?

Никита промолчал. Ему не хотелось делать выбор самостоятельно, но объяснить это он почему-то не мог.

— Я не настаиваю, можем закончить на связывании, — смягчился Андрей, неправильно расшифровав его молчание.

— Ремень.

— Хорошо.

Андрей тут же отошёл к шкафу. Никита вновь извернулся, чтобы за ним проследить. Ремень был всё тот же — классический чёрный.

— Я ещё не закончил, — сообщил Андрей, положив ремень на кровать. Никита прожигал его взглядом всё то время, пока его ноги продолжали связывать.

Когда на щиколотках затянули тугой узел, Никита понял, что всё закончилось. Андрей выпрямился, разглядывая его.

— Попробуй развязаться, — скомандовал он. Никита обернулся на него в недоумении. — Давай-давай.

Никита подёргался, будто выброшенная на берег рыба. Всё тело сковали верёвки, не было ни единого шанса, что он самостоятельно смог бы выбраться из такого.

— Попробуй руками, — подсказал Андрей. Никита снова задёргался, перевернулся на спину, затем на бок. Дотянуться пальцами до свисающего с запястий конца верёвки у него получилось, а вот развязать — тщетно. — Отлично. Тогда приступим к воспитанию.

Андрей забрался ногами на кровать, взял ремень и перевернул Никиту обратно на живот. Тот лишь возмущённо пыхтел.

— Как-то это нечестно, — буркнул он скорее в шутку. Андрей усмехнулся и устроился поудобнее рядом с ним.

— Нечестно было копаться в моих вещах. За это мы тебя ещё не наказывали, разве нет?

— Меня Егор подговорил.

— Солонович? Надо же. А своей головы у тебя нет?

Никита фыркнул и тут же зажмурился. Ладонь опустилась на правую ягодицу со звонким хлопком. В точности, как опускалась в конце предыдущей порки. Больно.

Андрей молча принялся шлёпать его. Было больно, но терпимо. Не так, как в первый раз, но и не намного сильнее. Уже после десятого шлепка ему стало некомфортно, и он попытался увернуться. Андрей вернул его обратно, притянув за бедро.

— Рано, — цыкнул он, меняя угол удара. Никита страдающе застонал. — Что ещё ты успел у меня нарыть?

Звякнула пряжка. Никита с опаской обернулся и неожиданно столкнулся с довольной улыбкой на лице Андрея.

— Ничего.

— Ничего? Ладно.

Первый удар ремнём показался намного сильнее, чем шлепки ладонью. Никита зашипел и уткнулся лицом в одеяло. Волосы тут же полезли в глаза, и он вынужден был снова положить голову на бок.

— Я не тороплюсь, — предупредил Андрей, опуская ремень снова и снова — то справа, то слева, то выше, то ниже. Никита пыхтел и жмурился, но, несмотря на боль, понимал, что ему очень нравится то, что с ним происходит. — Рассказывай, что ты тут делал. По порядку.

— Я искал ответы к практическ…ой!

Между ударами Андрей делал долгие паузы, во время которых то гладил ужаленные места, то просто ждал, пока Никита снова расслабится.

— За это ты уже рассчитался. Меня интересует, куда именно ты успел влезть?

— А что, у тебя тут ещё что-то интересное есть?

Несколько особенно крепких ударов заставили его завыть в голос. Андрей прикоснулся горячей ладонью к пострадавшей коже.

— Нашёл чьи-то дипломные работы и твои ежедневники в тумбочке.

— Что ещё? — Андрей продолжил опускать ремень в прежнем ритме, чередуя совсем слабые удары с более сильными.

— Твои ру… а! Больно!

— А ты что хотел? Что там мои?

— Рубашки. Ай!

Теперь ремень нравился Никите всё меньше. Задница горела так сильно, что он начал сомневаться в своих желаниях довести дело до синяков.

— Что ещё?

Ремень опустился ещё два раза. Никита поёрзал, пытаясь улечься поудобнее.

— Костюмы.

Ещё два удара.

— Коробку с девайсами! А! Жёлтый!

Андрей немедленно остановился и принялся долго гладить его по месту последнего удара. Никита довольно сопел. На контрасте с болью это было очень приятно.

— Можно продолжать, — пробормотал он в одеяло, стоило боли утихнуть.

— Уверен? Я не настаиваю.

— Уверен. Хочу до синяков.

— Они уже есть. Тебя развязать?

— Угу.

Андрей довольно быстро справился с верёвками на ногах, но когда дело дошло до всего остального, пришлось повозиться подольше. Чтобы освободить торс и руки, он заставил Никиту сесть. Тот зашипел и уронил голову ему на плечо, пытаясь справиться с болью. Задница горела огнём.

Андрей усмехнулся и, освободив ему руки, притянул в объятие. Так они просидели достаточно долго.

— Закончим?

— Угу.

Никита снова улёгся лицом в одеяло. На этот раз ему было гораздо удобнее, и он смог устроить руки под подбородком. Андрей взял ремень.

— Что бы ты делал, если бы нашёл ответы? — спросил он, одновременно с лёгким ударом. Никита вздрогнул и вскинул ноги.

— Отдал бы их Егору-у!

Удары снова начали набирать силу. В нескольких местах их терпеть уже совершенно не получалось. Никита всеми силами это показывал, и Андрей, на удивление, его понимал. Следующие удары приходились в основном на нетронутый верх бёдер.

— Он тоже списывал на практической?

Никита промолчал и подготовился к сильному удару. Вопреки всему, ремень опустился слабо, по самому низу ягодиц.

— Своих не сдаёшь? Похвально.

Андрей явно говорил с улыбкой, отчего Никите и самому захотелось улыбаться. Если бы не горящая задница, он бы даже посмеялся.

— Завтра сядешь на первый ряд и будешь конспектировать каждое моё слово. Я проверю.

Несколько ударов покрепче заставили Никиту лягнуть Андрея ногой. Того это совсем не разозлило. Он лишь пересел на другую сторону и продолжил невозмутимо опускать ремень.

— Егор меня не поймёт, — еле выговорил Никита, стараясь не шипеть от новых ударов. Он уже давно сбился со счёта, но предполагал, что отметка перевалила за прошлые тридцать.

— Скажешь, что хочешь ко мне подмазаться. Чтобы я больше не ловил тебя на списывании.

— А ты не будешь ловить меня на списывании?

Ещё один крепкий удар не заставил себя ждать.

— Ай! Я пошутил!

— А я не понял.

Ещё несколько таких же ударов, и Никита почувствовал, как к глазам подступили слёзы. К счастью, Андрей отложил ремень в сторону и снова его погладил.

— Хорошо, сядешь на второй ряд, — сказал он с усмешкой. — Хочу видеть твоё лицо, когда ты будешь сидеть на твёрдой скамье.

— Ты садист!

— Немного.

Андрей вдруг лёг рядом, просунул руку ему под футболку и погладил уже по спине. Никита повернул голову в его сторону и посмотрел прямо в глаза.

— Мне понравилось, — решил сказать он. — И шибари, и… это.

— Я вижу. Мне тоже очень понравилось.

Они неловко улыбнулись друг другу.