— Миньярд, на выход! — дверь отъехала в сторону, и Эндрю наконец-таки смог покинуть стены колонии, в которой задержался почти на полтора года. Одним из главных изменений стало то, что он официально стал Эндрю Джозефом Миньярдом. Тильда поддалась на уговоры Аарона и Лютера и подписала документы на усыновление, а проблем не возникло лишь благодаря тому, что она была его биологической матерью, и Лютер активно доказывал в суде: «Блудная мать одумалась! Ребенок должен жить с матерью!». В общем, хоть в чем-то этот набожный мужик оказался полезен.
Эти полтора года хоть и не были весёлыми, но были занимательными и полезными. После первой встречи с Аароном он продолжил усердно тренироваться и смог достигнуть неплохих результатов, делая жим лежа с весом равным своему, да и в экси он смог стать образцовым вратарем. Его даже включили в команду, которая играла с командами из школ с особыми режимами для неблагополучных детей, еще не успевших натворить дел и попасть в колонию. С Микаэлем в то время они по-прежнему держались рядом, хотя пареньку больше импонировали тренировки на выносливость, а через девять месяцев Мик смог сойтись с одним гоповатым парнем, который оказался тем еще романтиком и читал матерные стишки на всю столовую, посвящая их Микаэлю. После этого их общение начало угасать, но и сам Эндрю уделял больше времени знакомым из качалки и сокомандникам по экси.
Проводя почти всё время в компании Нормана и Реджи, Эндрю внимательно слушал их рассказы, узнавал, как взламывать замки или по-тихому рыться в вещах, чтобы их владелец ничего не заподозрил. Под их руководством он смастерил свою первую заточку и набил морду ублюдку, который приставал к дочери своей мачехи (одно из самых приятных воспоминаний за эти полтора года). Еще одним значимым событием было то, что Эндрю смог разобраться со своей ориентацией. Он часами думал об этом, анализировал всё, что могло привести к этому, и в конце пришел к выводу, что в его гомосексуализме не виноваты ни его приемные отцы, ни братья. Первый раз он решился после своего четырнадцатилетия. Тогда он уже был достаточно уверен в своих силах и в том, что сможет контролировать ситуацию. Его выбор пал на Ллойда — спокойного парня, играющего на позиции бэклайнера. Ллойд был приятным парнем в общении и одним из самых уравновешенных его знакомых и, к тому же, проявлял очевидный интерес к парням и к самому Эндрю. Это было неловко, очень грязно, и после этого они молча решили больше никогда не говорить об этом. В тот момент Эндрю начал понимать, чего именно ему надо от секса. Ему не нравилось, когда трогают его, но не было проблем, чтобы сначала доставить удовольствие партнеру, а после помочь себе самостоятельно. Это стало приемлемым вариантом, и после нескольких таких же неудачных попыток Эндрю смог справиться со всеми загвоздками этого нехитрого, но увлекательного занятия.
Его встречи с Аароном были практически ежедневными. Они узнавали друг друга ближе, обсуждали фильмы и книги, Аарон рассказывал ему всё, что происходит по ту сторону стен, а ещё у них появилась та близнецовая штука, которая до крайности бесила Эндрю, но в глубине души он был счастлив, что смог стать с Аароном настоящими братьями. Даже несмотря на то, что Аарон не знал и половины того, что пережил Эндрю, он в любом случае знал больше, чем кто бы то ни был в этом мире. Аарон знал про каждую из его семей, про собаку, которую Эндрю подкармливал, жертвуя своим обедом, когда ему было пять, и что Эндрю плакал, когда его снова возвращали в систему, а собака оставалась с хозяевами, которые не кормили её. Знал, что в восемь лет Эндрю нашел красивый камушек и постоянно таскал с собой, думая, что это самое главное сокровище в этом мире, и как потом старшие парни в детдоме выкинули этот камушек.
Аарон рассказал ему больше про жизнь с Тильдой и раскрыл самый главный свой секрет — мать подсадила Аарона на наркоту, чтобы тот не мешался. Для Аарона признать свою зависимость перед органами опеки значило, что его заберут в систему, а теперь еще и то, что их снова разлучат. Эндрю пообещал тому помочь справиться с зависимостью без помощи врачей. Они справятся с этим. Аарон принял обещание Эндрю, а тот защитит его, чего бы это ему не стоило. Брат был замкнутым и саркастичным, но рядом с Эндрю тот отбрасывал всю свою неуверенность и мог без перерывов болтать про учебу и о том, что смог напроситься в школьную команду по экси. Правда на поле выпускали его крайне редко и то с младшими классами, чтобы разница в росте не слишком бросалась в глаза, но это было не плохим началом, а уж когда Эндрю сможет глаз на глаз переговорить с тренером и разъяснить тому причину, по которой Аарон просто обязан быть в основном составе вместе со своими одногодками, хм, это был хороший план.
— Твои личные вещи, вот тут распишись и вали уже от сюда, — надзиратель ткнул в него планшетом и ручкой, а после того как Эндрю не глядя расписался, всунул в руки мешок с его вещами, которые при первом же удобном случае отправятся в помойку — ничего ценного там не было и это было последнее, что связывало его с прошлым.
Снаружи его уже ждал Аарон, как они и договаривались. Тот помахал рукой и пошел навстречу, заключая в объятьях, крепко прижимая к себе и похлопывая по спине.
— Добро пожаловать на свободу, братишка, — Аарон ярко улыбнулся, отходя в сторону и направляясь в сторону стоящей в полном одиночестве машины на парковке, в которой их ждала Тильда. Это было странно. Эта женщина, мать Аарона, ни разу не приехала навестить блудного сына, которого она отправила в свободное плавание еще в младенчестве. О чем с ней разговаривать? Что она будет спрашивать? В сознании Эндрю это была просто очередная женщина, с которой он вынужденно должен будет жить под одной крышей, либо пока она не помрет, либо пока Эндрю не сможет вытащить их с Аароном в колледж и просто в лучшую жизнь.
