Не хватало воздуха, подушка уже давно намокла от нескончаемого потока слез. Сверху его придавливало грузное тело Дрейка. Тот одной рукой прижал тонкие запястья к изголовью, а второй одновременно оттягивал сжатые в кулаке волосы и вдавливал лицом в подушку так, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом. Всё между ног отдавало острой болью от каждого сильного и размашистого толчка, поясница, казалось, вот-вот согнется пополам под неестественным углом.

      — ЭйДжей, ну что же ты, — рычал ему на ухо Дрейк, еще сильнее вдавливая безвольное тело в матрас. — Будь хорошим мальчиком, или ты хочешь, чтобы мама узнала об этом и отдала тебя обратно в систему?

      Эндрю лишь сильнее зажмурился и сжал в зубах наволочку. Этот ублюдок видел все его слабые места, видел, как он привязался к Кэсс, видел, как сильно он хотел стать Эндрю Спиром, а не безликим Доу. «Это всего лишь сопутствующий ущерб», — Эндрю повторял это как мантру у себя в голове. Он уже смирился с Дрейком и единственное, что он желал — это сохранить любовь Кэсс. Иметь право называть ее мамой, больше не быть ребенком, которого просто используют для получения выплат.

      Тело над Эндрю напряглось еще сильнее, дыхание Дрейка окончательно сбилось, и он наконец остановился, наваливаясь на Эндрю всем своим весом, но хватка в волосах и на запястьях не ослабла. Показалось, что волосы сжали еще сильнее. Эндрю уже не мог точно сказать, ведь всё тело превратилось в один комок боли. В этот раз Дрейк был злее, он был пьян. Что-то случилось на службе, и выродок решил отыграться на нем. Хотелось блевать.

      — Эти патлы отвратительны, ЭйДжей, — зло прошипел Дрейк, натягивая локоны до такой силы, что Эндрю пришлось задрать голову. — Заплаканный ты еще больше похож на бабу и ведешь себя так же. Постоянно ноешь и истеришь.

      Дрейк выпустил кисти из захвата и оперся освободившейся рукой на подушку рядом с головой Эндрю, подтягивая туловище наверх и садясь на поясницу подростка. Эндрю непроизвольно дернулся, закусывая внутреннюю сторону щеки от омерзения и от новой волны боли в пояснице. Между ног всё было липко, что-то стекало вниз по бедрам на простыне, тело начинала бить крупная истеричная дрожь. Из груди рвался безумный смех, но Эндрю всеми силами старался его сдержать, зная, что будет еще хуже. Нужно просто дождаться, когда он уйдет, а потом пойти в ванную и снова собрать себя по кусочкам, используя бинты, которые каждый раз услужливо оставляла Кэсс. Но он не винил ее, все прощал ради ее любви.

      — Пошли со мной, Эй-Джей, обновим твой стиль, — Дрейк слез с кровати и за волосы потянул Эндрю за собой, не обращая внимания на то, что Эндрю не мог ровно стоять на ногах и постоянно спотыкался. Его затащили в ванную, их общую, и кинули на пол в сторону раковины. Эндрю завалился на бок, растягиваясь на ледяном кафеле, у него не было сил даже отползти в сторону, не то что начать сопротивляться. Дрейк что-то искал в ящиках, и вскоре Эндрю вновь почувствовал сильную хватку в своих волосах. Его потянули наверх, заставляя встать на ноги и толкнули вперед, вынуждая опереться на раковину. Перед ним, в отражении, было его лицо: разбитый нос и рассечённая губа, волосы превратились в непонятный спутанный клок, а за его спиной возвышался Дрейк. Он оттянул голову Эндрю назад, а во второй руке сжал машинку для бритья, которая уже раздражающе и очень громко жужжала прямо над ухом.

      — Смотри внимательно, я сейчас сделаю из тебя хоть какое-то подобие мужчины, даже такое жалкое, — Дрейк поднес машинку к его голове и начал монотонными движениями проводить по волосам, задевая ухо, попутно вертя голову в разные стороны. Он продолжал держать Эндрю за волосы на самой макушке, обходил его со всех сторон, а когда остался лишь пятак, сжатый в его кулаке, Дрейк перехватил Эндрю за шею и медленно, растягивая удовольствие, начал сбривать оставшиеся волосы, смотря через отражение прямо Эндрю в глаза и усмехаясь над его беспомощностью. Когда последняя прядь скатилась по голым плечам на пол, Дрейк выключил машинку и бросил ее в раковину, а сам прижался губами к виску Эндрю и прошептал, не отрывая взгляда от заплаканных карих глаз:

      — Смотри, давай, смотри на себя. Я же говорил, что так ты будешь больше на мужика похож, не соврал ведь, — и отпустил Эндрю, позволяя тому мешком рухнуть на пол. Мучитель ушел, оставляя Эндрю наедине со своей болью.

***

      Из глаз текли слезы, из груди рвались всхлипы, но Эндрю зажал рот руками, сдерживая рвотные позывы и заглушая любые звуки. Через мутную пелену слез он видел белесые пряди, покрывшие пол ровным слоем, а голове было отвратительно холодно. Сколько раз Дрейк с силой оттягивал его волосы, сколько раз зло шипел на ухо, что с такими патлами он похож на пидораса, а в сумме с его еще совсем детскими чертами лица он и вовсе походил на бабу.

