***                

Видегрель стоял в душевой комнате и смотрел на свое отражение в зеркале.

За последние четыре дня он довольно сильно осунулся. Под его глазами залегли глубокие тени, кожа заметно побледнела, из-за чего ссадины на скуле и синяк на лбу были особенно заметны.

Мужчина коснулся пальцами почти заживших царапин и недовольно поджал губы.

Зря он той ночью сел за руль. В каком бы смятении ни находился разум, а так рисковать не стоило. Мало того, что он разбил автомобиль, так еще и себя чуть не угробил. Хорошо хоть на пустынной улице не было прохожих, и кроме него никто не пострадал, когда машина врезалась в придорожный столб.

Однако в этом Видегрель видел своеобразный плюс. Он не любил водить, а права получил лишь потому, что отец настоял. Теперь же, когда средство передвижения оказалось на свалке, он мог спокойно пользоваться услугами водителя, списывая отказ от вождения на пережитый шок и «душевную» травму.

Впрочем, потеря автомобиля и пара ушибов Видегреля почти не волновали. А вот то, что он сотворил с Этельстеном, лишило мужчину сна и покоя.

Видегрель винил себя в том, что не смог сдержаться. Обвинял свою дурную голову в слабоумии, а тело в несдержанности. Изо дня в день он ругал себя за слабость, которой поддался. Но ничего изменить не мог.

Домой он так и не вернулся, обосновавшись на эти дни в «Алом Кубе». Конечно, он периодически созванивался с экономкой, чтобы узнать, как себя чувствует Этельстен и всё ли с ним в порядке, но с парнем так ни разу за это время не поговорил.

По словам женщины, Этель пребывал в здравии, только отчего-то стал замкнутым и угрюмым. Не выходил из своей спальни, отказывался от еды, потерял сон, но в целом его здоровью ничто не угрожало. К тому же подобное уже случалось раньше, поэтому большого значения «капризам» юного господина никто не придавал.

Что делать дальше Видегрель не знал. Чувство вины заглушало все разумные мысли, лишая способности трезво оценить ситуацию и найти выход из сложившегося положения. Даже отвлечение на работу не помогало привести мысли в порядок. И как бы он ни загружал себя делами, сосредоточиться на них у него не получалось.

- Видегрель, ты здесь?

В спальне, соединенной с кабинетом мужчины, послышался голос Мишеля, и Видегрель, закрыв воду, ответил:

- Да, сейчас выйду.

Он снял с крючка полотенце, наспех вытер им лицо и бросил на краю раковины. После чего вышел из душевой и столкнулся с угрюмым взглядом своего помощника.

- Что-то случилось? - спросил мужчина.

- Тебе из дома звонят. Говорят, что-то срочное. Ответь уже, наконец. Я тебе не автоответчик.

Видегрель кивнул, и Мишель поспешил вернуться к своим делам.

Мужчина еще несколько мгновений стоял, силясь успокоить взбесившееся сердце, а потом вышел в кабинет и поднял трубку.

- Слушаю, - немного дрожащим от волнения голосом проговорил он и умолк, сжимая пальцами край столешницы своего рабочего стола.

- Ты!..

В первые моменты Этельстен не мог вымолвить и слова, чтобы не разразиться гневными ругательствами, которые так и норовили излиться на мужчину.

Он прождал отчима четыре дня, увядая от обиды и одиночества, но бессонница и чувство голода породили в его душе раздражение, которое заставило парня взять решение проблемы в свои руки.

- Как ты мог меня бросить?! - наконец-то нашелся он, с силой сжимая корпус своего телефона. - Ты обещал, что будешь присматривать за мной. А сам сбежал, испугавшись ответственности. Скажи, я совсем ничего для тебя не значу?

- Этельстен?

Видегрель был крайне удивлен, услышав голос пасынка.

- Нет, Мать Тереза! - иронично ответил Этель. - Почему ты не приезжаешь?..

- Не думаю, что нам стоит видеться, - Видегрель оборвал парня на полуслове. - Это будет неразумно.

- А мне без разницы! Я чуть с ума не сошел, не зная, куда ты подевался! - возмущению парня не было предела. - Скажи мне адрес клуба, я приеду к тебе.

- Это даже не обсуждается... - попробовал вразумить пасынка Видегрель.

Но тот, не желая уступать, угрюмо бросил:

- Вот именно, не обсуждается. Я приеду, хочешь ты или нет.