— Какого это иметь близнеца-зека? — с ухмылкой поинтересовался Эндрю, проводя пятерней по короткому ежику волос. За две недели до выхода его снова обрили. Будто надзиратели специально хотели сохранить воспоминания о заключении на как можно долгий срок. Это бесило. Практически два года он ходил обритый, словно это был его выбор, и что теперь он должен всю жизнь ходить так. Но нет, ни при каком из раскладов он не будет этому следовать. Он прошел весь этот дерьмо-путь не для того, чтобы оставаться в прошлом, даже если это прошлое он никогда не сможет забыть. Он пытался, увы не получилось.
— Брат-зек в любом случае лучше, чем мать наркоманка, — Аарон первым проскользнул на заднее сиденье очень древней тойоты, и Эндрю, не имея других перспектив, последовал за ним. За водительским сиденьем сидела женщина лет пятидесяти, с всклокоченными сухими волосами непонятного цвета из-за смеси десятков флакончиков с дешёвой краской всех оттенков рыжего. Её лицо исказили морщины, а пигментные пятна и синяки под глазами делали из неё не просто наркоманку и алкоголичку, но и практически ходячего трупа. Она не обратила на новое лицо никакого внимания, а лишь завела машину и выехала с парковки, когда Аарон окликнул её.
Говорить или что-то обсуждать при этой женщине не хотелось, поэтому Эндрю сначала внимательно осмотрел саму женщину, потом машину, а затем уставился невидящим взглядом в окно, мельком подмечая районы, которые проносились мимо них. Путь от колонии до дома Аарона должен был занять около часа, и за это время Эндрю собирался вздремнуть или просто посидеть с закрытыми глазами. Сейчас не было ощущения, что начинается новая полоса его жизни. Жизнь с биологической матерью могла принести хоть какую-то мнимую стабильность или как минимум ощущение того, что теперь его жизнь лишь в его руках. Это не было так, как в прошлых семьях, забрать несовершеннолетнего у кровной матери практически нереально, а если кто-то и попытается, то судебный процесс затянется на столько, что уже никто не сможет распоряжаться его жизнью.
Наконец они заехали на подъездную дорожку старого и невзрачного дома, типичного для неблагополучных районов. Аарон вышел из машины, не обращая внимания на Тильду и кивнул Эндрю, говоря ему следовать за собой. В доме их встретил ужасный бардак. Помимо горы женской одежды, лежащей чуть ли не на каждой поверхности, везде были видны пивные бутылки, валялись помятые купюры и бумажки. Эндрю поморщился, стараясь ни к чему не прикасаться и просто шел вслед за Аароном наверх. Там ситуация была уже лучше, видимо близнец тщательно следил за тем, чтобы похождения его мамаши не затрагивали хоть какую-то часть его жизни, и Эндрю собирался помочь ему. Комната брата была самой дальней по коридору и в ней царил подростковый артхаус. На рабочем столе в бесформенных кучах лежали тетради и учебники, на пробковой доске были закреплены какие-то записи, порядок которых был понятен лишь их владельцу. На стенах висели плакаты с Эминемом, Бритни Спирс, Бэкстрит Бойз, Квин с Битлз и помятый плакат Рэд Хот Чилли Пепперс где-то в самом углу. Это было круто — сделать из своей комнаты свою комфортную зону, в которую никто не может попасть, и где ты сможешь быть собой. Однако не сказать, что в комнате был порядок. Везде валялась грязная одежда, и стоял тошнотворный запах затхлости и команды немытых подростков. Эндрю инстинктивно поморщился, откидывая носком ботинка какой-то кусок ткани непонятного цвета.
— Мама живет на первом этаже, сюда практически не поднимается, — Аарон скинул кеды и завалился на небольшую кровать, закидывая руки за голову. — Сегодня поспи здесь, а завтра мы разгребём одну из комнат для тебя.
— Ага, — кивнул Эндрю, продолжая рассматривать детали, в попытках узнать своего брата еще лучше. — Это так круто. Когда я был младше, то мечтал о своей комнате. Такие обычно были только у родных детей приемных родителей.
— Да, я так долго отвоёвывал это место, чтобы оно было только моим, — Аарон печально хмыкнул, погружаясь в воспоминания. — Я тебе не рассказывал этого, но думаю ты и сам догадался. Она иногда бьет меня, в самые худшие её моменты. Бывает, она действительно проявляет любовь и заботу в моменты, когда её разум чист от алкоголя и наркоты, и она может быть хорошей матерью, но получается это у неё редко. Иногда я даже не понимаю, люблю ли я её, потому что просто должен или потому что действительно люблю. Как принято, что бы ребенок любил своего единственного родителя.
Эндрю были понятны терзания брата. Пройдя двадцать две приёмные семьи, он видел многое. Как с другими приёмными детьми обращались лучше, чем с родными, а потом этот ребёнок просто забывал вымыть кружку и клал футболку не в ту стопку, и тогда самые любящие родители превращались в дьяволов во плоти. Очень часто этим ребенком был сам Эндрю. Имея «очаровательную ангельскую внешность», он привлекал внимание тех людей, которые либо не могли иметь своих детей, либо разочаровывались в своих, но в конце концов их разочаровывало всё. От неправильного поведения в гостях до слишком громкого и радостного голоса, когда рассказывал что-то, что произошло в детском саду или, когда он уже стал старше, в школе. Каждая из этих семей в итоге не была хорошей. Внешность всегда обманчива. Что в случае с приёмными родителями, что в случае самого Эндрю.
Но в любом случае, этому месту требовалась генеральная уборка, и если во всем остальном Эндрю не собирался трогать брата, то чистота была принципиальна.
— Что ты как не свой? Пока твоя комната не будет готова, ты можешь тут тусоваться, — Аарон резким движением ухватил его за край кофты и потянул на себя, заставляя Эндрю завалиться на него сверху. — Боишься щекотки?
