Хёнджин судорожно сжимает холодные пальцы Эл, пока его сердце бешено колотится где-то в горле. Она еще жива. Пока еще жива. Ее грудная клетка едва заметно вздымается и слабый пульс чувствуется на шее.
«Арчер», мысленно подгоняемый Хёнджином, несется по раздолбанному асфальту через дворы. В салоне тихо и душно. Сынмин, застыв в шоке, переводит взгляд с Эл на Хёнджина и не может поверить в то, что сейчас произошло. Она ему конечно не нравится, но он не хотел, чтобы так случилось. Пусть и немного, но он успел к ней привязаться. Эл не должна умереть, потому что то, как Хёнджин нежно держит ее за руку, разбивает Сынмину сердце.
Машина глохнет посреди пустынной улицы, и Хёнджин громко ругается вслух. До клиники Виктора еще два километра, а это ржавое ведро ехать, кажется, не в состоянии. Хёнджин, не отпуская руки Эл, копается в приборной панели и понимает, что сдох автопилот. Он облегченно выдыхает, осознавая, что машина все еще на ходу.
Хёнджин сжимает руль и топит педаль газа в пол, следуя маршруту, проложенному навигатором. Он превышает городской скоростной режим, но ему наплевать, главное, чтобы Эл осталась жива. Они в Найт-Сити, здесь всем насрать на правила.
Они почти прибывают к месту назначения. Хёнджин криво паркуется прям посреди проезжей части, но ему на плевать. Тратить быстро утекающее время на правильную парковку он точно не собирается. Он пулей вылетает из машины, рывком распахивает дверь пассажирского сидения и аккуратно вытаскивает Эл из машины.
Она кажется ему тяжелее, чем он представлял. Хёнджин перехватывает ее поудобнее и спешит за Сынмином, который уже пересек дорогу и открыл решетчатую калитку, за которой скрываются ступеньки. Хёнджин преодолевает их через одну, мчится мимо горящей мусорки и кучи хлама. Не обращает внимания на мокрые ноги и лужу, в которую наступил.
Лестница, ведущая в подвальное помещение клиники Виктора Вектора, скрыта во тьме, но Хёнджину плевать. Он быстро спускается и входит в распахнутую Сынмином дверь. На фоне слышатся звуки бокса, и крупный мужик переводит на них усталый взгляд. Он приглядывается и тут же поднимается на ноги.
— Что произошло? — спрашивает он, подходя ближе. Тут же Хёнджину бросаются в глаза огромные мускулы, забитые татуировками предплечья и устрашающий взгляд.
— Мы уходили от погони дронов «Милитеха», и она вылезла из окна… — начинает тараторить Хёнджин. Слова вылетают изо рта невнятной кашей.
— Ближе к делу! — торопит мужик.
— Ей снесли плечо из чего-то крупнокалиберного, — обреченно произносит Сынмин.
Хёнджин дергается с места, резче, чем собирался. Аккуратно опускает Эл в кресло, на которое указал мужик. Он отходит в сторону, позволяя Виктору — как он понял — подойти ближе. Он наклоняет над ней светильник и точным быстрым движением вгоняет ей в грудь инжектор.
Хёнджин наблюдает за этим со стороны и тяжело дышит. Пальцы от чего-то бьет мелкая дрожь, которую не получается унять. Он пытается успокоить себя, но получается плохо. Сынмин в попытках утешить опускает на его плечо ладонь, которая сейчас кажется почему-то гораздо тяжелее. Такой же тяжелой, как беспокойство за Эл, которое плотной паутиной обвило все внутренности.
— Я стабилизировал ее состояние, но это ненадолго, — Виктор поворачивается в сторону, поправляя очки. — Она потеряла слишком много крови, и, если в ближайшее время ничего не сделать, она умрет. Рука слишком сильно повреждена, восстановить в любом случае не получится. Я могу установить биомеханический имплант, покрытый клонированной кожей с улучшенной нейрохимией. По виду ничем не отличается от настоящей руки и идеально стыкуется с нервной системой. Но хочу предупредить сразу, это недешево.
— Мне плевать.