Понимая, что разрешения от мужчины он так и не дождется, Этельстен оборвал связь, не желая попусту тратить время на бессмысленные препирательства.

В динамике послышались короткие гудки.

А когда Видегрель попробовал перезвонить парню, оказалось, что он полностью отключил телефон.

Этот спор был проигран, и мужчина лишь обреченно вздохнул.

Что ж, прятаться от Этельстена вечно всё равно не получится. Тогда, быть может, лучше сразу всё расставить по своим местам? В любом случае эта проблема требовала скорейшего решения. И раз Этель настроен серьёзно, пусть приезжает.

Видегрель набрал номер Мишеля, и когда помощник ответил, сказал:

- Подготовь пожалуйста столик на втором этаже. И закажи цветы. Большой букет белых лилий.

- Миранда вернулась? - спросил Мишель без особого интереса.

- Нет, Этельстен приедет.

В ответ на это помощник неопределенно хмыкнул и уверив, что сделает всё незамедлительно, отключился. А Видегрель позвонил в греческий ресторан и заказал легкий обед на две персоны. После чего вернулся в свою спальню, чтобы к приезду пасынка привести себя в более или менее приличный вид.

***

Видегрель отказался называть Этельстену адрес своего клуба, но парень не собирался так просто сдаваться.

Пролежав в своей комнате четыре дня, почти не сомкнув глаз, парень сделал для себя кое-какие обнадёживающие выводы. И, выбравшись из постели, решил действовать, пока они с Видегрелем окончательно не наломали дров.

Он понимал, что мужчина не любит его, но это ничуть не остудило его собственные чувства.

Пусть сейчас у них ничего не вышло, Этельстен и не подумал отчаиваться.

В будущем, когда Видегрелю надоест по полгода спать в пустой постели, он сам начнет искать утешения в чужих объятиях. И вот тогда Этель получит желаемое, не прилагая при этом практически никаких усилий.

Легко убедив себя в этом, парень начал собираться в клуб.

Он тщательно подобрал одежду, и больше получаса провел в душе, пытаясь привести в порядок свой убогий внешний вид. А после собрал всю свою волю в кулак и, покинув дом, направился прямиком к воротам.

Слуги не сразу смекнули, что к чему. Но когда намерения парня стали более чем прозрачны, начальник охраны и дворецкий решили воспрепятствовать ему.

- Молодой господин, вам запрещено выходить за ворота! - начал протестовать дворецкий, преградив парню путь.

- А я и не собирался выходить. Прикажи подать машину.

Этельстен скрестил руки на груди и смотрел на слугу свысока, давая понять, что не собирается отступать.

- Но госпожа...

- Ты оглох? - перебил мужчину парень. - Я сказал, чтобы мне подали машину.

- Но... - дворецкий замялся и многозначительно посмотрел на начальника охраны, который тут же вызвал по рации подкрепление.

Из кабинки охраны выскочило трое мужчин и поспешили к ним, но Этельстен и бровью не повел.

Он смотрел на дворецкого, который был главным маминым пособником, и в его душе поднималась волна раздражения.

- Я предупреждаю тебя, - тихо выдохнул парень, - если через пять минут ты не откроешь ворота и не позволишь мне уехать, редакторы самых крупных газет в Нью-Йорке получат мои письма, в которых я всячески порочу имя вашей разлюбезной госпожи. В них, ко всему прочему, я не забыл упомянуть о том, что меня держат в этом доме против моей воли, а мою ориентацию называют психической болезнью. Как только редакторы прочитают письма, они тут же по моей просьбе вызовут полицию и представителей социальной службы. И даже если мама сможет подкупить их всех, огласка все равно будет ошеломляющей.

Дворецкий поменялся в лице, не зная, как реагировать на это заявление. Он мог, конечно, рискнуть, и попробовать задержать Этельстена, но почему-то колебался.

- Две минуты, - поторопил парень, чувствуя, как внутри у него все напряглось от страха.

Он не блефовал, и письма действительно стояли на таймере, ожидая указанного времени отправки. Однако, если они все-таки разлетятся по редакциям, его жизнь превратится в сущий кошмар. А мама люто его возненавидит.

- Подайте машину! - приказал дворецкий, сдаваясь под напором угроз Этельстена.

Парень сделал судорожный вздох и достал из кармана мобильный, чтобы отменить рассылку. Но, заметив хищный взгляд дворецкого, улыбнулся одними уголками губ.

- Не обольщайся, что смог одурачить меня, - сказал Этель. - Думаешь, я не перестраховался? Если меня не отвезут к Видегрелю, через час письма все же отправятся к адресатам с другой электронной почты.

