***

       Сакура чувствовала, как нервы сдают. Она была буквально на пределе. Казалось, Канкуро никогда не умолкнет. Она раздражённо вздохнула и сделала попытку сосредоточиться на скопившихся за время её отсутствия документах. Однако, всё чаще ее взгляд возвращался в сторону кукловода, который продолжал без устали разговаривать.

— Канкуро, — прервала его Сакура, твердо смотря в его сторону. — Можешь ли ты, пожалуйста, сделать небольшую паузу? Я хочу наконец разобраться весь ворох бумаг, а не торчать здесь до глубокой ночи!

      Канкуро замолчал на мгновение, уставившись на Сакуру. Затем он улыбнулся и кивнул:

— Конечно, умолкаю!

       Сакура почувствовала облегчение, наблюдая, как Канкуро наконец затыкается и удобно устраивается на небольшом диванчике. Она вернулась к изучению бумаг, которые с ехидной ухмылкой ей передал замещающий её на время отсутствия врач. Радовало только одно: жители болели редко, правда, на количестве документации это никоим образом не сказывалось. Половину она бы и вовсе сожгла за ненадобностью.

       С течением времени явно скучающий Канкуро всё ещё периодически пытался завести беседу, но Сакура уже не испытывала такого сильного раздражения. Она понимала, что любопытство не даёт кукловоду спокойно встать и уйти, и даже запрет на разговоры во время её работы и вселенская тоска, воцарившаяся в кабинете, не могли сбить его с истинного, по его мнению, пути. Поняв, что светского диалога у них не получится, кукловод вытащил из кармана штанов какие-то маловразумительные обломки и, разложив на небольшом столике, принялся энергично что-то мастерить. Сакура облегчённо вздохнула. Пока излишне любопытный родственник занят, можно было спокойно заниматься своими делами, не боясь ошибиться или что-то пропустить.

       Ирьёнин настолько увлеклась изучением криво исписанных свитков, что совершенно потеряла счёт времени, и от документов её отвлёк негромкий стук в дверь. Правда, среагировать и ответить она не успела. На пороге кабинета возник Гаара. Покосившись на безмятежного брата, валяющегося на диване, он перевёл взгляд на жену и вопросительно вскинул брови. Сакура махнула рукой, мол, не обращай внимания, и печально осмотрела заваленный стол. По ощущениям и по тому, что она могла наблюдать перед собой за недельное отсутствие, в госпитале случился переворот, одна локальная война и по меньшей мере три кражи со взломом. Правда, что именно украли, кроме нервных клеток ирьёнина, выяснить было невозможно. Старый пень, притащивший кипу мятых бумаг, пакостно хихикнул и, не вдаваясь в подробности, ретировался в свой кабинет.

       Гаара, дёрнув плечом, размашисто пересёк кабинет и уселся рядом с братом, сдвигая его в сторону. Канкуро странно крякнул, но возмущаться не стал. Надежда застать что-нибудь интересненькое подняла голову, и о собственном комфорте он особо не переживал. На что он рассчитывал, точно сказать кукловод не мог, но это совершенно не мешало ему восторженно потирать ручонки в ожидании чуда и представления.

— И что ты здесь забыл? — поинтересовался Гаара, повернув голову на старшего.

— Ничего особенного, развлекаю свою драгоценную невестку, — фыркнул кукловод, на всякий случай отодвигаясь от брата.

       Казекаге смерил подозрительным взглядом родственника, пытающегося изобразить из себя диванную подушку, и вздохнул. Неуёмная энергия брата периодически его раздражала и мешала спокойно жить всей деревне. Жаль, что заинтересовать его могли лишь его куклы, сплетни и выпивка. С учётом недельного затворничества в мастерской вариант с марионетками вычёркивался на ближайший месяц, если не больше. Душа Канкуро явственно требовала зрелищ и пикантных историй, которых у него самого в последнее время в арсенале не имелось.

       Сакура громко выдохнула, кидая один из свитков в кучу других, и откинулась на спинку стула. Сил больше разбираться с галиматьёй не было. Хотелось оказаться где-нибудь подальше от кабинета и забыть всю эту ерунду, как страшный сон.

— Гаара, а ты…? — она не успела закончить вопрос, отвлёкшись на вновь распахнувшуюся дверь.

       В проёме показалась растрёпанная голова одного из ирьёнинов. Молодой человек шокированно уставился на расположившихся на диване Казекаге и его советника и, судя по побледневшему лицу, совершенно забыл о том, зачем пришёл.

— Что-то случилось? — Сакура постучала по столу, привлекая его внимание к себе.

       Врач закашлялся, переводя взгляд на девушку и мотнул головой:

— Уже нет, спасибо!

       Дверь за ним захлопнулась. Ирьёнин потрясённо уставилась на дверь и, сузив глаза, перевела взгляд на притихших на диване братьев:

— Вы в курсе, что ваше присутствие пугает моих сотрудников?