Эндрю приподнялся на руках и серьезно посмотрел на Аарона:
— Есть несколько вещей, которые не просто не люблю, а ненавижу, — твёрдо проговорил Эндрю. — И щекотка одна из них, а про другое я тебе уже рассказывал.
— Окей, ворчун. Кстати, — Аарон выкарабкался из-под Эндрю и подошел к столу, начиная капаться в кипе бумажек. — Тебя зачислили в одну школу со мной, но в другой класс, и директор просил передать тебе расписание. Жду не дождусь, когда начнётся путаница. Сейчас мы больше близнецы, чем год назад, так что это должно быть весело.
— Ха-ха, ага. Будет весело, когда кому-то рожу набью я, а скажу, что сделал это ты.
— Или наш третий брат Арнольд, которого тоже нашли спустя двенадцать лет.
— Черт, это гениально! Третий близнец, — Эндрю взял в руки протянутый ему листок, даже не смотря, что в нем написано. — Несколько раз это точно прокатит, а потом уже придётся ответить за это.
— Но оно определённо будет стоить того, черт, мы станем легендами этой уебищной школы, — Аарон залез обратно на кровать и облокотился спиной на стену. — О нас будут говорить все!
***
Эндрю сидел под дверью ванной комнаты и просто слушал душераздирающие крики Аарона, вымаливающего дозу. Они долго думали, как это всё провернуть и в итоге выбрали время осенних каникул, спустя четыре месяца после того, как Эндрю переехал к ним. За это время Эндрю уже разобрался с учёбой, вступил в школьную команду экси, смог привести дом в человеческий вид. Тильда продолжала не обращать внимание на появление еще одного человека в доме и всё время называла Эндрю Аароном, но никогда Эндрю. В этом были свои плюсы. Когда женщине сносило крышу, она начинала разносить первый этаж и истерично звать Аарона, а когда тот спускался, хватала его за волосы и начинала таскать по всему дому и орать, что тот испортил ей жизнь. Аарон говорил, что она не всегда была такой, что всё окончательно пошло под откос, когда он пошел в младшую школу, а до этого она пыталась заботиться о нем и была хорошей мамой. От части Эндрю понимал и эту женщину, и Аарона, но не простил. Эта женщина сделала кучу дерьма, а уж из хороших побуждений или из плохих — это уже было абсолютно не важно. Благими намерениями вымощена дорога в ад, а личным адом Аарона была его собственная мать, подсадившая ребёнка на наркоту, лишь бы тот к ней не лез. Беспричинно любить женщину, которая тебя избивает и замечает в очень редкие минуты просветления. Как похоже на Эндрю в доме Спиров, когда он считал Дрейка всего лишь сопутствующим ущербом, чтобы оставаться с Касс. Черт, они такие одинаковые, недаром близнецы.
Встав, Эндрю отошел от ванной, спускаясь со второго этажа на кухню. Было время обеда. Всю заботу он брал на себя, и если изначальный план заключался в том, что за неделю каникул они справятся, то процесс затянулся, и Эндрю пришлось придумывать убедительную байку и делать домашку за близнеца, но он не жаловался. Приступы ломки у Аарона происходили уже реже, они даже разговаривали о многом, но выпускать брата из добровольно-принудительного заключения было рано.
— Аарон, сбегай мне за бухлом! — из мыслей его вырвал раздражающий голос Тильды. Эндрю ничего не ответил, продолжая готовить овсяную кашу для Аарона и сосиски для себя. — Ублюдок, ты что оглох? Принеси матери пива!
— Сама себе принеси, — бросил ей Эндрю, быстро проходя мимо гостиной, где на диване валялась Тильда, наверх с двумя тарелками в руках и бутылкой колы подмышкой. Конечно Эндрю готовил еду и для неё тоже, заботясь о дорогом для Аарона человеке, но он не хотел потакать той во всём.
— Аарон, это я, — Эндрю постучал в дверь, предупреждая о том, что собирается войти и только потом открыл дверь. Изнутри открыть дверь было нельзя, и Эндрю всегда закрывал дверь снаружи на замок, но это не мешало ему принципиально соблюдать чужие границы. Брат выглядел ужасно: он осунулся, под глазами залегли синие тени и, в принципе, парень представлял сейчас из себя полнейший бардак. Тот сидел, прислонившись спиной к стене и тяжело дышал от только пережитого приступа. — Держи, как ты?
— Блять, это отвратительно, — Аарон принял тарелку и начал медленно зачерпывать ложкой еду. Он ел медленно и видимо боролся с приступами тошноты. — Как мама?
— Пыталась послать меня за бухлом, но она всё ещё не понимает, что у её сынка появилось злобное альтер-эго, — они дружно рассмеялись. Эндрю мог расслабиться только в такие моменты, когда Аарон не корчился в приступе тошноты над унитазом и не вымаливал дать ему всякую дрянь. Нельзя было точно сказать, сколько ещё Аарону придётся мучиться, но Эндрю надеялся, что конец уже близко.
— Чувствую себя живым трупом, — Аарон отставил уже пустую тарелку на пол и соскользнул вниз по стене, скручиваясь в непонятную позу. — Мне уже гораздо лучше, и приступы теперь случаются один или два раза в день. Надеюсь, на следующей неделе уже всё закончится.
— Не кипишуй, справимся. Ладно, мне надо бежать на тренировку, зайду к тебе вечером, — взяв пустые тарелки в одну руку, Эндрю потрепал брата по грязным и засаленным волосам и вышел в коридор, закрывая дверь за собой на замок. Экси в школе — это не то же самое что экси в колонии. Тут ему приходилось реально что-то делать, чтобы быть полезным для команды, но это по-прежнему не доставляло слишком больших проблем. Его реакция и память помогали подлавливать игроков на привычных им приемах в экстренных ситуациях. С уроками тоже всё было в порядке, и даже лишняя нагрузка из-за помощи с уроками Аарона не мешала держаться уверенным середнячком. Об успеваемости он может подумать и в старшей школе, когда будет стоять вопрос поступления в колледж или вечного существования в этой дыре.