Мужчина помрачнел и посторонился, уступая дорогу подъехавшему автомобилю.

Этельстен, втайне радуясь своей маленькой победе, забрался в салон и попросил Генри отвезти его к отчиму в клуб.

Мужчина кивнул и, когда ворота медленно распахнулись, тронул машину с места.

Дорога до клуба заняла около получаса.

Этельстен все это время беспокойно ёрзал на сиденье, вглядываясь в мелькающие за окном пейзажи.

Но когда Генри завез его в какие-то жуткие трущобы, где повсюду был разбросан мусор, а в окнах некоторых домов отсутствовали стекла, парень пришел в смятение.

- Где это мы? - спросил он, разглядывая мрачных подростков, которые провожали машину угрюмыми взглядами.

- В Южном Бронксе, - ответил Генри. - Вернее сказать, в самой криминальной его части. Вам лучше не пялиться на здешний сброд. Они, чего доброго, рассердятся и расстреляют машину.

Этельстен отпрянул от окна и с испугом посмотрел на мужчину.

- И зачем мы приехали сюда? - спросил он с недоумением.

- Потому что клуб господина Родже находится именно здесь, - спокойно пояснил Генри, с равнодушным выражением лица объезжая стоящую посреди дороги развалюху, на которой сидел мужчина криминальной наружности. Ничуть не беспокоясь из-за того, что какие-то люди в дорогом автомобиле стали свидетелями его темных делишек, он раздавал обступившим его подельникам свертки из коричневой бумаги. При этом на его губах играла предупреждающая улыбка, которая не предвещала ничего хорошего тем, кто не умеет держать язык за зубами.

Этельстен тут же поспешил отвернуться. А Генри, объехав опасную компанию, как ни в чем не бывало продолжил путь.

Прошло еще минут десять, прежде чем автомобиль припарковался на стоянке возле невысокого строения, над главным входом которого висела кричащая неоновая вывеска. Светящиеся буквы складывались в незамысловатое название «Алый Куб», в конце которого была изображена соответствующая надписи геометрическая фигура.

Этельстен с сомнением оглядел неказистую местность, с угрюмыми фасадами кирпичных многоэтажек, и вышел из машины.

Запахи в округе стояли тошнотворные. Казалось, где-то разлили тонну бензина, а лужу засыпали гниющими пищевыми отходами, на которую гадили все, кому не лень.

Брезгливо поморщившись, Этельстен сделал несколько шагов по направлению ко входу, все еще сомневаясь, что этот клуб действительно принадлежит Видегрелю. И застыл, опасаясь идти дальше.

Асфальт под его ногами был усеян трещинами. Было видно, что его давно не латали. В эти трещины набилась земля, и в некоторых местах в ней проклюнулись растения.

На парковке у клуба не было ни единой машины. Да и в округе парень не заметил ни единой живой души.

Он в нерешительности оглянулся на автомобиль, в котором сидел Генри. И вздрогнул, услышав знакомый голос, раздавшийся со стороны клуба.

- Этель, иди скорее сюда! - позвал Видегрель, показавшись на пороге клуба.

Сердце парня резко подскочило к горлу и яростно забилось в груди. Он вздохнул, чувствуя невероятное облегчение, и сделав несколько стремительных шагов, заключил отчима в крепкие объятия.

- Больше никогда не смей так поступать со мной! Не смей бросать меня и пропадать! Ты мой отец, так будь ответственнее! А если бы со мной что-то случилось?! Ты бросил меня в таком ужасном состоянии и даже не подумал о моих чувствах.

Вместо ругани и обвинений на голову Видегреля, к его удивлению, посыпались упреки.

Этельстен крепко прижимался к мужчине и, казалось, совсем не боялся его. Хотя Видегрель был уверен в том, что теперь мальчишка и на шаг к нему не приблизится.

- Прости, - только и смог произнести мужчина и прикрыл глаза, чувствуя неимоверное облегчение от того, что Этель его не возненавидел. - Прости, я должен был уйти.

- Нет, не должен был... - капризно сказал парень. - Во всяком случае, не на четыре дня.

Он отстранился и поднял на отчима укоризненный взгляд, но тут же ахнул и вскинул руку вверх, нежно прикасаясь подушечками пальцев к лицу мужчины.

- Что случилось? Ты с кем-то подрался?

Щека Видегреля нервно дернулась, и он поспешил отнять руку Этельстена от своего лица. После чего подтолкнул парня ко входу.

