Когда я наконец пришла в сознание, я не спешила показывать признаки того, что я очнулась.

В медотсеке никого не было. Даже звуков вентиляции Интро и Ранду не было слышно.

Корпус ощущался тяжёлым и неповоротливым, как после длительной тяжёлой болезни. Только бока не болели, как от отлёживания.

И я спокойно провентилировала. У меня было время обдумать всё произошедшее и выбрать стратегию действий.

Они узнали о присадке. Они хотят её для войны.

Но я не могу её им отдать. Не сейчас.

Но автоботы могут попытаться взять её силой, когда я откажусь отдать её им. По крайней мере, Элита выглядела решительно, когда пыталась давить на меня.

Очень опасная ситуация.

Но, кажется, у меня могут быть союзники, которые защитят меня.

Ведь у меня нет физического носителя формулы, а чтобы достать её из моего сознания, нужно психокартикальное соединение. Но, по словам Рэтчета, если его применить ко мне, активность процессора настолько подскочит, что дезактивирует меня.

Так, хорошо. С этой стороны Рэтчет защитит меня. А вот насчёт того, чтобы обчистить мою базу, я не уверена…

Я не могу предсказать, как поступит Джаз. Ведь только он знает, где именно находится моя база, и от его решения всё зависит.

Я, конечно, могу настоять на том, что на базе нет формулы, а единственный физический носитель я спрятала в надёжном месте, но…

Они могут мне не поверить. В окулярах многих эта присадка — отличный способ победить в войне. Имея в манипуляторах немного энергона и несколько порций этой присадки, можно горы свернуть! Что уж говорить о том, чтобы иметь огромное количество энергона и формулу?

Можно наладить такое производство оружия, что я даже боюсь представить!

Ну уж нееет! Они её не получат! Трансформеры, конечно, разнесут и опустошат Кибертрон, но это произойдёт только через многие миллионы ворн!

Я не хочу становиться причиной деактива огромного количества мехов, Кибертрона и многих других систем, планет и видов!

Сейчас их война, можно сказать, находится в самом начале, несмотря на то, что прошло целое поколение! Они ещё не вышли на межпланетарный уровень. Ещё не всё потеряно.

Да. Я справлюсь.

Фух… Как только я приняла это решение, мне стало легче. И теперь можно обдумать другие проблемы.

Когда Элита бросилась на меня… Что это было? Это было… Воспоминание? Но не только оно. Обычное воспоминание лишено такого яркого эмоционального «окраса».

Это же воспоминание было окрашено таким ужасом, что непонятно, как у меня Искра не остановилась.

Это воспоминание не было цельным. Оно было нечётким и каким-то отрывистым, но оттого не менее страшным.

Там был кто-то большой и розовый. Был дикий, практически животный страх, какое-то странное, физическое ощущение, которого я никогда не испытывала и даже отдалённо не представляла, что это было, и боль.

Но прошла она быстро. Практически молниеносно.

Но откуда взялось это воспоминание? Праймус мне обещал, что у меня не останется воспоминаний бывшей владелицы! Их просто-напросто не должно быть!

Но они есть. И они не самые приятные. Но опять же, какая разница, почему?! Спросить не у кого, да и волнует меня сейчас совершенно другое.

Кто же это был? И что он сделал с предыдущей владелицей корпуса, что она ощутила такой страх? Что это было за физическое ощущение?

Но что бы это ни было, в одном я уверена точно — ничего хорошего он не сделал.

Это эффект лечения Рэтчета? Всех его лекарств и процедур? Уж не думала, что от него будет такой эффект. Я почему-то думала, что лечение трансформеров больше хирургическое, чем медикоментозное.

Что это было…? Что это могло быть…

На этом моменте я буквально заледенела и резким, практически дёрганным движением перевернулась, перенеся вес на манипуляторы, и невидящим взглядом уставилась в никуда, краем сознания отмечая, что экзоскелета на мне не было.