Школьные уроки уже закончились, а старшая команда экси уже завершала свою тренировку. Его сокомандники уже начали переодеваться в экипировку и разминаться. Эндрю присоединился к ним, кивнув нескольким ребятам в приветствие. Хотелось спать, чтобы никто его не трогал, но вариантов не было. Он старался быть примерным учеником, чтобы не разговаривать с нудными и противными учителями или, ещё лучше, с директором этой шаражкиной конторы.
— Бегом на поле! — со стадиона раздался разгневанный крик тренера Майлза, который в последнее время и так ходил мрачнее тучи перед приближающимися межшкольными соревнованиями старших классов. Уже сейчас перспективные университеты начинали вербовать спортсменов, а любой тренер мечтал, что бы хотя бы один из его подопечных получил спортивный грант, ведь это автоматически повысит и авторитет, и зарплату. Эндрю уныло пошел на поле, присоединяясь, к уже начавшим разминочные круги ребятам. Бег не был любимой частью тренировок, но их не заставляли делать что-либо сверхординарное. Закончив общий комплекс упражнений, они все разбрелись по всему полю, а Эндрю устроился в воротах, лениво наблюдая за тем, как остальные перекидывают туда-сюда мяч, и иногда отбивал мячи, прилетавшие в его зону.
— Миньярд! Иди сюда! — тяжело вздохнув, Эндрю поплёлся в сторону тренера, который стоял у выхода. — У старшей группы вратарь сломал руку, а другого у них нет. Выйдешь с ними на игру через неделю. И всю эту неделю ты тренируешься с ними. Возражений не принимаю.
— Как скажете, тренер Майлз, — пожав плечами, Миньярд развернулся и прошаркал обратно на ворота. Сейчас должна была быть игра на половине поля, и Эндрю придётся немного поднапрячься, чтобы их нападающие, как всегда, ушли разочарованными из-за того, что не смогли пробить по воротам, обойдя Эндрю. Эта жизнь просто не хотела оставить его в покое, подкидывая все больше проблем.
***
— Блять, Аарон, ты понимаешь, что я обещал защитить тебя? – Эндрю стоял на против Аарона, который пытался остановить кровь, льющуюся из носа после очередного приступа «любви» от Тильды. — Сука, я не могу видеть, как моего брата избивают, понимаешь? Не могу! Черт!
Хотелось разнести всё вокруг, но вместо этого Эндрю лишь закрыл ладонями лицо, пытаясь успокоиться. Это не впервые случалось, но это стало последней каплей в пучине ненависти Эндрю к матери Аарона. Он обещал, черт возьми, обещал, что они будут защищать друг друга во что бы то ни было.
— Она моя мать, она твоя мать! Эндрю, услышь ты меня! — Аарон тоже был на взводе. В который раз он пытался доказать Эндрю, что Тильда не такая плохая. — Боже, блять! Почему это так сложно?
— Кровное родство не делает нас семьей. Она не моя семья, — шепотом, в ладони, сказал Эндрю. — Ты — моя семья, а она — нет.
— Ладно, хорошо, — Аарон обессилено свалился на кровать. — Что ты предлагаешь? Что мы можем сделать прямо сейчас, чтобы система нас не разлучила, как это когда-то сделала мама? Пойти к Лютеру — не вариант. Единственным нашим совершеннолетним родственником остаётся только Ники. Мы можем, теоретически, пожаловаться на маму, но скорее нас отдадут Лютеру, чем Ники.
— Но Ники уже девятнадцать, а нам скоро семнадцать, — Эндрю сел рядом с братом, смотря в потолок. — Если мы с ним свяжемся, и если он согласится, то эта авантюра может пройти. Ты же помнишь, что было с ним, когда он жил с родителями. В суде мы вполне сможем надавить на это.
— Хорошо… хорошо, мы попробуем и сделаем всё, что в наших силах, а потом поступим в колледж, а потом я стану врачом, а ты… ты станешь кем угодно. Что только душа пожелает, договорились.
И тогда они связались с Ники, который уже несколько лет жил в Германии со своим парнем Эриком. И Ники согласился. Ебаное дерьмо.
Суд был долгим и тяжелым, но они справились с этим. Свершилось чудо, которое Аарон и Эндрю однозначно заслужили. Несмотря на то, что Ники был шумным, часто неугомонным, он стал ещё одним членом маленькой семьи Эндрю. И Эндрю был ему благодарен, хотя никогда и не говорил об этом вслух. Эрик тоже был крутым. Он приезжал к ним всего один раз, когда помогал купить дом в Колумбии, в котором они теперь жили. И этот молодой парень мог утихомирить энтузиазм Ники и успокоить, когда их кузен начинал впадать в панику из-за невозможного количества проблем, начинавшихся счётами за коммунальные услуги и заканчивая нападками Лютера, не прекращающего разглагольствовать о грехопадении Ники и того, какой грех тот совершил отобрав их с Аароном у Тильды. Теперь близнецы жили с кузеном и каждый из них занимался тем, что стремился к лучшей жизни. Они долго обустраивали дом, а склоки касающиеся распределения обязанностей были типичными для них, но спустя полгода такой жизни они вошли в ритм, и уже семнадцатилетние близнецы могли спокойно делать работу по дому, позволяя Ники зарабатывать деньги на жизнь, ну и сами они, конечно, шатались по подработкам, подкидывая копеечку в бюджет их маленькой семьи.
— Аарон, Эндрю! — с первого этажа раздался бодрый голос Ники, вырывая Миньярда из воспоминаний пятимесячной давности. — Обед на столе, сегодня у меня внеурочная смена, так что вернусь завтра!
— Добро! — крикнул откуда-то со второго этажа Аарон. — Мы будем в порядке, звони в любой момент!