       Канкуро лениво хохотнул, закидывая руку на спинку дивана:

— Нашей вины в чужой впечатлительности нет. Пусть привыкают к тому, что мы, — он кивнул на Гаару, — будем появляться здесь часто и без согласования с некоторыми особо восприимчивыми персонажами.

       Гааре на чужие проблемы было наплевать, и он в диалог даже не вступал, продолжая рассматривать то брата, то жену и о чём то думал. Что за мысли крутятся в голове у него, определить было невозможно, выражение лица не менялось, и Сакура, плюнув на оставшуюся неразобранной работу, поднялась с места:

— Пойдёмте домой, что ли. Всё равно уже ничего высидеть у меня не получится.

— О нас ждёт семейный ужин? — тут же оживился Канкуро, подскакивая с дивана.

— Тебя ждёт готовка ужина и мытьё посуды. За то, что ты весь день шлялся неизвестно где и не удосужился даже зайти в офис, — хмыкнул вставший вслед за ним Гаара.

— Это что за дискриминация? — кукловод вскинулся, строя оскорблённое лицо, — я вообще-то работал, не покладая рук, пока вас не было.

— Да, я видел. Из-за твоей плодотворной работы потратил полдня на уборку, — произнёс Казекаге, пропуская перед собой жену и закрывая за ними кабинет.

— Плохо слышно! — Канкуро бодро припустил в сторону лестницы.

       Сакура хихикнула, провожая взглядом убегающего парня. Гаара пожал плечами, протягивая руку жене:

— До завтра его можно не ждать. Готовить он не любит, посуду мыть и тем более. Всегда безотказно срабатывает.

— А мы…?

— А мы насладимся ужином вдвоём, который просто купим по пути домой.

       Ирьёнин облегчённо выдохнула. Ей совершенно не хотелось, чтобы Гаара ещё и готовил для неё, а уж предлагать свои кулинарные таланты протестировать и тем более. Там шансов выжить всё ещё было маловато.

       На соседней улице от госпиталя и правда был небольшой ресторанчик, где радушный хозяин, восторженно рассматривающий то Сакуру, то Гаару, собрал им с собой ужин, не взяв даже денег за всунутый сверху десерт. Ирьёнин тщетно пыталась впихнуть рё за симпатичные пирожные, щедро посыпанные лепестками цветов, но продавец и слышать ничего не хотел.

       Гениальный план Гаары по избавлению их от общества Канкуро потерпел крах, ибо любопытство и желание выяснить хоть малую толику пикантных подробностей чужой жизни перевешивало здравый смысл и не желание мыть посуду. Посидев для приличия полчаса в одном из кафе недалеко от дома кукловод бодрой рысью припустил саботировать родственников. Что именно делать надо он ещё не знал, но в своей правоте и виртуозности не сомневался ни единой секунды. Поэтому когда Сакура расставляла на столе последние тарелки для ужина входная дверь распахнулась и в коридоре послышался ехидный кашель:

— А вы не ждали, а я всё равно припёрся!

       Гаара закатил глаза, не отвлекаясь от приготовления вечернего чая. Неуёмная энергия брата, почуявшего грандиозное, по его мнению, событие, раздражала и мешала сосредоточиться на чём-то более важном. Например, на жене, работе или всё том же биджевом чае. Но раз Канкуро не отпугнула даже перспектива мыть посуду, они его не выгонят больше, чем на 15 минутный перерыв.

       Сакура, не особо понимающая, что к чему, молча уселась за стол и терпеливо ждала, когда Гаара заварит чай, а орущий с другого конца дома Кукловод соизволит наконец-то явиться на кухню и перестанет оглашать половину Суны своими счастливыми воплями.

       Канкуро медленно поднял глаза и посмотрел на Сакуру с задумчивым выражением на лице. Ирьёнин зябко передёрнула плечами. Ей показалось, что взгляд его не сулит совершенно ничего хорошего ни ей, ни Гааре.

— Я знаю, что вы с Гаарой проходите через трудный период вашей совместной жизни, — заунывно начал кукловод, ковыряясь палочками в миске с рисом, которую казекаге поставил перед ним.

       Сакура побледнела. Заговорщицкий вид Канкуро совершенно не внушал доверия, и она почувствовала смутную тревогу за их с мужем спокойное существование. В том, что деятельный родственник задумал очередную пакость, сомнений не было, уж больно рожа у него была пакостно довольная. Гаара поставил чайный набор на стол и, сев на стул напротив Канкуро, нахмурился и вопросительно вскинул бровь:

— Так куда мы там проходим?

       Канкуро кивнул с умным видом, как будто одобряя чужой интерес. Он отставил плошку с рисом подальше, сделал ещё более задумчивое лицо и постучав пальцами по тонким губам выдал:

— Ты сильная и заботливая женщина, Сакура. Я уверен, что ты будешь рядом с Гаарой и поможешь ему в принятии ваших чувств. Время и опыт, которые он получит, помогут ему стать лучшим человеком.