Её убили… Дезактивировали…

Вот почему она боялась! Вот почему этот страх был настолько животным и всепоглащающим.

Но что он сделал с корпусом перед дезактивацией? Он что-то сделал… Но что?

Я чувствовала, что ответ где-то близко. Что он находится на поверхности, но почему-то он не оформлялся в цельную мысль.

Запустила цикл вентиляции для того, чтобы на несколько клик переключить внимание и наконец поймать ускользающую мысль.

Наконец успокоившись, я постаралась вспомнить всё, что знала о ситуации, в которой когда-то впервые очнулась.

Мне было тяжело и больно, корпус совершенно не слушался, но он был в порядке. Открытых и закрытых ран не было, значит, её дезактивировали не при помощи какого-то оружия.

И из-за того, что Смартдрайву нужен был здоровый корпус для Искры Скай Винд, о ядах речи не идёт… Хотя, подождате…

Искра!

Мне захотелось дать себе подзатыльник. Почему я сразу об этом не подумала?!

Трансформеры — не биологические существа, которых, чтобы убить, нужно нанести либо физический вред, либо более изощрённый.

Как яд.

Но опять же, яда быть не могло. Но могло быть что-то вроде Искрогасителя, что как-то упоминался в Прайме. Но только артефакт тот из архива Иакона, и это штучная игрушка, не говоря уже о том, что он гасит искры всем в очень большом радиусе.

Но что-то мне подсказывает, что всё было куда прозаичнее.

Её вскрыли.

Насильно открыли камеру Искры и погасили. Если я раньше и задавалась вопросом, как этот корпус попал к Смартдрайву, то сейчас, сама того не ожидая, получила ответ, который, скорее всего, верен, но…

Вскинув шлем к потолку, я саркастически улыбнулась.

Да. Это объяснило бы всё, но эта теория требует подтверждения.

И как только я определилась с направлением своих дальнейших действий, как по заказу позади меня открылись двери, и кто-то начал входить, но остановился на пороге.

Бросив взгляд из-за плеча, я увидела Рэтчета.

Не знаю, что он увидел в моём взгляде, но, кажется, медик сразу понял, что нам с ним предстоит очень сложный разговор.

Он зашёл и молча запер за собой двери.

Так же молча он прошёл мимо меня и, взяв в своём столе два куба энергона, сел в кресло и протянул мне один из кубов.

Я же, подтащив под себя серво, села удобнее и молча взяла куб в манипуляторы, не зная, как начать разговор.

Пили мы молча, никто не нарушал тишину, повисшую в медблоке.

И к тому моменту как я решила наконец начать кубы были пусты.

— Рэтчет, я могу попросить тебя кое о чём? — спросила я и быстро добавила: — И оставить всё, что произойдёт здесь, между нами?

Рэтчет внимательно посмотрел на меня, явно заинтересованый моими словами. И, в конце концов, кивнул.

— Это может показаться немного странным, но… Ты можешь осмотреть мою камеру Искры? — спросила я, переведя взгляд с куба на медика.

Рэтчет сначала нахмурился, а потом спросил:

— Что заставило тебя просить об этом? — деликатно уточил медик.

— Если я всё правильно поняла, то ты сам увидишь.

Спасибо Рэтчету, он не стал дальше ничего выпрашивать и просто взял какой-то инструмент со стеллажа и подошёл ко мне.

Я же, поставив куб на стол и свесив серво с платформы, после непродолжительного поиска, как это сделать, усилием воли отдала команду на открытие камеры Искры.

Бюст Рэтчета осветило приятным нежно-голубым сиянием моей Искры.

Открыв камеру Искры, я почувствовала себя такой беззащитной и уязвимой, что захотелось свернуться в клубок, чтобы защитить уязвимое нутро. Спокойствия также не добавляли воспоминания о насильно открытой Искре и последующей боли.

Рэтчет же, профессионально делая вид, что не обращает внимания на мои метания, делал своё дело.

