Блять. Это первое слово, которое приходит ей в голову. По-другому эту ситуацию не описать. Они приехали за деньгами. Им просто нужно было отдать биочип и забрать сраные евродоллары. Но все конечно же пошло через жопу. Первый напарник проебался где-то еще до поездки. А второй сейчас, кажется, умер.
Да какое, блять, кажется. Он стопроцентно натурально только что умер. Люди не живут с пулями двенадцатого калибра в голове. Это пиздец. Это полный пиздец. Эл старается держаться, но не получается. В голове пусто, а воспоминания из прошло, от которых хочется избавиться, накрывают снова и душат.
Эл забирается в старый разъебанный холодильник в надежде пересидеть в нем и свалить. Опять. Она опять собирается бросить человека, который ей в какой-то степени дорог, и свалить. Время идет, а Эл не меняется. Слезы текут по щекам нескончаемым потоком, и она даже не шевелится, чтобы их стереть. Она это не контролирует, только зажимает рот рукой, чтобы не выдать свое местоположение.
Если ее найдут, ей не повезет. Если ее не найдут, не повезет еще больше. Умереть от пули «Арасаки» хочется больше, чем от сжирающих изнутри непрошеных мыслей. А они, как на зло, уже собираются в голове плотным комом. Эл пытается успокоится, но не получается совершенно.
За пределами холодильника, кажется, тихо, но Эл не спешит это проверять. Не потому что боится «Арасаку», нет. Потому что боится увидеть бездыханное тело Хёнджина, распластавшееся на пыльной земле. Он явно не заслужил сдохнуть на свалке Найт-Сити в двадцать с лишним лет.
Эл аккуратно поднимает дверцу холодильника и выглядывает в образовавшуюся щель. Сканирует открывшееся пространство, намеренно пытаясь не смотреть в сторону Хёнджина. В любом случае она не может просидеть здесь весь день и со свалки придется убраться.
Солдат «Арасаки» поблизости не обнаруживается, но это ни разу не гарантия того, что их правда нет. Один раз оптика «Кироши» ее уже подвела. Но Эл совершенно плевать. Она смахивает со щек горячие слезы и толкает дверцу холодильника, которая бьется об его боковую стенку, едва не отвалившись. Она слишком шумит, и если «Арасака» еще здесь, они точно ее найдут.
Она оглядывается по сторонам, окончательно убеждаясь, что здесь никого нет, и на негнущихся ногах вылезает из холодильника. Перебарывает себя и затравленно смотрит в сторону Хёнджина. Он лежит на боку, устремившись стеклянным взглядом куда-то в пустоту. Кровь, залившая его лицо уже подсохла и потемнела. Эл хочется отвернуться, но она продолжает смотреть. Словно наказывая себя за все то дерьмо, которое она совершила в этой жизни.
Нужно срочно валить отсюда, но Эл не может бросить Хёнджина. Нужно дотащить его до Деламейна и отвезти к Виктору. Вик обязательно поможет. Она не может бросить его здесь. Она не имеет права бросить его здесь.
Деламейн стоит рядом, но до него все равно нужно как-то добраться. Эл медленно подходит к Хёнджину и присаживается на корточки рядом с ним. Она переворачивает его на спину и едва сдерживает рвотный позыв. Эл никогда не боялась вида крови, но то, что она видит сейчас, заставляет желудок сжаться в болезненном спазме. И всему виной то, что она была на финишной прямой, чтобы назвать Хёнджина другом, а сейчас он лежит здесь с пробитой пулей башкой.
Эл хватает его подмышки и пытается поднять, но Хёнджин оказывается намного тяжелее, чем она думала. Придется тащить его по земле. Эл кажется это диким неуважением, но сделать с этим она ничего не может. И оставлять его здесь точно не собирается.
— Блять, — тихо бросает Эл, протащив Хёнджина метра полтора.