Сынмин ошарашенно глядит на друга, пытаясь осознать, сколько он готов потратить на эту девчонку. Он не верит своим ушам, потому что еще недавно Хёнджин жаловался на то, что содержание «Арчера» дорого ему обходится, а он по сути консервная банка на колесах. А сейчас он готов слить несколько тысяч евродолларов, чтобы спасти ее несчастную руку.
— Я все оплачу, только спасите ее, пожалуйста.
Он выглядит, как побитый котенок, жалобно и тоскливо. Но отчаянно готовый на все, лишь бы спасти Эл. Она ворвалась в его жизнь неожиданным вихрем, и осталась, в ней погостить. И он сделает все, чтобы она была в порядке. Чего бы ему это ни стоило.
— Хорошо, — Виктор кивает головой. — Тогда попрошу вас покинуть помещение, не хочу, чтобы вы болтались под рукой. Мисти проводит вас.
Хёнджин оборачивается и замечает, что все это время они были здесь не одни. Девушка в длинном синем свитере стоит около входа и внимательно изучает обстановку взглядом. Она кивает на дверь, призывая идти за ней. Сымин сразу же срывается с места, а Хёнджин еще на пару секунд задерживается, кидает полный горечи взгляд на Эл и и нехотя плетется за другом.
Они выходят на улицу, и Хёнджин делает судорожный вдох. В воздухе пахнет озоном и свежестью, словно после грозы. Но краем сознания Хёнджин улавливает еще один запах, слабый и едва ощутимый. Запах табачного дыма и ягод. Он настолько фантомный, что Хёнджинку кажется, что о сходит с ума.
— С ней все будет хорошо, — неожиданно мягко произносит Мисти. У нее приятный расслабляющий голос. И Хёнджину хочется ей верить. Он облегченно выдыхает, позволяя себе на секунду расслабиться.
Он послушно плетется за Мисти, заходит за ней в здание напротив. Он оглядывается по сторонам, замечая повсюду зажжённые свечи, и нос щекочет приятный запах благовоний. У Мисти становится как-то спокойнее.
— Тебе бы умыться не помешало.
Хёнджин закусывает губу и отправляется в санузел. Как только дверь за ним закрывается, он позволяет эмоциям, которые сдерживал все это время, взять верх. Он бьет ладонями по раковине с такой силой, что кажется, что она сейчас развалится. Но Хёнджину плевать.
Он смотрит в мутное от разводов зеркало и только сейчас замечает на руках кровь. Ее кровь. Он резко откручивает кран и подставляет ладони под холодную воду. Ему дико хочется отмыться от всего этого. От того, что произошло. От всего вечера в принципе. Сраный биочип точно не стоит жизни Эл.
Холодная вода немного, но отрезвляет, и Хёнджин выходит обратно, отмечая, что Сынмин уже развалился в кресле. Мисти кивает на второе, и Хёнджин послушно садится. Он не может сосредоточиться, и думать о чем-то, кроме Эл совершенно не получается. Чувство вины сжирает изнутри, и Хёнджину срочно необходимо от него избавиться. Однако проблема в том, что он понятия не имеет, как.
— Я заварила вам ромашковый чай, — с легкой улыбкой Мисти ставит на столик две чашки, — чтобы успокоить нервы.
От нее исходит аура безмятежности и умиротворения, и Хёнджин заставляет себя хоть немного расслабиться. Он хватает горячую чашку и подносит к губам, делая глоток. Чай обжигает горло и окутывает спокойствием. Вмиг становится как-то легко, словно все проблемы разрешились сами собой.
Сынмин нервно держит чашку в руках, но пить из нее не спешит. Выглядит так, словно его что-то беспокоит. Хёнджин удивленно смотрит на друга, надеясь, что он расскажет, в чем дело. Но Сынмин молчит. И то и дело поглядывает на часы.
Его что-то тревожит, и он не может об этом сказать. Хёнджин знает его слишком долго и читает, как открытую книгу. Замечает его потерянный взгляд, который мечется по магазину, и сбившееся дыхание. Хёнджин делает еще глоток горячего чая и отставляет чашку в сторону.
— В чем дело?
— О чем ты? — Сынмин пытается делать вид, что не понимает, что происходит. Но получается плохо.
— Ты какой-то нервный.
— Все в порядке.