       Ирьёнин обескураженно переводила взгляд с одного брата на другого. Ей совершенно было не понятно, что за ерунду развёл кукловод и к чему вообще вся эта обтекаемая со всех сторон речь.

— Можно больше конкретики? — наконец выдавила она из себя.

       Ужинать, откровенно говоря, совершенно расхотелось. Юлящий Канкуро выводил из себя. Какие-то непонятные хихиканья с самим собой вообще выводили её из себя. Захотелось стукнуть ложкой по лбу. Правда, были сомнения, что это поможет в выявлении истины в его витиеватой и, похоже, не до конца понятной ему же самому речи. Гаара фыркнул, придвигая к себе тарелку:

— Когда разберёшься с тараканами в своей голове, приходи.

       Кукловод обиженно надул губы:

— Я вообще-то радею за вашу ячейку общества! Вы же мне ничего не рассказываете. Приходится додумывать буквально на ходу.

       Казекаге флегматично подцепил палочками кусочек мяса из общей тарелки с центра стола и перевёл ничего не выражающий взгляд на обиженного брата:

— А что тебе нужно рассказать?

— Когда вы успели съехаться, например?

       Сакура хихикнула:

— Мы и не разъезжались, кажется.

       Кукловод посмотрел на ирьёнина как на сумасшедшую:

— Я что совсем дурак?

— Заметь, это сказали не мы.

       Канкуро протестующе вскинул руку, потрясая пальцем, набрал воздуха в грудь побольше и сипло проблеял, умудрившись подавиться неизвестно чем:

— Вы! Вы! Вы уже «мы»?!

       Гаара прожевал, отпил чай и кивнул:

— Ну, нас здесь как минимум двое. Напротив тебя.

       То, как перекосило лицо возмущённого сверх меры Канкуро, Сакура запомнила на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, как и их дружный с Гаарой смех над несчастным задыхающимся родственником. Не ожидавший такой подставы от супругов Канкуро умудрился захлебнуться, по всей видимости, слюной и судорожно кашлял, оглашая весь дом кряхтеньем. Благо, ещё не плевался. С другой стороны, как здраво рассудила Ирьёнин, наливая кукловоду воды, ничего интересного он не спросил и уж тем более никаких ответов на свои вопросы не получил. Какие к ним могли быть претензии, было не до конца ясно. Хотя, если судить по багровому лицу всё того же Канкуро, претензий у него была масса, как и вопросов, которые он просто не успел задать, сбитый с толку объединившимися супругами. Оскорблённый в лучших чувствах старший брат перестал надсадно кашлять, отпивая воду, а потом с самым мрачным видом придвинул к себе обратно плошку с рисом, принимаясь за еду. Хохочущие и переглядывающиеся между собой Сакура и Гаара его раздражали. Он однозначно чувствовал себя обделённым сплетнями и судорожно соображал. Единственным верным вариантом после наблюдений из кустов оставалось написать сестре. В том что Темари в курсе всего происходящего он почему-то был уверен. О том что у неё могут быть свои заботы и дела он не думал.

       Изначальный план смутить сначала Сакуру, а потом их вместе потерпел сокрушительное фиаско. То ли Канкуро неверно подбирал слова, то ли супруги и в правду за неделю умудрились не плохо так сойтись на фоне общих. Кукловод задумался: а общих чего именно? Интересов как таковых, соприкасающихся у них не было. Дела госпиталя или Суны оставались в Деревне Скрытого Песка, но он точно видел обоими своими глазами, что отношения явно улучшились. Стало грустно и почему-то обидно. Канкуро перевёл взгляд от тарелки на сидящих напротив.

       Сакура рассеянно колупалась в тарелке, больше делая вид, чем действительно ужинала. Гаара, флегматичный и спокойный, как ни в чём не бывало, поедал солёные желудочки, не забывая периодически подливать себе чай. Всё шло своим чередом, и это совершенно не устраивало кукловода. Душа требовала зрелищ. Даже мытьё посуды померкло на фоне отсутствия ценной информации. С другой стороны, у Канкуро имелась целая ночь в запасе, и он готов был пожертвовать своим сном и позорно подежурить под дверью чужой спальни, лишь бы удовлетворить своё любопытство.

       Судя по округлившимся глазам ирьёнина, последнюю фразу он, задумавшись, произнёс в слух. Мимо вовремя вскочившего со стула Канкуро пролетели палочки, которые, не выдержав такой наглости, запустила в него Сакура. Кукловод, петляя по коридору от вазы к вазе, нёсся на выход из дома, подгоняемый гневными криками разъярённой девушки. Дверь на улицу была гостеприимно распахнута, и Канкуро запоздало понял, что вообще-то он пришёл последним, и она точно была заперта. Когда до него окончательно дошло, что происходит, он уже трижды получил тяжёлой створкой по лицу. На кухне Гаара, от которого тянулись по коридору еле заметные песчаные змейки, продолжал спокойно пить чай.

***