От его пустого, безжизненного взгляда Эл становится не по себе. Она дрожащей рукой закрывает его глаза и перехватывает его поудобнее, продолжая тащить к машине. В голову вдруг приходит глупая мысль, что денег они теперь точно не получат, потому что Финчер валяется мертвый в куче мусора. Она готова истерично рассмеяться.
Сынмин съебался куда-то еще пару дней назад и так и не объявлялся с того момента, а Хёнджин мертв. Их долбанутая компания развалилась, не успев собраться. И сейчас Эл начинает казаться, что у нее где-то на роду написано быть полнейшей неудачницей.
С трудом она дотаскивает Хёнджина до машины, еле как засунув его на заднее сидение. Она садится спереди, потому что держать себя в руках рядом с уже остывшим телом Хёнджина у нее точно не получится.
— Дел, отвези нас в клинику Виктора Вектора, — едва слышно произносит Эл. Она кусает губы, едва сдерживая вновь подступившие к горлу рыдания. Несмотря на то, что они не были особо близки, эта ситуация до ужаса напоминает то, что произошло два года назад. Только тогда она трусливо сбежала, поджав хвост. И надеялась никогда больше в этой жизни об этом не вспоминать. Но каждый раз жизнь-сука находит новый повод напомнить.
Небо хмурится, хотя дождь на сегодня не передавали, и вскоре Эл замечает крупные капли, разбивающиеся о лобовое стекло. Деламейн молчит, хотя обычно он очень разговорчив, и играет этим на нервах. Но и первой заговорить она тоже не решается. Эл не понимает, что чувствует. Ей кажется, что она сходит с ума.
Пейзажи за окном сменяют один за другим, и Эл снова хочется сбежать куда-нибудь подальше, спрятаться ото всех, чтобы никого больше не видеть. Бестия была права, этот заказ реально оказался бесполезной херней. Нужно было все-таки ее послушать.
Деламейн аккуратно паркуется рядом с «Эзотерикой Мисти», и Эл устало вываливается из машины, приказывая ждать здесь. Она идет через магазин, быстро кивает Мисти, надеясь, что она не пристанет с расспросами, и скрывается в проулке.
Ступеньки, ведущие в клинику Вика кажутся бесконечными. Эл едва перебирает ногами и толкает тяжелую дверь. Виктор поворачивается на звук отъехавшей решетки и видит перед собой Эл, которая едва держится на ногах.
Она делает шаг, второй. И обессилено падает Вику в руки. Позволяет слезам наконец хлынуть бурным потоком по щекам. Она дома, а значит можно больше не сдерживаться. Виктор молчит и крепко обнимает ее, по-отечески поглаживая большой ладонью по голове.
— Я снова облажалась, — всхлипывая, бубнит Эл в грудь Вика. — Почему все, за что я берусь, превращается в ничто? Что я, блять, сделала не так в этой жизни?
Виктор молча слушает ее, пока Эл жалуется на жизнь. Сам спрашивать, что случилось он не собирается, потому что знает Эл очень хорошо. И если ей просто нужна подушка, чтобы выплакаться, он будет ей, потому что она ему как дочь. Если Эл захочет, сама расскажет, что произошло.
— Пойдем с мной, пожалуйста, — Эл отстраняется и тянет Вика за собой на улицу. — Там Хёнджин. Ему нужна… Он там… Черт!
Она пытается собраться с мыслями, но не получается. Физически не получается выговорить то, что она собирается сказать. Она слабая, жалкая дурочка, которая приносит одни лишь неприятности.
— Хёнджин мертв, — ей все-таки удается это сказать. По спине ползут противные мурашки. В голове — белый шум. И Эл до сих пор не может понять, почему так на это реагирует. Хёнджин не был ей даже другом. И она всю жизнь прожила в Найт-Сити, чтобы плакать из-за каждого встречного.
Виктор никак не реагирует, но ему жаль, что это происходит с ней. Он послушно идет за Эл и будет с ней рядом столько, сколько потребуется. Потому что в этом сраном городе у нее нет никого, кроме него.