Хёнджин ему не верит. Последнее время Сынмин ведет себя слишком подозрительно. Куда-то резко срывается посреди ночи, толком не бывает дома и ничего не говорит. И даже сейчас не собирается ничего рассказывать.
На душе у Хёнджина неспокойно. И эта ситуация ему абсолютно не нравится. Сначала они вляпались в корпоратские разборки, из-за которых пострадала Эл, и теперь его лучший друг скрывает от него что-то очевидно важное.
Сынмин снова смотрит на время и подрывается на ноги. Надоедливо мельтешит перед носом туда-сюда, словно пытаясь намеренно вывести Хёнджина из себя. Он хватает чашку и допивает чай в два глотка. То, как ведет себя Сынмин совершенно не нравится.
— Ты в курсе, что она во всем виновата? — внезапно бросает Сынмин. Хёнджин поднимает на него удивленный взгляд, очевидно не понимая, о чем речь. Но Сынмин не останавливается: — Если бы не она, мы бы здесь сейчас не сидели.
— Ты сейчас о чем вообще?
Разговор Хёнджину совсем не нравится. И не из-за того, что Сынмин внезапно решил приплести Эл и обвинить ее во всем случившемся. А из-за того, что таким образом он пытается съехать с темы. Заговорить Хёнджину зубы, чтобы он перестал обращать внимание на странное поведение.
— Из-за ты встрял на кучу эдди, и сейчас здесь мы теряем наше время, — Сынмин пытается быть спокойным, но плохо получается. То, как нервно он сжимает руки в кулаки, выдает его подчистую. Он смотрит Хёнджину в ноги, не поднимая взгляда. Словно ему стыдно смотреть Хёнджину в глаза.
— Ты себя слышишь вообще? Мы должны были бросить ее умирать, по-твоему?
Сынмин кривит нос, но не отвечает. Выглядит так, словно обдумывает то, что ему сказать. Как будто хочет бросить что-то обидное. Но он молчит. Молчит, тупо уставившись в пол.
— Поехали домой, — безжизненным голосом произносит Сынмин. Звучит так, как будто он очень устал.
— Зачем?
Сынмин не отвечает. Молча падает обратно в кресло и берет в руки чашку. Пить он явно не собирается и держит ее только из-за того, что чем-то нужно занять руки.
— Куда ты постоянно уезжаешь? — внезапно спрашивает Хёнджин.
— Что?
— Куда ты постоянно уезжаешь? — голос Хёнджина звучит увереннее и тверже. — Ты же не домой хочешь. Тебе снова нужно куда-то свалить. Может быть, все-таки расскажешь, куда ты каждый раз пропадаешь.
Сынмин поворачивается слишком резко, удивленно смотрит на Хёнджина, словно не может поверить в то, что его друг ему не доверяет. Он заметно напрягается и выдает тихое:
— Какая разница. Я же не требую у тебя отчет всех мест, которые ты посетил за день.
Хёнджин не понимает эту реакцию. Не понимает, почему Сынмин вдруг начинает злиться, хотя Хёнджин ничего такого не сказал. Если то, чем занимается Сынмин настолько не важно, почему он просто не может все рассказать. Что, мать его, он такого скрывает?
— С кем ты работаешь? — Хёнджин знает Сынмина слишком давно, чтобы понять, что он точно кого-то покрывает. Кого-то, о ком Хёнджин не должен узнать. В уме есть парочка вариантов, но все они Хёнджину не нравятся.
— С Феликсом, — почти беззвучно выдает Сынмин, потому что понимает, что скрывать это больше смысла нет. Хёнджин все равно уже догадался.
Хёнджин смотрит на Сынмина внимательно, немигающим взглядом. Он был готов к чему-то подобному, но эта информация все равно свалилась как снег на голову. Почему он раньше об этом не сказал? Хёнджин пытается не злиться, но эта ситуация все равно расстраивает. Сынмин мог рассказать об этом, они же друзья.
— То есть все это время ты очень загадочно работал над чем-то вместе с Феликсом? — Хёнджин повторяет это вслух, потому что только так может удостовериться в правдивости происходящего. Пускай ему это и не нравится. — Ты мог и сказать об этом.