И после этого входная дверь хлопнула. Эндрю повернулся обратно к зеркалу, продолжая расчёсывать свои волосы и одновременно сушить их феном, делая привычную для себя укладку. С момента переезда к Аарону Эндрю ни разу не стриг волосы, позволяя им отрасти ниже плеч. На удивление жидкие с виду волосы были густыми и отлично держали форму после укладки. Конечно ходить с пучком было практичнее, но иногда хотелось и покрасоваться. За этот год близнецы смогли пробиться в списки лучших учеников школы, а также продолжали играть в экси. С того матча в младшей школе, когда Эндрю поставили на ворота против двухметровых увальней, его замечали всё больше и больше. Он всё чаще играл за старшую команду и в конце стал чуть ли не главным их вратарём. Это сильно повышало шансы на спортивную стипендию, а тренера университетов уже начали узнавать про него и пытаться вербовать.
— Бро, у меня сегодня смена на кухне в Сумерках! Уйду сразу после школы, — Эндрю схватил рюкзак и скатился вниз по перилам. Схватив со стола сэндвич, он приземлился на диван и включил телек с желанием провести последние спокойные минуты перед началом сумасшедшего дня за просмотром новостей.
— Окей, тогда притащи Ники обед, — Аарон приземлился рядом с ним, подтягивая под себя ноги. — Этот умник же умудрится забыть про обед, да и про ужин тоже.
— Это точно, — хоть учебный год только недавно начался, но они оба уже были в край заебавшимися. Выпускной класс заставлял нервничать и работать ещё больше, а тренер Майлз лютовал, ещё больше заставляя их подыхать на каждой тренировке, и Аарону доставалось в разы сильнее, во-первых, из-за того, что он стоял на позиции защитника и бегать приходилось ему, а во-вторых, из-за того, что Аарон был больше одарён в химии и биологии, чем в экси, но они старались.
Когда до начала уроков оставалось пятнадцать минут, они посмотрели друг другу в глаза и синхронно подорвались, на ходу влезая в кеды и натягивая джерси их школьной команды. Спокойным шагом до школы было двадцать минут пути, а они, как всегда, будут нестись как угорелые, лишь бы не получить выговор от дежурного и, не дай боже, попасть в группу для провинившихся.
На территорию школы они влетели за семь минут до звонка и разошлись: Аарон направился к компании ребят, с которыми занимался дополнительно биологией, а Эндрю уже не спеша направился в свой класс. Адское расписание не давало и минуты продыху. Первым уроком была мировая литература, которая в принципе нравилась Эндрю, но вот тупизна его одноклассников иногда заставляла Миньярда желать им смерти или хорошенечко так прибить томиком полного собрания произведений Шекспира. Эндрю приготовился к мучительно долгим восьми часам заключения в стенах, что иногда казались похуже колонии.
Звонок с последнего урока заставил Эндрю взбодриться, а остальных учеников радостно вскликнуть. До выпуска осталось буквально три месяца, и во всех ключом били амбиции и ожидания. Аарон сейчас наверно зависнет в библиотеке, и Эндрю не было смысла его искать, так что он спокойно направился на выход. В коридоре его окрикивали, здороваясь, а Эндрю отвечал им кивком, но все уже привыкли к этому. Перед тем, как отправиться на подработку, Эндрю забежал в кофейню за двумя сэндвичами с курицей для Ники и одним для себя, чтобы перекусить в автобусе. В обеденный час-пик автобус был битком, но Эндрю удалось пробиться в дальний угол и отгородиться от людей рюкзаком. Ехать было порядка сорока минут и самое удачное время на ближайшие шесть часов, чтобы подремать.
Еле успев выскочить на нужной остановке, Эндрю пошел в сторону чёрного входа, как услышал подозрительный шум. Ускорив шаг, он завернул за угол и увидел троих мужчин, зажимающих кого-то у дальней стены закоулка.
— Эй, свалили от сюда, ублюдки, — громко сказал Эндрю, отбрасывая рюкзак в сторону и стягивая джерси.
— Пацан, шел бы ты от сюда, не видишь, мы тут гомика перевоспитываем, — один из мужиков кивнул куда-то себе за спину, и когда Эндрю перевел взгляд, то его сердце сжалось, а глаза налились красным от ярости. За их спинами лежал свернувшийся калачиком Ники, который пытался закрыться руками от ударов. Как только его мозг окончательно обработал увиденное, он бросился на ближайшего мужчину ударяя того кулаком в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, пытаясь сделать вдох, схватил мужчину за волосы и ударил носом о своё колено. Откинув потерявшего сознание к стене, он тут же словил кулаком в глаз от пришедшего в себя второго мужчины. Это ещё сильнее разозлило и Эндрю стал наносить один удар за ударом, отправив сначала одного, а затем и последнего нападающего. Ударив ради спокойствия каждого еще раз по животу, он наконец-таки смог проверить Ники, который тихо скулил, всё так же лежа на боку. Эндрю присел рядом с ним на колени и мягко потянул на себя, пытаясь понять, насколько все плохо.
— Ники, где болит? — тихо спросил Миньярд, осматривая лицо и прощупывая ребра кузена в попытках оценить, как сильно он пострадал. Поняв, что Ники даже ответить не может, Эндрю решил позвонить в скорую. — Да, добрый вечер. Тут произошла драка и есть пострадавшие, а да, у черного входа клуба «Райские сумерки» в Колумбии. Пострадавших четверо, мой кузен и трое нападавших. Те трое без сознания, а Ники… я не знаю, как долго его избивали, но он никак не реагирует на голос. Да, спасибо.
Сбросив звонок, Эндрю аккуратно переложил Ники так, чтобы его голова лежала на коленях и выдохнув набрал Аарона.
— Эндрю? Что-то случилось? — близнец ответил быстро, но по голосу было слышно, что тот чем-то занят.
— На Ники напали у клуба, — потерянно сказал Миньярд. — Я, я обезвредил этих ублюдков и сейчас жду скорую. Скорей всего у меня теперь проблемы.