      Одна рука скользнула вверх по лицу, переходя на голову. Вместо мягких волос там была лишь колючая лысина, и от этого слезы с новой силой полились из глаз. Надо было принять душ, обработать новые раны, но вместо этого он сидел на ледяном полу и пытался собрать свою душу по кускам, чтобы завтра, когда Касс вернется, снова стать хорошим и примерным сыном, делать вид, что у него с Дрейком всё отлично. Всё только ради Касс, всё, что бы ее не расстраивать. За его спиной было столько приемных семей, где он голодал, где его били, насиловали, но только у Касс он получил столь желаемую любовь и заботу, только это место он мог называть домом, и когда Дрейк уезжал на службу, он мог спать спокойно.

      Глубоко вздохнув, он расслабил свое тело. Сил не осталось, но Эндрю сделал титаническое усилие над собой и поднялся на ноги, цепляясь за стену оцепеневшими ледяными пальцами. Морщась от боли, Эндрю заполз в душ и выкрутил вентили на полную, позволяя горячему потоку воды обжечь его израненную кожу. Он уперся головой в кафельную стену, закрывая глаза и стараясь дышать. Ноги, то и дело подгибались, но Эндрю неумолимо возвращал себя в вертикальное состояние. Это было способом доказать самому себе, что он сильный, что он не сдастся и преодолеет всё дерьмо, что услужливо подкидывает ему жизнь.

      Стянув дрожащей рукой с полки жидкое мыло, он выдавил его себе на руку и начал растирать по телу. Пена попадала на мелкие ранки и щипала, но не было сил как-то реагировать на это. Смыв пену, Эндрю еле вылез из душа, сильно клонило в сон и хотелось лечь прямо тут, но было необходимо обработать все раны. Замотавшись в большое полотенце, Эндрю достал из шкафчика заживляющую мазь и встал напротив зеркала. Вода смыла запекшуюся кровь с лица, теперь оставалось только нанести мазь и заклеить пластырем, а вот дальше всё было сложнее. На запястьях остались, уже начавшие приобретать фиолетовый оттенок, синяки. Тут уже понадобятся бинты. Это уже стало таким привычным, что хотелось блевать. Эндрю ненавидел быть слабым, но с Дрейком он не мог справиться, как бы не пытался. Тот, даже пьяный в стельку, был значительно сильнее и мог просто придавить Эндрю своим весом.

      Когда с обработкой было закончено, Эндрю тенью проскользнул в свою комнату и закрыл защелку, надеясь на то, что этой ночью его больше не побеспокоят. Натянув уже давно выцветшие треники и толстовку с капюшоном, он залез в постель и завернувшись в одеяло, прислонился спиной к стене и закрыл глаза, пытаясь уснуть.

***

      «Привет, Эндрю, меня зовут Аарон. Я не знаю, как тебе об этом рассказать, но мы с тобой близнецы, представляешь? Я двенадцать лет жил и не знал, что не один такой. Я живу с нашей биологической матерью — Тильдой Миньярд, я заставил ее рассказать, почему она оставила только меня… В общем, меня перепутал с тобой какой-то мужчина, и так я узнал про тебя. Я оставлю свою фотографию, чтобы убедить тебя в этом, и я очень хочу с тобой увидеться. Возможно, мы сможем жить вместе? На самом деле, Тильда не очень хороша в роли матери, но… если мы и останемся в разных семьях, мы всё равно сможем видеться и общаться? Я правда на это надеюсь.»

Аарон Майкл Миньярд.

      Руки дрожали, а глаза пробегались по строчкам снова и снова. Эндрю не верил, что это не сон, что у него действительно есть чертов брат-близнец. С фотографии на него смотрела точная его копия, только с отросшими волосами и искренней улыбкой на губах. Они были не просто похожи — они были идентичными близнецами.

      — Ой, у нашего ЭйДжэя есть братишка, — Эндрю вздрогнул и замер, не имея сил пошевелиться. Он даже не заметил, как Дрейк подошел к нему и навис сверху. — Позови его в гости, ЭйДжэй, всегда мечтал повеселиться с близнецами. Представь, как прекрасно вы будете выглядеть вместе, или как я буду брать его, а ты в то время будешь смотреть. Замечательная картина, не правда ли?

      Нет… нет, нет, нет… Эндрю не позволит Дрейку даже посмотреть в сторону Аарона, не то что прикоснуться к нему. Сжав конверт в руках, Эндрю отошел от Дрейка и быстро пошел в сторону своей комнаты, зная, что сейчас его не тронут. Кэсс была дома, а Эндрю не собирался быть тихим. Не теперь, когда у него появился брат и шанс на настоящую, хоть и маленькую семью, где ему ничего не будет угрожать, и он сможет защитить тех, кто ему дорог.

      В своей комнате Эндрю запер дверь и сел за рабочий стол, собираясь написать ответное письмо. Необходимо было сделать всё так, что даже если его письмо кто-то (ублюдок Дрейк) и решит его прочитать, то он не поймет истинного мотива. Эндрю не знал: ни чем увлекается Аарон, ни того поймет ли тот, но попытаться стоило. Сначала стоило избавиться от Спиров, а потом уже начинать знакомство с братом.

      «Не пиши сюда больше. Мне не сдался ни ты, ни эта женщина.»

Э.Д.С.

      Емкое письмо в стиле Эндрю, но это было еще не всё. Перевернув листок, Эндрю начал выводить другое послание. Он делал это очень аккуратно, по самому краю страницы, чтобы это нельзя было заметить, случайно перевернув листок.