— А зачем? Чтобы ловить на себе твои осуждающие взгляды? Как ты делаешь это сейчас, — Сынмин подрывается с места и отчего-то тяжело дышит. Ему не нравится то, что Хёнджин пытается его контролировать. — Мне нужно идти, если ты, конечно, позволишь. Хотя мне впрочем-то как-то наплевать, что ты об этом думаешь.
Сынмин разворачивается и направляется прочь из магазина, не позволяя Хёнджину вставить и слова. Он для себя уже все решил и понял, что сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений.
Хёнджин оторопело смотрит, как он скрывается за дверью, и не собирается его останавливать. Хёнджин не хотел этого, Сынмин сам завелся. И Хёнджину совершенно без разницы, где, с кем и чем занимается его друг. Но то, что он делает это тихо и без объяснений оставляет неприятный осадок. Видеть Сынмина сейчас совершенно не хочется. Они пообещали друг другу забыть о прошлой жизни, но, видимо, это совсем не получается.
Они обязательно помирятся и обсудят эту ситуацию, но не сейчас. Сейчас им обоим нужно отдохнуть друг от друга.
— Тебе нужно отдохнуть, — Мисти мягко касается его плеча, слегка поглаживая. Это действует успокаивающе. Мисти в принципе излучает какую-то непонятную для Хёнджина ауру спокойствия.
И она права — Хёнджину нужно отдохнуть.
Он поднимается из кресла, благодарит Мисти за чай и выходит из магазина, намереваясь поскорее оказаться дома и смыть с себя весь этот ужасный день.
***
Он возвращается к Виктору на следующий день. Неуверенно стоит перед лестницей, ведущей вниз, и не может решиться зайти. Хёнджин плохо спал, потому что переживания сжирали мысли, удобно устроившись в его голове. И сейчас он боится спуститься вниз, потому что не знает, что его там ждет.
Он собирается с мыслями и делает неуверенный шаг вперед, на негнущихся ногах спускается вниз и застывает перед дверью. Сердце бешено колотится в груди. Хёнджин чувствует себя не крутым наемником, а малолетним пацаном, и это чувство ему совершенно не нравится. Но сделать что-то с ним он не в состоянии. Также, как и унять непонятную дрожь в руках.
Он толкает дверь и оказывается в полутьме помещения. Виктор, как и вчера, устроился перед монитором, явно увлеченный происходящим на экране. А Эл нигде не видно. Сердце на секунду пропускает удар. Но тут же в голову приходит мысль, что, если бы она умерла, Виктор просто так бы здесь не сидел.
— Она в порядке? — Хёнджин не здоровается, сразу спрашивает по факту. Чувствует себя бестактным идиотом, но сейчас ему наплевать. Главное, чтобы с Эл все было хорошо.
— Да, но советую тебе не попадаться ей на глаза, — отвечает Вик, не отрываясь от экрана.
С ней все хорошо. Хёнджин не может сдержать облегчённого вздоха. Она жива, и с ней все хорошо.
Тут же в спину прилетает сильный толчок. Хёнджин едва не падает на пол, но вовремя реагирует. Отходит на пару шагов вперед и оборачивается. За ним стоит Эл. Живая и, судя по виду, даже здоровая, если не считать глубоких синяков под глазами. Она сжимает руки в кулаки и, кажется, не собирается благодарить его за спасение.
— Кто, блять, дал тебе право так поступать! — раздражённо бросает она. А Хёнджин совершенно не понимает, о чем она. — Какого хера, Хёнджин? Кто просил тебя вживлять мне импланты, пока я в отключке?
— Ты была не в отключке, ты чуть не умерла, — на удивление спокойно произносит Хёнджин. И это ее благодарность? Простого «спасибо» было бы достаточно.
Она снова толкает его в грудь, но Хёнджин подсознательно приготовился к этому и не сдвинулся с места. Эл явно в бешенстве. Она тяжело дышит, кидает мимолётный взгляд на новую руку, слегка сжимая пальцы. И смотрит на Хёнджина почти с отвращением. А он не понимает, чем заслужил такое отношение.
Эл пытается успокоится, но не получается. Злость на Хёнджина накрывает с головой, стоит ей только подумать о том, что вместо ее руки теперь сраный кусок металла, пускай и похожий на настоящую руку. Это не должно было случиться. Никогда в ее блядской жизни. Но случилось.