- Всё в порядке, - пропуская Этеля в помещение клуба, сказал он. - Не справился с управлением. Идем наверх. Я заказал нам обед.

Он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, и Этельстен последовал за ним, с интересом оглядываясь по сторонам и рассматривая внутреннее убранство клуба.

- Присаживайся, - пригласил мужчина пасынка за накрытый стол. И когда Этельстен уселся на кожаный диванчик, сел напротив него. - Нам надо кое-что обсудить до того, как вернётся Миранда. И я хотел попросить тебя, чтобы ты отнесся серьёзно к этому разговору.

- Надеюсь, ты не собираешься уйти из нашего дома? - спросил парень, нахмурившись. - Я не хочу даже слышать об этом. И никуда тебя не отпущу.

- Мы с твоей мамой женаты, если ты вдруг забыл, - напряженно хмыкнул Видегрель. - Было бы странно жить по отдельности.

Этельстен на миг нахмурился, но прежде чем он успел что-то сказать, к ним подошел Мишель, толкая перед собой тележку с огромной корзиной белоснежных лилий.

Цветов было так много, что некоторые из них не поместились в плетеную подставку, и часть из них лежала просто на тележке.

- Я же просил букет, а не всю цветочную лавку, - Видегрель с недоумением уставился на своего помощника.

Но тот в ответ только пожал плечами.

- Надо быть точнее в своих пожеланиях... господин Родже, - с безразличием ответил Мишель. - Я еще нужен?

Видегрель быстро покачал головой, и помощник удалился.

Несколько мгновений мужчина молчал, а потом осторожно коснулся нежных лепестков пальцами.

- Они прекрасны, не правда ли? - Видегрель сжал тонкий стебель и поднес один из цветков к лицу, вдыхая его легкий аромат. - Утончённые, нежные, хрупкие... как ты.

Мягкая улыбка тронула губы мужчины, когда от его слов на щеках Этеля появился легкий румянец.

- Прости меня за тот вечер, - протягивая парню цветок, попросил Видегрель. - Я вёл себя ужасно. Непростительно и непозволительно ужасно.

Этельстен, изумленный внезапным подарком, протянул руку и сжал стебель лилии онемевшими пальцами.

Цветы ему еще никто не дарил. И этот жест со стороны Видегреля заставил его сердце мучительно сжаться.

- Часть вины лежит на мне, - возразил Этельстен. - Я сам тебя спровоцировал. А потом понял, что у тебя нет ко мне никаких чувств, и ужаснулся тому, что натворил. Ты тоже меня прости.

Он виновато потупил взгляд и вдохнул в себя нежный аромат, исходящий от лилии.

Видегрель тепло улыбнулся.

Хорошо, что они могут вот так спокойно и без взаимных упреков и обвинений поговорить друг с другом. Этельстен взрослее, чем кажется. И, несмотря на юный возраст, умеет принимать взвешенные решения и трезво оценивать ситуацию.

И всё же, кое-что им еще следовало обсудить.

- Ты знаком с языком цветов? - спросил Видегрель, выбирая из множества бутонов самый красивый.

Этельстен кивнул.

- Да, слышал о таком. Но в подробности не вдавался.

- Как ты, наверное, знаешь, каждый цветок несет в себе сакральное значение. - Подхватывая пальцами пышный бутон, Видегрель выудил его из общего букета. - Во многих религиях и преданиях белые лилии символизируют чистоту и непорочность. Светлые помыслы, искреннюю дружбу, духовную любовь. Эти цветы олицетворяют нежность и заботу...

Мужчина замолчал, перекатывая в пальцах стебель и заставляя лепестки цветка мелко подрагивать.

- Я знаю, что твои чувства ко мне выходят за пределы дружбы и привязанности, - сказал он после непродолжительного молчания. - Я осознаю это и принимаю. Но я не могу ответить тебе взаимностью. И дело не только в твоей матери или твоём возрасте. Я не люблю тебя, Этель. Не люблю так, как ты хочешь, чтобы я тебя любил. Но ты дорог мне. Очень дорог. Поэтому... - Видегрель сделал глубокий вдох и протянул парню цветок. - Прими его, как символ того, что мы никогда не переступим грань, разделяющую нас сейчас. Прими эти цветы, как мое обещание никогда не оставлять и не предавать тебя. Я хочу, чтобы с этого момента наши с тобой отношения были такими как значение этих прекрасных бутонов. И я очень надеюсь на то, что ты со мной согласишься.