      «•− •− •−• −−− −• −− −• • −• •− −•• −−− •−• •− −−•• −−− −••• •−• •− − −••− ••• •−•− ••• −−− −•• −• •• −− −•• • •−•• −−− −− •• •−−• −−− − −−− −− •−•− ••• •− −− − • −••• •−•− −• •− •−−− −•• ••− •••••• −• •• −•− − −−− −• • −•• −−− •−•• •••− • −• −−•• −• •− − −••− −−− −••• ••−•• − −−− −− •••••• −• •− −•• • ••−− ••• −••− •−•−•− − −•−− −−•• •− −− • − •• −−−− −••− ••−•• − −−− •−−• −−− ••• •−•• •− −• •• •»

      Перепроверив шрифт, Эндрю аккуратно сложил письмо и положил его в новый конверт, переписывая с первого адрес получателя, но не оставляя обратного, укрепляя легенду того, что он не хочет даже увидеть своего близнеца. Когда всё было готово, он накинул поверх домашней футболки толстовку и выйдя из комнаты, спустился на первый этаж, а после и на улицу, идя в сторону их почтового ящика. Еще раз посмотрев на конверт, Эндрю все-таки положил его в ящик и поднял флажок, чтобы почтальон увидел, что нужно забрать почту.

      Вернувшись в дом, он бросил взгляд на Дрейка, сидящего на диване и смотрящего телевизор и поднялся обратно к себе в комнату. Надо было придумать, как избавиться от Спиров. Самым простым вариантом для ребенка и так имеющего проблемы с поведением — было устроить разгром. При чем сделать это так, чтобы все точно поняли, что это он — необходимо было попасться на камеры, а сделать это можно было у какого-нибудь магазина. Самой простой целью был небольшой продуктовый магазин в двух кварталах от дома, там как раз было две камеры, направленные на главный и черный входы. Дрейк должен уехать на службу через неделю, и тогда ночью он сможет выбраться из дома и провернуть свой план.

***

      Он смотрел на заплаканное лицо Кэсс и злого Дрейка, которые сейчас сидели на скамье свидетелей, в то время как сам Эндрю стоял в наручниках перед судьей. Его всеми силами пытались вывести на раскаяние, чтобы он унизился перед владельцем того магазинчика. Однако в том, что бы строить из себя говнюка и было смыслом этой авантюры — постараться, что бы его запихнули в колонию для несовершеннолетних.

      — Мистер Доу, вы же понимаете, что своим поведением усугубляете свое положение? — судья смотрела на него из-под очков, в то время как Эндрю стоял максимально расслаблено и лишь бросал равнодушные взгляды.

      — Уважаемый суд, мне насрать. Делайте, что хотите, — Эндрю перенес вес на одну ногу, отвел взгляд от судьи и посмотрел в сторону Кэсс. В глубине души всё еще было тяжело понимать, что его единственная приемная мать, которую он действительно считал матерью, навсегда останется в прошлом. Никто не позволит ему вернуться к женщине, которая допустила подобное.

      — Мистер Доу, властью данной мне этой страной и людьми, я приговариваю вас к двум годам заключения в колонии для несовершеннолетних с правом на досрочное освобождение, — судья стукнула молотком, объявляя заседание закрытым, и к Эндрю подошли полицейские, уводя его в сторону коридора, а оттуда и в автобус, который отвезет его в колонию. Первая часть плана была успешно завершена и осталось лишь снова связаться с Аароном.

      В автобусе уже сидело около дюжины подростков совершенно разной масти. С первого взгляда можно было отсеять тех, кто попал сюда из-за наркоты. Так же было несколько потенциальных карманников. Самыми же опасными были три больших парня, сидящих в самом конце — они выглядели закоренелыми бандитами и с ними не стоило ссориться, если Эндрю хотел спокойно прожить эти два года, а если повезет, то и меньше.

      Эндрю прошел ближе к концу и занял место у окна, продолжая наблюдать за парнями. На него так же бросали заинтересованные взгляды. Его сканировали вдоль и поперек, а некоторые и вовсе были удивлены тем, что такой мелкий пацан здесь забыл. Очевидно, только его обритая голова, волосы на которой только начали приобретать нормальный вид, могли выдать в нем хулигана. Потеряв интерес, Эндрю прикрыл глаза, но не спешил терять бдительность. Со всеми этими парнями они попадут в одну колонию, а значит нужно заранее понять с кем стоит вести так называемую дружбу, а кого стоит оставить за пределами своих границ. В это время в автобус втолкнули еще кого-то. Эндрю приоткрыл один глаз и увидел довольно крепкого паренька, но тот выглядел максимально зашуганным и смотрел на всех волком. Тот замер в проходе и метался взглядом между всеми присутствующими и в конце концов остановился на Эндрю. Парнишка не представлял опасности и Доу отвернулся к окну, давая молчаливое согласие на то, чтобы тот сел рядом. Тот так и сделал, присаживаясь на самый край сиденья и стараясь не трогать Эндрю. В общем, это было правильное решение.

      — Не трясись как осиновый лист, — пробубнил Эндрю. — Тебя тут за такое поведение сразу же сделают мальчиком на побегушках.

      От его слов парень вздрогнул и испуганно уставился на Эндрю, открывая и закрывая рот словно рыба.