— Никогда в жизни больше не смей решать что-то за других, — она подходит ближе и, схватив его за футболку, буквально шипит это в лицо. Она как разъяренная фурия, и Хёнджин готов поклясться, что слышит бешеное биение ее сердца.
— А что я должен был сделать? Оставить тебя умирать?! — Хёнджин срывается на крик. Никогда в жизни он не позволил бы себе такого, но он не может молчать. Не тогда, когда Эл буквально просит больше не помогать ей.
— Да, — неожиданно спокойно произносит Эл полностью обезоруживая. Она отходит на пару шагов, вмиг успокоившись, а от ее безжизненного голоса по спине ползут мурашки: — Должен был.
Она не дает Хёнджину опомниться и, резко развернувшись, стремительно покидает клинику. Хёнджин приходит в себя после того, как она скрывается за дверью. Но просто так оставлять это он не намерен. Он бежит за ней, поднимаясь по ступенькам. Выходит на улицу и бросает ей в спину:
— Эл, подожди!
Она замирает посреди улицы, но поворачиваться не спешит. Эл не понимает, что чувствует. С одной стороны, ей очень хочется послать Хёнджина к черту и никогда больше его не видеть. А с другой, хочется, чтобы он остался рядом и никуда не уходил.
— Все еще поверить не могу, что ты это сделал! — она поворачивается к нему лицом, почувствовав, что он подошел ближе.
— А что мне нужно было бросить тебя умирать? Было бы лучше, если бы очнулась без руки? Или вообще не очнулась.
Хёнджин прав. Но она не может по щелчку пальцев поменять свое мышление. И ее злость никуда не делась. Она затихла на время и может вернуться. Эл достаёт из кармана помятую пачку своих дешманских сигарет и нервно крутит её в руках. Смотрит на Хёнджина укоризненно. Вздыхает и подкуривает сигарету.
Хёнджин мгновенно кривится, потому что на этот раз табак пахнет отвратительно. Что-то невыносимо тяжёлое и блядски-ягодное. И не смотрят на то, что этот запах уже стал в какой-то степени родным, хотелось прокашляться или уйти.
— Почему ты куришь эту парашу? Сейчас есть столько электронного дерьма, кури хоть закурись. И оно так отвратительно не пахнет, — вдруг решается подать голос Хёнджин. Они никогда ничего не говорил про ее сигареты, но сейчас почему-то не выдержал.
Эл отвечает не сразу, наблюдает за плотным сизым дымом, поднимающимся к куда-то наверх.
— Это напоминание о том, что я никто и звать меня никак. На дне уютно, но я когда-нибудь отсюда съебусь, — завороженно и как-то слишком серьезно произносит Эл. До Хёнджина не сразу доходит смысл ее слов. А когда он все-таки понимает, Эл уже нет рядом.
***
На встречу к Финчеру они едут вдвоем. Сынмин с того момента так и не появлялся дома, и где его искать Хёнджин не имеет ни малейшего понятия. Он не берет трубку и не отвечает на смски. Он уже исчезал так надолго и всегда возвращался живым и здоровым. Хёнджин надеется, что в этот раз будет так же.
Они едут на «Деламейне» в полной тишине. Начать разговор первым Хёнджин не решается. Провоцировать Эл ему не очень хочется. Он наблюдает за ее напряженным видом и решает не лезть.
Она связалась с Финчером в тот же вечер, когда окончательно пришла в себя. Этот козёл сначала не поверил, что у них все получилось, а затем назначил встречу. Почему-то на городской свалке. Тащиться туда не хочется совершенно, но Хёнджина никто не спрашивает, потому что сраный биочип все это время находится у него в башке. А избавиться от него хочется сильнее.
Деламейн сворачивает с нормальной дороги в сторону свалки, и Хёнджин почему-то напрягается. Какое-то нехорошее предчувствие скребется в груди, и Хёнджин всячески пытается его отогнать. Они почти получили свои огромные бабки, нужно только вернуть чип. Что может пойти не так?
Они останавливаются у каких-то кустов, из-за которых машину совершенно не видно, и двигаются куда-то вглубь. Все еще молча пересекают огромные горы мусора, пока не оказываются в тупике. Геолокация, которую отправил Финчер вела их к этому самому месту. Но кроме кучи хлама и старого холодильника здесь больше ничего нет.