Взяв небольшое зеркальце, медик стал осторожно осматривать внешний кожух камеры, а затем и заглядывать за саму Искру, и в какой-то момент, видать, увидел то, о чём я догадывалась.

— Твоя Искровая камера повреждена. Причём очень странно, повреждение выглядит старым и очень хорошо зажившим. Но такие раны не совместимы с активом, — прямо сказал мне Рэтчет и посмотрел мне в фейсплейт с очень сложным выражением на фейсе.

Теория подтвердилась… Это действительно произошло.

Её дезактивировали.

Не то чтобы я в этом сомневалась. Именно в дезактивированный корпус я и попала. Просто причина дезактива требовала подтверждения.

Взгляд медика практически требовал ответов, и противиться я не стала.

— Когда Элита потянулась ко мне… Я внезапно увидела… Воспоминание… Оно захватило меня. Там был кто-то розовый… Массивный и розовый… — повторила я. — Рэтчет… А как можно насильно вскрыть камеру Искры? — спросила я и посмотрела медику в окуляры.

По нему было видно, что ему не нравится ход моих слов, но он ответил:

— Чтобы насильно вскрыть чужую камеру Искры, нужно прямое соединение с корпусом. Похожее на то, что происходит при интерфейсе, с той лишь разницей, что для взлома ещё требуется подавить все брандмауэры бота.

— Чем… Чем можно их подавить? — нервно спросила я.

— Есть много способов, — сказал Рэтчет и, не делая паузы, продолжил: — И ни один из них не является законным, если его не использует медик для оказания медицинской помощи.

Сказал он со значением и многозначительно замолчал. Я не знаю, чего он добивался, но я вдруг поняла, что Смартдрайв, как спаркер, в своих исследованиях писал, что вскрывал чужие камеры Искр. Очевидно, что он вскрывал их насильно, но он никогда не писал, как именно это сделать.

— Смартдрайв писал в своих исследованиях, что он вскрывал камеры Искр, но… Он никогда не описывал, как именно это делал, — я растерянно смотрела в окуляры Рэтчета и прямо видела, как в его шлеме вращаются шестерёнки.

— Тебе нужен прямой ответ?

— Ммм, нет. Не знаю, наверное, — растерянно пробормотала я. — Мне надо знать, можно ли вскрыть камеру Искры очень быстро. Не в медблоке, во время драки, например, — я слегка пожала плечами.

— Да. Это возможно. Только тот, кому скрывают броню, либо должен быть очень ослаблен, либо ему должны вколоть сильнодействующий миорелаксант. В любом из этих случаев бот не сможет оказать сопротивления, и базовые брандмауэры откажут. Яд, кстати, тоже подойдёт.

Сказанное Рэтчетом было, можно сказать… ожидаемым.

Та самая часть пазла, что вроде и не сильно нужна, без неё можно и обойтись, но… Именно эта деталь и даёт ей полноту.

Увидев напряжённый взгляд Рэтчета, я решила уточнить, в чём дело:

— Ты что-то хочешь спросить?

— Скажи мне, чем именно занимался Смартдрайв? — очень напряжённым тоном сказал Рэтчет.

Догадаться, о чём именно подумал медик, было нетрудно.

— Ты думаешь, что Смартдрайв подселил чужую Искру в этот корпус, не так ли? — я усмехнулась. — Он хотел. Именно для этого он его и купил, но в одном ты ошибаешься. Он не успел. Его дезактивировало раньше, чем он смог вскрыть грудную броню. Я тебе говорила, что он не успел ничего сделать, — я покачала шлемом. — Я просмотрела записи с камер, которые были в медблоке. Что бы там ни произошло, а произошло явно что-то странное и находящееся вне моего понимания, но одно я могу сказать точно: смартдрайв тут ни при чём. Точнее, не при чём его исследования.

Во время моего спитча Рэтчет молчал. Он явно обдумавал всё, что я ему сказала. Выждав ещё несколько клик, и, не дождавшись ответа, я спросила:

— Что ты думаешь обо всём этом? — взмахнула я манипулятором, спрашивая обо всём и ни о чём конкретно одновременно.