Этельстен внимательно слушал Видегреля, и на его лице проступила мрачная тень.

Слова мужчины причиняли ему боль. А белые лилии, прекрасные и ароматные, вдруг всколыхнули в его душе ужасное раздражение.

Парень на мгновение поджал губы, стараясь не выдать своих истинных чувств, и натянуто улыбнулся отчиму.

- Я понимаю... - сказал он дрогнувшим голосом, сдерживая порыв разорвать цветок на мелкие кусочки. - Я больше не буду провоцировать тебя. Обещаю.

Этель взял в руки очередную лилию и положил её на стол перед собой, не желая даже смотреть на неё.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Видегрель, чувствуя, как тревога и напряжение, держащие его сердце в плену все эти дни, отступают, позволяя успокоиться и расслабиться.

Он видел - Этель огорчен его словами. Но правда заключалась в том, что мечтам парня не суждено было сбыться. И лучше сейчас оставить всё как есть, чем горько сожалеть о глупом решении позже.

- Что ж, раз мы всё прояснили, то, думаю, нам стоит поторопиться с обедом. Скоро открытие, и я хотел бы отвезти тебя домой. Мой клуб действительно не самое подходящее места для тебя.

- Снова ты за свое? - надул губы Этель. - Ведешь себя как ревнивец. Это ведь прекрасное место, чтобы встретить какого-нибудь красавчика. Вдруг, именно здесь я встречу свою судьбу?

- Судьбу? - Видегрель рассмеялся. - Это вряд ли. А вот неприятностей тут можно найти хоть отбавляй. Это ночной клуб, Этель, и не все его посетители милые душки как ты. Просто поверь мне. Я не желаю тебе зла.

- Но и добра ты мне, по всей видимости, не желаешь, - начал капризничать и препираться Этельстен. - Я хочу остаться. Где еще я должен искать себе парня?

- Ты серьёзно? - Видегрель не верил собственным ушам. - Ты, правда, хочешь найти себе пару в Южном Бронксе? Не думаю, что это хорошая затея.

Этель насупился, понимая, что отчим пытается отвлечь его от темы разговора. Но, заметив во взгляде мужчины непреклонное намерение стоять на своем до конца, решил не продолжать спор.

В любом случае, теперь он знает, где находится клуб, и сможет в любой момент заявиться сюда без разрешения.

На губах парня заиграла хитрая улыбка. И он, придвинув к себе тарелку, принялся за еду.

Видегрель облегченно выдохнул.

«Хорошо, что Этель не стал упорствовать, - думал он, наблюдая за тем, как парень с улыбкой уплетает клефтико*. - Хорошо, что эта непростая ситуация наконец-то разрешилась. Теперь можно вздохнуть спокойно и не переживать».

Однако у судьбы на этот счет было своё мнение.

***                

Обедая в клубе у Видегреля, Этельстен ел нарочито медленно, чтобы оттянуть неизбежный момент расставания.

Тщательно пережёвывая мясо, он оглядывался по сторонам, но в тёмном, пустом зале не было ничего примечательного.

Мужчина несколько раз поторапливал его, но парень пропускал его просьбы мимо ушей, продолжая поступать по-своему.

Но в итоге тарелка его опустела, и Видегрель позвал официанта, чтобы тот прибрался.

Пока молодой парень суетился возле стола, Этельстен с интересом разглядывал его, отмечая привлекательную внешность и стройную, подтянутую фигуру.

Работник клуба, заметив его прямой, пытливый взгляд, улыбнулся одними уголками губ и ушел.

Этельстен оглянулся ему вслед и округлил глаза.

- Хочешь сказать, он тоже живет в Южном Бронксе? - спросил парень с сомнением в голосе. - Он ухаживает за собой лучше, чем моя мама. Но ей-то в силу возраста это необходимо. А ему зачем?

- Чтобы поддерживать статус работника приличного «неприличного» заведения. - Пожал плечами Видегрель и вновь взглянул на часы, качая головой.

Время стремительно утекало. Через пару часов пустой зал наполнится посетителями, тишина сменится заводной музыкой, а сердце «Алого Куба», очнувшись ото сна, гулко забьется.

За это время Видегрелю еще предстояло сделать кое-какие приготовления. Не спихивать же всё на Мишеля в очередной раз.

- Тебе пора, - строго сказал мужчина, понимая, что своим вопросом Этельстен просто хочет оттянуть неизбежное прощание. - Я отвезу тебя домой.