      — А, спасибо, наверно, — парнишка чем-то зацепил Эндрю и возможно стоило позволить тому остаться рядом на протяжении всего заключения. — Меня зовут Микаэль, можно просто Мик.

      — Эндрю, — всё что ответил на это Доу и расслабился, не чувствуя угрозы от остальных. Пока что не чувствуя.

***

      Первые дни недели были до безумия скучными. Их поместили в карантинную зону и с самого раннего утра до позднего вечера гоняли по плацу, тренируя их на построении, заставляли беседовать с психологами и местными следаками. Многие дрались между собой, борясь за лидерство, но Эндрю в это не лез, давая сдачи лишь тогда, когда лезли непосредственно к нему или Микаэлю, которого по итогу он взял под крыло. Мик был славным малым, не лез не по делу и внимательно слушал Эндрю, когда тот рассказывал ему те или иные детали про пребывание в колонии. Как оказалось, Мик попал сюда после одной школьной тусовки, на которой все обдолбанные подростки отрывались как могли, а когда копы устроили облаву, все остальные решили свалить всё на Мика, сделав его крайним. Неприятная ситуация, но Эндрю уже давно понял, что люди — ублюдки, и активно доносил эту мысль до Микаэля. Про себя же Эндрю особо не рассказывал, да и никто не лез в его душу.

      Самым отвратительным были школьные уроки, которые были обязательной программой для всех заключенных. Тут уже не получалось филонить как в обычной школе и приходилось усердно делать заинтересованный вид, что бы надзиратели не решили его припереть к стенке и выбить всю дурь. Конечно, проблем с учебой не было, но приятнее от этого не становилось. Ну, а в основном не происходило ничего необычного. Самое веселье должно начаться, когда их переведут на ПМЖ к уже прошедшим карантин безумным подросткам.

      Сейчас у них было свободное время, которое они с Миком проводили в местной библиотеке — одном из самых спокойных мест — сюда никто не ходил, предпочитая проводить время либо в качалке, либо в комнате отдыха перед телеком с дебильными поучительными программами. Они сидели в тишине и каждый читал что-то свое. Эндрю, к своей радости, смог откопать замызганный, порванный и с вырванными страницами томик Шекспира, а Мик зарылся в книги про фантастику и любовь. В общем, милый парнишка, чем-то похожий на одного из его приемных братьев, когда ему было десять. Такой же непосредственный и наивный паренек, который пропадет, если его кто-то не научит жизни, хотя после того дерьма, что Мику подкинули его одноклассники, он должен стать более предвзят к людям.

      — Эндрю, я услышал от надзирателей, что завтра нас обреют и переведут в место постоянного содержания, — Мик говорил тихо и выглядел слишком расстроенным. Оно и не удивительно — Микаэль был обладателем длинных густых волос. Эндрю оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Мика.

      — Отрастет, — все что ответил Эндрю протянув руку и потрепав чужие волосы, создавая хаос на чужой голове. Мик замер, но Доу уже не обращал на это внимание, вернувшись к чтению. После того, как Дрейк насильно его обрил, волосы не успели достаточно отрасти, и на данный момент Эндрю было всё равно на то, что его снова обреют, это было не самым важным. Пока их держали на карантине, не было возможности связаться с людьми из вне, и именно по этому Эндрю ждал перевода в основную часть. И, конечно же, хотелось узнать, понял ли Аарон его послание или нет. В самой глубине души Эндрю надеялся на это, ведь все что он делал сейчас, было ради Аарона и его безопасности.

***

      Первую неделю в колонии после прохождения карантина было не до мыслей об Аароне и прочих вещах. Местные авторитеты всерьез взялись за новичков. Кого-то взяли под свое крыло, а кого-то с первых часов начали всячески задевать, а несколько раз случались и массовые драки между новенькими и уже бывалыми. Эндрю постоянно был сосредоточен на окружении, ведь он сам с первого взгляда не представлял никакой угрозы, а Мик был еще более манящей целью в виду своей скромности и застенчивости. Правила колонии были понятны еще с самого начала, даже если со стороны их позиционировали как место, где подросткам привьют добродетель, сострадание и прочую муть. Такими исправительные колонии показывались в учебниках, на экранах телевизоров и в новостях, но в реальности места заключения подростков не сильно отличались от тюрем для взрослых.

      На второй день Эндрю удалось определить одного из самых главных тут. Это был матерый парень с бритым под ноль черепом и татуировками на предплечьях, спине и груди. Он никого не трогал и в целом наблюдал за всем со стороны, позволяя подросткам веселиться. Выждав время, Эндрю решился подойти к нему. Заручиться поддержкой лидера было одним из лучших исходов, а в ситуации, когда каждый третий хочет сделать из тебя мальчика на побегушках, а каждый пятый залезть в штаны — это и вовсе было необходимо. Подойдя к парню, Эндрю дождался, когда на него обратят внимание и потом заговорил.

      — Мне и моему другу нужна защита, — с ходу начал Эндрю, не распинаясь в любезностях. — Я хоть и умею драться, но, если на меня пойдут сразу несколько — могу и не выдержать, а Мик — божий одуванчик, и черт знает, что с ним могут тут сделать.

      Парень смотрел на Эндрю внимательно, словно ища что-то. Эндрю стоял расслаблено и уверенно, ведь поддержка местного лидера лишь гарант того, что его жизнь и жизнь Мика тут будет проще.