— Ммм… Если судить по повреждениям на камере Искры, то тот, кого ты смогла вспомнить, использовал когти на манипуляторе, и после вскрытия камеры нанёс удар. Вот так, — сказал Рэтчет и демонстративно сделал такое же движение, как и Старскрим в Прайме, когда дезактивировал Клиффджампера. — Это должно было полностью погасить твою Искру. Ведь следы остались именно на внутренней части камеры. Но даже если бы дезактив не наступил моментально, всё равно искровый урон был бы слишком серьёзным, чтобы продлить актив хотя бы на несколько бриймов. Но твоя Искра цела. Более того, она выглядит очень сильной.

Говоря всё это, Рэтчет внимательно смотрел мне в окуляры. Что он хотел там найти? Я не знаю.

— Ты что-то знаешь, — очень ровно сказал Рэтчет.

На его словах я не могла не замереть. И он это заметил.

— Знаю, — созналась я. — Но даже если я тебе скажу, ты всё равно мне не поверишь. Я действительно ничего не знаю о том, что со мной произошло до того, как я очнулась у Смартдрайва. И если ты думаешь, что это какой-то хитроумный план десептиконов, то это тоже мимо, ведь не встреть я Джаза, я бы сюда никогда не попала. А предсказать, где и когда будет Джаз через несколько кордов невозможно, не говоря уже о таком большом промежутке времени, — сказала я Рэтчету.

Он же сначала напряжённо молчал, а потом кивнул.

— Я не думаю, что ты засланец десептиконов. Но с тобой что-то явно не чисто. И ты мне скажешь, во что такое я не поверю, — скептически приподнял он надлинзовую дугу.

Я замялась.

— Ну… Возможно, это был бред отключающегося процессора, но… До того как очнуться у Смартдрайва… я… я помню голос… Там было сначала темно, а потом… этот голос сказал, что я не дезактивируюсь. Что… — я оборвала себя на полуслове. Стало стыдно..

Не за то, что я играюсь с полуправдой, не за то, что держусь в серой зоне между белым и чёрным. А потому, что понимала, КАКИМ бредом это должно было звучать для старого медика.

Я подняла взгляд на Рэтчета и не увидела там ни насмешки, ни брезгливости, ни чего-то подобного.

— Ты не считаешь меня сумасшедшей? — прямо спросила я.

— Нет, — просто и прямо ответил медик.

— Почему? — запальчиво спросила я, повышая голос.

Рэтчет тяжело встал со своего кресла и вплотную подошёл ко мне.

— Потому что ты не сумасшедшая, — мягко сказал медик и мягко погладил меня по шлему. — Просто ты пережила нечто ужасное.

Его слова что-то во мне сломали.

Может быть, причиной стало то, что я рассказывала часть своей истории Рэтчету? А может быть, это была плотина, что сдерживала копившиеся эмоции.

Ведь когда я только очнулась, я не позволила страху сковать себя. Тем более, я не знала, что стало причиной деактива предыдущей владелицы корпуса. И вот теперь, узнав всё, стало намного страшнее.

А может быть, причиной было всё и сразу.

Но…

Прижавшись к тёплому корпусу медика и чувствуя его мягкие поглаживания, я чувствовала, что освобождаюсь от огромного груза, от той тяжести, о которой и сама не подозревала.

Я не понимала, что меня тяготит незнание того, почему дезактивировалась предыдущая «Стар Вейл», её судьба и последние клики актива, сопровождаемые животным страхом.

Я не понимала, что меня гложит моё попадание в этот корпус. Что я не могу никому рассказать свою историю или хотя бы часть её.

Читая книги о попаданцах, где главные герои рассказывают свою историю, то, что они из другого мира или что они занимают чьё-то чужое тело, я не понимала, зачем? Зачем они это делают?