Парень заупрямился, состроив жалобное лицо, но Видегрель встал из-за стола и протянул ему руку, предлагая помощь в надежде на то, что он соблазнится на этот жест.

И не прогадал.

Этель тут же вложил свою ладонь в ладонь мужчины и поднялся, сияя улыбкой.

Но когда Видегрель уже хотел было отнять руку, парень ему не позволил.

Крепко сжав пальцы мужчины, Этельстен перестал улыбаться и сказал негромко, смущенно краснея:

- Можно мне ещё хотя бы одно не «дружеское» объятие?

Видегрель, услышав эти слова, нахмурился, и парень поспешил добавить:

- Только объятие, ничего такого. Ты застал меня врасплох своими цветами и просьбами. Да и мама скоро вернется. Думаешь, мне будет легко смотреть на то, как ты с ней любезничаешь?

Видегрель тяжело вздохнул и кивнул, привлекая Этеля к себе и заключая его в мягкие объятия.

- Ты справишься с этим, - уверенно проговорил мужчина. - Однажды, ты поймешь, что я не тот, кто тебе нужен.

- Как тут понять, если ты не разрешаешь мне остаться здесь и присмотреть себе кого-нибудь? - печально вздохнул Этель, сминая пальцами пиджак на спине Видегреля и пряча лицо на его плече.

Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал, оставаясь при своем мнении.

Этель поджал губы, понимая, что если сейчас не отстранится от отчима, то растеряет всю свою решимость. И сделал глубокий вдох.

Но не успел он разжать руки и отойти, как гневный окрик непонятно откуда взявшейся мамы заставил его оцепенеть от страха.

- Какого чёрта здесь происходит?! Этельстен, отцепись от моего мужа!

Женщина схватила сына за локоть и с силой оторвала его от мужчины, после чего отвесила парню подзатыльник и чуть не столкнула его с лестницы.

- Быстро домой! - рявкнула она.

А потом повернулась к Видегрелю и влепила ему звонкую пощечину, от которой на скуле мужчины расцвел алый след.

- Как ты посмел прикоснуться к моему сыну?! Что за игру ты ведешь?! Зачем ты заманил его в это место?!

Звон пощечины всё еще гудел в ушах, и сквозь него на Видегреля сыпались безумные вопросы. А он смотрел на внезапно появившуюся супругу и не совсем понимал, о чём она говорит.

- Миранда, успокойся, - попросил Видегрель негромко и перевел взгляд на Этеля, который смотрел на них полными негодования и растерянности глазами. - О чём ты говоришь? Какие ещё игры и заманивания? И почему я не могу обнять своего пасынка? Что в этом такого?

- И ты еще спрашиваешь? - удивилась женщина, лицо которой перекосилось от гнева. - Я просила тебя не потакать ему. А ты притащил его в гей-клуб и обнимаешься с ним у всех на глазах.

Она кипела от злости, и едва ли желала слушать кого-то, кроме себя.

- Если бы кто-то увидел вас двоих, как бы это сказалось на моей карьере? - продолжала Миранда, пронзая мужа яростным взглядом. - Я столько лет из кожи вон лезла, чтобы заработать себе хорошую репутацию, а в итоге получила сына, который спит и видит, как бы опозорить меня, и мужа, которой во всём его поддерживает. От тебя я такого предательства не ожидала, Видегрель!

- Ты закатила этот скандал из-за карьеры? - изумился Этель, который ожидал упреков в измене, а услышал какую-то ерунду. - Ты что, даже не ревнуешь?

- К кому мне его ревновать? - изогнула изящную бровь Миранда. - К тебе, мелкий паршивец? Ты еще не дорос до того, чтобы составить мне конкуренцию. А теперь быстро пошёл в машину, иначе пожалеешь!

Она указала сыну на выход из клуба, сурово глядя на него.

Этель не сдвинулся с места, затеяв с матерью игру в «кто кого переупрямит».

Миранда отвернулась от него и посмотрела на мужа, лицо которого было мрачнее тучи.

- Не смей приводить моего сына в такие места! - потребовала она. - Если вы двое ещё хоть раз появитесь на публике вместе, я не знаю, что с вами сделаю.

Этель фыркнул за её спиной, но Миранда проигнорировала его, в упор глядя на Видегреля.

Видегрель мог стерпеть многое. Упреки, крики, совершенно бредовые обвинения, на которые у него было что ответить. Но угрозы... это было слишком.