      — Ты интересный, Эндрю. Меня здесь все зовут Норман, — Норман встал, и теперь он возвышался над Эндрю на целые две головы. — Ты мне нравишься, из тебя выйдет толк. На обеде садись со мной за один стол и мальчика-одуванчика прихвати.

      Кивнув, Эндрю развернулся и пошел в сторону Микаэля, который всё это время неприкаянный крутился в другом конце зала. Конечно было рискованно оставлять того без присмотра, но Эндрю не ослаблял бдительности и замечал все передвижение периферийным зрением. Заметив его приближение, Микаэль сразу оживился и расслабился, переставая крутить головой туда-сюда.

      — Я всё решил, — тихо сказал Эндрю. — Просто держись рядом и не высовывайся.

      Спустя три недели в обществе кучи пубертатных парней, Эндрю начал ощущать себя максимально странно. Взгляд сам притягивался к чужим оголенным спинам и задницам, а общие душевые стали его личным проклятием, где он не мог расслабиться ни на мгновение. Кровь начинала закипать, а возбуждение постоянно давало о себе знать. Эндрю знал, что существуют геи, но он никогда не думал, что может стать им. Не с таким травмирующим прошлым, не с тем, как и с кем он рос. Всё это походило на страшный сон, а его мозг просто издевался над ним, проецируя все насилие, которое он пережил на его сексуальную ориентацию.

      Было противно думать о чужих руках на себе, а в голове постоянно всплывали воспоминания с той болью, которую он пережил. И, если всё это не игры его искалеченного разума, то ему было необходимо научиться полностью контролировать ситуацию. Быть щуплым и мелким подростком было отвратительно, но эти два года можно было легко потратить на исправление этого недостатка. Общее физическое состояние подростков вокруг говорило о том, что тут есть качалка и прочий спортивный досуг и Эндрю уже точно решил для себя, что он станет сильнее, что бы иметь возможность защитить не только себя, но и Аарона. Да и в принципе, помимо учебы, общественных работ тут было делать нечего. Общаться с другими заключенными желания как не было, так и не появилось и вряд ли появится. Эндрю хоть и не считал себя каким-то особенным по сравнению с остальными, но у него не было желания меряться с другими крепостью яиц и строить из себя главного петуха. По-хорошему надо было затащить вместе с собой и Микаэля, но заставлять его Эндрю не станет. Если паренек захочет измениться, то сам проявит инициативу. Эндрю уже успел узнать, где находится тренажерный зал, а уж как там заниматься, он разберется по ходу дела.

***

      Первые месяцы пролетели быстро. Под покровительством Нормана стало жить спокойнее даже если все еще находились те, кто пытался распускать слухи про то, как именно им с Микаэлем удалось заручится поддержкой, но парни не обращали на это внимание и жили своей жизнью. Эндрю смог зарекомендовать себя с хорошей стороны и не проявлял беспричинной агрессии, а Мика надзиратели чуть ли не на руках носили, а многие парни непринужденно помогали Мику даже без подачи Нормана, а также никто из них не понимал почему Мик продолжает общаться с таким как Эндрю.

      За это время Эндрю не сильно продвинулся в совершенствовании своего тела, но прогресс очевидно был. Начали оформляться первые мускулы и Эндрю продолжал упорно тренироваться, делая упор на силовые тренировки. В зале он познакомился с Реджи, который первым предложил свою помощь в том, чтобы научиться пользоваться снарядами и страховал на некоторых из них. Реджи был серьезным и не пытался сделать из Эндрю ребенка, несмотря на то, что был старше на четыре года, наоборот он держался с Эндрю на равных, чем и подкупал. Реджи рассказывал истории из своей жизни, не требуя активного поддакивания от Эндрю и учил тому, как выживать на улицах и обращать свои недостатки в свою силу и иногда занимался с ним рукопашным боем уча делать сильные удары и не затягивать бой.

      — Эндрю, не хочешь вступить в местную команду экси? — Реджи подошел к нему в перерыве между подходами, пока сам Эндрю заканчивал упражняться на вертикальной тяге. Чужое приближение не было неожиданным, однако вопрос поставил Эндрю в тупик. Он уже нашел себе занятие и не задумывался о том, чтобы начать делать что-то помимо занятий в качалке, но предложение Реджи его заинтересовало.

      — Стик-бол? Тут и такое есть? — приторно удивился Эндрю, отпуская аккуратно снаряд и вытирая шею и плечи небольшим полотенцем. — Хмм, не люблю бегать.

      — Ну раз не любишь, можем тебя на ворота поставить, — Реджи хмыкнул, прислонясь плечом к снаряду и смотря на Эндрю сверху вниз. — Наши пацаны в основном играют в это что бы легально подраться, а на воротах ставят либо тех, кто налажал сильно, либо тех, кто, как ты, не любит бегать.

      — Ну ладно, посмотрим на ваш стик-бол. Когда вы собираетесь? — Эндрю начал новый подход.