У них новая жизнь, друзья, любимые, зачем они пытаются усложнить свою жизнь, таща туда то, к чему возврата нет?

Но, как оказалось, это было из разряда того, что «не поймёшь, пока не испытаешь сам».

Может, я никогда никому и не смогу рассказать, что со мной действительно случилось и откуда я, но, сказав часть того, что со мной произошло, мне стало легче на Искре.

— Ну, ну, всё, — слегка нудно сказал медик и тут же продолжил: — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты следила за своим эмоциональным состоянием?

Ворчливо закончил медик, потыкав указателем мне в лоб.

От этого жеста вкупе с ворчливым тоном мне стало смешно, и я рассмеялась.

Ну как рассмеялась. Попыталась.

— Хаха-кха, кха, — горло опалило болью, и на всё ещё мокрых окулярах опять выступил омыватель.

Рэтчет же времени зря не терял и, запрокинув мне шлем, просканировал горло. Как только он закончил, я положила манипулятор на горло и помассировала его, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.

Покачав шлемом, медик подошёл к стеллажу и, достав оттуда очередную банку, подошёл к столу. Достав из, кажется, бездонного стола маленький куб энергона, он демонстративно замешал туда полную ложку-дозатор.

Протянув мне куб, медик поставил в сторону банку так, чтобы я её забрала, когда уходила.

— Вот, будешь принимать два раза в корд. Это калм, он поможет твоему горлу.

Приняв куб и сделав маленький глоток ставшего необычно маслянистым энергона, я замерла. Текстура этого пойла была необычной, ничего общего с теми, что я пробовала раньше.

Когда же жидкость достигла горла, она практически моментально погасила боль.

Я не двигалась, наслаждаясь этим мгновением, в котором отсутствует боль.

Но долго я не просидела. Никто не нарушал это чудное мгновение, просто я понимала, что мне надо задать Рэтчету несколько сложных вопросов.

— Скажи мне… Скажи мне, Рэтчет, что ты думаешь о… По твоему мнению, стоит ли мне отдавать формулу автоботам? — наконец, сформулировав свои мысли, сказала я. Рэтчет уже собирался ответить, как я его перебила и уточнила свой вопрос: — Но я спрашиваю тебя не как автобота, а как просто меха.

Медик серьёзно посмотрел на меня, а затем, переведя взгляд на стол, стал обдумывать мой вопрос.

Я его не торопила. Вопрос был сложным. Он затрагивал слишком много интересов в активе медика.

— Как автобот, я был бы за то, чтобы ты отдала формулу автоботам, — наконец заговорил Рэтчет.

От его слов моя Искра замерла в своей камере.

— Но как медик, просто мех… Я прожил достаточно долго, чтобы видеть последствия такого решения, — многозначительно сказал медик, посмотрев на меня. — Тем более автоботы не настолько слабы, чтобы прибегать к такого рода методам.

От его слов мне стало легко и тепло. Я в нём не ошиблась. Рэтчет может и не может о многом говорить, но он понимает меня и мои мотивы.

— Спасибо, — с чувством выдохнула я.

— Но ты должна быть осторожна. Если знание об этой формуле попадёт не в те манипуляторы, ты будешь в очень большой опасности.

Поучительно сказал Рэтчет. Но сказал он это не обидно, поэтому я улыбнулась ему и кивнула.

Ещё несколько клик я обдумывала свой последний на сегодня вопрос и наконец задала его:

— Рэтчет, скажи мне, пожалуйста. Как у меня со здоровьем? — обеспокоенно спросила я.

— На данный момент я сделал всё, что мог. Пока я не найду специалиста для того, чтобы провести операцию на процессор, сейчас же только медикоментозное лечение, — сказал Рэтчет.

Его слова открыли мне многое.

Теперь я смогу беспрепятственно уйти отсюда. Ну как беспрепятственно. Теперь меня здесь ничего не держит, но это не значит, что меня не могут остановить.