- И что же ты мне сделаешь? - без тени насмешки спросил мужчина, делая шаг к Миранде и теперь нависая над ней как мрачная, готовая разразиться камнепадом скала.

Женщина растерянно моргнула и невольно отступила на шаг назад.

- Ну же! Я хочу услышать, что меня ждёт, если я продолжу общение с человеком, опеку над которым узаконил. Ты прекрасно знала о том, какой у меня бизнес. Я рассказал об этом ещё до свадьбы. Так какие у тебя претензии к тому, что МОЙ сын, пришел ко мне на работу, поделиться своими переживаниями и тревогами?

Женщина застыла, пораженная переменами в муже, который никогда не позволял себе смотреть на неё свысока и разговаривать с ней таким тоном. Но её оцепенение быстро прошло.

- Этельстену здесь не место, - упрямо проговорила она, сделав неосознанный шаг назад. И, развернувшись, схватила сына за локоть и потащила его вниз по лестнице. - Змеёныш, ты заплатишь мне за всё, что натворил. Наслаждайся последними вольными днями. Видеть тебя больше не желаю.

- И что ты сделаешь? - заартачился парень. - Выгонишь меня из дома?

- Узнаешь, - злобно улыбнулась Миранда. - Я научу тебя дисциплине и уважению. Вздумал угрожать мне прессой и запугивать слуг? Я тебе не по зубам, дорогой мой.

Она спустилась на первый этаж и поволокла парня к выходу. А тот беспомощно оглянулся на Видегреля, который мрачной тенью застыл на самом верху лестницы, ничего не предпринимая.

Как только Миранда скрылась за дверью клуба, Видегрель тяжело вздохнул и, облокотившись о перила, прикрыл глаза ладонью.

Он никогда не хотел оказаться между двух огней, но сейчас оказался в странном положении. Портить отношения с женой не хотелось. Защищать Этеля в открытую он не мог. Любые его действия сейчас будут восприняты Мирандой в штыки, но мальчишка это вряд ли поймет.

- Эй, ты как?

Появившийся внизу лестницы Мишель хмуро смотрел на Видегреля, ожидая ответа.

Мужчина еще раз вздохнул и махнул рукой.

- В порядке. Меня предупреждали, что семейная жизнь, это не курорт, - невесело усмехнулся он, вспомнив длительную и содержательную беседу с отцом. - Утрясётся.

- Подменить тебя сегодня? - без особого энтузиазма предложил Мишель.

Но Видегрель лишь отмахнулся.

- Спасибо, я справлюсь, - уверил он помощника и направился к своему кабинету, думая о том, что вечером надо будет серьёзно поговорить с Мирандой, и разобраться, наконец, в не такой уж и простой ситуации, которая сложилась в их отношениях.

***

Сентябрь радовал жителей Нью-Йорка яркими красками, теплым солнцем и синим безоблачным небом. Осень вступила в свои права, но в воздухе еще чувствовались летние ароматы трав и цветов.

Видегрель сидел в кресле у приоткрытого окна и с тёплой улыбкой наблюдал за прихорашивающейся у зеркала Мирандой.

Два дня назад они вернулись из свадебного путешествия, которое, пусть и с опозданием, но всё же состоялось.

После ссоры в клубе Видегрель и не надеялся, что им удастся скоро примириться. Но вернувшись домой и поговорив с супругой начистоту, они смогли прийти к пониманию и быстро всё уладили, решив больше не поднимать тему ориентации Этельстена и их с Видегрелем общения.

Мужчина был рад тому, что Миранда осознала свою неправоту в отношении сына. И очень надеялся на то, что со временем она станет лучше понимать Этельстена, а тот, в свою очередь, поймет её.

- Я тут подумала над твоими словами, - голос Миранды мягко влился в пение щебечущих в саду птиц, - и решила, что в этом году Этельстену следует пойти в школу.

Заявление супруги стало для Видегреля приятной неожиданностью, и он искренне улыбнулся.

- Чудесная мысль, - похвалил он, уже представляя, как обрадуется парень, когда узнает, что его заточению, наконец-то, пришёл конец.

- Да, я тоже так считаю, - Миранда улыбнулась, глядя на мужа в отражении зеркала. - Я долго выбирала из представленных в каталоге школ. Хотела найти что-то, что будет соответствовать не только его статусу, но и подойдет ему по складу характера.

- Этельстен общительный человек. По складу характера ему подойдет любая школа.

Видегрель поднес к губам чашку с чаем и сделал небольшой глоток.