      — В пять встретимся у курилки, а оттуда уже с остальными пойдем, — не дождавшись ответа, Реджи ушел, оставляя Эндрю одного. Было много мыслей в голове и одной самой главной по-прежнему оставался факт того, что его влечет к своему полу. Физические нагрузки помогали утомлять тело, но это не помогало убирать признаки возбуждения вовсе и приходилось украдкой сбивать напряжение в душевой качалки пока его окружали десятки потных и голых парней. Эндрю злился из-за этого, избивал грушу и перенапрягался на тренировках стараясь выкинуть это все из своей головы и перестать желать того, от чего ему хотелось блевать и рвать волосы на своей голове. Ха, если бы эти волосы еще были. Он настолько заморочился на своих проблемах, что совершенно забыл о том, ради чего он вообще это затеял. Начатое письмо для Аарона все так же лежало только начатым, но Эндрю не мог сесть и дописать его. Просто не знал, что именно он хотел рассказать брату. Про свою жизнь? Нет, однозначно не это. Про то, почему он сделал тот или иной выбор? Тоже не вариант, Эндрю не хотел, чтобы хоть кто-то знал о насилии, пережитым им. Это то, что он унесет с собой в могилу и добровольно не расскажет ни одной живой душе. Что же, оставалось просто позвать его сюда, на встречу, и попытаться наладить хоть какой-то контакт, а потом попасть под опеку матери Аарона и начать жить хоть какой-то нормальной жизнью, подобием на эту нормальную жизнь со всем этим багажом, который он будет тащить за собой.

      Обессиленно выдохнув, Эндрю сполз со снаряда и пошел в сторону раздевалок уже готовясь к очередному кругу ада из полуголых и голых парней. В раздевалке стоял привычный гул из голосов: кто-то мерился максимальным весом, который он мог поднять, кто-то обсуждал что будет делать после отсидки, а самые гениальные мерились своей мужской силой и от созерцания этого хотелось то ли плакать, то ли смеяться в голос. Были те, кто молча занимался своими делами ходя туда-сюда по раздевалке и светя своими мускулами. Они, собственно, и были самой большой проблемой Эндрю.

      Сбросив потную одежду в бесформенную кучу Доу взял чистое полотенце и пошел в душевые занимая самую дальнюю лейку. Безумно бесила невозможность уединиться, но тут хотя бы были перегородки, создающие подобие закрытого пространства. В голове крутился рой мыслей, а также прибавились новые касающиеся экси. Еще больше спортивных мужчин в его жизни. Больше похоже на ад.

***

      «Я открыт, давай сюда!», «Осел, куда ты бьешь? Ты слепой что ли?», «Блять, быстрее, ублюдок!» — скрип кед по деревянному покрытию и крики разгорячённых парней создавали непрерывный гул. Мяч летал туда-сюда, тела непрерывно врезались друг в друга, а Эндрю стоял на воротах и лениво наблюдал за этими передвижениями и потугами. Из самого интересного здесь было лишь то, что это даже не была игра и вратарь тут действительно был нужен лишь для соблюдения правил. Иногда, бывало, мячи прилетали и к нему, но отбивать их было просто и развлекал себя Эндрю тем, что либо целился в ноги особо задиристым игрокам из противоположной команды, либо отдавал пас на другую часть поля второму вратарю. За такие финты разгоряченные подростки орали на него благим матом, на что Эндрю отвечал не меньшим потоком брани и хитровыебаных сравнений их с безмозглыми гориллами.

      В принципе это было не так плохо, как хотелось бы думать. Отличное времяпрепровождение и очередной плюсик к стремлению к досрочному освобождению с хорошей характеристикой подростка, который занимается саморазвитием, спортом и проявляет отличные показатели в учебе. Во всем этом мракобесии оставалась лишь одна нерешенная проблема — Аарон. Тот так и не ответил на письмо, которое Эндрю написал ему практически сразу, как их перевели в колонию, но ответа не было. Ни единой возможности, что Аарон не получил письмо. Это не то, что бы расстраивало, но Эндрю действительно хотел бы увидеть брата, чтобы потом у него был хотя бы один человек которого он может назвать семьей раз с остальными не получилось. Окончательно оборвав связи со Спирами Эндрю окончательно решил, что у него не будет больше ни одной приемной семьи. При худшем раскладе его выпустят отсюда, когда ему исполнится пятнадцать лет и у него не будет за спиной брата и биологической матери, благодаря которой он сможет избежать возвращения в систему еще на три года, но все еще в его силах было настоять на том, чтобы Аарон поговорил с ним. У Эндрю было много вариантов сделать так, чтобы Аарон приехал сюда. Возможно, стоило написать более подробное письмо вместо «Привет, это Эндрю. Ты писал мне и сейчас я готов с тобой встретиться.». Немногословность в переписке могла встать костью в горле между их взаимоотношениями, но несмотря на это все, на все свои желания и стремления, Эндрю не знал, как он будет справляться с этим. Его десятки приемных братьев и сестер были всегда вынужденной мерой, а вот Аарона он выбрал сам. Даже если в тот момент он не мог подпустить брата к себе, но сейчас он был готов попытаться начать все заново. Начать заново свою жизнь.

      — Доу, тебя начальник зовет! — из мыслей его вывел окрик одного из зрителей. Тот, пренебрегая всеми правилами техники безопасности, вылез на поле и пытался перекричать игроков. Игра не прекращалась и Эндрю просто пошел на выход, успешно огибая летающие из стороны в сторону тела. Уже оказавшись за ограждением, он стянул шлем и перчатки вытирая тыльной стороной ладони взмокшее лицо.

      — Что этому старикану от меня надо? — грубо спросил Эндрю идя в сторону раздевалок, в то время пока Гойл следовал за ним.

      — Да хуй его знает. Пришел один из надзирателей, сказал срочно найти тебя. Подробностей я не знаю, может кто подставить хочет, — Гойл пожал плечами и оперся на один из шкафчиков, пока Эндрю быстро приводил себя в порядок и переодеваясь.