Но это будет потом. Когда я придумаю, как добраться обратно до дома и не потратить на это пол-актива и не насторожить автоботов своей попыткой побега.

Я понимаю, что это может быть опасно, но более опасным я считаю невозможность побега, чем потенциальную опасность на свободе.

Я не думаю, что Рэтчет или Джаз мне навредят. Да, я не верю, что Проул мне навредит, но это не значит, что они защитят меня.

Я хотела бы ещё спросить Рэтчета о многом.

О том, почему он дал мне именно это имя. Знает ли он, кто «мои» альфы? Но…

Улыбнувшись и сделав ещё один глоток масленистого энергона, я решила, что сделаю это в другой раз.

Всё-таки слишком много важных и не очень приятных вопросов мы с медиком сегодня обсудили.

***

После того как я вышла из медблока, до следующего дня меня не трогали, и я, облажившись пардусами, пыталась выпытать у них, где они, собственно. Но эти две… две нехорошие кошки только насмешливо и довольно щурились! Но это не означает, что я не ждала.

И дождалась.

Вечером в мою кварту постучались. Я сразу поняла, что момент настал. И я не ошиблась.

За дверью стоял Джаз, и, смотря ему в фейсплейт, было всё ясно.

Шли мы в знакомый мне конференц-зал в тишине.

Джаз, видимо, видел, что я понимаю, куда он меня ведёт, поэтому и молчал.

Я не возражала против его молчания.

Но, остановившись перед дверьми, он не сразу их открыл.

— Стар Вейл, сейчас всё зависит от тебя. Удачи, — сказал мне диверсант, и не дав мне хоть как-то отреагировать, открыл двери.

Как и ожидалось, обстановка не отличалась от той, что была тут в предыдущий раз.

Только Элита сидела гораздо дальше от места, которое, я предположила, предназначалось мне.

Это успокаивало.

Так как мне ничего больше не оставалось, села на стул. Благо он стоял так, что я оказалась спиной к окну, и это давало мне ощущение закрытого тыла.

Все автоботы молчали, не спеша что-либо говорить.

Их тактика была видна как на ладони, но я на неё не попадусь.

Осуждающий взгляд Элиты и изучающие взгляды других ботов не действовали на меня.

Рэтчет смотрел в сторону, Джаз демонстративно осматривал свои пальцы на манер маникюра, но мне был непонятен смысл этого жеста.

И наконец, после долгого ожидания, Прайм наконец заговорил.

— Стар Вейл, ты наверняка знаешь, почему мы тебя сюда пригласили, — спокойно начал Прайм.

— Нет. Не знаю. Всё, что могли, вы сказали мне в прошлый раз, и я не изменила своего мнения, — спокойно перебила я Прайма.

— Мы можем убедить тебя изменить своё решение? — спросил лидер алозначных.

— А что вы можете мне предложить такого, чтобы заинтересовать меня? — удивлённо спросила я.

Мне было действительно интересно, что такого они могут мне предложить.

— Шаниксы? Кварту в Иаконе? Личный тетраджет? Запас энергона до конца твоего актива?

— Ты ещё наркотиков предложи, — язвительно ответила я ей. — Я не знаю, что такое шаниксы, кварта мне незачем, личный тетраджет — идея, конечно, интересная, но нет. А насчёт энергона до конца актива? Я не думаю, что вы располагаете таким количеством свободного энергона, чтобы обещать мне такое. Или мне это расценивать как угрозу дезактива? — ровно посмотрела я на неё. — Вам нечего мне предложить… Хотя есть одна вещь, на которую я готова обменять формулу.

Мои слова, сказанные с улыбкой, взбаламутили всех.

Они все посмотрели на меня с разными выражениями на фейсплейтах.

Рэтчет резко повернул шлем в мою сторону и, прищюрившись, посмотрел на меня. У Джаза был задумчивый фейс, Проул, как всегда, был нечитаем. У Элиты на фейсе было явное торжество, будто она наконец выиграла то, о чём весь актив мечтала. И лишь у Прайма оно было очень противоречивым.

