Имя Райнхарда идёт всегда в связке с фамилией — «Райнхарда» без «ван Астреи» не существует, в общем-то. Фамилия — его семья, его наследство, его лицо, его воспитание, его учёба, его будущая карьера, его упоминания на новостных сайтах, даже, Од, его подписчики в инстаграпе. Кто такой Райнхард, рождённый в семье простых людей, без корней, тянущихся в Драконьи Века, без состояния, на которое можно скупить полмира, без транснациональной корпорации за душой? Незнакомец — кто-то, кто не имеет с ним ничего общего, даже имени, потому что имя его — наследство предка с фамильного гобелена.
«Регулус Корниас» — имя и вовсе ненастоящее, но это Райнхарда более чем устраивает.
Не должно. Но.
У Райнхарда ван Астрея квартира с дизайнерской отделкой в центре столицы — минималистично, практично, подарено, безлично, белое с бежевым, университетские учебники, пара фикусов в спальне. У Райнхарда ван Астрея шампунь из тех, что продаются в маленьких бутылочках и пахнут слабо чем-то вяжуще-холодным и травянистым. У Райнхарда ван Астрея в голове — уроки из приватной школы на первых местах рейтингов, которые не публикуют в тех журналах, чья аудитория не может позволить себе личного водителя, а на теле — результаты занятий спорта с пяти лет.
— Не пойми меня неправильно, я, конечно, скромность одобряю, — говорит Регулус, проведя пальцами по кухонному острову из чёрного мрамора и придирчиво разглядев подушечки, — но это и не скромность. Это завуалированное выпячивание своего достатка, и ничто иное. Да-да. Эй, посмотрите, я настолько богат, что могу себе позволить иметь так мало! Вот такое выпячивание. Я бы мог найти это оскорбительным, не будь я столь сдержанным человеком, знаешь ли. Кого ты обманываешь, а? Не меня, это точно.
— Шампунь у тебя странный, — заявляет Регулус, воспользовавшись возможностью: Райнхард сидит на скамейке, позабавленный, — и зарывшись носом в его макушку. Райнхард наблюдает, как по бледной шее ползут вверх на лицо красные пятна — Регулус, удерживая серьёзное лицо с заметным трудом, втягивает запах снова. — Ты в чём моешься, в зубной пасте?
— И охота тебе тратить на это время? — спрашивает Регулус, подперев щёку рукой: оперевшись на стеклянную стела зала без всякого стеснения, он наблюдает за Райнхардом на бицепс-машине. — Я вот лично, признаться, нахожу все эти упражнения несколько варварскими. К чему оно тебе, вот ты мне объяснишь? Ты на драконов планируешь охотиться, что ли? Пережиток прошлого для поддержания собственного эго — вот и всё. Тупость несусветная. Потом эта толпа дикарей ещё и судит всех по своим стандартам. На перекладине десять раз подтянуться — тоже мне, достижение! Ха. Ну-ну. Комедия просто! Посмотрим, что с ними с возрастом будет.
Райнхард не спорит. Райнхард знает Райнхарда ван Астрею хорошо: он прочёл список из пятисот книг самой влиятельной классической литературы, единственный на курсе поступил на бюджетное место, питается диетически, кивает словам преподавателей на лекции, выражается всегда культурно и вежливо.
Райнхарда от него тошнит.
Райнхард ван Астрея должен был бы позвонить — один звонок, и «Регулуса Корниаса» больше бы не было. Райнхард ван Астрея должен быть твёрд и жесток, должен не позволять сидеть на своей шее невыгодному балласту, должен ткнуть носом: у Регулуса Корниаса приобретена недвижимость на неизвестно откуда взявшиеся деньги, Регулус Корниас скрывает приторно-острым одеколоном запах ладана и свечей, Регулус Корниас — душа нараспашку, только под пальто — чёрная дыра жалоб и обид.
— М-м, — говорит Райнхард вместо. — Я не большой поклонник размахивания своей наследственностью, как флагом...
— Ха! Твоя одержимость биологическими связями настолько прискорбно очевидна, что...
— ...но, тем не менее, все члены моей семьи и в преклонном возрасте сохраняли и сохраняют превосходную физическую форму. — Райнхард безуспешно прячет улыбку. — Ты ненавидишь подниматься по лестницам.
Регулус попёрхивается воздухом и вспыхивает рябиной на снегу.
— Я нахожу отсутствие лифтов на текущей вехе развития человечества попросту оскорбительным, — выдавливает хрипло.
Райнхард прижимает кулак ко рту.
Регулус Корниас — кто-то, появившийся в документах и базах данных лишь год назад. Регулус Корниас — кто-то, говорящий подробно и часто о склочных матерях, безалаберных братьях и нерадивых отцах, но ни разу не обмолвившийся словом о своих. Регулус Корниас — кто-то, миру Райнхарда чуждый и притворяющийся, что из из желания, не из невозможности.
— Знаешь что, к слову? — говорит Райнхард, остановившись посреди улицы. Он разглядывает оттянутую — он не в первый раз задумывается, не слишком ли, — мочку: на ней качается, отражая еле видными солнечными зайчиками свет моргающего ночного фонаря, серьга. — Однажды на одном светском приёме... — Лицо Регулуса кривится немедленно — он не сдерживает смех. — Да, я знаю, позволь договорить, так вот, на одном приёме одна очень милая женщина рассказала мне, что сапфиры избавляют хозяев от раздражительности.
Регулус непонятливо щурится, забавно приоткрыв рот — затем, всхрипев, вытаращивается.
— Ты!.. Нет, знаешь что ты? — Он тычет пальцем в его грудь обвинительно; его глаза разъярённо-радостно сияют. — Чем дольше тебя я знаю, тем больше убеждаюсь знаешь в чём? Вся твоя оболочка приличного мальчика — это фарс полнейший! Блеф, да и только! Твоя мечта сокровенная — быть хамлом! Да-да, и только попробуй оспорить, ты в этом меня не обманешь! Ты спишь и видишь, как будешь хамить людям в лицо! О-о-о, я просто говорю людям неудобную правду, нет, вы что, какое желание поглаживать мои детские комплексы? Какие корпорации? Какие дипломы? Ты вот этого хочешь!
Райнхард смеётся.
— Какая ужасно хамская характеристика. — Он наклоняет голову шутливо-пытливо. — А ты этого хочешь? Рекомендуешь?
— Прошу прощения?!.
Райнхарду приходит в голову, что они — посреди пустынной и, говоря откровенно, сомнительной улицы. Райнхарду ван Астрея не положено ступать в такие районы даже одной ногой.
Он наклоняется.
— Или, следуя логике взаимных хамских характеристик, ты тайно хочешь быть таким же благовоспитанным, как я?
Регулус издаёт булькающий звук и сперва бледнеет, затем краснеет. Райнхард смеётся уже ему в губы.
(Ещё одна вещь о Регулусе Корниасе: в дёсна он влизывается с уверенностью ловеласа, но навыками вечного одиночки.)
Райнхард целует Регулуса Корниаса, и до остального ему нет совершенно никакого дела.
Они в бегах от себя.