Они подходят к машине, и Вик открывает дверь, бегло осматривая тело Хёнджина. Он выглядит спящим, если закрыть глаза на лицо, залитое уже высохшей кровью, и огромную дыру от пули во лбу. Виктор забирает его из машины, и «Деламейн» уезжает. Прохожие в их сторону совершенно не смотрят. Это Найт-Сити, здесь всем наплевать на то, что ты достаешь трупы из машины.
Вик приносит Хёнджина в клинику и аккуратно размещает его на кресле. Что с ним делать, он не имеет ни малейшего понятия. Эл молчит уже полчаса, и тревожить ее не хочется. Она забилась в угол, уставившись в одну точку.
— Нужно сообщить Сынмину, — Эл произносит это внезапно, поднимаясь на ноги. Она обнимает себя за плечи и поворачивается к Виктору: — Но я понятия не имею, где он и как его искать. Вик, он может остаться у тебя? Пока я не найду Сынмина.
— Конечно, — только и отвечает Виктор.
— Ну, я пойду, — Эл переминается с ноги на ноги и кусает губы. В сторону Хёнджина она так и не смотрит.
Виктор ничего не говорит, только кивает головой, провожая Эл взглядом.
Дождь расходится сильнее, когда она выходит на улицу. Нужно вернуться в «Посмертие». Бестия точно должна помочь. В последнее время они работали только с ней, она точно знает способ связаться с Сынмином.
Эл медленно бредет по улице, чувствует, как тяжелеет, намокая, копна волос. Она бы спустилась в метро и спокойно доехала, но ей хочется остаться под дождем. Успокоится и освежиться. Настойчивое желание сбежать не уходит из головы, но она пытается его игнорировать. Пора научиться брать ответственность за свои поступки.
Ей нужно найти Сынмина, и она его найдет. И когда Эл сделает это, он точно ее убьет. И Эл, кажется, будет даже не против
***
Критическое повреждение системы.
Хёнджину кажется, что ему очень больно. Пускай он теперь не в состоянии в полной мере описать, что значит «больно». Когда-то знал, по крайней мере ему так кажется. Но не сейчас.
Он не понимает, где он, когда он. Потерялся во времени и пространстве, распадаясь на миллионы частиц. Хёнджин оглядывается по сторонам, но замечает только сине-красную рябь, едва заметно складывающуюся в очертания окружающего пространства. Такое чувство, словно он выбрался в киберпространство.
Где-то там, вдалеке, он замечает размытую фигуру, слегка напоминающую человека. Пиксельная мешанина слепит и не позволяет что-либо разглядеть, но Хёнджин все равно упрямо двигается вперед. Ему необходимо выяснить, что здесь происходит.
Ему кажется, что он попал в какой-то вязкий туман, мешающий двигаться. Сколько бы он не шел вперед, Хёнджину кажется, что он не двигается с места. Непонятный силуэт не то что не приближался, с каждым шагом он отдалялся.
Хёнджин начинает злиться, но ничего не может с этим поделать. Он попал в какую-то херову ловушку и понятия не имеет, как отсюда выбираться. Он все еще пытается двигаться. Получается плохо, но получается. Уже прогресс.
Он плывет, как в мутном вареве, вязком и густом. Движения становятся резче, что не может не радовать. Хёнджин почти подбирается к расплывчатому силуэту, но он тут же исчезает, появляясь вновь на пару метров дальше.
Хёнджин собирает всю свою волю в кулак и идет дальше. Он узнает, что это за хрен и где они находятся. И без ответов он не уйдет, хотя идти, собственно, некуда. Разноцветные пиксели, летающие вокруг, собираются в некоторое подобие незнакомого коридора.
Он двигается вперед и почти догоняет фантомный силуэт. Они оказываются на каком-то балконе, по крайней мере Хёнджину так кажется. Парень не исчезает, как в прошлый раз. Хёнджин подходит ближе и дотрагивается до его плеча.
Он разворачивается, и у Хёнджина не получается разглядеть его лица. Но Хёнджин уверен, что он смотрит на него угрюмо и недовольно. Фантомный он складывает руки на груди и грубо бросает:
— Ты еще кто-такой, блять.