- «Школа Святого Исаака». Я выбрала именно её.

Уголки губ Миранды чуть приподнялись, когда она услышала за своей спиной громкий кашель подавившегося чаем мужа.

- Что? - хрипло переспросил Видегрель, моля безжалостных богов о том, чтобы ему только послышались слова женщины. - Какая школа?

- «Святого Исаака», - равнодушно повторила супруга, и Видегрель чуть не выругался.

- Миранда, милая, ты в своём уме? - спросил он так, словно действительно сомневался в разумности женщины. - Ты хоть знаешь, что это за школа?

- Отличная школа закрытого типа, - ответила Миранда. - Не понимаю твоего возмущения. Ты сам говорил, что Этельстену необходимо общение со сверстниками, чтобы он мог найти свою судьбу. А в этой школе учатся только мальчики из состоятельных семей. Этель должен быть счастлив, что я подобрала ему такое выгодное во всех аспектах учебное заведение. Если он и заведет роман с кем-то из этих ребят, то, по крайней мере, это будет парень из приличной семьи.

- Боги! Миранда, еще неделю назад ты и слышать ничего не хотела ни о судьбе, ни о паре для Этельстена, а теперь подыскиваешь ему достойную и выгодную партию?

Видегрель не мог поверить собственным ушам.

- И что с того? - притворилась удивленной женщина. - В наших кругах так заведено. Я не могу позволить ему спутаться непонятно с кем. Предлагаешь отправить его в обычную школу? Может, тогда, подыщем ему школу рядом с твоим клубом, о котором он бредит днями и ночами?

- Да не в этом дело! - не мог успокоиться мужчина.

Проблема была в том, что Видегрель, в отличие от Миранды, был знаком с директором данного учебного заведения. И слишком хорошо знал методы воспитания, которых тот придерживался. Поэтому мужчина искренне полагал, что Этельстену там не место. Да это было равносильно, что отправить парня учиться в его клуб.

- Милая, - еще раз попытался образумить супругу Видегрель, - там практикуют физические наказания.

Миранда помолчала немного, нахмурившись. А потом улыбнулась и, подобрав подол домашнего платья, подошла к Видегрелю. Усевшись мужу на колени, она погладила его по щеке, стараясь приласкать и успокоить, и тихо проговорила:

- Там наказывают только тех, кто не слушается. А Этельстену не помешает немного дисциплины.

Видегрель угрюмо смотрел на неё, не желая смягчаться.

- Милый, - Миранда не оставляла попыток разрешить этот вопрос мирным путём, - я постоянно на съёмках, а ты на работе в клубе. Этельстен всё это время предоставлен сам себе и никого не желает слушать. Ты много делаешь для него, но разве его характер стал хоть чуточку сдержаннее? Нет, он требует к себе всецелого внимания, и однажды это приведет к ужасным последствия.

В глазах женщины, нежных и ласковых, плескалось беспокойство. Миранда любила своего сына. Это не вызывало у Видегреля никаких сомнений. И на самом деле он не мог настаивать на том, чтобы супруга отказалась от этой затеи.

- Пообещай мне... - тихо сказал Видегрель, обнимая женщину за талию и касаясь поцелуем ее плеча. - Пообещай, что, если ему там будет плохо, ты заберешь его. Я волнуюсь. Он слишком много времени пробыл дома. Компания трудных подростков не лучшее окружение для него.

- Не все ребята в этой школе «трудные», - сказала Миранда с улыбкой. - Есть там и приличные парни, и очень даже симпатичные. Но если ему там будет действительно плохо, я обещаю, что заберу его.

- Спасибо, - искренне поблагодарил женщину Видегрель и мягко поцеловал её улыбающиеся губы. - Ты уже сказала Этелю о школе?

- Да, - ответила она. - Как раз сейчас слуги собирают его вещи. Сегодня я отвезу его в школу. Какое-то время он будет ненавидеть и презирать меня, но это пройдет. Я в этом уверена.

Видегрель кивнул.

Ему эта затея ужасно не нравилась. Но сделать мужчина ничего не мог.

- Мне поехать с тобой? - спросил он вкрадчиво.

Но супруга на его вопрос лишь покачала головой и улыбнулась.

- Я справлюсь. Идем обедать.

Она встала с колен мужа и потянула его за собой.

И Видегрель послушно последовал за Мирандой, думая о том, что надо будет перекинуться парой слов с директором школы. Быть может, у него даже получится немного смягчить не самые приятные будни, которые ожидают Этельстена на новом месте.