Эл оглядывается по сторонам, сканируя пространство, но толку от этого нет. Сканер ничего не нашел. Либо Финчер настолько мастерски прячется, либо его здесь нет.
— Поздравляю, вы выкрали чип у моей жены и остались живы, — за их спинами слышится знакомый голос. Финчер демонстративно хлопает в ладоши, подходя ближе. — А где третий?
Он все такой же мудак. Хотя, чего еще можно ожидать от корпоратской крысы.
Хёнджин тянется к виску, собираясь вытащить биочип из порта, но Эл резко перехватывает его руку.
— Деньги вперед, — безапелляционно произносит она.
— А откуда мне знать, что вы меня не наебали? — он крутит в руках флэшку с евродолларами, все еще оставаясь на приличном расстоянии. — И где биочип?
Теперь он даже не отрицает, что ему нужен биочип. И к чему тогда были все эти непонятные загадки? Он ебнутый наглухо. По крайней мере Эл удобнее так думать.
Эл улавливает краем уха посторонние звуки. Что-то похожее на приземляющийся ави. Слишком подозрительное стечение обстоятельств. Ситуация ей не нравится. Этот мудак все еще может их наебать. А доставать козыри из рукавов еще рано.
— Кейс повредился, и пришлось перепрятать его в безопасное место.
— Похвально, — Финчер расплывается в широкой улыбке, — не думал, что кто-то из вас додумался бы засунуть биочип в личный порт. Ты слишком умная для этого клоповника. Я мог бы предложить тебе неплохую должность в «Арасаке». Мы как раз нуждаемся в ком-то типа тебя.
Эл кривит лицо слишком демонстративно, чтобы показать, насколько она презирает корпорации. Это предложение оскорбительно. И она даже под дулом пистолета не стала бы работать на «Арасаку» по собственной воле.
— Так что там с чипом… — Финчер не успевает договорить и резко замолкает. Непонимающим взглядом смотрит на Хёнджина и Эл, пока из его рта тонкой струйкой по подбородку течет кровь.
Он не успевает даже глаз закрыть, как мертвым грузом падает на землю, поднимая столб пыли. Хёнджин и Эл переглядываются, абсолютно не понимая, что происходит. Финчер только что умер.
Эл замечает солдат «Арасаки» первая. Резко падает на землю, потянув за собой Хенджина. Над головой свистит пулеметная очередь. Второй раз за три дня их хотят пристрелить. Кажется, это уже входит в привычку.
Чутье ее обычно не подводит, нужно было сразу среагировать на те непонятные звуки и понять, что что-то тут нечисто. Отстреливаться от «Арасаки» у них нет ни времени, ни возможности. У Хёнджина с собой только один пистолет, а у Эл нет оружия в принципе.
Они стали жертвами какой-то двойной игры корпораций и теперь понятия не имеют, как вылезать из этой задницы.
Хёнджин ползет за старый холодильник, потянув за собой Эл. Нужно придумать план, как пройти мимо них и остаться с головой на плечах и без дырки в животе. Времени не так много, а если быть точнее, то его нет.
Если они просто захотят отдать биочип, их все равно убьют. Об этом можно даже не думать. Деньги за этот заказ они теперь точно не получат, потому что их заказчик глупо сдох посреди свалки. И если они в ближайшее время не свалят, то отправятся к нему на тусовку в Аду.
Хёнджин оглядывает открытое пространство, отмечая, что все чисто. Стрельба прекратилась, едва начавшись. Может быть, их просто не заметили, и их заданием было просто убрать Финчера. Повсюду кучи мусора и внезапно вылезти не получится. Если бы поблизости кто-то был, они бы его увидели.
Откуда-то набравшись храбрости, Хёнджин понимается на ноги и аккуратно двигается в сторону Деламейна. Эл все еще сидит за холодильником. Он не должен был оттуда вылезать, но она не успела его остановить.
Хёнджин уверенно шагает вперед, показывая Эл, что путь свободен. Слишком глупо и самонадеянно. Откуда-то спереди слышится хлопок, и Хёнджин падает на землю. Эл только и остается зажать рот рукой, чтобы не закричать в голос, когда она видит, как по лбу Хёнджина медленно стекает струя насыщенно алой крови.