Перезагрузка системы.
Диагностика киберимплантов…
Система загружена.
Хёнджин резко открывает глаза и чувствует себя так, словно вынырнул из-под толщи воды. Сердце бешено колотится, а руки немеют и отказываются двигаться. Он не понимает, где он. Оглянуться не получается, потому что шея от долгого нахождения в одном положении затекла, и повернуть ее безболезненно не получается.
В помещении темно, и Хёнджин благодарен за это, потому что яркий свет ослепил бы глаза. Он замечает недалеко от себя столик со множеством медицинских инструментов и предполагает, что сейчас он находится где-то у рипера.
Голова дико болит, а взгляд перестает фокусироваться. Хёнджину кажется, что глазные импланты сбоят, потому что видит перед собой красные помехи. Невыносимая боль расползается вместе с кровью по венам по всему телу. Хёнджину даже дышать тяжело.
Он хочет что-то сказать, но изо рта вырывается только какое-то нечленораздельное мычание. Слева слышится какой-то шум, и рядом с Хёнджином оказывается Виктор Вектор. Он ошарашенно смотрит на Хёнджина, пытаясь переварить информацию, которая нихрена не укладывается в его голове.
— Что… произошло, — еле как удается тихо произнести Хёнджину. В горле отчего-то пересохло.
Он не помнит совершенно ничего, после того, как они приехали на встречу с Финчером. Как он оказался у Виктора? Где Эл? Почему каждая клеточка его тела болит так, как будто по нему прокатились катком? Что, блять вообще произошло?
Виктор продолжает смотреть на Хёнджина так, словно видит призрака. И это начинает нервировать. Виктор резко приходит в себя и бросается к столу с инструментами, хватает какие-то незнакомые Хёндджину вещи. Он аккуратно надевает ему на голову какой-то обруч и начинает диагностику.
— Ты все-таки объяснишь, что происходит? — связанная речь понемногу возвращается, и Хёнджин больше не делает длинных пауз между словами. И больше не задыхается.
— Я не знаю, что происходит, но последние пару часов ты был мертв, — произносит Вик, не отвлекаясь от сканирования. Он хмурит брови, явно чего-то не понимая.
— В смысле «мертв»?
— В самом прямом. Эл привезла тебя с пулей в башке и давно остывшего. Попросила присмотреть, пока не найдет твоего друга.
Услышанное Хёнджину не нравится. Как он мог быть мертв, если сейчас он жив? Точно не здоров, но жив. Мертвые люди не умеют говорить. И двигаться. Это все звучит, как самый натуральный бред. Люди не могут просто так брать и возвращаться к жизни из мертвых.
Голова действительно болит. Так, словно его хорошенечко приложили лбом обо что-то твердое. В это он готов поверить. В то, что его застрелили, — нет. Импланты все еще работают с перебоями. Периодически изображение пропадает, и Хёнджин чувствует себя слепым котенком. Но это поправимо. Просто нужно залезть к нему в голову и починить то, что сломалось.
Виктор внимательно читает результаты диагностики и хмурится. Они его явно не радуют и в какой-то степени сбивают с толку.
— Ты можешь мне не верить, но мне в любом случае придется вытащить пулю из твоей башки. А заодно починить все, что она там разнесла, — будничным тоном произносит Виктор. — Если ты, конечно, хочешь этого. Твои показатели очень быстро падают, ты умрешь через пару часов. И, боюсь, второй раз вылезти с того света не получится.
Хёнджин, не думая, соглашается на операцию. Он найдет бабки, заплатит столько, сколько нужно. Пускай во весь этот бред с пулей в голове и не верится, но лучше не рисковать. Виктор растерян явно не просто так. Подсознательно он ему доверяет. Хёнджину всего двадцать шесть, и ему хочется пожить еще побольше.
— А с Эл все хорошо? — только и успевает спросить Хёнджин, перед тем, как мир перед глазами окончательно плывет. И ответ Виктора услышать он не успевает, окончательно проваливаясь во тьму.