      — Если твоя теория верна, то кто-то останется без головы и почек, — такое уже случалось несколько раз и после того, как правда всплывала, а стукача вычисляли, Эндрю лично начищал этому смельчаку табло показывая, что такого делать не стоит. Сбросив грязную форму в корзину, Эндрю пошел на выход, уже не обращая внимания на Гойла, который никак не хотел от него отстать и следовал попятам в надежде узнать последние новости и сплетни, что бы потом рассказать про эту теоретическую взбучку от начальника. Проходя через комнату отдыха, через которую вел самый быстрый путь до кабинета начальника колонии, Эндрю ловил на себе сотни заинтересованных взглядов. Видимо, Гойл по пути за ним успел разболтать эту «замечательную» новость остальным заключенным, а те теперь с нетерпением ждали чем же все закончится. Такие тихие вызовы на эшафот, как правило, поднимали самый большой ажиотаж.

      Подойдя к нужному кабинету, Эндрю для вида провел руками по робе и постучался, ожидая ответ. С обратной стороны двери раздался громкий крик, позволяющий войти и Эндрю так и сделал.

      — Сэр Маккензи, вы вызывали меня? — Доу встал ровно, сцепляя руки за спиной и говорил по протоколу. Эту фишку он просек еще с первым приводом и после, каждый раз, когда он не знал, в честь какого события его вызывают, он притворялся пай-мальчиком, которому до пизды нравится соблюдать субординацию.

      — Доу, мне вчера поступил запрос на визит к тебе, — Маккензи не отвлекался от своих бумаг продолжая что-то заполнять и подписываться. — Это был очень необычный запрос, поскольку ты с самого рождения в системе, но этот человек утверждает, что он твой брат-близнец. Мысли?

      — Верно, Сэр Маккензи, это так. Я узнал про него незадолго до того, как попал сюда. Мой офицер, Хиггинс, перепутал его со мной, но тогда я отказался от встречи с ним, — ответил Эндрю рассказывая часть правды, которую Маккензи мог проглотить без лишних вопросов.

      — Что-то изменилось? Ты по-прежнему не хочешь с ним познакомиться? — начальник заинтересованно поднял на него взгляд.

      — Я переосмыслил свои жизненные принципы и сейчас, думаю, готов познакомиться с ним, — Эндрю кивнул, замолкая.

      — Что-же, он сейчас в комнате для свиданий, — Маккензи неоднозначно хмыкнул. — Мы пытались его выпроводить до завтра, но он, на удивление, не менее упертый чем ты. Тебя проводят к нему, свободен.

      Заторможенно кивнув, Эндрю вышел из кабинета, где его уже ждал один из надзирателей, который молча показал следовать за ним. Что бы дойти до комнат для свиданий, опять пришлось пройти чуть ли не через весь комплекс, снова ловя на себе заинтересованные взгляды. Но они сейчас волновали Эндрю меньше всего. Аарон, там сейчас его ждал Аарон, его чертов брат-близнец, который сам приехал к нему, даже после того, как Эндрю его пытался оттолкнуть от себя. Как себя вести с ним? Как начать разговор? А если Аарон пришел лишь для того, чтобы навсегда разорвать между ними все связи? Или, увидев его, Аарон решит, что эта связь ему не нужна? Столько мыслей в голове и столько страхов, которые раньше никогда не посещали Эндрю. Он не был готов к этой встрече, не успел придумать, что он скажет ему. Это все… Эндрю хотел увидеть Аарона, хотел узнать, чем жил его брат, узнать его и стать с ним семьей. Полгода назад, когда он только узнал про близнеца, он запрятал свои эмоции, выключил чувства и придумал, как избавиться от Спиров, а потом придумал, как выжить в колонии, но он не успел придумать того, как встретится с Аароном, боже. Он вообще не думал о том, ради чего все это задумывалось. Такой дурак, он такой дурак.

      — У вас есть час, удачи, — надзиратель открыл металлическую дверь пропуская Эндрю внутрь, а после сразу же закрыл, проворачивая ключ в замке. Отвернувшись от двери, Эндрю сразу наткнулся взглядом на свою практически идентичную копию. Аарон. Он стоял и с широко открытыми глазами смотрел на Эндрю, а его рот то открывался, то закрывался в попытках что-то сказать. Наверно, Эндрю стоял с практически таким же лицом, отличающимся лишь старыми шрамами на брови и небольшой горбинкой на когда-то поломанном в драке носу. Не было слов, Эндрю не знал с чего начать. Представиться? Их всего двое, и они уже знают друг друга по именам. Сказать привет? Ох, это будет звучать еще более неловко. Святое дерьмо, почему в учебниках не пишут об этом? Аарон был таким… Он не выглядел как ребенок, живущий счастливо. Отчетливо проступали синяки под глазами, на тонких руках Эндрю заметил желтые бледнеющие пятна, отливающие зеленым. Это было очень плохим знаком и Эндрю не собирался оставлять это просто так, даже если это была обычная школьная драка. У Аарона были отросшие и спутанные волосы, выгоревшие на солнце, и казалось, что он был меньше, чем Эндрю и выглядел очень болезненно.