Там было и облегчение, и некая вина, и, может быть, разочарование.

— И что же это? — спросил Прайм.

— Конец войны. Это единственное, что вы можете мне предложить.

— Что? — возмущённо начала розовая фемка, а после посмотрела на лидера. — Оптимус, ты что не видишь?! Она над нами издевается!

— Нет, отчего же? Я вполне серьёзна. Хотите формулу? Тогда закончите эту войну, — сказала я и развела манипуляторами.

— Но если ты сейчас дашь нам её, мы сможем победить!

— А где гарантия того, что, попав к вам в манипуляторы, война станет ещё энергонопролитней? Тем более, я ничего не сказала о вашей победе. Я сказала — закончить войну.

— Ты что не понимаешь, что сейчас гибнут боты! Тысячами! Если ты только дашь нам формулу… — её окуляры горели фанатичным огнём.

— Война не закончится! — перебила я её. — Чтобы вам победить с помощью формулы, вам надо сначала производить эту добавку в достаточных количествах и снабжать вашу армию ею. В этой маленькой цепочке ты упускаешь тот маленький нюанс, который мне очень и очень не нравится! Формулу сто раз сопрут, и война примет такой оборот, что вы окончательно уничтожите то немногое, что осталось от населения и самого Кибертрона! — я практически кричала на розовую фемку, что смотрела на меня сверху вниз.

Она ничего мне не ответила, но продолжала яростно смотреть на меня. Если бы взгляд мог препарировать, она бы уже давно узнала формулу.

Резко развернувшись, я впилась взглядом в молчащего до сих пор Прайма.

— Заканчивайте войну! Словами через энергоприёмник отличный способ это сделать. Советую воспользоваться, — язвительно закончила я.

— Да ты что не понимаешь! С ними нельзя договориться! Он не принимает компромиссов! — по её словам, я легко догадалась, о ком именно идёт речь.

Мегатрон.

— Потому что это лучшее решение, что у вас есть, а то боюсь, что ваша победа встанет слишком большой ценой народу Кибертрона.

— Ты что сомневаешься в Авт…

— Я сомневаюсь, что вы сможете победить в ближайшие несколько ворн! Давай! Скажи мне, как ты собираешься победить, не переубив при этом половину населения Кибертрона! Десептиконы тоже входят в это число, если кто забыл! И их число как раз составляет почти половину! Выиграв войну, вы не избавитесь от них! Или вы планируете держать их в резервациях, в клетках до конца их актива? Претеснения и стычки будут в любом случае! Хотя вы сможете избежать этого в одном случае… — иронично закончила я.

— Это в каком же? — вскрикнула разгорячённая спором фемка.

— Дезактивируйте их всех! — со стальным спокойствием сказала я.

В комнате мгновенно стало тихо, как на кладбище.

— Да! Дезактивируйте их! Всех десептиконов! И всех, кто связан с ними. Только так, выиграв войну, вы сможете жить в «мире»! А то, что этот мир построен на чужом энергоне и корпусах, — это мелочи! Зато можно будет не вести актив в страхе, что кто-то придёт мстить за убитых братьев, сестёр или любимых!

Мой запал был всё ещё силен, но это было слишком. И чтобы хоть как-то успокоиться, я резко развернулась, отошла к окну и, повернувшись ко всем спиной, тихо загорорила:

— Знаете… За всё проведённое на базе время я узнала много интересного… Одним из всего этого были кристалльные сады Праксуса. Они начали своё формирование ещё в тёмные времена Кибертрона. Им было больше ворнов, чем многие могут себе представить. Их уникальное сияние и резонанс… Этот рассказ был настолько интересен, что мне очень захотелось посмотреть на них. Но вот незадача, их не существует! И я их никогда не увижу! И никто не увидит! Но это было не единственным моим открытием. Общаясь с ботами, я поняла, насколько я не образована! Я не знаю, кто такой Ди-Ар и что он написал, что сделал Тандер Блейк! Я ничего не знаю! И я ничего не могу с этим поделать! — резко развернувшись, я прошлась решительным взглядом по всем присутствующим в кабинете, заглянув каждому в окуляры и остановилась на Прайме. — Я не хочу вести так актив. Не хочу и не буду.