— Черт, я уже еду, — в динамике что-то затрещало и звонок сбросился. Рука обессиленно упала, ударяясь об асфальт, а Эндрю обессиленно выдохнул. Спустя семь минут стали слышны полицейские сирены, а ещё спустя две в его сторону уже бежала бригада медиков с комиссаром полиции позади. Медики сначала осмотрели Ники, но даже поверхностный осмотр показывал, что ему определённо нужна госпитализация. Когда прибежал взмыленный Аарон, их кузена уже увезли в больницу, а Эндрю допрашивал комиссар.
— Где Ники? Он жив? Эндрю, ты в порядке? — Аарон подбежал к нему, не обращая внимания на копа и начал рассматривать Эндрю с ног до головы.
— Он… его забрали в больницу, а я в порядке, — комиссар недовольно посмотрел на Аарона и вернулся к записям в своем блокноте.
— Мистер Миньярд, повторю всё, что вы мне рассказали: вы пришли на подработку после школьных занятий и увидели, как трое мужчин избивают вашего кузена Николаса из-за того, что он открытый гей и вы, испугавшись за него и разозлившись, защитили кузена?
— Да, всё верно, — кивнул Эндрю, утягивая Аарона за свою спину. — Вы можете взять показания у Ники, как тот очнётся и у этих ублюдков. Не думаю, что они расскажут вам что-то новое.
— Да, конечно. Мы свяжемся с вами, как только соберём все нужные документы, — комиссар нахмурился, дописывая еще что-то. — У напавших на вашего кузена мужчин довольно серьезные повреждения и вероятно вам придётся ответить за это перед законом, а учитывая вашу прошлую судимость это может повернуться в плохую сторону.
— Делайте, что должны, — Миньярду не терпелось отмахнуться уже от этой свиньи и нормально поговорить с братом. — Я знаю, что я сделал, но я защищал своего кузена от бухих ублюдков, которые вполне могли его убить, если бы я не появился вовремя.
Комиссар ничего на это не ответил и хмыкнул, разворачиваясь и уходя к своей машине. Только после того, как коп скрылся за поворотом, Эндрю смог расслабиться. Зачесав пальцами волосы назад, он обернулся к Аарону, который всё ещё выглядел напуганным и растерянным.
— Эндрю, ты… ты сам вызвал копов? Черт, ты же знаешь, что они не любят таких, как мы. Что если тебя опять упекут в колонию?
— А что я должен был сделать? Ники реально выглядел очень-очень плохо. И не думаю, что меня снова отправят в колонию. Эти выдумщики выберут что повеселее, — Миньярд провёл ладонью по лицу, пытаясь, будто снять внезапно навалившуюся усталость и пошел в сторону автобусной остановки, от которой ушел меньше часа назад, собираясь накормить Ники всё ещё лежащими в рюкзаке сэндвичами. Как глупо. — Пошли домой, Аарон. Нам позвонят из больницы, как к Ники можно будет прийти. Врачи сказали, что он будет в порядке через некоторое время, но в больнице полежать придётся. И, как думаешь, нам позвонить Эрику или это должен сделать Ники?
— Я, я позвоню ему, — Аарон догнал брата и пошел к нему плечом к плечу. — Ты достаточно говорил сегодня, позволь эту часть сделать мне.
Аарон был прав, он дико устал. Устал из-за непокидающего чувства беспокойства за Ники, устал из-за объяснения всего комиссару, от разговоров с медиками, которые быстро и непонятно объясняли ему состояние кузена, устал пытаться быть взрослым, пытаться строить свою и брата жизни. Его не пугали обвинения той троицы, не пугали возможные санкции, которые на него наложит окружной судья, но его пугало то, что он может не оказаться рядом, когда его семья попадёт в опасность. Не сможет их защитить.
***
Истощение. Мания. Нарушения сна. Галлюцинации. Психологические припадки. И так далее, с каждым разом всё страшнее. В его руках была сжата баночка с седативными успокоительными, а в другой руке был телефон с открытой вкладкой браузера на списке побочных эффектов и принципа действия. Препарат имеет комбинированный эффект действия: в случаях повышенной возбужденности он оказывает быстродействующий эффект, а также накапливается в организме. В последствии это может привести к сильной аддикции, с которой можно справиться при помощи постоянного и непрерывного нахождения под наблюдением специалистов в стационарном отделении. Черт, с ума сойти можно. Эндрю мог ожидать чего угодно в зале суда, но точно не того, что его посчитают психом с серьёзными расстройствами в поведении. Ублюдки, напавшие на Ники, наговорили ему на хороший срок, но судья решил выбрать альтернативное решение, собственно, как и предполагал Эндрю.
После суда его таскали по врачам-психиатрам, которые один за другим брали всё новые и новые анализы, выписывали целые списки лекарств, подходящих заключению судьи, а потом ещё одно заседание, на котором ему обозначили срок и дозу. Год до совершеннолетия и ещё два года после. Суммарно три года на наркоте, которая будет подавлять его эмоции и разносить к чертям собачьим организм.
Лучше всего Эндрю понимал одно — он может начать терять контроль над собой, тот самый контроль, которого у него не было большую часть его жизни. Если раньше ему не принадлежало его тело, то теперь ему не будет принадлежать его разум. Если с тем, что бы вернуть ощущения принадлежности своего тела себе Эндрю мог справиться, оставляя на себе шрамы, то с головой было всё гораздо сложнее. Нельзя было не пить это, нельзя было так же лечить то, что эти таблетки сломают в нём. Выпить первую таблетку, завтра с утра ещё одну и так далее, на протяжении трёх лет, пока ему не разрешат пройти детоксикацию. Три года. Хуй с ними, Эндрю справится. Всегда справлялся и сейчас сможет. Его семья в безопасности, и даже под наркотиками он сможет продолжать защищать их, даже когда его разум будет похож на желе, а мозг не будет понимать, что реальность, а что нет.