      — А, эм, привет? — первым тишину нарушил Аарон, делая шаг вперед и протягивая вперед руку. Эндрю тоже двинулся вперед и ухватив брата за руку притянул к себе заключая в объятьях. Дыхание сбилось, а на глаза навернулись предательские слезы. Все, что он хотел сказать застряло огромным комом в горле и единственное что вырывалось из груди — хриплое дыхание. Отстранившись, Эндрю взял Аарона за плечи и впился взглядом чужое лицо, внимательно рассматривая до боли знакомые черты лица.

      — Привет, — прошептал Эндрю, не имея сил сказать это в полный голос.

      — Дерьмо, у меня действительно есть брат, сукин ты сын, — Аарон был столь же шокирован, а на его губах расцветала яркая счастливая улыбка.

      — У нас одна мать, придурок, — Эндрю тоже не смог сдержаться от улыбки. — Блять, так неловко видеть себя же, но не в отражении.

      — Мама, Тильда… я смог вытрясти из нее причину того, что она оставила только меня, — они оба понимали, что этой темы не избежать, а лицо Аарона в тот же миг помрачнело. — Она вообще не хотела нас, но потом забрала только меня и, видимо, ей отдали того, кто шел первым в списке по алфавиту…

      Комната погрузилась в неловкую тишину пока они собирались с мыслями, чтобы продолжить этот разговор.

      — Она… она плохая мать. Постоянно обдолбанная наркотой или убуханная в хлам… я уже устал считать всех мужчин, которых она водит к нам в дом, — Эндрю напрягся от этих слов, зная какую опасность представляют взрослые мужчины, но пока не спешил наводить панику. — Они меня не трогают, слава богу, а если и пытаются, то мама не позволяет. Хоть что-то в ней хорошее. А еще у нас есть кузен, Ники, и дядя Лютер — отец Ники. Лютер то еще дерьмо, но Ники прикольный, он старше нас на три года и сейчас учится в Германии по обмену. В общем, вот так как-то.

      — Дерьмо, у меня все намного печальнее, — Эндрю иронично хмыкнул, отпуская Аарона и отходя на несколько шагов назад. — Если так посчитать, приемных семей у меня было больше, чем это необходимо ребенку, а моих приемных братьев и сестер хватит на небольшую сельскую школу. Можешь подробнее про себя рассказать, ну, может увлечения?

      Эндрю нарочно переводил тему, потому что сейчас он не был эмоционально готов углубляться в свое прошлое и там практически не было ничего хорошего, так что лучше сегодня будет говорить Аарон, а Эндрю будет внимательно слушать и задавать вопросы.

      — На самом деле, я только учебой и занимаюсь, мне очень нравятся химия с биологией, но хороший колледж при всем желании мне не светит. У мамы просто нет денег на это, а студенческий кредит мне никто в здравом уме не одобрит, к сожалению, — было видно, что его брат действительно хочет выбраться из того дерьма, в которое его затащила его же семья.

      — А как же Лютер? Он не поможет? — удивленно спросил Эндрю.

      — Лютер… он презирает маму за то, что не оставила нас двоих, а еще он чересчур религиозен и не приемлет того, как живет мама и как воспитывает меня… — Аарон неловко переступал с ноги на ногу отводя взгляд. — Он предлагал получить мне спортивную стипендию, но я так и не смог вступить ни в одну секцию в школе, ну ты сам понимаешь, что такого хлюпика никто не возьмет.

      — Я не думаю, что все на столько печально. — Эндрю непринужденно ткнул Аарона в плечо. — Посмотри на меня, похож ли я на хлюпика?

      Аарон на мгновение завис, а после начал внимательно рассматривать Эндрю, пытаясь понять о чем тот говорит. И в тот момент, стало предельно ясно, что Эндрю шире в плечах и даже в мешковатой тюремной робе выглядит солиднее и мощнее.

      — Я смог тебя замотивировать, младший братишка? — подшутил Эндрю над Аароном еще раз ткнув того в плечо кулаком.

      — Эй! Кто сказал, что ты старше? — мгновенно возмутился Аарон, а его щеки смешно начали краснеть.

      — Ну так я сильнее, а обычно старшие братья защищают младших, м?

      — Ты не можешь так говорить лишь потому, что ты ходишь в качалку!

      — Нет, могу, маленький глупый братец.

      — Чертов сукин сын.

      — Прям как и ты, братишка, — Эндрю подмигнул Аарону и наконец таки тихо засмеялся, ощущая полное умиротворение. Все страхи будто разом испарились, а в теле осталась лишь легкость и уверенность в том, что будущее будет лучше, чем Эндрю когда либо мог мечтать. Уверенность в будущем и в том, что он не останется один.

      Резкий скрежет ключа, проворачивающегося в замочной скважине заставил обоих близнецов вздрогнуть, а потом надзиратель громко оповестил, что их время закончилось. Неужели час прошел так быстро? Сколько времени они вообще молча стояли и смотрели друг на друга?

      — Эндрю, спасибо что позвал меня… я очень счастлив познакомиться со своим братом, — Аарон обнял Эндрю, на мгновение сжимая того в объятьях, а потом отстранился.

      — А, да, я тоже рад. Спасибо, что приехал, — Эндрю кивнул и пошел на выход, не дожидаясь, пока надзиратель снова попросит на выход. Теперь все становилось проще и сложнее одновременно, но Эндрю хотелось верить в то, что они с Аароном справятся. Даже с такими специфичными родственниками. Будем честны, все двадцать две приемные семьи были гораздо страннее, в плохом смысле этого слова.