Последние слова я сказала тихо и хладнокровно, и, не дождавшись ответа, в такой же манере продолжила:

— Хотите формулу без моего маленького условия? Тогда вам придётся достать её у меня из процессора, — сказала я, не отводя взгляда от присутствующих.

Я не знаю, что хотела сказать Элита, и, наверное, никогда не узнаю. Её прервал резкий окрик Рэтчета.

— Не неси шлак! Ты же знаешь, что не перенёсешь этого вмешательства! — сказал медик.

После тирады Рэтчета в зале повисла гробовая тишина.

— Я знаю, что это слишком идеалистично, но другого варианта у вас нет, — спокойно сказала я. — Скажите мне. Скажите сейчас, что вы знаете способ закончить войну хотя бы в ближайшие нескольких ворн?! Даже если я дам вам формулу, что вы сделаете? Схватите Мегатрона и высший состав их власти? Будете их судить? Всех вы не поймаете, и всегда найдутся сочувствующие, что не пожелают сдаваться. И всё начнётся заново. Если у вас нет даже отдалённого представления, как завершить войну, формула будет всего лишь ещё одним кубом энергона, что сгорит в пламени войны, что заставит её пылать сильнее, — устало закончила я.

Эта речь была для меня слишком выматывающей.

Я не надеюсь, что они прислушаются к моим словам.

Для них мои слова — слова наивной, больной, ничего не смыслящей в военном деле фемки.

— Хорошо. Ты можешь идти.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Так же неожиданно и… Они вызывали во мне надежду. Такую робкую, но такую…

Мне даже сначала показалось, что мне послышалось, но нет…

Прайм смотрел на меня прямым, открытым и до боли честным взглядом, несмотря на то, что выражение фейсплейта было у него очень сложным.

Я же, посмотрев прямо ему в окуляры и ничего не сказав, ушла.

Пальцы на манипуляторах у меня тряслись.

***

Несколько дней ничего не происходило. На удивление, меня не беспокоили. Никто не подходил и не давил.

Я даже не видела никого, кто бы знал о формуле и мог бы давить на меня.

И слава Праймусу. У меня не было желания встречаться и тем более спорить с ними.

Но моя передышка не длилась долго.

Когда мы с Интро и Ранду спокойно валялись в нашей кварте, на платформе прозвучала сирена.

Она завыла очень внезапно.

У меня и шанса не было дёрнуться. Моя Искра судорожно заметалась в своей камере.

Я очень испугалась, но времени на рефлексию у меня не было.

За дверью послышалась беготня.

Быстро подскочила с платформы, благо я так и не сняла экзоскелет, в сопровождении пардусов.

Выбежав в коридор, я увидела, что в сторону выхода несутся серьёзные мехи с боевым оружием в манипуляторах.

Остановить их я не успела, они убежали очень быстро.

Со стороны входа послышался грохот, как будто там что-то взорвалось и обрушилось.

Я побежала в главный проход и не прогадала.

Стоило мне выбежать в главный проход, я увидела Джаза.

— Джаз! Что происходит? — успела я окликнуть раздавшего поручения и уже собирающегося уходить.

— Стар Вейл? Что ты тут делаешь? А, не важно, сейчас нет времени. Быстрее иди к Рэтчету в медблок, — сказал глава разведки.

Но он не ответил на мой вопрос.

— Джаз, что происходит? — успела ещё раз спросить я, прежде чем диверсант скрылся за поворотом.

— Десептиконы напали на базу, — сказал он, глянув через плечо, и скрылся за углом.

Его слова заморозили мою Искру.

На базу напали десептиконы…