Достав одну таблетку, Эндрю какое-то время смотрел на неё, а после быстро закинул в рот и быстро проглотил, забивая на то, что её нужно запивать водой. Интересно, как это будет ощущаться? Как это дерьмо изменит его сознание? Каким он станет по отношению к братьям? Рука на автомате потянулась к повязке на предплечье и крепко сжалась на месте шрамов четырехлетней давности. Перед глазами начало плыть, а мысли расплываться. Не получалось больше сосредоточиться на чем-то конкретном, и мысли скакали отрывками от Аарона к Ники, а от них дальше на матч на следующей неделе, а после на выпускные экзамены и в конце всё закончилось на игре, где на них будут смотреть тренеры из университетов по всей их стране.
Глаза открывались тяжело, голова шла кругом, будто он вчера ночью перепил, а после бился лбом об стену. Вжав ладони в лицо, Эндрю тяжело выдохнул воздух, пытаясь прийти в себя. Он не думал, что эти седативные таблетки так быстро вызовут привыкание. Видимо доза в этих экспериментальных таблетках была конской, точно не подходящей подростку его комплекции. Надо было выпить следующую дозу и начинать попытки прожить, не понимая, что творит его мозг с его мыслительными процессами. Подавив желание спустить всё в унитаз, он выпил дозу и кряхтя поднялся на ноги, опираясь на стену и подошел к раковине. Он смотрел на своё отражение, опираясь руками на раковину: растрепанный пучок на макушке, красные глаза, а кожа отдавала болезненно-зеленым оттенком. Врачи говорили, что в начале курса организм будет бороться с эффектом, но это необходимо, чтобы его мозг стал нормально функционировать и подросток перестал проявлять агрессию. Пфф, что за бред. Правда судья так не думал, ведь очевидно, что подросток с отсидкой явно психопат, а те трое напавшие на Ники — добродетели, избавляющие мир от греха.
Внизу уже слышался шум от передвигаемых по полу стульев, гремящей посуды и голосов его братьев. Надо было спуститься, начинать жить. Но черт, так хотелось остаться в своей комнате, завернуться в одеяло и изображать живую гусеницу в сезон окукливания. Ещё раз вдохнув, Эндрю сначала зашел в свою комнату, переоделся и схватив рюкзак, поплелся вниз. Братья уже уселись за столом: Ники пил кофе, а Аарон очередной энергетик, на которые тот подсел в выпускном классе. На месте Эндрю стояла тарелка с сэндвичами и кофе с молочной пенкой и шоколадным сиропом — то, которое обычно готовил себе он сам. Кивнув на приветствие, Эндрю сел за стол и молча приступил к завтраку. Вторая таблетка уже начала действовать, и помутнение будто бы прошло, но вместо этого мысли плыли словно сквозь желе, и не получалось собрать их в единую кучу и разложить по порядку. Защита братьев, выпускные, матчи экси, таблетки, выпускные… что происходит в его голове? Он ничего не понимал.
— Эндрю, нам пора идти, — позвал его Аарон и от этого Эндрю вздрогнул. Посмотрев на брата, он кивнул и встал из-за стола, проходя в прихожую, натягивая джерси и тяжелые ботинки на высокой подошве и вышел на улицу. Было ветрено, но уже по-весеннему тепло. Солнце слепило глаза, заставляя жмуриться, а небо было испещрено невесомыми жилками облаков.
— Эндрю, пошли, ты чего завис? — он снова выпал из реальности, погружаясь в сумбур своих мыслей. Посмотрев в глаза Аарона, он снова кивнул, будто разучился разговаривать, и пошел в сторону школы. Сегодня, почему-то, они вышли сильно заранее, так что не было смысла бежать или даже просто ускорять шаг.
***
— Эндрю, с тобой хочет поговорить тренер университета Пальметто, — тренер Майлз подозвал его перед началом тренировки. — Обычно, они просто передают приглашения, но этот настаивал на личной встрече. Он ждет тебя на трибунах.
Посмотрев пристально на тренера, Эндрю развернулся и пошел ко входу на стадион. Высокая фигура мужчины была видна издалека, и он спокойным шагом пошел в его сторону.
— Тренер Майлз сказал, что вы ко мне, — Миньярд смотрел на мужчину снизу вверх равнодушным взглядом.
— А, Эндрю Миньярд, да, — мужчина кивнул. — Меня зовут Дэвид Ваймак, я тренер команды экси университета Пальметто. Ты наверно не слышал про меня, но я собираю подростков, которых растоптала жизнь по всей стране, и даю им второй шанс на хорошую жизнь.
— Интересно вы сформулировали понятие проблемного подростка
— Звучит странно, согласен, но тебе предоставят спортивную стипендию и бесплатное образование на выбранном тобой факультете, — Ваймак прокашлялся в кулак. — Контракт на пять лет, место в общежитии, никакого контроля с моей стороны. Главное, что бы ты играл.
Интересный мужчина. Впервые за два месяца с начала приписанного судом лечения Эндрю хоть что-то заинтересовало. Это была не жизнь, а простое существование. Он отдалился от братьев, хоть и продолжал присматривать за ними, пропал всякий интерес к учёбе, а тренировки экси просто стали ещё одной обязанностью без капли удовольствия. Он продолжал делать всё то, что делал Эндрю Миньярд, но появилось ощущение, что он им больше не является. Пустая оболочка с остатками сознания.
— Я поставлю вам условие, — Миньярд скрестил руки на груди. — Вы так же возьмёте моего брата Аарона и кузена Ники. Аарон играет в защите, а Ники сейчас является нашим опекуном и ему нужно высшее образование. Три контракта, тренер Ваймак, и я ваш на эти пять лет.
— Как скажешь, умник, ждите три контракта по почте.
Эндрю кивнул и вернулся в раздевалку, готовясь к тренировке. Часть команды уже была здесь, и было время написать Ники о том, что он может получить образование и присматривать за ними, как он и хотел, но не имел возможность получить это из-за дефицита финансов в их семье.
«Университет Пальметто для нас троих. Играем в экси пять лет и получаем образование, стипендию, место в общежитии» — отправив сообщение, Эндрю заблокировал телефон и кинул его в шкафчик. Надо было ещё сказать об этом Аарону, которого всё ещё не было. Возможно, тот задерживается у учителей, выясняя что-то для экзаменов. Нахмурившись, он снова достал телефон и быстрым набором позвонил брату. В трубке раздались гудки и на пятый в динамике раздался голос Аарона:
— Да, Эндрю, что-то случилось?
— Ты где?
— Задержался у учителя, уже бегу, — по звукам действительно походило на то, что парень бежит, а дыхание было сбитым. — Черт, что вам нужно?
В динамике были слышны ещё голоса и Эндрю пытался понять, что происходит. Внезапно в трубке раздался сильный треск, словно телефон уронили, и приглушённо до Эндрю доносился мат и крики. Паника поднялась внутри Эндрю и тот, не думая о том, что он в форме, а тренировка вот-вот начнётся бросился на выход из раздевалки. Последняя пара Аарона была в соседнем корпусе и зная его, тот, скорее всего, побежал самой короткой дорогой через хозяйственное здание. Сжимая в руке телефон с всё ещё несброшенным звонком, Эндрю бежал сквозь толпу студентов, расталкивая всех плечами и получая гневные окрики в ответ, но он не обращал на них внимания. Завернув за главное здание, он чуть ли не влетел в толпу парней, который стояли плотным кругом и над чем-то смеялись. На асфальте между ними стоял Аарон, которого сзади держал крепкий парень из десятого класса. Не раздумывая, Эндрю оттянул ближайшего к себе старшеклассника за волосы, заставляя того отшатнуться назад и упасть на спину, а того, кто держал Аарона, он ударил ногой по лицу. Когда Аарон смог вырваться из ослабшей хватки, Эндрю схватил его за руку и оттолкнул в сторону, а сам встал перед ним, приготовившись к драке, однако, никто не начал на него нападать, наоборот, хулиганы начали пятиться назад с ужасом смотря на него. Оно и к лучшему. Ему ни горячо, ни холодно от этого. Если они хотели через Аарона добраться до Эндрю, то они очень сильно проебались в своей попытке.
— Ещё раз увижу, отправитесь в неотложку. Опыт уже есть, — осмотрев школьников с ног до голов, Эндрю хмыкнул и бросив презрительный взгляд, подобрал с земли рюкзак и телефон Аарона, а после развернулся и пошел в сторону стадиона, подталкивая Аарона в спину, чтобы тот вышел из ступора. Надо было осмотреть брата на наличие травм, но делать это на пустыре не было никакого желания. Пока они шли до раздевалки, братья не сказали друг другу ни слова, а вот уже там Аарон не выдержал и резко обернувшись заговорил:
— Я бы справился, Эндрю, — голос брата был взволнованным и, почему-то, злым. — Не нужно лезть в драки, защищая меня! Они не первые, они не последние! Я не хочу, что бы тебя снова у меня забрали, даже если не навсегда!
— Не важно, ты в безопасности, а значит я в порядке, — Эндрю посмотрел Аарону в глаза, надеясь, что брат сможет понять его чувства, ну или хотя бы сработает эта близнецовая штука. — Мне предложили контракт в университете Пальметто. Я выторговал для вас с Ники контракты и всё к ним прилагающиеся.
— Нет, Эндрю, ты тоже должен быть… что ты сделал? — воскликнул Аарон, широко открывая глаза и начиная хлопать ртом как рыба на суше. — Мы будем втроём учиться в университете? Ты не шутишь?
— Я не шучу, — Эндрю всунул Аарону в руки его рюкзак и телефон, обошел брата и направился на корт. Как ни в чём ни бывало он присоединился к разминке со всеми и игнорируя любопытные взгляды. Спустя десять минут в толпу так же незаметно влился Аарон, а вот его взгляды уже вызывали вопросы. Эндрю не понимал, почему тот разозлился, ведь ещё в четырнадцать лет Эндрю пообещал защищать брата и продолжает делать это до сих пор, даже не совсем цивилизованными методами. Эндрю не рассказывал Аарону, что он чувствует, находясь под таблетками, он не хотел, чтобы его жалели, пытались помочь или разговаривали с ним. Он просто хотел оставаться рядом с семьёй, а сейчас они получили шанс вырваться из нищеты, стать хоть кем-то. Точнее, это был шанс для Ники и Аарона, а Эндрю не думал, что всё ещё хочет что-то, кроме как быть щитом перед братьями.
— Эндрю, это… это просто обалдеть можно! — Аарон начал светиться похлеще начищенного чайника. — Все наши мечты будут исполнены! Все то, о чём мы мечтали! Я смогу стать врачом, а ты будешь жить так, как тебе захочется!
С каждым днём ему становилось всё тяжелее думать о будущем, которое они с Аароном украдкой придумывали для себя. Сейчас уже ничего не интересовало как раньше, всё чаще хотелось злобно язвить и смеяться безумным смехом, будто он сходит с ума. Мысли то тут, то там, а потом на моменте пятилетней давности, где он снова возвращается в систему, а после та собака, которую он подкармливал и желание просто ничего не делать. Словно это было так просто, взять и ничего не делать. От него по прежнему чего-то ожидали: учителя хорошей успеваемости, тренер идеальной статистики, братья… они прямо не говорили об этом, но, очевидно, им хотелось, что бы Эндрю открылся им. Безумцы. Он сам себе сейчас напоминал пороховую бочку в центре пожара — одна маленькая искра и ни собирать, ни восстанавливать будет уже нечего.
— Тренер Пальметто пришлёт контракты на неделе, — больше сказать было нечего и Эндрю развернувшись, вышел на поле. Надо было много чего обдумать, но благо в запасе было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и понять, что же, черт возьми, ему делать со своей жизнью.